Текст книги "Детективное агентство Науменков и Куцмин"

Как положено по обычаям, похороны прошли на третий день после смерти. На прощанием, казалось, пришёл весь посёлок. Не удивительно, ведь по данным, что насобирал Никита перед началом сотрудничества с местной полицией, майор Аркадий Куравлёв отличался не только отличием в службе, но и не разу не подозревался и не замечался на взяточничестве. Примерный и честный полицейский, как в сериалах про них, что неустанно идут по одному телеканалу. Вот и за честность, справедливость и верность службе многие уважали майора. Кто-то даже предсказывал развал полиции. Мол, Куравлёв был единственным, кто не давал отделению развалится, а с его кончиной полиция так вовсе разойдется по швам. Кстати, не отходя от темы слухов и сплетен, что любят пускать жительницы посёлка особенно в подобного рода мероприятиях. В уши Никиты влетела одна интересная версия одной из сплетниц. «Вот и до него добралась Лерка Чуринка. Третий. Последний. Больше висельников не будет», – говорила она.

В ходе движения, когда прибывшие идут за гробовозкой и машиной, раскидывающей ёлочные ветки, Науменков всё старался сложить воедино. Он чувствовал, что они что-то упускают. Не желая принимать проклятье виселицы, Никита решил вернуться в гараж и ещё раз более тщательно обыскать его. На остановке, возле которого присутствующие садятся в автобус и едут на кладбище, Никита и Лёха свернули в сторону гаража майора. До здания была рукой подать.

Подходя к гаражной двери, Куцмин заметил, что она немного приоткрыта. С осторожностью они вошли в гараж и медленно делали шаг за шагом, пытаясь не спугнуть возможного незваного гостя. Пока что никого не было видно. Но уже в углу находился вторженец. На нём были синие джинсы, белые кроссовки и кожаная куртка, а на голове надета, кажется, серый капюшон от кофты. Он рылся в куче коробок, что находилась на том углу. По красивому задержать его не получиться, так как пистолета в руках не было. По крайней мере, у Лёхи. Он не знал, что они куда-то ещё, кроме прощания с майором, пойдут. Никита с разочарованием посмотрел на напарника, ведь кто знает, вооружён копающийся в коробках или нет. Науменков навёл пушку на вторженца и произнёс классическое «Руки вверх!». Незваный гость остановился в обыске коробок и выпрямился. «Так, руки…» – напомнил Никита и для устрашения нажал на курок. Вторженец медленно стал поднимать руки, но когда они оказались на уровне коробок, схватил их и кинул в детективов. Пока Никита и Лёха комично перекидывали одну коробку друг другу, нарушитель успел дать дёру. Избавившись наконец от картонной преграды, Лёха погнался за убегающим, а Никита за ними.

Вторженец был не промах и явно имел навыки атлета и паркуриста, ибо разного рода препятствия в виде машин, проезжающих или стоящих на месте, и проходящих мимо людей он ловко избегал или перепрыгивал. Поймать его удалось только перед Первым домом. И то вышло это очень странно и необычно. Инвалид-колясочник, который увидел погоню, узнал Никиту и Лёху, так как они помогли найти его единственную коляску, и решил помочь им. Он спустил себя с небольшой горки и покатился с криком «И-ха!» прямо на убегающего вторженца. Тот как раз обернулся, чтобы проверить наличие преследования, и в момент поворота головы в исходное положение влетел в инвалида. Что он, что другой упали на землю. Детективы подбежали к убегающему и повязали его. «Пойдём, познакомимся поближе!» – сказал Лёха и повёл вторженца в агентство. Ещё он добавил, что следует заняться бегом. Инвалид же, лёжа на асфальте, кричал: «Да! За справедливость! Долой преступность!», однако когда заметил, что Науменков и Куцмин ушли, просил кого-то помочь ему снова вернутся в коляску. Так и неизвестно, сел он в своё инвалидное кресло и укатил куда-то прочь или остался ждать добряка, что посадит его в коляску.

На небольшом перепутье между домов у Никите зазвонил телефон. Звонивший психолог напомнила о сеансе и предложила воздержаться от онлайн-встречи, а перейти сразу же к живому общению. Её квартира, в которой она проводит приёмы клиентов, находится гораздо ближе, чем агентство. Науменков хотел было возразить, мол, работа, женщина, какие сеансы, но психологиня предугадала его слова и назвала очень вескую причину, по которой ему стоит быть у неё в хате-кабинете. Тогда Никита не стал ничего говорить против и, повесив трубку, сообщил Лёхе, что уходит по очень важному делу, и пусть он сам допросит убегающего. Путь детективов разошёлся: Куцмин с повязанным пошли налево, а Никита – направо.

До четвёртого этажа Девятого дома, где располагалась и ожидала психолог, Науменков дошёл меньше, чем за пять минут. Излучая вежливость, он постучался, вошёл после приветствия, вытер обувь о половик, снял её и аккуратно поставил рядом с другими парами женской обуви. Конечно, будь он дома, всё пошло бы иначе: обувь полетела бы в разные стороны, сбивая люстры с потолка или картины со стен.

Квартира психологини же была довольно просторной, несмотря на то, что находилась в хрущёвке. Единственными комнатами, окружёнными стенами, были только туалет да ванна. Кухня даже и та от общей комнаты отделена барной стойкой. В центре общей комнаты стоял чёрный диван, а рядом красное креслице. Между ними небольшой стеклянный кофейный столик. «Располагайся», – нежно сказала психолог, указав рукой на диван. Никита по пути расстегнул пуговицы пиджака и сразу же прилёг на диван. Чуть попозже на кресло подсела психологиня, поставив на столик диктофон и чашку горячего кофе. «А это обязательно?» – поинтересовался Науменков, увидев диктофон. В ответ психологиня ответила, что такая практика работы прослеживается у каждого психолога и запись за пределы квартиры не уйдёт. Ещё она добавила, что это получше, чем скрытая в углу, за шторкой, камера. На её удивление, Никита проверил взглядом сказанное ей место. Она сделала глоток свежесваренного ею кофейка, длинным пальцем вытерла каплю с нижней губы, взяла блокнот и ручку и задала простой вопрос: «Зачем ты сюда пришёл?». Никита не сразу, но ответил:

– Вернуться к прошлой жизни… Я хочу, чтобы было всё, как иначе. Хочу смириться с потерей и продолжить жить.

– Ты сам к этому не можешь прийти? – вновь задала резкий вопрос психолог, положив блокнот и ручку на стол, и закинула правую руку на спинку кресла.

– В… смысле? – растерянно спросил Никита после кратчайшей паузы.

– Ну что тебе мешает одному вернуть себя в ту колею, в которой ты жил? Для чего нужна я? Взял всё в свои руку, завязал прошлое в крепкий узел, чтобы он не развязался, и забыл о нём. Тогда и начнётся у тебя счастливая жизнь. Без депрессий, стрессов и болячек всяких.

– Ну одному трудно. Я надеялся на вашу поддержку. Хотел, чтобы вы дали мне хотя бы половину нужной мне мотивации. Я ради этого и ушёл в самый разгар работы. Мне сказали, что вы лучший психолог на ближайший километр…

– Именно это я и хотела услышать! – воскликнула психологиня. Неизвестно, то ли полноценный ответ на вопрос, то ли похвалу в свой адрес она хотела услышать, но после её слов начался бурный разговор по душам, который даже вернул Никите надежду на всё: жизнь, работу, общение и тому подобное.

Через полтора часа сеанс завершился. Психолог не стал вставать с мягкого кресла и взглядов провожала Науменкова. Перед его уходом она сообщила, что «всё идёт гораздо лучше, поэтому нужна ещё одна встреча, после которой Никите уже не нужна помощь ни одного из психодокторов». Науменков поблагодарил её за помощь и вышел из квартиры.

В агентство он направлялся крайне удовлетворённым и жизнерадостным, несмотря на ночное время суток. Почему такой акцент на это время? На ночь? Да всё потому, что именно в этот период выходит вся криминальность. Как говорится в одной настольной игре, город засыпает – просыпается мафия. Именно ночью неугодных людей убивают, неугодные предприятия сжигают или разоряют. Чуть ли не каждую ночь в Краснокаменске находят то труп, то какая-нибудь машина или какое-нибудь небольшое здание горит. Можно сказать, что для полиции данное время суток идеальное для ловли преступников и подъёму по карьерной лестнице, однако никто из полицейских даже за звание маршала не собирается выходить на патрулирование всего на одну ночь. В общем, если ты прогуливаешься после заката с натянутой на лице улыбкой и идёшь чуть ли не вприпрыжку, как сейчас это делает Никита, то местные ребята запросто могут сломать тебе пару костей или вообще отправить на больничную койку, потому что Краснокаменск, как и вся остальная Россия, для грустных.

В агентстве, на стуле Никиты, дремал Лёха, скрестив руки, с опущенной головой. Науменков тихо подкрался к нему и прописал щелбан. Алексей резко проснулся и сразу, не узнав напарника, воскликнул: «А с ноги по ебалу?!». Но рассмотрев худое и вытянутое лицо Никиты, покраснел.

– Что с задержанным? – спросил Науменков, выгнав Куцмина со своего места. Предложение, сказанное Лёхой, его явно не обрадовало.

– Да запер его в том зале, – ответил Алексей, указав на двери в актовый зал.

– Сказал что-нибудь?

– Ничего такого. Всё пытался меня подкупить и уговорить отпустить его.

– А ты? – пристально смотря на напарника, спрашивал Никита.

– А я что? Как он только про подкуп заговорил, я ему двоечку прописал и закрыл, – усмехнулся Алексей. Услышанное же Науменкова не развеселило.

– Ты что, ему вмазал?! – воскликнул Никита, поднявшись со стула. По сравнению с ним, Куцмин выглядел мелким.

– Ну так, если немножко, чуть-чуть совсем, – оправдывался Алексей.

Науменков отодвинул напарника в сторону и направился в актовый зал. Он открыл высокие двери и вошёл в обширный танцевальный зал со сценой. В самом центре на голом полу сидел задержанный мужчина, прижав коленки к груди. Узнать о присутствии Никиты он смог только после включения света. Увидев Никиту, уверенно идущего к нему, быстро встал и испуганно стал двигаться спиной вперёд, пока не упёрся о стену.

– Что вам ещё нужно?! Мне хватило одного и вас. Я на вашу конторку такое пущу! Вас лишать ордена и добавят в чёрный список всех правоохранительных работ!!! – стал угрожать мужчина с фингалом под глазом и разбитой губой, прижавшись к стене.

– Спокойно. Я не буду тебя трогать, – сообщил Никита, оглянувшись на стоящего за его спиной Лёхой. – Мне просто нужно, чтобы ты ответил на пару вопросов…

– Ага! Твой напарничек тоже самое говорил, – заявил задержанный, показав пальцев сначала на Куцмина, а потом на свой новый раскрас на лице.

Теперь при свете ламп можно детально рассмотреть молодого мужчина. Худой блондин, с вытянутым лицом. Как будто прямо по шаблону: худой и вытянутый. Ростом был чуть выше Никиты. Длинный нос, слегка зауженные глаза имелись на лице, а на шеи родинка.

– Хорошо, – смиренно произнёс Науменков. – Я дам тебе слово офицера, что ни я, ни он, ни кто-либо другой в этом посёлке тебя и пальцем не тронет, если ты согласишься сотрудничать. По рукам?

Услышав сказанное Никитой, задержанный успокоился, выпрямился и проговорил:

– Насколько я знаю, вы такими обещаниями просто так не кидаетесь, – смотрел пристально на Науменкова. – Я согласен. Где будем беседовать?

Никита указал на выход и пропустил задержанного, который Лёху обошёл стороной. От такого Алексей сделал угрюмую гримасу на лице.

В рабочем кабинете Никита сел за свой стол, задержанный напротив, а Куцмин встал позади напарника. Как только Науменков пододвинул к себе ноутбук и спросил про имя задержанного, тот поинтересовался: «А это обязательно?». На что Никита ответил, что это лучше, чем диктофон или камеры на каждом углу. Задержанный согласился с ответом, однако осмотрел каждый угол.

– Ну, начнём… – произнёс Науменков и ещё раз задал первый вопрос. – Имя, фамилия.

– Александр Лисов. Одна тысяча девятьсот девяностого года рождения. Место рождения – пгт. Курагино.

– Смотри-ка! Есть! – удивился Алексей, когда в базе данных высветилось досье задержанного.

– А я смотрю, ты уже привлекался к суду, – сообщил Никита, просматривая досье Александра. – Что тут у тебя? Нарушение неприкосновенности жилища. Нарушение неприкосновенности частной жизни. Клевета и тому подобное. Чем занимаешься? – спросил Науменков, отодвинув ноутбук в сторону.

– Сижу, слушаю знакомую мне информацию из базы данных полиции, – на полном серьёзе ответил Лисов.

– Ну ебать! – сердито воскликнул Никита. – В гараж зачем проник? Что искал в нём?

– Правду! – с той же серьёзностью отвечал Александр.

– Чего, блять? – возмутился Никита. Лёха же нахмурил брови.

– А вы не заметили странность в этих повышениях? Что после той женщины следом повесились и те мужики в бане. А теперь очередь дошла и до майора полиции. Сто процентов, что есть какое-то стороннее вмешательство. Что это не просто суицид. Что если кто-то подтолкнул жертв сделать это? – объяснял Александр.

– В этом я с тобой согласен! – сообщил Никита. – Но всё же: какое тебе до этого дело?

– Это и есть мой род занятий. Я открываю людям глаза. Говорю им правду такой, какая она есть.

– Теперь понятно, по какой причине у тебя эти статейки в досье имеются. Всё с тобой ясно, – подытожил Науменкова. – Ну и кого подозреваешь в этом?

– Естественно. Я считаю, что это дело рук секты Отца Архиппа. «Архипповцев»33
  Культ Священного Писания, более известный как архипповцы – новое религиозное движение, которое основал Аркадий Хмельников (называющий себя Архиппом) в 1999 году в виде идейной общины под названием «Община Святого Братоубийства».


[Закрыть], – чуть вытянув голову к Никите, прошептал Лисов.

– «Архипповцев»? – переспросил Науменков, после чего последовал кивок головы Александра, в глазах которого читался фанатизм и безумие. – «Культ Священного Писания»? – снова уточнил Никита и вновь получил одобрительный кивок Лисова.

– Ясно. В дурку нахуй! – предложил Алексей, опираясь о стол руками.

– Можете мне не верить, но я уверен, что они как-то с этим связаны. Ведь в том гараже я нашёл это! – произнёс Александр и в его руке показалась синяя визитка с написанным на ней жёлтым цветом цифрами, похожими на номер телефона.

Никита взял её, посмотрел на нёё и спросил у Лисова:

– Откуда ты её вытащил?

– Из кармана, – непонимающе ответил Лисов.

– Походу, вместо обыска мы предпочитаем сразу же допрос с пристрастием, – сказал Никита, посмотрев на Лёху, и вновь посмотрел на визитку. – Что за номер?

– Понятия не имею. Вы же мне не дали позвонить по нему. Но я считаю, что это…

– Да ты уже заебал с этой своей общиной! – выругался Никита. Науменков кинул визитку в выдвижной ящик стола, а после пододвинул ноутбук к себе. – В общем, в твою «коллекцию» я не вписываю проникновение на потенциальное место преступление, но ставлю условие: ты не вмешиваешься в наше расследование. Тебя и на расстоянии пушечного выстрела не должно быть с нами! Советую вообще из посёлка уехать. Стоит мне только тебя увидеть, как я рассказываю о тебе всё ребятам из отделения полиции. Ты и так на волоске от лишения свободы. Там-то все верующие и твою версию с архипповцами слушать не буду. Просто-напросто из тебя икону богоматери сделают и всё. Понятно?

Александр смотрел на Никиту, затаив дыхание. Ему казалось, что он слушал рассказ свидетеля или бывалого зэка, который это всё видел или сам участвовал в создании иконы. Когда же Науменков пощёлкал пальцами перед его глазами, Лисов вышел из транса. Никита вновь спросил у него, понятна ли ему сказанная им информация, на что Александр дал положительный ответ. Науменков попросил Куцмина сопроводить Лисова к выходу.

По возвращении Алексея Никита на ноутбуке пересматривал фото с места пожара, после которого он и начал это затруднительное и непонятное расследование. «Что думаешь? – спросил Лёха, сев на стул, на котором ранее сидел Александр. – Есть в его словах правда?». Никита ответил, что Лисов думает правильно, но подозревает не тех. Можно сказать, начал за здравие – закончил за упокой. Через пару секунд тишины Алексей уточняюще спросил: «А вдруг и правда…». Не успел он договорить, как его напарника это взбесило, и Никита, захлопнув крышку ноутбука, воскликнул:

– Да Лёха, ёб твою мать!!! И ты туда же! Какая община?! Что за бред?! Нахуя им это надо?! Посуди сам. Они дальше своей деревушки не выходят, – объяснял Никита.

Лёха лишь пожал плечами. Науменков без слов и реакций на действие напарника открыл крышку ноутбука и продолжил ещё более детальный осмотр фотографий, чем при самом первом просмотре, надеясь найти то, за что можно хотя бы ухватиться. Куцмин спросил про свою нужность Никите, на что тот ответил одним словом: «Нет». Алексей попрощался с ним и отправился домой.

Спустя час или полтора Науменков, облокотившись о спинку своего офисного кресла, смотрел уже не фото, а информацию о Культе Священного Писания на их официальном сайте. Просмотрев фотографии, с изображённым на них бытом и досугом архипповцев, кратко изучив историю движения, подошла очередь и к рекламному ролику, призывающему стать частью семьи во главе с Отцом Архиппом.

Ролик начинался с вопросов в стиле «В чём смысл жизни?», «Не знаешь, как жить с кучей проблем?» и «Что идёт после смерти?». Слова произносились на чёрном фоне, но в моменте, когда начинает резко играть около церковный хор, открывается дверь, из которой ярко горит свет. И из двери выходит он – Отец Архипп, судя по всему. Понять что на нём надето тяжело из-за тёмноты, но кажется, что это что-то похожее на облачение священника, зато в левой руке чётко видно жёлтую книгу, с написанным на ней чёрными буквами «Священное Писание», а под ними чёрный крест, над которым чёрная дуга. Когда же женщина-диктор произносит: «В Культе Священного Писания ты найдёшь ответы на эти вопросы и заживёшь счастливо! Присоединяйся к нашей семье. Мы и Отец Архипп о тебе позаботимся», Отец Архипп протягивает руку. Да так, что кажется, что она вот-вот вылезет из экрана, как девочка с чёрными волосами из фильма. На обещаниях о счастье и заботе в общине архипповцев ролик и заканчивается.

После просмотра Никита ещё пару секунд обрабатывал полученную на сайте информацию. Сомнения в своей версии тоже появились, но быстро смылись одной сказанной им вслух фразой: «Да ну». После чего Науменков пошёл домой.

Следующим днём Никита и Лёха встретились у дверей агентства. Такого никогда не было, так как либо Науменков приходит пораньше, либо его напарник. В руках Куцмина был белый пакет, на дне которого что-то лежало. «Что тащишь?» – спросил Никита при пожатии руки Лёхе. Алексей ответил, что недалеко от полиции открылось кафе, где можно навынос заказать шаурму или мороженное. От услышанного слова «шаурма» Никита пришёл в неописуемую радость и проговорил: «Да ладно! Вот это ты как раз вовремя. У меня уже началась „ломка“. В Курагино то ради неё ехать не особо хочется. Спасибо!». В тот момент Науменков не понимал, что ему хочется сделать быстрее: съесть лакомую шаурму, тепло и аппетитный запах которой доносились из пакета, или завершить расследование с этими суицидами, чтобы самоубийств не стало ещё больше. В итоге он решил совместить приятное с полезным. Что есть что для него уже решайте сами.

Сев за стол, взяв свою шаурму и достав полученную вчера визитку, чтобы ещё раз её осмотреть, Науменков откусил кусочек ближневосточного блюда. Случилось то, что он ждал с самого отъезда из Красноярска, употребление пищи богов. Ради этого он момента даже закрыл глаза. Вроде сначала всё шло хорошо: откусанный кусок приятно обжигал рот, но при первом разжёвывании Никита почувствовал и вспомнил этот отвратительный вкус. С громкой на всё агенство брезгливостью он выплюнул скомканный кусок в мусорное ведро. «Неужели это оно!» – предположил он, освобождая отвратительную шаурму из целлофанового пакета. На нижней части он увидел выжженное слово «Сытно». Точно оно!

В памяти Никиты есть второй после гибели любимой противный случай, который он хотел бы забыть раз и навсегда, отдав за это всё на свете. После рабочего дня Науменков зашёл в супермаркет за продуктами, дабы вместе со своей второй половинкой приготовить что-нибудь вкусное на ужин. В одном из холодильников он увидел длинную цветную коробку, в которой находилась шаурма. Любопытство взяло вверх, и Никита забросил замороженную шаурму в корзину с другими продуктами. Придя домой, после нежных объятий с любимой он первым делом достал обледеневшую шаурму из коробки, положил её в микроволновку и поставил греться. При открытии дверцы микроволновой печи почувствовал тот же запах, что есть и в ларьках, специализирующиеся в готовке шаурмы. Быстрая поедая её и добравшись уже до середины, Науменков понял, что ни ел ничего отвратительнее. Выбросив оставшуюся половину в мусорное ведро, он увидел выжженную на лаваше надпись «Сытно». Однако поздней ночью злосчастная шаурма дала о себе напомнить. Когда Никита уже битый час нагревал сидушку белого трона, он пожалел, что потратил 600 рублей на эту хероту, устроил себе бессонную ночь и испортил аппетит перед ужином со второй половинкой.

Данное воспоминание сразу же пролетело перед глазами, как только он увидел эту лживую надпись «Сытно». Со злопамятностью и ненавистью Никиты выкинул недошаурму в мусорное ведро. А увидев, как Лёха молча смотрит на него, откусывая кусок от разогретой шаурмы, Науменков спросил, как он может эту дрянь. Алексей посмотрел на внутренности недошаурмы, понюхал её и, пожав плечами и продолжив поедание, ответил, что это лучше, чем в Абакане.

После сытного завтрака-обеда (кому как) полагалось поспать, однако Никита, не насладившись едой, решил, что работа точно доставит ему удовольствие. Положив визитку в карман, Науменков предупредил, что уходит, чтобы пробить номер и узнать данные владельца. Лёха спросил: «А мне что делать?». Никита, окинув помещение глазами, предложил ему доесть лежащую в мусорке шаурму, раз та ему так понравилась. Куцмин в ответ на это натянул саркастическую улыбку. Науменков усмехнулся и удалился прочь. Ну как прочь… В отделение полиции.

Там всё было не так гладко. Кто-то из полицейских пришёл с вонючим перегаром, не отдаляя бутылку минералки от своих губ, а кто-то вообще не появился на работе. Казалось, что на поминках после стопок трёх-четырёх они вовсе забыли, зачем пришли на трапезу. Слава Богу, что старлей был на месте, который временно занимает пост начальника полиции в посёлке.

Открыв дверь кабинета старшего лейтенанта, Никита увидел, как тот спит за столом. Чтобы его разбудить, детектив сильно хлопнул дверью. Старлей подскочил, но увидев, кто стоит на пороге, задал вопрос: «Блять, ну нахуя?». Никита попросил написать его разрешение на пробитие номера телефона. Старлей же сказал, что здесь, в посёлке, он этим разрешением сможет только одно место вытереть, так как в Краснокаменке нет салонов связи. Для пробития номеров нужно обращаться к коллегам старлея в Курагино, чтобы они там уже пробили номер. Никита согласился на данный выбор. Старший лейтенант без сопротивления и лишних и тупых вопросов быстренько дико трясущимися руками написал обращение в курагинскую полицию. Правда, один глупый вопрос с глупой ухмылкой на лице всё-таки задал: «Что, какая-то заказчица понравилась?». Науменков никак не ответил, а просто без благодарностей и удалился. Направляясь к выходу, он ещё раз увидел на сотрудниках полиции все стадии похмелья. Понимая, что этому отделению без повесившегося майора осталось недолго, детектив вышел на улицу.

И как раз, в разгар работы, Никите позвонила психолог. Науменков решил проигнорировать её и не ответил, но психологиню это не остановило. Она всё звонила и звонила. В итоге женщина победила и Никита ответил на её четвёртый вызов. «Никита, не забывай, – начала она, – это тебе нужно. Не будешь идти мне навстречу, я тебя не спасу. Мы же вчера поняли, что тебе нужно всего лишь раз ко мне прийти, и твоя душа обретёт покой и умиротворение». Науменков говорил её, что всё понимает, но сейчас он близок к разгадке тайны, однако психологиня ещё раз настояла на его немедленное прибытие к ней на сеанс. Неизвестно, как у женщин это получается, но Никита послушался её. А она ничего такого не сказала волшебного, но казалось, что сами слова были волшебными. После их прослушивания можно было и лёд, и в пламя босиком идти.

Вот и снова этот, как и многие в посёлке, пятиэтажный панельный дом, но с цифрой 9 на металлической заржавевшей пластине, прибитой где-то понизу правой части строения. Центральный подъезд, четвёртый этаж, дверь слева. Стук за стуком, звон за звоном в дверной звонок и наконец открытие двери. Психолог принесла извинения, что долго не подходила к двери, так как проводила сеанс по телефону с одним проблемным пациентом, который, если не оказать должную помощь, напьётся, а потом или бензопилой свой частный дом изрубит, или с кувалдой на шеи нырнёт в местное озеро. Всё начиналось точно также, как и в прошлый раз: Никита повесил пиджак на спинку стула, лёг на диван, а психологиня уселась на кресло только после поставленной на столик чашки кофе, блокнота и ручки. Не было уже глупых вопросов, ставящих Науменкова в ступор. Пошло-поехало с таких вопросов, каких это чаще бывает: что чувствуешь, готов ли забыть несчастливое прошлое и каким представляешь своё будущее. На протяжении всего сеанса каждое слово психологини было для Никиты, словно в уши мёд. Они [слова] как будто уже не влетели в одно ухо и вылетали из другого, как чаще всего происходит, а накрепко застряли в мозгу. Казалось, что если через лет пятьдесят разбудить Никиту и попросить его пересказать данный сеанс, то он его слово в слово повторит, не упустив ни предлога или междометия.

Агенство же не пустовало. Лёха покорно, как пёс, охранял и ждал Никиту. Убогая шаурма так и лежит в мусорке, а Куцмин играет в игры на телефоне. Тут же ему, в самый разгар матча, позвонил старший лейтенант. Он сообщил, что, во-первых, не может дозвониться до Науменкова, и, во-вторых, передаст информацию касательно пробитого телефона из визитки Алексею. Куцмин записал всё, что ему сказал старший лейтенант, и направился по записанному адресу.

Для Никиты сеанс пролетел так быстро, словно не начинался вовсе. Но ощущения были те же, что и после массажа, где расслаблена не спина, а душа. Психология поздравила своего уже бывшего клиента с окончанием профилактики, а Науменков благодарил её за помощь, попутно надевая пиджак. Сверкая улыбкой, как удостоверением капитана в некоторых местах, Никита заметил на барной стойке пачку визитниц как две капли воды похожих на ту, что отдал Александр. Никита подошёл и взял одну. Действительно, последние цифры совпадали. «Это же…» – не успел договорить Науменков, как в квартиру ворвался Куцмин, направив пистолет на психологиню. «Дамочка, вы задержаны!» – сообщил Алексей, увидев стоящую и ничего не понимающую психологиню.

– Лёха? Что… Что ты тут делаешь? – спросил Никита, показавшись напарнику.

– А вот ты где! Преступницу пердолишь! – сделал такие выводы Куцмин.

– Ты ебанулся!? Я здесь по личному делу!

– Не мог, что ли конца рабочего дня подождать?

– Так, объясни мне, что происходит! – потребовал Никита.

– Твоя… удовлетворительница – владелица телефона, что красуется на вчерашней визитке.

– Я это только что понял, – сообщил Науменков, показав взятую визитницу.

– Задержи её! – воскликнул Алексей, не опуская направленный на психолога пистолет.

Никита подошёл к женщине и хотел схватить её за руку, но она отстранилась назад и произнесла: «Разве этого ты хочешь? После моей помощи тебе? Он тобой манипулирует. Этот – твоё прошлое. Избавишься от него – избавишься и от грустных воспоминаний. Давай, сделай это». Опять же неизвестно как, но Никита послушался её. Он повернулся к Куцмину. «Блять, чё серьёзно?» – спросил Алексей, надеясь на иммунитет напарника к гипнозу. Науменков схватил рядом стоящий торшер и понёсся на напарника. «Да ну нахуй!» – завопил Лёха, убегая и уворачиваясь от ударом Никиты.

Пока детективы играли в кошки-мышки, виновница всего этого быстренько собрала нужные вещички в сумочку и покинула квартиру. Заметил её побег Лёха и, перестав убегать, заорал на Никиту: «Заебал!». Куцмин прописал Науменкову пощёчину. Войдя во вкус и вспомнив, что мечтал сделать это со времён первого дела, Алексей продолжил лупить напарника ладошкой по щекам, выкрикивая: «На сука!», «Ещё хочешь? На!», «Блять, почему ты меня не слушаешь?!», «Почему ты так поступаешь?!», «Беги нахуй отсюда!», «Беги, сука, за ней!». Остановившись в раскраске щёк, Лёха увидел, как ошеломлённый Никита закрывает одну из покрасневших щёк. Похоже, Науменков ещё при первом хлопке пришёл в себя, но не успел об этом сообщить Куцмину, за что и получил целую серию пощёчин.

– Поймать её? – тихо спросил Никита?

Лёха, руки в боки, молча кивнул головой, и Науменков полетел к выходу. Через секунд пять, сожалея о том, что позволил эмоциям управлять собой, Куцмин отправился вслед за напарником.

Но к тому моменту, когда детективы выбежали на улицу, психологиня уже проезжала на роскошном внедорожнике мимо дома. Никита приказал Лёхе звонить старлею, чтобы начать охоту на машину психолога. Однако, выезжая на главную дорогу, во внедорожник женщины влетела затонированная легковушка тёмно-жёлтого цвета, которую в народе прозвали «капсулой смерти». Увидев данное зрелище, Никита пулей полетел на место ДТП, надеясь на лучшее, но готовясь к худшему.

К счастью, из внедорожника психолог вышла сама. Спасла её подушка безопасности, не дав её лицу стать одним целым с рулём. А вот с врезавшимся авто всё было куда хуже: лицевая часть всмятку и, если бы внутри был водитель, то его бы раздавило. Да, в салоне никого не было. Поблизости никого, кто мог бы отправить машину на самоуничтожение и выпрыгнуть на ходу, не наблюдалось.

Психологиню уже не интересовал побег. Она уселась на траву, держась или потирая голову, и ожидала задержания.

Однако старлей не одобрял улов психолога, обследования которого проходили все в отделении, без должных доказательств. Информация о визитке ему ничего не говорила, поэтому Никите пришлось в короткий срок собирать доказательства, начав с самого начала.

Целый день Науменков метался из места в место. Он прошёл ровно столько километров, сколько нужно ехать из Краснокаменска в Красноярск. И вот он идёт, ебать, на допрос, нахуй, как на выборы. В туфлях, с папкой. Выходя из агентства, он увидел на крыльце стоящего Александра Лисова. Заметив его, Никита произнёс:

– Эй, я же тебя предупреждал…

– Значит так ты относишься к тому, кто помешал преступнице скрыться? – съязвил Лисов.

– Так это ты был? – удивлённо спросил Никита. – А откуда у тебя машина?

– А… Одолжил у малолетних дебилов.

– То есть на тебе теперь и угон, – сделал вывод Науменков. – А как ты нас нашёл?

– Надо было тебе и твоему напарнику обыскать меня. Пока мы вели беседу про меня, я быстренько приклеил вот это подслушивающее устройство, – в руке Александра показался жучок для прослушивания. – А адрес мне твой друг сказал, вслух произнося то, что записывает.