Текст книги "Сборник «Краснокаменск»"

– Как «окончена»? У вас же ещё полтуловища не обработано. Тем более, мне надо вам повязку наложить…

– Потом это сделаешь!! – крикнул Саяп и ударил по столику. Фельдшер удалился из их логова. – Не буду объяснять, что к чему, и так знаете или понимаете, что произошло. Я только спрошу: КТО, МАТЬ ВАШУ, МОГ ТАКОЕ СДЕЛАТЬ?!!!

У всех ответ был общий: « не знаем» да «понятия не имеем».

– На кой хрен вы считаете себя «Волчатами», мечите в «Волки», если даже не можете свой штаб как следует контролировать?! Неужели никто ничего не видел?

– Пацаны сказали, что их какой-то старикан таблетками накормил, из-за которых у них понос.

– Что за старикашка?

– Говорили, что в синем костюме был и под твоей машиной что-то делал.

– Ключи искал.

– Так вот, кто пытался меня на тот свет закинуть. Имя его знают? – спросил «Младший Вожак» и получил отрицательный ответ. Конечно, я здесь только 20 лет назад был по определённой причине, меня никто и не знает и не помнит уже. – Значит, придётся самому узнать. Перед тем, как вы разбежитесь, я требую, чтобы вы прочесали каждый угол нашей территории, каждого встречного обшмонали, как мент чурку. Поняли?! Скрылись из моего зрения! Кроме тебя, Гриша, – приказал Саяп, дождался, пока все его подчиненные выйдут из подвала, и начал, – Я тебя тут редко замечаю. Ты куда пропадаешь вечно? Неужели на могилку того шкета ходишь. У меня начинается появляться мысль, что ты на кривую дорожку свернул. Пытаешься от банды, от пацанов отдалится. Но учти одно: они с тобой на всю жизнь. Если ты стал «Волчёнком», то ты им до цинковой коробочки останешься, – окончил свою пламенную речь «Младший Вожак» ударом ладони по столу. – Не хочешь, чтобы я так думал, то даю тебе поручение: убить Мико.

– Кого? – придурился Гриша, делая вид, что как будто не понимает, о ком идёт речь.

– Ах, да, ты же не знаешь. Мико – мужик возраста приближённого к «Старшему Вожаку». Изготавливает бомбы и прочую взрывающуюся фигню. Если не он взрыв устроил, то он должен быть причастен и знать, кто купил у него бомбу. Живёт в самом последнем домике на улице Некрасова. Не сможешь найти – поспрашивай соседей, если там хоть кто-то жить остался. Найдёшь – убери его без разговоров. Скажи только: «Младший Вожак говорит „пока“»! Тело оставь на участке.

– Понял, – промолвил Пахомов.

– Что стоишь? Погнал бегом!

По дороге к Микину Гриша позвонил мне и сообщил цель своего задания. Я ему сказал, что делать.

Машина Григория подъехала к участку Микиных. Гриша резко открыл калитку, что привело к её окончательному разрушению, и быстро направился в дом. Забежав во внутрь, Пахомов увидел только ребёнка Мико, лежащего на диване, и плачущего и жену, вытиравшую рвоту своего мужа, а на лице женщины сияли новоприобретённые от суженного синяки.

– Где ваш муж? – спросил Гриша, начиная вытаскивать из полупустого шкафа старые рванные и грязные вещи и складывать их в одну кучу.

– Наверняка уехал полученные деньги пропивать. Когда же он прекратит? – задала сама себе вопрос жена Мико.

– Собирайтесь! Мне нужно увезти вас и вашего ребёнка!

– Зачем? Гарик кому-то опять задолжал?

– Нет! Мне будет трудно объяснить вам, да и сейчас на это нет времени. Это все ваши вещи? – недоумённо спросил Пахомов и указал на маленькую стопку одежды, состоящую из двух женских платьев, которые носят только в деревнях или во время ремонта, трёх спортивных штанов и детской пижамы.

– На большее не хватило… денег, – с какой-то то ли тяжестью, то ли страхом, то ли стыдом ответила жена Мико и отвела взгляд в сторону.

– Ладно. Берите ребёнка и бегом в машину! – Гриша сгрёб одежду и ускоренно направился к своей машине.

Сквозь открытое дверное окно Пахомов закинул стопку вещей, перепрыгнул через капот авто, сел на водительское место и до упора надавил на педаль газа.

Больше всего в данной ситуации Гриша переживал не за Мико, по которому смерть уже давно плачет, а за ни в чём неповинных ребёнка и его мать. Виноватой можно посчитать жену Гарика за то, что ей давно пора было взять свои вещи, ребёнка и уйти от Микина, но тогда она бы жила со страхом в лице Мико, который мог бы прийти в любой момент и ничего не оставить от нёё и их общего сына. Но жена Гарика не единственная, кто имеет такую жизнь. Число женщин, разделяющих её несчастье, равняется одной четвёртой от всех жителей в посёлке женского пола в возрасте от 25 до 50 лет.

Проехав стелу посёлка, Гриша успешно добрался до моих людей на треугольном съезде, одна дорога которого ведёт в Кошурниково, а вторая – в Курагино. Пахомов вышел из машины, открыл дверь жене Гарика и провёл её до чёрного минивэна, в который её усадили мои «сотрудники».

– Дальше мы сами. Мистер Денисенко просил передать, что ожидает вас в вашей квартире, – передал мой «работник». – Всего доброго.

Обожаю, когда меня они называют «мистер». Именно так обращаться ко мне приказал я лично. Не из-за большой любви к себе, а из-за того, что обращение «мистер» звучит лучше, чем тоталитарный «господин» или «босс».

Гриша проводил взглядом уезжающий минивэн в сторону Кошурниково и сам поехал обратно в Краснокаменск.

В его квартире уже был я и сидел на кухне, на самом ближайшем от входа в помещение стуле, положив ногу на ногу, и просматривал ненужную для моей жизни информацию в телефоне.

– Как всё прошло? – спросил я, как только Гриша закрыл дверь.

– Нормально. Я довёз женщину с ребёнком, а дальше твои люди подхватили их.

– Ну и отлично. Тоже самое мне ребята сказали.

– Зачем тогда надо было спрашивать? – спросил Гриша, облокотившись о кухонный гарнитур, расположенный напротив стола.

– Хотел знать твою оценку произошедшего, – спокойно ответил я, продолжая залипать в телефон.

– «Мою оценку»? Оценка: ужасная! – заявил Гриша, подходя к окну. – Мало того, что я практически от верной смерти спас невинных людей, так ещё в доме не было виновника данного события…

Моральную речь Гриши перебила открывающаяся дверь соседней комнаты, из которой вышел Гарик в белой майке и чёрных семейниках, держась за голову.

– Что за крики, трезвенники? – заплетающимся языком спросил Мико.

– Откуда?!

– Я же тебе сам сказал, что Мико на мне, а твоё дело: его семья.

– Что? Что-то с моей семьёй? – переспросил Гарик и подошёл к раковине, открыл кран и начал упиваться водой.

– Нет, всё хорошо. Гриша для их же безопасности увёз их подальше от посёлка.

– Вот это хорошо, – порадовался Мико, оторвавшись от наслаждения ржавой водой. – Для безопасности – это правильно. Я всё равно рано или поздно собирался «случайно» спичку уронить на пол или дом со всем содержимым в карты проиграть. Правильно ты, Гришка, сделал. Не надо теперь голову ломать!

– Мико, давай теперь по делу, – остановил я его радость, громко положив телефон на стол. – Ты знаешь, почему ты здесь и почему нам пришлось твою семью, на которую у тебя были планы, как оказалось, вывести за пределы посёлка? – в ответ я получил только несуразную речь, а до неё несколько мычаний. – Тебе хотели грохнуть! Но не абы кто, а вот этот молодой человек, – объявил я, чуть-чуть вытянув лицо в сторону Гриши. – Это он бы сделал, если бы был послушной шавкой Младшего Саяпа. Если не хочешь, чтобы он резко сменил сторону, то…

Тут моё предложение прервал громкий звонок телефона Гриши. А названивал ему ни кто иной, как Младшенький. Как говориться, вспомнишь отход, и он всплывёт. Гриша повернулся к окну и снял трубку:

– Алло.

– Здорово, Гриша! Как там микинский геноцид? – услышал я практически все слова Младшего на протяжении всего его разговора с Гришей.

– Неплохо. Хорошо, если можно так говорить, – с едва дрожащим голос и небольшой паузой между предложениями ответил Пахомов.

– Можно, если речь идёт о наших врагах, конечно. Пришлёшь мне фотографию твоей работы?

– Не получится. Тела я в речку выкинул. Их там по течению далеко унесло…

– Жалко Мико. Мог работать на нас, большие деньги получать.

Гарик, услышав это, пришёл в удивление, а на его лице читалась фраза, которую он вот-вот скажет возьмётся за лоб: «А что так можно было, что ли?»

– Зато теперь на его участке можно что-нибудь замутить, – продолжал рассуждать Младший. – Ту же взрывчатку начать изготавливать или что более прибыльное и запрещенное. Ладно, Пах, не хворай, – Гриша повесил трубку.

– Я мог на него работать… – с потерянным взглядом сообщил Гарик.

– Пока не продал бы кому-нибудь из его конкурентов свой товар, – перебил мысли Мико я.

– А если бы бомба не взорвалась, то всё равно бы всех собак на вас повесили, – добавил Гриша, подкинув дров в огонь моих слов.

– Так что сейчас ты его враг, который «умер», – закончил я возвращать Гарика на нашу сторону. – Отличное условие, чтобы показать, что Гарика Микина не так легко убить и что он готов воскреснуть, чтобы отомстить.

– Мужик, ты прав, – согласился с моим ходом мысли Мико. – Я устрою этому паршивцу такой праздник, который он запомнит только на один раз. Если захотите посмотреть на веселье, то завтра займите место рядом с 9-ым домом, – предупредил нас Гарик и, пожав нам обоим руку, покинул квартиру Гриши, которая давно уже стала нашим штабом.

Обсудив событие сегодняшнего дня и предсказав то, что может нас ждать завтра, я ушёл домой.

Рано утром я и Гриша сидели в его машине у конца 9-ого дома, ждали и перебирали варианты самодеятельности Мико. Вариантов набралось немного, но я был уверен, что все они связаны с бомбами, взрывами и красивыми речами Гарика. Прошло довольно много времени. Солнце уже начало опускаться вниз. «Ещё пару часов и уедем отсюда», – подумал я. Терпеть уже не хватало сил, да ещё как-то чудак в бежевом плаще, шляпе и чёрных, как у Лепса, очках ходил по кругу и мозолил глаза. Решив взглянуть на чудика, коих в посёлке предостаточно, в последний раз, я присмотрелся, потому что он напоминал мне… Мико! Вот где всё это время был старый подрывник. Но что он хочет сделать? Зачем ему этот дурацкий наряд, который не подходит ему в силу чистоты и целостности и из-за которого он похож на эксбиоциониста? Узнать ответы на вопросы придётся путём ожидания.

Чуть позже из подъезда вышел Младший Вожак, снова разговаривая по телефону, но уже спокойно. Он встал на бордюр и продолжил точить лясы, а Гарик постепенно приближался к нему. Как только телефон отдалился от уха Саяпова, Мико обратился к нему:

– Извините, а…

– Пошёл ты наху… – резко воскликнув, перебил Саяп обращение Гарика. – Постой, твоя рожа мне знакома.

Мико поднял голову и шляпу. Младший, конечно же, узнал его и сильно удивился.

– Я воскрес, сучка! – заявил Микин и раскрыл плащ. Увидеть, что там, у нас не было возможности, так как Гарик стоял спиной к нам.

Но тут Мико обходит шокированного Саяпа и встаёт на противоположную себе сторону. Теперь всё видно. К счастью, Микин решился не снимать трусы. Однако другое, более безбашенное удивило нас. На его груди находилась обмотанная по всему телу взрывчатка, а на животе находился мигающий таймер. Мигал потому, что до взрыва оставалась одна секунда. Но прошло уже более пяти секунд, а ничего не случилось. Затем Гарик поднимает левую руку. Рукав слетает вниз, оголяя кисть, держащую детонатор. Взрывать всё посредством нажатия на кнопку на детонаторе – излюбленная фишка Мико! Пальцы левой руки ослабевают, и устройство падает на землю. Саяп опомнился и собрался пуститься в бега, но всё, что он смог сделать, это повернуться на 45 градусов, а Гарик за одну секунд успел его схватить и прижать к себе.

Взрыв!

По ближайшей территории разлетелись ошмётки этих двоих, кровь забрызгала траву и ближайшие окна первого этажа. На эпицентре взрыва появилась тёмная неглубокая яма.

Я приказал Грише завести машину и уехать подальше, иначе нас посчитают за соучастников. Такая нынче полиция в посёлке. Находишься рядом с опасным предметом, значит, твоё! Видел или слышал об ужасном преступлении – соучастник!! Слава Богу, что ещё не подкидывают запрещённые законом вещества или окровавленные вещи. Таким наш правоохранительный орган стал не из-за лени или не из-за нежелания раскрывать преступления и работать, а из-за чрезмерной коррупции. Как только началась вся шумиха с бандами, борьбой за власть в поселке, да и весь криминал, в общем, первыми подкупать начали полицейских, чтобы они делали вид, что работают и садили в тюрьму тех, кто был неугоден руке, кормившей полицию Краснокаменска.

Мы подъехали к пляжу и, пытаясь собрать мысли воедино, решали, что будем делать дальше. Первым заговорил я:

– С одной стороны, Мико помог нам избавиться от младшего Саяпа. С другой стороны, «волчата», знающие о твоей задаче убить Гарика, могу начать самосуд над тобой.

– Неужели кто-то мог понять, что это Мико, а не какой-нибудь бич?

– Который всё взрывает и выкрикивает речи похлещи голливудских, что он воскрес? Сразу понятно, что речь идёт о Гарике. Нужно перестраховаться. Залечь на дно. Общаться со своими друзьями можешь, но веди себя естественно и делай вид, что Мико видел только тогда, когда убивал его. А мне как раз надо будет уехать по делам. Когда я приеду, расскажу план дальнейших действий, – сказал я, и мы сели в машину.

Гриша приехал к своему дому. Мы попрощались и разошлись по разным сторонам.

Через час я покинул посёлок на небольшое количество времени. За этот промежуток Гриша от Шипа «узнал» о смерти Младшего Вожака, побывал на допросе в полиции и сам, вместе с верными Саяпу «волчатами», участвовал в поиске предполагаемых убийц босса. Естественно, всё это было для вида.

Спустя 11 дней наступили похороны, на которые приехал брат умершего, Александр «Старший Вожак» Саяпов, являющийся в последние годы зачинщиком чуть ли не всех криминальных происшествий в посёлке и его ближайших окрестностях. В своём родном поселении он бывает крайне редко и в основном находится в Красноярске, занимаясь политикой. Начать он решил с малого: стать главой посёлка, в котором при помощи своего влияния, брата и верных «волчат» устраняет конкурентов и делает вид добропорядочного кандидата. Всё, как в песне: и площадку собирается построить, и бабушкам улыбается, и здоровается с явными избирателями. «А зачем ему быть главой какого-то небольшого и Богом забытого посёлка, если он может быть кандидатом в городе?» – спросите вы. Я точного ответа не могу дать, но скажу только то, что часто приходило на ум. Мне кажется, что практически необитаемый посёлок легче контролировать и запугать оставшихся жителей, чем большой город, в который иногда приезжают с проверкой личности, которые по политической лестнице выше мэра. Следовательно, в захудавшем поселении без проблем можно осуществлять свои противозаконные делишки, которые никто не посмеет остановить. Итак, о личности старшего Саяпова я чуть-чуть вкратце поведал. Теперь можно вернутся к, как бы странно это не звучало, похоронам.

Предать земле Младшего почему-то пришлось в поселковом кладбище, хотя я был уверен, что это произойдёт где угодно, но не здесь. Видимо, старший брат не решился возиться с братишкой и сделал выбор на том, что первое попалось на глаза. Гроб был закрыт, и это было сразу понятно, ведь на покойника страшно смотреть, а на разорванного на несколько частей ещё страшнее, но мои источники уверяли меня, что патологоанаты так восстановили тело, что по нему не скажешь, что оно находилось в эпицентре взрыва. Из присутствующих большую часть занимали «братки», в остальную часть относились Саяпов, «Шип», я и Гриша. С последним за день до похорон я договорился, чтобы он не здоровался со мной и смотрел так, как будто видит в первый раз. Не буду лукавить: свою роль он сыграл правдоподобно. На протяжении всего события единственный, кто не отходил от гроба – это Старший Саяп, но и то, по-моему мнению, это он делал, чтобы вызвать уважение в глазах окружающих. Поскольку я присутствовал на данном мероприятии и ни с кем не разговаривал, то решил подойти к Александру и выразить соболезнования. Я медленно приблизился к нему, остановился у угла гроба и раскрыл рот:

– Прими мои соболезнования.

– А, Фёдор. Спасибо, – ответил мне Саяпов, повернув ко мне голову, имеющую на себе серьёзное лицо, сделанное по ранее названной причине. – Что привело тебя сюда? Не на похороны же приехал.

– Да нужно кое-что доделать, а про смерть и проводы твоего брата в последний путь узнал случайно.

– Может, после погребения помянем Серёжку? Шкеты будут в «Соне» поминать, а мы в более престижном месте.

– Спасибо, но мне надо будет отъехать, а по прибытии на место обязательно опрокину пару стопок в память о твоём брате.

– Ну, смотри. Предложили один раз, второй могут не повторить.

После данных слов Саяпов сказал землекопам закапывать гроб. Они аккуратно взяли дубовый саркофаг за золотые ручки и также аккуратно уложили в яму. Землю не кидали, а высыпали, из-за чего закапывание проходило дольше обычного. Могила была не слишком уникальной. Четырёхугольная плита с выпуклостью вверху. По центру фото покойного, под ним фамилия имя и отчество, дата жизни и внизу какая-то блатная цитата, которые можно найти в Интернете, если читать пацанские паблики. Как только придали поверхности ровность, похороны на кладбище завершились, а поминки только начинались. Я же уехал ещё до того, как начали выравнивать землю. Саяп уехал в неизвестность, а Гриша вместе со своим «братом» и товарищами отправился поминать бывшего начальника в кафе «Соня».

Застолье продолжалось до поздней ночи и, кажется, не хотело завершаться. Гриша вышел вместе с Давидом подышать свежим воздухом и покурить. В момент их разговора к ним подошли Паха и Серёга – «шакалы», с которыми Гриша битами ломал машины. Серёга встал напротив Гриши, Паха за его спиной и рядом с «Шипом».

– Гриша, получи расчёт от Вожака! – объявил Серёга и вонзил нож в живот Гриши.

Затем последовал выстрел Пахи из крупнокалиберного пистолета в голову Давида. Пахомов собирался что-то сказать и схватиться за Серёгу, но к нему подошёл Паха и со словами: «Да падай ты уже», ударил Гришу пистолетом по голове. Он упал и, не пытаясь подняться с земли, смотрел в след уходящим «шакалам». Через пару секунд глаза Гриши закрылись.

На звук выстрела из кафе вышла полустоящая на ногах шпана. Несмотря на их борьбу с гравитацией, у них получилось вызвать скорую помощь. Спасибо и на этом, а то, может быть, по их правилам от всех тел и даже тех, которые ещё можно спасти, избавляться одним путём – в озеро.

Свои первые часы подрезанного Грише пришлось встретить в местной больнице, работники которой разводили руками, каждую минуту проверяли Пахомова в надежде на то, что он сам по себе очнётся и сам заштопает ножевое ранение, затем приехали мои личные медработники, которые на ноги поднимут чуть ли не умершего не столько за деньги, сколько за знакомство со мной, и я. Они погрузили Гришу в микроавтобус и отвезли в городскую больницу, в которой его уже ожидала личная палата.

Прошли дни, пока Гриша не очнулся, недели и месяц, пока он не встал на ноги. За это время он чуть сбавил в своём весе и меньше вызывал страха. Как только Пахомова выписали, за ним уже подъехал чёрный джип, в котором сидел я на заднем сидении. Гриша сел рядом со мной, и водитель повёз нас обратно в Краснокаменск.

– Как твоё состояние? – начал я разговор, как только мы тронулись.

– Готов уже приступить к делам, – уверенно заявил Гриша.

– Да? Я был уверен, что тебе захочется бросить всё и начать новую жизнь подальше от меня, посёлка, России, в конце концов.

– Я не из тех, кто убегает. Меня пырнули ножом, моего лучшего и единственного друга убили у меня на глаза, и я не собираюсь дать убийцам спокойно проживать остаток своей жизни. Если потребуется, я на себе бомбу понесу.

– Хочешь, как Мико уйти? Мне ещё один камикадзе не нужен. Вот приедем и полностью обдумаем план наших действий.

Здания города сменились на лес, окружающий дорогу, а ровный асфальт на гравийку, от которой только так по машине скачешь. Я уже было заснул, но меня разбудил голос Гриши:

– Что произошло в посёлке за время моего отсутствия? – спросил он после получасовой паузы.

– Так… – потянул я, почёсывая затылок. – Вместо Младшенькова власть на себя взяли «шакалы», Серёга Коробков и Паха Бутенин, и практически подмяли под себя весь посёлок, а Старший после похорон уехал и не вернулся. Но я думаю, он вернётся, ведь совсем скоро голосование, и он как-никак должен находится в посёлке. В этот момент мы его и прижучим. Но сперва надо будет разобраться уже и с твоими врагами. Как приедем, обдумаем с Марком и план «А», и план «Б» и, может быть, до плана «Ц» дойдём.

– Марк с нами будет?

– Конечно. Его дела пошли под откос и оставшихся с ним АУЖников можно по пальцам пересчитать. Кто ещё, как не он, с великим желанием и удовольствием будет помогать нам избавляться от тех, кто забрал у него почти всё? Тем более, вы отлично сработаетесь, ведь у вас появились поистине общие враги.

На мои последние слова Гриша хотел найти контраргумент, но не вышло.

Мы приехали в посёлок, однако наша дорога не закончилась на доме Гриши. Мы поехали дальше. Остановкой стал дом №18, близлежащая территория которого являлась зоной банды Марка, который, кстати, и жил в этом доме.

Водитель оставил нас у первого подъезда и на всех парах помчался далеко-далеко. Мы поднялись на второй этаж, постучались в деревянную дверь.

– Кто такие? – глухо прозвучал голос по ту сторону двери.

– Свои, – шутливо ответил я. – Открывай, давай, сторож. Передай Марку, что дядя Фёдор приехал.

– Кто там? – послышался второй голос глуше первого.

– Просят передать боссу, что какой-то «дядя Фёдор» приехал, – ответил дверной страж.

Спустя пять секунд тишины нам открыли дверь.

Я и Гриша вошли в квартиру, напоминавшую больше наркопритон, но никакими посторонними запахами не пахло. Напротив, по всей хате веяло пелёнками, топлёным молоком и кашей. Всё это потому, что в квартире, помимо самого Марка и двух мужчин, которых мы слышали за дверью, жили семьи оставшихся верными Шифкову ребят. Пока мы шли к комнате Марка, я заметил вторую комнату, в которой, как рыбы в бочке, находились молодые девушки и их детки, а стенка в гостиной и стол на кухне были полностью заставлены детскими бутылочками, смесями, игрушками и одеждой. Мы вошли в комнату к Марку, который сидел на кровати и потерянным взглядов упёрся в пол, придерживая руками голову.

– Наконец-то вы приехали, – без капли эмоций прошептал Марк, заметив наши ноги. – Я понимаю, что вы с дороги, но давайте перейдём ко мне в гараж. Нам всем будет легче думать. Вы идите, я следом. Опасно кучей выходить из подъезда, тем более, если в этой куче буду я.

Мы послушно направились к выходу. По пути Гриша помахал на прощание маленькой девочке, которая, несмотря на сложившиеся жизненные условия, осталась улыбчивой и вежливой даже по отношению к незнакомым дядям.

Гараж находился не так близко. Нам пришлось дойти до пожарного депо, спуститься вниз по щебёночной дорожке, находящейся через дорогу, свернуть направо и топать до самого приметного гаража. Почему приметного? Это единственный гараж, стоящий в ряду дач!

Гараж был, как обычный гараж, который имеется у всех, ничего в нём необычного не было, кроме особенности, названной ранее, так что вдаваться в описание простой большой металлической коробки не буду.

Прошло примерно 20 минут после нашего поцелуя гаражного замка, как появился Марк. Хотелось бы, чтобы он присоединился к нашему разглядыванию гаража, природы, однако он спустил нас с небес на землю оглушительным скрипом отворения маленькой входной дверки. Он резко дёрнул рубильник – включился свет. Марк перетащил небольшой столик, стоящий в центре, к стене, поставил три стула на ножки, а лишние убрал под стол.

– Извините. У меня здесь день рождение было, поэтому такой бардак, – произнёс Шифков.

С его уст это прозвучало, как шутка, ведь гараж был уж очень чист, несмотря на то, что здесь праздновал своё день рождение двадцатитрёхлетний пацан в компании друзей.

На стене что-то висело, но была завешано тканью. Пока мы присаживались на табуретки, Марк отдёрнул полотно, под которым находилась доска, обклеенная фотографиями Заболотного и какими-то записями. Шифков в одно мгновение очистил её от всего, что уже не имело смысла. Протерев доску ранее висевшей на ней тканью, Марк спросил:

– Каков план?

– Как ты собираешься обсуждать план, не зная, с кем мы имеем дело? – заявил я. – Вот что ты можешь действительно полезного рассказать о «Коробке» и «Бутене»? – Марк отвёл взгляд вниз, и я, не дожидаясь ответа, продолжил. – Вот! И Гриша о них ничего не знает. Даже я располагаю той информацией, которую знаю из прошлого и из слов своих информаторов. Начнём с самого старшего и простого: Коробков. Метко стреляет, больше молчит, часто зависает в клубах и барах и разъезжает на чёрном спорткаре. Если уберём его быстро и без колебаний, то позаботиться о втором не составит проблем. А вот «Бутен» – непростой экспонат. Про него я знаю мало и то только о его дикости, неостановимости и дикой и неостановимой любви к девушкам. На данный момент они оба живут в одном из коттеджей. Можем прям на участке их убрать.

– А как? – спросил Гриша.

– Можно воспользоваться… – ответил я, и началось долгое обсуждение планов.

Я уже забыл, сколько мы напридумывали, но каждый новый замысел был безумнее предыдущего: то мы хотели обкидать участок коктейлями Молотова и расстрелять сбегающий «шакалов», то подложить бомбу под машину Серёги, то вызвать на их дом огромное количество проституток на радость Пахи, которые в разгар вечеринки начнут обстреливать помещение и хозяев, а Паха, убегая, прокричал бы: «Эти шлюхи – не шлюхи!».

Отбрасывая всё самое нелогичное и смешивая всё действительное воедино, мы наконец-то пришли к единосогласному плану.

– Когда выступаем? – спросил Гриша перед нашим уходом.

– Через два… – начал я, но меня перебил Марк.

– Завтра вечером! – через десятисекундную паузу он продолжил свои слова пояснением выбора. – Понимаете, я не могу ждать. Вы сами видели, как приходиться мне жить, ребятам моим и их семьям. А это только в одной квартире. Так весь подъезд живёт, а всё потому, что их квартиры теперь находятся на территории «Волков». Эти двое сумасшедших перестанут ждать, вычислят, где я нахожусь, и весь подъезд к чертям уберут! Выступаем завтра. Вы либо со мной, либо я один.

– Хорошо, шеф. Твоя взяла, – согласился я и поднял руки.

Прошёл день. Солнце тускло светило и пыталось согреть оставшимся теплом от прохладного ветра. В общем, стояла замечательна погода. Самое то, чтобы расслабиться, отдохнуть от дел или проблем насущных. Пожарить или сочный, таящий во рту шашлык из курицы, говядины, свинины или кролика, или, на худой конец, подружку. Вроде бы всё хорошо: три товарища, тёплая погода и участок с домом и баней, на который направляется эта дружная троица. Но нет! Эта тройка спешит на участок не для поедания жареного мяса и распивания охладительных алкогольных напитков, а для устранения находящихся там плохих людей, терроризирующих посёлок и оставшихся его жителей.

Первой частью нашего плана являлось проникновение Гриши на участок под видом электрика. Поскольку Серёга и Паха считают его умершим, то его появление они буду вряд ли ожидать. Но всё-таки мы решили перестраховаться и слегка изменили внешность Пахомова, приукрасив его лицо кудрявым париком, искусственной бородой, густой монобровью и линзами, меняющими его цвет глаз с серо-зелёного на голубой с буро-жёлтым венчиком. Было бы больше времени – мы бы и лицо его под хирургический нож пустили, но и с этим ассортиментом он не был похож на себя, а при виде его лица так и просилось оскорбительное для людей кавказской национальности слово, состоящее из трёх букв. Когда Гриша надел линзы, он напомнил, да и стал похож на человека, с которым в прошлом я не разлей вода и часто работал вместе.

Мы с Гришей подъехали к коттеджу на тёмно-зелёном пикапе отечественного происхождения. «Электрик», как и полагается, был в тускло-серой робе и чёрной кепке. Григорий из задней части пикапа достал ящик инструментов и потопал к входной двери двухэтажного дома.

Пахомов взял ящик в левую руку и постучал в зелёную дверь. Ему открыл один из бандитов, ошивающихся по всех территории. Он осмотрел Гришу с головы до ног и спросил:

– Чё надо? Кто такой?

– Я – электрик. У вас тут… – начал объясняться Пахомов, но тут его перебил крик контролёра, распространившийся по всему первому этажу.

– Босс! Тут какой-то хер с гор спустился, говорит, что электрик.

Из гостиной высунулся Серёга, оторвавшийся, судя по звуку, от чемпионата по смешанным единоборствам, идущему по телевизору, также осмотрел переодетого Гришу и спросил:

– Что тут забыл?

– Ваш дом по плану должен пройти проверку на безопасность, а то одна маленькая искорка и всё, – ответил Гриша, но его последние слова недопоняли и он добавил, – гори, гори ясно.

– Пусть работает! – махнув рукой, произнёс Коробков и быстро скрылся, чтобы поскорей усесться за мягкое кресло и досмотреть финальный раунд поединка.

Дверной контролёр отошёл в сторону, уступив дорогу Грише, и рукой указал на электрощит.

Щиток находился возле лестницы на второй этаж. Гриша открыл его, поставил ящик на пол и начал копаться в проводах. Всё это представление с переодеванием в электрика нужно было, чтобы Гриша пробрался в дом и закоротил провода, а там дальше, как он и говорил: «Одна маленькая искорка, и гори, гори ясно». Воспроизвести эту искру должны были мы, как только наши цели соберутся в доме.

Закончив возиться с проводами, Пахомов закрыл электрощит, схватил ящик и помчался к выходу. Открыв дверь, он увидел преграждающих ему путь шестерых охранников, двое из которых держали в руках АК, а остальные автоматические пистолеты.

– Ты совсем меня за дебила считаешь? Думал, я не узнаю твою рожу, даже облепленную всякой фигнёй? – спросил Серёга, медленно выходя из комнаты, в которой ранее смотрел телевизор. – Понравилось умирать? Пожалуйста. Пацаны!

Стоящие напротив Гриши подручные Коробкова направили на Пахомова пушки и уже были готовы пустить весь боезапас в него, но первыми последовали меткие выстрелы Марка, сидящего на корточках на крыше бани, расположенной слева от коттеджа, в одну ближайшую к нему и одну высокую головы из чёрного пистолета-пулемёта. Приспешники «шакала» начали разбегаться и прятаться по укрытиям, но сделать это получилось только двоим. Серёга, услышав выстрелы, не принадлежащие его людям, пустился в бега по дому, чтобы то ли сбежать, то ли спрятаться, то ли найти оружие и самому начать пальбу. Но за ним погнался Гриша, откинувший в стороны кепку и ящик с инструментами.