Текст книги "Обольщение миледи"

– Нет, пусть все видят! – истерически крикнула леди Хейдон в лицо Элиан. – Пусть шериф осознает, чего стоила мне его бездеятельность.

В ледниковой камере вдруг воцарилась тишина. Тут Элиан поняла причину панического страха отца, вдруг передавшегося и ей. Справедливо ли, нет ли, но ее отца переменно обвинят в смерти лорда Хейдона. Когда в Михайлов день в конце сентября начнется сессия Высокого рода, леди Хейдон подаст на него жалобу. Если король отлучит его со службы, это будет означать конец не только я ее отца, но и для нее тоже. Джон потребует возврата долгов, то есть всего того, чем владел его шериф. Это была убийственная сумма, включавшая две цены за покупку места шерифа.

– Вы не должны его винить. Он сделал все, что в его силах, – возразила Элиан.

Леди Хейдон дернулась, словно от удара, и устремила на Элиан яростный взгляд.

– Кого в таком случае должна винить я? Себя? – взвизгнула она и стала задыхаться. Прошла секунда, потом вторая, леди Хейдон открывала и закрывала рот в безуспешной попытке вдохнуть в легкие воздух.

– Пресвятая Богородица, она умирает! – заголосила Герта и в глубоком отчаянии выпустила леди Беатрис из рук.

Элиан прижала благородную даму к себе.

– Помогите ей! – крикнула она ее рыцарю.

Глава 5

Но Джос пришел в движение еще до того, как Элиан обратилась к нему за помощью. Господи Иисусе, он никогда не простит себе, если Беатрис умрет и оставит двух своих дочерей сиротами. Оторвав вдову от груди Элиан, он встряхнул ее.

– Дышите, дышите! – прорычал он. В воцарившейся тишине его голос прозвучал подобно раскату грома. К его великому удивлению, Беатрис сделала глубокий вдох. Ее голова безвольно упала ему на плечо, и она повисла на его руках.

– Дорогу! – крикнул Джос. – Дайте мне унести ее из этого мерзкого места.

Толпа изумленных зевак подалась назад и молча отступила по лестнице вверх. Вскинув мачеху на руки, Джос тронулся за ними. Элиан и миниатюрная настоятельница двигались следом. Оказавшись на свежем воздухе, он направился к старой яблоне и положил мачеху на ковер из густой травы.

Леди Беатрис была в глубоком обмороке. Воздух вырывался из ее легких с большим трудом. Настоятельница опустилась возле нее на колени и обвела взглядом толпу, обступившую Беатрис.

– Сестра Ада? Сестра Сесилия? Кто-нибудь из вас здесь?

Собравшиеся вокруг обитатели монастыря расступились, и вперед вышла молодая монахиня.

– Я здесь, матушка, – промолвила она. Французский с акцентом свидетельствовал о ее простонародном происхождении. Она опустилась на колени рядом с настоятельницей.

Джос видел, как юная монахиня прижала к его матери руки. Судя по всему, она была знакома с недугами и знала, как их лечить. К нему подошла Элиан и тоже опустилась на колени.

– Это благодаря вам ваша госпожа снова дышит, – прошептала девушка.

Джосу захотелось заключить Элиан в объятия. Подавив в себе желание посмотреть на нее, он остановил взгляд на ее руке, покоившейся на траве подле его ладони. Это была рука, умевшая трудиться, с аккуратно подстриженными ногтями. На коже виднелись коричневые пятна, по всей вероятности, от яблок. Когда они столкнулись в погребе, от девушки исходил запах фруктов.

Что-то в нем всколыхнулось – не желание, а какое-то иное чувство, какое именно, он не мог определить. За время, прошедшее с начала пробуждения его интереса к женщинам, до настоящего дня он пользовался услугами куртизанок и горничных, крестьянских девок и проституток, но если даже он доживет до глубокой старости, никогда не забудет ощущений, вызванных прикосновением этой женщины к его руке. С ними не могут сравниться никакие ласки любовниц.

– Признаков лихорадки нет, – произнесла сестра-врачевательница, оторвав глаза от леди Беатрис. По гладкому лбу молодой сестры пробежала легкая тень, когда она взглянула на Джоса и настоятельницу Герту. – Сердце бьется ровно и сильно. Она просто в обмороке. Но я не в такой степени умудрена в подобных вещах, как сестра Ада, – добавила она скромно.

– Спасибо, сестра Сесилия, – поблагодарила ее настоятельница, кивая и слегка выпрямившись, после чего взглянула на Джоса. – Благородный рыцарь, вы оказали вашей госпоже неоценимую услугу. Окажите еще одну. Отнесите ее в наш лазарет и оставьте на наше попечение, не сомневайтесь, мы выходим ее.

Просьба была вполне разумной. Но, к сожалению, он не мог дать столь же разумного ответа.

– Я могу сделать это только при одном условии, – сказал Джос. – На пути сюда леди Хейдон взяла с меня священную клятву, что я не оставлю ее. Куда бы она ни пошла, я должен повсюду следовать за ней.

Настоятельница скорчила недовольную мину.

– Как это нелепо, – проворчала она. – Вы хорошо знаете, что в наших стенах для вас нет места. Оставьте ее у нас, а сами отправляйтесь в гостевой дом.

Поскольку смысла препираться не было, Джос промолчал.

– В данном случае нельзя ставить честь превыше всего, равно как и клятву, – с упреком сказала мать Герта.

Интересно, с каких это пор честь и данная клятва воспринимаются как нечто недостойное? Люди Хейдона были свидетелями его клятвы. Нарушить клятву значило бы погубить себя. В его же случае нарушение слова грозило запретом на участие в последних проводах отца. Положив конец этому разговору, Джос взял мачеху на руки и поднялся с колен.

Из окружавшей его толпы донеслись тихие восклицания и взволнованный шепот. Вслед за ним поднялись на ноги настоятельница и сестра Сесилия, а также Элиан. Он тронулся в обратную сторону.

– Что вы делаете? – грозно спросила настоятельница.

Стоявшая за миниатюрной женщиной Элиан нахмурилась и покачала головой.

– Как что? Выполняет клятву и уносит свою госпожу, – ответил какой-то мужчина из-за спины Джоса. Его голос прозвучал слишком громко.

Вздрогнув от неожиданности, Джос обернулся. Господи, как же он не заметил этого крупного мужчину в алых одеждах? Интересно, кто он, пронеслось в мозгу Джоса.

– Кто вы? – спросил он.

– Рейнер дю Омэ, лорд шериф графства. – Представившись, человек, повинный в смерти лорда Болдуина, слегка склонил голову. – Я знаю, как решить вашу проблему, – добавил он с широкой улыбкой.

Ярость волной захлестнула Джоса.

– Да как вы смеете? Никудышный идиот! Вы позволили убийцам и грабителям бесчинствовать на земле, которую клялись защищать. Смерть милорда, моего отца, всецело лежит на вашей совести.

– Отца? – На широком лице дю Омэ отразилось удивление.

– Отца? – эхом повторила Элиан и, обойдя Джоса, встала рядом с шерифом.

Джос обвел обоих взглядом. Нетрудно было догадаться, кто отец Элиан. Она не была дочерью купца, она была дочерью шерифа. Все признаки налицо: ее французский, столь же совершенный, как и его, аристократическая манера держаться, присущая высшему дворянству Англии. Джос обругал себя, что испытывал благодарность и даже похотливые мысли к дочери человека, повинного в смерти его отца.

– Вы правы. – Дю Омэ покаянно склонил голову, – Моя вина в том, что я не нашел этих проклятых разбойников.

Джос сплюнул.

– Вы никчемное, бесполезное создание, и такого мнения придерживается весь свет. При дворе не найдется ни одного человека, кто не смеялся бы над вашими жалобами о хитроумных разбойниках, которых вы не в состоянии отловить. Говорят, вы чересчур ленивы, чтобы поднять с места свою жирную задницу и устроить на них облаву. Но теперь вам придется пошевелиться. – Даю вам две недели! За это время вы должны отыскать убийц и доставить ко мне, чтобы я мог учинить над ними суд.

Дю Омэ побагровел. Вены на шее вздулись, в глазах отразилось смятение.

– А если я не смогу? – спросил он, зная, какой услышит ответ.

– Тогда вы сами умрете, – рыкнул Джос. Дю Омэ закрыл глаза и опустил голову.

– В таком случае я вас не подведу, – ответил он. – Позвольте мне доказать свою искренность, предложив вам то, в чем вы в данный момент больше всего нуждаетесь. Если не хотите расставаться с леди Хейдон, отвезите ее в мое имение, Конитроп. Оно находится в полумиле от стен Набуэлла, достаточно близко, чтобы монахини могли прислать свою знахарку для ухода за леди Хейдон, а вы – заняться подготовкой к похоронам милорда вашего отца, не оставляя миледи.

Джос вскипел от гнева:

– Я не стану спать под одной крышей с человеком, повинным в смерти моего отца.

– В таком случае я удалюсь, – произнес дю Омэ натянутым тоном. – Сейчас, когда предстоит проделать большую работу до прибытия судейской коллегии в конце месяца, я предпочитаю поселиться в королевском замке.

В сознании Джоса прозвучал тревожный звонок. Зачем шерифу приглашать в свой дом только что приобретенного врага? Он взглянул на Элиан в надежде получить хоть какой-то ответ от нее. Но она смотрела на отца округлившимися глазами.

– Отец, сейчас время собирать урожай, и я не могу уехать... – начала она. Короткий взмах отцовской руки заставил ее замолчать.

Тревожные колокола забили набат. Почему дю Омэ решил во что бы то ни стало доставить к себе домой его и леди Хейдон? Загадка требовала наличия более холодной головы, чем была у Джоса в настоящий момент. Пока он пытался вернуть себе самообладание, шериф остановил настороженный взгляд на Элиан.

– Моя дочь права. Она действительно не может бросить дом в разгар осенней страды, – добавил сэр Рейнер. – Позвольте ей остаться и позаботиться о вашей еде и удобствах, пока вы будете гостить в нашем имении.

– Папа! – воскликнула Элиан, шокированная и ошарашенная одновременно.

Ее реакция подтвердила, что подобное предложение не характерно для шерифа. В одном Джос был уверен: это имело какое-то отношение к смерти лорда Хейдона. Зачем могли понадобиться шерифу сын и вдова покойного, если не для того, чтобы он мог контролировать каждый их шаг?

Джос посмотрел на Элиан. Она по-прежнему сверлила отца взглядом, на лицо набежала тень беспокойства. Что ее тревожит? Быть может, отец что-то хочет сохранить в тайне от сына лорда Болдуина и ей это известно?

Было ли ее сострадание к его горю всего лишь спектаклем? Не велел ли ей шериф наблюдать за ним? Не по этой ли причине Элиан последовала за ним в ледохранилище, вместо того чтобы отправиться к настоятельнице, как попросил ее Джос?

Гнев охватил его с новой силой. Что бы они там ни замышляли, он их разоблачит. Он остановится в их доме и сделает Элиан заложницей, чтобы докопаться до истины и выяснить, что стремится скрыть от него дю Омэ. Энергичным кивком Джос выразил свое согласие.

На губах сэра Рейнера промелькнула кривая улыбка, а в глазах вспыхнули огоньки тщательно замаскированного триумфа.

– Чувствуйте себя здесь как дома и будьте уверены, я сдержу слово. Вы получите ваших злодеев, милорд.

Обещание шерифа прозвучало неискренне, а почтительное обращение подействовало на Джоса, как соль, посыпанная на рану.

– Я сэр Джос Фицболдуин, родной сын лорда Хейдона, – рявкнул он. – Своим титулом я всецело обязан терпимости и любви моего отца. Тем больнее для меня его потеря.

Черты шерифа напряглись, словно он пожалел о своем приглашении. Слишком поздно, жребий брошен.

– Проводите нас, милорд шериф, и поторопитесь. Миледи моя мачеха нуждается в постели и уходе, – распорядился Джос, ступив на дорожку, что вела к воротам.

Но путь ему преградила настоятельница с юной врачевательницей.

– Сэр Джос, – промолвила настоятельница, – вы не заберете госпожу вашу мачеху из нашей обители, во всяком случае сейчас, когда ее жизнь в опасности.

– Прочь с дороги, – скомандовал Рейнер дю Омэ, отмахнувшись от матери Герты, словно перед ним была не уважаемая матрона, а надоедливая муха. – Решение принято.

– Неужели леди Хейдон действительно так больна, что не выдержит переезд? – осведомился Джос у молодой знахарки.

Обрамленное белым платом широкое лицо монашенки сморщилось. Заломив руки, она перевела взгляд с настоятельницы на него. Она замешкалась с ответом, и Джос понял, что леди Беатрис не при смерти. Но даже ее неминуемая кончина не изменила бы его решения отправиться в дом дю Омэ и выяснить, что же пытается скрыть от него шериф.

– Мы едем, – сказал Джос настоятельнице. – Если вас на самом деле волнует здоровье миледи Беатрис, вы можете отправить с нами монахиню, чтобы та могла позаботиться о ней.

Глава 6

Элиан и настоятельница стояли в воротах монастыря, пока монахини и люди Хейдона готовили леди Хейдон к отъезду. В подготовке этого еще одного, незапланированного визита леди Хейдон принимали участие как сестра Ада, так и сестра Сесилия. Обе они собирались сопровождать леди в Конитроп. Чувствуя себя всегда неловко в присутствии властной матери-настоятельницы, Элиан осмелилась бросить на нее любопытный взгляд. Настоятельница стояла, исполненная противоестественного спокойствия, склонив голову на переплетенные под подбородком пальцы. Зная, почему сама отказалась помогать в подготовке благородной дамы к отбытию, Элиан не могла понять причины замешательства матери Герты.

В этот момент из-за угла здания вышел сэр Адельм. Ввиду скорбных событий дня он сменил свое обычное военное обмундирование на платье приглушенных коричневых тонов, оттенявших седину, посеребрившую его волосы. Толстая ткань придавала мягкость его лицу, сплошь состоявшему из резких линий и острых углов. За ним следовал Рейнер.

У Элиан все похолодело внутри. Предатель! Лжец! Сколько лет внушал ей, что надо остерегаться мужчин, а теперь, даже не моргнув глазом, подтолкнул ее к одному из них.

Настоятельница подняла голову. Элиан уловила, как та испуганно затаила дыхание. Черты матери Герты исказила гримаса холодной ярости.

Взглянув на нее, Адельм вскинул брови. Элиан никогда не видела брата таким встревоженным. Рейнер оставался невозмутимым.

– Да простит меня Господь, но я молюсь, чтобы дьявол забрал твою душу, Рейнер дю Омэ, – выругалась настоятельница, выплеснув на него свое негодование. – Как вы посмели подрывать мои авторитет, предлагая ваш дом, после того, как я велела бастарду Хейдона оставить свою госпожу в монастыре?

Не ожидая атаки, Рейнер от удивления округлил глаза. Однако, как это всегда бывало, когда он сталкивался с чем-то, чего не желал терпеть, он нашел укрытие за собственной вспышкой гнева. Выпятив грудь, он вздернул подбородок.

– В чем дело? – спросил он. – Надо было возражать против моего предложения в погребе, а не сейчас.

– Так вот, оказывается, на что вы надеялись, – огрызнулась Герта. – Что я стану пререкаться с вами при моих людях? Впредь я не позволю вам подрывать мой авторитет или каким-нибудь иным способом вредить мне. Отныне я не потерплю в нашей обители ни вас, ни вашу родню.

– Вы не посмеете! – Рейнер пришел в бешенство. – Я представитель короля!

– Поверьте, моя жалоба на вас первой ляжет на стол Высокого суда, – заключила настоятельница.

Ее слова лишили Элиан надежды найти здесь в будущем убежище. И, забыв об осторожности, она, не помня себя, набросилась на отца.

– Ты убил меня! – воскликнула она. – После твоей смерти я вынуждена буду идти на панель, чтобы не умереть с голоду.

– Как ты смеешь со мной так разговаривать? – вскричал отец и подтолкнул ее в направлении монастырской гостиницы. – Придержи язык и ступай за угол, чтобы вместе с отрядом Хейдона отправиться домой.

– Я не поеду! Я не поеду домой, после того как леди Хейдон и ее пасынок объявили нас своими врагами.

Стоявший за спиной отца Адельм взглядом призвал ее к осторожности. Но Элиан его проигнорировала.

– Пожалуйста, не посылай меня с ними, – взмолилась она, охваченная страхом. Леди Хейдон опасений у нее не вызывала, но сэр Джос в мгновение ока превратился из красивого рыцаря, нуждавшегося в ней, в могущественного врага, жаждавшего крови ее отца. А она прикасалась к нему, забыв о приличиях, и от этих прикосновений ее бросило в жар.

– Этот ублюдок не представляет для тебя опасности. Все, что он говорил, сущий бред. Забудь об этом. – Рейнер избегал ее взгляда.

Рейнера нисколько не волновало, что сэр Джос может представлять угрозу для его дочери. Он хотел, чтобы Элиан осталась в Конитропе.

Элиан обдала волна гнева. У отца наверняка есть план, связанный, как всегда, с деньгами.

– Будь ты неладен, но, кажется, ты нашел способ использовать меня, как использовал моих сестер и мою мать и эту бедную девчушку, ставшую мне мачехой, – выкрикнула она.

Рейнер постоянно был озабочен тем, как раздобыть денег, и с этой целью женился вторично на девушке младше Элиан, использовав приданое Изабелл в качестве дополнительного обеспечения для нового займа. Но его жена умерла при родах, в результате чего приданое вернулось в ее семью. После этого Рейнер оказался в еще больших долгах.

Рейнер дал дочери пощечину. Перед глазами у нее поплыло, и она покачнулась, схватившись рукой за горящую щеку.

Отец повернул ее к себе.

– Упади на колени и моли о прощении, пока я не вырезал твой поганый язык, чтобы в корне пресечь твою дерзость, – произнес он тихо, что свидетельствовало о глубине его гнева. Но гнев был единственным средством, к которому он мог прибегнуть, чтобы оградить себя от обломков, в которые превратил свою жизнь.

Элиан вызывающе вскинула голову. Она извинится перед ним после того, как он извинится перед ней.

– Послушай меня, дрянь. Бастард Хейдона едет в мой дом по моему приглашению. Ты будешь ухаживать за ним и его госпожой, оказывая им почести, какие оказывала бы любому другому гостю, в противном случае я сдеру с тебя шкуру.

– В таком случае сдери с меня шкуру, – огрызнулась Элиан. – Зачем она мне, если ты лишил меня будущего.

Отец снова замахнулся на нее, но тут Адельм положил ладонь на плечо своего господина.

– Милорд шериф, – произнес он спокойно и холодно. – Только не здесь и не сейчас.

Рейнер круто повернулся к своему капитану, не менее изумленный его вмешательством, чем Элиан. Это была прерогатива мужчин учить своих женщин уму-разуму по собственному усмотрению. Рейнер мог отложить исполнение задуманного, но никогда не смягчался, чтобы отказаться от него вовсе.

– Если вы нанесете госпоже дю Омэ увечье, она вряд ли сможет ухаживать за леди Хейдон или присматривать за вашим домом.

Еще одно предательство, с болью подумала Элиан. Адельм знал! Он знал, что отец замышлял использовать ее, и решил напомнить ему об этом.

– Ты прав, – согласился Рейнер, бросив взгляд на дочь.

– Слушай внимательно, дрянь. Ты будешь ухаживать за леди Хейдон, как за родной матерью. Узнаю, что ты не выполнила своих обязанностей или каким-то образом выказала неуважение ублюдку Хейдону, отрекусь от тебя. Пойдешь тогда просить милостыню или торговать собственным телом с моего благословения.

Он резко повернулся.

– Займусь делом, – бросил он через плечо Адельму, направляясь к гостинице.

– Как только вернусь из Конитропа, милорд шериф, – крикнул ему вдогонку Адельм, – немедленно приеду к вам с докладом.

Элиан с недоумением смотрела на своего друга. Адельм обращался к ее отцу как господин к слуге, а не наоборот. На лице Рейнера отразилось смятение.

– Я буду занят до позднего вечера. На пустопорожние разговоры времени нет.

Тут он понял, что демонстрировать пренебрежение не имеет смысла, повернулся к Адельму спиной и, не дожидаясь ответа, скрылся за углом монастырской гостиницы.

– Ты знаешь, что он задумал, – произнесла Элиан. Голос ее дрогнул от возмущения. – Ты помогаешь ему. А я думала, мы друзья.

Адельм уставился на нее. Его взгляд был настороженным, а лицо бесстрастным. Он ничего не сказал.

– Поскольку тебе все известно, – продолжала Элиан, – умоляю, объясни мне. Как можно использовать свою дочь, а потом выбросить, как ненужную вещь?

Адельм покачал головой:

– Не имею понятия, зачем он пригласил вдову Хейдона и его бастарда остановиться у него в доме. Хотя предпочел бы быть в курсе.

Он говорил так искренне, что Элиан ощутила стыд. Как могла она усомниться в Адельме? Его вмешательство было продиктовано заботой о ней.

– А известно мне только то, что ты сама знаешь лучше меня, – сказал Адельм. – Если твой отец принял решение, никакая сила не заставит его поступить иначе. Так что лучше не перечить ему.

– Ты прав, – согласилась Элиан.

– Он сделал тебе очень больно?

Элиан подвигала челюстями и поморщилась. Но вероятность появления синяка волновала ее меньше всего.

– Куда больнее оставаться в Конитропе с рыцарем и аристократкой, которые жаждут крови дю Омэ.

– Ты делаешь из мухи слона, сестренка, – сказал он. – Твой отец прав, говоря, что угрозы рыцаря не что иное, как проявление скорби.

– Откуда ты знаешь? – удивилась Элиан, всей душой желая поверить в сказанное. – Ты не присутствовал в тот момент, когда он произносил свои угрозы.

Глаза Адельма на миг вспыхнули радостным блеском, но тут же погасли.

– Не присутствовал, – согласился он, – но мне знаком тип людей, кто обижает других, а ты знаешь меня достаточно давно, чтобы доверять моим суждениям на сей счет.

Элиан и впрямь его знала. На самом деле она была единственной, кто знал его. Адельм утверждал, что ни с кем, кроме нее, не делился своим прошлым. Она знала, что в возрасте двенадцати лет он вышел из монастыря, чтобы стать сквайром одного заштатного рыцаря, мерзкого, жестокого человека, жадного до денег, которые получал за обучение Адельма. Он знал, что мальчик – побочный сын какого-то неизвестного рыцаря, и презирал его.

– Мне кажется, – продолжал Адельм, – что внебрачный отпрыск лорда буквально убит постигшей его утратой. – Он нервно сглотнул и отвел глаза.

Элиан в очередной раз прокляла разбойников, бесчинствующих на дорогах.

– Похоже, ты скорбишь по погибшим барышням не меньше, чем их семья, – заметила она, коснувшись руки Адельма. Он знал юных леди благодаря сестре Амабелле, дававшей им уроки.

Адельм склонил голову, заслонив лицо ладонью.

– Они мне доверяли, а я... – Его голос сорвался. – Как я им служил? – прозвучал натужный, чуть слышный шепот.

– Нет, – тихо возразила Элиан, – ты не можешь винить себя в их смерти, особенно после того, как изъездил вдоль и поперек все графство в поисках злодеев, лишивших их жизни.

В ответ Адельм лишь покачал головой. И в следующее мгновение лицо его приняло обычное выражение замкнутости. Обсуждать дальше эту тему он не намеревался.

– С меня достаточно, – пробормотал он. – Довольствуйся моими заверениями. Люди Хейдона не сделают тебе ничего дурного.

Элиан попыталась улыбнуться, желая возместить его веру в нее своей верой в него.

– Что поставишь на кон, если окажется, что ошибался?

Адельм улыбнулся. Вернее, его губы вытянулись в тонкую линию, но их уголки даже не приподнялись.

– Готов держать пари, в котором никогда не проиграю. Если бастард Хейдона или дама на тебя нападут, ты отобьешь любую их атаку своим языком, что многократно проделывала со своим отцом. Поверь, они отступят. Они не смогут придумать лучшей мести Рейнеру дю Омэ, чем оставить его взаперти под одной крышей с мегерой.

Несмотря на внутреннее волнение, Элиан рассмеялась.

– От ваших комплиментов, господин рыцарь, у меня голова идет кругом, – ответила она со вздохом. – В таком случае нам пора ехать. Чем скорее мы прибудем на место, тем скорее к леди вернется рассудок, и они оставят меня в покое.

– Як вашим услугам, госпожа, – промолвил Адельм, склонив голову.