Текст книги "Второй курс, или Не ходите, дети, в Африку гулять!"

3

Психотехника, как и на первом курсе, оставалась для Ивана самым нелюбимым из школьных предметов, несмотря даже на тот неоспоримый факт, что в ее практической пользе ему совсем недавно пришлось убедиться буквально на собственной шкуре. Прошлым летом индивидуальный пароль, присвоенный каждому курсанту преподавателем – нард-кором Швуром – еще на самом первом занятии, спас и жизнь самого Голицына, и в конечном итоге репутацию Альгера на Земле. С другой стороны, точно такой же пароль (ну, почти точно такой же – не будем придираться к мелочам), использованный эмиссарами Ранолы, едва не убил его лучшего друга – Глеба Соколова – причем, что самое страшное, – его же, Ивана, руками.

Незримая сила, с которой приходилось иметь дело на занятиях психотехники, – могучая и, несмотря на все старания преподавателя, – по-прежнему почти непостижимая, внушала Голицыну безотчетный, просто-таки первобытный ужас.

Что удивительно, нард-кор Швур, напротив, относился теперь к Ивану с в общем-то нетипичной для него симпатией. Впрочем, как догадывался Голицын, его личных заслуг в этом было не так уж и много: альгерд видел в лице второкурсника лишь результат собственной хорошо выполненной работы. Психотехники, говорят, вообще весьма трепетно относятся к своей деятельности, и пароль, успешно сработавший менее чем через год после присвоения, мог, наверное, служить истинным украшением неформального послужного списка нард-кора Швура.

Разумеется, еще до официального начала занятий Иван с Глебом получили новые пароли – взамен использованных. Нард-кор Швур даже специально прилетел для этого на Землю. Психотехник так торопился, что оставалось только удивляться, как Голицын ухитрился прожить первые семнадцать лет своей жизни – без индивидуального пароля.

Теперь, однако, все было как положено: пароль – бессмысленное звукосочетание или, как в прошлый раз – нелепая, не употребляющаяся в обычной речи фраза на языке Альгера – внесен в специальную сверхсекретную информационную базу, а сознание Ивана получило надежный страховочный тросик, на котором и должно было повиснуть, в случае если Ранола вновь попробует влезть своими грязными лапами в святая святых личности Голицына, и болтаться до тех пор, пока не подоспеет помощь. Ну что ж, по крайней мере теперь он точно знал – все это и правда работает.

В этом году на занятиях по психотехнике в одну группу с Голицыным входили Хохлов, Чан Бяо и Збигнев Мазовецки. Эммы Маклеуд вновь не было – Иван уже устал даже расстраиваться по этому поводу – а вот присутствие поляка в свете последних событий скорее даже радовало: не то чтобы Голицын был сильно рад видеть рядом с собой Збышека – главное, чтобы тот держался подальше от Эммы.

Послышались шаги, и из темноты коридора появился нард-кор Швур. Психотехник, впрочем, как всегда, двигался абсолютно бесшумно: слышно было его спутника: незнакомого Ивану высокого альгерда в бесформенном сером балахоне, отдаленно напоминающем обычную одежду Швура.

Четыре пары глаз непонимающе уставились на незнакомца: посторонние в Школе были большой редкостью, что же до мрачного подземного царства психотехника, то туда и преподаватели Школы не часто захаживали.

– Доброе утро, второкурсники, – проговорил нард-кор Швур, и услужливое эхо тут же несколько раз гулко повторило его приветствие. – Сегодня у нас с вами будет не совсем обычное занятие. Разрешите представить вам моего помощника: это господин Раф.

«Кукла, – само собой пронеслось в мозгу Ивана. – Раф на языке Альгера – “кукла”!»

Господин Раф коротко, почти незаметно, наклонил голову.

– Весь прошлый год и первый месяц этого года мы с вами в основном изучали теорию, – продолжал между тем преподаватель. – Вы узнали, зачем нужна психотехника, познакомились с основными принципами, на которых строится психотехническое воздействие на сознание человека, а некоторым из вас даже довелось самим подвергнуться такому воздействию и благополучно возвратиться.

Все курсанты словно по команде посмотрели на Голицына. Тот недовольно нахмурился.

– Полагаю, что пришла наконец пора активных действий, – заявил между тем нард-кор Швур. – Этим мы сегодня и займемся. Объектом воздействия… будет господин Раф.

Четверо второкурсников дружно вскинули головы.

– О, я вижу, есть вопросы, – удовлетворенно, словно именно такой реакции от своих учеников он и ждал, проговорил преподаватель. – Прошу, курсант Бяо.

– Нард-кор Швур! – в отличие от подавляющего большинства преподавателей Школы, психотехник не имел воинского звания, и обращаться к нему следовало исключительно по титулу и имени. – Ведь, согласно законодательству Альгера, использование активных приемов психотехники в небоевой обстановке строжайше запрещено, разве не так?

– Разумеется, так, – кивнул тот. – За исключением использования их в учебных и научных целях в отношении специально подготовленных добровольцев. Господин Раф – как раз такой доброволец… В некотором смысле.

– В некотором смысле? – переспросил Чан.

– Доброволец, – отрезал Швур.

Иван бросил взгляд на Рафа. Альгерд сохранял полную невозмутимость, словно разговор его вовсе не касался.

– А что означает термин «специально подготовленный»? – задал вопрос Мазовецки. – Присвоение индивидуального пароля?

– Нет, разумеется, – покачал головой преподаватель. – Индивидуальный пароль – прерогатива офицеров Альгера и отдельных – элитных – категорий гражданских специалистов. Господин Раф, заверяю вас, не относится ни к тем, ни к другим.

– Кто же он в таком случае? – уточнил Збигнев.

– Специально подготовленный доброволец, – развел руками Швур, давая понять, что других разъяснений не последует.

– «Кукла», – едва слышно прошептал по-русски Иван. Услышавший его Пашка резко обернулся и понимающе кивнул.

– Сейчас вы разобьетесь на пары, – вновь заговорил преподаватель. – После этого один составит простейшую программу воздействия – из предложенного вам перечня. – На экране на стене высветился список из двух десятков пунктов. – Второй должен будет определить, что именно его товарищ сделал с нашим другом, – полуоборот головы в сторону Рафа – тот вновь и бровью не повел, – и активизировать контрпрограмму. Стандартную – если на первой стадии все сделано нормально, или же нестандартную – если партнер напортачил. Задание ясно?

– Нард-кор Швур, но перед… перед применением вы, разумеется, проверите наши программы? – спросил Мазовецки.

– И не подумаю, – усмехнулся альгерд.

– Но… Это же психотехника! Если что-то будет сделано не так, последствия…

– Тем внимательнее вы будете при подготовке, – бросил преподаватель. – Задания элементарные – никакого «не так» просто не должно быть!

– Понятно, – прошептал Пашка Хохлов. – По бразильской системе, значит…

– Что? – не понял Иван.

– По бразильской системе. «Ералаш» старый видел? Там пацаны футбольного вратаря тренировали на фоне стеклянной витрины. И тот все мячи брал намертво… До какого-то момента, – добавил он с несколько меньшим энтузиазмом.

– Ну… Надеюсь, у Швура есть наготове хороший стекольщик… – пробормотал Голицын.

В партнеры Ивану достался Чан Бяо. Это было неплохо – по части психотехники китаец считался среди второкурсников докой. После короткого совещания решили, что «атаковать» будет Чан, роль Голицына более простая – восстановление status quo. Бяо старался держаться уверенно, но Иван заметил, что когда тот – после дюжины контрольных вычиток – вводил программу в память психотехнического генератора, руки китайца слегка дрожали.

– Ну, кажется, все… – проговорил Чан, нехотя отрываясь от экрана генератора и оборачиваясь к Ивану. По лбу китайца медленно сползала маленькая, поблескивающая в неровном свете ламп капелька. – Готов?

– Готов, – кивнул Голицын, поднимая руку с браслетом. Последнего, вообще-то, можно было и не делать: запись передачи на миниатюрную карту памяти произойдет автоматически, но хотелось создать хоть какую-то иллюзию контроля.

– Приготовились… – выглянув из-за генератора, Бяо еще раз убедился, что в зоне поражения нет никого, кроме подопытного кролика Рафа. – Запуск!

Одна из пластин браслета налилась голубоватым сиянием, сигнализируя о начале записи. Одновременно Иван почувствовал в запястье легкое покалывание. Заставив себя оторвать взгляд от браслета, Голицын посмотрел на Рафа. Тот сидел на стуле, закрыв глаза, дышал ровно, и можно было даже подумать, что альгерд спит. Иван повернул голову в сторону преподавателя: нард-кор Швур стоял к ним спиной, словно происходящее в классе нисколько его не интересовало.

– Стоп! – послышался из-за генератора голос китайца. Покалывание под браслетом прекратилось. – Ваш ход, коллега, – глухим, каким-то не своим голосом проговорил Чан Ивану.

Голицын хотел было ответить, но в горле внезапно пересохло, и он ограничился кивком. Подцепив ногтем панель браслета, Иван заставил ее отъехать в сторону и извлек на свет маленькую – не больше ногтя мизинца – карту памяти. Открыв компьютер, курсант вставил флешку в приемное гнездо. На экране тут же появились три столбца замысловатых символов.

Щелкнув пальцами по клавиатуре, Голицын вывел рядом эталонную таблицу. Стремительно замелькали строчки, подбирая соответствие.

– Ну, как? – бесцветным голосом спросил Чан Бяо, заглядывая через плечо Ивана на экран.

– Погоди, еще определяется… Вот! – последний символ нашел себе пару в эталонной таблице, и та, наконец, замерла. – Идентификация завершена… – пальцы Ивана забегали по клавишам. – Опознано воздействие двенадцатой степени, одиночное, изолированное, третьего уровня защиты… Третьего уровня?! – удивленно оглянулся на товарища Голицын.

– Ну, я хотел подстраховаться… – пробормотал китаец. – Чтобы уж точно никаких побочных эффектов…

– Круто… – с искренним уважением протянул Иван. – Итак, воздействие двенадцатой степени, одиночное, изолированное, третьего уровня защиты, код внесенного изменения – 13-46-05. В переводе на человеческий язык это… это… Это изменение имени! – нашел наконец Голицын.

– Точно, – облегченно выдохнул Чан Бяо.

– Ну и как же его теперь зовут? – понизив голос, спросил Иван.

– А вот это мы сейчас и узнаем! – возник из темноты нард-кор Швур. Обогнув склонившихся над компьютером курсантов, он подошел к так и продолжавшему сидеть с закрытыми глазами Рафу и положил руку тому на плечо. – Ваше имя, сударь? – резко спросил он.

– Мао Цзэдун, – не поднимая век, произнес альгерд.

Не сдержавшись, Иван прыснул.

– Я сначала хотел «Лао Цзы», – оправдывающимся тоном проговорил Чан. – Но оно как-то само собой вышло…

– Знаешь анекдот, как китайцы взломали сервер Пентагона? – с каменным лицом проговорил Голицын. – Каждый китаец попробовал один пароль. Каждый второй пароль был «Мао Цзэдун». На миллиард первый раз компьютер согласился, что его пароль – «Мао Цзэдун».

– Ерунда, – покачал головой Бяо. – Для компьютера миллиард – ничто. И взломали его наши совсем по-другому…

– А ну, прекратить посторонние разговоры! – вновь вырос рядом нард-кор Швур. – Пока задание выполнено вами только наполовину! Голицын, приступайте к генерации контрпрограммы!

– Да, нард-кор Швур! – засуетился Иван. – Сейчас, нард-кор Швур!

По прошествии получаса подопытный альгерд покинул подземелье, благополучно вернув себе свое говорящее имя, а Иван – приобретя девять призовых баллов и полуотчетливое, но неотступное желание немедленно вымыть руки. С мылом. И лучше – два раза.

4

В связи с тем, что число национальных делегаций, а соответственно – количество команд по криску – в этом году увеличилось с семи до девяти, розыгрыш Кубка Школы было решено проводить по новой формуле. На первоначальном этапе все команды были разбиты на три группы – по три в каждой. Победители групп, а также показавшая лучший результат команда, занявшая одно из вторых мест, выходили в полуфинал. Далее – все стандартно.

Российский «Варяг» попал в одну группу с европейским «Конкордом» и командой США, носившей гордое имя «Freedom» – «Свобода». По всеобщему убеждению, какую-то конкуренцию в группе россиянам мог составить лишь Евросоюз, за который играл второкурсник Мазовецки. «Свобода», составленная сплошь из новичков, никем всерьез не воспринималась.

Таким образом, первый матч сезона – «Варяг» – «Конкорд» – сразу же становился ключевым в борьбе за выход из группы. Ажиотаж подогревало также то немаловажное обстоятельство, что именно от «Конкорда» россияне потерпели обидное поражение в прошлом году, ведя по ходу матча со счетом «три – ноль» и уступив в итоге в серии послематчевых штрафных бросков. Не удивительно, что накануне игры слово «реванш» звучало в расположении «Варяга» даже чаще, чем «криск».

Что же касается Ивана, то для него предстоящая встреча и вовсе имела особое значение. За матчем – в этом он ни секунды не сомневался – будет наблюдать Эмма. А значит, все остальное уходит на второй план – предстоящая игра, что бы там себе ни думали остальные, станет поединком двоих – его и Збигнева. Только так.

Прозвучал сигнал, и вслед за своим капитаном – Пашкой Хохловым – команда «Варяг» проследовала через главные ворота в игровой зал. Одновременно с противоположной стороны появились игроки «Конкорда» – в небесно-голубых К-комбинезонах. Командные цвета россиян были, как и в прошлом году, красными.

Зал для игры в криск представляет собой вытянутый параллелепипед, в торцах которого располагались шестиугольные главные ворота противоборствующих команд. Перед началом встречи они наглухо закрываются, и, собственно, цель игры в том и состоит, чтобы открыть ворота соперника. Это можно сделать, последовательно попав специальным черным мячом – он называется снаряд – в шесть колец, расположенных по углам ворот – так называемые шлюзы. Один пораженный шлюз – одно очко. Если время игры истекло, а ни одна из команд так и не сумела открыть ворота – победитель определяется согласно набранным очкам. Если же ворота открыты – игра переходит во вторую стадию. Игроки выигрывающей команды должны по очереди пройти через них, занеся с собой снаряд. Именно занеся, а не забросив или затолкав. Противник ограничен в средствах противодействия – он вправе лишь пытаться сбить игрока со снарядом при помощи «битка» – красно-коричневого мяча размером несколько меньше снаряда – где-то с привычный нам волейбольный. Победить на второй стадии – намного более почетно, но зато если ни один из игроков команды так и не сумеет пройти через ворота со снарядом, победа присуждается сопернику. Случай редкий, но вполне возможный – в прошлом году именно так китайская команда «Цзе ши хуань хунь» проиграла свой первый матч «Варягу».

Что еще добавить по поводу основных правил криска? Снаряд в игре один, битков – десять. Битки можно удерживать, прижимать к себе, лупить по ним кулаком, бить ногами, снаряд же необходимо контролировать одной рукой, касаться его любой другой точкой тела разрешено не долее двух секунд и не чаще, чем один раз за владение. Из шести игроков одновременно в матче принимают участие пятеро, шестой – запасной – располагается в специальной нише за воротами. Количество замен не ограничено. Зрители наблюдают за игрой из специального помещения, где на виртуальном стенде транслируется объемное изображение. Судья? Беспристрастный компьютер.

Что же еще? Ах да, самое главное. Разве мы не упомянули? Игра проходит в невесомости. В этом-то и вся фишка.

Электронный судья отправил запасных игроков за ворота – в российской команде там предстояло начинать игру Игорю Фролову – и начал отсчет:

– Шесть секунд до начала матча… пять секунд… четыре… три… две… одна…

Взревела сирена, и четыре алые молнии устремились от ворот к центру зала – или «поля», как привычно называли его игроки. В защите остался один Соколов – решив, что опытный Глеб справится и в одиночку, Пашка предпочел сосредоточиться на атаке.

Согласно их плану, целью Ивана был парящий в самом центре черный снаряд. Смирнов и Пухов отвечали за сбор битков, Пашка же летел чуть в стороне, явно минуя россыпь мячей, – так что неискушенный наблюдатель мог бы даже подумать, что капитан «Варяга» стартовал на удивление неудачно.

Так, похоже, и рассудили игроки в голубой форме. Их вперед летело также четверо, все – по центру. Возглавлял атаку «Конкорда» блондин Мазовецки. Как и Иван, он нацелился на снаряд.

Расстояние между поляком и Голицыным стремительно сокращалось. Оба намного опередили своих партнеров, но не друг друга: исход поединка, судя по всему, должны были решить считанные сантиметры. Исподлобья следя за соперником, Иван вытянул вперед руку – как смог далеко. Збигнев проделал то же самое.

«Сейчас столкнемся!» – мелькнула мысль в голове Голицына.

«Вот и отлично! – вторила ей другая. – Одним ударом…»

– А-а-а! – неожиданно для самого себя истошно заорал Иван.

То ли подействовал его крик, то ли у поляка сработал все-таки инстинкт самосохранения, но в последний момент перед столкновением Збышек подобрался, пригнув голову и выставляя вперед плечо. Этого оказалось достаточно, чтобы пальцы Голицына первыми коснулись снаряда. Резкое движение кисти – и черный мяч отброшен в сторону – в нужную сторону. В следующий миг игроки столкнулись.

Благодаря поляку, удар пришелся немного вскользь, и все же он был сокрушителен. В глазах у Ивана потемнело, он поперхнулся собственным криком и, не в силах сделать вдох, волчком ушел к стене. Мимо пронесся Смирнов – с битком под мышкой. Выбросив в сторону свободную руку, Маленький попытался поймать тезку за шиворот, но промахнулся.

– Играть! – едва разборчиво прохрипел ему Голицын.

Последнее, впрочем, оказалось излишним: воспользовавшись суматохой, никем не прикрытый Пашка Хохлов спокойно принял снаряд и, легко миновав не успевшего еще обзавестись битками одинокого защитника «Конкорда», спокойно отправил черный мяч в кольцо.

– Поражен шлюз номер один команды «Конкорд»! – сообщил электронный судья. – Счет один – ноль в пользу команды «Варяг»!

– Ты как? – возле Ивана затормозил, уцепившись за матерчатую петлю на стене, Маленький.

– Н-нормально, – с трудом восстанавливая дыхание, пробормотал Голицын.

– Замена не нужна? – рядом со Смирновым возник Пашка.

– Нет, – покачал головой Иван. – Не сегодня…

– Тогда все по местам! – распорядился капитан.

Ответная атака «Конкорда» вышла совсем не опасной. Хотя задумано было, вообще-то, неплохо: владеющий мячом Мазовецки, не глядя, отпасовал его назад, сам же, оттолкнувшись от подставленной спины партнера, устремился к воротам «Варяга», но вот только ответной передачи так и не получил: владеющий снарядом игрок замешкался, да тут и Глеб подоспел, почти в упор расстреляв противника битком. Бесхозный черный мяч тут же подобрал Хохлов и рикошетом от стены переправил Ивану. Голицын в одно касание вернул снаряд стремительно стартовавшему Пашке, тот, дав сперва мячу удариться о стену, – снова Голицыну. Так в три передачи они вдвоем прошли через все поле, и оказавшийся в одиночестве перед воротами Иван не забросил даже, а просто положил мяч в незащищенное кольцо.

– Поражен шлюз номер два команды «Конкорд»! – объявил судья. – Счет два – ноль в пользу команды «Варяг»!

Третий мяч также был записан на счет Голицына, хотя на этот раз почти всю работу сделали его партнеры. Под прикрытием Антона Пухова, принявшего на себя два или три битка защиты, Хохлов по замысловатой дуге приблизился к воротам противника, но, находясь под острым углом, бросать не стал, отпасовав подтянувшемуся сзади Глебу. Подключение защитника «Варяга» оказалось для обороны «Конкорда» полной неожиданностью – те буквально расступились, стараясь прикрыть своих подопечных, и пропустили Соколова прямо по центру. На перехват успел броситься один лишь вездесущий Мазовецки, но, подпустив того поближе, Глеб издевательски прокинул снаряд мимо его вытянутых рук – прямо на подоспевшего Ивана. Тому только и оставалось, что подставить ладонь.

– Поражен шлюз номер три команды «Конкорд»! – не замедлило последовать объявление. – Счет три – ноль в пользу команды «Варяг»!

– Так, не расслабляемся, – с деланой озабоченностью проговорил Пашка, вернувшись в защиту. – В прошлый раз, если кто помнит, тоже сначала «три – ноль» было. Никто не устал? Можем заменить.

Желающих переместиться за ворота не оказалось, и игра возобновилась.

Насчет того, что расслабляться рано, Пашка предупреждал не зря: обозленные столь неудачным началом, игроки в голубой форме собрались и провели несколько довольно опасных атак. В одной из них Мазовецки лишь чудом не переправил снаряд в кольцо – биток Глеба просвистел мимо, но поляк все же на мгновение отвлекся, и момент для атаки был упущен. Не прошло и нескольких секунд, как мяч был перехвачен, и Иван, Пашка и Антон Пухов втроем вывалились против одного защитника соперника. Завершать комбинацию выпало Голицыну, но, оказавшись прямо перед кольцом, бросать он не стал. Тут же последовала контратака «Конкорда» – тоже, правда, неудачная.

– В чем дело? – подлетел к Ивану недоумевающий Пашка.

– Это был пятый шлюз, – коротко ответил Голицын.

– Ну и что?!

– А то, что мы их сегодня по порядочку сделаем, – бросил Иван.

Поразить шлюзы противника в порядке их нумерации – с первого по шестой – считалось в криске высшим шиком. Разумеется, команда, избравшая такую тактику, сильно рисковала – противник-то подобными ограничениями не связан!

– Ты с ума сошел! – воскликнул Хохлов.

– Остынь, я знаю, что делаю, – отмахнулся Голицын.

– Знает он! Еще раз увижу такое – за ворота посажу!

Иван не ответил, но в следующей же атаке вогнал мяч в кольцо под номером четыре. Пашка лишь головой покачал.

Пятый шлюз был поражен Иваном со штрафного. Защитники «Конкорда» не по правилам обошлись с мирно проплывавшим мимо их ворот Антоном Пуховым, и судья остановил матч. Антоху, правда, пришлось срочно заменить – кто-то из игроков в голубой форме то ли случайно, то ли намеренно заехал ему кулаком в нос, остановить же кровь можно было только в нише за воротами – там на этот случай имелось медицинское оборудование. В игру вошел Игорь Фролов.

При исполнении штрафного удара защита не вправе вмешиваться, но не все так просто, как может показаться: снаряд необходимо сперва направить в закрытую створку собственных ворот – и уже рикошетом он может поразить одно из колец противника. В «Варяге» мастером штрафных по праву считался Голицын – в прошлом году, в силу обстоятельств, он долго и упорно тренировался в их исполнении. Пашка Хохлов штрафные тоже бил неплохо, но на этот раз тянуть одеяло на себя не стал и сам подал Ивану снаряд. Выверенный бросок, и:

– Поражен шлюз номер пять команды «Конкорд»! Счет пять – ноль в пользу команды «Варяг»!

Видно, рассудив, что терять им больше уже нечего, игроки «Конкорда» всей командой бросились в атаку. У «Варяга» же, напротив, игра в нападении как-то незаметно разладилась. Пару контратак россияне, правда, все же провели, но в первый раз, оказавшись перед воротами противника, растерялся неопытный Смирнов, а во второй уже Пашка, бросая из неудобного положения, угодил в дужку кольца.

В защите же у россиян слабым звеном оказался новичок Фролов, которого раз за разом обыгрывали на фланге игроки в голубых комбинезонах, и только титаническими усилиями окопавшихся в обороне Глеба и присоединившегося к нему Ивана «Варяг» сохранял пока свои ворота в неприкосновенности.

А тем временем конец матча был уже не за горами.

– Может, оно и к лучшему, – проговорил, тяжело дыша, Пашка, в очередной раз возвращаясь на помощь своей защите. – «Пять – ноль» – победа более чем убедительная. Зато не надо будет через ворота проходить…

– Нет, – не согласился Иван, подхватывая проплывавший мимо биток. – Мы их дожмем!

– Дожмем – хорошо, – не стал спорить Хохлов, хотя по всему было ясно, что текущий счет устраивает его, как никакой другой.

– До конца матча осталась одна минута, – прервал их разговор голос арбитра.

Неожиданное объявление отвлекло внимание Игоря Фролова, владеющего снарядом, тот вздрогнул, и черный мяч, выскользнув из его рук, медленно поплыл к центру поля. В следующую секунду Иван, оттолкнувшись ногами от дужки шлюза, устремился за ним в погоню. Одновременно с противоположной стороны площадки навстречу Голицыну стартовала фигура в голубом комбинезоне. На таком расстоянии Иван не мог видеть лица противника, но откуда-то он знал – точно знал – что это именно Мазовецки.

Изначально Голицын был значительно ближе к снаряду, но тот не висел неподвижно, а двигался, пусть и не слишком быстро, в сторону ворот «Конкорда», что уравнивало шансы. Збышек летел, выставив вперед руку, всем своим видом показывая, что на этот раз уходить от столкновения не намерен. Столь же решительно был настроен и Иван.

Внезапно на пути снаряда появился бесхозный дрейфующий биток. В какой-то момент казалось, что мячи благополучно разминутся, но нет: черный и красно-коричневый бока соприкоснулись – и тут же расстались. По большому счету это и ударом-то нельзя было назвать – так, погладили слегка друг друга боками, но траектории их полета все же изменились. Биток ушел вправо, снаряд едва заметно отклонился влево, Иван же и Збышек так и продолжали лететь в расчетную точку встречи – друг с другом, но уже не с мячом.

Видя, что случилось, Мазовецки машинально попытался повернуть – но в невесомости без посторонней помощи сделать это было невозможно, и единственное, чего добился поляк – закрутился вокруг собственной оси. Иван не шевелился – только вытянутая вперед рука словно сама собой медленно сжалась в кулак. Кто-то вскрикнул, поняв, что сейчас должно произойти. На какое-то мгновение Голицын увидел в какой-то паре метров от себя широко распахнутые бледно-голубые глаза Збышека…

Удар не замедлил себя ждать, вот только оказался он куда слабее ожидаемого и пришел несколько с неожиданной стороны – сбоку. Едва Иван сообразил, что это пущенный кем-то биток, как второй такой же врезался ему в бедро. Мимо со свистом пронеслась голубая стрела – это поляк, с пути которого в последний момент убрали препятствие в лице Голицына, умчался к воротам «Варяга». Впрочем, снаряда в распоряжении Мазовецки не было. А был он здесь, прямо возле вытянутой руки Ивана.

Действуя почти на автомате – сознание его все еще переживало несостоявшееся столкновение – Голицын подхватил черный мяч и оглянулся. До ворот отсюда было далековато, да и защита рядом. Зато у противоположной стены – там, откуда и прилетели нежданные битки, в гордом одиночестве завис Глеб. Подняв вверх большой палец – понял, мол, спасибо за помощь – Иван что было сил метнул снаряд в сторону друга.

– Поражен шлюз номер шесть команды «Конкорд»! Счет шесть – ноль в пользу команды «Варяг»! – раздавшийся через несколько секунд голос судьи подтвердил, что расчет Голицына оказался верен. – Ворота команды «Конкорд» открыты. Первая стадия матча завершена.

– Эх, не было печали! – проворчал появившийся откуда ни возьмись Пашка. – Но красиво, не спорю: красиво!

– Команде «Варяг» приготовиться к проходу через ворота! – поторопил электронный судья.

Понурые игроки «Конкорда» разбирали битки.

– Первым идет Глеб, – принялся распоряжаться Хохлов. – За ним – Иван. Потом Антон, Игорь и Маленький. Я – последний.

– Может, пустим молодых вперед? – осторожно предложил Соколов.

Идти в числе первых было легче – большее число товарищей по команде могло поддержать огнем.

– Ни в коем случае, – покачал головой Пашка. – Должен пройти кто-то один из вас, – он кивнул в сторону Ивана с Глебом. – Хотя бы один, я имею в виду. А там уже пусть и молодые резвятся. И так я – последний, – по традиции, нередко, впрочем, нарушавшейся, капитан оставлял за собой заключительную, самую сложную попытку.

– О’кей, – кивнул Соколов.

Пашка, Иван, Антон и Маленький разобрали четыре оставшиеся после «Конкорда» битка, Глеб взял в руку снаряд.

– Первый – пошел! – дал команду судья.

Осторожно придерживая мяч, Глеб двинулся вдоль стены. Внезапно он сделал резкое движение, словно собирался прыгнуть. Обман удался: сразу двое из европейцев выпустили свои битки. Спокойно переждав, пока они отскочат обратно в поле, Соколов ухватился за петлю, явно собираясь продолжить движение вдоль стены – и в этот же момент прыгнул – уже по-настоящему. Навстречу ему из рядов «Конкорда» вылетел биток, но еще на полпути Пашка сбил тот своим. Еще один красно-коричневый мяч прошел далеко в стороне – кто-то из европейцев промахнулся, но лишился своего битка и Антон Пухов, машинально пославший его на перехват.

Тем временем Глеб благополучно достиг противоположной стены. Отсюда до ворот было уже совсем недалеко, но в запасе у защиты оставались еще два битка, причем один – у Мазовецки. Два мяча сохранили и россияне, но позиция обоих Иванов была теперь не слишком удобной.

Оценив ситуацию, Голицын окликнул Пашку, решив переправить свой биток капитану, и в этот момент, заметив, что на голос обернулись не только свои, но и некоторые игроки «Конкорда», Глеб рванулся к воротам. Но, к сожалению, Мазовецки был начеку. Подпустив Соколова почти вплотную, поляк мощным ударом послал ему навстречу свой биток. Маленький попробовал было его перехватить, но на таком расстоянии шансов тягаться со Збышеком у него не было.

Каким-то образом Глеб ухитрился удержать под контролем снаряд, но ударом битка его отбросило назад – куда дальше, чем разрешенная одна руша – пять земных метров.

– Первая попытка не засчитана! – сообщил арбитр.

Расстроенно послав черный мяч в сторону Ивана, Глеб скрылся за воротами. Игроки в зале разобрали битки.

– Второй – пошел! – поторопил судья Голицына.

– Никому не стрелять, пока снаряд у меня в руках! – шепнул Иван, занимая стартовую позицию. – Пашка, Мазовецки – твой!

– Что? – не понял Антон.

– Делай, как он сказал! – процедил Хохлов, перемещаясь вдоль стены поближе к поляку.

Маневрируя возле стены, Ивану удалось заставить противника впустую растратить три битка. На руках у игроков «Варяга» по прежнему оставалось четыре – следуя указанию Голицына, россияне пока огонь не открывали. Это уже можно было назвать преимуществом.

Иван сделал еще пару ложных маневров, но больше никто из европейцев на них не купился. Что ж, значит, близился решающий момент.

Замерев на мгновение, Иван внезапно швырнул черный мяч в противоположную стену, выждал секунду – и рванулся к воротам. Со стороны конкордовцев вылетели два битка – один в сторону снаряда, другой – Голицына.

– Перехват! – донесся до слуха Ивана голос Пашки.

В воздух взвились еще два мяча – кажется, Антона и Игоря. Первый успешно защитил снаряд, второй же ушел в «молоко», но тут подоспел Маленький, метким броском отведя вражеский биток в сторону от тезки.