Текст книги "Курнос"

КУРНОС

Предисловие

Северный ветер пронизывал до косточек, не спасала даже брезентовая куртка, накинутая на плечи. По радио ди-джей уверял, что ночь будет теплая из-за идущего циклона. А днем, так вообще, температура поднимется до 20+ по Цельсию, не смотря на середину октября, но как обычно бывает, все было в точности, до наоборот. Правда, днем могло все поменяться, во что с трудом верилось. Поведя от холода плечами и сделав вздох, Аркадий выбежал по ступенькам из будки, к машинам.

С радостным визгом навстречу Аркадию выбежала большая псина. Прицепленная к ошейнику цепь, весело бренчала.

– Что Мухтар, скучаешь? – сочувственно пробормотал Аркадий, трепля загривок псины.

Тот, услышав свое имя, радостно замахал хвостом и в порыве чувств поднялся на задние лапы, норовя передними замарать куртку Аркадию.

– Мухтар перестань! – умоляюще выкрикнул он, но видя, что окрик не прервал собачью радость, а даже приободрил пса, Аркадий ретировался от Мухтара на длину цепи. И только на достаточном расстоянии от посягательств собаки, Аркадий со спокойной душой стал оглядывать автостоянку.

Умеренный свет прожекторов вполне освещал все стоящие на стоянке машины. Аркадий по привычке стал считать автомобили, зная всю бессмысленность своих действий, все было в порядке. Машины в норме, колеса на них в полном комплекте, посторонних людей вблизи огражденной территории – отсутствовали…, все было окей, как в принципе и должно быть. И уже поворачиваясь в обратную сторону, к сторожевой будке, каким-то мимолетным чутьем, Аркадий почувствовал какую-то нестыковку в нормальной панораме.

Уже сделав пару шагов к будке, Аркадий остановился и повернулся обратно к машинам. И внимательно стал просматривать стоянку.

Конечно же, одна лишняя тень проступала между двумя дальними тенями от машин.

Нащупав резиновую дубину на поясе, Аркадий медленно, крадущейся походкой, стал подходить. И уже когда осталось пройти еще пару метров, он заметил, как тень чуть дернулась.

Сомнений не было, между машинами кто-то есть. Нервным движением, Аркадий сорвал с пояса дубинку и, замахнувшись, выскочил из-за угла зада «шестерки».

– Стоять! – резко выкрикнул Аркадий, готовый дубину применить по назначению.

– Дяденька не бей! – детский испуганный голос несколько остудил пыл Аркадия, приведя в полное замешательство.

– Ты чего здесь делаешь? – сконфуженно спросил Аркадий, разглядывая жалкий маленький комочек. Пацаненок от страха весь съёжился, пытаясь раствориться или превратиться в невидимку. Плечи у мальчишки дрожали, а голова была прижата к коленям. Весь его вид говорил о настоящем страхе, испытанным при появлении сторожа.

– Ты чего? Глухой? Что тут делаешь? – повторил Аркадий свой вопрос.

– Дяденька, только не бей… – всхлипнул мальчуган.

– Да не буду я тебя бить. – недоуменно пробормотал Аркадий, засовывая обратно за пояс свою дубинку.

– Я здесь нечайно… – более уверенно сказал пацаненок, поднимая из под колен голову, готовый в любой момент принять первоначальную позу.

– Это как так «нечаянно»? – спросил Аркадий, рассматривая лицо мальчугана, но из-за нехватки света, это не очень получалось.

Поняв, по молчанию мальчика, что ответа не дождаться, Аркадий подошел к нему и с уверенностью в голосе выговорил:

– Ладно, пойдем со мной… – и положив руку на плечо мальчишки продолжил – Там расскажешь!

Неуверенно мальчишка приподнялся, соображая рвануться в бега от сторожа или нет, но видно, что-то в стороже внушило доверие, и он с осторожностью, пошел вслед за Аркадием.

* * * *

– Ну паря, теперь уж говори, что ты тут делаешь в такой поздний час? – спросил Аркадий, после того как они зашли в будку и расположились на лавке. При свете двух ламп в потолке, Аркадий внимательно стал рассматривать мальчугана. Его курносое лицо было всё в пятнах, как у человека, долго проведшего на ветру и холоде. На голове грязная шерстяная шапка, куртка и брюки на нем висели, то ли от пропитанной грязи, то ли просто на пару размеров больше, а может и от того и другого. Ботинки были изрядно истоптаны, подошва на левой ноге висела. Весь его вид, говорил об отсутствии родителей, плюс – рваная сумка в руках, с бренчащими пустыми бутылками.

– Я дяденька только пустые бутылки хотел взять у машины. – ответил визитер, уперев взгляд в пол.

– Какие бутылки?… – начал было Аркадий, но тут же вспомнил о привычках водителей пить пиво на стоянках, после трудового дня…, все бы ничего, да только больше всего Аркадия выводило их нежелание оттащить эти злополучные пустые бутылки к контейнеру мусорному, стоящему сразу на выходе со стоянки. Видать у водил развито чувство лени, или просто, элементарная невоспитанность дает о себе знать. – Слушай, а как ты пролез? А хотя ясно…

По тщедушному сложению граничащее с дистрофией, было понятно, что забор не станет преградой для мальчугана.

– Ну что, будем звонить в милицию? – скорее сам у себя, спросил Аркадий.

– Дяденька, не надо милиции! – жалобно запричитал мальчуган.

– Почему это не надо? Отвезут тебя к родителям…, ты ведь наверняка потерялся? – неуверенно спросил Аркадий, уже заранее зная ответ.

– Нету у меня никого, я всегда один!

– А сколько тебе лет-то?

– Не знаю.

– Как не знаешь? – удивился Аркадий.

– А вот так, не знаю.

– А день рождения у тебя когда?

– Тоже не знаю… – доброжелательно улыбнулся мальчуган – …но вообще-то я люблю лето, наверно я летом родился…

– Почему? – логика пацана была безупречна, и Аркадий, от разговора с мальчишкой, чувствовал, что горечь все более и более настигает его.

– Потому что летом все есть, картошечка молоденькая, огурчики, помидорчики…, ягоды всякие в садах…, лофа короче, ешь от пуза! – в глазах мальчугана засияли искорки от воспоминаний.

– Ндаа! – многозначительно выдохнул Аркадий, задумавшись об участи пацаненка.

Настала тишина, каждый обдумывал что-то свое. Пацан пристальным взглядом смотрел на старый холодильник «Минск» наслаждаясь теплом, исходящим от электрообогревателя. Аркадий печально смотрел на пол, нервно теребя край своей неснятой еще куртки и улавливая носом запах дыма, исходящий от мальчишки.

– А как звать-то тебя? – прервал минутное молчание, Аркадий.

– Курнос – просто ответил мальчишка, шмыгнув курносым носом.

– Это что за имя такое, это кличка наверно? – улыбнулся Аркадий.

– Да нет, это зовут меня так.

– Зовут? Нда, и кто это тебя так зовет?

– Пацаны, с которыми я живу.

– Дак ты не один живешь?

– Конечно нет, ха, нас много!

– Много? Как так…, и все без родителей?

– Да почему…, у некоторых есть родители, такие же бомжи, у других алики….

– Это что за алики? – мальчишка все больше и больше удивлял Аркадия.

– Ну алики, алкаши, пьянь вонючая! – с чувством превосходства, ответил Курнос.

– А-а-а! – понимающе акнул Аркадий.

– А есть просто убежавшие от родителей, ну и конечно такие же, как и я.

– Это какие?

– Ну какие, какие…, такие, которые всё время живут одни… – видя непонимание на лице Аркадия, Курнос продолжил: – …ну нет у нас родителей, сколько себя помню, я всегда был среди пацанов, в колодце.

– В каком еще колодце? – А Аркадий еще думал, что за жизнь свою многое повидал.…

– Ну живем мы там, в колодце!

– Но зимой ведь там холодно?

– Ха, нет… – заулыбался Курнос – …там теплые трубы, у нас там тепло…, вот как у вас прям!

– Ааа! Теплотрасса значит у вас. – подытожил Аркадий, опять задумавшись. Чувства были непонятные, смятение прям какое-то. Живя в нормальной двухкомнатной квартире, получая пенсию и еще этот приработок на стоянке, Аркадий не мог и представить жизнь этого пацана. Без имени – но со странной кличкой, которую Курнос воспринимал как собственное имя…, без родителей – но которого воспитали такие же оглоеды и улица…, без возраста и дня рождения – но почти уверенного, что именины у него летом. Представить себе в 21 веке такое невозможно, учитывая, что сейчас не послевоенное время, разрухи в стране не наблюдается. Судя по виду, лет десять ему было, правда худоба его изрядна молодила.

– Слушай Курнос, чай горячий будешь? – улыбнулся Аркадий, глядя в зеленые и приятные глаза мальчишки.

– А можно? – неуверенно спросил Курнос.

– Конечно! Сейчас! – ответил Аркадий, доставая из висящего над столиком ящика, старый электрочайник. – А то я тебя вопросами утомляю, а ты наверно голодный.

Пока Аркадий суетился с приготовлением чая, Курнос, в это время стал рыскать в своих больших карманах. И вытащив руку, выложил на столик две помятые и промокшие конфетки, видно кем-то подаренные, а может и найденные на земле.

« Ну дела…» – мелькнуло в голове у Аркадия, краем глаза увидев деловые действия мальчишки. И как ни в чем не бывало, продолжил заварку чая.

– Дяденька, вы курите? – тихо, с надеждой в голосе, спросил Курнос.

– Курю! – механически ответил Аркадий, выключая кипятильник из розетки.

– А сигаретки у вас не найдётся?

– Чегооо? Какой сигаретки? – возмутился Аркадий – Подрасти сначала, прежде чем всякую гадость в рот пихать.

Настала минутная тишина. Курнос насупившись, смотрел в пол, а Аркадий разливал заварку из чайника, разводя кипятком. Поставив на столик алюминиевую и пластмассовую кружки, с дымящимся чаем, Аркадий достал рафинированный сахар.

– Ну что Курнос? Попьем чаёк? – веселым тоном спросил Аркадий, чувствуя обиду мальца из-за отказанной сигаретки. Присев на край лавки, Аркадий стал наблюдать за Курносом, который с жадностью набросился на пластмассовую кружку с чаем.

– Можно я два кусочка возьму? – спросил Курнос, потянувшись за сахаром и застыв, на какое-то мгновение.

– Бери, сколько хочешь! – улыбнулся Аркадий.

– Ну я тогда возьму три?

– Конечно! – ответил Аркадий.

Бросив сахар в чай, Курнос стал мешать ложечкой, а после с азартом стал глотать напиток, обжигая потрескавшиеся губы. Все это время, Аркадий не отводил взгляд от пацана и меланхолично улыбаясь, думал об участи его.

Не прошло и трех минут, как Курнос справился с содержимым кружки, а Аркадий даже не приступал к чаепитию. Ложечкой, малец уже соскребал не растаявший сахар в кружке и со вздохом облегчения, он откинулся на спинку лавки.

– Может еще хочешь? – спросил Аркадий.

– А можно?

– Конечно! – ответил Аркадий, двинув к пацаненку свой, не начатый чай. – И клади сахар, не жалей.

– Спасибо большое дяденька! – поблагодарил Курнос Аркадия, хватая очередную кружку с чаем.

– Да что это я! – спохватился Аркадий, вспомнив про холодильник – Сейчас я достану маслица да хлебушек.

Глаза у Курноса загорелись и рука с кружкой застыла на пол дороги. Заворожено, он уставился на Аркадия, тот, как раз, открыл дверцу холодильника и стал оттуда доставать завернутый в фольгу, завтрак. И только в последний момент, Курнос успел отвести взгляд от Аркадия и продолжить, как ни в чем не бывало, пить чай. Захлопнув дверцу холодильника, хозяин даже не заметил пристальное внимание Курноса.

– Ну что? Покушаем? – задал вопрос Аркадий, улыбнувшись Курносу.

– Да я сильно-то есть и не хочу…, – неуверенно прошептал Курнос, внутренне съежившись от своих же произнесенных слов и тут же, торопясь, добавил: – …только разве чуть-чуть.

Курнос нравился Аркадию все больше и больше, его ум и житейская мудрость, учитывая безграмотность, восхищали. Развернув сверток и выложив содержимое на стол, поближе к пацану, Аркадий сел на прежнее место.

– Не стесняйся, бери и ешь! – тихо, но уверенно выговорил Аркадий.

– Спасибо, я только один съем. – Уверил Курнос сторожа, беря в руки бутерброд с маслом и сыром. Тихо и с плохо скрываемым наслаждением, Курнос вздохнул терпкий аромат, издав едва слышный стон, но все же услышанный Аркадием.

Не прошло и минуты, как последний кусок бутерброда пропал во рту Курноса, и лишь движение ушей, от быстрого жевание, подсказывало, что еда не проглочена, а разжёвана по всем правилам.

– Курнос, ты не скромничай, хочешь – бери еще, и ешь, сколько хочешь!

– Ну не знаю… – борьба с совестью продолжалась не долго, и уже второй, а там третий и четвертый бутерброды, пропали в казалось маленьком ротике Курноса, и лишь после, со вздохом облегчения, он приступил к уже остывшему чаю.

– О-о-ох! – вздохнул радостно Курнос, расслабив плечи и несколько раскинувшись на лавке после проглоченных чая и бутербродов.

– Ну как? Наелся? – радуясь за Курноса, спросил Аркадий.

– Дааа! – простонал сытый парнишка и продолжил: – Спасибо большое, дяденька.

– Да ладно уж. – Сконфузился Аркадий.

– Эх, сейчас бы сига… – остановился резко Курнос, вспомнив недавние слова Аркадия. Аркадий лишь удивился совсем взрослому поведению Курноса.

– Слушай, а ты чего все дяденька да дяденька? Называй меня просто Аркадий, можно дядя Аркадий…, договорились?

– Ага, дядя Аркадий! – ответил Курнос.

– Вот так-то лучше! – удовлетворенно сказал Аркадий, доставая сигаретку. Взгляд, брошенный Курносом на пачку сигарет, смутил Аркадия.

– Ты тут пока посиди малыш, я сейчас курну и приду. Ладно?

– Хорошо дядя Аркадий.

Хлопнув дверью сторожки, Аркадий вышел на улицу. С облегчением, он закурил сигарету. Поскуливая, из собачей будки, вылез Мухтар и с печальными глазами уставился на хозяина.

– Что Мухтар, голодный? – обратился к собаке Аркадий, делая глубокую затяжку. Тот, услышав свое имя, жалобно пролаял, и помахивая хвостом, уставился на Аркадия.

– Извини уж Мухтарчик, незваный гость к нам пожаловал.

Мухтар, поняв видно что ему ничего не перепадет, повизгивая, залез обратно, в будку. Лишь выставленная из отверстия морда собаки, говорила о смутной надежде на кусочек пищи.

–Ничего Мухтар, живы будем – прорвемся! Утром принесу что-нибудь поесть. – Сказал Аркадий, подергивая плечами от промерзлого ветерка.

Искурив сигаретку до жжения пальцев, с осторожностью и неторопливостью, Аркадий потушил окурок и положил его в карман куртки, к остальным накопленным окуркам. После чего, он зашел обратно в сторожку, плотнее прихлопывая за собой дверь.

– Ну что малец…, – начал было говорить Аркадий, но увидев заснувшего Курноса, замолк.

Подойдя к упавшему на скамью парню, сторож подложил под голову мальчишки свернутую фуфайку, заменявшую подушку. Тот лишь по-детски заурчал во сне, поворачиваясь на другой бок и устраиваясь удобней.

– Нда!! – промямлил Аркадий – утомился малый…

Ничего не оставалось делать, как сесть на принесенное из дома старое кресло, устроиться поудобнее в нем, взять книгу в руки и углубиться в чтение. С возрастом бодрствование становится средством борьбы с неумолимостью времени, и тем приятней было слышать уютное похрапывание ребенка, для которого жизнь только начиналась. Одинокие две конфеты продолжали лежать на краю стола…

Глава № 1

– Курнос, ты где был? – сразу же был задан вопрос, как только Курнос влез в люк.

– Да так, кое что делал… – попытался уйти от ответа Курнос, расстилаясь на старой фуфайке, служившей кроватью и постельным бельем.

Но видно этот ответ не удовлетворил спросившего, так как тут же из темноты вылез обросший, с грязным лицом, мальчишка, старше Курноса года на два, три и выглядевший соответственно несколько поплотней и крепче.

– Курнос, ты чё офигел?… – агрессивно заговорил пацан – …ты еще вчера мне должен был принести десять рублей.

– Каряга! Ну ты чего….

Подзатыльник по голове прервал Курноса, тот тут же попытался уползти на корточках в темноту, но пинок в мягкое место не дал возможности ретироваться.

– Ты сука куда полез? – сам себя распаляя, завопил Каряга.

– Каряга, да принес я тебе деньги. – Захныкал Курнос, ища за пазухой заначку – Нааа!

Протянутая рука Курноса, остудила пыл Каряги, который с удивленным лицом застыл на месте, не зная пропнуть ли еще, аль нет.

– Эх, дать бы еще тебе по рылу…, – уже более миролюбивым тоном проговорил Каряга -…да жалко руки марать.

Курнос со вздохом облегчения полез на свою лежанку, исподтишка поглядывая на считавшего мелочь Карягу.

– Ну не знаю, не знаю. – Пробормотал Каряга подсчитав монеты, и уже более громче, добавил: – Курнос, ты ведь понимаешь, за задержку еще рубль причитается…

– Наа! – тут же согласился Курнос, вытаскивая еще одну монетку и протягивая ее Каряге.

С еще большим удивлением на лице, Каряга подошел к Курносу и взял рубль.

– Странно, ты что клад нашел.., а? – острый нос Каряги еще более заострился от недоверия.

– Да нет, у стоянки шофера бухали и бутылки оставили, целую кучу! – Частично наврал Курнос, скрывая правду о добром старичке приютившего на ночь Курноса и надовавшего утром, после пробуждения, собранные за время сна, бутылки. Ну еще накормившего и обогревшего Курноса…, сердце подсказывало, что про это не надо рассказывать, особенно Каряге.

– И что, так они просто и лежали, ни калдырей…, ни бичей не было? – все еще не веря, спросил Каряга, пытаясь высмотреть в потемках лицо Курноса.

– Да отвечаю!!! Просто газетой накрыто было вот никто и не увидел.

– Ладно – успокоился Каряга, растворяясь в темноте – но смотри у меня!

– Угу… – пробубнил Курнос, чувствуя что пронесло. Устроившись на фуфайке, мальчишка попытался уснуть. И только сон начал окутывать сознание, неожиданно у уха раздался шепот.

– Курнос…, а Курнос?

– А-а-а? Кто это? – встрепенулся Курнос, зная уже ответ.

– Да я это.… – Ответил голос.

– Шмыг…, ты гонишь что-ли? Ты чего подкрадываешься? – успокоился Курнос, представив себе глупое, вечно шмыгающее лицо Шмыга. Его всегда текущая сопля из носа норовила постоянно капнуть, но натренированный нос, в последний момент, ну почти всегда, втягивал ее обратно. Эта его борьба с насморком была очень звонка и красочна, и в принципе, кличка была неминуема.

–Курнос, ну извини.… – заныл Шмыг – …я думал ты не спишь, ты же только пришел.

–Индюк тоже думал, да в суп попал – ворчливо выговорил Курнос, поворачиваясь к Шмыгу: – Ну чего тебе?

– Курнос, а Курнос? Дай мне что-нибудь похавать? – жалобно запричитал Шмыг.

– Ты чего? Не похавал что ли? – удивился Курнос.

– Поел, но немного, башни мало дали, а сами лопали…, суки. – ответил Шмыг, втягивая в носовую пещерку очередного беглеца.

– Как так?

– Да вчера мало мы нарыскали, а еды так совсем мало.…

– Ну ладно, сейчас. – Пожалел Шмыга Курнос, доставая из-за пазухи кусок батона днем купленный сердобольным сторожем. Курнос был одногодкой Шмыгу, но вечно получалось, что Курнос опекал его.

– Спасибо Курнос! – чуть не завопил Шмыг, но вовремя опомнившись, прижал рот рукой.

– Не ори идиот, иначе чайки налетят. – Улыбнулся Курнос, протягивая кусок батона Шмыгу. Шмыг, зажав хлеб руками и пряча за воротом куртки, полез наружу, на улицу, понимая, что там никто не увидит, как он пожирает хлеб.

– Зря ты ему дал! – раздался совсем рядом спокойный голос Серого, приютившегося где-то рядом.

– Почему? – так же спокойно спросил Курнос.

– Набздел он тебе насчет еды… – иронично ответил Серый – …всем хавчика хватило, и даже тебе оставили немного.

– Ну ладно уж…, пусть жрет….

– Курнос, да ты что? Косой еще не приперся.., а этот черт там в стороне крысятничает…, а если попадется?

– Да ладно Серый, не кипятись….

– Ладно то ладно, но ты точно с этим дауном доиграешься…, жалеть его – дороже выйдет тебе же.

Наступило молчание, каждый задумался о своем. Тихое шуршание крыс и мышей успокаивало нервы детей, ведь это было обыденность их жизни. Где-то вдали загудел локомотив, на местном заводе заступила к работе новая смена. Равномерный гул ближайшей ТЭЦ навеивал странные мысли о жизни этих рабочих…, как они живут, сколько у них детей, как развлекаются.

– Серый! Ты вот скажи…, ты ведь любил своих родителей? Ты же должен помнить их?

– Почему? – насторожился Серый.

– Ну как почему? – озадачился Курнос. – Ты ведь недавно у нас появился…, я даже помню, говорят, у тебя были родители, вроде?

– Курнос? Да что на тебя нашло то? – заинтересовался Серый.

– Да ни что на меня не нашло…, спросить что-ли нельзя? – обиделся Курнос, вспоминая доброго ночного сторожа, который расшевелил сердечко своей добротой и сочувствием.

– Да не обижайся Курнос…, любил я их очень… – просто ответил Серый, вспоминая отца и мать. Но вот лица их почему-то блекли и таяли…, в глазах проступили слезы, а в горле стояла горечь…, благо в темноте Курнос не видел.

– И что??

– И все!

– Ты ведь и в школу ходил, а Серега? – не унимался Курнос, представив Серого в чистой одежде, в новых ботинках и еще причесанного, как некоторые дети, встречающиеся в городе.

– Ходил… – подтвердил Серый, с ужасающей точностью вспомнив одноклассников, сидящих за партами и Марью Ивановну, классную учительницу.

Курнос, вполне удовлетворенный немногословным ответом Серого, продолжил:

– А читать научиться легко, а Серый?

– Ну, в общем с начало тяжело, а потом все же легче и буквы будут сами ложиться…

– Прикольно…, Серый? А научи меня читать? – жалостливо спросил Курнос.

– Ну, научу… – неуверенно согласился Серый и тут же добавил: – …Потом!

Опять наступила тишина. Курнос представил себя читающим газету, обязательно в очках и на скамейке. А Серый вспомнил ту далекую жизнь, которая когда-то была у него с мамой, такой родной и доброй, будившей его утром в школу. И он еще всегда не хотел вставать…

– Знаешь Курнос, как хорошо было дома? – вздохнув, спросил Серый и тут же, не дождавшись ответа, продолжил: – Мама так вкусно готовила борщ.., со сметаной! А пельмени! Настряпает штук сто и на балконе их заморозит! А блинчики как напечет! И лупишь все это добро от пуза…, ээх! А «цыпленок табака»??? Ты пробовал когда-нибудь «цыпленка табака»??

– Фу…, курицу с табаком? Что это за гавно такое получиться? – скривился Курнос, представив цыпленка, посыпанного табаком.

– Дурак ты…, это курица, вроде запеченная, с корочкой вкусной, пропитанной там чесноком, перцем, чем-то еще….

– А табак?

– Эх Курнос, Курнос…, нет там табака, просто называется так…

– Сам дурак! А чеснок я люблю…, – представил картину Курнос – … а запеченный это как? Как картоху что-ли, на углях?

– Ну, почти, но не на углях… – ответил Серый, не представляя как объяснить про духовку человеку, не видевшего ее ни разу.

– Да ну тебя Серый, про еду, да про еду.– Глотая слюни, прервал Курнос слова Серого. – Пойду за долей своей, раздразнил только на хавчик.

– Давай, давай…. – Воспоминания все еще стояли перед глазами Серого, даже аромат еды проявился.…

Глава № 2

– Ах ты блядь! – раздался у люка басистый голос и тут же явно слышимый шлепок. – Залезай внутрь падла!!!

Со стоном и плачем, в колодец влез Шмыг прикрывая ладонью глаз. Следом запрыгнул рослый парень, на голову, а то и две, выше Шмыга. Его фигура возвышалась над тщедушной фигурой Шмыга, который тут же попытался отползти в спасительную темноту туннеля.

– Куда тварь? – остановил «башня» за шиворот Шмыга, и резким движением подтянул того к себе. – А ну САЛАГИ, свет!!!

В потемках, по мановению, возникло суетливое движение теней, и через мгновение чиркнули спички и загорелись свечи, освещая помещение. Трубы, идущие по низу туннеля, резко бросались в глаза, создавая постапокалиптический вид, но из-за разложенных, тут и там, фуфаек и циновок, служивших постелями, вид смягчался, неся какой ни какой уют и быт. Под люком, входом в колодец, чернели угли, на которых готовили пищу мальчишки, а открытый люк служил вытяжкой для дыма.

– Ну что пацаны? Вы тут спите, а Шмыг в это время крысятничает!!!– заговорил «башня», толкая вперед Шмыга. Высокий рост башни не давал стоять свободно в туннеле, своды которого были маловаты для столь высокого парня. – Так что будем наказывать!!!

И закрепляя свои слова, парень со всего размаха, резко пнул левой ногой Шмыга. Тот, пролетел от сильнейшего удара к кирпичной стене, и, издав писклявый стон, расстелился на чьей-то валявшей фуфайке.

– Косой? Блять Ты чего творишь? – раздался хриплый голос, один из лежащих на циновке парней приподнялся и стал подходить к месту действия.

– Баян, ты чего? – возмутился Косой.

– Чего, чего…, ты объясни с начало что произошло, а потом уж руки распускай! – голос у Баяна был уверенный и сильный, да и телосложение внушало уважение – сбитое и мускулистое, хотя роста на пол головы меньше, чем у Косого. Глаза Баяна холодно и жестоко смотрели на мир. Недаром в этой компании мальчишек, он считался авторитетом, даже выше чем у Косого, одногодки Баяна.

– Короче, подхожу значит, я к нашей хате и вижу…, этот сука… – указав, для убедительности, пинком по заду Шмыга: – … стоит падла, жрет хлеб втихаря от всех…, и еще сука оглядывается по сторонам, как крыса. Ух…, убил бы!!!

– В чем дело? – Возмутился Баян, глядя на подымающего после пинка Шмыга. – Ты что тварина, не ел? Или у тебя забрали хавчик?

– Да, да! – поддакнул Косой, замахнувшись кулаком на Шмыга.

–Хоре Косой! Пусть скажет! – остановил посыл Косого Баян, зло смотря на Шмыга.

– Да не наелся я… – всхлипывая заныл Шмыг. – …тарелку с кашей уронил на землю….

– А хлеб спер тварина пока все спали? Скрысятничал у своих же????

– Да нет!!! – не выдержал давления Шмыг, вытирая сопли и трусливо кинув взгляд на Курноса, продолжил: – Курнос мне дал!

Под рыдания Шмыга, все повернулись к Курносу и уставились на него. Воцарилась зловещая тишина. Ну вот, приехали…, не отвертеться – мелькнуло в голове Курноса.

– Ну дал я этому псу хлеб, купил на свои денежки заработанные и отдал ему! Пусть сука жрет!!! – Не выдержал Курнос. Злой, уничтожительный взгляд, на Шмыга не действовал, тот лишь отводил глаза в сторону.

– Курнос! Ты же знаешь правила! – Баян закипал. – Почему на общак не положил…, уж от тебя я такого не ожидал….

– Баян, да не успел я положить. Я ж недавно только пришел, а все спали. – Стал оправдываться Курнос.

– От куда это ты пришел? – насторожился Баян, не обращая внимания на проползающего у ног Шмыга. – Тебя ведь вроде с вчерашнего дня где-то носит?

– Да вот и я его спрашиваю: Ты где был? – Выступил вперед Каряга, пытаясь подкинуть дров: – я смотрю, значит, он пролез…, улегся, я ему говорю – давай долг…, а он взял да дал…, да еще и с процентом…

– Каряга ради бога не лезь! Пусть сам расскажет! – прервал Карягу Баян, не отводя взгляд от виновника. Курносу пришлось в очередной раз выложить свою выдуманную историю. Этот рассказ не вполне удовлетворил Баяна, но дальше расспрашивать не было смысла.

– Ну что Курнос, правила знаешь? Давай вытряхивай карманы! – Сложил руки в бока Баян.

Тот, обреченно вздохнув, беспрекословно стал выворачивать карманы. Посыпалась мелочь, упал складной сломанный ножичек, наполовину выкуренные две сигаретки, подобранные где-то на улице, промокшие спички и опять же, злополучные две расплывшиеся конфетки…, ну и крошки от хлеба.

– Это все? – спросил Баян.

– Да.

– Шмонать не буду, но смотри у меня, если напиз…л! – пригрозил Баян.

– Двадцать три рубля и сорок копеек! – подытожил Каряга, уже успевший поднять и подсчитать всю мелочь.

– Двадцатку я положу в общак! – громко выговорил Баян – остальное забирай!

– Все пацаны! Концерт окончен и всем спать! – стал разгонять мальчишек Косой на правах второго человека и при этом поглядывая на Баяна. Увидев, что Баян повернулся и пошел к своему закутку, Косой не долго думая подошел к Каряге, вытянул ладонь. Каряга хотел отчитать двадцатку, но Косой забрал всю мелочь, общаком заведовал Косой. Курносу оставалось лишь зло наблюдать за потерей всех денег и собрать оставшиеся ценности с пола, после чего, Курнос полез на свой топчак.

– Я же тебе говорил! – услышал рядом с собой шепот Серого после того, как свет померк и свечи затушили.

– Да заткнись ты! – не остыл еще Курнос, и, повернувшись в противоположную сторону от Серого, закрыл глаза.

Глава № 3

Румяное и доброе лицо женщины смотрело на Курноса. Голубые глаза прищурены и излучали ласку и нежность.

– Что сынуля? Хочешь сегодня «цыпленка табака» приготовлю? – спросила женщина, поглаживая ладонью Курноса по русым волосам.

– Мама…, ты где была??? – навзрыд заплакал Курнос, уткнувшись в мягкие груди.– Я жил совсем один…, ты зачем меня оставила?

– Успокойся Егорушка…, ты же взрослый уже…, зачем плачешь! – стала успокаивать сына мать, по ее щекам так же бежали слезы. – Так надо было сынуля…, но теперь я с тобой….

Ее голос был родным и приятным, грудь разрывала боль от нахлынувших чувств, и Курнос еще громче заплакал, измазывая халат мамин слезами.

– Все хорошо милый…, все хорошо! – Обнимала она Курноса, похлопывая его по спине. Воспоминания, дремавшие глубоко в голове Курноса, нахлынули в мельчайших подробностях. Даже родинку на щеке матери Курнос вспомнил….

…. И неожиданно мама оттолкнула Курноса от себя, с ненавистью посмотрела на сына, и засунув два пальца в рот, начала пронзительно свистеть.

Свист продолжался даже после того, как Курнос открыл глаза. Сон, как эфемерное привидение, растворился в сознании мальчика. Еще пару раз моргнув, сновидение забылось, оставив после себя сладостную горечь и легкую боль в сердце. Курнос приподнялся над лежаком и с удивлением стал вытирать проступившие во сне слезы.

Лучи встающего солнца пробивались через люк, сквозь завесу дыма, идущего от раззаженного огня. Над огнем стоял Зайка и пронзительно свистел, пробуждая спящих и оповещая одновременно о готовности пищи. Кастрюля с кашей дымясь, стояла в ногах, а рядом на газете лежали ломти нарезанного хлеба.

– Все Зайка!!! Заткнись! – прокричал сонный голос Баяна из угла старшиков.

– У-ууух! Хорошо! – раздался довольный голос, и струя воды заплескалась со стороны «ванны» – так назвали работающий пожарный кран, находящийся в глубине туннеля. Чей это был голос, можно было догадаться, так как только один из всей компании умывался по утрам, по домашней привычке. Это был Серый. Он даже покупал иногда для этих целей хозяйственное мыло, чаще воровал на стройках у работяг.

Потихоньку, к кастрюле стали подходить парнишки со своими тарелками. С важным видом, Зайка половником накладывал им кашу, и те, прихватив свой причитающий ломоть хлеба, удалялись на свои лежанки. Каша хорошо была сдобрена для сытости подсолнечным маслом, и сильно пахла терпкими подсолнечными семечками. Лишь старики, они же «башни», усаживались, у полукругом сколоченного, из досок, импровизированного стола, а стулья заменяли деревянные ящики. И, естественно, «башни» достали банку тушенки и поставили ее в центр стола, прекрасная добавка к рациону мальчишек, но, увы, не для всех.

– Ууу, суки! – завистливо и злобно пробормотал Шмыг, усаживаясь рядом с Курносом. – Извини Курнос за вчерашнее…, тебе ведь все равно ничего не будет, тебя не гоняет Баян с Косым как меня.

– Да ладно уж, не парься! – спокойно сказал Курнос, чувствуя, что вчерашняя ненависть на Шмыга, пропала. Воцарилась минутная тишина, каждый молча уплетал свою порцию каши.

– Знаешь… – прервал молчание Шмыг – …у меня со вчерашнего осталось три рубля, хочешь я их тебе отдам?