Текст книги "Туманный рассвет"

По телу Андрея побежали мурашки. «Откуда он взялся? Я же смотрел на берег, не отрываясь. Я бы точно заметил, если бы кто-то залезал в лодку. Если только… ОН УЖЕ БЫЛ ТАМ! Он был там, когда я забирал его книгу!»

Как только бродяга ступил на берег, то сразу же уставился на Андрея. Он просто стоял, смотрел на него и улыбался едва заметной улыбкой, скрывающейся в его бороде. Андрей отвернулся от взгляда бродяги. В голове у него одновременно возникли несколько сценариев на тему, что бродяга сделает дальше: подойдет к нему и попросит отдать то, что принадлежит ему, или позовет полицию, а может, без разговоров отберет силой. Но он так и не подошел. Через некоторое время все лодки одна за другой подплывали к катеру, и довольные и сытые пассажиры заполняли палубу. Екатерина, которая тоже поднялась на борт, прокричала: «Катер сейчас отплывает. Моя группа, все на борт!». Наконец, все задержавшиеся устремились к оставшимся лодкам, кроме, конечно же, украинской компании. Парни, ничуть не смущаясь, продолжали трапезу, с кем-то переругивались. Катя уже более напористо позвала их на борт. Один из них невозмутимо проорал: «Да ща идем! Шо? Подождать не можешь?!» В конце концов и они оказались на катере.

Когда катер отплыл несколько метров от берега, Андрей смог немного расслабиться и, взяв баночку местного пива в баре, начал листать книгу. Он уже почти не удивлялся, что книга была на русском языке. Только в конце книги Андрей обнаружил несколько вложенных станиц на современном английском. Эти страницы отличались от других, они были совершенно новыми, будто были написаны недавно. Английский Андрей знал хорошо, поэтому с легкостью начал переводить.

Текст был написан человеком по имени Алджерон Блеквуд, по крайней мере, так он себя называл. Он был профессором в Университете Браун в Провиденсе, на Род-Айленде. Как он писал далее, он был блестящим знатоком древних языков и даже директора крупнейших исторических музеев мира приглашали его для консультаций.

Однажды один его старый друг археолог попросил перевести одну книгу, эту книгу. Дальше он описывал путь, приведший его к безумию, сверхъестественные способности, которые дарует эта книга, существ, обитающих рядом с нами, но невидимых нашему глазу. Из текста стало ясно, что этот бродяга на лодке и был тем самым профессором. Но во всей этой жуткой истории Андрея шокировали больше всего последние строки послания. Они были адресованы… ему, Андрею! Он не мог в это поверить, но автор обращался именно к нему.

«Спасибо, что забрал ее у меня, спасибо, что избавил меня от жуткой смерти. Андрей, не удивляйся так. Видишь ли, я знал, что ты придешь за ней. Если бы ты попросил, я бы и сам ее тебе отдал. В определенный момент, который мне удалось вычислить, древние приходят и забирают с собой обладателя книги. Не важно, сколько она была у тебя – годы или минуты, – ты должен будешь уйти с ними. И книгу эту нельзя передать любому, ее можно передать только тому, кто видит. А ты видишь. Я еще не готов уходить. Я слишком много узнал, мне еще слишком много надо сделать. Я знаю, ты видел вещий сон. Это я послал его тебе. В оставшееся у тебя время постарайся напитать свое сердце храбростью и уйти достойно. Прощай».

После этих строк Андрей понял, как Алджерон перевел эту книгу. Он ее и не переводил. Несмотря на то, что он не знал языка, на котором она была написана, он видел истинное значение этих символов так же, как их видел Андрей, словно это был его родной язык.

На часах было ровно пять часов. Именно в это время в своем сне он спрашивал гида о прибытии на следующий остров. Но сейчас делать этого он не стал. Андрей уже знал, что этого не произойдет, ни до какого острова они не доплывут. Он уже чувствовал приближение одного из них. Лодку зашатало в разные стороны, и послышался чудовищный рык.

«Господи, что это такое? Это нормально?» – спрашивали заметно занервничавшие пассажиры у гида.

Бедная девушка пыталась всех успокоить словами: «Такое здесь иногда случается, сейчас все пройдет, просто чересчур сильные волны». Но по ее лицу было видно, что она сама не верит в то, что говорит. Пожалуй, только Андрей был спокоен. Он не спеша поднялся на палубу, сжимая книгу в руках, вдыхая, немного солоноватый воздух, и, допив залпом оставшееся пиво, посмотрел за борт. Из воды показалось несколько огромных, отвратительных, мокрых, извивающихся щупалец серо-зеленого цвета, которые стали обхватывать весь катер. Еще Андрей увидел два красных глаза, которые, словно багровые алмазы, блестели из глубин. Щупальца начали переваливаться через борт и рвать одного за другим обезумевших от страха пассажиров. Люди в панике метались из стороны в сторону, кто-то прыгал за борт, но тут же был утащен под воду. Самый дерзкий мужик из компании украинцев забрался под скамейку и рыдал, пока одно из щупалец не придавило его своим весом, как прессом. Один из моряков вытащил гарпун и выстрелил в одно из щупалец, но копье просто отскочило от него.

Андрей, оцепеневший от страха, как вкопанный стоял и смотрел на весь этот ужас, не зная, что ему делать. По какой-то неведомой причине щупальца не трогали его. Видимо, нечто еще не наигралось с другими пассажирами. Перед лицом Андрея пролетело изуродованное тело Кати и плюхнулось в воду. Наконец, Андрею надоело смотреть на эту кровавую вакханалию, рвота уже подступала к горлу. Он сделал пару шагов назад для разбега и, сжимая эту проклятую книгу в руках, прыгнул в океан. Моментально вокруг него образовался водоворот. Андрея швыряло из стороны в сторону, его голова так закружилась, что он перестал понимать, где он находится, где верх, а где низ. Его вырвало прямо в воду. Книга давно уже вылетела у него из рук. Андрей летел все ниже и ниже, в жуткую дыру, которая оказалась огромной пастью со множеством торчащих из нее в хаотичном порядке зубов. Через несколько мгновений все было кончено. Андрей исчез в пасти чудовища, которое, поглотив его, вернулось, может быть, на глубину, а может быть, в свое измерение, оставив прогулочный катер, набитый разорванными телами, одиноко качаться на волнах.

Эпилог

– Это плохо, очень плохо! Такое количество жертв на туристическом катере средь бела дня! – говорил один кубинский полицейский другому, стоя по колено в кишках и крови на катере.

– Что, ты думаешь, здесь произошло?

– Не имею ни малейшего понятия. Одно могу сказать: ничего подобного я раньше не видел. Посмотри, что я нашел, – произнес один из копов, вытаскивая из-под груды растерзанных тел коричневую книгу.

– Хм, выглядит старинной, наверное, дорогая.

– Да, непохоже на обычный сувенир. написана какая-то тарабарщина.

Слушай, я знаю одного специалиста по языкам, думаю, стоит показать книгу ему. Он разберется, что с ней делать, – сказал коп, бережно упаковывая фолиант в прозрачный пакет.

Туманный рассвет

Это мой самый длинный рассказ из ныне написанных, продолжение к которому я пишу и по сей день. Изначально планировалась только одна часть, но я так ей проникся, что не заметил, как написал еще две. Я хотел написать классический, даже, можно сказать, стереотипный рассказ в жанре нуар. Без привязки к какому-то определенному времени или городу (поэтому в рассказе его название никогда не произносится), чтобы не сковывать себя никакими рамками.

Этот город – это отдельный персонаж рассказа. Он вне времени и пространства. Это «город-нуар».

Часть 1

Позвольте представиться: меня зовут Дарквуд, Сэм Дарквуд. И я не всегда был уставшим от жизни циником, чьи единственные друзья – это бутылка бурбона в одной руке и пачка сигарет в другой и который не может заставить себя даже встать с дивана, не приняв при этом на грудь. Я работал детективом в убойном отделе. У меня уже были тяжелые дела. К тому моменту я повидал убийц, которые совершали преступления из-за денег, маньяков, которые убивали, просто чтобы насладиться криками своих жертв, насильников, которые с полной уверенностью утверждали, что все оттраханные ими девчонки на самом деле этого хотели. Я служил в армии, но никогда не был на войне, при этом побывал в таком количестве перестрелок и убил столько людей по долгу службы, что моим подвигам позавидовал бы любой военный в горячей точке. К пятнадцатому году работы в полиции для меня убийство человека стало обычной рутиной наравне с составлением отчета. Многие парни из нашего участка за столько же лет службы даже ни разу не доставали пистолет из кобуры. Но это были не настоящие полицейские, это были офисные крысы, трусы, которые прятались от работы по предотвращению настоящих преступлений на улице за кучей бумаг в участке. Но когда кажется, что ты повидал все, вдруг появляется дело, которое окончательно тебя ломает и меняет всю твою жизнь.

За окном была середина декабря, но новогодним настроением даже не пахло. Горожане уже ждали появления первого снега, но, кроме дождя разной степени омерзения, так ничего и не получили. Я очень люблю зиму, потому что под снегом даже наш город казался чистым. Но, видимо, в этот раз город отказался прятать свое истинное лицо.

В то утро я сидел за столом в участке. Я был гладко выбрит. Отросшие темные пряди (никак не успевал забежать к парикмахеру) были небрежно зачесаны назад. Я был одет весьма прилично: в белоснежную, только что выглаженную рубашку с коричневым галстуком, в черно-желтую клетку и в классические черные брюки. Наш полицейский участок располагается в одном из первых зданий в городе, построенном больше ста лет назад. В нем давно пора было открыть какой-нибудь музей, посвященный истории полиции, или хотя бы провести реставрационные работы, а то эта кирпичная рухлядь была готова в любой момент обрушиться и похоронить нас под собой, чему обрадовалась бы добрая половина города, так как подонков и отбросов в нем столько же, сколько и порядочных людей. Если не больше.

В голове роились разные мысли и вопросы, на которые, у меня не было ответа. Например, почему к своим сорока годам я так и не стал капитаном? Почему не обзавелся семьей и даже не был женат? Плохо это или, может быть, хорошо?

Я писал отчет по закрытому мной и моим напарником делу. Банда юнцов забила насмерть паренька, как они сами признались, из-за пары баксов. Но деньги были лишь предлогом, все они были из обеспеченных семей. На самом деле они просто хотели сделать кому-нибудь больно. То еще было дельце. Эти изверги не просто убили его, они впятером измывались над ним почти целый час. Многие вещи, которые они с ним делали, были настолько омерзительными, что я невольно задавался вопросом: что за безумные демоны хозяйничали в их головах? Я просто отказывался верить в то, что до таких зверств могли додуматься девятнадцатилетние парни. Забегая вперед, признаюсь, что после этого дела я всегда стал ходить с флягой виски в кармане пиджака, хотя и до этого я был неравнодушен к выпивке.

Я уже практически закончил с отчетом, как вдруг увидел перед собой лицо Миллера, этого козла из моего отдела. Он просто обожал просиживать штаны в кабинете босса, вылизывая ему зад, в надежде получить премию или, может быть, даже повышение, которое, как я думаю, ему никогда не видать. В нашем отделе, конечно, важно уметь подмазываться, но при этом нужно хоть немного уметь распутывать дела. А самое громкое дело на его счету – это поимка грабителя минимаркета, который по случайности налетел прямо на него с пистолетом и деньгами в руках. Такой послужной список, особенно для этого города, прямо скажем, не впечатляет.

– Сэм, тебя вызывает большой босс, – обратился Миллер, ко мне.

– Что, сейчас? Я еще не закончил отчет.

– Он сказал, это срочно.

– Для него все срочно.

«Проклятье», – подумал я, но послушно двинулся в кабинет шефа. Шефом у нас был суровый дядька по имени Генри Кроу, которому перевалило за шестьдесят. Парни из нашего отдела заключили пари: тому, кто сможет заставить его хотя бы улыбнуться, остальные скинутся по пятьдесят баксов с носа. Это пари так никто ни разу и не выиграл. Кроу – бывший военный, побывавший в нескольких горячих точках. После того как поступил в полицию, тоже штаны не просиживал. На его счету целая армия ублюдков, которых в свое время он засадил. Некоторое время назад газетчики прозвали его Вороном Возмездия, хотя сам он это прозвище не жаловал. Короче говоря, этот мужик был настоящим героем.

– Вы хотели меня видеть, шеф? – произнес я, слегка приоткрыв дверь его кабинета.

Мой напарник, Майкл Геловей, уже был там. Пошел второй год, как мы работали вместе. Он был моим третьим напарником за то время, что я работаю детективом. Один был убит, другой ушел на пенсию. В случае с Майком мое чутье подсказывает, что до пенсии он не доживет. Впрочем, и я навряд ли. Он был хорошим копом, по меркам нашего города, конечно, где каждый легавый – это взяточник, пьяница, вымогатель и торчок. Майк, конечно, любил дернуть кокса, бахнуть рюмку-другую или тряхануть деньжат из какого-нибудь сутенера, но, по сравнению с остальными, он был просто ангелом. В отличие от них, он знал меру и никогда не уходил за черту далеко.

Это был мой пятнадцатый год в полиции, четырнадцать из которых я прослужил в этом участке. В принципе, я был таким же, как они, но не считал себя одним из них. Для меня они были слишком продажные и беспринципные. Я уже подумывал о переводе в участок города Саннивейл. Слышал, что там намного меньше грязи и каждый по-настоящему честный коп рвется туда. Но это был мой запасной план, на крайний случай. Здесь шла настоящая война. Мафиозные кланы раздирали город на части, преступники не боялись почти никого и ничего, нужна была еще целая тысяча настоящих полицейских, чтобы попрятать всю эту шваль по тюрьмам. Как говорил мой отец, с поля боя сбегают только трусы и предатели. Вот я и пытаюсь сделать здесь хоть что-то. Хотя, честно говоря, свалить в Саннивейл с каждым годом мне хочется все больше и больше.

– Да, Сэм, входи.

– Привет, Майк, – сказал я.

– Привет, Сэм, – поднял на меня глаза Майк.

– Так, парни, слушайте, – начал Генри. – На наши головы свалилась очередная порция дерьма. Убийство молоденькой девушки на 32-й улице. Отправляйтесь туда, осмотрите место преступления, допросите свидетелей. В общем, вы знаете, что надо делать. Билли, Лесли и еще несколько наших ребят уже там, они введут вас в курс дела.

– Но, шеф, я еще не дописал отчет по предыдущему делу и… – начал было я.

– Ничего, допишешь позже, – отрезал шеф. – Ну что вы встали? За работу.

Мы вышли из кабинета шефа и направились к выходу.

– Господи, как я ненавижу эти дела с убийством малолетних. Преступником всегда оказывается какой-нибудь псих, которого живым не возьмешь, – проворчал Геловей.

– Я считаю, обществу это только на руку. Нечего отправлять этих уродов в тюрьмы и психушки, в которых они живут за счет налогоплательщиков. Этих зверей нужно убивать на месте, – бросил я на ходу.

Распахнув стеклянные двери полицейского участка, мы вышли на улицу. Небо было затянуто черными тучами. Опять. «Если небо станет еще темнее, невозможно будет отличить день от ночи», – подумал я.

Я сел за руль черного «Бьюика-Роадмастера», припаркованного через дорогу от участка. Купил его несколько месяцев назад. Машина, конечно же, подержанная, но это лучшее, что можно себе позволить на жалование детектива. Майк разместился рядом со мной на переднем сидении, и мы поехали на место преступления. По пути он успел нюхнуть немного кокса. Майк был верзилой под два метра ростом и весом больше сотни килограммов, с короткими коричневыми волосами, которые начинали потихоньку редеть на макушке. У него был подбородок пещерного человека и всегда подозрительный прищур, придававшие его лицу зловещий вид. Такому монстру больше бы подошла работа рестлера или охранника какой-нибудь знаменитой фифы, там он хотя бы мог прилично заработать, но по причинам, которые он так мне и не назвал, он решил стать полицейским.

– Завязывай ты с этим дерьмом, Майк, до добра это не доведет, – бросил я через плечо, заводя машину.

– Да знаю, но ничего не могу с собой поделать. Это штука помогает мне сосредоточиться, – ответил Майк.

Работая копами, мы с Майком повидали кучу наркоманов, которым эта дрянь выжгла все мозги, превратив их в настоящих зомби с гниющими телами. Они были движимы только одним инстинктом – найти еще дури. Но эти картины не отбили у Майка желание нюхать. Хотя не мне его судить. Я сам не расставался с бутылкой в последнее время. Майк работает в полиции буквально на несколько лет дольше меня, но я слышал от ребят в участке (поскольку он сам об этом говорить отказывается), что в ночных закоулках нашего города он встречал таких безумных чудовищ, от вида которых любой нормальный человек начал бы плакать, кричать и молить о пощаде. Так что в каком-то смысле он даже молодец, что не вышиб себе мозги или не оказался в дурке, а только нюхает кокс. Что ж, каждый находит свой яд. Видимо, при нашей работе на этих улицах без него не обойтись.

Добравшись до места, мы сразу увидели толпу зевак и несколько полицейских. Место, где находилось тело, уже было огорожено.

Мертвая девушка лежала на спине в луже засохшей крови, будто кто-то распылил вокруг нее красную краску из баллончика, которая тут же впиталась в асфальт. Только краски было слишком много.

Ее огненно-рыжие волосы разметались по асфальту, зеленые остекленевшие глаза смотрели в никуда. Она была одета в длинный темно-голубой сарафан с вышитыми на нем цветами. На ее теле были видны порезы разной глубины и длины, а на животе в прорези залитой кровью ткани сарафана виднелась глубокая засохшая рана.

– Уже опросили свидетелей? – спросил я, закуривая сигарету, чтобы хоть как-то нейтрализовать резкий трупный запах. Вообще обычно, чтобы справиться с тошнотой в этих случаях, копы предпочитают кофе, но нам с Майком его уже не досталось.

– Во-первых, привет, во-вторых, никто ничего не видел. Личность жертвы пока не установлена. Ее нашли сборщики мусора в шесть семнадцать утра. В ее сумочке был кошелек только с двадцатью баксами внутри, губная помада фирмы «Арко» и коробок спичек из бара «Полуночный бульвар». Рана, от которой она и скончалась, скорее всего, была нанесена большим, острым ножом. После судмедэкспертизы можно будет сказать точнее, что к чему, – протараторил один из детективов по имени Лесли, среднего роста блондин. Его серые глаза спокойно и невозмутимо смотрели из-под густых светлых бровей. Внешность у него была ничем не примечательная – очередной безликий коп, каких сотни. Но она была обманчива. Он входил в пятерку самых крутых мужиков, которых я знал, а в драке, был настоящий зверь. Однажды я имел глупость устроить с ним спарринг по боксу на ринге местного спортзала, так он меня отметелил быстрее, чем я вообще успел понять, что происходит. Только после боя он мне рассказал, что, будучи боксером, участвовал в полупрофессиональных боях. Но это было не единственным его преимуществом, его умения в стрельбе были не хуже. Был бы он хоть чуть менее продажным копом и брал взятки хотя бы через раз, цены бы ему не было.

– Жителей ближайших домов опросили? Может, кто-нибудь из них что– то видел из окна? – продолжал я.

– Я как раз послал пару сержантов этим заняться, – прикрывая нос клетчатым платком ответил Лесли.

– Ладно, а я пока осмотрю ее вещи.

Я взял в руку прозрачный пакет, в который уже успели положить вещи девушки полицейские. Немного повертев его в руках и рассмотрев получше логотип бара на спичечном коробке, я вспомнил это место. Бывал там пару раз. «Полуночный бульвар» находился в самом жутком районе и так не слишком безопасного города. Смитс-Гроув – то еще местечко. Полицейского в нем могут убить прямо средь бела дня, поэтому они туда и не суются. Мне страсть как не хотелось отправляться туда, но пока этот бар был единственной зацепкой.

– Ну, что ты думаешь, Сэм? – спросил Майкл.

– Я думаю, что придется наведаться в этот бар.

– Окей, тогда поехали.

– Мне надо ехать одному. Помнишь, ты рассказывал, что участвовал в подавлении бунтов в Смитс-Гроув. Слишком много людей там смогут узнать твою рожу. В лучшем случае они просто не будут с нами разговаривать. А я там не появлялся ни разу, будучи при исполнении, и никому не засветил свой значок. Скажу, что я… ну, не знаю… к примеру, частный детектив, ищу одну девушку.

– Нашему боссу это не понравится, – поскреб свой квадратный подбородок Майк.

– А ему не обязательно знать все, что мы делаем. Главное – результат, – бодро парировал я.

– Хрен с тобой, в первый раз, что ли. Я отправлюсь в участок, посмотрю, что смогу нарыть по этой девушке. Заодно и твою задницу прикрою.

Итак, я решил не терять времени и сразу отправиться в этот бар. Мне повезло, что на часах было только четыре часа дня и всякие подонки еще сидели по своим норам, что значительно облегчало мою работу.

Была еще одна причина, почему я не хотел, чтобы Майк ехал со мной. Мой первый напарник погиб при расследовании похожего дела. Там тоже была убита молодая девушка, и так же, как и здесь, следы вели в неблагополучный район города. Рик был настоящим семьянином. Почти каждый день он говорил мне, что в мире нет большего счастья, чем иметь жену и ребенка. Его зарезали на моих глазах. Убийца девушки, которого мы прижали на заброшенном складе, кинулся на нас с ножом. Пистолет Рика заклинило, и я открыл огонь, но, видимо, убийца был накачен наркотиками, потому что даже после двух попаданий он продолжал идти на Рика и вонзил ему нож прямо в сердце. Через долю секунды после этого я убил психопата выстрелом в голову. Я специально не стрелял на поражение вначале. Я думал, что, если мы возьмем его живым, репортеры сделают из этого настоящее шоу. Мы бы стали знамениты, заработали денег и уж точно получили бы по повышению. Если бы я сразу убил его, мой напарник остался бы жив. Мне никогда не забыть лица его семьи на похоронах. Столько боли и отчаяния в лицах людей, чей мир рухнул! Я хотел поддержать их деньгами, но его жена, которая во всем винила меня, не взяла ни цента. Я никогда не рассказывал эту историю Майку, но дело было громкое, и я не удивлюсь, что он и так ее знает, хоть и никогда не подавал виду.

Стоило мне пересечь границу Старого города, как я сразу почувствовал его зловоние. Этот район называют Старым городом, не потому что на его месте отцы-основатели построили первую хижину и не потому что здесь сохранилась старинная архитектура, а потому что он живет по старым законам. Хотите верьте – хотите нет, но когда-то весь город был еще порочней, продажней и безжалостней. Со временем власти смогли создать хотя бы видимость порядка и все, кто боялся продавать оружие, наркоту или свое тело, ринулись в трущобы Смитс-Гроув. Постепенно подонков в нем стало так много, что власти просто плюнули на него и решили оставить все как есть.

Пока я ехал по Смитс-Гроув до бара, я успел проникнуться всем его «очарованием». По дороге мне попалась целая свора разной отвратительности бомжей, которые спали в переулках на кучах мусора, блевали на фонарные столбы и рылись в мусорных баках, словно крысы. Но это не все. Была еще банда, которая громила какой-то магазин, закидывая его пустыми бутылками и кирпичами, мужик, которого грабил отморозок, прижав к стене, а несколько человек просто прошли мимо. Господи, я всего здесь пятнадцать минут, а мне уже хочется развернуться и убраться восвояси.

Доехав до «Полуночного бульвара», я припарковался так, чтобы, зайдя в бар, из окна мог видеть свою машину. Если этого не сделать, выйдя на улицу через пять минут, можно ее не обнаружить. Или обнаружить частями. Без колес, например. Переступив порог бара, я дал своим глазам несколько секунд привыкнуть к полумраку. В нос резко ударил запах прокисшего пива. Это была настоящая дыра, больше похожая на сарай, чем на бар. Голые, обшарпанные стены из красного кирпича, бетонный пол, покрытый трещинами, а в некоторых местах даже расколотый. Барная стойка, которая тянулась от двери до самой дальней стены, и несколько расставленных тут и там грязных деревянных столов и стульев. Народу в баре было немного, отчасти, наверное, потому, что на часах было только пять часов дня и местные забулдыги еще не успели освободиться от дневных дел. Я взобрался на высокую деревянную табуретку у стойки бара рядом с каким-то парнем. Судя по количеству пустых рюмок рядом с ним и луже жидкости, в которой лежала его рожа, он был здесь уже давно. От него так сильно разило дешевым виски, что у меня к горлу подступила тошнота. За стойкой стоял бармен лет шестидесяти в круглых очках в тонкой оправе. Он был абсолютно седой, даже его пышные усы были седыми. Желтоватого цвета рубашка, которая, видимо, когда-то давно была белой, была натянута на его пузе, словно кожа на барабане. Дополняли его образ неопрятные коричневые брюки и старомодные подтяжки. Он молча смотрел на меня, протирая стакан грязно-серым полотенцем.

– Чего налить? – спросил он устало.

– Виски со льдом.

– Что-то я тебя раньше не видел. Не местный? – поинтересовался он, наливая виски в только что протертый бокал, после чего зачерпнул ковшиком пару льдышек и швырнул их туда.

– Можно и так сказать. Я ищу одну девушку, она бывала в этом баре. Рыжая, среднего роста, зеленые глаза, на вид лет двадцать, в цветастом сарафане. Видел ее? – спросил я, положив на стойку двадцатидолларовую купюру.

Бармен одним быстрым движением убрал купюру в карман и начал говорить:

– Да, видел ее. Заходила в мой бар всего один раз. Была дня четыре назад. Мне еще показалось странным, что такая миленькая девушка торчит в моей дыре. По-моему, она здесь кого-то искала.

– Кого?

– Я не знаю.

– Имя девушки вы не знаете?

– К сожалению, нет.

– С кем она общалась в этом баре?

– Ни с кем. Хотя… погодите-ка. Когда она сюда пришла, она была с девушкой по имени Элли, которая почти сразу испарилась.

– Она часто здесь бывает?

– Часто бывала, но после того раза я ее больше не видел.

– Как выглядит эта Элли?

– Небольшого роста, шатенка, волосы собраны в пучок, очень подтянутая, выглядит зажатой, но сексапильной одновременно. На вид ей лет 25—27, – произнес он с пошловатой ухмылкой.

«Уже старый козел, а все туда же», – подумал я.

– Как мне ее найти?

– Ну, я знаю ее адрес. Называла мне его, когда я сажал ее в такси пьяную несколько раз. Но я не могу его вам назвать. Вдруг вы хотите ей навредить.

Я тяжело вздохнул и достал еще одну двадцатидолларовую купюру, которая исчезла в кармане бармена еще быстрее, чем первая.

– Ну хорошо. Ты вроде парень славный, – прошипел бармен голосом, от которого мне стало не по себе.

– Она живет на Лэйк Шор Драйв, дом двадцать один, подъезд первый, квартиры не знаю.

Я одним махом осушил стакан с виски, лед в котором уже почти растаял, положил на стойку пятерку одной бумажкой, даже не спрашивая цену (ведь это пойло, что здесь выдают за виски, явно не могло стоить дороже), быстро вышел из бара, сел в свою машину, которая, слава богу, была цела и невредима, и поехал по адресу, который я узнал. Гонять после стаканчика меня не особо пугало, в этом районе меня уж точно никто останавливать не будет. Я подъехал к нужному дому, который был похож на обшарпанную невысокую коробку из серого кирпича. Такими был набит весь город. Я решил немного подождать в машине, не хотел привлекать лишнего внимания.

На часах было почти семь часов вечера, солнце начало постепенно скрываться за горизонтом. Сидеть в тачке и глазеть по сторонам мне скоро надоело. Я уже подумывал о том, чтобы поинтересоваться у соседей о номере ее квартиры, как вдруг увидел девушку, очень похожую по описанию на Элли. Она собиралась зайти в подъезд. Я тут же выскочил из машины и быстрым шагом направился прямиком к ней. Когда она заметила меня, в ее глазах появился испуг. Она дернула дверь подъезда и забежала внутрь. Я рванул за ней.

– Постойте, мэм! Я только хочу поговорить, – кричал я, взбегая по лестнице.

На четвертом этаже она ринулась в конец коридора и, остановившись у одной из дверей, начала в нее колотить обеими руками.

– Постойте, мэм! – задыхаясь повторял я.

Из двери вышел крепкого вида парень с зачесанными на правый бок, густо набриолиненными темными волосами. На нем были серые брюки на подтяжках и белая рубашке с подвернутыми по локоть рукавами.

– Флин! Помоги мне! Этот тип преследует меня! – завопила что есть мочи она.

Господи, что за дурацкое имя «Флин». Неужели кого-то так зовут в реальной жизни? – подумал я в ту минуту и усмехнулся, хотя ничего смешного в сложившейся ситуации не было. У Флина явно были недобрые намерения. С угрожающим видом он двинулся в мою сторону.

– Тихо, тихо, давай поговорим, – предложил я, немного отступая назад.

Но Флин явно не хотел разговаривать. Я подумал о том, чтобы достать пистолет, но шуму было бы слишком много. «Ладно, будь по-твоему», – решил я и принял боксерскую стойку.

Я никогда не занимался боксом или какими-нибудь единоборствами профессионально, просто бесчисленное количество драк меня кое-чему научило, плюс я знал, что механика тела меня обычно не подводит. В драке только так: либо твое тело чувствует, что надо сделать и ты становишься тем, кто остается на ногах, либо нет, и ты тот, кто лежит. Когда по малолетству я был в уличной банде, то вырубал таких, как Флин за считанные секунды. С тех пор, конечно, утекло много воды. Я постарел, обзавелся пузцом, да и пистолет я стал использовать гораздо чаще, чем кулаки. Но удар у меня по-прежнему поставлен как надо.

Флин был до безобразия предсказуем. Первый его удар был боковой правый, который я с легкостью парировал, после чего тут же дал ему правым кулаком по ребрам. Было ощущение, что я попал в бронированную дверь. Дверь не открылась, и я ударил снова со всей силой, какую я мог собрать в кулаке. Услышав характерный треск, я понял, что второй удар сделал свое дело. Флин отшатнулся и прислонился к стене. Я, решив не останавливаться на достигнутом, подошел к нему и выдал целую серию молниеносных ударов по его почкам, завершив все жестким апперкотом в подбородок. Его голова отчеканила в стену, после чего Флин обмяк и плюхнулся на задницу. К этому моменту Элли уже вбежала в квартиру и заперла дверь.

– Все, я вызвала полицию! – кричала она за дверью.

Я подошел к двери и начал говорить:

– Послушайте, мэм, я не хочу сделать вам ничего плохого. Я частный детектив и просто ищу одну девушку. Пожалуйста, я вам заплачу.

Повисшую тишину прервал вопрос:

– Сколько?

– А сколько вы хотите?

– Пятьдесят баксов наличными. Прямо сейчас.

«Чертова стерва обезумела от жадности», – подумал я, но сейчас было не время для споров.