Текст книги "Финский излом. Революция и Гражданская война в Финляндии. 1917–1918 гг."

Вместо заключения

Причины провала красных лежат на поверхности – их армия, скорее, была партизанской, они не объявили мобилизации в самом начале войны, многие не умели стрелять. Финский коммунист А. Тайми писал, что «финская Красная гвардия совершенно не располагала квалифицированными командными кадрами, так как почти сплошь состояла из людей, никогда не воевавших и необученных (как я уже упоминал, царское правительство не брало финнов в армию)»[78]78
  Тайми А. Страницы пережитого. – Петрозаводск: Государственное издательство Карело-Финской ССР, 1955 – Стр. 211.


[Закрыть]. Белые же еще до начала непосредственно боевых действий начали строить свою армию, помимо этого в конце февраля им на помощь прибыло около тысячи егерей из Германской императорской армии, которые воевали в 27-м Прусском королевском егерском батальоне, в апреле в Финляндии высадились немецкие войска и начали открытую интервенцию.

В мае 1918 власть в стране Суоми была временно передана регенту – Свинхувуду. 15 мая был созван «урезанный парламент» состоящий из 111 депутатов. Еще стоит рассказать о депутатах от СДПФ – 40 человек бежали в РСФСР, 50 оказались в плену белофиннов, из них 5 были расстреляны сразу, а остальные помещены в концлагеря. Было решено королем или императором Финляндии сделать немца. По сути, это являлось апогеем прогерманской ориентации финнов в 1918 году.

Кроме решения о воцарении на финляндском престоле немца, финны решили попросить у опытных в военном деле военных разваливающейся Германской империи помощи в создании армии молодой страны Суоми. Узнав об этом действительно позорном моменте сотрудничества с немцами, Маннергейм подал в отставку. При этом Маннергейм, будучи генерал-лейтенантом Русской императорской армии, воевал в Первой мировой против немцев и был награжден множеством наград, в том числе и Георгиевским крестом IV степени. Вот как сам финский военачальник описывает те события[79]79
  Маннергейм К. Г. Мемуары. – М.: «Вагриус», 1999. – Стр. 132-134.


[Закрыть]: «30 мая я получил приглашение прибыть на заседание Сената, на котором должно было рассматриваться некое предложение касательно строительства армии. <…> по внесенному в Сенат предложению армию следовало сформировать по немецкому образцу и с помощью немцев. Мы, таким образом, попадали в зависимость от них, более того – количество немецких офицеров и их статус в нашей армии должны были определяться высшим военным руководством Германии. <…> Теперь ситуация прояснилась. Сенат решил передать формирование нашей армии в руки немцев. <…>– Хочу лишь дополнить, что этим вечером я освобождаю пост главнокомандующего, а завтра отправляюсь за границу, – заключил я. – Прошу правительство сейчас же назначить моего преемника, в противном случае я оставлю этот пост ближайшему сподвижнику. До свидания, уважаемые господа!»

В течение второй половины 1918 года 100 офицеров армии Германской империи помогали финнам создавать свою армию.

В мае 1918 г. монархистов в парламенте было огромное количество. Их было намного больше, чем тех, кто был за республиканскую форму правления. Уже летом 1918 года был представлен законопроект, который описывал монархическую форму правления молодой страны. Парламент согласился и одобрил проект, но меньшинство из республиканцев помешали созданию монархической Финляндии. 7 августа было решено перенести рассмотрение данного проекта после выборов в парламент Финляндии.

Изначально императором «Финляндской империи» хотели сделать сына германского канцлера Вильгельма II, которого звали Оскаром. Но немцы отказались отдавать принца в Финляндию, ситуация в которой была неспокойной. Однако финны довольно быстро нашли замену – шурина Вильгельма II Фридриха. В сентябре Фридрих согласился стать императором Финляндии. Однако Германия вскоре проиграла, и делать Фридриха королем стало очень опасно и глупо. Прогерманской ориентации финнов приходил конец, так как Германия тоже стала раздираемой революцией страной. Вскоре в Германии установили республиканский режим, создалась Веймарская республика.

На переговорах с западными державами в Париже и Лондоне (после того, как Маннергейм ушел с поста главнокомандующего, он уехал на переговоры) Маннергейм заявил, что Финляндия откажется от ориентации на немцев и сблизится с западными державами. На переговорах с Маннергеймом англичане заявили, что готовы одобрить следующие действия финнов: создание нового финского правительства с ориентацией уже на страны Антанты, которое откажется от прогерманской ориентации – и об этом будет заявлено на весь мир. Затем все воинские соединения немцев должны немедленно покинуть Финляндию, в том числе и Гельсингфорс. Франция должна послать в Финляндию комиссию, которая изучит все военные потребности молодой страны и заполнит освободившиеся от немцев командные посты военными из других стран. И, наконец, еще одним требованием англичан было проведение в марте 1919 года новых выборов в парламент Финляндии.

14 декабря Фридрих Карл отрекся от престола. 19 декабря Маннергейм стал регентом Финляндии. В декабре войска немцев ушли из Хельсинки. Это означало отказ финнов от прогерманской ориентации и начало их ориентации на страны Антанты: Великобританию и Францию. Германской империи не было, Германия стояла на коленях, а вот победившие страны Антанты были в куда лучшем положении, чем немцы.

Те «красные» финны, которые ушли в РСФСР, в августе 1918 года создали Коммунистическую партию Финляндии (КПФ). Учителем финских коммунистов стал сам Ленин. Основной программой КПФ на 1919 было поднятие нового восстания в Финляндии. Так, в мае 1919 года Куусинен приехал в Финляндию, разумеется, тайно, имея основной целью поднять восстание в стране Суоми. Однако, проведя большую работу, Куусинен в итоге понял, что в Финляндии не было почвы и возможности для нового восстания и новой революции.

После отхода от прогерманской ориентации в парламенте все изменилось: теперь республиканцев было больше, чем монархистов. Таким образом, проект о монархической форме правления был полностью отвергнут парламентом. В мае 1919 года был представлен новый проект по уже республиканской форме правления в Финляндии. Для того, чтобы этот проект вступил в силу, его должен был утвердить регент, которым являлся Маннергейм. 10 июля ему представили проект, и он сказал, что прежде чем подписать его, ему нужно подумать. Монархисты поняли, что это их последний шанс, и стали склонять Маннергейма к следующей авантюрной идее: он должен был тянуть время, не подписывая проект о республиканской форме правления, а в это время финская армия вместе с «белыми» русскими и интервентами выбила бы «красных» из Петрограда. Юденич, приехав в Финляндию, стал просить правительство финнов помочь захватить Петроград, предлагая взамен признание независимости Финляндии «белой» Россией, предоставление ингер-манландцам культурной автономии и организацию референдума в Карелии. Плюс Юденич совершенно серьезно предложил Маннергейму самому командовать операцией по захвату Петрограда.

Маннергейм вел активные переговоры по поводу захвата Петрограда с «Верховным правителем России» – Александром Колчаком. Маннергейм пытался добиться гарантий того, что после занятия Петрограда и победы белой России Колчак признает независимость Финляндии.

«Он, барон Маннергейм, хотел бы содействовать нанесению решительного удара господству большевиков в России. Но для того, чтобы русско-финский поход мог осуществиться, необходимо, чтобы какая-нибудь авторитетная русская власть признала независимость Финляндии, а также чтобы финскому народу было обещано нечто такое, что могло бы дать ему необходимое воинственное одушевление, необходимый патриотический порыв <…> Затем барон Маннергейм выразил крайнее сожаление, что самый благоприятный момент для наступления безвозвратно упущен: если бы соглашение относительно русско-финского наступления последовало еще несколько месяцев тому назад, зимою, то у него была бы возможность на санях и на лыжах перебросить на фронт артиллерию с такой быстротой, которую теперь уже достигнуть нельзя; к тому же, тогда большевистский флот был затерт льдами, теперь же, как бы ни был этот флот слаб, он все же может оказать известное сопротивление и затормозить развитие операций. <…> г-н Гулькевич (Константин Николаевич Гулькевич – агент правительства Колчака в Стокгольме. – Д. П.) заявил мне, что только хозяин земли русской, т. е. будущее Учредительное собрание или Земский собор, может решить вопрос такой первостепенной государственной важности, каким является признание независимости Финляндии, и что посему Парижское совещание не только не считает себя правомочным в решении этого вопроса, но даже (тут г-н Гулькевич показал мне телеграмму С. Д. Сазонова) протестует против признания финляндской независимости Англией и С. А. Соед. Штатами. Однако, добавил г. Гулькевич, представлялось бы, может быть, возможным найти выход из положения. Может быть, бар. Маннергейм удовлетворился бы заявлением, что Парижское совещание, не считая себя правомочным решить вопрос по существу, тем не менее не намерено посягать на независимость Финляндии»[80]80
  «Красный архив», том 1 (98), 1940 год, стр. 58-59.


[Закрыть].

Было ясно, что республиканское правительство во главе, вероятнее всего, со Стольбергом, не пойдет на эту авантюру. Для того, чтобы осуществить этот план, нужно было, чтобы регентом оставался Маннергейм и Финляндия не стала республикой. Лидером «активистов» доцентом Кай Доннером план был представлен Маннергейму (под псевдонимом Андерсон) – и тот согласился, однако с условием: западные державы и Национальная коалиционная партия должны были поддержать план захвата Петрограда. Идти против западных держав было суицидально для молодой Финляндии. Однако этому плану не суждено было сбыться. Коалиционеры Паасикиви, Ингман и другие резко критиковали данную авантюру, к тому же, Англия и Франция как-то неубедительно и расплывчато обещали поддержать финнов и белых. Таким образом, англичане и канадцы могли и не пойти вместе с финнами, а НКП была против данного плана. Маннергейм понял, что это крайне опасная авантюра. Помимо вышеперечисленных причин тут уже появлялась обычная логика: уличные бои, тем более на улицах Петрограда, будут очень кровавыми, а для армии, которая только сформировалась, это было бы губительно.

21 июня 1919 года республиканская форма правления была принята в парламенте. 165 проголосовали за, и лишь 22 против. 17 июля 1919 года Маннергейм утвердил проект о республиканской форме правления. Парламент теперь должен был избрать первого президента Финляндии. 26 июля 1919 года президентом Финляндии был избран Каарло Юхо Стольберг. От идеи захвата Петрограда финны отказались, решив бросить все силы на захват Восточной Карелии. Таким образом была начата белофинская интервенция в Карелию, длившаяся с перерывами до 1922 г.

Несомненно, русификаторская политика Российской империи сыграла решающую и наиважнейшую роль в зарождении финской русофобии и начале открытой конфронтации между Советской Россией и Финляндией. Весьма интересно и то, что Финляндия стала первой страной, которая признала советскую власть в России, а Советская Россия стала первой страной, которая признала Финляндию. Однако этот геополитический нюанс никак не повлиял на потепление отношений между соседями и, возможно, даже оказался причиной боевых действий между Финляндией и Россией в 1918—1922 гг., ведь Финляндии, которая хотела стать частью большого европейского мира, необходимо было «отмыться от позора», который заключался как раз в том, что финны первыми признали большевиков.

До сих пор при изучении оккупационного режима и финских военных преступлений во время Великой Отечественной войны ужасает жестокость их действий. Достаточно сказать, что смертность в финских концентрационных лагерях, сеть которых была создана финнами на оккупированной территории Карелии в 1941– 1944 гг., в 1942 г. превысила смертность в немецких концлагерях. Ужасает и то, что из 64 тысяч советских военнопленных более 20 тысяч домой не вернулись. И именно знание того, с чего пошла эта ненависть к русским, после чего идеи построения «исконного финно-угорского государства» стали популярными в стране Суоми, позволяет максимально объективно взглянуть на события военной поры.

Приложения

В процессе работы в архиве Выборгского музея-заповедника автором были найдены воспоминания М. И. Ульянова о событиях революции в Финляндии и участии российских солдат в Гражданской войне в Финляндии. Приводим эти воспоминания целиком, с сохранением авторской орфографии и пунктуации.

Краткая биография автора.

Ульянов Михаил Иванович родился в 1899 году в Петербурге. Сын потомственного рабочего. Трудовую жизнь как и отец на заводах Московской заставы начал с 1910 года. 27 апреля 1917 года работая на Артур-Коппеле вступил добровольно в заводской красногвардейский отряд. Участник Октябрьской Социалистической революции в Петрограде (как красногвардеец) и гражданской войне до ее конца мая 1922 года.

С 1922 года ряд лет служил в отряде ЧОН и органах МВД Смоленской, Ленинградской областях и Краснодарского края.

В 1930—1932 годы работал по коллективизации (выделился в лет 25 среди рабочих Ленинграда) работая председателем одного из колхозов Псковского округа Лен-Области и инструктором райльноколхозсоюза.

С 1942 по 1945 год участник Великой Отечественной войны, прошел путь по дорогам войны от «Сталинграда до Чехословацкой Праги».

В 1945—1947 годы работал в управлении в/трибунала войск МВД Краснодарского Края, затем на новостройках страны: (Коми АССР, Дальнего востока и города Ангарска Иркутской обл.)

С 1959 года на пенсии.

ПОДПИСЬ.

Армавир. Краснод. края. Март 1967 г.

Во второй половине ноября 1917 года, после свержения буржуазного Временного правительства в Петрограде и ликвидации Красновщины-Керенщины, – по указанию молодого Советского правительства и лично В. И. Ленина, в связи с возникновением фронтов и поднимающей голову контрреволюции, Петроградским революционным комитетом и штабом Красной гвардии руководимого Подвойским, Невским и Антоновым-Авсеенко стали формироваться красногвардейские отряды из числа рабочих фабрик и заводов, которые направлялись для борьбы против врагов молодой Советской республики.

На территории получившей после Октября автономию Финляндии как и в России возникла борьба, рабочего класса и крестьянства против финской буржуазии пытавшейся установить свою власть. Пролетариат и трудовое крестьянство под руководством большевиков Тайми, Рахья, Тойво, Антикайнена и другие сколачивали пролетарские силы.

Финская буржуазия, как и русская также собирала свои силы чтобы противостоять рабочему классу и крестьянству Финляндии установить власть чтобы противостоять рабочему классу и крестьянству Финляндии установить власть, чтобы (НЕРАЗБ.) повелевать в стране в своих интересах.

По просьбе рабоче-крестьянского революционного комитета Финляндии о помощи; по указанию В. И. Ленина в Финляндию были направлены отряды рабочих красногвардейцев-добровольцев, оружие и боеприпасы.

В составе одной из групп Московско-Заставского районе Петрограда в главный штаб на площадь Урицкого (Дворцовую) прибыл и я.

Здесь из отдельных групп был сформирован сводный отряд в триста штыков снабжен оружием, боеприпасами, продовольствием и в тот-же день вечером, проследовал на Финляндский вокзал, – погрузился в 1-классные вагоны. (*??*)

С ним железнодорожники прицепили с десяток товарных – эшелон. (*??*) часть. в 10 вечера отправился в путь.

Состав шел без остановок. С рассветом был в Выборге. После завтра в станционном ресторане отряд именуемый 2^м сводным полевым с частью товарных вагонов (часть была отцеплена в Выборге) по приказу (*НЕРАЗБ*) овного штаба революционных сил Финляндии проследовал на станцию «Анитреа», откуда повернул западнее и прибыл на станцию «Тали».

Здесь несколько дней назад происходили бои, – доказательством чему служили несколько полузасыпанных снегом убитых лежащих в разных позах по ширинам линии железной дороги и на опушке леса.

После короткой остановки состав проследовал на станцию «Кавансари» за которой в 2—2,5 километрах проходила линия фронта.

На станции отряд был разбит на группы по 30– 40 человек, которые ушли в разные направления.

В составе группе в 30 человек я был направлен на левую мызу (имение) находящуюся примерно в полутора километрах между линией фронта и станцией Кавансари. (правее в километре от этого имения находилось другое)

Линия фронта за Кавансари образовалась за несколько дней до нашего прибытия. Помещик – хозяин имения находился еще здесь и был выселен в тыл в нашем присутствии.

Здесь в имение нашу группу стал обучать пулемету. Знакомству с частями его и стрельбе (*НЕРАЗБ*) пулеметчик, а пожилой финн обучал хождению на лыжах.

Когда на переднем крае возникал сильный бой, наша группе поспешно направлялась на передовую принимала участие в отражение попыток прорыва, а когда бой прекращался возвращались в имение продолжать занятия. Обучение пулеметы и хождению на лыжах продолжалось недели три после чего группа стала пулеметчиками резерва.

Я был назначен командиром группе в составе шести пулеметчиков с пулеметами «максим». С половины декабря 1917 г. январь, февраль и половину марта 1918 года, возглавляемую мной группе перебрасывали на разные участки линии фронта туда, где происходили сильные бои.

Базой нашего резерва и местом отдыха служило мыза где мы проходили учебу.

За три месяца участия в боях моя группа потеряла двух пулеметчиков. Один петроградский красногвардеец фабрики «Скороход» был убит другой был отправлен в госпиталь с тремя пулевыми ранениями.

В половине марта (группа была пополнена) закреплена в обороне, – в одной из деревень на правом фланге расположенной примерно в четырех километрах от станции Кавансари, – минуя несколько озерных притоков с небольшими мостиками на берегу небольшого озера (название незапомнилось).

Следует заметить, что наступательных операций за эти месяцы с нашей стороны не предпринималось. Причины пассивности с нашей стороны мне стали понятны лишь через того, как прочел несколько написанных Куусиненом, «Страницы пережитого» А. Таими изданный в 1949 г. Петрозаводским издательством, «Революционные события 1917—1918 гг. в Финляндии» Сюкияйнена – изданные тем-же издательством в 1962 г. Между тем как следовало гнать и гнать финскую буржуазию и ее наемников не давая отдыха. Ибо оборона как говорил В. И. Ленин в революции, когда нужно действовать, молниеносно и решительно «смерти подобна».

В данном случае все эти месяцы на этом участке фронта Финляндии так называемого «Иматра» периодически велась исключительно разведка.

Между тем как белофинны действовали более активно, делая налеты на отдельные участки обороны, или с наступлением темноты, или перед рассветом, подбираясь в белых халатах ночью к самой линии обороны. При этих налетах они имели порядочные потери, но все-же лезли, прощупывали нашу оборону систематически.

Часто в этих случаях разгорался сильный бой. С обоих сторон начиналась артиллерийская канонада. С Кавансари выходил бронепоезд бил по противнику из пушек и пулеметов. Такой бой иногда длился часа два-три, затем прекращался, а через некоторое время возникал вновь.

Необходимо сказать и о другом. Мы красногвардейцы русские и финны к пленным белофиннам относились как подобает по человечески.

Расспрашивали почему он и его товарищи воюют против как – тех кто борется за свободную, счастливую жизнь трудового народа Финляндии с буржуазией которая кроме рабства и угнетения ничего простым людям не принесет.

Задавали вопросы почему идут против своих братьев на стороне богачей Свинхувуда, Маннергейма и им подобным. Разъясняли, доказывали, что их обманывали, многие из них рабочие и крестьяне вступали в наши отряды и неплохо воевали. Упорных, отмалчивающихся отправляли в Выборг.

Между тем как белофинны, а особенно «Лахтари» зверски расправлялись с попавшими к ним в плен нашими красногвардейцами. Особенно жестоки были с нашими русскими, – подвергая всевозможным пыткам.

Отрезали уши. Выкалывали глаза. Отрезали конечности. Вырезали на спинах ремни *??*. Применяли много других изощренных пыток времен средневековья.

У нас была договоренность «драться до последнего патрона и гранаты. Последний патрон, гранату для себя. Живым не сдаваться».

В конце марта в одном из сильных боев во время которые белые значительными силами пытались выбить нас из деревни, – прорвать фронт нашего правого фланга, а их артиллерия беспрерывно обстреливала наши позиции моя группа понесла большие потери. Прямым попаданием снарядов оба пулемета были разбиты. Погибли четыре пулеметчика один немного ранен. Я отделался осколочным ранением в плечо, – но остался на линии обороны.

Через несколько дней проведенных в одном из домов на положение раненого, – рану затянуло. И начальником оборонительного сектора я был назначен связистом-велосипедистом (к этим дням дороги были сухими. Лед на берегах озера очистился и мы в минуты затишья ухитрялись ловить рыбу).

С этих дней на моей обязанности лежало, доставлять на «Кавансари» в штаб донесения, а обратно приказы и почту.

С первых дней апреля белофинны заметно участили налеты.

Наша оборона была укреплена хорошо и они каждый раз несли потери откатываясь назад.

В эти дни от пленных и подобранных раненых нам стало известно, что белому командованию ожидаются значительные подкрепления хорошо оснащенных немецких частей, а также финских «лахтарей» обученных в Германии. Транспорты оружия, боеприпасов и военные суда.

В половине апреля (к этим дням видимо и подошли подкрепления) белофинны после нескольких безрезультатных попыток прорвать линию обороны против Кавансари и на нашем правом фланге нащупав слабое место правее нашей деревни. Сбили заслоны зашли к нам в тыл перерезали единственное сообщение с Выборгом железную дорогу и заняли станцию «Тали», разобрав путь.

Создалась серьезная угроза окружения всего участка нашего фронта.

На восстановление положения под ст. Тали были брошены все имеющиеся резервы: отряды, пулеметные группы, арт-батареи, бронепоезд. Часть была снята с фронта.

Бой за обладание станции «Тали», беспрерывно продолжался в течение трех суток. Но восстановить положение нашим частям не удалось.

И тогда штабом был издан приказ.

Отрядам, бронепоезду под станцией Тали любыми средствами продолжать сдерживать силы врага недавая возможности продвинуться и окружить. Основным силам сниматься с фронта и двигаться проселочными дорогами обходом на Выборг. После удаления основных сил скрытно сняться группами прикрытия. Взорвать станцию Кавансари находящиеся эшелоны, паровозы, склады и другие здания. Орудия, пулеметы, минометы, которые невозможно забрать уничтожить – обезвредить. Бронепоезд спустить под откос.

С вечеру мобилизовали весь имеющийся гужевой транспорт в том числе и пленных. Погрузили пулеметы, минометы, боеприпасы, раненых, продовольствие, часть продуктов: хлеб, консервы, колбаса, сигареты розданы каждому бойцу.

Все кто умел ехать на велосипеде (а их на станции оказалось около сотни были розданы).

Выступили часов в 10 вечера. Впереди полусотенный отряд велосипедистов-гранатометчиков. За ним пулеметчики. Потом обозы. По сторонам цепи пехота затем подводы с ранеными и прикрытие.

На линии обороны группы прикрытия вели орудийно-пулеметный и арт-огонь периодически почти до рассвета. Затем быстро оторвались, обезвредив, пулеметы и орудия. Взрыв станции Кавансари последовавший вскоре, на рассвете и всего, что там находилось служил сигналом отхода отрядов из под «Тали» и спуску бронепоезда. Я находился в числе велосипедистов головного отряда и нам хорошо был виден взрыв Кавансари почти за двадцать километров.

Белофиннам не удалось сомкнуть кольцо окружения. Мы двигались спокойно, и только на расстояние примерно 10 километров встретились с их небольшой группой велосипедистов-разведчиков.

Что произошло утром. Велосипедисты двигались слева по дороге пересекающей ту по которой двигались мы. Заметив их мы спешились и стали обходить их полуподковой. А когда они приблизились метров на 150 открыли огонь. Человек шесть семь убили. Остальные сделали в ответ несколько выстрелов бросив велосипеды скрылись в лесу. Преследовать мы их не стали, зная что оставшиеся десяток человек не смогут причинить нам особого вреда. Нам важно было выполнять приказ как можно быстрее продвигаться вперед и достигнуть Выборга.

Группы прикрытия, подрывники «Кавансари», команда бронепоезда и отряды из под «Тали» догнали основные отходящие силы и обозы на вторые сутки.

К Выборгу подошли в половине третьего дня, миновав несколько деревень в которых финские крестьяне и крестьянки выносили нам горячую картошку, молоко, творог, рыбу.

Часть отрядов с хода заняли оборону и стали укрепляться километров в 7—8 от города, остальные вошли в Выборг на отдых.

На следующее утро (это было примерно 20 апреля) мы узнали, что белофинские части вошли в соприкосновение с нашей обороной в том месте где мы прошли накануне, тоесть шли видимо по нашим следам.

К 24—25 белофинны потеснили нашу оборону ближе к города, которая находилась уже в 4—3 километрах. К этим дням Выборг был окружен белыми со всех сторон. В двух местах было прервано и железно-дорожное сообщение на линии Выборг-Петроград. Положение для революционных сил оказалось критическим. В эти дни в революционном штабе шли беспрерывные заседания на них шел серьезный разговор о том, каким путем спасти в первую очередь революционное руководство, а затем боевую силу.

Было два пути. Один переправить Финским заливом на Кронштадт но не было пароходов и кроме этого существовала угроза потопления в Койвисто в котором были белофинны.

Второй путь с боем прорываться по линии железной дороге и прилегающей к ней территории на Петроград. Споров и бестолковщины на этих заседаниях было много. Мнения расходились. В результате крепкого, боевого кулака из отрядов под единым командованием создано не было.

Многие начальники отрядов повели бойцов на прорыв по собственном усмотрению, а поэтому пробиться на Петроград удалось незначительному количеству красногвардейцев.

Очень многие пробивались лесами, болотами и тропами мелкими группами и в одиночку. В числе их было несколько моих товарищей. Но это происходило немного позднее. 25 апреля штабом обороны был издан приказ, о вывозе финского и русского революционного руководства. В ту-же ночь на 26^е они были погружены на небольшой пароход «Выборг» и под охраной красногвардейцев вывезены из города.

Для обеспечения безопасности следования «Выборг» мимо Койвисто артиллеристам восточных и крепостных батарей было приказано вести самый интенсивный арт-огонь по Койвисто и прилегающему к нему районы дабы деморализовать белофинские сила и по возможности подавить артиллерию в Койвисто.

Одновременно было приказано для артиллеристов обеспечивающих свободный проход «Выборга» предоставить другой пароход на котором они должны выйти из Выборга вслед за пароходом «Выборг» на Кронштадт. Когда группа командиров и красногвардейцев приступила к подготовке по обеспечению этого приказа, то выяснила, что парохода для артиллеристов, которые выполняли приказ о чем свидетельствовала беспрерывная канонада потрясающая стены и стекла сокрушающих домов; в порту не оказалось.

Тогда нашли и пригнали с помощью буксирного катера артиллерийскую баржу.

Капитан катера категорически отказался выполнять приказ – везти баржу с людьми на Кронштадт. Его арестовали и приставили охрану.

По бортам баржи и катера были установлены до шестнадцати пулеметов и минометов. Погружены патроны, пулеметные ленты, мины, гранаты и некоторые количество продовольствия.

Из недалеко расположенной гостиницы неизвестно по чьей инициативе в трюм баржи принесли матрасы, подушки, одеяла.

Примерно в полночь после 2—3 часового обстрела территории Койвисто артиллеристам было передано приказания, – дать несколько заключительных залпов, вынуть замки из оружий и бегом бежать в порт.

(Приказ батареям крепости доставлял я).

И утопить замки в воде, грузиться на баржу.

Тогда пришел указанный в приказание срок катер и баржи пошли.

Где именно таскал нас буксир (а на барже нас было человек около трехсот) не помню, но наутро когда подвел к неизвестному нам небольшому островку который оказался фортом оказалось, что Койвисто мы прошли. На форту стояла батарея из трех дальнобойных орудий (двенадцатидюймовых).

Орудия были установлены отдельно метров за сто друг от друга. На бетонированных площадках и металлических кругах, обнесенных высоким валом (насыпью) так, что с моря их не видно. Они могли стрелять в любом направление.

Гарнизон насколько помнится этого форта состоял из 30—40 человек старых солдат артиллеристов.

Старшим у них был младший артиллерийский офицер. Артиллеристам как они рассказали ничего не было известно, ни о революции, ни о каких других событиях происходящих в России и Финляндии.

В первые минуты высадки двоих командиров и несколько красногвардейцев для переговоров с гарнизоном, солдаты вели себя настороженно-недоверчиво.

Прошло минут пятнадцать-двадцать и положение резко изменилось.

Мы на барже наблюдали готовые по первому сигналу наших представителей открыть огонь. И вдруг солдаты подняли неизвестно откуда добытый красный флаг, приветствуя нас и в нашем лице новую рабочекрестьянскую власть в России.

Примерно через полчаса батарея открыла огонь по Койвисто и прилегающему к нему району.

Произведено было примерно до полусотни выстрелов. После чего артиллеристы заложили взрывчатку под орудия, склад боеприпасов и другия помещения, забрали свои пожитки: оружие, боеприпасы, продовольствие, – погрузились на нашу баржу.

Перед отправлением подожгли шнуры.

Все находящееся в форту взлетело когда мы отошли примерно на версту.

К вечеру подошли к сплошному льду который тянулся на многие версты. Говорили, что лед верст на двадцать, а возможно и больше.

Пробиваться через него на нашем буксиришке нечего было и мечтать… А сколько на это потребуется времени? Вдруг нарвемся на немецкие корабли?

По темноте двигались медленно кромкой. Потом остановились застопорили машину буксира.

Командир, комиссар и члены партии большевики собрались на совещание в шкиперской комнате.

На палубе стояла усиленная охрана – всматривалась в темноту готовая при первой тревоге принять бой. Отдых красногвардейцев в эти тревожные дни и ночи и по линии фронта и при отходе и в окруженном Выборге и сейчас в часы неизвестности на барже, исход был тревожным.

Лежали в трюме в навалку. Многие часами с открытыми глазами. Временами забывались короткой дремой, поминутно просыпаясь. Беспрерывно курили. Выходили на палубу. Откуда продрогнув возвращались обратно.