Текст книги "Тимур и его друзья: Технологическая революция"

Через месяц он был уже не тот, что раньше. Силы постепенно покидали его. Тимур начал кашлять, иногда громче Палыча. Большинство ранок от крысиных укусов превратились в гниющие язвы. Слизистые носа и рта распухли, красные глаза постоянно слезились.

Снова ирония судьбы. Тело наполнено самой мощной и универсальной защитой от всех болезней, когда-либо существовавшей. Но воспользоваться ей нельзя…

В тот день они болтали почти без умолку. Несмотря на чудовищную усталость, с которой тело уже смирилось, и постоянное депрессивное состояние, последнее время превратившихся в почти неподъёмную ношу, сегодня настроение пестрило юмором, рот не закрывался. Поочерёдно, а иногда и синхронно откашливаясь, они подбадривали себя весёлыми историями из жизни и анекдотами. Тоска, однообразие и рабский труд изменили реальность так, что оба дошли до точки, когда жив ты или мертв, не имело принципиального значения. Это походило на сумасшествие. Прокажённые забавлялись.

После очередного анекдота приступ кашля сбил Палыча с ног. Он долго загибался возле контейнера с отходами, изо рта вылетали сгустки крови.

– Хреново что-то мне совсем, малой.

– Держись, Палыч!

Палыч и минуты не пролежал, отхаркиваясь бордовой кашей, как в зал вошли двое из личной охраны толстяка. Те, которых Тимур видел первые минуты нахождения в Стоке…

Обычно, если они работали медленно, поторапливать узников появлялись конвоиры в Скинах, следящие за объектом. Но сегодня был необычный день. Монстры церемониться не стали. Тот, что держал дробовик, подошёл к лежащему на полу Палычу, приставил ствол к его груди и спустил курок.

Хлопок. Тело напарника дёрнулось от удара дроби и обмякло. Вокруг него растекалась густая кровавая лужа…

«…Всё время нахождения в Стоке Василискин ощущал, что всё хорошее, что было в нём, насильно, медленно, по кусочку, изо дня в день вырывали из его сущности щипцами жестокости и безразличия. Было плохо, но, просыпаясь каждое утро, он понимал, что к вечеру будет ещё хуже.

Первое время Тимур старался подбадривать себя силой мысли, ангелом, ведущим его вперёд, своей необычной, непонятной миссией, всем тем положительным, что происходило с ним на протяжении жизненного пути, по которому он всегда шагал с широко открытыми глазами и распахнутой душой.

Мой ангел заботится обо мне. Всё будет хорошо…

Каждый вечер, оставаясь с самим собой в запертой крохотной конуре, выбраться из которой без помощи снаружи было нереально, в голове он упорно и неустанно перебирал и конструировал возможные варианты спасения.

«Невозможно до того момента, пока ты не переключишь своё внимание с „невозможно“ на „как это сделать“.»

«Наши возможности ограничены только нашим намерением.»

«Ты всемогущий, запомни. Никогда и никому не позволяй сломать тебя и усомниться в этом!»

«Как захочешь, так и будет!»

В голове жила вера в спасение, толкающая его изо дня в день решать неразрешимую задачу побега.

«Я покину эту дыру! У меня всё получится! Получится!»

У Тимура было достаточно оснований думать именно так. Не зря же он уже прошел этот тернистый путь. Всё время нахождения здесь, несмотря на усталость и гниющие раны, медленно пожирающие его плоть, он, разгоняя сомнения, свято верил.

Сток – не последнее место в моей жизни. Придёт время, и я выберусь отсюда.

Изо дня в день незримо он изучал системы охраны и контроля 24-го уровня. В итоге сложилась неприятная картина. Все помещения Стока: камера, где он ночевал, коридоры, рабочие зоны и лифт просматривались видеокамерами. Помимо этого, все помещения всех уровней подземки были снабжены датчиками феромонов. Электронные приборы на молекулярном уровне реагировали на индивидуальный запах человека, а это уже серьёзно. Стоило только оказаться в любом из помещений, куда допуск запрещён, как тут же он оказался бы в западне. От охраны здесь не уйти.

Хотя всё это можно было как-то перепрограммировать, обмануть, но для этого требовался доступ к сети. Без интернета Василискин был связан по рукам и ногам. В секторе, где он работал, узник узнал, что сеть здесь есть, нужна была только Линза дополненной реальности. И он был уверен, рано или поздно она найдётся…»

…Тимур, не веря своим глазам, смотрел на труп своего напарника, ставшего ему здесь родным. Он отказывался верить в происходящее. Слабость ударила по телу, и он, выронив лопату из рук, наклонился к Палычу.

– Палыч, ты как? Палыч, слышишь!

Ему показалось, здесь что-то не так. Такого не может быть. Монстр просто убил его. Уничтожил как больную и ослабшую лабораторную мышь.

Василискин, стоя на коленях, как спящего ребёнка, прижал к себе тело напарника, с которым рука об руку трудился целый месяц. Он смотрел на истерзанного, изуродованного и в итоге убитого Стоком товарища по несчастью. Видимо, это и его участь уйти из жизни вот так нелепо и глупо.

Последний кусочек оптимизма покинул Тимура. Уверенность в благоприятном исходе каторги, достаточно долго жившая в нём, испарилась. Её место нагло и без спроса заняло отчаяние. Всё ещё тёплая кровь напарника липкой жижей пропитывала его робу. Заживо гниющий пленник смотрел на двух уродов. Хотя сейчас уродами они не казались. Внешне он не сильно от них отличался.

– Тело на ленту, быстро! И вперёд за нами! – скомандовал тот, что с огнеметом.

Тимур аккуратно положил обратно на пол тело Палыча, медленно встал и послушно рукавом свитера протёр от нечистот транспортную ленту. После, собравшись с силами, приподнял тело напарника, оказавшееся гораздо тяжелее, чем он предполагал, и аккуратно уложил его на транспортёр. Вдруг Тимура неожиданно затрясло в сильном ознобе.

– Быстрее! – требовал палач, направив на него дуло дробовика.

Узник, стоя спиной к смотрителям за порядком, синими трясущимися губами поцеловал в лоб мёртвого напарника и нажал на знакомую до боли красную кнопку. Труп Палыча ногами вперёд медленно пополз в Ад…

«За всё время существования Стока отсюда никто и никогда не сбегал, малой. Никто и никогда…» – пульсировало эхо в голове.

– Ты что оглох, тупое животное? Давай шевелись! – почти орал убийца.

Василискин почувствовал сильный удар прикладом в спину, и чуть было не повалился на бетонный пол, едва сохраняя равновесие. Отчаяние сдавливало его голову, горло и грудную клетку. Он с трудом сглотнул и механически поднял лопату, оказавшуюся прямо перед ним. Перед глазами за секунду пролетела жизнь…

Нет ничего… Вообще ничего…

Всё, что происходило до этого мгновения, – напрасная, пустая трата времени. Моя жизнь эфемерна и бессмысленна, как бы нам это ни преподносили различные учения и религии. Это просто самообман, каждый раз дарящий надежду и тут же её отнимающий. Жизнь – это череда маленьких побед и больших неудач, оканчивающаяся полным провалом и разочарованием. Хотя нет. Это тирада надежд, сдобренная соусом вымышленной свободы и таких же надуманных перспектив, в итоге приводящая в никуда…

Внезапная вспышка ярости, разорвав отчаяние, озарила сознание измученного арестанта. Он вдруг почувствовал аномальный прилив сил. Ненависть к происходящему оказалась сильнее усталости и давившей на него депрессии. Тимур крепче, чем мог, сжал черенок лопаты измазанными кровью руками и слегка, как бы пробуя вес инструмента, поднял её над полом. Казалось, дерево от давления его пальцев вот-вот треснет. Веса инструмента не ощущалось. Немного повернув голову в сторону, он оценил расположение незваных гостей.

«…Отсюда никто и никогда не сбегал, малой. Никто и никогда».

Вот и всё, – мелькнула последняя мысль.

Следующая секунда внезапно изменила расстановку сил.

– Это за Палыча! – громко выкрикнул Василискин, и резко развернувшись, вложив всю бешенную свою силу в удар.

Полотно лопаты от уха до уха разрубает голову надзирателя, держащего в руках дробовик. На курок огнемёта второй монстр нажать не успел. Не останавливаясь, вмиг озверевший пленник перенаправил энергию мчащегося инструмента. Описав в воздухе дугу, металлическая пластина штыковой лопаты ребром ложится на макушку огнемётчика. Расколов голову врага на две части, плотно увязло в районе горла.

Тела личной охраны хозяина Стока мёртвым грузом падали вниз. Они ещё даже не успели коснуться пола, как в зал ворвались несколько охранников в скинах, направив оружие на Тимура. Вслед за ними вбежал главный жирдяй этой вонючей дыры.

Группа поддержки, – с иронией успел подумать Тимур. В это же мгновение стальной дротик застрял в его груди. Резко потемнело. Содержимое дротика растворившись в крови Василискина, отключило его. Он потерял сознание.

12

Глаза открылись. Никаких снов, никакого чувства времени. Было ощущение, что он просто моргнул, и декорации перед ним поменялись. Правда, голова в этот момент раскалывалась на части, а картинка, стоящая перед взором от ещё действующего наркоза, плыла и двоилась. Чистое, почти стерильное помещение. Запах даже не то что сносный, а приятный.

Сладкая мята.

Тело Тимура находилось в полусидящем положении, утопая в очень комфортном, мягком кресле-диване, полной противоположности той груде тряпья, на которой он привык ночевать последний месяц. Перед ним была девушка лет шестнадцати. Она заботливо обтирала его голову влажным, пахучим полотенцем. Лёгкая улыбка озаряла её прекрасное лицо. Тимур огляделся. Картинка перед глазами выравнивалась.

Я умер. Это рай.

Юная леди, не обращая внимания на очнувшегося арестанта, продолжала заботливо ухаживать за ним. Боли от гниющих ран уже не беспокоили Василискина, он не чувствовал боли.

Тимур внимательно изучал черты её лица. Девушка была божественно красива. Линии бровей, глаз, носа, губ, подбородка неимоверно пропорциональны. Она была настолько прекрасна, что всё великолепие этой белой стерильной пахучей комнаты как-то само собой поблекло и перестало иметь значение.

Тело его было чистым и почему-то облаченным в белое кимоно, на ногах удобная тряпичная обувь. Покрытые язвами кисти рук плотно и в то же время аккуратно перебинтованы. Тимур поднялся с кресла, смотря на заботливую маленькую богиню. Стоять было тяжело. Восприятие гравитации, смешиваясь с наркозом, всё ещё обманывало. Сильно шатало, и он расставил руки в стороны, чтобы держать равновесие.

– Кто ты? Где я?

Вместо ответа юная фея сделала шаг назад, продолжая улыбаться.

– Кто ты!?

Тимур громче повторил вопрос. Красавица отступила ещё на шаг. Послышался низкий мужской голос сзади.

– Она немая, не старайся. Ей язык отрезали, когда ещё ребёнком была.

Из-за спины к нему подошёл рослый, огромный, одноглазый здоровяк в таком же бойцовском одеянии. Сверху от макушки его головы, вдоль левого глаза, губ, подбородка и до самой груди, тянулся старый зарубцевавшийся шрам.

– Привет, я дядя Вова, – улыбаясь страшным обезображенным лицом, сообщил бугай, протянув в сторону Тимура свою неимоверно огромную лапу.

Тимур представился. Дядя Вова аккуратно пожал его руку.

– Зачем ей язык отрезали?

– Болтала много. Здесь не любят болтливых, – серьёзно пояснил бугай.

– А ты герой. Охрану босса грохнул, да не просто грохнул, а лопатой. Эх-хо-хо-ха! – загоготал он.

– Как самочувствие?

– Где мы?

– Арена. В Стоке это единственное развлечение. Сегодня ты герой дня. Толстяк, когда увидел, что его мальчики того, был так взбешен, ты бы видел. Эх-хо-хо-ха.

– Что я тут делаю?

– Вообще, тебя хотели пристрелить на месте, но жирдяй решил, что это слишком просто. Я обещал боссу красивое зрелище с твоим участием. Как работник ты уже мёртвый. Остаётся Арена.

– Что за Арена?

– Это шанс! Считай, тебе повезло. У тебя есть противник, такой же бунтарь, как и ты. Сейчас вы столкнётесь на Арене. Бой на смерть, кто выживет, получит жизнь. Какую, пока неизвестно, зато жизнь.

Быстро прокрутив свою жизнь в памяти, Тимур не мог вспомнить, где он дрался. Ругаться, в смысле повышать голос приходилось, да. Но драться никогда. Тем более на смерть. Убийство лопатой было не в счёт.

Я на ногах-то еле стою, какая драка?

– Спасибо, дядя Вова. Но я еле живой, боец из меня так себе.

– Сынок, это не предложение, а единственный шанс. Сможешь. Сейчас мы пойдём на Арену, и ты уничтожишь того гавнюка, который попробует сопротивляться моему бойцу. Эх-хо-хо-ха.

Сенсей снова залился хохотом, потом стал серьёзным и достал из кармана своего кимоно наполненный чем-то старый стеклянный шприц на два куба.

– Рукав закатывай, – в приказном порядке сообщил дядя Вова.

Тимур с полным безразличием закатал левый рукав хрустящего накрахмаленного белоснежного кимоно. Юная красавица, послушно опустив голову в пол, ожидала команды. Огромный, как гора здоровяк вставил ему иглу между гниющих ран, попав в вену. Несколько секунд – и шприц опустошен.

Где-то на половине инъекции усталость и подавленность, словно сквозняком резко выветрило. Тело наполняла энергия. Тяжесть Стока улетучилась. Два кубика какого-то неизвестного ему вещества влились в кровеносную систему Василискина и наполнили его тело адреналином со всеми вытекающими последствиями.

Распрямившись, он резко набрал воздуха в лёгкие. Зрачки расширились. Энергия влилась в каждую клетку его тела.

Я снова жив. Жив и полон сил.

– А теперь просто уничтожь его, – здоровяк похлопал по спине подопечного, показывая ему направление к выходу.

Тимур глубоко вдыхал и выдыхал воздух. Что за раствор ему вкололи, он не знал, но в эти мгновения он чувствовал себя непобедимым.

– Первый раунд – рукопашная схватка. Здесь главное продержаться. Во втором получишь нож. В третьем оружие посерьёзнее. Главное – не дрейфь, будешь меня слушать, победа в кармане…

Выйдя за пределы подозрительно – стерильного помещения, Тимур увидел огромное пространство и толпы людей повсюду – по одну сторону ограждения одетых в лохмотья, по другую в Скин.

Да здесь представители всех мастей.

Даже те, кто был в свитерах, выглядели намного лучше его.

Видимо, в этом секторе каторга не такая мучительная, да и время свободное есть.

Место напоминало ему спортивный комплекс с трибунами, VIP ложей и рингом посередине. Даже после «мятной» комнаты запах был приятный. Воздух в этом секторе тщательно вентилировался, и вентиляция была качественной.

Зал был набит битком. Всё свободное пространство было заполнено людьми. На площадке возле ринга скопилось уже прилично народу, человек пятьсот, по меньшей мере. К рингу с двух противоположных сторон вели тропинки, выстланные красной ковровой дорожкой. По одной из них уверенной походкой в сопровождении своего сенсея шёл Тимур, а с противоположной стороны одетый в такое же, только чёрное кимоно, с капюшоном на голове и, видимо, со своим тренером, также одетым в чёрное, ему навстречу шагал противник. Обоих вели на ринг, размещённый посреди этого просторного подземного амфитеатра.

Лица противника Василискин не видел, оно пряталось под капюшоном. Взгляд его поочерёдно выхватывал лица в толпе, надеясь увидеть Грина. Пробежав по залу, он рассматривал сидящих в VIP ложе. Вот и один из Апостолов, вот и второй… Он смотрел на собравшееся руководство Бункера. Карлуша, поймав его взгляд, злорадно улыбался. Всё управление подземкой сейчас сидело на матче, где в поединке должен был сразиться один наглец, когда-то перечащий сильным мира сего.

Комментатор, облачённый в нарядный Скин похожий на смокинг, басом рычал в микрофон крылатые бойцовские фразы, заметно бодрящие собравшихся. Толпа ликовала. С появлением бойцов хаотичные крики массы постепенно слились в сканирование одного адресованного им слова.

– Смерть! Смерть! Смерть!

Подойдя к месту битвы, сквозь трёхметровую решётку, окружающую периметр ринга, он наконец разглядел противника, который снял свой капюшон и с серьёзным лицом смотрел на Тимура. Высокий худощавый альбинос.

Грин!

Тимур, и так возбужденный от сделанной ему инъекции, чуть не подпрыгнул. Это не галлюцинация, сознание его работало чётко. Это был Грин. Обоих сопровождающие завели за ограждение. Тимур не мог сдержать радости. Уголки его губ непроизвольно и радостно тряслись. Тренер старался донести свой вариант ведения боя. Но Василискин не слушал его.

Грин.

Тимур глазам не верил. Это был Грин. Тот единственный и верный друг, кого он знал в этой проклятой яме, кто стал ему самым родным в этом наполненном людьми муравейнике.

Грин… Чтобы выжить, я должен убить тебя? Вот дела.

– Вот кого ты должен прикончить. Жалкое зрелище, посмотри внимательнее. Худощавый даун. Правил здесь нет, главное скорее отправить его на тот свет. И всё, свободен. Первый раунд рукопашная, на рожон не лезь, прочувствуй его… Постарайся понять, дальше в руки инструменты получите… Тогда и прикончишь его…

Сенсей без остановки бубнил на ухо свою стратегию поединка, толпа грозно вопила и хлопала в ладоши. Апостолы, чинно предвкушающие интригующее зрелище, синхронно аплодировали, задавая ритм толпе. Адреналиновые волны бегали по телу.

Грин.

Тимур глядел на Грина, тот на него. Грин выглядел свежо и уверенно. Кожа его была розовой и гладкой. На лице не было и намёка на язвы.

Либо ты отдыхал всё это время, либо твои «крошки» активны.

Девушка с шикарной фигурой, из одежды на которой были только едва заметный купальник и лакированные туфли на высоченном каблуке, подняла над головой единичку, напечатанную на большом полупрозрачном квадратном пластике. Она, заманчиво повиливая бедрами, обогнула периметр шестиугольника, ограждённого высокой металлической решеткой и скрылась из виду. Противников сводят вместе, лицом к лицу. Тимур и Грин, который на полголовы выше его, смотрят друг другу в глаза.

– Ну ты и урод. Рот открой! – медленно, но уверенно прошипел Грин.

– Что? – не понял Тимур.

Делая вид, что запугивает противника, Грин правую руку положил ему на плечо, левую на шею и большим пальцем левой руки надавил на болевую точку, находящуюся за мочкой уха Василискина. Стало очень больно, Тимур, не выдержав, взвыл. Используя это мгновение, Грин подтянул к себе его голову и плюнул ему в открытый рот. Толпа хором взревела…

Василискин, не ждавший такого вступления, принял выходку более чем наглой и, не дожидаясь начала раунда, решил было съездить по физиономии бывшему начлабу, как вдруг нащупал языком у себя во рту тонкую полусферу. Что это было, он понял мгновенно.

– Сеть здесь устойчивая. Сейчас я ударю тебя. Ты упадёшь, вставишь линзу в глаз, и мы пообщаемся. Сечёшь? – прошипел блондин в лицо Тимуру…

Удар гонга. Первый раунд.

Грин резко выбросил вперёд правую руку, двинув другу в нижнюю челюсть. Удар был молниеносный и точный, Тимура сбило с ног, даже притворяться не пришлось. Он рухнул на пол. Адреналин быстро привёл в чувство.

Все-таки твои «крошки» активны.

Челюсть немела, он почувствовал боль и привкус крови во рту. С угла Арены что-то про «вставай», «врежь ему» и все в таком духе, горланил его сенсей.

Засунув пальцы в рот, Василискин достал линзу и, делая вид, что потирает перекошенное от удара лицо, незаметно вставил её себе в глаз…

Секунда и мир преобразился.

Грин не обманул, сеть была устойчивая. Перед взором засияла почти забытая дополненная реальность. Окунувшись в информационное поле интернета, Тимур ощутил долгожданное облегчение, сравнимое со спокойствием грудного ребёнка, поймавшего ртом сиську мамы после долгого, нервозного перерыва.

Первым делом он мысленно залез в опции наномашин, переведя ботов в автономный режим защиты. Дополнительная волна энергии тут же побежала по телу.

О-о! «Крошки» проснулись.

Ещё через секунду каждый нейрон его мозга обрёл электронную оболочку. Кровь хлынула в мышцы. Шум вокруг уменьшился до минимума. Дыхание выровнялось. Зрение транслировало картинку во всех деталях. Всё, что попало в поле его зрения, вся окружающая обстановка обретала целостность. Команда: «повышенная осознанность» в настройках ботов. Реальность ещё раз качественно преобразилась.

Положение ног противника. Чумазые лица кричащей толпы. Сенсей Грина в углу, напротив. Движение воздуха в помещении. Спаривающиеся мухи, сидящие на решетке периметра ринга…

Одновременно держа происходящее во всех деталях, Тимур медленно поднялся, слыша и чувствуя каждый удар сердца. Это был уже совсем другой Тимур.

Парни смотрели друг на друга, без перерыва обмениваясь текстовыми сообщениями посредством своих линз дополненной реальности.

«– И что дальше?»

«– Ожил? Отлично! Лишних вопросов не задавай, нам придётся драться, выкладывайся на полную. Будь естественным, не давай повода заподозрить тебя. Толпа жаждет крови. Сейчас для них единственный шанс повысить самооценку – это увидеть, как гибнет такой же, как и они. Проверь, на что способны „крошки“…»

Тимур снова мысленно залез в опции ботов, поставив скорость движения, реакцию и защиту тела на возможный максимум…

Несмотря на то, что движения их были быстры и точны, цели они практически не достигали, не считая скользящих ударов, летящих по касательной. Два ниндзя, порхающих по рингу.

«– Я смотрю, ты живчиком.»

Тимур подпрыгнул, раскрутил тело в воздухе на 360 градусов и выбросил ногу в голову Грину. Блондин прочёл манёвр в самом его начале и легко уклонился от летящей пятки.

«– Тебе повезло меньше. Но сейчас это значения не имеет. Сегодня мы покинем Бункер.»

Парировав удар, Грин изловчился, выстреливая левой рукой по печени противника. Василискин поставил плавный блок. Всё получалось само собой, словно они выросли в шаолиньском монастыре.

«– Может, начнём сейчас? Мы сможем перебить здесь всю охрану. Боты в режим „щит“, тело в безопасности. Смотри, что творится.»

Он сделал двойное сальто, двигаясь назад. После резко шагнул навстречу и повторил удар с разворотом в голову. Грин также ловко уклонился.

«– Есть план понадёжней.»

Двоечка в голову и маваши в корпус. Грин был просто реактивным, но Тимур успевал не только отражать его удары, но и достойно нападать.

Толпа в зале довольно быстро стихла, смотря на неожиданное представление.

«– Мы выглядим вызывающе», – заметил Тимур.

«– Какие предложения?»

«– Ты мне врезал, так нечестно, дай отвечу. Тебе всё равно, а мне приятно.»

«– Идёт.»

Грин сделал вид, что чуть замешкался, а Тимур, воспользовавшись наигранной неловкостью, дал прямой удар противнику в нос. Переносица хрустнула под костяшками его пальцев. Грин сел на пятую точку. Толпа сразу заметно оживилась.

Кровь струйкой полилась на кимоно и бетонный пол. Оба замерли. Боты штопали капилляры, одновременно выравнивая носовой хрящ. Секунда, две, кровавый ручеёк прекратился. Грин резко поднялся, рукавом утёр нос и без предупреждения направил ногу Василискину в голову. Тимур сделал вид, что проморгал удар и упал, про себя улыбаясь. Боли практически он не чувствовал. Ну, может, в первую долю секунды. Гиппокрины блокировали нервные клетки, мгновенно устраняя урон. Грин стоял, словно ничего и не случилось. Толпа вновь возбудилась, взорвавшись криками.

«– Переведи ботов на пониженную защиту, а то заподозрят неладное.»

Оба мысленно зашли в опции наномашин, на порядок уменьшив защиту тела. Удар гонга. Конец первого раунда.

– Ну ты крут, малец! Ты завалишь его, я уже не сомневаюсь. Вот это шоу! После победы, обещаю, никто тебя здесь не тронет, будешь тренироваться у меня. Мы с тобой у-ух, горы свернём, – верещал трясущийся от возбуждения, здоровяк со шрамом, предвкушая успех. Последние несколько месяцев ему доставались одни неудачники, не доживающие до третьего раунда, но этот просто подарок…

В углах ринга обоим бойцам сенсеи рассказывали свою версию победы над противником. Но у Грина был свой план.

«– И что за план?»

Отдышкой даже не пахло, но Тимур, общаясь с бывшим начлабом, притворялся уставшим, тяжело дыша.

«– Биться на смерть.»

«– Отлично, это всё?»

«– Да. Во втором раунде порежем друг друга ножами, а там видно будет. Защиту тела не повышай.»

«– Ты серьёзно?»

«– Тима, доверься мне. Мы же здесь не случайно.»

Читая текстовые сообщения друг друга, они не обратили внимания на ослепительную девушку, порхающую по Арене с напечатанной на пластике цифрой «2». Удар гонга. Второй раунд. У парней в руках по армейскому штык-ножу. Они в центре, толпа ликует, синхронно бросая им единственное слово:

– Смерть! Смерть! Смерть!

«– Ты уверен?»

Сжав в руке ножи, как хищники, столкнувшиеся лоб в лоб, они дико смотрят друг на друга и медленно перемещаются по периметру ринга. Внешне лица их были грозны и свирепы, но внутренне оба были спокойны и сосредоточены. Этот спектакль играть было необходимо. Толпа ревела от удовольствия. Апостолы, замерев, глазели на двух недавних коллег, уничтожающих друг друга ради никчёмной жизни в последнем из миров подземелья. Закон джунглей заставлял руководство Бункера трепетать от увиденного.

«– Не спрашивай, просто доверься мне. Бережем голову и сердце. В остальном можно проявить фантазию.»

С этими словами Грин резко выбросил руку вперёд. Острое как бритва лезвие ножа рассекло висок и щёку Василискина. Режим ослабленной защиты был очевиден. Реакция уже не та, да и боты реагировали слабо, ремонтируя первым делом крупные сосуды. Лицо залило кровью. Костный мозг удвоил производство эритроцитов. Противник и не думал останавливаться. Тимур успел поставить блок, спасая лицо от удара ножа. Рука, принявшая удар на себя, залилась кровью. Уже половина его кимоно из белого превратилось в тёмно-бордовое. Биологическая фабрика его тела по производству красных кровяных клеток трудилась на полную мощь.

«– Ну это уже слишком!»

«– Чего стоишь? Нападай, мы же бессмертные. Немного крови не повредит. Этого ждут все собравшиеся.»

«– Да ты псих!»

Василискин собрался с духом и набросился на альбиноса.

…Раунд удался. Крики в зале не стихали. Лезвия ножей, словно порхающие бритвы, мелькали в воздухе. Разговоры в сети прекратились. Парни выкладывались на полную. Удар гонга остановил исполосованных противников. Это походило на настоящее безумие. Ботов к концу раунда пришлось перевести в режим повышенной защиты.

«– Что, предлагаешь, по кускам себя покромсать?»

Не смотря на эффектное выступление и урон, нанесённый телу, Тимур не переживал за свою жизнь. На самом деле раны были поверхностные, для гиппокринов сущие пустяки. Непонятно было к чему всё это.

«-К чему это шоу?»

«– Я вспомнил всё, что было со мной с самого детства», – сообщал Грин.

«– Да ну?!»

«– Да. Я всё вспомнил. Моё имя Евгений, фамилия Гриневич. Грин – это прозвище. В Челябинске мои родители, и сестра. В ту ночь, когда меня забрали менты, меня сбила машина. Помню красный бампер, удар и полёт головой в асфальт. Тогда я потерял память. Не знаю, как, но, видимо, в этот момент что-то в голове переключилось, и я начал собирать роботов. Откуда это знание взялось, понятия не имею. В общем, я хочу вернуться домой.»

«– Афигеть, к тебе память вернулась!»

Василискин старался сдержать радость, понимая, сколько удовольствия могут принести воспоминания.

«– Тима, на лифтах мы не уйдём. Охрана не пустит. Если в башке пуля застрянет, „крошки“ могут не справиться. Уходим через Ад. В крематории единственная труба, выводящая продукты сгорания на поверхность. Диаметр около метра. Как только попадём в печь, зацепим тросы, нас встретят.»

«– Кто встретит?»

«– Не важно, увидишь. Главное – попасть в Ад.»

«– Как это в Ад? Туда же только мертвецов отправляют.»

«– Выход у нас один. Чтобы остаться живыми, нам нужно умереть. Мы притворимся мёртвыми. Посреди следующего раунда одновременно убьём друг друга. Целься в живот. Я всё рассчитал. Сеть здесь и в Аду устойчивая. Ставим ботов в режим „кома“ на 10 минут, за это время наши тела успеют отправить в Ад. Сегодня у них там более-менее свободно. Горелки включаются каждый час. Последнее сжигание было сорок минут назад. По расчётам, мы там будем максимум через десять минут, и около 10 минут на побег.»

Чтобы остаться живыми, нам нужно умереть. Как-то даже звучит нелогично. А ещё это: убьем друг друга, режим «кома», горелки через час, десять минут на побег по вертикальной семисотметровой трубе, вообще ни в какие рамки не лезет.

«– Что за побег? Я ничего не понимаю.»

«– Доверься мне.»

«– А если твой план не сработает? Если хоть что-то пойдёт не так? Хоть что-то?»

«– Выбора нет. Здесь мы уже мертвы. А так есть шанс. Заодно и проверим, насколько мы бессмертны. Соли съешь горсть. Да побольше.»

То, как улыбнулся Грин, сидящий в восьми метрах от него, Тимуру не понравилось. Шестнадцатилетняя ассистентка божественной красоты вытерла кровь и смазала какой-то мазью раны Тимура. Вдруг девушка изумлённо замерла, смотря на серебристую микроскопическую пыльцу, мерцающую на коже бойца.

– Дай мне двести граммов соли и стакан воды! – скомандовал своему сенсею Тимур.

– Какой соли? – не понял тот.

– Простой. Чем жратву солишь.

– Зачем?

– Последнее желание! Дай соли говорю, стакан воды и не задавай лишних вопросов.

Дядя Вова умчался, в эту же минуту принеся в пластиковом стаканчике соль. Он налил мутной воды в алюминиевую тару и с вопросом в глазах протянул оба стакана подопечному. После этого здоровяк вручил бойцу потёртую самурайскую катану. Грин из рук своего сенсея принял такую же.

Судя по виду, от этих клинков народу полегло не мало.

Василискин засыпал в рот полстакана соли, смыв её следом в желудок кружкой воды. После повторил процедуру. Грин сделал то же самое… Красотка с цифрой три на большом полупрозрачном пластике, вильнув бёдрами, исчезла. Удар гонга.

– Просто иди и убей его.

После второго раунда у бугая со шрамом больше слов не нашлось. От волнения сильно сжав кулаки, он с надеждой смотрел вслед своему «самураю», уверенной походкой идущему к центру ринга с расчехлённой катаной…

В свете направленных на них с потолка софитов сверкали лезвия самурайских мечей. Зрелище было завораживающим, в зале повисла волнительная тишина. Противники по силе и ловкости были примерно одинаковы, толпа с замиранием сердца наблюдала за развязкой. К середине третьего раунда на телах обоих бойцов добавилось ещё по нескольку кровоточащих ран…

Многие из собравшихся уже не желали им смерти. Толпу окутало уважение к этим двум самоотверженным и бесстрашным, отчаянно рубившим друг друга парням.

Остановившись на мгновение с поднятым лезвием, Тимур прочёл слова Грина в своей дополненной реальности.

«– Пора. Уходим. Бережём голову и сердце. „Крошек“ в режим „кома“. Двойной разворот навстречу, прыжок и катану прямо по горизонту. Лови».

Василискин увидел перед собой инструкцию: короткое трёхсекундное видео. На нём самурай раскручивал своё тело с катаной в руках, нанося разящий прямой удар вымышленному противнику.

«– Ясно.»

Тимуру не раз приходилось умирать, точнее почти умирать. Бывало, что смерть буквально дышала ему в лицо. В памяти всплыли все критические моменты, когда от смерти его отделяло только чудо.