Текст книги "Тень Хранителя"

ПРОЛОГ

ВОРОН, АСПИД, ВОЛК И ЖАЛО —

ТА ОПОРА, ЧТО ДЕРЖАЛА

ВЕРУ В ДРУГА У ПРОРОКА.

С ВОРОНОМ БЫЛА МОРОКА,

КОГДА ВОРОН БРАТЬЕВ ПРЕДАЛ.

НО СВЯТОЙ ПРО ЭТО ВЕДАЛ.

НУ А АСПИД КАК ШПИОН

КОГДА БЫЛ РАЗОБЛАЧЕН,

СТАЛО ЗНАКОМ ТО ДЛЯ БРАТЬЕВ

И ПРЕДВЕСТНИКОМ ДЛЯ ДРУГА,

ЧТО СОБЫТИЙ ВИХРЬ КАК ВЬЮГА

ЗАКЛЮЧАЕТ ИХ В ОБЪЯТЬЯ

НАСТУПЛЕНЬЯ НОВОЙ ЭРЫ…

ИСТОРИЯ ДРУГА В ИЗЛОЖЕНИИ ОРИНА

Выпад – и меч чуть не распорол Роуну живот. Он отскочил назад, одновременно быстрым и плавным движением меча-секача отбил лезвие нападавшей и тут же ударом кнута в шею сбил ее на землю. Но восемь до зубов вооруженных воительниц продолжали упорно сопротивляться. Он прыгнул вперед, стремясь нарушить их строй, но они были наготове и низко держали мечи, словно готовясь в любой момент насадить его на них как на вертел.

Он нарезал круги, размахивая перед собой острым как бритва мечом-секачом, заставляя их понемногу отступать. Маневрируя, делая выпады, Роун никак не мог избавиться от явственной мысленной картины: его сестра горела в огне. Что бы это могло означать?

Холодный металл мелькнул прямо перед его лицом. Он отскочил назад, одновременно парируя удар, но потерял равновесие, упал на землю и стал перекатываться с места на место, чтобы спастись от ударов целившихся в него восьми мечей.

Роун извернулся и вспрыгнул на ноги, сделав выпад влево. Локтем он ударил одну из соперниц в шею, а другой нанес резкий удар откинутой назад ногой. Воительниц осталось шестеро, но и у него уже сбилось дыхание. Ничего хорошего это не предвещало.

Сестра его горела в огне. С того момента, как поздним утром его посетило это видение, он все время пытался понять, что же оно означало. Юноша прекрасно помнил, как Стоув голосом «косила» людей, будто коса высокую траву. Разве могла она в таком состоянии укрыться от ловцов видений? Смогут, интересно, Виллум и Мабатан найти ее раньше, чем до нее доберется кто-нибудь из Оазиса? А если они даже до нее и доберутся, Стоув настолько утратила над собой контроль, что вряд ли сможет отличить друга от врага. Кроме того, не стоит сбрасывать со счетов и клириков. Наверняка они уже повсюду ее ищут. Роун подумал, что скорее предпочел бы увидеть сестру в плену у ловцов видений, чем в лапах Дария.

Он низко нагнулся, а потом стремительно распрямился как пружина, подпрыгнул, нанес серию ударов мечом-секачом и вырубил еще двух противниц. Осталось четверо.

Сестра его горела в огне. По пути в Кальдеру он мог бы попытаться понять, что творилось у нее в голове, выяснить, как она себя чувствует; но здесь окружавшие кратер скалы каким-то образом экранировали его разум, и он ничего не мог постичь за их пределами. Кто-то сильно ударил его хлыстом по спине, и юноша скорчился от боли. Соперницы сменили оружие. Роун попытался отойти на недосягаемую для хлыстов дистанцию, но воздух со свистом рассек другой хлыст, и его гибкий конец обернулся вокруг его ног. Он споткнулся и тут же получил следующий удар. Теперь Роун целиком сконцентрировался на своих противницах. Сосредоточившись, он делал быстрые круговые движения, ловил хлысты на излете и срезал их концы так быстро, что женщины не успевали обнажать мечи. Он запыхался и тяжело дышал, пот катился градом. Юноша не спускал глаз с восьми воительниц апсара, которых в итоге ему все-таки удалось одолеть.

– Это же надо, какая досада! – воскликнула Кира и встряхнула копной золотистых волос. Она протянула руку, помогая одной из своих поверженных соплеменниц подняться на ноги. – Ты и вправду не в форме.

Роун предложил руку другой своей сопернице.

– Но я ведь все-таки победил, правда?

Кира ткнула его в живот твердым как железо пальцем.

– Нашел чем гордиться – нескольких девчонок одолел! Но даже они бы тебя без особого труда победили, если б ты вовремя не очухался. Тебе надо «прочистить» мозги. С сегодняшнего вечера будешь ходить на занятия по медитации.

– Если я сегодняшний день переживу, – без энтузиазма ответил Роун.

– Переживешь как-нибудь. – Кира сделала его соперницам знак, и они разошлись. – Бабушка мне сказала, что твои дипломатические способности улучшаются, и я не думаю, что нашим гостям захочется проверить твои боевые навыки.

Роун смущенно улыбнулся.

– Мне кажется, Энде оказывает мне большее доверие, чем я того заслуживаю.

– Надеюсь, ты заблуждаешься, иначе Волк и Жало съедят тебя на ужин с потрохами.

– А что с братом Аспидом?

– Ему сейчас подробно рассказывают о наших гидропонных садах, и это настолько для него важно, что он даже не будет присутствовать при нашем разговоре. Такое впечатление, между нами говоря, будто у него гора с плеч свалилась, хотя я понятия не имею, с чем это связано.

Кира с силой хлопнула Роуна по спине, подмигнула ему и ушла. Он вытер пот с лица, чувствуя себя совершенно обессиленным, как выжатый лимон. В тот день, когда братья Волк и Аспид появились в селении, он был настолько озабочен тем, как держать себя с ними, что совсем забыл о высказанном ему Лампи опасении, что Аспид мог быть одним из ловцов видений. Друг оказался прав, потому что однажды Роун почувствовал, что от Аспида несет снадобьем.

Вместе с тем Роун прекрасно понимал, что если он разоблачит Аспида, Волк его в тот же момент прикончит без лишних слов. А у Роуна были к нему вопросы, причем много вопросов… Пока он обдумывал линию поведения и свои возможности, брат Жало спустился с вершины скалы, где занимался медитацией. Роун решил привлечь его в качестве союзника. Однако следовало подождать, пока их накормят, а сам он тем временем сможет посоветоваться с Энде. Надо было увериться в том, что, если Аспида держать без снадобья, окружавшие Кальдеру скалы из темного камня скроют место его пребывания от ловцов видений и тем самым избавят их от непосредственной угрозы.

Роун почувствовал облегчение, когда понял, что может рассчитывать на поддержку предводительницы апсара, но это вовсе не означало, что ему будет легко. На самом деле все вышло совсем наоборот.

Кальдеру окутывал легкий утренний туман, лучи солнца пробивались к селению будто сквозь слабую дымку. При таком освещении яркие картинки, нарисованные на скалах, и игравшие рядом с ними дети выглядели еще симпатичнее. Трудно было не порадоваться этому буйству красок и счастью беззаботной жизни, но Роун чувствовал глубокое беспокойство. Ему предстояло обсуждать соглашение с убийцами его родных и близких.

Возвращаясь с площадки для тренировок, он прошел мимо нескольких высоких стволов бамбука. За ними в скале была выбита небольшая пещера, и в ней хранились элегантные механические крылья, которые принесли их с Лампи на вершину этого спящего вулкана. Глядя на эти чудесные, поблескивающие в сумраке пещеры устройства, он мысленно вернулся к ничем не омраченному ощущению восторга, испытанному во время полета.

Внезапно раздался детский крик, и у Роуна перехватило дыхание. Но он сразу осознал, что это был не крик, а взрыв смеха – в нем не слышалось даже отголоска страха или боли. Очень уж за это время он издергался… Энде, скорее всего, права, когда говорит, что союзника не обязательно любить, во время войны хватит и того, что он воюет на твоей стороне. Но сколько бы он себя ни уговаривал, сколько бы ни искал убедительных причин и оправданий, необходимость заключения союза с теми, кто разрушил Негасимый Свет, разрывала ему душу. И никакие дипломатические уловки не могли ни изменить, ни облегчить его терзания. Энде сказала ему: «Соблюдение формальностей помогает противостоящим сторонам достичь соглашения». Но для него этот новый язык компромисса смахивал на вранье, и он совсем не был уверен, что, прибегая к нему, сможет обвести братьев вокруг пальца.

Роун подошел поближе и провел пальцем по прозрачному крылу летательного аппарата. Настроенные на его нервные импульсы, крылья казались юноше продолжением его самого…

– Даже и не думай об этом, – раздался голос за его спиной. Лампи со скрещенными на груди руками стоял в дверях.

– Я и не думаю, – ответил Роун, отступив на шаг от крыльев. – Хотя, если честно признаться, у меня все переворачивается в душе от мысли, что придется вести переговоры с этими убийцами.

– Да, согласен, от такой перспективы голова вполне может пойти кругом, – согласился Лампи. – Но, с другой стороны, ты многому у них научился.

– Сам никак не пойму, как мне к этому относиться.

– Я только хотел сказать… может так случиться, что их наука тебе пригодится в будущем.

Роун вышел к Лампи из помещения на солнечный свет. Кожа его друга чем-то напоминала застывшую лаву, и можно было подумать, он сам был из нее вылеплен. Но это ощущение развеялось, как только Лампи заговорил.

– Помнишь того удивительного военачальника, о котором ты мне рассказывал? Того, который был почти одного с тобой возраста? Ты говорил мне тогда, что, хотя его кровожадный папаша и научил его сражаться, он всегда прислушивался к словам своего учителя-философа. И кто, скажи на милость, внушил тебе, что ты не сможешь воевать вместе с братьями и одновременно использовать все, о чем узнал в Негасимом Свете, чтобы принимать верные решения?

– Когда Александр Великий возглавил армию, ему было на четыре года больше, чем мне теперь. Отец его был завоевателем. Это у него было в крови. Но в конце концов убийства довели его до того, что он рехнулся. А умер он еще совсем молодым.

– Ну, может быть, это не самый удачный пример.

– Его парализовало от сильного жара, и все подумали, что их предводитель сыграл в ящик. Потому, наверное, есть версия, что его убили бальзамировщики.

– Надо же, гадость какая! Но все-таки он же одержал победу над тем малым, которого звали Дарий, ведь так? Ну… перед тем, как они сделали из него чучело?

– Будем надеяться, что нам тоже повезет с первой частью… Кстати говоря, ты был прав насчет Аспида.

– И мне так кажется. Как ты собираешься порадовать этой новостью Волка и Жало?

Роун смотрел на густой туман, окутывавший вершину горы, – вот бы в нем раствориться… Какое будущее уготовила ему судьба? Тени родителей говорили, что сила его – в ненависти к насилию. Может быть, они были правы, но в тот момент он почему-то чувствовал, что это ослабляло его, вселяло нерешительность.

– Сдается мне, ты сам для себя еще этот вопрос не решил.

– Единственное, в чем я сейчас уверен, – что с обсуждения этой проблемы разговор начинать не буду.

– Ты не одинок, Роун. У тебя есть могущественные друзья, такие как Энде. И кстати, она просила меня передать, что хочет тебя видеть.

– Она не сказала зачем?

– Ей хочется с тобой кое о чем побеседовать. Это все, что я знаю.

ПРОБУЖДЕНИЕ

КОГДА ЛОВЦЫ ВИДЕНИЙ ПРЕДАЛИ РОУНА РАЗЛУКИ,

ОН СКРЫЛ ОТ НИХ НАШЕ ЗНАНИЕ.

КОГДА ФЕРРЕЛ ПОСТРОИЛ ИХ ВЕЛИКУЮ СТЕНУ,

МЫ ОТКРЫТО ЗАКЛЕЙМИЛИ ИХ ПОЗОРОМ.

НО КОГДА ОНИ СТАЛИ УГРОЖАТЬ РОУНУ

ИЗ НЕГАСИМОГО СВЕТА И НОВАКИН,

МЫ СТАЛИ ИХ ВРАГАМИ.

ПУТЬ ВАЗЯ

Мабатан крепко сжимала в мозолистых пальцах черный холодный металл. Она без колебаний пообещала Виллуму проткнуть сердце ловца видений, если это потребуется, точно зная, что обещание свое выполнит. Хотя девушка и думала раньше, что такой момент когда-нибудь настанет, но даже в самом страшном кошмаре она не могла его себе представить. У нее бешено колотилось сердце, градом катился пот, а на душе камнем лежали злость и печаль.

В прошлом году ее отец был ранен в западне, расставленной ловцом видений. Теперь он никогда уже не сможет вольно странствовать. Вот почему зов Роуна дошел не до него, а до нее. Поэтому она и была здесь с оружием в руках, готовая убить, если возникнет необходимость. Решимости ей было не занимать.

Роун верил этой девушке, которая едва ли была старше самой Мабатан, что она сможет обеспечить Новакин безопасность. Но Аландра предала Роуна и оставила детей. Не в силах сдержать нахлынувшие чувства, Мабатан бросила ей в лицо:

– Какая же ты дура!

Целительница неловко повернулась и взглянула ей в глаза.

– Что ты сказала?

– Что ты оставила детей в руках их врагов.

Аландра мертвенно побледнела, и лицо ее стало похожим на лик ее друзей – ловцов видений, коротавших век в пещерах.

– Терра бы никогда не допустила, чтобы детям кто-нибудь причинил вред.

– Может быть, ей никто и не поручал их убить.

– Все в Новом Свете любят этих детей. Ты сама не знаешь, что ты несешь.

Аландра говорила негромко, с легким пренебрежением, но по тому, как кровь прилила ей к шее, Мабатан поняла, что она в ярости.

– Ты, оказывается, не только глупая, но еще и слепая, – прошептала она.

– Мне нужно браться за работу, – огрызнулась целительница и потянулась к медицинской сумке.

Мабатан сильнее сжала нож. Аландра двигалась спокойно и неторопливо, чтобы Мабатан могла видеть каждое ее движение.

– Целебные травы здесь не помогут. Надо по пробовать кое-что другое.

Цепкие пальцы целительницы задвигались быстрее. По тому, как сгорбились ее плечи, Мабатан поняла, что она боится. Отец не раз предостерегал ее, говоря о силе внушения, присущей ловцам видений, поэтому она заставила себя дышать более равномерно, готовая к любой выходке Аландры.

Неторопливо раскрыв сумку, целительница достала из нее небольшой сверток, в котором лежали сотни поблескивающих иголок. Одну она воткнула в ладонь Стоув. Потом стала втыкать их в тело девочки одну за другой – в ноги, живот, грудь.

– А это – последняя, в точку пересечения, – сказала Аландра, вставив ее Стоув в переносицу. – Скоро увидишь, что была не права. Не все ловцы видений подлецы.

Когда иглы начали покачиваться, как трава на легком ветерке, Мабатан задумалась о причинах заносчивой самоуверенности Аландры. Казалось, она и понятия не имела, с какой злой силой столкнулась. Хорошо хоть, что Мабатан была прекрасно о ней осведомлена. Она отошла в тень, чтобы, очнувшись, Стоув ее не заметила.

Вся в синяках и ссадинах, сестра Роуна пришла в себя и застонала, потом глубоко вздохнула. Веки ее задрожали, она медленно раскрыла глаза, такие яркие, будто в них играли солнечные лучики.

– Аландра, – произнесла она странным, каким-то не своим голосом с хрипотцой.

Ловец видений в недоумении выгнула бровь.

– Откуда ты меня знаешь? Мы никогда раньше не встречались.

– Конечно же встречались, – ответила Стоув. – Мы с тобой очень часто встречались в Оазисе. Кто учил тебя математике? Кто впервые взял тебя с собой в Край Видений?

Не приходилось сомневаться, что потрясение целительницы было неподдельным.

– Август Феррел?! Но мне говорили, что ты лежишь при смерти в коме в Оазисе.

– Правильно. Именно там находится мое тело. Когда я согласился взвалить на себя эту ношу, мне было прекрасно известно, что я никогда не смогу вернуться назад и тело мое погибнет. Но благодаря тебе моя миссия еще имеет кое-какие шансы на успех.

– Какая миссия?

– Разве они не сказали тебе, Аландра? Почему же тогда ты сюда пришла?

– Меня только просили найти сестру Роуна. А потом привести ее в Оазис, где она будет в безопасности.

– Ну что ж, в настоящий момент она спит, – рассмеялся Феррел. – Боюсь, последняя проделка очень ее вымотала. Извини за кавардак, который мы устроили в твоем бывшем доме. У нас со Стоув возникли некоторые разногласия по поводу… проблемы контроля.

Глаза девочки, которыми смотрел Феррел, быстро оглядели комнату. Но Мабатан умела прятаться и была уверена, что он ее не заметил.

– Что ты сделала с Браком и Вороном?

– Их тела уже убраны отсюда.

– Они слегка пожадничали и к тому же оказались слишком глупы. Понадеялись выжить, если Наша Стоув решит с ними разделаться, – сказал Фаррел. – Ты не будешь так любезна вынуть эти проклятые иглы, Аландра? Нам с тобой надо тронуться в путь до того, как моя очаровательная маленькая хозяюшка проснется. Она доставит нам немало хлопот.

– Если мы тронемся слишком скоро, она может умереть, и ты умрешь вместе с ней. Она вся изранена. Иглы ей помогут, но потом ей какое-то время надо будет отдохнуть. Я дам ей одно средство, которое укрепит ее силы.

– Ты поступишь мудро.

Аландра снова потянулась к сумке, достала несколько порошков, перемешала их в миске и вылила туда немного воды. Мабатан попыталась по запаху определить, что она там намешала, но не смогла, потому что смесь из разных трав была достаточно сложной.

Именно в этот момент из-за двери до нее донеслись едва слышные звуки мужских шагов. Вернулся Виллум. От него исходило спокойствие, которое передалось и ей.

Мабатан беззвучно и незаметно подкралась к целительнице, сжимая нож в руках, в любой момент готовая всадить его в сердце Аландры, если та сделает хоть одно неверное движение, хоть один опрометчивый шаг. Если все пойдет наперекосяк, Виллуму очень понадобятся эти лишние секунды, чтобы спасти Стоув.

Осторожно приподняв головку раненой девочки, Аландра помогла ей выпить приготовленный эликсир.

– Мерзкое пойло, – Феррел сморщился и закашлялся.

– Надо выпить все, – настаивала целительница, не отнимая чашки от губ Стоув.

– А если выпью, вынешь все эти иголки треклятые?

– Скоро сниму.

Как только Феррел все выпил до дна, целительница улыбнулась.

– Ты что мне дала?

Ферелла явно охватили дурные предчувствия. Мабатан сжала нож так, что костяшки на руке побелели, но дыхание девочки оставалось ровным.

– От этого средства Стоув спокойно отдохнет.

– Тогда почему же меня стало клонить в сон?

Феррел попытался высвободиться от державшей девочку целительницы, но та лишь сильнее сжала руки и пристально посмотрела в светившиеся странным светом детские глаза.

– То, что ты сделал с этим ребенком, чудовищно.

– Ты… ты… ты предала меня, – прошипел Феррел, пытаясь схватить Аландру за запястья.

Но силы его явно убывали, и очень скоро руки девочки бессильно повисли. Феррел быстро засыпал под действием эликсира, и Мабатан услышала печальный шепот целительницы:

– Неправда, это вы все меня предали…

На какой-то момент все застыли, словно ожидая, подействовало снотворное или нет. Но вскоре Феррел уснул, Мабатан убрала нож, дверь распахнулась, и в дом вошел Виллум.

– Я не верила тебе, – сказала целительница, повернувшись к нему. Глаза ее были полны слез. – Я просто не могла тебе поверить. То, что ловцы видений сотворили со Стоув, противоречит всему, чему меня учили, во что я верила. – Когда девушка вынимала иголки из тела Стоув, голос ее дрожал от страдания и гнева. – За все, чего я достигла, за все, чем я смогла стать, я должна быть благодарна ловцам видений, их заботе обо мне на протяжении многих лет. Как же они могли такое сотворить, так жутко надругаться над другим человеком…

Виллум подошел поближе, склонился над Стоув и провел рукой по ее волосам.

– Когда приходят тяжелые времена, люди становятся способными на любые поступки. И поступки эти перечеркивают все, что раньше они считали священным.

Аландра подняла голову, глаза ее покраснели от слез.

– Роун предупреждал меня об этом. Я потеряла его доверие, потеряла четырнадцать детей, которых так любила. Я перепробовала все, но ничего не действует. Они лежат все так же неподвижно, на волосок от смерти. Мне сказали, что если я приведу Стоув в Оазис, то смогу помочь детям. Но ведь и это, наверное, неправда?

Мабатан не могла поверить, что целительница все еще хранит эти обманчивые иллюзии. Ответ Виллума прозвучал прямо и недвусмысленно:

– Их планы в отношении Стоув не имеют к детям никакого отношения.

– Откуда ты знаешь? – беспомощно спросила Аландра.

– Неужели тебе непонятно?! Не валяй дурака. Ты же сама прекрасно знаешь ответ. Мы с тобой договорились. Времени осталось в обрез. Здесь нужно убрать все следы борьбы.

– А как мы выберемся отсюда? Мы же не сможем просто так выйти через городские ворота.

– Именно так я и собираюсь поступить.

* * *

Страж у ворот почтительно и робко спросил у человека-птицы:

– Твоя милость так скоро нас покидает?

– Да, друг мой, – ответил Виллум в слащавой манере, которая, как догадалась Мабатан, была присуща голосу Ворона. – Мне всегда больно покидать Праведное. Но когда тебя призывает Город, ты обязан незамедлительно спешить на его зов.

Взгляд охранника был сосредоточен исключительно на ярких перьях блестящей накидки. Он пожелал Виллуму и Стоув счастливого пути, едва обратив внимание на целительницу и помощника, следовавших за ними.

Ворота закрылись. Порыв смрадного ветра донесся с озера.

– Люди здесь, должно быть, привыкли к запаху смерти, – пробурчала Мабатан.

Ей доводилось слышать рассказы о правителе Браке и его правосудии: людей бросали в кислотный студень озера, где тела растворялись всего за день.

Аландра, поджав губы, обиженно прошептала:

– Люди живут в Праведном в удобстве и роскоши. У них проведено электричество, им привозят самую разную хорошую еду, они прекрасно одеваются и имеют все лучшее, что может предложить Город. А этот запах их не беспокоит. И ты можешь не обращать на него внимания.

Мабатан презрительно фыркнула. Слишком много себе позволяла эта целительница, хоть ничего при этом не понимала.

Натянутое молчание продолжалось еще долго. Они вошли в лес, где росли красноватые деревья.

И когда они углубились в чащу, Виллум ссадил Стоув с коня, снял с него седло и послал скакуна галопом в противоположном от Праведного направлении.

– Что ты делаешь? – удивилась целительница.

Виллума этот вопрос, казалось, даже позабавил.

– Лошади совсем не понравится то место, куда мы направляемся.

– Ты чем-то напоминаешь Владык Города или человека очень к ним близкого, – сказала Аландра, словно обвиняя его в этом. А потом фыркнула, обратившись к Мабатан: – А кто ты, вообще непонятно – не то мальчик, не то девочка, не то женщина, не то мужчина. Кто же ты на самом деле?

– Я женщина. И лет мне столько же, сколько тебе. Мы – вазя, отличаемся от многих.

Оторопь на лице ловца видений выглядела забавно, почти комически. Мабатан отвернулась от Аландры и несколько раз постучала по поваленному бревну.

– Ты из народа земли? Но ведь это миф! Их никогда никто не видел. Вазя!.. Да ты, видать, и соврешь – недорого возьмешь.

Мабатан, выгнув бровь, вопросительно взглянула на Виллума. Когда он ей кивнул, девушка чуть склонила голову, лукаво взглянула на Аландру и усмехнулась.

– Мой отец – пятнистая бурая крыса. Уверена, что ты не раз с ним встречалась на вашем огороженном участке Края Видений.

– Это невозможно. – Целительница глубоко вздохнула и тяжело опустилась на лежавшее рядом бревно.

– Ты бы сюда лучше не садилась, – сказал Виллум, сделав ей знак освободить бревно.

В этот момент бревно сдвинулось с места и немного откатилось в сторону. Аландра отпрыгнула от него с проворством лягушки. А когда в образовавшемся в земле отверстии обозначилась клыкастая тень, ловец видений в диком ужасе отпрянула еще дальше и завопила:

– Кровопийца!

Мабатан посмотрела не нее искоса и нахмурилась.

– Это Миза. Она из народа хроши. Дальше мы пойдем вместе с ней. А невежество свое лучше держи при себе.

Виллум осторожно передал Стоув Мизе, которая приняла спящую девочку на руки и исчезла с ней во мраке пещеры. После этого он железными пальцами взял Аландру под локоть и сказал ей:

– Иди первая. Я пойду за тобой.