Текст книги "Тень Хранителя"

КРЫСА

НА ЗЕМЛЕ ВОЗРОДИЛИСЬ ЛЕСА. ЖИЗНЬ

ДИКОЙ ПРИРОДЫ ВНОВЬ ЗАБИЛА КЛЮЧОМ

И В БУЙНЫХ ЛЕСНЫХ ЗАРОСЛЯХ,

И В ШИРОКИХ ЗОЛОТИСТЫХ ДОЛИНАХ.

НО ГЛАЗА ЛЮДЕЙ СТАЛИ ТЕПЕРЬ ПУСТЫМИ.

ОНИ ГИБЛИ, БЕЗЗАЩИТНЫЕ ПЕРЕД ЗВЕРЯМИ.

У НИХ ОТНЯЛИ ВСЕ ИХ МЕЧТЫ.

РОУН, ВИДЕНИЕ № 117, 7 ГОД НАШЕЙ ЭРЫ,

ДНЕВНИКИ КРАЯ ВИДЕНИЙ ПЕРВОГО ВНУТРЕННЕГО ПРЕДЕЛА

Роун шел вдоль вулканической скалы туда, где дюжина молодых апсара совершенствовались в мастерском владении мечом. Женщины, будто в завораживающем танце, увертывались от оружия друг друга. Мечи не касались их тел, но свист воздуха, рассекаемого острыми как бритва лезвиями, выдавал грозную силу ударов.

Внутри храма еще несколько десятков соплеменниц Киры и Энде в состоянии глубокой медитации сидели на полу в позе лотоса. С синхронной точностью кисти каллиграфа они делали скоординированные вдохи и выдохи. В дисциплине апсара, конечно, превосходили братьев. Поэтому неудивительно, что они смогли стать такими замечательными воительницами.

Роун ждал, стоя у тяжелой каменной двери. Он знал, что Энде почувствует его присутствие и дверь распахнется, как только она освободится. Долго ждать не пришлось.

Комната была обставлена с таким вкусом, что, казалось, все здесь излучает покой и умиротворение. В центре стоял простой, но прекрасно сделанный стол совершенных пропорций с мастерски вырезанным по дереву рисунком трепещущей спирали. На столе стояли две чашки из белой глины, на вид прочные и одновременно изящные. Даже бамбуковый коврик, на который сел Роун, радовал глаз узором плетения. Совершенство женщины было под стать совершенству убранства комнаты: высокая, гибкая, пропорционально сложенная, она была уже немолода, но лицо ее светилось мудростью и красотой, а улыбка одновременно располагала и удерживала собеседника на расстоянии.

– После последнего тяжелого испытания ты утратил четкость восприятия и ясность мысли, – сказала она, налив Роуну чашку чая. Запах мяты подействовал на юношу успокаивающе.

– Я понял, как важно иногда бывает отрешиться от прошлого, но когда вновь увидел Волка, Аспида и Жало, когда услышал их голоса… Даже не знаю, смогу ли я это сделать. Они пришли в Кальдеру с намерением служить под моим началом, но к сомнениям моим прибавилась проблема с Аспидом…

– Ты слишком переоцениваешь стоящие перед тобой препятствия. Роун, не забывай о том, что тебе не требуется прощать братьев – тебе надо их только возглавить. Решившись на это, ты сможешь повести их за собой не только мысленно, но и на деле. И ты не перестанешь быть самим собой, не испытаешь боль и отчаяние.

Роун пожал плечами.

– Возможно, тяжело поступить так, Роун из Негасимого Света, но, поверь мне, овчинка стоит выделки.

– У меня было видение…

Желая его остановить, Энде подняла руку.

– Я не тот человек, который мог бы объяснить тебе значение этих видений, но знаю кое-кого, с кем тебе стоило бы их обсудить.

Роун решил, что этот человек находится здесь же, неподалеку.

– Нет, нет, – будто прочитав его мысли, со вздохом сказала престарелая воительница и отхлебнула глоточек чая. – Здесь ты ее не встретишь. Крыса ждет тебя в Краю Видений.

При упоминании об этом существе внутри у Роуна будто что-то оборвалось.

– Такая большая крыса с бурыми пятнами?

Энде поставила чашку на стол.

– Значит, ты ее запомнил. Хутуми так и думал.

Как же он мог ее забыть? Ведь эта крыса не раз присутствовала в его видениях. Впервые он с ней там встретился уже больше года назад. Совпадение исключено. Но каким боком, интересно, это существо было связано с Энде?

– Я понял, что крыса – это ловец видений. Потому что другие ловцы видений подчинялись ее приказам.

– Вспомни хорошенько о своих с ней встречах.

– В первый раз она пришла ко мне сама. Это было у меня дома, когда уничтожили Негасимый Свет. Она тогда хотела, чтобы я оттуда ушел. И оказалась права.

Не глядя на него, Энде налила себе еще чашку чая.

– Она давала тебе какие-нибудь другие хорошие советы?

– Несколько раз. Но еще раз говорю тебе, она всегда была с другими ловцами видений. Я уверен, что она – один из них.

– Это все, что тебе о ней известно?

Роун вспомнил о том, что в Оазисе говорил ему Харон.

– Во время войн, когда мой прадед решил положить конец борьбе и разделить повстанцев, он сказал, что указание об этом получил во сне от крысы.

Энде сомкнула пальцы рук.

– Крыса приходит к тем, кому нужен добрый совет и с кем у нее есть общие интересы.

– Какие?

– Прежде всего, сохранение Края Видений. Ловцы видений знают о ней совсем немного. Они боятся ее и потому уважают, почитая кем-то вроде ангела-хранителя, способного предвидеть будущее, своего рода символ Края Видений. Но это чушь, которую могут выдумать лишь ловцы видений.

Внимательно наблюдая за выражением лица Энде, ее движениями и голосом, Роун не замечал ничего, кроме открытости и правдивости.

– Однажды она сказала мне, что она – все и ничто. Что она имела в виду?

– Об этом ты должен будешь спросить у нее.

Роун задумался.

– Как? Как я смогу свободно странствовать в Краю Видений, если там меня могут найти обращенные или ловцы видений?

– У тебя есть перстень. Барсук – это дух, который тебя защитит. Когда перенесешься в Край Видений, представь себе его как можно более отчетливо, и он приведет тебя в безопасное место. Крыса найдет тебя там.

Роун задумался. Почему ему повсюду чудятся ловушки и подвохи? Почему он уже не может верить даже тем, кто искренне хочет ему помочь? Будто почувствовав его сомнения, белый сверчок прыгнул ему на колено и запел.

– Ну вот, теперь я вижу – ты свое решение принял, – сказал Роун.

Закрыв глаза, он медленно и глубоко вдохнул. Потом провел большим пальцем по перстню, который подарил ему когда-то Святой, и перед его мысленным взором отчетливо возникло загадочное изображение барсука.

РОУН НЫРЯЕТ ВНИЗ, ЗАЩИЩАЯСЬ ОТ ЛАВИНЫ ПРОЛЕТАЮЩИХ МИМО ПЫЛАЮЩИХ КАМНЕЙ, НО ПОЧТИ В ТОТ ЖЕ МИГ ПОНИМАЕТ, ЧТО КАКИМ-ТО ОБРАЗОМ ЗАЩИЩЕН ОТ ОПАСНОСТЕЙ ЭТОГО АДА. ОН ТЯНЕТСЯ ВПЕРЕД, ЧТОБЫ ОГЛЯДЕТЬ ПРОЗРАЧНУЮ ВНЕШНЮЮ ГРАНИЦУ, РУКА ЕГО УПИРАЕТСЯ В ГИБКУЮ ПОВЕРХНОСТЬ, И У НЕГО ОТ СТРАХА ПЕРЕХВАТЫВАЕТ ДЫХАНИЕ. ОТ ПРИКОСНОВЕНИЯ ЕГО ПАЛЬЦЕВ ДОКРАСНА РАСКАЛЕННЫЕ УГЛИ ИСПАРЯЮТСЯ В ПЫЛЬ. ПОНЯВ, ЧТО ОН УЖЕ НЕ ОДИН, РОУН ОПУСКАЕТ РУКУ. ОБЕРНУВШИСЬ, ОН ВИДИТ, ЧТО КРЫСА СИДИТ НА ГРАНИТНОМ ПОЛУ И ЛИЖЕТ СЕБЕ ЛАПУ.

«ОТКУДА ТЫ ЗНАЛА, ЧТО Я ПРИДУ?» – ОН НЕ МОЖЕТ СКРЫТЬ НЕДОВЕРИЯ В ГОЛОСЕ.

«А Я И НЕ ЗНАЛ. ДАРИЙ ОБЛОЖИЛ НЕ ТЕБЯ ОДНОГО, РОУН ИЗ НЕГАСИМОГО СВЕТА. ХОТЬ ДАРИЙ И НЕ МОЖЕТ ПЕРЕСЕКАТЬ ГРАНИЦЫ СОБСТВЕННЫХ ВЛАДЕНИЙ, ОН ЧУВСТВУЕТ ТЕНИ ТЕХ, КТО НАХОДИТСЯ ЗА ИХ ПРЕДЕЛАМИ. ЕГО СООРУЖЕНИЯ РАЗРУШАЮТ СТРУКТУРУ КРАЯ ВИДЕНИЙ. ТЕПЕРЬ УЖЕ ПОЧТИ НИКТО НЕ МОЖЕТ СТРАНСТВОВАТЬ СВОБОДНО. ЭТО ОДНО ИЗ НЕМНОГИХ МЕСТ, ГДЕ ПОКА ЕЩЕ МОЖНО ЧУВСТВОВАТЬ СЕБЯ В БЕЗОПАСНОСТИ».

В ГЛАЗАХ КРЫСЫ СВЕТИТСЯ ОТКРОВЕННОЕ ЛЮБОПЫТСТВО: «ХОТЯ ТЕБЯ И ЗАЩИЩАЕТ БАРСУК, ТЫ ПОДВЕРГ СЕБЯ БОЛЬШОМУ РИСКУ. ЗАЧЕМ?»

«ЭНДЕ СКАЗАЛА МНЕ, ЧТОБЫ Я СПРОСИЛ У ТЕБЯ СОВЕТА».

«СКАЖИ ЭНДЕ, ЧТО ВРЕМЕНА ИЗМЕНИЛИСЬ И НЕ НАДО ЕЙ ТЕПЕРЬ ОСОБЕННО РАССЧИТЫВАТЬ НА МОЮ СМЕКАЛКУ. НО ПОСКОЛЬКУ МЫ ОБА С ТОБОЙ СЕЙЧАС ЗДЕСЬ В БЕЗОПАСНОСТИ…»

«У МЕНЯ БЫЛО… ВИДЕНИЕ».

КРЫСА ПРИКРЫВАЕТ ГЛАЗА.

«РАССКАЖИ МНЕ, ЧТО ТЫ ВИДЕЛ».

«СТОУВ БЫЛА ГОРЯЩИМ ДЕРЕВОМ, КОТОРОЕ ПРЕВРАТИЛОСЬ В ЗОЛОТИСТЫЙ ПЕПЕЛ. МЕЧОМ-СЕКАЧОМ Я УБИЛ БЫКА. С МЕЧА КАПАЛА КРОВЬ НА ДЕТЕЙ – ЧЕТЫРНАДЦАТЬ НОВАКИН. ОНА ОБЛЕГЧАЛА ИХ БОЛЬ. НО ПОТОМ МЕЧ БУДТО ПРИРОС У МЕНЯ К РУКЕ. ВИЛЛУМ СОБРАЛ ЗОЛУ, ОСТАВШУЮСЯ ОТ СТОУВ, И ВЫСЫПАЛ ЕЕ НА НОВАКИН. ТЫ ЗНАЕШЬ ВИЛЛУМА? ТЫ ВЕДЬ СИДЕЛА У НЕГО НА КОЛЕНЕ?»

НЕ ОТКРЫВАЯ ГЛАЗ, КРЫСА КИВАЕТ:

«ПРОДОЛЖАЙ, ПОЖАЛУЙСТА».

«В ТОМ ВИДЕНИИ ВИЛЛУМ СКАЗАЛ МНЕ, ЧТО ВРЕМЕНИ У НАС ОСТАЛОСЬ ЛИШЬ ДО ТЕХ ПОР, ПОКА БЫК НЕ ВЗОЙДЕТ НА ВОСТОКЕ. А ПОТОМ – МЫ ПРОПАЛИ, ВСЕ БУДЕТ КОНЧЕНО».

КРЫСА ОТКРЫВАЕТ ГЛАЗА.

«РОУН РАЗЛУКИ ОМЫЛ РУКИ В РЕКЕ ВРЕМЕНИ И СТАЛ ВИДЕТЬ БУДУЩЕЕ, СТАЛ ВИДЕТЬ ТО, ЗА ЧТО СЧИТАЛ СЕБЯ В ОТВЕТЕ. ОН РЕШИЛ ИЗМЕНИТЬ ЭТО БУДУЩЕЕ. МОЖЕШЬ СЧИТАТЬ ЭТО ЕГО СТРАННОСТЬЮ ИЛИ ДАЖЕ ЗАНОСЧИВОСТЬЮ, НО, КОГДА ОН ОТЫСКАЛ МОЕГО ПРЕДКА – АИТУНУ, ЕГО СОПРОВОЖДАЛО МНОЖЕСТВО СВЕРЧКОВ. ЭТО УБЕДИЛО ЕЕ ПОМОЧЬ ЕМУ ОТЫСКАТЬ ТОТ ПУТЬ, КОТОРЫЙ, КАК ОН СЧИТАЛ, МОГ НАС СПАСТИ. НО ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ ВНОСИЛА СВОИ КОРРЕКТИВЫ, И ПУТЬ ЭТОТ СТАЛ ИЗВИЛИСТЫМ И ТЕРНИСТЫМ. ИЗ ВИДЕНИЯ ТВОЕГО ЯВСТВУЕТ, ЧТО НОВАКИН ПОКА ЕЩЕ МОЖНО СПАСТИ. ЕЩЕ ОНО СВИДЕТЕЛЬСТВУЕТ О ТОМ, ЧТО ЖИЗНИ ТВОЕЙ СЕСТРЫ ГРОЗИТ ОПАСНОСТЬ. ОГОНЬ – СТИХИЯ ДУШИ. СТОУВ ГОРИТ ЯРКО, РОУН, НО КОГДА ДАРИЙ ВЗЯЛ ЕЕ ПОД СВОЕ КРЫЛО, ТЕМ САМЫМ ОН ЗАЩИТИЛ ДЕВОЧКУ ОТ СТРАШНОГО НАСИЛИЯ, С КОТОРЫМ ОНА МОГЛА СТОЛКНУТЬСЯ. ВИЛЛУМ СМОГ ОГРАДИТЬ ЕЕ ОТ САМЫХ СЕРЬЕЗНЫХ НАПАДОК, НО НЕ ПРЕДВИДЕЛ ОПАСНОСТИ СО СТОРОНЫ ЛОВЦОВ ВИДЕНИЙ. МЫ НЕДООЦЕНИЛИ ИХ И ИЗ-ЗА ЭТОГО ЧУТЬ ВСЕГО НЕ ЛИШИЛИСЬ. НИКТО ТАК НЕ СОЖАЛЕЕТ О СОВЕРШЕННЫХ НАМИ ОШИБКАХ, КАК ВИЛЛУМ. ОН ЗНАЕТ, КАК ДОРОГО СТОИЛИ ЭТИ ОШИБКИ ТВОЕЙ СЕСТРЕ».

«ЧТО ТЫ ИМЕЕШЬ В ВИДУ? КАК ТАКОЕ МОГЛО СЛУЧИТЬСЯ?»

«ОДЕРЖИМОСТЬ СТОУВ ЛОВЦОМ ВИДЕНИЙ ОТНЯЛА У НЕЕ ТО, ЧТО ОНА МОГЛА БЫ СОХРАНИТЬ ЦЕЛИКОМ, ЕСЛИ БЫ СБЕЖАЛА ОТ ДАРИЯ».

«РАЗВЕ НЕЛЬЗЯ ЧТО-НИБУДЬ ДЛЯ НЕЕ СДЕЛАТЬ?»

«МЫ ДЕЛАЕМ ВСЕ ВОЗМОЖНОЕ. НО, РОУН, ТВОЕЙ СЕСТРЕ ДОЛЖНО БЫТЬ ПОЗВОЛЕНО ИДТИ НАВСТРЕЧУ СОБСТВЕННОЙ СУДЬБЕ, ТОЧНО ТАК ЖЕ, КАК И ТЫ ДОЛЖЕН СВОБОДНО ИДТИ НАВСТРЕЧУ ТВОЕМУ БУДУЩЕМУ».

ЕСЛИ ВОЗМОЖНО ЗАЩИТИТЬ СТОУВ, ДУМАЕТ РОУН, ОН НЕ СТАНЕТ ЖДАТЬ, СЛОЖИВ РУКИ.

КРЫСА ПОГЛАЖИВАЕТ СЕБЕ ХВОСТ, РАССМАТРИВАЕТ ЕГО, БУДТО ИЩЕТ ОТВЕТЫ НА ЕГО РОЗОВАТОЙ КОЖИЦЕ.

«ТВОЕ ВИДЕНИЕ ОТРАЖАЕТ СТОЯЩУЮ ПЕРЕД ТОБОЙ ДИЛЕММУ. МЕЧ СИМВОЛИЗИРУЕТ ПРЕДВОДИТЕЛЬСТВО, КРОВЬ НА НЕМ – КРОВЬ БЫКА. ЭТО ПОДРАЗУМЕВАЕТ ВОВЛЕЧЕННОСТЬ БРАТЬЕВ, ДРУГА ИЛИ И ТЕХ, И ДРУГОГО – ТОЧНЕЕ Я СКАЗАТЬ НЕ МОГУ. ТЫ ЗНАЕШЬ ЭТО И ОДНОВРЕМЕННО ЭТОГО БОИШЬСЯ, ПОТОМУ ЧТО ИЩЕШЬ РЕШЕНИЯ ПРОБЛЕМЫ БЕЗ ПРИМЕНЕНИЯ НАСИЛИЯ. НО, РОУН, ВЕДЬ КРОВЬ – ЭТО ЕЩЕ И СИМВОЛ НАДЕЖДЫ, И СИМВОЛ ЖИЗНИ. В ВИДЕНИИ СВОЕМ ТЫ ПОМОГАЕШЬ ДЕТЯМ. НАСИЛИЕ СВЕРШАЕТСЯ НЕЗАВИСИМО ОТ ТОГО, ХОТИМ МЫ ЭТОГО ИЛИ НЕТ. МЕЧ СЛИВАЕТСЯ У ТЕБЯ С РУКОЙ, ПОТОМУ ЧТО ТЫ ЗНАЕШЬ, ЧТО НЕ МОЖЕШЬ ПОВЕРНУТЬСЯ СПИНОЙ К ВОЗЛОЖЕННОЙ НА ТЕБЯ ОТВЕТСТВЕННОСТИ. ЕСЛИ ТЫ ТАК ПОСТУПИШЬ, ВСЕ БУДЕТ ПОТЕРЯНО».

«У МЕНЯ К ТЕБЕ ЕЩЕ МНОГО ВОПРОСОВ».

КРЫСА ПОДЕРГИВАЕТ НОСИКОМ.

«ПОМНИ СЛОВА РОДИТЕЛЕЙ: ЧТОБЫ ВЫИГРАТЬ ВОЙНУ, НАДО СТРЕМИТЬСЯ К МИРУ. ЕСЛИ ПОСТУПИШЬ ИНАЧЕ, САМ ПРЕГРАДИШЬ СЕБЕ ПУТЬ».

КРЫСА ЧУТЬ ОТКЛОНЯЕТСЯ НАЗАД, ГОТОВЯСЬ К ПРЫЖКУ.

«ПОДОЖДИ! – КРИЧИТ РОУН. – СКАЖИ МНЕ, КАК ТЫ МОЖЕШЬ БЫТЬ ОДНОВРЕМЕННО ВСЕМ И НИЧЕМ?»

«СМОТРИ…»

ТЕЛО СИДЯЩЕЙ НА ГЛАДКОМ КАМНЕ КРЫСЫ НАЧИНАЕТ БЫСТРО МЕНЯТЬ ОЧЕРТАНИЯ, БУДТО ПРЕВРАЩАЯСЬ В РАСПЛАВЛЕННУЮ МАССУ. СНАЧАЛА ОНА ТРАНСФОРМИРУЕТСЯ В ЛИЦО СТАРИКА, ПОТОМ ДЕВУШКИ, КОТОРУЮ СМЕНЯЕТ ЛИЦО МУЖЧИНЫ СРЕДНИХ ЛЕТ. ОДНО ЗА ДРУГИМ СМЕНЯЮТСЯ ДЕСЯТКИ ЛИЦ ЛЮДЕЙ РАЗНОГО ПОЛА И ВОЗРАСТА, ПОСЛЕ ЧЕГО СТРАННО МЕНЯЮЩАЯСЯ МАССА ЗАМИРАЕТ, ПРИНЯВ ОБРАЗ ЛИЦА МУЖЧИНЫ, ТЕМНЫЕ ГЛАЗА И БРОВИ КОТОРОГО КАЖУТСЯ РОУНУ НА УДИВЛЕНИЕ ЗНАКОМЫМИ.

«ТЕПЕРЬ ТВОЕ ЛИЦО НАПОМИНАЕТ МНЕ МОЮ ПОДРУГУ – МАБАТАН».

«В ЭТОМ НЕТ НИЧЕГО УДИВИТЕЛЬНОГО – Я ЕЕ ОТЕЦ. – НА УЛЫБАЮЩЕЕСЯ ЛИЦО МУЖЧИНЫ НАБЕГАЕТ ТЕНЬ. – В ТЕБЕ, РОУН, ЖИВЫ ЛЮДИ НЕГАСИМОГО СВЕТА. ПОЧУВСТВУЙ ИХ В СВОЕЙ КРОВИ, УСЛЫШЬ ИХ РАЗУМОМ СВОИМ. В ГРЯДУЩИЕ ДНИ ТЕБЕ ОЧЕНЬ ПРИГОДИТСЯ ИХ МУДРОСТЬ».

С ЭТИМИ СЛОВАМИ КРЫСА ИСЧЕЗАЕТ.

«Ты хотел найти решение без насилия, но… избежать насилия не удастся, хочешь ты того или нет», – набатом, как звук колокола на дозорной башне, прозвучали в голове Роуна слова крысы.

Когда он раскрыл глаза, рядом с ним стояла Энде.

– Выпей, – сказала она, указав ему на чашку.

Роун отпил глоток горячего чая.

– Что бы я ни делал, людям все равно будет плохо, многие из них погибнут. Разве я могу с этим смириться?

Энде печально улыбнулась.

– Всякая жизнь, Роун, имеет свою цену, и никому еще не удалось исправить несправедливость того, что все мы смертны.

– Если бы речь шла только обо мне…

– Мне хорошо известна тяжесть бремени власти, единственное спасение от которой я нахожу в действии. Представь себе растерянную девочку, которая на ходу оглядывается назад, не замечая перед собой глубокой пропасти. В том, что она срывается вниз и летит навстречу смерти, нет ни преднамеренности, ни злого умысла. Но этим своим единственным бессознательным действием она трагически меняет жизнь всей своей семьи. Ни доброта, ни невинность не избавляют нас от горя. Мы скорбим о судьбе рассеянного ребенка и о горе, которое девочка принесла своей семье, но ничего с этим поделать не можем. Но есть и другие судьбы, которые мы можем изменить. И как руководители мы обязаны признать, что они больше нуждаются в нашем внимании.

В комнату вошла Кира. Копна ее пышных золотистых волос сзади была туго перетянута лентой. Она почтительно кивнула бабушке.

– Вставай, Роун из Негасимого Света, – распорядилась Энде, взяла его за руку и помогла юноше встать на ноги. – Наши гости ждут тебя.

«Планируя войну, думай о мире», – говорил себе Роун, следуя за Кирой и Энде из комнаты, где он чувствовал себя так спокойно. Юноша хорошо понял мораль притчи, которую рассказала ему Энде. В их мире дети падали в пропасть не потому, что были рассеянны и неосторожны, а потому, что их в эту пропасть толкали. Он понял, что в его власти было отрубить руку, толкавшую детей в бездонный провал.

ВОЗВРАЩЕНИЕ

МАБАТАН, ИНТЕРВЬЮ 1.3.

ЛЕСНЫЕ КЛЕЩИ РАСПРОСТРАНИЛИСЬ КАК

МОРОВОЕ ПОВЕТРИЕ И ПОЧТИ НАС ОДОЛЕЛИ.

НО СПАСЕНИЕ К НАМ ПРИШЛО ОТ БЕЛЫХ

СВЕРЧКОВ, ИСЦЕЛИВШИХ НАС СИЛОЙ ПЕНИЯ.

С ТЕХ ПОР ОНИ ПОВСЮДУ НАС

СОПРОВОЖДАЮТ

ГВЕНДОЛИН, ДОСЬЕ НА СНЕЖНЫХ СВЕРЧКОВ

Шшик, щелк, шшик, щелк… Странные зловещие звуки, будто жуки какие-то страшные шипят да пощелкивают. Эти непонятные звуки вывели Стоув из дремотного забытья. Девочка находилась в каком-то помещении с низким потолком, слабо освещенным голубоватым мерцающим светом газового рожка. Свет был жутковатым, и ей почудилось, будто она и не просыпалась вовсе, а витает где-то в незнакомом уголке Края Видений. Потом она определила источник странных звуков: их издавали два, как ей показалось, обезумевших альбиноса со страшными острыми клыками. Они о чем-то ожесточенно спорили… может быть, о еде? Интересно, уж не ей ли было предназначено стать их пищей?

Но ведь рядом с ней сидел Виллум, умный Виллум… Ему удалось найти ее! Он казался озабоченным, но явно не опасениями за ее жизнь. Стоув не узнала светловолосую женщину, стоявшую за ним, – это она была напугана до смерти. А мальчика – или девочку? – с темными глазами Стоув уже где-то видела, только никак не могла вспомнить, где именно. Виллум и эта не то девочка, не то мальчик с большим интересом прислушивались к непонятным звукам, причем они прекрасно понимали, о чем перещелкивались и пересвистывались чудовища-альбиносы.

Вдруг один из них вынул откуда-то короткий, но очень острый нож и стал угрожающе им размахивать. Другой отошел на шаг назад и, резко выкинув вперед руку, выбил у первого нож, и тот, звякнув, упал на твердый глинобитный пол. Тем лучше. Этот альбинос светился ярким малиновым цветом. Что бы это могло означать? Исходившие от него темно-красные сполохи свивались в фиолетовые спирали, извивавшиеся и плясавшие в синеватых отблесках света газового рожка. Картина получалась просто потрясающая.

Виллум поднял с пола нож и мрачно улыбнулся красновато мерцавшему чудищу. Стоув показалось, что монстр на секунду о чем-то задумался, потом попятился назад и исчез. А он, оказывается, не дурак, этот альбинос, понял, значит, какой силой обладает Виллум. Сообразительнее оказался, чем другое чудовище – Дарий. Дарий… Как же, интересно, теперь его убить? Надо найти какой-нибудь способ. Она должна… Нет, думать о Дарий ей сейчас тяжело, лучше подумать об этих стенах. Внимательно их оглядев, она заметила несколько отверстий. Куда могли вести все эти ходы?

– Виллум, – еле слышно прошептала Стоув.

В горле у нее пересохло, было больно глотать. Виллум тут же подошел к девочке и коснулся ее ручонки.

– Ни о чем не беспокойся. Мы в безопасности. Просто мнения хроши разошлись, и нам придется искать другое решение.

– Хроши?

Виллум указал рукой на второго альбиноса. Окружавшая его аура постепенно исчезала, он больше не щелкал и не шипел.

– Это Миза. Она из народа хроши. Я тебе позже обо всем расскажу. А пока тебе надо отдыхать.

Внезапно ее тело будто судорогой свело, а потом затрясло от ярости и страха. Она вспомнила про Брака и Ворона. Они хотели сделать с ней что-то очень плохое. И Феррел тоже…

– Феррел! Где Феррел?

Виллум положил руку девочке на лоб, надавил, и тут же ее напряжение спало.

– Стоув, – шепотом позвал он, – взгляни на меня.

Девочка глубоко дышала. Виллум с ней… Он сможет ее защитить…

– Феррел сейчас спит.

– И сколько он еще будет спать?

– Тебе надо отдохнуть. Расслабься.

Стоув хотела было ему что-то возразить, но веки ее отяжелели, и, когда Виллум поднял ее на руки, дыхание девочки стало размеренным, сердечко билось ровно – она уже спала.

* * *

Все тело Стоув болело. Шею ее кто-то ощупывал, и этого кого-то она со злостью попыталась ударить по пальцам.

– Осторожно, у тебя здесь рана, ее нужно обработать.

Это сказала та светловолосая женщина, что раньше стояла позади Виллума. Тон ее был повелительным, прикосновения к телу девочки – уверенными, и она сразу же вызвала у Стоув неприязнь.

– Это Аландра, – сказал Виллум, нависнув над женщиной. – Она дала Феррелу снотворное, которое на время вывело его из строя.

И что, теперь она по гроб жизни должна ей быть за это благодарна? Ну да ладно, хорошо хоть они выбрались из тех жутких туннелей. Стоув ощутила легкий свежий ветерок, ласкавший ей лицо. За спинами собравшихся вокруг нее людей девочка увидела свет и уловила запах леса. Должно быть, они находились у выхода из пещеры.

Аландра… это имя ей что-то напоминало. Аландра! Конечно, она же была одним из ловцов видений!

– Аландра, – притворно ласково проговорила девочка. – Мне рассказывал о тебе Ворон. Ты была знакома с моим братом.

– Да.

Целительница вздрогнула. Хорошо. Но тут она заметила еще одного человека, чье лицо привлекло ее внимание. Девочка раздраженно буркнула:

– А ты что еще за чудо такое?

– А я – Мабатан.

В ее темных глазах светились озорные искорки, и Стоув сразу вспомнила, где уже видела их раньше.

– Ты была девочкой в театральной труппе. Еще ты там играла на барабане.

– В тот день, когда ты встретилась с братом. Я пообещала ему, что помогу тебя найти.

Стоув выгнула бровь – как будто Виллум нуждался в помощи какой-то бродяжки! Но Виллум кивнул с таким серьезным выражением лица, что Стоув выдавила улыбку и сдержанно поблагодарила девушку.

– У тебя на шее такая рана, будто кто-то пытался надрезать кожу ножом. Так? – спросила Аландра.

Стоув, ничуть не смутившись, уставилась на ловца видений. Она никак не могла взять в толк, с чего бы это целительница решила ей помогать?

Но если Виллум считает, что это ей ничем плохим не грозит, значит, можно рассказать им правду.

– Ворон решил сделать мне небольшую операцию – наградить меня блокиратором. Они задумали сделать меня рабыней и использовать как оружие в своих руках. Мне кажется, я их слегка зашибла. – Она обвела собравшихся взглядом, при этом все опустили глаза. – А они что, умерли? – невинно спросила девочка. Она прекрасно знала ответ на свой вопрос, знала его с того самого момента, как закричала.

Виллум пристально посмотрел на нее – нарочитое простодушие девочки не могло ввести его в заблуждение. Но, не дав ему и рта раскрыть, Стоув обратилась к целительнице:

– Слушай, ловец видений, а ты знакома с Феррелом?

– Он был одним из моих первых учителей, – ответила Аландра.

– Да неужели? – Стоув изобразила понимающую улыбку. – Ты еще не закончила? – спросила она грозно. Не хватало еще, чтобы пальцы целительницы касались ее горла – ученица Феррела еще должна заслужить ее доверие!

– Нам пора идти, – поторопила их Мабатан и зашагала к выходу из пещеры.

Там она вскочила на огромного черного жеребца – раньше таких крупных коней Стоув видеть не доводилось. Прикрыв глаза от яркого света солнца, она протянула руку Аландре.

Целительница закрыла сумку, подошла к Мабатан и взяла протянутую девушкой руку. Та даже поморщилась – ей было неприятно прикосновение ловца видений. Получается, Мабатан ей тоже не доверяла.

Виллум взял девочку на руки, и она вскрикнула от боли. После схватки с Феррелом все ее тело было в ссадинах и синяках, на нем не осталось ни одного живого места. Виллум посадил ее на гнедого скакуна и закрепил кожаными ремнями в седле.

– Тебе еще трудно самой удержаться в седле. Я тебе, конечно, помогу, но нужно тебя обезопасить на случай… на случай непредвиденных обстоятельств.

– Откуда у нас взялись кони? – спросила девочка. В этих темных тесных подземельях, где жили клыкастые привидения, никакие крупные животные находиться не могли.

– Нам их одолжили хроши, – ответил Виллум, вскочив на жеребца позади Стоув. – Передвигаться в туннелях было бы безопаснее, но наша подруга Миза не смогла нам обеспечить безопасность.

– И спор был об этом?

– Да. Когда-то все хроши верили в пророчества, в легенды о юноше и его сестре, которые откроют другим путь в будущее. Но теперь их мнения разделились. Многие больше в это не верят. Они не хотят иметь ничего общего ни с людьми, ни с этим человеческим пророчеством.

Поравнявшись с Мабатан и Аландрой, они въехали в лес, где росли деревья с сильно изогнутыми стволами и ветвями. Кони шли ровной рысью, и спокойный, ритмичный голос Виллума вызвал у Стоув воспоминания о детстве, о том, как папа укачивал ее перед сном и рассказывал всякие истории. Возможно, путешествие по сырому подземелью, где жили клыкастые альбиносы, и впрямь было менее рискованным, но ей гораздо больше нравилась эта прогулка верхом. Аллюр укачивал, баюкало тепло тела Виллума, успокаивало сильное и мерное биение его сердца. И вообще, когда Виллум был рядом, ее ничего не могло вывести из равновесия. Даже по-змеиному изогнутые стволы этих странных деревьев она воспринимала как должное, и причудливые растения не пугали ее. Но кое о чем напоминали. Да, точно! Они напоминали о Хранителе Города, о его глазах ящерицы на полупрозрачном лице, словно обтянутый иссохшей кожей живой череп… Нет, лучше о Дарий вообще не думать.

– Куда мы едем? – спросила она Виллума, чтобы отвлечься от тяжелых мыслей.

– К твоему брату.

– Он сердится на меня, что я от него убежала?

– Роун любит тебя и желает тебе добра. А мы поможем ему сделать так, чтобы это его желание сбылось.

Внезапно Стоув начала задыхаться, тело ее сначала окаменело, а потом она забилась в судорогах.

Это Феррел пытался пробраться из желудка к ней в горло, причиняя нестерпимую внутреннюю боль.

– Ты меня не удержишь! – хрипло визжал он.

Помимо своей воли Стоув схватила поводья и выдернула их из рук Виллума. Но ремешки, которыми он привязал девочку, ограничивали ее движения, и Виллум быстро вернул поводья себе.

– Привет, Феррел, – спокойно произнес Виллум.

Феррел пытался подчинить себе разум Стоув и задушить ее.

– Я заставлю ее вопить, я всех вас прикончу!

– Не поддавайся ему, Стоув, старайся глубже дышать.

Пока девочка изо всех сил сдерживала убийственный крик, Феррелу казалось, что в ушах его звучит скрипучая, свистящая музыка. Будто весь мир вдруг зашелестел, стал что-то ему нашептывать, и этот шепот воздвиг между ним и ею стену, отделив их сознание. Звуки неумолимо тащили его вглубь самых потаенных закоулков ее существа, и, достигнув их, он затих. Он замолк насовсем.

А в это время на теле Стоув угнездились десятки белых сверчков. Самый большой из них, величиной почти с большой палец девочки, взобрался ей на грудь. Его фасеточные глаза неотрывно смотрели на нее, давая команду расслабиться и заснуть. Разноцветные – как драгоценные камни, – они вращались, посылая ей сигналы о том, что весь мир шепчет ей о своей любви. Скоро она успокоилась и почувствовала себя в безопасности.

* * *

Девочка проснулась внезапно, будто кто-то поднял ее рывком. Они скакали галопом. Еще заспанная, она разглядела бежавший перед ними бурный ручей. Конь разгонялся, явно намереваясь через него перепрыгнуть.

С поразительной быстротой Виллум толкнул ее вперед с такой силой, что, когда конь тяжело коснулся копытами противоположного берега, она прижалась к шее животного. В этот момент над ее головой просвистела стрела.

– Это наездники-фандоры, – прошептал Виллум. – Прижмись к коню.

Стоув боковым зрением заметила с этой стороны ручья с полдюжины всадников, размахивавших мечами и арбалетами. Ее так и подмывало заорать, чтобы они замертво попадали с лошадей.

– Позволь мне!

– Нет.

Еще она заметила, что конь, на котором скакали Аландра и Мабатан, был взмылен и совсем выбился из сил.

– Не двигайся и молчи.

Виллум остановил коня и пружинисто спрыгнул на землю. Не сводя взгляда с фандоров, он прижал ладони к земле.

Стоув ощутила мощную энергию, исходившую от него. Раньше она и подумать не могла о таких его способностях! Кони фандоров тоже ее почувствовали и замедлили бег, несмотря на то что всадники без устали лупили их плетками по бокам. Сами фандоры, похоже, ничего необычного не ощущали. Когда их кони остановились в нескольких шагах от Виллума, они соскочили на землю с мечами наголо, готовые изрубить врага.

«Не двигайся и молчи», – так приказал ей Виллум. Она ему верила, должна была верить. И не станет она кричать… Но как ей сдержаться? Ей так отчаянно захотелось, чтобы они растянулись на земле и из ушей их фонтаном хлестала бы кровь! Виллум не должен погибнуть. Стоув вдруг почувствовала, что на глазах ее выступили слезы. Слезы! Как она могла вытерпеть собственную беспомощность?

Его движения были настолько быстрыми, что девочка даже не заметила, как он оказался на расстоянии вытянутой руки от фандоров. Ловко уклоняясь от их выпадов и ударов, он как-то изловчился коснуться лица каждого из них, и после что-то происходило с людьми: взгляд остекленевал и терял осмысленность…

– Спать… – приказывал Виллум.

И тут же фандоры ложились на землю и засыпали.

Чудо, которое совершил Виллум, вызвало полное недоумение ловца видений. Она соскочила с коня и, словно ополоумев, бросилась осматривать похрапывавших мужчин.

– Что ты с ними сотворил? – спросила Аландра.

Да как она посмела? Если бы только Стоув могла унять слезы, она бы ей этого не спустила. Краем уха девочка услышала спокойный ответ Виллума:

– Я упростил их мысли. Завтра утром они проснутся в отличном самочувствии, но о том, что произошло сегодня, никогда не вспомнят. Может быть, и ты хочешь забыть об этом?

Стоув рассмеялась, увидев ошарашенное выражение лица Аландры. Она все смеялась и смеялась, глотая воздух, и никак не могла остановиться, пока не почувствовала направленную ей мысль Виллума, как всегда мягко коснувшуюся ее сознания: Время горевать еще настанет, но не теперь. Сейчас тебе надо отдохнуть. И больше она уже не чувствовала ничего, кроме его непрестанно повторявшихся слов: Потерпи еще немного. Скоро ты будешь дома.

* * *

С присущей ему мягкостью Виллум разбудил Стоув и, как только девочка пришла в себя, указал ей на видневшиеся вдали ворота селения. Багряные отблески заката горели на их поверхности переливами драгоценных камней.

– Сюда я приезжал с сестрой каждое лето, когда был ребенком, – сказал Виллум. – Тут и поныне еще живет часть нашего народа. Нам здесь будут рады.

– Ты никогда не говорил мне, что у тебя есть сестра.

– Бывали такие моменты, когда я боялся, что ты вообще никогда ничего обо мне не узнаешь. – Глаза Виллума задорно блеснули, и он весело рассмеялся. Почему это он был так счастлив? – Я рад, что мы сюда возвращаемся, – сказал он, словно отвечая на ее немой вопрос. – Я мечтал об этом пятнадцать лет.

Когда они ближе подъехали к селению, Стоув обратила внимание, что окружавшая его стена была укреплена всяким металлическим хламом – ржавыми автомобильными решетками радиаторов, расплющенными бочками, кусками железных листов. С нескольких дозорных башен в них целились из арбалетов воины в шлемах. Но когда Виллум поднял взгляд, все они как по команде опустили оружие. Один из них громко свистнул. Ворота медленно отворились, и четверо запыленных всадников въехали в селение.

Несколько охранников спрыгнули с вышек и бросились навстречу Виллуму. Когда они сняли шлемы, Стоув с удивлением поняла, что все воины были высокими крепкими женщинами. И все они прекрасно знали ее телохранителя. Слишком хорошо его знали.

– Виллум, мальчик мой! – сказала широкоплечая женщина с заплетенными в косы волосами и дружески похлопала его по плечу.

Мальчик?

– Торин! Давненько не виделись – Виллум так же ласково хлопнул ее по плечу, а другой рукой обнял за плечи еще одну крепкую женщину. – Реса!

Эта воительница от радости шлепнула его по спине с такой силой, что он согнулся от боли.

– Да ты, Реса, сама, видно, не знаешь, сколько в тебе силы! – воскликнул он.

Они как шаловливые школяры перемигивались и улыбались. Это же надо!

– Прежде всего вам надо помыться с дороги и хорошенько подкрепиться, – сказала Торин, еще раз хлопнув его по спине. – С того времени, как мы расстались, столько воды утекло! Нам о многом надо будет друг другу рассказать.

Когда Виллум снимал Стоув с коня, девочка спросила его как бы между прочим:

– А эти женщины… это твой «народ»?

– Да, – ответил он, широко улыбнувшись.

– Они кажутся очень сильными, – без особого энтузиазма заметила девочка.

– Они – апсара, – сказал Виллум, пристально глядя ей в глаза, – потомки повстанцев, выступивших против Дария, на которых тот позже наслал моровую язву.

– Ту страшную напасть смогли пережить только женщины, – добавила Мабатан, проходя мимо Стоув. – Они были вынуждены стать воинами!

Если это его народ, значит, и сам Виллум происходил из племени апсара. Получалось, что Виллум – потомок повстанцев, избежавших когтей Дария. Кто же тогда ему она? Просто средство, которое призвано помочь одолеть врага? У Стоув перехватило дыхание, сердце бешено забилось.

Виллум нежно опустил девочку на землю и вопросительно посмотрел на нее.

– У тебя нет причин сердиться.

– А я и не сержусь! – выкрикнула Стоув, отчаянно пытаясь устоять на ногах. Он с улыбкой смотрел, как она злится. – Ты, Виллум, можешь улыбаться сколько тебе угодно, я уже не ребенок, и очаровать меня тебе не удастся. Если ты меня предал, если твои апсара хотят меня просто использовать, я… я…

Но тут в глазах ее все закружилось и потемнело, а когда десятки Виллумов бросились ей на помощь, девочка провалилась в темную, бездонную пустоту.