Текст книги "Высокая цитадель"

II

Когда он пришел в себя, Бенедетта хлопотала около него, вид у нее был встревоженный. За ней он увидел Форестера, который что-то энергично втолковывал Виллису, а за ним – небо, изуродованное клубами черного жирного дыма. Он приложил руку к голове и поморщился.

– Тише, – сказала Бенедетта, – не двигайтесь.

Он слабо улыбнулся и приподнялся на локте. Форестер, увидев это, подошел к нему и спросил:

– Все в порядке, Тим?

– Я не знаю, не думаю, – ответил О'Хара. – Голова у него просто раскалывалась. – Что случилось?

Виллис поднял арбалет.

– Винтовочная пуля ударила в него, – сказал он. – Она разбила петлю, но, к счастью, миновала вас. Вас отбросило на скалу, и вы разбили себе голову.

О'Хара с трудом улыбнулся Бенедетте.

– Ничего, все хорошо, – сказал он и сел. – Ну что, сделали мы дело?

Форестер удовлетворенно засмеялся.

– Сделали ли мы дело? Господи! – Он встал на колени рядом с О'Харой. – Начать с того, что Родэ попал-таки в одного – прострелил ему плечо. Это вызвало переполох, что нам и требовалось. Дженни пережила несколько неприятных минут, когда этот парень торчал у бензобака, но в конце концов выполнила, что от нее требовалось.

– А что с грузовиком? – спросил О'Хара. – Я видел, как он загорелся. А дальше – не знаю.

– Грузовику конец, – сказал Форестер. – Он еще там догорает. Когда взорвался второй бензобак, загорелся один из джипов. Черт возьми, как они забегали, словно муравьи. – Он понизил голос. – Оба мужика, что были у грузовика, погибли. Индеец свалился в реку, он, видимо, ослеп. А второй сгорел дотла. Дженни этого не видела, а я ей не стал говорить об этом. – О'Хара кивнул. Да, с этим она не смогла бы жить. – Ну вот, – продолжал Форестер, – они лишились всех своих досок, – они сгорели вместе с грузовиком. Другие же машины они отвели черт-те знает куда по дороге – там она отворачивает от ущелья, это добрые полмили. А второй джип, оказалось, невозможно вывести из огня. Они его бросили. Ну и потом они обрушили на нас такой шквал пуль, что можно подумать, будто у них там мировые запасы патронов.

– Кто-нибудь пострадал? – спросил О'Хара.

– Вы единственная жертва. Больше никто не получил ни одной царапины.

Я должна перевязать вас, – сказала Бенедетта.

– Пойдемте к озерку, – предложил О'Хара. Он осторожно поднялся, и в этот момент подошел Агиляр.

– Вы молодец, сеньор О'Хара, – сказал он.

О'Хара пошатнулся и оперся на Форестера.

– Все это хорошо, но больше такой трюк у нас не пройдет. Мы выиграли только время.

– Но ведь время – это то, что нам нужно, – сказал Форестер. – Совсем недавно я не дал бы и двух центов за план прорыва через горы, но сейчас мы с Родэ уходим с легким сердцем. – Он посмотрел на часы. – Пора двигаться.

Подошла мисс Понски.

– Как вы, мистер О'Хара, то есть Тим?

– Прекрасно. Вы молодец, Дженни.

Она вспыхнула.

– О, спасибо, Тим. Но у меня был ужасный момент. Мне казалось, что мне придется выстрелить по человеку у грузовика.

О'Хара бросил взгляд на Форестера и слегка улыбнулся, а Форестер еле удержался от сатанинского смеха.

– Вы сделали то, что надо, – сказал О'Хара. – И сделали хорошо. – Он оглянулся. – Виллис, оставайтесь здесь. Возьмите у Родэ пистолет, и, если что-нибудь случится, используйте последний патрон. Впрочем, я думаю, ничего не случится, пока, по крайней мере. Остальных приглашаю на военный совет у озерка. Мне хотелось бы обсудить ситуацию, прежде чем Родэ уйдет.

– Ладно, – сказал Форестер.

Они отошли к озерку. О'Хара наклонился, чтобы зачерпнуть воды. Увидев в воде свое отражение, скорчил гримасу отвращения.

Грязное, небритое, почерневшее от дыма лицо с запекшейся кровью на лбу и щеках, воспаленные от близости огня глаза. "Боже, – подумал он, – выгляжу, как бродяга".

Он плеснул на лицо холодной водой и содрогнулся. Обернувшись, он увидел стоящую рядом с ним Бенедетту.

– Надо сделать повязку, – сказала она.

Он осторожно поднес руку к затылку и почувствовал липкую застывшую кровь.

– Черт, я, наверное, здорово навернулся.

– Хорошо, что вас не убили, – сказала она. – Дайте посмотреть.

Он приятно ощутил легкое прикосновение ее прохладных пальцев на висках. Она промыла рану и сделала повязку. Он в это время тер рукой колючую щеку и думал о том, как это Армстронгу удается всегда быть чисто выбритым.

Бенедетта аккуратно завязала узелок на повязке и сказала:

– Вы должны сегодня отдохнуть, Тим. У вас, наверное, легкое сотрясение мозга.

Он кивнул, и тут острая боль пронзила голову.

– Наверное, вы правы, – сказал он. – Что же касается отдыха, то это не для меня. Пусть ребята на другом берегу отдыхают. Пошли к остальным.

При их приближении Форестер встал.

– Мигель говорит, что нам пора идти, – сказал он.

– Сейчас, сейчас, – ответил О'Хара. – Я хочу выяснить кое-что. – Он обратился к Родэ. – Вы проведете день в лагере и день на руднике. Итого два дня. Необходима ли такая потеря времени?

– Необходима и едва ли достаточна, – ответил Родэ. – Надо бы ждать дольше.

– Хорошо. Я верю вам. Вы в этом деле специалист. Сколько времени потребуется вам, чтобы перейти через горы?

– Два дня, – уверенно ответил Родэ, – если бы требовалось больше, мы бы с этим не справились.

– Значит, в общей сложности четыре дня, – продолжал О'Хара. – Накинем еще один день на то, чтобы убедить кого-нибудь, что мы здесь в опасности, и еще, чтобы предпринять кое-что по этому поводу. Итого, нам надо продержаться шесть дней, может быть, дольше.

Форестер спросил серьезным тоном:

– Сможете?

– Надо смочь, – сказал О'Хара. – Один день мы, я думаю, уже выиграли. Им нужно где-то раздобыть доски, значит, придется поехать в город, это, по крайней мере, пятьдесят миль. Понадобится, вероятно, еще грузовик. Все это требует времени. Полагаю, что до завтра нас оставят в покое, а может, и до послезавтра. Меня интересует вот что: как вы будете действовать по ту сторону хребта?

Мисс Понски сказала:

– Да, я тоже думала об этом. Вы же не можете отправиться за помощью к правительству этого Лопеца? Он же не поможет сеньору Агиляру, правда?

Форестер грустно улыбнулся.

– Конечно, он и пальцем не пошевелит. У вас в Альтемиросе есть свои люди, сеньор Агиляр?

– Я дам вам адрес, – сказал Агиляр. – И Мигель знает. Но вам, может быть, и не придется идти до Альтемироса.

Форестер с интересом взглянул на Агиляра.

– Аэродром, – сказал тот.

– А, да, – сказал Родэ, – но там нужно быть очень осторожным.

– А что там такое, на этом аэродроме? – спросил Форестер.

– С этой стороны от Альтемироса есть высотный аэродром, – начал объяснять Агиляр. – Это военная точка и ею пользуются эскадрильи истребителей, причем попеременно. У Кордильеры четыре такие эскадрильи – восьмая, десятая, четырнадцатая и двадцать первая. Мы, как и коммунисты, ведем работу в войсках. Четырнадцатая эскадрилья – наша, восьмая – под влиянием коммунистов, а остальные две все еще верны Лопецу.

– Значит, шансы – три к одному, что эскадрилья, которая окажется на аэродроме, тухлятина, – заметил Форестер.

– Это верно, – сказал Агиляр. – Но аэродром находится прямо на пути к Альтемиресу. Вы должны действовать осторожно и осмотрительно, и, может быть, вам удастся сэкономить время. Командир четырнадцатой эскадрильи полковник Родригес – мой старый друг. Он надежный человек.

– Если только он будет там, – заметил Форестер. – Но все равно стоит попробовать. Мы доберемся до этого аэродрома, как только перейдем хребет.

– Понятно, – сказал О'Хара. – Это решено. Доктор Армстронг, есть у вас еще в запасе какие-нибудь средневековые трюки?

Армстронг вынул трубку изо рта.

– Полагаю, что есть. У меня есть идея, я обсуждал ее с Виллисом, и он сказал, что сможет ее осуществить. – Он кивнул в сторону ущелья. – Когда эти люди вернутся с новыми досками, они учтут свой печальный опыт. Ясно, что они не собираются играть роль мишеней в тире, они найдут защиту от наших арбалетов. Поэтому нам нужно подумать о миномете.

– Ради Бога, прекратите, – взорвался О'Хара. – О чем вы говорите? Где мы достанем миномет?

– Его сделает Виллис, – спокойно сказал Армстронг, – с помощью сеньора Родэ, мистера Форестера и моей, а также мистера Пибоди, хотя, если честно сказать, толку от него немного.

– Итак, я буду делать миномет, – как-то беспомощно произнес Форестер. Он выглядел обескураженным. – А что мы используем в качестве взрывчатого вещества? Смесь, приготовленную из спичечных головок?

– О, вы не поняли меня, – сказал Армстронг. – Я имел в виду средневековый эквивалент миномета, устройство, которое сможет закинуть снаряд за линию вражеских укреплений по высокой траектории. Надо вам сказать, что современное оружие использует то же принципы, что использовались и в средние века: новы только методы их применения. Людям уже тогда были известны все основы ведения боя. – Он мрачно взглянул на свою пустую трубку. – Средневековые воины использовали разнообразные орудия. Из всех систем тогдашних метательных орудий я остановился на требуше. Работает на силе тяжести и очень эффективен.

Если бы арбалеты не принесли им такого успеха, О'Хара только посмеялся бы над Армстронгом, но сейчас он смолчал, ограничившись ироническим взглядом в сторону Форестера. Тот сохранял обескураженный вид и пожал плечами.

– А его заряжать? – спросил он.

– Я думаю, мы используем каменные глыбы, – сказал Армстронг. – Я все объяснил Виллису, и он уже придумал, как все сделать. Тут дело все в использовании самых простых законов механики, а Виллис на этом собаку съел. Нам, наверное, удастся сделать требуше даже лучше, чем средневековый, – мы глубже изучим принципы его работы с научной точки зрения. Виллис полагает, что мы легко сможем бросить двадцатифунтовый камень на расстояние в сотню ярдов.

– Ого! – воскликнул О'Хара. Он попробовал себе представить, как громадная глыба, пущенная по крутой траектории, почти вертикально несется вниз. – Мы сможем основательно разворотить этот мост.

– Как много времени нужно, чтобы сделать эту штуку? – спросил Форестер.

– Не так уж и много, – ответил Армстронг. – Не больше двенадцати часов, так считает Виллис. Эта машина на самом деле довольно проста.

О'Хара нащупал в кармане пачку сигарет и, достав одну из немногих оставшихся, протянул ее Армстронгу.

– Набейте свою трубку, покурите, – сказал он. – Вы это заслужили.

Армстронг удовлетворенно улыбнулся и раскрошил сигарету.

– Спасибо, – сказал он. – Курение здорово помогает мне думать.

О'Хара ухмыльнулся.

– Я отдам вам все мои сигареты, если вы соорудите что-нибудь вроде средневековой версии атомной бомбы.

– О, для этого нужен порох, – серьезно ответил Армстронг. – В настоящее время это за пределами наших возможностей.

– У вашей идеи есть только один недостаток, – сказал О'Хара. – Мы не можем отпустить слишком много людей в лагерь. Нам нужно быть готовым к тому, что противник что-то предпримет и здесь.

– Я останусь, – сказал Армстронг, с удовольствием попыхивая своей трубкой. – Я не мастак работать руками. У меня руки – крюки. А Виллис знает, что делать, – я там не понадоблюсь.

– Значит, так, – сказал О'Хара Форестеру. – Вы с Мигелем идете в лагерь, помогаете Виллису и Пибоди, а завтра выступаете к руднику. Я иду вниз и сменю Виллиса у моста.

III

Путь к лагерю показался Форестеру трудным. Из горла вырывался хрип, болела грудь. Родэ чувствовал себя лучше, а с Виллисом, кажется, вообще все было в порядке. Во время пятнадцатиминутной передышки Родэ сказал по этому поводу:

– Вот что значит адаптация. Сеньор Виллис провел уже много времени в лагере. Для него кратковременный спуск вниз не имеет значения. А для нас восхождение вверх – дело трудное.

– На какой высоте лагерь? – спросил Форестер.

– Пожалуй, около четырнадцати с половиной тысяч футов, – сказал Виллис. – Рудник, я думаю, тысячи на две футов выше.

Форестер взглянул на скалистые вершины.

– А перевал – девятнадцать тысяч. По моим представлениям, слишком близко к раю, не так ли, Мигель?

Губы Родэ искривились в усмешке.

– Не к раю, а к ледяному аду.

Когда они добрались до лагеря, Форестер чувствовал себя плохо.

– Ничего, завтра будет получше, – подбадривал его Родэ.

– Но завтра мы пойдем еще выше, – уныло возразил Форестер.

– Да, день на адаптацию – этого мало, – согласился Родэ. – Но это все, что мы можем себе позволить.

Виллис оглядел лагерь.

– Где же Пибоди, черт возьми? Пойду извлеку его откуда-нибудь.

Он ушел. Родэ сказал:

– Я думаю, что нам надо тщательно осмотреть лагерь. Могут найтись вещи, которые пригодятся О'Харе.

– Тут есть керосин, – сказал Форестер. – Интересно, а может армстронгова машина метать зажигательные бомбы? Тогда можно было бы попробовать сжечь этот мост.

Они начали тщательно осматривать домики. Большинство из них были совершенно пусты, но три – неплохо оборудованы для жилья. В одном из них они обнаружили Виллиса, который тормошил развалившегося на лавке Пибоди.

– Пять стрел – вот и все, что сделал этот подонок, – сказал Виллис со злобой, – сделал всего пять стрел и напился.

– Но где же он находит алкоголь? – спросил Форестер.

– В одном из домиков есть ящик со спиртным.

– Надо попытаться его закрыть. Если не получится, надо все вылить. Я должен был предупредить вас об этом, но я забыл. А сейчас уже ничего не поделаешь. – Родэ вдруг издал радостное восклицание: на одной из полок ему попалась небольшая кожаная сумка, и он исследовал се содержимое. – Вот это здорово.

Форестер, с интересом глядя на бледно-зеленые листья, которые находились в сумке, спросил:

– Что это?

– Листья коки, – ответил Родэ. – Они нам помогут, когда мы пойдем через горы.

– Кока? – переспросил Форестер, ничего не понимая.

– Да. Проклятие Андов. Из нее добывают кокаин. Это то, что всегда было гибелью для индейцев. Кока и "огненная вода". Сеньор Агиляр, когда придет к власти, намерен ограничить выращивание коки. – Он улыбнулся. – Полностью запретить ее ему будет не под силу.

– Но как же она нам-то поможет?

– Посмотрите, нет ли тут другой такой же сумки. В ней должно быть белое вещество, – сказал Родэ. – В славные времена инков коку употребляло только сословие благородных. Царским посланникам также разрешалось жевать коку, чтобы поддерживать тонус и быстро бегать. А теперь ее жуют все индейцы – она дешевле еды.

– Но она ведь не заменяет еду?

– Нет, но оказывает своеобразное анестезирующее воздействие на ткани желудка. Человек, чтобы заглушить муки голода, с охотой идет на это. Кроме того, кока – это наркотик, действующий успокоительно, расслабляюще. Иллюзорно, конечно.

– Вы вот это искали? – спросил Форестер, держа в руках еще одну сумку. Он высыпал из нее немного белого порошка. – Что это?

– Известь, – сказал Родэ. – Коку употребляют в смеси с ней. Пока сеньор Виллис будет вводить нас в курс дела, я приготовлю снадобье.

Он вывалил листья коки в тарелку и стал мельчить их ложкой. Они были сухие и ломкие и быстро превращались в порошок. Потом он добавил туда извести и начал все тщательно перемешивать. Образовавшуюся смесь он положил в пустую консервную банку, влил в нее воды и продолжал мешать, пока не получилась густая зеленая паста. Затем, проделав в донце банки отверстие и, используя другую банку как поршень, выдавил пасту на стол. Найдя камешек округлой формы, он стал раскатывать ее, как тесто. Наконец, разрезав тонкий слой на квадратики, он сказал:

– Их надо высушить на солнце, и все готово. Положим в сумки и возьмем с собой. Вот так здесь в любой деревне старые женщины приготавливают коку.

Форестер с сомнением посмотрел на квадратики коки:

– А к ней человек, наверное, быстро привыкает?

– Конечно, – ответил Родэ. – Но вы не беспокойтесь. Такое количество не причинит нам вреда. Но придаст нам силы и выносливости для перехода через горы.

Вернулся Виллис.

– Мы можем сделать эту штуку, как там Армстронг назвал ее? – объявил он.

– Требуше, – сообщил Форестер.

– Вот-вот, мы можем его сделать. Я нашел нужные материалы. – Он остановился, глядя на стол. – Это что за вещество?

– Это замена первосортного бифштекса, – улыбнулся Форестер. – Мигель только что его приготовил. – Он покачал головой. – Средневековая артиллерия, самодельные пилюли – как все это забавно…

– Кстати, о бифштексе, я что-то проголодался, – сказал Виллис. – Может, поедим перед работой?

Они открыли несколько консервных банок, подогрели их и начали есть. Форестер, отправив первую ложку в рот, спросил:

– Что же это за устройство такое – требуше?

Виллис улыбнулся и достал огрызок карандаша.

– Одно из применений рычага, – сказал он. – Представьте себе нечто вроде качелей, только с разными плечами. – Он стал быстро рисовать схему прямо на мягкой сосновой столешнице. – Вот здесь точка опоры, и одно плечо, скажем, в четыре раза длиннее другого. На короткое плечо вы бросаете вес, скажем, пятьсот фунтов, а на другом – наш снаряд, двадцатифунтовый камень.

Он стал быстро подсчитывать.

– Эти ребята в средние века до всего доходили опытным путем, тогда еще не было энергетических теорий, известных нам. Мы все можем рассчитать на бумаге. Предположим, пятисотфунтовый вес падает с высоты десять футов. Он летит где-то полсекунды. – Он сделал паузу. – В общем, энергия примерно в восемнадцать лошадиных сил в одно мгновение прикладывается к камню, расположенному на другом плече.

– Да уж, она сдвинет его с места, – заметил Форестер.

– И я могу сказать, с какой скоростью. Исходя из того, что соотношение длин плеч четыре к одному, это будет… будет… – Он остановился, постучал пальцами по столу и, улыбнувшись, закончил: – Начальная скорость снаряда, назовем ее так, будет восемьдесят футов в секунду.

– А можно регулировать дальность стрельбы?

– Разумеется. Все зависит от веса камня. Хотите стрельнуть подальше, камень должен быть легче – в общем это понятно. Надо сказать О'Харе, чтобы он занялся заготовкой снарядов разных калибров.

Он продолжал рисовать на столе.

– Опорной осью у нас будет задний мост грузовика, я нашел его за одним из домиков; в качестве плеч мы используем балки стропил. Должно быть какое-то подобие чаши, чтобы в ней закладывать снаряд, – мы используем колпак от колеса и прикрепим его болтами к длинному плечу. Нужна еще какая-то опорная конструкция, ну этим можно заняться и попозже.

Форестер критически рассматривал рисунки.

– Все это будет очень неуклюжим и тяжелым. Как же мы спустим эту машину вниз?

Виллис улыбнулся:

– Я все предусмотрел. Задний мост – он с колесами – мы используем в качестве тележки. Спокойно повезем все детали к ущелью, а собирать будем там.

– Отлично! Вы просто молодец, – восхитился Форестер.

– Это все Армстронг придумал, – сказал Виллис. – У него, как ученого, пожалуй, слишком большая склонность к убийствам. Ему известно громадное количество способов убивать людей. Вот, к примеру, греческий огонь, слышали?

– Очень смутно.

– Армстронг говорит, что он был столь же эффективен, как и напалм. Древние использовали огнеметы, которые монтировались на кораблях. Мы тоже думали о чем-то подобном, но так ничего и не придумали. – Он задумчиво посмотрел на свой набросок. – Он утверждает, что наша машина не пойдет ни в какое сравнение с теми осадными орудиями, которые были раньше. Им удавалось перебрасывать через стены даже трупы лошадей, чтобы там началась эпидемия чумы. Сколько весит лошадь?

– Может, лошади в те времена были не такими уж большими, – предположил Форестер.

– Лошадь, которая несла на себе всадника в доспехах и с оружием, не могла быть маленькой, – заметил Виллис. Он доел свою порцию консервов и встал. – Давайте-ка начинать, не хотелось бы опять работать всю ночь напролет.

Родэ коротко кивнул, а Форестер посмотрел на храпящего Пибоди.

– Я полагаю, что для начала нам нужно ведро ледяной воды, – сказал он.

IV

О'Хара смотрел на другую сторону ущелья.

Струйки дыма еще клубились над сожженными машинами. Ощущался запах горелой резины. Он перевел взгляд на нетронутый джип и стал думать, что с ним можно сделать, но вскоре решил оставить его в покое. Бессмысленно тратить силы на одну машину, когда у врага есть в запасе и другие. Лучше сосредоточить внимание на более важных объектах. Он не намеревался вести войну на истребление – в ней у противника было гораздо больше шансов выиграть.

Он прошел полмили вниз по течению реки и выбрал точки, откуда лучник мог вести спасительный огонь. Армстронг был, конечно, прав, – противник не согласится играть роль пассивной мишени. Они, безусловно, предпримут шаги для укрепления своей обороны, и нынешний успех обусловлен только неожиданностью атаки: кролику удалось схватить ласку за горло.

Выяснилось, что противник не теряет бдительности. Однажды, когда О'Хара случайно высунулся из-за укрытия, они открыли по нему прицельный огонь, и только присущая ему быстрота реакции спасла его от пули в голову. Нельзя расслабляться и подвергать себя риску, решил он, ни в коем случае.

Теперь он смотрел на мост, в котором зиял двенадцатифутовый провал, и размышлял о том, что можно было бы еще сделать. Конечно, лучше всего поджечь его. Виллис упомянул о двух бочках керосина в лагере. О'Хара прикинул расстояние до моста – ярдов сто. Если бочку хорошенько подтолкнуть, она по уклону докатится до моста. Стоило попробовать.

Подошел Армстронг, чтобы сменить О'Хару.

– Произвел прополку, – сказал он.

О'Хара посмотрел на его гладко выбритые щеки.

– А я забыл свой прибор. Вы-то чем бреетесь?

– У меня швейцарская механическая машинка. Хотите? Она там, в убежище, в кармане моего пальто.

О'Хара поблагодарил его и, показав рукой на наблюдательные посты противника, сказал:

– Мне кажется, что сегодня они на мосту ничего предпринимать не будут. Я собираюсь сходить в лагерь. Мне нужны бочки с керосином. Если здесь что-нибудь случится в мое отсутствие и эти негодяи переберутся каким-то образом на эту сторону, рассредоточивайтесь. Агиляр, Бенедетта и Дженнифер пусть идут к руднику, а не к лагерю, причем пусть держатся в стороне от дороги. А вы идите к лагерю, и как можно быстрее – они вас, несомненно, будут преследовать.

Армстронг кивнул, но высказал свои соображения:

– У меня есть идея. Мы их задержим у лагеря, чтобы остальные успели добраться до рудника.

– Правильно. Вы тут без меня командуйте, действуйте по обстоятельствам.

Он поднялся к убежищу, нашел профессорское пальто, пошарил в карманах. Бенедетта улыбнулась ему.

– Обед готов.

– Я буду через несколько минут, – сказал он и спустился к озерку с бритвой в руках.

Агиляр, зябко кутаясь в пальто, проводил О'Хару глазами и сказал:

– Странный человек. Он вроде борец по натуре, но слишком холоден, как бы отрешен от всего. Кажется, будто у него в жилах не кровь, а вода.

Бенедетта, наклонив голову, усиленно занималась жарким.

– Наверное, ему пришлось много страдать в жизни, – сказала она.

Агиляр улыбнулся, видя как Бенедетта отворачивает лицо.

– Ты говорила, что он попал в плен в Корее?

Она кивнула.

– Тогда действительно ему пришлось много пережить, – согласился Агиляр. – Может быть, не столько физически, сколько морально. Ты говорила с ним об этом?

– Он не любит говорит на эту тему.

Агиляр покачал головой.

– Это плохо. Нехорошо человеку так замыкаться в себе, подавлять свои эмоции. Это все равно что закрыть клапан парового котла – в любую минуту можно ожидать взрыва. – Он состроил гримасу. – Надеюсь, что, когда этот молодой человек взорвется, меня рядом не будет.

Бенедетта резко подняла голову.

– Дядя, ты говоришь ерунду. Его гнев направлен на тех, кто находится по другую сторону реки. Нам он не причинит вреда.

Агиляр с печалью в глазах взглянул на нее:

– Ты так думаешь, дитя мое? Его гнев прежде всего разрушителен для него самого, так же, как бомба, взрываясь, прежде всего превращает в осколки свой же корпус. А уж они-то и поражают окружающих. О'Хара – опасный человек.

Губы Бенедетты поджались, она хотела что-то возразить, но в этот момент подошла мисс Понски, волоча за собой арбалет. Она выглядела разгоряченной, на щеках – красные пятна.

– Я пристреляла оба арбалета, – как всегда затараторила она. – Они теперь бьют одинаково и очень точно. А какие сильные! Мне удалось поразить цель на расстоянии ста двадцати ярдов. Второй сейчас у мистера Армстронга. Может, он ему понадобится.

– Вы видели сеньора О'Хару? – спросила Бенедетта.

Мисс Понски опять слегка вспыхнула.

– Да, я видела его у озерка, – сказала она, понизив голос. И тут же весело воскликнула: – Ну, что у нас сегодня на обед?

Бенедетта рассмеялась.

– Как всегда – тушенка. – Мисс Понски слегка передернула плечами. Бенедетта сказала: – Это все, что сеньор Виллис принес сюда из лагеря. Видимо, тушенка – его любимое блюдо.

– Хорошо было бы, если бы он подумал и об остальных, – жалобно произнесла мисс Понски.

Агиляр пошевелился.

– Что вы думаете о сеньоре Форестере, мадам? – вдруг спросил он.

– Я думаю, он очень смелый человек, – просто ответила она. – Он и сеньор Родэ.

– Я тоже так думаю, – согласился Агиляр. – Но все же что-то в нем есть странное. Для обыкновенного бизнесмена он слишком активен.

– Не знаю, – сказала мисс Понски. – Бизнесмен и должен быть активным, мне кажется, по крайней мере в Штатах.

– Во всяком случае, я не думаю, что цель его жизни – погоня за деньгами, – произнес задумчиво Агиляр. – Он не такой, как Пибоди.

Мисс Понски вновь зарделась.

– Мне хочется плеваться, когда я думаю об этом типе, – заявила она. – Он заставляет меня стыдиться того, что я американка.

– Чего вам стыдиться, он же не потому трус, что американец.

– Дядя, что заставляет тебя так судить о людях? – спросила Бенедетта.

Он улыбнулся.

– Это моя обязанность. Я ведь политик, и это вошло у меня в привычку.

Вернулся О'Хара. Он побрился и выглядел теперь посвежевшим. Это оказалось не таким уж простым делом: слабая механическая бритва с трудом справилась с густой щетиной, но он проявил упорство и теперь явился перед ними с гладкими и чисто выбритыми щеками. Вода в озерке была слишком холодной для купания, но он все же разделся и немного обмылся с помощью губки, после чего почувствовал себя значительно более бодрым. Уголком глаз он видел, как мисс Понски брела вверх к убежищу со своим арбалетом, но надеялся, что она его не заметила: ему не хотелось подвергать испытанию чувства старой девы.

– Что едим? – бодро спросил он.

– Опять тушенка, – уныло ответил Агиляр.

О'Хара застонал, а Бенедетта расхохоталась. Он взял алюминиевую ложку, тарелку и сказал:

– Может, я принесу сегодня что-нибудь сверху. Правда, вряд ли я смогу много захватить, мне сейчас больше нужен керосин.

Мисс Понски спросила:

– Ну что там, у реки?

– Все спокойно. Сегодня они едва ли что-нибудь предпримут – удовлетворятся наблюдением за мостом. Я думаю, мне можно будет ненадолго отлучиться – я пойду в лагерь.

– Я пойду с вами, – быстро сказала Бенедетта.

О'Хара застыл с поднятой в воздухе вилкой.

– Даже и не знаю…

– Нам нужны продукты. Если вы не сможете их нести, должен кто-то другой.

О'Хара посмотрел на Агиляра, который одобрительно кивнул:

– Ничего, пусть пойдет. Это всем на пользу.

О'Хара пожал плечами.

– Ладно, хорошо, помощь мне пригодится, – согласился он.

Бенедетта изобразила какое-то подобие реверанса, но в ее глазах О'Хара увидел нечто, заставившее его насторожиться.

– Благодарю вас, – сказала она подчеркнуто вежливо. – Я буду стараться не мешать вам.

Он улыбнулся ей.

– Если не получится, я вам скажу.