Текст книги "Наблюдая за человеком: Фундаментальное исследование всех невербальных сигналов"

Гибридные Знаки
Знаки, объединившие в себе два исходных знака

Гибридный Знак объединяет два обособленных знака разного происхождения в единое действие.

Когда в Италии и других странах Средиземноморья человек желает кому-то пригрозить, он часто делает резкое движение рукой с выпрямленной ладонью, словно рубит этой рукой воздух. Значение данного знака очевидно: «Я отрублю тебе голову». В Тунисе данный знак часто сочетается с французским знаком со значением «ноль» или «никуда не годится», при котором большой и указательный пальцы смыкаются, образуя кольцо. Таким образом, угрожающий тунисец совмещает два знака – итальянский и французский. Большой и указательный пальцы при этом образуют кольцо, остальные три пальца выпрямлены, рука многократно рассекает воздух. Значение этого знака: «Завтра я тебя убью». По сути, это сочетание двух исходных значений, «никудышный» и «убивать». Тунисец как бы говорит: «Ты настолько никудышный человек, что завтра я тебя убью».

В процессе обычной коммуникации Гибридные Знаки такого типа встречаются чрезвычайно редко. Подавая визуальный сигнал, мы, как правило, ограничиваемся одним сообщением. Жестикуляция как средство общения состоит из единичных знаков, ее нельзя назвать языком, в котором визуальные «слова» складываются в визуальные «предложения». Разумеется, мы можем изъясняться целыми потоками знаков, в которых один знак сменяет другой, и строить при этом гримасы, но это совсем не то же самое, что объединить два различных знака в один новосозданный. Судя по немногочисленным примерам, чаще всего Гибридные Знаки сочетают в себе два знака, имеющих практически одно и то же значение, в итоге сигнал удваивается и усиливается. Скажем, оскорбительный знак «согнуть руку в локте» может комбинироваться с равно оскорбительным знаком «показать средний палец» или с обсценной фигой. Обычно эти знаки воспроизводятся отдельно друг от друга, вместе же они обижают того, к кому обращается жестикулирующий, в два раза сильнее.

Индейский знак со значением «красота» – Гибридный Знак, сочетающий знак «смотреть» (человек глядится в воображаемое зеркало) со знаком «хорошо» (рука поднесена к груди, ладонь смотрит вниз). Знак «рубить воздух» (внизу слева), означающий угрозу, и знак «кольцо», означающий здесь «никуда не годится» или «ноль», также могут быть объединены в один знак (внизу справа). В Тунисе этот Гибридный Знак подает двойной сигнал: «Ты никудышный человек, и я тебя убью».

Гибридные Знаки встречаются куда чаще в особых сферах жестикуляции, например в языке знаков североамериканских индейцев и в языке знаков глухонемых. Возьмем индейский знак «красота»: одна рука поднята, при этом человек смотрится в ладонь словно в зеркало, вторая расположена на уровне груди вертикально, ладонью вниз. Этот второй знак означает «хорошо», комбинированный знак расшифровывается так: смотреть + хорошо = красота.

Составные Знаки
Знаки, составленные из нескольких различимых элементов

Составной Знак – это знак, составленный из нескольких отдельных элементов, каждый из которых хотя бы в некоторой мере самостоятелен.

Многие наши знаки состоят лишь из одного элемента. Когда вы работаете, склонясь над письменным столом, и кто-то спрашивает вас, как движется работа, вы можете ответить, просто показав большой палец. При этом не обязательно поднимать взгляд и отвлекаться от работы. Вы просто поднимаете кулак с распрямленным большим пальцем. Других знаков вы не подаете, тем не менее ваш ответ понятен.

Этот простой знак совсем не похож на более сложные знаки, которые включают в себя сходные, но различающиеся элементы. Замечательный пример Составного Знака – смех или, точнее, все то, что происходит со смеющимся человеком. Когда это зрелище достигает своего апогея, смеющийся одновременно: (1) издает ухающие или лающие звуки; (2) широко разевает рот; (3) оттягивает уголки губ назад; (4) морщит нос; (5) зажмуривается; (6) во внешних уголках его глаз появляются складки; (7) он плачет; (8) откидывает голову; (9) поднимает плечи; (10) его торс подрагивает; (11) он обхватывает тело руками и (12) топает ногами.

Когда вы наблюдаете за смеющимся человеком, его смех возможно оценить по этой 12-балльной шкале. 12 баллов не набирает почти никто. Иногда смех можно оценить лишь в один балл – когда смеются с закрытым ртом и неподвижным телом; временами можно наблюдать и смех на 12 баллов, когда смеющийся не контролирует себя, из глаз его льются слезы (про такой смех говорят еще «животики надорвешь»). Чаще всего люди, которые смеются, набирают от 6 до 8 баллов. Элементы, из которых состоит «средний» смех, не всегда одни и те же. Мы легко можем опознать данный Составной Знак, даже исключив собственно смех как звук: представьте себе беззвучный смех или картинку, на которой изображен смеющийся человек.

Составные Знаки включают в себя элементы трех типов. Во-первых, это необходимые элементы, то есть те, без которых распознать данный Составной Знак невозможно. В случае с простым знаком, например с поднятым кверху большим пальцем, необходимым элементом является, конечно, сам знак. Но если мы разберем Составные Знаки вроде смеха, окажется, что необходимых элементов может не быть вовсе. Любой из перечисленных элементов смеха можно опустить при условии, что знак содержит достаточное количество других. Ни про одну из 12 составных частей смеха нельзя сказать, что без нее понять значение знака абсолютно невозможно. Любой из элементов может быть заменен другим или другими того же знака.

Во-вторых, это ключевые элементы. Они не являются необходимыми, но при этом крайне важны для данного знака. Главное их свойство состоит в том, что они сами по себе, без «поддержки» других, передают все то же значение знака. Так, смех как звук не является необходимым элементом знака, но это ключевой элемент: мы можем не видеть телодвижения человека и только по этому звуку определить, что он смеется.

В-третьих, это «усилители» или поддерживающие элементы. Они не самостоятельны и передают значение знака только в сочетании с другими. К примеру, когда человек втягивает шею или откидывает голову, эти телодвижения еще не означают для внешнего наблюдателя, что он смеется. В случае знака «смех» большая часть визуальных элементов относится к усилителям, но с другими Составными Знаками дело обстоит по-другому.

Когда мы, например, пожимаем плечами, чтобы сказать «не знаю», в этом знаке больше ключевых сигналов, чем усилителей. Полный вариант данного знака состоит из следующих элементов: (1) плечи резко поднимаются; (2) кисти рук поворачиваются ладонями вверх; (3) голова склоняется к одному плечу; (4) уголки губ опускаются; (5) брови поднимаются. Четыре из пяти элементов являются ключевыми и передают одно и то же сообщение, будучи «изолированными» от других. Я могу подать сигнал «не знаю», просто подняв и опустив плечи. Я могу сказать то же самое, быстро подняв и опустив только одно плечо. То же относится к рукам. Я могу сообщить, что не знаю чего-либо, повернув ладонью вверх одну кисть или обе. То же самое сообщение я могу передать, преувеличенно опустив уголки губ и не совершая более никаких телодвижений. Я могу даже просигналить о своем незнании простым поднятием бровей. И только элемент «голова склоняется набок» сам по себе не сообщит собеседнику о том, что я чего-то не знаю; следовательно, в составе знака этот элемент – единственный усилитель.

Из сказанного с неизбежностью следует, что сказать «не знаю» можно множеством способов, используя и комбинируя различные ключевые элементы. Конкретное воплощение знака варьируется от культуры к культуре и от человека к человеку. Путешествующий по средиземноморскому региону наблюдатель, специалист по знаку «не знаю», легко различает по его форме местные «диалекты знаков», меняющиеся от страны к стране.

Реликтовые Знаки
Знаки, которые сохранились, пережив утрату контекста

Реликтовый Знак – это знак, который используется несмотря на то, что контекст, в котором он возник, давным-давно изменился. Подобные «пережитки» могут быть историческими (знаки, возникшие в удаленную историческую эпоху и сохранившиеся до наших дней) или личными (знаки, выработанные в детстве и сохранившиеся до зрелого возраста).

В качестве примера можно вспомнить о «телефонной жестикуляции». Телефон звонит, и звонящий просит передать трубку человеку, который находится в другом конце шумной, битком набитой людьми комнате. Человек, взявший трубку, просит звонящего подождать и отправляется искать того, кому позвонили. На полпути он встречается глазами с адресатом звонка и подает ему знак: «Вас просят к телефону». Как он это делает? В ряде стран люди подносят руку к голове, указывая большим пальцем на ухо, а мизинцем – на рот, остальные пальцы при этом согнуты. Этот знак изображает трубку современного телефонного аппарата, поднесенную к уху. Можно также беззвучно произнести слово «телефон», артикулируя намеренно четко, чтобы вас поняли. Наконец, можно подать реликтовый знак «крутить ручку телефона».

Этот знак обязан своим происхождением тому факту, что сто лет назад у примитивных телефонных аппаратов имелась ручка, которую крутили, когда нужно было куда-то позвонить. Когда человек подносит одну руку к уху и совершает ею быстрые крутящие движения, данный знак сообщает: «Кто-то покрутил ручку телефона, чтобы добиться соединения с вами, пожалуйста, подойдите и возьмите трубку». Поскольку этот знак сложно спутать с каким-либо другим, в некоторых странах мира он пережил все изменения дизайна телефонных аппаратов. Даже сегодня, спустя много лет после исчезновения последнего телефона с ручкой, этот знак используется в некоторых странах на юге Европы и в Южной Америке. Одно поколение передавало данный знак другому, и в конце концов он утратил всякую связь с механическим действием, которое некогда изображал. Теперь исторический Реликтовый Знак используется людьми, которые, вполне возможно, никогда не слышали о телефонах с ручкой и не представляют себе, почему звонок телефона изображается именно так.

Если знак, так сказать, переживает свое время, обычно тому есть веская причина, – значит, данное действие имеет некое преимущество перед современными версиями того же знака. В противном случае знак отмирает вместе с породившими его обстоятельствами. Возьмем, например, грубый знак, который иногда используется в Великобритании и означает «здесь воняет», «дело дрянь»: человек словно берется за цепочку сливного бачка и дергает ее, чтобы спустить воду в унитазе. Старомодные туалеты с расположенными на высоте сливными бачками довольно быстро вышли из употребления, теперь сливные бачки расположены низко и для того, чтобы спустить воду, нужно повернуть ручку или нажать на кнопку. Телодвижения, имитирующие поворот ручки или нажатие кнопки, не столь характерны и специфичны. Подобные знаки слишком неоднозначны, а в качестве грубых – почти бессмысленны. Так принципы действия исчезнувших устройств и сопутствующие им телодвижения продолжают жить в форме Реликтовых Знаков.

Есть древние знаки, которые не исчезали столетия после того, как контекст, в котором они появились, был утрачен. В современной Греции самым неприличным знаком является «мутза», знак, возникший еще в Византии. Когда грек хочет кого-либо оскорбить, он показывает раскрытую ладонь. Иностранцу этот знак может показаться достаточно безобидным, но для грека это насмешка, хуже которой не придумаешь. Реакция на раскрытую ладонь может быть столь яростной, что в настоящее время данный знак используется в основном в автодорожных стычках, когда один водитель сигналит другому «чтоб ты провалился!» и тот не в состоянии ответить на оскорбление физически. Для того чтобы понять силу этого знака, мы должны перенестись на сотни лет назад на улицы византийских городов, где было принято прогонять преступников в кандалах сквозь толпу, чтобы та могла вволю над ними поглумиться. Любимым развлечением византийцев было зачерпнуть рукой грязь и вымазать ею лицо беззащитного пленника. В Англии и других странах, где преступников приковывали к позорному столбу или оставляли на улице в колодках, над ними измывались и так тоже, но лишь в Греции знак, имитирующий вымазывание грязью, сохранился и стал историческим Реликтовым Знаком. «Мутза» по сей день означает ужасное оскорбление, несмотря на то что (1) грязи в руке нет, (2) рука не касается лица, (3) со времени, когда преступников мазали грязью, прошли столетия и (4) люди, которые используют этот знак, в большинстве случаев не знают, откуда он взялся. Данный пример показывает, сколь живучи иногда Реликтовые Знаки.

Подкручивание кончиков воображаемых усов – тоже Реликтовый Знак, но куда более вежливый. Если не считать великого художника Сальвадора Дали, немногие мужчины в наши дни решаются отпустить длинные усы с изящно заостренными, загибающимися кверху кончиками, однако в минувшие эпохи, когда такие усы были в моде (в частности, в Европе, особенно в офицерской среде), мужчина мог сигнализировать своим товарищам о том, что влюбился, ловко подкрутив кончик уса. Сегодня этот знак можно наблюдать в различных европейских странах, причем «усы подкручивают» гладко выбритые мужчины, живущие в городах, которые не видели ухоженных заостренных усов уже много лет.

Существуют и Реликтовые Знаки иного рода – те, что родились не в прошлом страны, но в прошлом данного индивида. Личные Реликтовые Знаки почти всегда возникают в детстве и сохраняются, пусть и в закамуфлированном виде, в зрелом возрасте. Человек воспроизводит их, когда ощущает то же, что ощущал в детстве в каких-то экстренных ситуациях. Жертвы катастроф, сидящие рядом с телами любимых людей или у разрушенных домов, начинают раскачиваться в тщетной попытке найти успокоение. Их туловища двигаются назад и вперед, руки обхватывают живот или колени. Они плачут и причитают. Все эти телодвижения редко встречаются в обычной жизни взрослого человека, зато они характерны для младенцев. Безутешный взрослый, переживший катастрофу, неосознанно пытается обрести спокойствие и возвращается к «младенческому» поведению, поскольку некогда оно гарантировало ему безопасность и покой. Давно уже нет родительских рук, таких больших в сравнении с тельцем ребенка, защищающих его от любых невзгод. Объятый горем взрослый должен найти замену родительским объятиям и потому обнимает себя сам. Как в детстве мать нежно покачивала его, держа на руках, так сейчас он раскачивает собственное тело. Эти телодвижения – личные «пережитки», сохранившиеся со времени, когда ребенок был полностью зависим от родителей. Они могут казаться неуместными, не подобающими взрослому человеку, однако возвращение к ним в критический момент все-таки успокаивает человека, пусть и самую чуточку.

Популярная в Греции наклейка на автомобиле изображает Реликтовый Знак, возникший еще в Византии: «мутза» должна оскорбить водителя едущей позади машины, если он подъедет слишком близко.

Другой, менее драматичный пример личного Реликтового Знака – это «петушиный наклон головы». Часто можно видеть, как взрослая женщина, желающая обольстить взрослого мужчину, от которого она надеется получить некие блага, кротко улыбается, склоняет голову к плечу и продолжает с надеждой смотреть при этом на того, кого стремится обаять. Подобное поведение несвойственно эмансипированным феминисткам, его воспроизводят женщины, надеющиеся сломить сопротивление мужчины, раздразнить его и подольститься к нему, изобразив «маленькую девочку». Будучи взрослой, женщина играет тем не менее роль дочери; петушиный наклон головы – это Реликтовый Знак, сохранившийся со времени, когда ребенок в поисках отдыха или ласки клал голову на родительскую ногу или руку. Во «взрослой», реликтовой версии голова уже не соприкасается с телом другого человека, однако и наклона головы достаточно, чтобы пробудить в мужчине стремление защитить «ребенка». В такие моменты мужчина ощущает, как его равнодушие вдруг сменяется нежностью.

Петушиный наклон головы встречается не только в ситуациях, когда один человек пытается заполучить что-то от другого. Его можно наблюдать и на многих фотографиях «привлекательных девушек», которые улыбаются и склоняют голову к плечу, как бы говоря: «Я хотела бы положить голову на твое плечо». Используют этот знак и мужчины, опять же неосознанно, в ситуациях, когда искренне хотят понравиться собеседнику и ободрить его; при этом они подают ему сигнал: «На самом деле я не жестокий и безжалостный взрослый, я всего лишь беспомощный маленький мальчик».

Вероятно, самыми важными из всех личных Реликтовых Знаков следует считать те, что уходят корнями в первые дни нашей жизни, когда нас – младенцев – кормят грудью или из соски. Во время первых сеансов кормления все мы ощущаем себя более чем комфортно, и неудивительно, что они накладывают отпечаток на всю нашу жизнь и проявляются впоследствии в действиях, связывающих сосательные движения с чувством уюта. В зрелом возрасте эти действия, как правило, сильно закамуфлированы, и очень трудно доказать пожилому бизнесмену, который посасывает незажженную курительную трубку или сжимает в губах сигару, что на самом деле он успокаивает себя посредством заменителя детской соски. Когда дети (особенно среднего возраста) сосут большой палец, несложно заметить, что этот знак напрямую связан с сосанием материнской груди и повторяется реже или чаще в зависимости от того, какой дискомфорт испытывает ребенок. Став взрослыми, мы отказываемся от «детских» знаков (по меньшей мере явственно «детских»), и сосательные движения претерпевают значительную метаморфозу. Оторванный от груди ребенок в раннем детстве сосет соску-пустышку, потом, чуть повзрослев, принимается сосать большой палец, в юности мы грызем ногти и ручки, позднее начинаем жевать жвачки, посасывать дужки очков, сосать сигареты, сигары и курительные трубки. Удовольствие, которое доставляет нам никотин, никак не может быть единственной причиной этих действий, и посасывание сладостей завязано в итоге не только на вкусовые ощущения. Когда мы воскрешаем пережитое во младенчестве ощущение бесконечного уюта, оральный контакт и сосательные движения языка и губ также имеют огромное значение.

Согласно одной теории, даже когда мы вертим головой из стороны в сторону, желая сказать собеседнику «нет», мы воспроизводим знак, усвоенный во младенчестве. Сытый ребенок отказывается от груди или от очередной ложки с кашей, резко отворачиваясь от них. Другими словами, данный знак воспроизводит отказ младенца от пищи: «нет» добавке! Между тем мы принимаем этот знак как естественный, не задумываясь о его происхождении и не отдавая себе отчет в том, что, когда взрослый вертит головой, желая сказать «нет», он копирует знак, усвоенный в далеком и забытом прошлом.

Ребенок отвергает пищу, отворачиваясь от нее, а зачастую он еще и отталкивает пищу языком. Высунутый язык – еще одно базовое телодвижение, сигнализирующее об отказе. Взрослея, мы «вспоминаем» этот знак в ситуациях двух типов: концентрируясь на какой-либо сложной задаче или работе – и желая нанести кому-либо оскорбление. Когда мы показываем язык с намерением оскорбить, этот знак очевидным образом связан с телодвижением младенца, обозначающим отказ, а вот поведение человека, который в состоянии глубокого сосредоточения высовывает кончик языка, объяснить совсем не так просто. Однако скрупулезное изучение данного знака, воспроизводимого не только взрослыми, но и детьми в детских садах, и высшими приматами, например гориллами, позволило установить, что и здесь мы имеем дело с Реликтовым Знаком.

Наблюдатели отмечали, что дети младшего возраста слегка высовывали язык всякий раз, когда хотели избежать общения с кем-либо. Если ребенок был погружен в какое-то занятие и ему казалось, что кто-то пытается ему помешать, он просовывал между сомкнутыми губами кончик языка. Это неосознаваемое телодвижение явно не было вариантом грубого знака «показать язык». Не был это и знак «крайнее сосредоточение» в чистом виде: высунутый язык означал скорее «пожалуйста, оставьте меня в покое». Стало ясно, почему дети иногда высовывают язык, когда делают уроки или выполняют требующую концентрации физическую работу. Установив значение этого знака как «отказ от общения», ученые смогли поставить его в один ряд с телодвижениями младенца, отвергающего пищу, и демонстрацией языка с намерением оскорбить. Изучив поведение обезьян, наблюдатели обнаружили, что те высовывают язык по схожим поводам. Как оказалось, данный Реликтовый Знак распространен не только среди людей.

Критики этой теории могут возразить: во время эротической игры высунутый язык подает скорее сигнал «иди сюда», нежели «оставь меня в покое». Однако при ближайшем рассмотрении эротические знаки, связанные с языком, оказываются весьма специфическими. Здесь язык не отталкивает нечто. Наоборот, он изгибается и все время движется словно в поисках чего-то. Это телодвижение, вероятно, можно связать с ситуацией, в которой язык младенца ищет сосок матери, а не отвергает его. Подобные знаки также являются Реликтовыми, но совсем иного рода: они отсылают нас к стремлению младенца получить удовольствие.

В эту категорию попадают и поцелуи. В архаичных сообществах, где нет детского питания промышленного производства, матери отнимают младенцев от груди, пережевывая пищу и передавая ее детям изо рта в рот, что, разумеется, предполагает соприкосновение губ и языков. Современным людям такое «птичье» кормление кажется странным и чуждым, однако наш вид практиковал его, возможно, более миллиона лет, и взрослые эротические поцелуи сегодня – это явные Реликтовые Знаки, уходящие корнями в первобытные времена. Заметим, что в данном случае мы имеем дело с пережитком не из нашего личного прошлого (мы уже не кормим младенцев таким образом), но из нашего общего доисторического прошлого. Мы не можем сказать, передавался ли этот знак из поколения в поколение, как это случилось с греческой «мутзой», или же у нас есть врожденная предрасположенность к поцелуям. Так или иначе, когда современные любовники целуются и соприкасаются языками, они имитируют передачу пищи изо рта в рот, обычную для наших пращуров. Таким образом можно установить происхождение многих телодвижений взрослых людей.

Некоторые авторы замечают, что при изучении реликтовых элементов в знаках взрослых людей создается впечатление, будто знаки эти нелепы или избыточны. На деле верно обратное. Если мы до сих пор воспроизводим Реликтовые Знаки, значит, они что-то значат для нас и сегодня. В силу неких причин они сопутствуют нам, даже когда мы перестаем быть детьми. Понимая, откуда взялись эти знаки, мы проясняем их значение, а не вешаем на них ярлыки «инфантильных» или «вышедших из употребления». Когда человек, переживший катастрофу, раскачивается назад и вперед и находит успокоение, вновь ощутив себя словно в материнских объятиях, он может легче справиться с обрушившимся на него горем. Когда юноша и девушка соприкасаются языками и получают удовольствие, сравнимое с тем, какое получал в первобытную эпоху младенец во время кормления, они проникаются большим доверием друг к другу, и их взаимное чувство крепнет.

Некогда матери отнимали младенцев от груди, передавая им пережеванную пищу изо рта в рот (по Эйбл-Эйбесфельдту). Возможно, из этого действия родились современные эротические поцелуи.

Подобные действия никак нельзя назвать бесполезными, и хотя во фрейдистских терминах они «регрессивны», в жизни взрослых людей эти действия играют весьма важную роль. Фрейдистская теория часто обрушивается на них лишь потому, что психоанализ сталкивается с такими действиями в их крайних проявлениях, когда пациенты стремятся сбежать из взрослой жизни и впасть в детство. Однако нападать на все Реликтовые Знаки без разбора, как поступают многие фрейдисты, – все равно что утверждать, что при головной боли аспирин принимать нельзя, потому что некоторые люди страдают ипохондрией. Исследователи, наблюдающие за людьми в повседневной жизни, а не в стенах психиатрических клиник, лучше подготовлены к тому, чтобы не допускать подобных ошибок.