Текст книги "Королева демонов"

11-й день месяца Цапли

Луна находилась в третьей четверти, когда Кэшел увидел ее, открыв глаза. Но все равно ночи быть еще рано, правда, теперь он уже начинал верить, что провалялся без сознания в течение двенадцати часов.

Он осторожно встал на ноги. Вокруг квакали лягушки. Он усмехнулся. Ага, знакомый звук. Где-то вдалеке послышалось ворчание лягушки-быка: такие водились и в деревушке Барка.

Кэшел посмотрел в ночное небо. Звезды видны не особенно отчетливо. Здесь все еще весна – он понял это по множеству примет: по звукам и по дуновению ветерка.

Если бы у Кэшела был при себе его посох, он бы обязательно погладил деревянную поверхность, просто чтобы ощутить ее. Но посоха не было.

Вдруг среди невысоких деревьев что-то метнулось. Кэшел повернулся на звук.

– Кто бы ты ни был, лучше поздоровайся по-человечески, иначе я решу, что ты хищник, – пророкотал он.

– Я просто проверял, в порядке ли ты, – раздался утробный голос Захага. – Ты пришел в себя, да?

– Выйди, чтобы я мог тебя видеть, – велел Кэшел, тут же успокоившись. Вряд ли есть чему радоваться, когда разговариваешь с обезьяной, но Захага-то уж точно бояться нечего. Знакомая физиономия, пускай даже уродливая.

– Она едва не оторвала мне руки и ноги, когда зашвырнула нас сюда, – пожаловался Захаг, выходя к Кэшелу. Он шел на четвереньках, опасливо поглядывая в сторону деревьев – на случай, если Кэшелу вздумается продолжить драку.

– Тебе нечего бояться, – сообщил Кэшел весьма ядовито. – Ведь и в первый раз не я все это затеял. Но, клянусь Пастырем, примат, только вякни, и я разорву тебя пополам.

– Не надо зубы скалить, – угрюмо произнес Захаг. – Я слишком долго прожил среди людей и забыл, как нужно обращаться с настоящими представителями рода человеческого.

Он почесал спину. Кэшел удивленно заморгал. Примат достал так далеко не потому, что руки были длинными, а благодаря какому-то неожиданному повороту конечности.

– Хотелось бы мне вернуться назад на Сиримат, – продолжила обезьяна. – И до того времени, когда Халфемос научил меня разговаривать.

Кэшел поработал плечами, чтобы размять их. Все его конечности затекли.

– А ты знаешь, где мы? – негромко спросил он.

– О, мы все еще на Пандахе, – сообщил Захаг, присаживаясь у ног товарища. – Линия берега та же самая, лангусты – такие же на вкус. Но теперь город передвинулся на другую сторону залива, и звезды – неправильные.

Он положил неожиданно мягкую лапу на колено Кэшелу. В переводе на человеческий язык это могло означать мольбу. Наверное, по-обезьяньи было то же самое.

– Я не хотел, чтобы здешние люди увидели меня, пока ты не очнешься, – заговорил он снова. – Смотри-ка, я ведь принес тебе еды.

Он протянул Кэшелу пригоршню фруктов и показал на лангустов, которых уложил на большом камне и придавил сверху. Кэшел и не обратил бы на них внимания. Лангусты пытались уползти, но тщетно: примат оторвал им ноги.

– Пожалуйста, можно мне присоединиться к твоей компании? – спросил Захаг.

– Уж больно компания невелика, – отвечал Кэшел. Интересно, где теперь искать Шарину. Нужно искать, но как? – Давай, присоединяйся. Только веди себя как следует.

Примат издал громкий горловой звук и показал в сторону берега:

– Вон там теперь город.

– Подождем до утра, – заявил Кэшел. – Невежливо беспокоить людей в столь поздний час.

Теперь он вспомнил предыдущие слова Захага.

– Что ты имел в виду, когда говорил, будто она «зашвырнула нас сюда»? Ты знаешь, как это произошло?

– О, так это же Силья, – ответил Захаг. – Она колдунья из Далопо, болталась во дворце дней десять.

Он в сердцах разорвал веревку. Поскольку вокруг их лежало множество, Кэшел пришел к выводу, что провел без сознания немало времени.

– Я понял, что она пристроилась к колдовству Халфемоса, – продолжал его мохнатый спутник. – Он ведь даже не знал, что она колдунья.

– Так почему же ты не сказал ему? – прорычал Кэшел. Голос его был подобен грому. Люди в Барке всегда пугались, если он разговаривал в полную мощь.

– Халфемос сделал меня таким, какой я сейчас. Я бы за это перегрыз ему глотку, если бы смог.

– О!. – только и мог вымолвить Кэшел. Он подумал, каково это становиться совсем другим существом. Наверное, это похоже на то, что он чувствовал, когда Шарина покинула селение, унося с собой все невысказанные слова и мечты. – Ну ладно, пусть это останется между вами.

Захаг вдохнул.

– Похоже, Силья вычислила тебя, потому что ты тоже маг, – заявил он.

– Но я не… – пробормотал было Кэшел и осекся. Теперь он уже ни в чем не был уверен. Все стало непросто для бывшего овечьего пастуха из Барки.

– А еще я думаю, что король Фолкуин обвинит во всем Халфемоса, так что Силья одним делом убила двух зайцев, – примат коротко хихикнул. – Фолкуин в гневе может сокрушить скалы. Ты, небось, об этом и не знал?

– Фолкуин был неправ, когда велел арестовать Халфемоса, – сердито заявил Церикс. Он сделал паузу, вдохнув еще немного пара из сосуда с расплавленной черной субстанцией, которая разогревалась на огне. – Если мальчик говорит, что не делал этого – так оно и есть. Может быть, существуют более сильные маги, чем Халфемос, но, клянусь Госпожой, я их не встречал. И Халфемос никогда не станет заниматься черными делами и не сделает ничего, о чем бы потом пожалел. Никогда.

Церикс был мужчиной средних лет; вокруг проплешины у него на голове курчавились черные волосы. Было у него и брюшко, но руки и плечи отличались недюжинной силой, любой фермер из Барка Хамлет позавидовал бы таким плечам.

Церикс уселся в кресло на колесиках. Обе его ноги были отрезаны до середины бедер; вдыхаемое им снадобье могло немного одурманить, но не избавляло от постоянной боли.

– Только я делаю ошибки, – горько объявил он. – Мальчик никогда бы такого не допустил.

Церикс и Халфемос жили при дворе в покоях, где комнаты выходили на три стороны – своего рода дворец в миниатюре. Шарина ожидала, что придворный маг живет в самом дворце, а не рядом с ним, но потом поняла, что для Церикса ужасно стыдно показываться на людях калекой.

Он сам открыл дверь, когда она добралась до места, вскоре после полуночи. Слуг при нем не было, хотя вельможа его ранга мог себе это позволить.

– Даже слабый волшебник сейчас может совершить такое, что просто ужас, – сообщила Шарина. – Может быть, Халфемос что-то не так рассчитал?

Церикс пытливо взглянул на нее.

– Ты ведь сама ничего не знаешь о магии, верно?

– Нет, ничего – подтвердила Шарина, спокойно ответив на его взгляд. Она пришла к Цериксу с новостями и за помощью, как только Фолкуин закончил расправу над магом и бросил его в темницу. – Но у меня есть друзья, сведущие в ней.

– Ты права относительно того, как все изменилось в последнее время, – подтвердил Церикс. – Но плохо слушала то, что я рассказывал о мальчике. У него есть интуиция. Я десять раз учил его заклинанию, но он не использовал его, утверждая, что оно неправильное. Что же такое известно этому парнишке, думал я. И однажды, выпив побольше вина, я ему показал.

Искалеченный волшебник рассмеялся, но смех граничил с безумием. Он снова глубоко вдохнул своего зелья.

От наркотического дурмана в горле у Шарины запершило. Она подошла к баку с водой и налила себе кружку. Бак был из обожженной глины, поэтому вода оставалась прохладной.

– Как вы повстречали Халфемоса? – спросила она.

– Я был Великим Цериксом, чьи ключи открывают все тайны космоса, – ответил маг, поставив на место сосуд. – Я давал представление в Сандраккане. Ты вряд ли слышала о таком месте, просто кучка домов посреди пустого пространства.

«Вот так же Церикс описал бы деревушку Барка», – подумала Шарина. Но вслух этого не сказала.

– Мальчик подошел ко мне после представления, – продолжал Церикс. – Алос ор-Ничей. Алос, ничей сын. Он сказал, что хотел бы поступить ко мне в обучение, чтобы стать магом. – старый маг фыркнул. – Но у меня уже был мальчик для работы вместе со мной на представлениях – сын моей сестры, совершенно никчемный лоботряс. Второй такой был не нужен. Так я и сказал Алосу.

Церикс подъехал к баку с водой. Шарина хотела было предложить помощь, но осеклась. Калека налил себе воды и выпил.

– Одна из картин, которую я показывал во время выступления, был королевский дворец в Вэллисе, – сообщил Церикс, покачав головой. – У меня был кусок черепицы, слетевшей с крыши дворца во время бури. Из него я заставил появиться целое здание. Всякий раз, когда я делал это, у меня было ощущение, словно я пашу мерзлую почву.

Шарина кивнула. В Барка Хамлет народ пахал порой без быков, в одиночку, всякое бывало. Но она живо представила себе картину: жена идет за плугом, а муж впрягся вместо тягловой лошади. А то и ребенок пашет, а овдовевшая мать пытается тащить тяжелый плуг.

– И тогда этот мальчишка ошеломил меня, слово в слово повторив слышанное от меня во время спектакля, – сказал Церикс. – Он сотворил висящий в воздухе дворец, но только в его случае туда входили люди, а он… даже не вспотел. Алос – безотцовщина, двенадцати лет от роду, сам обучившийся чтению, но не читавший, разумеется, Старой Вязи. И он – в сотни раз больше маг, чем я сам. Забавно, правда?

Церикс заплакал. Он вытирал глаза рукой.

– Я хотел возненавидеть его, но не смог, – продолжил он. – Все, чего он хотел – учиться у меня мастерству. Я только хотел, чтобы Госпожа дала мне достаточно сил, чтобы слушать его, вместо того, чтобы доказывать, какой я великий маг. Я ведь не был им, даже близко не стоял!

Шарина отвернулась. Потом откашлялась и сказала:

– Халфемос думал, что вы можете помочь мне и Кэшелу найти наших друзей, исчезнувших вместе с кораблем, когда мы были на нем. Могли бы вы для начала помочь мне найти Кэшела?

Церикс положил на колени салфетку. Резко высморкался, потом выехал в кресле во двор. Аккуратно выбросил ее в корзину.

– Халфемос знал, что я не могу сам творить заклинания, – усталым голосом произнес он, вернувшись туда, где стояла Шарина, и налил себе еще воды. – Мальчик сказал, что поможет отыскать ваших друзей, когда я продиктую ему заклинание, верно? Он все еще не умеет читать Старый Свиток.

Шарина снова мысленно вернулась к словам юного мага на королевском дворе.

– Похоже, именно это он и имел в виду. Но вы ведь тоже маг, разве не так?

– Уже нет, – бесцветным голосом произнес Церикс. Он снова поставил на огонь сосуд. И подъехал к нему поближе. – Тебе этого не понять. Слова заклинаний сопротивляются тебе. Чем сильнее эффект, тем сильнее сопротивление. Вот почему быть магом не всем по плечу Он снял крышку с сосуда и отложил в сторону. Сосуд был из хорошего фарфора, его обвивала змея, кусающая собственный хвост. Церикс перевернул сосуд и выскреб остатки зелья прямо на пол.

– Но вы же волшебник, – упорно твердила Шарина. Она нуждалась в помощи, и наркотическая вялость старика раздражала девушку. Она коснулась рукоятки пьюлского ножа. Ноннус ничего не знал о магии, кроме того, что лучше бы ее избегать, но как же не хватало сейчас Шарине спокойного присутствия отшельника.

– Я был волшебником, – резко бросил Церикс. Он потянулся за коробочкой с новой порцией черной смолы, потом поставил ее и встретился взглядом с Шариной.

– Я изучал это искусство, – продолжал он. – Копировал заклинания из работ древних мастеров, магов Старого Королевства и еще более ранних. У меня было все, чтобы стать великим магом – все, кроме силы, чтобы использовать добытые знания. Но я копил эту силу, ибо вокруг меня тоже не дремали.

Он улыбнулся, но холодно.

– Именно так, как сказали твои друзья. Я знал, что у Халфемоса есть сила, которой я лишен, но мне было неведомо, что у него есть также и здравомыслие, а это дорогого стоит.

Церикс пожал мускулистыми плечами.

– Я обнаружил заклинание, открывающее окно в другой мир. Халфемос отказался произносить его. Это было два года назад, когда мы давали представление в Эрдине и я мечтал стать придворным магом герцога Сандракканского. Когда Халфемос уже ушел с нашими пожитками, я сам произнес это заклинание.

Слезы брызнули из глаз Церикса, но он продолжил дрогнувшим голосом:

– Это было не окно, а дверь. Я начал проваливаться туда. Меня спасла лишь моя собственная слабость. Я не смог закончить заклинание, и дверь закрылась прежде, чем я полностью оказался там.

Церикс взял коробочку со снадобьем. Руки его так тряслись, что он не мог открыть ее. Шарина помогла ему и осторожно положила кусок смолы в сосуд.

– Мои ноги до сих пор в другом мире, – уже спокойнее произнес Церикс. Он открыл крышку и установил сосуд на жаровню. – Их оторвали демоны. Каждый час, каждую минуту демоны вцепляются мне в ноги. А когда я снова пытаюсь произносить заклинания, слова застревают у меня в глотке.

– Понятно, – промолвила Шарина. – Мне очень жаль.

В деревне были изувеченные люди. Некоторые из них до конца жизни жаловались на боль в ногах и руках, которых больше не было. Хотя никто из них не упоминал при этом о демонах.

Шарина нахмурилась. Она никогда не думала, что демоны способны, например, заставлять страдать старую Джаэль, потерявшую ногу еще в детстве, когда на нее наехала повозка. Она уже хотела было поспорить с Цериксом, но тут волшебник произнес нечто такое, чего девушка никогда прежде не слышала.

Церикс вдохнул дым и опустил сосуд.

– Халфемос перенес меня в Пандах, – сообщил он. – Я объяснил ему, как можно заставить обезьяну говорить, и он привлек внимание короля.

Он пожал плечами.

– Король Фолкуин до нынешнего дня был хорошим хозяином. Мы накопили денег, достаточно для переезда на другой остров. Вам бы тоже хватило.

И волшебник-калека улыбнулся Шарине.

– Вытащи Халфемоса из темницы. Это же простая клетка для пьяных моряков. В Пандахе все предельно просто, – он снова поднял сосуд. – Освободи моего мальчика, – проговорил он. – Тогда мы все вместе сумеем найти твоих друзей.

– Хорошо, – сказала девушка. – Я скоро вернусь, тогда и составим план.

Она вышла во двор, поглаживая рукоять пьюлского ножа. Церикс за ее спиной снова вдохнул успокоительного зелья.

– Я никогда не доверял волшебникам, – заявил король Карус, наблюдая вместе с Гарриком, как Теноктрис произносит заклинание. – Боялся их, пусть даже никогда в жизни не признался бы в этом.

Из гнилой сердцевины дерева в небо поднимался дымок. Теноктрис сотворила круг из слов над небольшим костром.

– Большинство магов и сами не знают, что делают, а теперь у них больше сил, чем они могли бы мечтать, – продолжал Карус. – Они вроде тех слепцов, что разгуливают с топорами вокруг людей.

Теноктрис, Лиэйн, а также сам Гаррик сидели на холме недалеко от того места, где накануне встретились с Эрза. Деревья здесь росли куда более высокие, они разветвлялись в разные стороны, образуя сплошную стену растительности.

Карус покачал головой, вспоминая, какие ошибки совершил в свое время, за тысячу лет до рождения Гаррика. При этом золотой обруч, украшавший его густые черные волосы, тоже покачнулся.

– Хотелось бы мне, чтобы сейчас среди нас был волшебник, который мог бы объяснить все эти непонятные вещи. Я дорого поплатился за то, что не верил в магию – я сам и мой флот на море.

Холм был всего на дюжину футов повыше основного ландшафта, но это все равно было необычно для Залива. На поле трудились многочисленные Эрза.

– Те маги, которых я сам видел… – начал Гаррик. Его внутреннее «я» улыбнулось при воспоминании о жизни в Барка Хамлет. Гарик сел, положив меч на колени, заморгал и глубоко вздохнул.

– Те маги, которых я сам видел, – повторил он, – в большинстве своем больше вредили, чем помогали. Они лезли в дела, в которых ничего не понимали, а силы для этого у них оказывалось в тысячу раз больше, чем нужно. В твое время это должно было происходить точно так же, ведь тогда процесс тоже дошел до своего пика.

Дым от огня Теноктрис уходил в небо, и его подхватывал ветерок. Потом он растворялся в зеленоватом небе.

– Теноктрис была в мое время, – произнес Карус, кивая в ее сторону. – Я не смог ее найти, а ты вот – нашел.

– Это она нашла меня, – возразил Гаррик. – Она вынырнула у берегов Барка. А я принес ее к нам в гостиницу.

– Ты нашел ее, сынок, – повторил король, улыбнувшись. – Нашел ее, нашел меня, Госпожой клянусь! Мы не позволим королевству снова пасть!

Карус и балкон замерцали тусклыми огоньками и исчезли в воздухе.

Гаррик заморгал, вновь ощущая тяжесть собственного тела. Он потрогал медальон Каруса, потом медленно встал. Эрза продолжали труды, не сводя, однако, глаз с людей.

Лиэйн коснулась руки Гаррика, обрадованная, что он снова стал самим собой. Она уже познакомилась с его союзником, не вторгалась в их беседы и не спрашивала, что происходит.

Гаррик понимал: этой девушке можно рассказать все без утайки, но не был уверен, что сможет правильно объяснить некоторые моменты. Допустим, Карус был вполне реальной персоной, но как это докажешь? Получается, он, Гарик, беседует с человеком, утонувшим тысячу лет назад?

Теноктрис устало улыбнулась. Гаррик и Лиэйн помогли старой леди встать. Она оказалась ужасающе хрупкой, словно птичка.

– Я обнаружила ядро, вокруг которого сформировано это место, – сообщила она им. – Немного страшно было: вдруг маг, сотворивший Залив, уже уничтожил свой источник силы, когда закончил.

Теноктрис продолжала держаться за руки молодых спутников. Ладони ее похолодели. Видимо, все силы уходили на борьбу с чужой магией.

– Если бы так оно и было, – продолжала Теноктрис, улыбаясь с тем особенным юмором, который составлял главную черту ее характера, – тогда бы отсюда было не выбраться. Я раньше не упоминала об этом. А теперь я могу заново открыть Залив, прочтя заклинания над этим источником.

– Это в том направлении, куда показывает дым? – спросила Лиэйн. Она кивнула в ту сторону, не показывая рукой, чтобы не насторожить Эрза. Они и так уже стояли с оружием, присматриваясь к людям.

– Верно. Теперь нужно добиться разрешения Эрза, чтобы начать.

«Пока Родоард не начал резню и не истребил их всех», – подумал Гаррик. При этой мысли рот его скривился от отвращения.

– Так пойдемте же спросим, – произнес он. – Пока…

– Для меня сейчас самое время, – подтвердила Теноктрис. Она выпрямилась, голос зазвучал отчетливее. – Правда, мне нужно немного передохнуть.

– Хорошо, пойдемте посмотрим, дадут ли нам Эрза такую возможность, – согласился Гаррик.

Ведя спутников к Эрза, она начал насвистывать любовную песенку: «Ее волосы – словно облачко, пока не прольется дождем…»

Овцы любили, когда он наигрывал им эту песенку на дудочке в деревне Барка. Гаррик вспомнил о своем детстве – как же просто все было тогда.

Высокий Эрза, с которым они толковали накануне, вел к ним группу вооруженных мужчин. Гаррик подошел к ним и провел мечом над плечами Теноктрис, показывая, что меч не опасен. Он не хотел оставлять его на холме. Мало ли что…

– Я – Гаррик ор-Рейзе, – сообщил он Эрза. – Не назовете ли свое имя, сударь?

Уши человекообразного существа затрепетали.

– Можешь звать меня Грац, – ответил он. Потом ткнул пальцев в грудь Гаррика.

– Зачем ты пришел сюда? Ты должен уйти!

– Мы хотим покинуть Залив, – сказала Теноктрис. – Мы хотим уйти домой. Для этого мне нужно увидеть один предмет, который находится на вашей территории.

Она подняла подбородок, указывая кивком в сторону дыма.

– Думаю, вам самим известно, где это, но мы сможем найти это место. Я не причиню вреда ни этому предмету, ни вам. Мы откроем дверь, через которую я и мои друзья покинут ваш мир.

Эрза пришли в крайнее возбуждение. Двое мужчин Эрза схватились за руки и начали пронзительно переговариваться.

– Назад! – закричал Грац. – Это святотатство! Ступайте прочь!

Гаррик выступил вперед, сцепив руки за спиной.

– Позвольте нам приблизиться к этому предмету, – спокойно произнес он, стараясь не обращать внимание на ледяные иголочки страха, подступающие к горлу. – Тогда мы заберем всех людей из Залива. И весь мир снова станет вашим.

Произнеся это, он даже не понял, кому принадлежат эти слова, ему или королю Карусу.

– Точно, – подтвердила Теноктрис, подходя к нему ближе и вставая рядом. – Я запечатаю выход, и никто из другого мира больше не попадет сюда.

Гаррик знал – а, пожалуй, и старая леди тоже – как только из Залива уйдут люди, появятся новые группы грабителей и убийц. Эрза перестали яриться, но напряжение не спадало. Грац внешне оставался совершенно спокойным.

– Вы можете открыть проход для нас? – спросил он. – Можете отправить нас домой?

– Я могу провести вас через ворота, – отвечала Теноктрис. – Но домой вам не попасть никогда. Мне не достичь того места, откуда вы пришли. Думаю, лучше вам оставаться в Заливе, чем попасть в мир, полный людей.

Старой волшебнице никогда не случалось лгать. Гаррику – тоже, правда, он не знал, что такое дипломатичный ответ: обещающий надежду, которой на самом деле нет…

Нет. Всегда лучше говорить правду. Зло далеко не всегда творят лишь злые люди. Даже хорошие, славные люди могут совершать злые поступки, когда решают немножко солгать, немножко украсть, немножко навредить… совсем чуть-чуть.

Грац опустил оружие.

– Ладно, – произнес он. – Можете использовать Длань, если обещаете увести всех людей из Залива.

Гаррик вздохнул с облегчением.

– Хорошо. Мы пойдем и объясним ситуацию остальным.

И не нужно было оглядываться на хмурое и озабоченное лицо Лэйн, чтобы понять: договориться с народом Залива будет куда сложнее, чем с Эрза.