Текст книги "Удар судьбы"

Дэвид Дрейк, Эрик Флинт
Удар судьбы

Джону и Бекки посвящается

ПРОЛОГ

Лучшая сталь в мире производилась в Индии. Эта сталь спасла ему жизнь.

Он уставился на медленно ползущую вниз по мечу каплю крови… Покрывающая прекрасную сталь кровь уже засыхала на солнце. Пока он наблюдал, последняя капля жидкости остановилась и начала застывать.

Он не представлял, сколько времени наблюдал за тем, как сохнет кровь. Кажется – часами. Он провел несколько часов, уставившись на меч, потому что слишком устал и был не в состоянии делать что-либо еще.

Но какая-то часть сознания опытного, закаленного в боях воина, которая всегда оставалась настороже, подсказывала ему, что прошло всего несколько минут. Только несколько минут, совсем немного.

Он устал. Возможно, даже больше морально, чем физически.

Его жизнь с самого детства заполняла война. Последняя оказалась самой горькой. Даже знаменитый поединок, когда он выступал против одного из легендарных воинов Индии много лет назад, не шел ни в какое сравнение с этой войной. Тот день тоже был наполнен усталостью, борьбой и страхом. Но тогда борьба шла один на один, не то что это массовое побоище. И в той схватке не было такой ярости, такой убийственной ненависти. Смертоносность, целеустремленность, да – как в его сопернике, так и в нем самом. Но также присутствовали и доблесть, и ликование оттого, что оба знали: независимо от того, кто из них победит, имена обоих запомнят в Индии на века.

В этой же битве доблесть отсутствовала. Его военачальники, конечно, станут заявлять, что битва была доблестной, а приближенные к ним барды и историки так и станут называть ее. Но они – лжецы. Неправда дается его хозяевам так же легко, как дыхание. Он думал, что это, возможно, – худшее из их многих преступлений, поскольку оно покрывает все остальные.

Он перевел взгляд с меча на тело последнего соперника. Теперь труп представлял собой жуткое зрелище: множество мух покрывало внутренности, вывалившиеся из огромной раны, которую нанесла лучшая в мире сталь. Это был отчаянный удар, и он нанес его после того, как его свалил на колени сильный удар меча соперника.

Он перевел взгляд на обрубок, все еще остающийся в руке у трупа. Меч врага сломался у рукоятки. Лучшая в мире сталь спасла его жизнь. Она и та огромная сила, с которой он отразил удар врага.

Теперь он смотрел на лицо убитого мужчины. Черты лица застыли. Оно больше ничего не выражало. Жизнь, которая недавно оживляла эти черты, ушла. Смотрящий на труп человек четко видел только бороду, густую, квадратную бороду, подстриженную в персидском стиле.

Ему удалось слегка кивнуть, вместо поклона поверженному врагу. Он слишком устал, чтобы кланяться. Его соперник был смелым человеком. Соперник намеревался в последний раз отомстить за сражение, которое, как он знал, уже проиграно. Он нацелился убить человека, который привел врагов на его землю.

А человек, который смотрел – захватчик, оккупант, называл он себя, поскольку не имел склонности врать – проследит, чтобы над телом перса провели положенные ритуальные обряды. Эти обряды казались ему странными, но именно так арии освобождают душу.

Человек, который смотрел на поверженного врага, вторгся на чужую землю, он убивал, опустошал, покорял. Но он не станет бесчестить и осквернять. Так низко он не опустится.

Он услышал за спиной звук приближающихся шагов. Несколько человек. Среди них он узнал шаги своего военачальника.

Он собрался с силами и поднялся. В глазах у него потемнело, он покачнулся, но вскоре пришел в себя и уставился на поле брани. Каспийские Ворота – так его назвали. Ключ ко всей Персии. Человек, который смотрел на поле брани, эти ворота открыл11
  Каспийские Ворота – название связано с племенами каспиев, кочевников-скотоводов, обитавших в степных районах Восточного Азербайджана. От них получило название и Каспийское море.


[Закрыть].

Он бросил взгляд на тело с вывалившимися внутренностями.

Да, он проследит, чтобы над телом провели необходимые обряды. Так, как положено у персов.

«Над телами всех врагов», – подумал он, уставившись на поле брани. Каменистая, лишенная растительности земля была усыпана телами мертвых и умирающих людей. Далеко за мрачным зрелищем, на севере, поднималась огромная гора, которую персы называли вулкан Демавенд. Потухший вулкан. Его ровные и чистые склоны стояли, подобно божественному укору омерзительному хаосу человечества.

«Да. Над ними над всеми».

Его честь требовала этого. А честь – это все, что у него осталось.

Она и его имя.

Наконец он смог встать прямо. Он был очень высоким мужчиной.

Его звали Рана Шанга. Величайший из царей Раджпутаны и один из самых легендарных воинов Индии.

Рана Шанга. Собственное имя немного утешало. Честное имя. Но утешало недолго: может, только на мгновение. Потому что он не был склонен лгать и также знал, что еще обозначает его имя. Барды и историки малва могут петь и писать все, что пожелают, но он знал правду.

Рана Шанга. Человек-легенда, царь раджпутов – который руководил последней атакой, когда они разбили персов у Каспийских Ворот. Человек, который открыл дверь, чтобы самое мерзкое в мире зло распространилось еще по одному континенту.

Он почувствовал, как кто-то легко коснулся его руки. Шанга посмотрел вниз и узнал пухлую маленькую ручку господина Дамодары.

– Ты тяжело ранен?

Казалось, голос Дамодары наполнен искренним беспокойством. В сознании у Шанги промелькнула горькая мысль. Но он почти сразу же отмахнулся от нее. Да, часть беспокойства Дамодары объяснялась простым страхом – он боялся потерять своего лучшего полководца. Но любой командующий, достойный называться командующим, стал бы беспокоиться о том же самом. Шанга сам был полководцем – и великолепным полководцем – и прекрасно знал, что разуму любого полководца требуется способность к расчетливой безжалостности.

Но в основном беспокойство Дамодары было личным. Глядя вниз на своего военачальника, Шанга поразился странному выражению дружелюбия на пухлом круглом лице. Из всех высокопоставленных лиц в обширной империи малва, с которыми когда-либо сталкивался Шанга, Дамодара был единственным, кого Шанга искренне уважал. Среди других господ из малва встречались способные, даже талантливые люди – как и Дамодара – но ни один не был свободен от зла.

«Конечно, Дамодара – не святой, – уныло подумал Шанга. – Он любит называть себя практичным. А это просто вежливый способ сказать „аморальный“. Но по крайней мере он не получает удовольствия от жестокости и избегает ее, когда возможно».

Рана Шанга одновременно отогнал мысль и вопрос.

– Нет, господин Дамодара. Я устал, но… – Шанга пожал плечами. – Почти вся кровь на мне – чужая. У меня только два пореза. Я уже их перевязал. Один потребуется зашить. Потом.

Шанга кивнул на поле брани. Его голос стал резким.

– Сейчас гораздо важнее отдать честь павшим. Я хочу, чтобы все персы были похоронены по их традициям. С оружием.

Шанга холодно посмотрел на стоявшего в нескольких футах человека. Михиракула командовал контингентом йетайцев в армии господина Дамодары.

– Йетайцы могут забрать у погибших все деньги и драгоценности. Но персы должны быть похоронены с оружием. Этого требует честь.

Михиракула нахмурился, но не стал возражать вслух. Он знал, что главнокомандующий из малва согласится с требованием Шанги. Сердцем армии Дамодары были раджпуты, в отличие от любой другой армии империи малва.

– Конечно, – кивнул Дамодара. – Если ты так хочешь.

Главнокомандующий из малва повернулся к другому подчиненному, но тот уже шел к лошади. Тот человек был раджпутом. Он проследит, чтобы приказ выполнили.

Дамодара повернулся назад.

– Есть новости, – объявил Дамодара и кивнул на еще одного человека из своей маленькой свиты. Невысокого, жилистого пожилого мужчину. – Один из курьеров Нарсеса прибыл как раз перед окончанием битвы. С новостями из Месопотамии.

Шанга бросил такой взгляд на Нарсеса, словно только что проглотил что-то кислое. Царь раджпутов не любил предателей, даже тех, которые предали его врагов.

Тем не менее Нарсес был исключительно компетентен. С этим никто не спорил.

– И что за новости? – спросил Шанга.

– Наша основная армия в Месопотамии потерпела поражение, – Дамодара сделал глубокий вдох. – Серьезное поражение. Им пришлось снять осаду Вавилона и отступить в Харк.

– Велисарий, – сказал Шанга. Он не сомневался. Дамодара кивнул.

– Да. Велисарий разбил одну армию под Анатой, затем направил Евфрат в новое русло, поймал в капкан другую армию, которая отправилась за ним в погоню, и почти полностью ее уничтожил. Там были ужасные потери. Очевидно, он разрушил построенную им же дамбу и утопил тысячи наших солдат22
  См. роман Д. Дрейка и Э.Флинта «Щит судьбы».


[Закрыть].

Главнокомандующий из малва отвел взгляд.

– В основном все получилось, как ты и предсказывал, Рана Шанга. Велисарий – хитер, как мангуст, – Дамодара глубоко вздохнул. – У Велисария едва ли набиралось десять тысяч человек, но тем не менее ему удалось отогнать нашу армию назад к морю.

– А теперь? – спросил Шанга.

Дамодара пожал плечами.

– Мы не знаем точно. Персидский император послал войска разбираться со своим братом Ормаздом, который пре… который теперь объединился с нами, но большая армия осталась защищать Вавилон. Велисарий отправился в Пероз-Шапур отдохнуть и переукомплектовать свою армию за зиму. После этого…

Он снова перевел дух.

– Он вышел из Пероз-Шапура несколько недель назад и исчез.

Шанга кивнул. Он повернулся к солдатам-раджпутам, которые теперь стояли рядом, окружив своего командира.

– Ни у кого из вас случайно нет вина? – Он поднял меч, который держал в руке. – Я должен его почистить. Кровь засохла.

Один из раджпутов стал рыться в мешке, прикрепленном за седлом. Шанга повернулся назад к Дамодаре.

– Он идет на нас. Именно сейчас. – Главнокомандующий из малва вопросительно приподнял брови.

– Не сомневайся, Дамодара, – твердо сказал Рана Шанга и сам вопросительно посмотрел на предателя-римлянина.

Нарсес кивнул.

– Да, – согласился Нарсес. – Я тоже так думаю.

Когда Нарсес заговорил, то опять произвел на Шангу впечатление. Предатель смог очень быстро выучить хинди. В речи Нарсеса четко слышался акцент, но, казалось, словарный запас ежедневно увеличивается, причем значительно. А грамматика стала уже почти безупречна.

Но, как и всегда, Шангу больше всего поразил звук голоса Нарсеса. Какой сильный, низкий голос у старого евнуха! Шанга снова напомнил себе, что не должен позволять своему неприязненному отношению к Нарсесу затемнять несомненные таланты этого человека. Да, евнух – предатель. Но он дьявольски способен, а также – прекрасный советник и шпион.

– Не сомневайся, Дамодара, – повторил Рана Шанга. Солдат протянул ему бурдюк. Величайший из царей Раджпутаны начал чистить меч.

Лучшая сталь в мире производится в Индии.

Ему скоро потребуется эта сталь. Приближается Велисарий.

Глава 1

Персия.

Весна 532 года н.э.

Через два часа после восхода солнца Велисарий добрался до вершины и остановил коня. Проход по горному перевалу был узким и каменистым. Но дыхание захватывало от вида освещенной солнцем местности внизу.

– Какая великолепная страна, – пробормотал он. Велисарий слегка повернулся в седле, к человеку справа.

– Ты так не думаешь, Маврикий?

Маврикий нахмурился. Его серые глаза посмотрели вниз на огромное плато, которое тянулось к далекому горизонту. Цвет его глаз почти совпадал с цветом бороды. Как любил говорить Маврикий, каждый из жестких волосков поседел за годы, проведенные рядом с молодым командующим, который всегда отличался дьявольской хитростью.

– Ты – сумасшедший, – объявил Маврикий. – Полный кретин.

Велисарий хитро улыбнулся и повернулся к человеку слева.

– Ты тоже так думаешь, Васудева?

Командующий кушанского контингента в армии Велисария пожал плечами.

– Трудно сказать, – ответил Васудева на плохом греческом, который только учил. На мгновение обычно ничего не выражающее лицо Васудевы исказила гримаса. – Невозможно точно оценить, – проворчал он. – Этот шлем… – Внезапно его обуял приступ красноречия. – Этот шлем – кусок дерьма, придуманный необразованными глупыми варварами для тех, у кого в головах другой кусок дерьма – мозги необразованных глупых варваров.

Он сделал глубокий вдох. Затем заговорил снова:

– Глупый чертов варварский шлем закрывает весь вид. Я слеп, как летучая мышь. – Он прищурился, глядя на солнце. – Сейчас день, да?

Велисарий улыбнулся еще хитрее. Кушаны не переставали жаловаться на шлемы с той минуты, как их им вручили. Теперь с тех пор прошло уже несколько недель. Как только армия Велисария оказалась в трех днях пути от Пероз-Шапура, и полководец удостоверился, что за ним никто не следит, он велел распаковать новую форму и оружие, приготовленные специально для кушанов, и настоял, чтобы они их носили.

Кушаны возмущались много часов. Затем они наконец подчинились суровым приказам командира – в конце концов, технически они являлись его рабами. Но из-за их упрямства армия задержалась еще на один день.

Целый день, пока они яростно чистили все обмундирование, которое им выдали. Все это время они язвительно и саркастически настаивали, что выданное им обмундирование было придумано чертовым философом и сделано чертовым поэтом из цивилизованных господ и не сможет противостоять ордам убийственных, захватнических, насилующих, грабящих и убивающих чертовых варварских вшей.

Велисарий посмотрел вниз на оружие Васудевы и про себя признал, что сочувствует кушанам.

Велисарий приобрел новые доспехи, оружие и форму для кушанов через посредников, от остготов33
  Остготы – восточная ветвь германского племени готов. Жили в причерноморских степях, в бассейне Нижнего Днепра и частично в Крыму.


[Закрыть]. Форма определенно шилась варварами, но – по иронии судьбы – по типу римской формы предыдущего столетия. Что касается вооружения, то оно оказалось достаточно надежным. На самом деле броня была более прочной, чем у современных катафрактов: чешуйчатые доспехи варваров – туника – соединялись с пластинчатой защитой для рук и ног. Конечно, вес доспехов частично объяснял ворчание. Кушаны вообще предпочитали более легкие доспехи, чем римские катафракты, не говоря уже про эти тяжелые, огромные, гротескные остготские.

Но больше всего кушаны жаловались на шлемы. Они привыкли к легким, простым защитным приспособлениям, которые состояли только из стальной пластины, удерживаемой на лбу кожаным ремнем. А тут им выдали эти – эти – огромные, тяжелые, окружающие всю голову, с глупым гребнем наверху, придуманные идиотами стальные чертовы варварские уродства…

«Они закрывают их чубы! Полностью их закрывают!

– Именно это и является целью, – терпеливо объяснял Велисарий после раздачи обмундирования и оружия. – Никто не поймет, что вы – кушаны. Так-то вас сразу распознают по вашим прическам. Я должен держать ваше присутствие в моей армии в секрете.

Кушаны поняли военную логику вопроса. Тем не менее…

Велисарий чувствовал гневный взгляд Васудевы, но спокойно проигнорировал.

– О, у тебя конечно должно быть какое-то мнение, – заявил он.

Васудева перевел гневный взгляд на местность внизу.

– Маврикий прав, – объявил он. – Ты – сумасшедший. Абсолютно сумасшедший.

Васудева с Маврикием быстро обменялись восхищенными взглядами. За месяцы после знакомства между командующим кушанскими «воинами-рабами» и командующим букеллариями Велисария – в основном из фракийских катафрактов, которые составляли элитные войска его армии, – сложились тесные рабочие взаимоотношения. На самом деле – дружба, хотя ни один из этих потрепанных ветеранов не стал бы использовать слово в своих мрачных высказываниях. Наблюдая за молчаливым обменом взглядами, Велисарий с трудом сдержал улыбку.

«Немыслимые слова для раба!» – усмехнулся он про себя. Он захватил кушанов в плен прошлым летом, во время сражения, которое в дальнейшем назовут битва под Анатой. На протяжении месяцев после нее, пока Велисарий концентрировался на снятии осады Вавилона армией малва, кушаны служили ему рабочей силой. После того, как Велисарий отогнал основную армию малва в порт Харк – благодаря стратегии, в которой труд кушанов сыграл ключевую роль, кушаны перешли на другую сторону. На самом деле они никогда не любили своих надменных хозяев из малва. После внимательных наблюдений они пришли к выводу, что Велисарий – самый толковый и способный командующий, которого они когда-либо встречали. Тогда кушаны решили договориться о новом статусе.

Технически они все еще оставались «рабами». Кушаны твердо считали, что следует соблюдать приличия и, в конце концов, их же взяли в плен в честном бою. Их новый статус предложил сам Велисарий, основываясь на видении, посланном ему Эйдом. Магический кристалл показал ему воинов-рабов будущего, которых назовут мамлюки44
  Мамлюки (араб. – невольники) – воины-рабы, составлявшие гвардию династии Айюбидов. В 1250 г. командная верхушка мамлюков свергла египетскую ветвь Айюбидов и основала династию мамлюкских султанов.


[Закрыть].

Теперь Васудева смотрел на Велисария, но во взгляде не было восхищения, с которым эти глаза мгновение назад смотрели на Маврикия. Эти глаза теперь смотрели жестко. На самом деле почти гневно.

Велисарий почувствовал, как на его губах невольно появляется улыбка.

«Рабы, но весьма своеобразные. Нужно сделать на это скидку. Человеку трудно помнить о своем рабском статусе, когда он едет на одетой в доспехи лошади и сам вооружен».

– Как неуважительно, – пробурчал он себе под нос. Васудева проигнорировал его слова. Кушан показал пальцем на местность внизу.

– Ты называешь это великолепным? – спросил он.

Фыркнул. Снова гневно посмотрел на плато. Скалистая, изрезанная оврагами и ущельями местность простиралась от основания гор на расстояние, куда могли видеть глаза.

– Если в этой несчастной местности и есть одна капля воды, то ее запасла для себя семья полевых мышей, – проворчал Васудева. – Причем небольшая семья.

Он вспомнил о том, что его печалит.

– Так по крайней мере мне кажется, – добавил он кисло. – Но я слеп, как летучая мышь, из-за этого чертова, глупого варварского шлема. Возможно, где-то внизу и есть река, а то и большое озеро!

Он склонил голову набок.

– Маврикий?

Фракийский катафракт мрачно покачал головой.

– Ни капли, как ты и сказал. – Он сам обвинительно показал пальцем. – Внизу практически нет растительности, если не считать нескольких дубов тут и там.

Маврикий какое-то время осматривал окружающие их горы.

Склоны покрывал тонкий слой снега, но эти места все равно казались привлекательнее, чем внизу. Как и по всей горной системе Загрос, местность была густо покрыта дубами и можжевельником. Дождь, выпавший на Загрос, даже вызвал определенное буйство растительности в многочисленных маленьких долинах. Там при помощи ирригации персы могли выращивать пшеницу, ячмень, виноград, абрикосы, персики и фисташки.

Он вздохнул и снова посмотрел на сухое, безводное плато.

– Весь дождь остается в горах, – пробормотал Маврикий. – А там внизу… – он снова вздохнул. – Ничего, кроме…

Наконец он заметил это.

Велисарий улыбнулся. Зрение Велисария усиливалось при помощи Эйда. Он уже давно увидел то, что только сейчас заметил Маврикий.

– Я думаю, там оазис! – весело воскликнул полководец. Васудева проследил за направлением взглядов товарищей. Когда он заметил небольшое зеленое пятно, глаза его округлились.

– Это? – подавился он. – Ты называешь это оазисом? – Велисарий пожал плечами.

– На самом деле это не оазис. Я думаю, это одно из мест, где персы прокопали спуск к своим подземным каналам. То, что они называют кванатами.

Стук копыт позади заставил их обернуться. Двое телохранителей Велисария, Анастасий и Валентин, наконец добрались до горного перевала. Они отстали, потому что Валентину пришлось вынимать камушек из копыта коня.

Велисарий снова повернулся и показал пальцем на «оазис».

– Я хочу его обследовать, – объявил он. – Думаю, мы сможем туда добраться до полудня.

Тут же послышались возражения.

– Это плохая идея, – заявил Маврикий.

– Идиотская идея сумасшедшего, – согласился Васудева.

– Нас только пятеро, – поддержал их Валентин.

– Остальная часть армии все еще в дне пути позади, – добавил Анастасий. Огромный катафракт, обычно спокойный и философски настроенный, тоже гневно посмотрел на полководца, как и остальные его товарищи. – Не нужна нам эта твоя так называемая «личная рекогносцировка», – пророкотал Анастасий. – И так достаточно.

Огромная рука обвела окружающие их горы. Палец толщиной с сосиску обвиняющим жестом показал на плато внизу.

– Кто, черт побери, знает, что там может скрываться? – спросил Анастасий. – Это так называемое плато почти так же изрезано как эти горы. В любом месте может прятаться вся конница малва!

– Вся армия, – прошипел Валентин. – Не только конница. Думаю, нам надо убираться отсюда. Я определенно считаю, что вниз нам спускаться не следует…

Велисарий откашлялся.

– Не припомню, чтобы я созывал совет, – спокойно заметил он. Его товарищи нахмурились, но замолчали.

Мгновение спустя Маврикий заговорил спокойным тоном.

– Ты намерен спускаться вниз, парень?

– Да, Маврикий, намерен, – кивнул Велисарий. – Я думал об этих кванатах с тех пор, как Баресманас и Куруш описали их мне. На самом деле я серьезно на них рассчитываю.

Он показал на участок зелени.

– Но это все только размышления, пока я сам лично не исследую хотя бы один. Это моя первая возможность, и я не собираюсь ее упускать.

Показав себя начальником, Велисарий на мгновение смягчился. Его ветеранам полагалось объяснение, а не просто приказ.

– Кроме того, я не думаю, что нам пока стоит беспокоиться о встрече с кем-то из войска Дамодары. Битва, когда они взяли Каспийские Ворота, была кровавой и жестокой. Скорее всего, Дамодара просто оставил какие-то силы охранять Каспийские Ворота, в то время как отвел основную часть армии на зиму в Дамгхан. К этому времени они уже переукомплектовались и восстановили силы. Вероятно, они даже снова прошли сквозь Ворота, может даже добрались до Ахмадана в провинции Мах – но оттуда досюда все равно почти пятьдесят миль.

Васудева откашлялся.

– Твоя оценка основывается на отчетах шпионов или… – Велисарий улыбнулся.

– На старой доброй греческой логике, Васудева.

Больше никто ничего не сказал. Но выражения на лицах фракийцев и кушана говорили многое относительно их мнения о «старой доброй греческой логике». Даже Анастасий, увлекающийся греческой философией, сурово хмурился.

Велисарий тронулся с места и поехал вниз по тропе. Подчиненные молча последовали за ним.

То есть более или менее молча. Конечно, Валентин бормотал себе под нос. Велисарий не стал просить перевода. Он не сомневался: каждая фраза состоит из одной матерщины.

На полпути вниз по склону другой голос выразил протест. «Это плохая затея», – пришла мысль от Эйда.

«И ты, Брут?» – ответил Велисарий ментально. «Очень плохая. Я думал над нею, и Маврикий прав. И Васудева, и Валентин, и Анастасий. Слишком много догадок. Вас только пятеро. Тебе следует отказаться от этой затеи и присоединиться к армии. Ты можешь обследовать оазис позднее, с гораздо большими силами».

Велисария слегка удивила неистовость в тоне Эйда. Кристаллическая сущность из будущего теперь находилась рядом с ним на протяжении нескольких лет, с тех пор как монах Михаил Македонский принес кристалл Велисарию. На протяжении этого времени, урывками, постепенно, Велисарий с Эйдом разработали систему взаимоотношений. Эйд советовал Велисарию и направлял его, часто просвещал его, показывая фрагменты человеческой истории. Кристалл являлся почти неистощимым источником информации. Но по опыту Эйд научился не пытаться перехитрить Велисария, когда дело касалось вопросов стратегии и тактики. В этом царстве, как узнал кристалл, Велисарию не было равных. В конце концов именно поэтому он и прибыл в это время из будущего, чтобы спасти себя и расу кристаллов от рабства или простого уничтожения. Эйд вернулся в прошлое в поисках великого римского полководца, который в состоянии отразить попытку «новых богов» изменить человеческую историю.

Но хотя Велисарий и удивился, это не заставило его отказаться от своего намерения. Протест Эйда, эхом повторивший возражения товарищей Велисария, даже усилил его решимость. Итак, Велисарий и небольшая группа сопровождающих его лиц спускалась вниз по склону горной системы Загрос на плато в Персии. И еще один голос присоединился к ворчанию Валентина. «Упрямый фракийский олух», – то была лишь одна из частично улавливаемых полководцем мыслей.