Текст книги "Контратака"

Надо рискнуть, подумал Дженсен. Решительность его объяснялась еще и тем, что Эванс все-таки может находиться на борту, а это грозит большой опасностью.

Наручники Маккензи Джеймса прикреплены к обшивке палубы сразу же за спиной, а в таком положении он не сможет даже перевернуться на живот. Возле ног пленника нет ничего, чем он хоть как-то мог бы воспользоваться. Убедившись, что следить за капитаном нет необходимости, Дженсен запер за собой дверь на мостик и спустился в служебный отсек «Мэрити». Теперь, в отсутствие поля тяготения Далекого Мыса, здесь царила невесомость. Космический холод постепенно проникал сквозь металлические стены. Дженсен плыл сквозь легкий туман, создаваемый его дыханием, и касался вспотевшими руками ледяных ступенек лестницы. От мысли, что в любой момент снизу может ударить плазменная струя и в мгновение ока изжарить его, словно запутавшуюся в паутине муху, по спине побежали мурашки. Накидка Вольного Стрелка путалась между ног. Дженсену отчаянно хотелось сбросить эту тряпку, но он не решался. В поясе плаща был спрятан передатчик, по сигналам которого лейтенант Шилдз сможет всегда определить его местонахождение и координаты «Мэрити», как бы далеко ни углубился корабль в открытый космос.

Впрочем, до подножия люка Дженсен добрался без происшествий. Сжимая в руке пистолет, он рванулся вперед, не дождавшись даже, когда подошвы коснутся палубной обшивки. Ситуация стала теперь вдвойне опасной, так как главный коридор расходился в двух направлениях; помощник Маккензи Джеймса может без труда пробраться за его спиной на капитанский мостик и освободить своего шефа. То, что у Эванса нет ключей от наручников, а сделаны они из особого материала, который крайне сложно перерезать, служило слабым утешением. Под устным руководством Мака Джеймса Эванс сможет управлять с мостика полетом «Мэрити».

Дженсен нервно оглянулся через плечо. Он поворачивал за угол коридора возле входного люка, через который впервые попал на «Мэрити». Впереди лежал трюм, освещенный лишь слабым огоньком индикатора, сигнализировавшего, что все системы жизнеобеспечения в этой части корабля отключены. Дженсен в нерешительности помедлил. Если внешний люк задраен, значит, Эванс обязательно на борту. Надо наконец в этом убедиться и не забивать больше себе голову сомнениями. Дженсен решительно надавил кнопку возле закупоренного на двойной замок трюмного люка.

Зажглись дуговые лампы, неприятно резанув привыкшие к полумраку глаза. Сощурившись, Дженсен заглянул во встроенный в крышку люка иллюминатор. За пестрой мозаикой обшивки, нагромождением всевозможных подпорок и стеллажей ясно просматривался надежно задраенный внешний люк. Рядом, сверкая красками в ярком свете, лежала та самая грузовая капсула, которую Дженсен видел на площадке перед кораблем на базе. Невольный страх вновь мурашками пробежал по спине. Даже если Маккензи Джеймс закупорил люк, включив дистанционное управление где-то внутри скрытой приборной доски, капсула эта в любом случае не могла въехать на борт без посторонней помощи. Наверняка, именно помощник капитана Эванс дал старт кораблю, а значит, любое освещение для Дженсена теперь крайне нежелательно, поскольку выставляет его напоказ. Дженсен протянул руку, чтобы выключить фонари, и вдруг остановился, приметив некий громоздкий предмет, плавающий в невесомости над решетчатым полом трюма.

Штуковина эта медленно перевернулась, и Дженсен, разглядев в ней знакомые очертания, понял, что ему повезло. Система автоматического отключения лифта в момент старта сделала Эванса узником трюма. Дженсен быстро перевел взгляд на приборы возле панели управления люками. Трюм «Мэрити» удерживал атмосферу, но не обеспечивал очистку воздуха и пополнение его кислородом. Как правило, во избежание проникновения на корабль «зайцев»и тому подобных нарушений безопасности полета, грузовые отсеки кораблей конструируются так, что из них невозможно попасть в обитаемую часть судна. Теперь помощнику капитана «Мэрити» остается лишь дожидаться спасения извне, и тело его наверняка уже превратилось в сосульку, поскольку ледяной холод открытого космоса довольно быстро проникает в слабозащищенные грузовые трюмы.

Дженсен оценил ситуацию и хладнокровно выключил освещение. Гудение в коридоре нарастало: двигатели «Мэрити» медленно, но верно перегревались. Эвансу наверняка известно расположение аварийных рубильников, но на то, чтобы вытряхнуть из него информацию, уйдет слишком много времени. Дженсен подавил последний приступ угрызений совести по поводу судьбы этого человека.

Сумрак на нижней палубе «Мэрити» сгущался, Мороз пробирал все сильнее. Холодный воздух обжигал горло. Становилось трудно дышать, но Дженсен твердо придерживался своих намерений. Помощник капитана – контрабандист, преступник, а на таких типов исполняющий служебные обязанности офицер Флота не может смотреть сквозь пальцы.

Дженсен сбежал по трапу вниз, не спуская глаз с проложенных по верху стены кабелей. Двигаясь в том направлении, где кабели сходились, он приблизился к еще одному маленькому трапу и быстро спустился дальше, едва удержав равновесие на крутых ступеньках. Зашитый в пояс передатчик врезался в живот, напоминая, что в этом деле надо непременно добиться успеха, иначе лейтенанту Шилдз придется держать ответ за то, что они бросили свои прямые обязанности и сунулись на курьерском кораблике не в свое дело. Гудение перегревающихся двигателей неумолимо нарастало, с каждой минутой приобретая дополнительные зловещие обертоны. Дженсен заткнул уши ладонями и слепо рванулся вперед. Кабели уходили в трубу возле небольшого люка. По расположенным здесь же электрощитам он понял, что силовые установки корабля лежат сразу за этим люком. Если ему придется вырвать обмотки голыми руками, чтобы предотвратить надвигающийся взрыв, сможет ли он потом обожженными пальцами управляться с пистолетом?

Но все эти размышления отошли на второй план, когда Дженсен обнаружил, что и проход, и все щитки блокированы электронным замком, реагирующим на сетчатую оболочку глаза, который сможет вскрыть лишь сам Мак Джеймс и, может быть, его помощник. Ничего другого не оставалось, как притащить сюда Эванса, и Дженсен устремился по коридору в сторону трюма.

Но когда он снова щелкнул выключателем, дуговые фонари высветили лишь пустынный решетчатый пол трюма. Блестящая в ярком свете грузовая капсула оказалась открытой, а Эванса и след простыл. Дженсен вздрогнул – отнюдь не от холода, резко повернулся и бросился к ведущему на мостик трапу. Он просчитался. Как самый настоящий кретин. «Мэрити» не просто кораблик, это шхуна контрабандиста. Каким же болваном надо быть, чтобы забыть, что корабль построен по совершенно оригинальной схеме и имеет весьма мало общего с обычным грузовиком!

Сами ступеньки трапа мешают теперь продвигаться: они здесь расположены совершенно не так, как требуется по флотским стандартам. Неуклюже цепляясь за лестницу в попытке добраться до цели как можно быстрее, Дженсен производил куда больше шума, чем следовало бы.

– К нам посетитель, – прозвучал наверху хрипловатый голос Маккензи Джеймса, предупреждавшего своего помощника. – Запускай без всяких предварительных проверок и побыстрей спрячься. Не сомневаюсь, что ты отлично помнишь координаты.

Эванс начал возражать, но в этот момент Дженсен как раз добрался до верхушки трапа. Резкий переход из невесомости в область искусственно создаваемой гравитации замедлил его движение, но все-таки ему удалось прыгнуть в сторону, под прикрытие блоков электронного оборудования. Эванс отлично знал о его появлении, но не стал оборачиваться, а, нагнувшись еще раз к приборной панели, лихорадочно настраивал какие-то параметры. Беспомощный, накрепко связанный Маккензи Джеймс в самых красочных выражениях проклинал медлительность своего помощника.

Испугавшись, что еще мгновение и будет поздно, Дженсен поднял пистолет и выстрелил. Пуля вошла Эвансу прямо в затылок. Помощник капитана рухнул прямо на панель управления. Тело его в последний раз дернулось и медленно сползло на палубу, оставив ярко-красные полосы на обшивке приборов.

Дженсен вздохнул с облегчением. Ну и попортил ему нервы этот проклятый Эванс! Между тем Маккензи Джеймс не произнес ни слова. Стальные глаза капитана пристально и неотрывно буравили офицера Флота. Казалось, капитан к чему-то прислушивается.

И Дженсен очень скоро понял, к чему. Двигатели «Мэрити» вдруг притихли, перейдя почти на шепот. Какое-то мгновение механизм корабля словно бездействовал, настраиваясь на новый лад, а затем заработал маневровый привод.

Дурное предчувствие заставило Дженсена похолодеть. Он выстрелил слишком поздно. Теперь шхуна мчится где-то в глубинах космоса в направлении, известном одному лишь Маккензи Джеймсу, да его покойному помощнику. Теперь курьерский кораблик Шилдз не сможет отыскать «Мэрити». И все-таки у Дженсена нет причин терять голову. Та самая дичь, за которой он охотится, контрабандист, поимка которого сулит быстрое продвижение по службе, все еще у него в руках.

Дженсен сунул руку во внутренний карман накидки Вольного Стрелка, чтобы достать новый патрон. Пальцы запутались в складках ткани, он выругался и с усилием вытащил руку.

– Вольные большей частью носят оружие на перекрещенных на груди ремнях, – разорвал тишину голос Маккензи Джеймса. – Карман служит для капсул с инсектицидом, чтобы уничтожать паразитов, а вделанный в шов крепежный карабин – для подвешивания бурдюков с водой.

Дженсен стиснул зубы, с нарочитой деловитостью перезаряжая пистолет. Если Маку Джеймсу угодно побеседовать, ему следует отыскать более подходящую тему, чем эти сентенции.

– Бог ты мой! Да в кого ж ты теперь-то будешь стрелять. Неужели в меня?

Мак Джеймс ни разу даже не взглянул на тело, истекавшее кровью на расстоянии вытянутой руки от него.

Дженсен сунул новый патрон в магазин пистолета и постарался разобраться, почему Джеймс пытается сбить его с толку своей болтовней. Теперь ситуация изменилась, и игра может стать куда опаснее. Конечно, он по-прежнему владеет ситуацией, но капитан теперь все-таки не полностью в его руках. Пульты управления «Мэрити» практически отключены, а маневровые двигатели уносят ее в каком-то неведомом направлении. Дженсен не без труда подавил первые ростки сомнений. Допустим, он сможет вскрыть электронный замок, преграждающий путь к двигателям, подтащив к нему капитана и насильно придвинув к датчикам. Но что толку в отключении конденсаторов маневрового привода «Мэрити», если он не имеет никакого понятия о ее местонахождении? Дженсен перешагнул через вытянутые ноги помощника капитана. Почти все экраны мертвы. Никакой информации на них не найдешь, так же как и на остальных приборных панелях. Он изучал содержимое вскрытых приборных панелей – причудливый лабиринт проводов и плат, и тут ему пришло на ум, что Мак Джеймс мог подготовить еще одно дьявольское Оружие. Пульты управления «Мэрити», возможно, не станут слушаться ни одной руки, кроме его собственной. Дженсен судорожно сцепил руки. Его охватила такая досада, что на мгновение он даже почувствовал головокружение. Ну нет, он выйдет, несмотря ни на что, из этого положения победителем и добьется повышения, которого давно заслуживает. Вновь преисполнившись решимости, Дженсен принялся искать на тусклом мерцающем навигационном экране координаты пункта назначения.

Отметка по-прежнему маячила внутри все той же Карсейской области, а значения координат – поразительно знакомы. То что Джеймс решился отвести «Мэрити» на столь малое расстояние, каких-то пару часов пути от Далекого Мыса, который только что разрушил, свидетельствовало об уверенности капитана в собственной безопасности. Дженсен спрятал ладони под плащом, стараясь не выдать своего торжества. В пункте назначения он узнал Мир Кастелтона – планету, остававшуюся безжизненной до самых последних времен, когда командование Флота воздвигло на ней мощный форпост Ее патрулировали две эскадры, да еще тяжелый броненосец на звездно-синхронной орбите, обеспечивая безопасность, пока идет строительство основных объектов внизу.

Дженсен оторвал взгляд от пультов управления и с удивлением обнаружил, что Маккензи Джеймс спит. Поддавшись какому-то иррациональному желанию нарушить безмятежный отдых капитана, Дженсен сказал:

– Мир Кастелтона вряд ли станет хорошим убежищем. По крайней мере, сейчас.

– Не очень-то большим доверием ты пользуешься у своего начальства, а, мальчик мой? – отозвался Маккензи Джеймс не открывая глаз. – А может, эти новости слишком уж свежи, чтобы успеть до этого начальства дойти. Или флотские шишки слишком заняты планированием высадки на Вифезду, чтобы держаться в курсе последних событий.

План высадки десанта на Вифезду считался абсолютно секретным. Дженсен весь сжался, пораженный тем, что простой контрабандист столь подробно осведомлен о военных тайнах Флота.

Глаза пленника открылись в тот самый момент, когда Дженсен навел на него пистолет. Во взгляде капитана так ясно читалось мрачное хладнокровное веселье, что Дженсену страстно захотелось нажать на спусковой крючок.

– Халиане, – с недвусмысленной прямотой заявил Маккензи Джеймс. – Новенькая кастелтонская база захвачена. Последние очаги сопротивления подавлены, а все живое уничтожено.

Невероятность этого заявления заставила Дженсена замереть. Рука с пистолетом чуть дрогнула. Нет, этого не может быть. Капитан врет. Все это он придумал прямо сейчас лишь для того, чтобы спровоцировать противника на какой-нибудь неосторожный шаг. Вот только Дженсен с давних пор положил себе за правило никогда не совершать неосторожных шагов.

– Тебе следовало бы удалить останки моего помощника с капитанского мостика, мальчик мой. Если ты, конечно, не собираешься меня пристрелить просто ради своего оскорбленного самолюбия, – невозмутимо продолжал Мак Джеймс. – Потому что, если только у тебя не возникло желания стать халианским рабом, мне придется восстановить кое-какую электропроводку и спотыкаться об эту мертвечину как-то не очень хочется.

Откровенная наглость подобного предложения вернула Дженсену самообладание.

– Ты что, считаешь меня полным идиотом?

Спутанный крепкими наручниками Мак Джеймс пошевелился, устраиваясь поудобнее:

– Разумеется. А вот до какой степени – это мы сейчас выясним.

Дженсен стиснул челюсти, опустил дуло пистолета, зло щелкнул предохранителем и повернулся к пленнику спиной. Все экраны и датчики оставались безжизненными. Когда «Мэрити» закончит маневр и перейдет в обычный дрейфующий полет, нельзя будет ни одним из известных способов определить, кому принадлежит движущийся навстречу корабль – Флоту Альянса или противнику. К тому же одному дьяволу известно, включены ли электронные системы защиты или нет. Дженсена охватило отвратительное чувство абсолютной беспомощности. Проклятый Мак Джеймс загнал его в угол. Не будучи знатоком электроники, он не сумеет без помощи капитана восстановить приборы.

– Датчики и графические экраны, – нарочито растягивая слова, произнес Мак Джеймс из-за спины своего тюремщика, – работают как полагается, мой мальчик. Но для этого, как ни странно, совершенно необходимо нажать на кнопочку «Вкл.».

Дженсен из принципа помедлил. Кто его знает, может быть, панель управления таит в себе какую-нибудь ловушку. Но все-таки здравый смысл заставил его признать, что Мак Джеймс вряд ли станет замышлять убийство, оставаясь намертво связанным. Если, кончено, только в его планы не входит самоубийство. Внутренне приготовившись ко всевозможным неожиданностям, Дженсен отыскал на панели переключатель и нажал на него. Графический экран ожил, весело замерцав звездочками, пока датчики собирали информацию, а затем снова стал абсолютно черным. Дженсен заставил себя успокоиться. Так и должно быть: там просто ничего не может появиться, пока «Мэрити» не войдет в окрестности какой-нибудь звездной системы.

Дженсен перебрал все переключатели, относящиеся к вооружению корабля, но безуспешно. Компьютер-лоцман также не подавал никаких признаков жизни, и лишь насмешливый взгляд Маккензи Джеймса, который он так и ощущал на своей спине, удержал Дженсена от того, чтобы начать в отчаянии колошматить по приборным панелям. Единственное, что выдавало хоть какую-то информацию, был хронометр автопилота «Мэрити». И самой неприятной, внушавшей в высшей степени дурные мысли частью этой информации являлось то, что корабль должен войти в освещенную Кастелтонской звездой зону не позже чем через тридцать минут.

Дженсен зашагал по рубке, усердно стараясь не наступить в лужу крови, не выйти за пределы гравитационного поля «Мэрити», а также не встретиться взглядом с проклятым Маккензи. Освободить капитана он не решался, и в то же время появиться в освещенной звездой зоне возле занятой халианами базы, не имея возможности ни пустить в ход вооружение корабля, ни даже маневрировать, означало выбрать такую ужасную судьбу, какую трудно вообразить. Далеко не последнее место в его рассуждениях занимало то, в чем Дженсен ни за что в открытую не признался бы: ему еще ни разу в жизни не приходилось видеть ни одной боевой операции против халиан. И все-таки главное опасение вызывало другое: он ни минуту не сомневался в собственном мужестве, но вот необходимость встретиться с противником, пилотируй этот маленький кораблик, эту кустарно приспособленную к военным действиям торговую посудину, не оставляла от решимости Дженсена камня на камне.

Хронометр автопилота продолжал щелкать. Семь минут до вхождения в освещенную зону. Судя по лицу Мака Джеймса, тот опять уснул. Подобное поведение казалось чем-то ненормальным, пока Дженсен наконец не вспомнил, что «Мэрити» причалила к Далекому Мысу сорок восемь часов тому назад, а по перепачканному комбинезону капитана было ясно, что он наверняка не спал все это время, полностью занятый починкой корабельного оборудования. Дженсен и сам не смыкал глаз почти столько же, но возбуждение и стрессовая ситуация взвинтили его настолько, что он не мог расслабиться ни на мгновение.

За полторы минуты до вхождения в освещенную зону Маккензи Джеймс открыл глаза. Труп его помощника по-прежнему лежал на палубе. Дженсен стоял возле графического экрана, в возбуждении сжимая пистолет. Он по-прежнему не мог ни на что решиться.

Одна минута до вхождения в зону. Тихим и спокойным голосом Мак Джеймс посоветовал нажать переключатель, снимающий блокировку энергопитания защитных систем, и хотя последовать этому совету означало для Дженсена выразить свою капитуляцию, он предпочел не поддаваться дурацкой гордости. В голове промелькнуло подозрение, что работоспособно гораздо больше оборудования «Мэрити», чем можно судить по контрольным экранам, но на длительные проверки уже не осталось времени. Сирена оповестила об окончании фазы маневра, автопилот отключился, какой-то момент стояла жутковатая тишина, знаменовавшая отсоединение маневрового привода, а затем полет продолжился в обычном режиме. В напряженном ожидании Дженсен вглядывался в экран.

И вот наконец темноватым сумрачным шаром, испещренным по краям серыми пятнышками, показался Мир Кастелтона. Большая из двух лун отливала серебром с освещенной стороны, но Дженсен эту романтическую картину едва удостоил взглядом. Приборы продолжали обрабатывать информацию, и вот уже экран засиял множеством серебристых блесток. Судя по форме, это были разведывательно-дозорные корабли. Среди них маячили две фигурки побольше, несомненно крейсера. Третий крейсер скрылся за диском кастелтонской планеты.

– Бог ты мой, – заметил Мак Джеймс, неуклюже выгибая шею, чтобы разглядеть экраны, – а они не теряли время, наращивая свои военные силы. Как тебе кажется, а?

– Не может быть, чтобы это были халиане! – огрызнулся Дженсен.

Вой сирены заставил его умолкнуть. Графический экран вспыхнул сигналами тревоги, а один из изображенных на них солнечных зайчиков сверкнул бледным красноватым ореолом.

– Кому бы они ни принадлежали, мой мальчик – врагам ли. Флоту, но один из них явно собирается открыть огонь, – Мак Джеймс раздраженно вздернулся, натягивая свои путы. – Ну что ж, если ты желаешь попасть в рабство, а может быть, даже и на стол вивисектора, тогда можешь продолжать в том же духе.

Отчаяние захлестывало Дженсена, но он по-прежнему не решался ничего предпринять; сирены «Мэрити» вдруг взвыли как ошалелые, электронная броня затрещала. Прямое попадание.

– Предупреждающая ракета, – лаконично объяснил Мак. – Хотят проверить, пожелаем ли мы ввязаться в бой. Включи-ка передатчик, дружок.

Дженсен медлил.

– Делай, что говорю! – рявкнул Маккензи Джеймс таким непреклонным тоном, на который мало кто способен. Даже среди адмиралов Флота.

На экране сверкнул еще один красненький ореол. Дженсен щелкнул выключателем передатчика. Из динамика раздалось невнятное бормотание чужой речи, и лицо молодого офицера сделалось бледным, как полотно.

– Теперь, мальчик, слушай внимательно, – раздался с пола голос проклятого капитана. – Будешь в точности исполнять все, что я тебе скажу, или нам обоим выпустят кишки.

– Ты все это заранее спланировал! – крикнул Дженсен, с трудом сдерживая панику. Никогда в жизни ему еще не было так страшно.

– Именно так, – саркастически ответил Маккензи. – А теперь заткнись к чертовой матери и слушай!

Интонация халианской речи изменилась, и монотонный голос, коверкая слова, начал по-английски читать требования о капитуляции «Мэрити» вместе со всем человеческим персоналом на борту.

Не выпуская пистолета, Дженсен прижал руку к побледневшему лицу.

– Сейчас ты объявишь о капитуляции моего корабля перед халианами, – коротко проинструктировал Маккензи Джеймс. – Но добавишь, что согласен подчиниться только великому капитану, на деле доказавшему свой героизм. Тому самому, что командует халианским крейсером, что стоит сейчас на орбите с ночной стороны Кастелтонского Мира.

Дженсен опустил руки. Вся его поза выражала полнейший скептицизм.

– Делай что говорят! – отрезал Мак Джеймс, прежде чем Дженсен успел перевести дух и что-либо возразить.

Но вместо этого офицер начал с бешеной силой крутить и нажимать все переключатели управления оружейными системами корабля. Не произошло ровным счетом ничего. Оружие «Мэрити» оставалось совершенно безразличным ко всем его манипуляциям. Придя в ярость от того, что его карьере предстоит оборваться в ситуации, когда он не в состоянии ответить врагу ни единой ракетой и совершенно разбитый сознанием того, что никаких шансов, никакого выбора уже нет, Дженсен позволил панике вырваться наружу.

– Ну, а оружие-то зачем было блокировать?! Зачем, ради всего святого? Раз уж ты спланировал это путешествие навстречу халианскому флоту?

– Возможно, я решил покончить с собой, – беспощадный сарказм Маккензи подействовал словно звонкая пощечина. – Хотя вместо этого я, может быть, стану рабом или игрушкой в руках вивисектора.

Интонация раздававшегося из передатчика чужого голоса изменилась, заставив Дженсена содрогнуться всем телом. От простого требования капитуляции халианин перешел к угрозам. Дженсен переключил рацию в режим передачи, сочтя это меньшим злом, чем участь быть разнесенным на отдельные молекулы. Голосом, который он сам с трудом узнавал, Дженсен объявил о капитуляции «Мэрити»и всего ее персонала. И лишь после паузы, словно это не сразу пришло ему в голову, он добавил условия Маккензи Джеймса: честь победы и захвата этого корабля должна принадлежать одному из тех, кто успел на деле доказать свой героизм, великому капитану, чей крейсер завис на ночной стороне Кастелтона.

Эффект, который это заявление произвело на халиан, оказался просто поразительным. У хорьков была репутация воинственных и кровожадных зверей, и Дженсен ожидал, что они тут же бросятся на добычу. Вместо этого сторожевые корабли тесными кучками собрались возле своих крейсеров; будто связанные какой-то нитью два ближайших крейсера развернулись и устремились навстречу третьему, только что появившемуся в поле зрения приборов.

– Дуэль, – пояснил Маккензи, отвечая на недоуменный взгляд Дженсена. – Халианские вояки терпеть не могут уступать без боя. А это дает тебе крошечный шанс сделать наше корыто управляемым. То есть, ты должен освободить меня, мальчик, потому что других шансов у тебя просто нет.

– Да ты и не помышлял о капитуляции! – набросился Дженсен на капитана.

В ответ Мак Джеймс сделал круглые глаза. Несколько успокоенный знанием противника, которое продемонстрировал капитан и каким не могла бы похвастать даже разведка Флота, Дженсен снял пистолет с предохранителя и зажав в другой руке ключ от наручников, нагнулся над пленником. Он освободил ноги Маккензи, и тот подался вперед, подставляя запястья. Эта пара браслетов была в крови. Видимо, нервное напряжение, вызванное неприятностями этого дня, заставляло капитана-контрабандиста время от времени судорожно сжимать скованные руки. Дженсен всунул ключ, и в этот момент легкая боль чуть отвлекла его внимание. Локоть Маккензи Джеймса тут же рванулся вверх и впечатался Дженсену в лицо. Удар ногой, резкий выворачивающий рывок за руку – и офицер Флота обезоружен. Дженсен поднялся на четвереньки, чувство было такое, будто все суставы правой руки раздроблены. Он попытался вытащить нож, отобранный недавно у капитана.

Мак Джеймс опередил его, выхватил нож и отшвырнул в сторону. Нож с грохотом полетел в угол. Не обращая на Дженсена никакого внимания, капитан поднял упавший на пол пистолет, разрядил магазин, отправив заряды в глубины распоротого матраца кушетки и самым бесцеремонным образом спустил оружие вниз по лестнице. Тут же, не останавливаясь и как бы продолжая то же самое движение, склонился над вскрытой панелью пульта управления, и как одержимый забарабанил по клавишам.

Повинуясь магическим движениям капитанских рук, экраны и пульты управления начали оживать. Повсюду загорались огоньки, вызывая зловещие отблески света на хмуром сосредоточенном лице Маккензи.

– Убери-ка отсюда Эванса, мальчик, – проговорил он Дженсену, стонавшему от боли за его спиной. – Если я в неподходящий момент споткнусь о него, какой-нибудь халианский мясник отрежет тебе яйца.

Дженсен повиновался. Успокоив себя, что необходимо выиграть время и усыпить бдительность капитана, внушить ему, что противник окончательно сломлен. Труп Эванса уже успел остыть. Поднять неуклюжее тело оказалось делом непростым. К тому же мешала раненая рука, и Дженсену пришлось тащить Эванса волоком. Кровь еще вытекавшая из раздробленной челюсти покойника, оставляла на белой падубе широкий алый след. И без того полубесчувственный от боли, вызванной раной на руке, Дженсен едва сумел подавить подступившую к горлу тошноту. С трудом сдерживаясь, он плюхнулся в ближайшее кресло как раз в тот момент, когда двигатели «Мэрити»с грохотом ожили. Склоненное над пультом управления лицо Маккензи Джеймса выражало самое искреннее ликование. Опаснейший из всех преступников, известных на территории Альянса, радовался как дитя малое. Испещренные шрамами пальцы надавили на пусковую кнопку ускорителей.

Ближайшая пара крейсеров на экране сдвинулась, готовясь к бою, а разведывательно-дозорные кораблики собрались в стороне, напоминая рой разъяренных пчел. Сверкающие огни тяжелых боевых ракет перемежались со вспышками плазменных разрядов.

– Да они превратят друг друга в кашу! – с изумлением воскликнул-Дженсен.

– Хорошо, если бы они и вправду это сделали, – Маккензи повернул какой-то переключатель и ткнул заскорузлым пальцем в экран «Мэрити». – Тот, что останется третьим лишним в этой петушиной драке, успеет сесть нам на хвост, прежде чем победитель дуэли сможет бросить ему вызов.

– Откуда ты все это знаешь? – Дженсен ненавидел себя за отчетливо прозвучавшее в его голосе восхищение, но поделать уже ничего не мог. – Где ты умудрился так изучить халиан?

Маккензи не отрывал взгляда от пульта управления.

– Эванс – тот, пожалуй, мог бы тебе порассказать, а я сейчас слишком уж занят. – Он перепрыгнул в кресло пилота, нацепил шлем, и «Мэрити» практически мгновенно изменила курс.

Все еще ощущая тошноту, Дженсен старался отвлечься, разглядывая экран. Маневровые двигатели корабля заработали на полную мощность, и неровный диск планеты уплыл в сторону. На мгновение его сменила картина пустого космического пространства, усеянного далекими неподвижными звездами и движущимися точками вражеских кораблей. Затем их, в свою очередь, затмил пылающий диск солнца Мира Кастелтона. Маккензи врубил стабилизаторы и с силой надавил ладонью на рычаг, запуская гравитационный двигатель на полную мощность.

Дженсен попытался возразить, но многократная перегрузка вдавила его в кресло.

– К черту от этой жаровни! – успел он выдавить из себя, прежде чем грудь сдавило так, что слова застряли в горле.

Маккензи ничего не ответил. Его резкий на фоне экранов профиль казался неподвижным, будто вырубленный лазерным лучом из глыбы кварца. «Мэрити» набирала скорость. Подпитываемая гравитационным полем Кастелтона она разгонялась с ошеломляющей скоростью. Отчаянными усилиями Дженсен старался сохранять равновесие. Конечно, он не такой дока, как Шилдз, но все-таки в курсе, что такое параметры безопасного полета и что означает их превышение. Но Мак Джеймс откинулся в кресле с самым безмятежным видом. Казалось, что он не обращает никакого внимания на то, что его старая посудина мчится на всех парах навстречу неминуемой смерти в испепеляющем пламени звезды. С явным наслаждением капитан принялся разминать ладони. Автоматизм движений говорил о том, что это давняя укоренившаяся привычка. Наконец движение «Мэрити» стабилизировалось, и ее хозяин тут же вскочил, рывком преодолев сопротивление перегрузки, и как ни в чем не бывало начал ковыряться в недрах пульта управления.

– Не многовато ли будет? – проговорил Дженсен, главным образом для того, чтобы прогнать страх. В этой ситуации, когда сзади наседают халиане, а впереди неумолимо приближается адский жар Кастелтонского солнца, последние остатки мужества юного офицера давно успели улетучиться.

Мак Джеймс выдрал из-под обшивки провод, бесцеремонно оголил его зубами, придал лишенному изоляции концу форму крючка и прицепил его к какому-то невидимому для Дженсена контакту в глубине панели управления. Ожил еще один сектор приборной доски «Мэрити». Вид новых загоревшихся огоньков сделал капитана разговорчивее.

– А у тебя куда больше удачи, чем мозгов, малыш. Сгореть тебе не придется. Да и адовы круги в халианском плену тоже не грозят.

Впрочем, объяснить свои слова капитан не пожелал. А когда третий боевой крейсер халиан двинулся на перехват, Мак Джеймс ответил таким чудовищным маневром, что волосы Дженсена встали дыбом. «Мэрити» взяла вдруг совершенно самоубийственный курс прямо на звезду. Подобно ужасной хищной зверюге из какого-то кошмарного сна, халианский крейсер, развернувшись, следовал по пятам, провожая свою жертву в глубины ада. Теперь, если бы Мак Джеймс попытался вдруг включить маневровый привод и изменить траекторию, все обитатели «Мэрити» неизбежно сделались бы добычей огненного монстра.