Текст книги "Воспоминания о Рамане Махарши. Встречи, приводящие к трансформации"

Согласно его биографу, Г. Кришне, проклятье сразу же было исполнено: «Много людей умерло от оспы, включая всю семью священника. На город обрушилась буря, вырвавшая с корнем деревья и разрушившая множество зданий и два храма – однако за пределами Насика никаких бурь не было».

Во втором случае Ганапати Муни рассердился, когда Паланисвами отказался дать ему ключ от пещеры Вирупакша. Он хотел остаться там со своей женой, но Паланисвами сказал ему, что это помещение – не для семейных пар. Тогда Ганапати Муни провозгласил, снова на санскрите: «Огонь моего гнева да обрушится на этот мир, полный живых существ… Мое сияние – свет Индры, проливающего дожди и сдвигающего горы, ибо я сын Божий!»

В ту ночь случился сильнейший ливень с молниями и громом. Молния попала в храмовую повозку, и она сгорела дотла. Так исполнилось проклятие Муни – к счастью, без жертв». («Наяна», Г. Кришна, с. 22–23 и 127)

Этой повозке было всего лишь три года. Если бы не Ганапати Муни, она прослужила бы несколько десятилетий.

Когда повозку только изготовили, кто-то из преданных пригласил Шешадри Свами, чтобы он освятил ее. Шешадри Свами сказал: «Она долго не проживет. Ее поглотит пламя. На ней проклятие богини Лакшми» («Шешадри Свамигал из Тируваннамалая», с. 129).

Поэтому неудивительно, что в истории, которую я не привожу здесь, Кришна Бхикшу говорит: «Все боялись Наяну больше, чем самого Бхагавана» («Бхагаван, которого я знал», Ramana Smrti Souvenir).

Из этих примеров можно сделать два вывода: первый – что очень важно дополнять садхану чистой саттвической пищей, не стоит пренебрежительно и без внимания относиться к еде; второй – что Бхагаван сам не придерживался жестких правил и не заставлял соблюдать их в ашраме, но поддерживал людей, которые им следовали. В действительности он не одобрял ни одну из этих крайностей – ни преувеличенный формализм, ни гедонистическое потакание себе.

Что же касается ортодоксии, интересно отметить, что когда Бхагавана просили дать определение истинного брахмана, помимо прочего он называл способность готовить себе еду. Это нужно было для того, чтобы в поиске знания брахману не приходилось бы нарушать дхарму своей касты.

В целом образ жизни Бхагавана все же соответствовал правилам, изложенным в шастрах. Он вставал, когда начинали петь птицы, как того требуют писания, слушал утренние песнопения из Вед, совершал омовение и так далее, и только после этого приступал к своим повседневным делам. Вечерние сумерки заставали его за медитацией, погруженным в созерцание Самости – опять же как требуют писания. Он никогда не переедал и никогда не голодал. Он соблюдал предписания Вед, касающиеся правильной диеты. Целая песнь «Бхагаватам» посвящена распорядку дня, которому следовал Шри Кришна. Его примеру должны были следовать все члены его рода. Когда же они перестали соблюдать этот распорядок и начали пить алкоголь, не заставили себя ждать катастрофы, в результате которых род и погиб.

На протяжении всей жизни Бхагавана тема совместного пребывания людей из разных каст не теряла своей актуальности, поскольку к нему притягивались люди самого разного происхождения. В этом вопросе Бхагаван намеренно не соблюдал общественный кодекс, изложенный в шастрах, – он позволял небрахманам, неприкасаемым и иностранцам находиться рядом с ним и не налагал на них никаких ограничений. Несмотря на то что песнопения из Вед должны слушать только брахманы, всем посетителям разрешалось присутствовать на Веда-параяне, проходившей ежедневно в его присутствии. Люди, изгнанные из касты, иностранцы, мусульмане и индуисты всех каст сидели плечом к плечу в присутствии Бхагавана и слушали ведические песнопения.

* * *

Житель ашрама, служивший Бхагавану много лет, начал похаживать к одной женщине, жившей в городе. Ее родственники узнали об этом и решили поймать и убить мужчину. Однажды ночью они поймали его в ее доме, связали по рукам и ногам и заперли в комнате, решив перерезать ему горло тогда, когда найдут безопасный способ избавиться от тела. Однако человеку удалось сбежать. Он примчался в ашрам, тогда как за ним гнались. Когда он вбежал в ворота, преследовать его перестали.

Дрожа, он вошел в холл и бросился на землю с криком: «Спасите, спасите меня!»

Бхагаван приказал закрыть двери и сказал: «Не бойся. Расскажи мне, что произошло».

Выслушав рассказ этого человека, он посмотрел на него с пониманием и жалостью и сказал успокаивающим тоном: «Теперь можешь не бояться. Иди поспи».

Об этом происшествии стало известно всему городу.

Этим человеком был Рамакришна Свами. Аннамалай Свами описывает этот случай более подробно в книге «Жизнь с Раманой Махарши»:

«Рамакришна Свами заслужил себе такую плохую репутацию, что уехал из города и поселился в Кумбаконаме. Через несколько месяцев он решил, что гнев родных этой девушки утих, и тайком вернулся в Тируваннамалай. Он все еще боялся ее родственников, и поэтому, добравшись до черты города, пошел по паломнической дороге, ведущей вокруг горы, в обратном направлении – чтобы не идти через город. Ему было стыдно идти прямиком в ашрам. Вместо этого он пошел в хижину Кунджу Свами в Палакотту.

Он прожил там несколько дней, безуспешно пытаясь набраться смелости и встретиться с Бхагаваном лицом к лицу. В конце концов Бхагаван сам пришел в хижину и позвал Рамакришну Свами с собой в ашрам. К всеобщему удивлению, вместо того чтобы критиковать его, Бхагаван попросил его послужить помощником в холле.

Некоторые преданные, считавшие, что Рамакришна Свами навлек позор на ашрам, не соглашались с этой его ролью. Хотя они из вежливости не проявляли своих чувств, Бхагаван чувствовал их неодобрение. Чтобы смягчить их недовольство, Бхагаван объяснил свой поступок: „Раньше, когда Рамакришна Свами работал здесь, он проводил много времени за воротами ашрама – выполнял поручения в городе. Он никогда не присутствовал ная параянах, никогда не слышал наставлений в холле. Его ум был всегда направлен вовне, потому что он не медитировал. Если он будет проводить больше времени в холле, его ум станет лучше“».

Люди в ашраме просили Бхагавана отослать этого человека, чтобы его присутствие не создавало ашраму дурную репутацию.

Бхагаван позвал его и перед всеми сказал ему: «Ты поступил неправильно и был слишком неразумен, чтобы сохранить это в тайне. Другие делают дела и похуже, но они стараются, чтобы их никто не поймал. И теперь эти непойманные хотят, чтобы ты ушел из ашрама, потому что тебя поймали».

И ему разрешили остаться.

Когда люди жаловались Бхагавану на то, что кто-то в ашраме совершил неблаговидный поступок, он иногда говорил: «Я пришел сюда не для того, чтобы наказывать людей. Если я начну наказывать людей, здесь не останется даже ворон. Люди приходят сюда каждый со своей целью, и цель каждого может быть достигнута. Почему бы вам не позаботиться о своих собственных целях? Почему вы обращаете внимание на то, что делают другие?»

Бхагаван очень не одобрял, когда кто-то из нас совался в дела ашрама или вмешивался в чужие дела. Он хотел, чтобы все мы сосредоточились на главной цели нашего приезда. Однажды Бхагаван рассказал о людях, которые жаловались:

«Когда они приехали в ашрам в первый раз, их вроде бы все устраивало. Во второй раз они обнаружили, что ашрам плохо управляется. Во время своего третьего визита они начали давать советы. В четвертый раз они знали лучше всех, как нужно управлять ашрамом. В свой пятый приезд они обнаружили, что администрация ашрама никак на это не отреагировала, и были недовольны. На шестой раз они предложили выгнать всех работников ашрама, и передать управление в их руки. В конце концов они расстроились и обвинили меня в том, чего я никогда не делал».

Последнее замечание было верно: Бхагаван не создавал ашрам. Он был организован другими людьми, которые делали всё, что считали нужным.

Обычно Бхагаван советовал людям обращать внимание на свои собственные проблемы и изъяны, прежде чем выискивать недостатки в других.

Один человек, озабоченный социальными проблемами, сказал Бхагавану: «Я хотел бы объехать весь мир и сделать его лучше. Я пришел просить у вас стойкости и силы, чтобы быть способным выполнить эту задачу».

«Ты похож на голодного нищего, который хочет устроить пир на весь мир, – ответил Бхагаван. – Неужели человек, не способный помочь самому себе, может помочь хоть кому-то еще? Сначала приведи в порядок себя, а потом уже исправляй других. Если изменить сердца людей, мир непременно изменится. Но с чего-то ведь надо начинать – а начать можно только с себя».

Этот человек сказал: «Я предаю вам мое тело, мое сердце и ум. Как мне стать лучше? Мне ничего не нужно делать. Вы сделаете всё».

Бхагаван промолчал, но когда этот посетитель ушел, он сказал: «Все говорят, что отдали мне всё. Эти люди уходят, думая, что им уже не нужно ничего делать и что все их заботы теперь лежат на мне, стоит им только произнести это. Меня не так-то просто обмануть».

Бхагаван иногда с насмешкой отзывался о незрелых людях, таких как этот посетитель, полагавших, что они могут получить от него всё, что хотят, за один визит.

Был еще один похожий случай. Один индиец в европейской одежде, ботинках и шляпе приехал в ашрам и вошел в холл, не удосужившись даже в знак вежливости снять обувь у двери.

Какое-то время он критически разглядывал Бхагавана, а потом резким тоном спросил: «Вы видели Бога?»

«Кто это?» – спросил Бхагаван.

Визитер не стал развивать эту тему.

«Могу я вас сфотографировать?» – задал он следующий вопрос.

«Можете, если у вас получится», – ответил Бхагаван.

Посетитель не понял, что он имел в виду. Он сфотографировал Бхагавана и ушел так же внезапно, как и пришел.

Когда он ушел, Бхагаван сказал: «Вивекананда задал Рамакришне тот же самый вопрос. Он получил правильный ответ в виде собственного переживания. Но эти люди думают, что они могут получить Бога, купив билет на поезд за десять рупий».

* * *

Д-р Сьед был мусульманином, знатоком Корана и пламенным преданным Бхагавана. Его жена тоже стала преданной Бхагавана, при этом не отказавшись от своей веры и от соблюдения традиций ислама. Вначале она не появлялась перед другими мужчинами. Она тайком пробиралась в ашрам, пряталась в одной из комнат и умоляла мужа попросить Бхагавана зайти к ней. Это была очень странная просьба, но милость и сострадание Бхагавана были столь велики, что даже эта просьба бывала выполнена. Вначале госпожа Сьед хранила молчание, поскольку не хотела говорить с Бхагаваном через покрывало, но спустя время она преодолела свое нежелание, решилась выйти в холл без покрывала и сидеть там, как все остальные.

Д-р Сьед и его жена жили в арендованном доме за пределами ашрама и готовили себе сами. Однажды она почувствовала сильное желание пригласить Бхагавана к себе домой на обед. Она упрашивала мужа, но у того не хватало смелости совершить такой необычный поступок. То, что Бхагаван может встретиться с его женой за пределами ашрама, было само по себе необычно. Он дважды спрашивал об этом, и оба раза Бхагаван давал согласие. И все же было немыслимо, что Бхагаван придет к ним домой и согласиться поесть там – он никогда раньше не принимал приглашения пообедать в доме у кого-то из преданных. Но бесстрашная женщина продолжала давить на мужа, пока он не начал бояться ее больше, чем чудовищности своей просьбы. Когда в конце концов д-р Сьед рассказал Бхагавану о желании своей жены, Бхагаван просто улыбнулся и промолчал.

Жена д-ра Сьеда не сдавалась. Она была уверена, что Бхагаван выполнит ее просьбу, если ее преподнести в нужный момент и в правильной форме. Наконец, когда Бхагаван поднимался на гору, д-р Съед и его жена встретили его по дороге и рассказали ему о своем желании. Бхагаван рассмеялся и продолжил свой подъем.

Когда вечером они вернулись домой, у них произошел скандал. Жена д-ра Сьеда обвиняла его в том, что он не попросил Бхагавана как следует. В конце концов ему это надоело и он сказал ей: «В чем я виноват? Просто тебе не хватает преданности – вот почему Бхагаван отказал тебе».

Эти слова глубоко задели ее, и она просидела в медитации всю ночь, надеясь, что сила молитвы приведет Бхагавана в ее дом. Рано утром она, по всей видимости, задремала, потому что ей не то во сне, не то в видении явился Бхагаван и сказал: «Почему ты так упряма? Как я могу уйти из ашрама и пойти обедать к тебе домой? Я должен принимать пищу с людьми, пришедшими ко мне, иначе они не будут есть. Кроме того, ты знаешь, что люди приезжают издалека, преодолевают большие трудности, чтобы увидеть меня и разделить со мной трапезу. Как я могу оставить всех этих гостей и прийти к тебе? Накорми троих моих преданных, и это будет то же самое, что накормить меня. Я буду полностью удовлетворен».

В этом видении она увидела троих преданных, которых она должна пригласить. Первым был д-р Мелкот, вторым – Свами Прабуддананда, а третьим должен был быть я.

Она подробно рассказала о своем видении д-ру Сьеду, и он сразу же пригласил всех троих к себе домой, сказав нам, что мы не имеем права отказаться. Мы все были брахманами, и, несмотря на то, что мы все были счастливы представлять Бхагавана во время этой трапезы, беспокоились о том, что на это скажут другие брахманы ашрама: для брахмана принимать пищу в доме мусульманина – серьезное нарушение предписаний.

Д-р Мелкот жил в гостинице у цветочного сада. Я подошел к нему и спросил: «О чем ты думаешь?»

«Я думаю об ужине в доме Сьеда».

«Ты пойдешь?»

«Я все еще думаю. Они ведь мусульмане».

«Если мы пойдем, нам не избежать больших неприятностей».

«Да, нас могут выгнать из ашрама».

«Так ты идешь?»

«Иду, – ответил д-р Мелкот. – Для меня это прямой приказ Бхагавана. Иначе как госпожа Сьед выбрала бы нас? Как она смогла бы узнать наши лица и имена настолько хорошо, чтобы указать на нас своему мужу?»

«Прабуддананда может пойти без проблем – он санньясин и может есть где угодно. Кроме того, он не боится администрации ашрама, поскольку готовит себе сам. Но мы подвергаемся большому риску», – сказал я.

«В таком случае, – сказал д-р Мелкот, – мы пойдем, а Бхагаван позаботится о последствиях».

Несмотря на эти смелые слова, д-р Мелкот был в замешательстве. Нам предстоял ужин в доме мусульман. Даже если пища была вегетарианской – а кухня, а посуда? Что мусульмане знают о кодексе брахманов и о правилах, касающихся чистоты? Как мы объясним тот факт, что мы ели в мусульманском доме? Почему мы должны доверять видениям какой-то мусульманки? Можем ли мы с уверенностью сказать, что просто выполняем приказ Бхагавана? Кто нам поверит? Брахманы ашрама уж точно не поверят! И что за странная компания! Один – мирянин из Майсура, другой – холостяк из Андхра-прадеш, а третий – бенгальский санньясин!

На следующий день, когда прозвонил колокольчик к ужину, мы втроем подошли к Бхагавану и поклонились. Бхагаван не стал спрашивать нас, что всё это значит. Он просто посмотрел на нас. Вместо того чтобы идти со всеми в столовую, мы вышли из ашрама, пройдя мимо Чиннасвами, и он – о чудо! – не спросил, почему мы уходим из ашрама, не поужинав.

Госпожа Сьед в то утро проснулась рано, подмела кухню и сама тщательно вымыла посуду. Она не позволила служанке даже войти в кухню.

Родственники и муллы постоянно ругали госпожу Сьед за преданность индуистскому святому. Она говорила им: «Когда я молилась, я видела Пророка, стоящего рядом со мной. С тех пор как я встретила Бхагавана, Пророк исчез, и теперь Бхагаван приходит смотреть, как я молюсь». Вот как велика была ее преданность!

Когда всё было тщательно вымыто, она принялась с любовью готовить одно блюдо за другим. Мы пришли на ужин, и еда была великолепна. После того как мы поели, она своими собственными руками преподнесла нам листья бетеля.

Когда мы возвращались в ашрам, у д-ра Мелькора в глазах стояли слезы.

«Я приехал из Хайдерабада, – сказал он, – и хорошо знаю образ жизни и обычаи мусульман. Мусульманка может подать листья бетеля своими собственными руками только своему мужу или факиру. В ее глазах мы были факирами – формами, которые принял Бхагаван, чтобы прийти в ее дом».

Когда мы вернулись в ашрам, к нашему удивлению, никто не спросил, почему нас не было в столовой, куда мы ходили и что мы делали в мусульманском доме. Каким чудесным образом Бхагаван защищает тех, кто слушается его!

Следующую примечательную историю рассказал Шри Х.В.Л. Пунджа, который близко общался с д-ром Съедом в Раманашраме. История взята из книги «Ничто никогда не случалось» Д. Годмана, том 1.

«Я жил в Шри Раманашраме с женой и детьми. Мои дети играли снаружи холла, где сидел Махарши. Д-р Съед вышел и увидел их. Он спросил их: „Где ваш отец?“

Они ответили: „Он ушел в дом, который мы сняли в поле“.

„Вы можете отвести меня к нему? – спросил д-р Съед. – Я не знаю, где этот дом. Я хочу повидаться с ним“.

Несколько минут спустя он вошел в мой дом. Я предложил ему чай и пригласил на обед, который должен был состояться чуть позже, но он не принял мое приглашение. Он сказал, что его повар уже приготовил для него еду у него дома, и что он должен вернуться вовремя, чтобы съесть обед.

„Но вы можете прийти ко мне на чай сегодня днем, – добавил он. – Приходите в пять, я хочу обсудить с вами кое-что интересное“.

Я принял его приглашение и несколько часов спустя пришел к профессору со всей своей семьей.

После чая д-р Съед перешел к главной теме встречи. „Вы верите в астрологию?“ – спросил он.

Я ответил: „Нет“.

Он сказал, что мусульмане тоже в нее не верят, но недавно произошло нечто такое, что заставило его пересмотреть свои взгляды.

„В последнее время моя уверенность поколебалась, – начал он. – Возможно, я верю в какой-то степени, но я не настолько убежден в этом“.

Он показал мне гороскоп, составленный для него на санскрите. Его перевел на английский д-р Радхакришнан, выдающийся философ и учитель, который позже стал президентом Индии. Д-р Съед знал д-ра Радхакришнана, когда они еще работали вместе в университете в Великобритании. Д-р Съед специализировался на Персии, а д-р Радхакришнан преподавал сравнительное религиоведение. Гороскоп был взят из коллекции Бригху Нади. Это очень загадочная и древняя школа астрологии.

Много веков назад индийские мудрецы, предположительно, под руководством мудреца Бригху, записали тысячи личных гороскопов людей, которые родятся в далеком будущем. Все они представляли собой рукописи, написанные на пальмовых листьях.

В Индии есть несколько мест, в которых, как считается, хранятся копии всех этих предсказаний. Каждый может пойти туда и посмотреть, нет ли там его гороскопа. Есть одно надежное место в Хошьярпуре, штат Пенджаб, и еще несколько мест, где хранятся копии. Однако во многих местах, которые претендуют на хранение этих копий, хранятся лишь подделки. Д-р Съед, по-видимому, нашел одну из редких подлинных древних коллекций, поскольку предсказание, которое он мне показал, было поразительно точным.

Предсказание начиналось с того, что д-р Съед в прошлой жизни был индуистом. Он был учеником известного древнего Гуру, но совершил поступок, который очень рассердил этого Гуру.

Гуру проклял его: „В следующей жизни ты родишься мусульманином, но твоя любовь к индуизму и любовь к Кришне останутся с тобой“.

Это объясняло странный сплав верований, которых придерживался д-р Съед. Несмотря на то, что он родился мусульманином и ему очень нравилось всё, связанное с традициями ислама, он также был бхактой Кришны и носил в нагрудном кармане миниатюрную „Бхагавад-гиту“. Он также стал учеником Раманы Махарши, чего не сделал бы ни один ортодоксальный мусульманин.

В этом гороскопе говорилось, что в этой жизни он поедет во Вриндаван и получит инициацию от свами по имени Баба Харидас. Согласно гороскопу, этот Харидас в прошлой жизни тоже был учеником Гуру Съеда. К тому моменту, когда д-р Съед узнал об этом предсказании, он уже был во Вриндаване и получил инициацию от этого свами. Было и еще одно связующее звено с его прошлой жизнью. В гороскопе говорилось, что другой Гуру-бхай [такой же, как и он, ученик этого Гуру] родится современником д-ра Съеда, что его будут звать Никсон, и что он изменит имя на Кришна Прем. В то время был один англичанин по фамилии Никсон, пламенный преданный Кришны. Он приехал в Индию, поселился в Алморе, взял себе имя Кришна Прем и стал учителем. Доктор Съед знал этого человека – какое-то время они учились вместе в университете.

Но точные предсказания на этом не кончаются. Далее в гороскопе было сказано, что в 1932 г. д-р Съед встретит Раману Махарши и примет его как своего Гуру.

Именно в этот год д-р Сьед впервые встретился с Раманой Махарши».

Кришна Бхикшу продолжает свой рассказ.

Однажды я написал поэму, воспевающую Бхагавана, и в ней были такие слова: «Пусть удача сопутствует вам во всех ваших будущих воплощениях».

Услышав это, Бхагаван сказал: «Неужели этого воплощения недостаточно, почему он желает мне еще много воплощений?»

Люди стали упрекать меня за то, что я написал такие неуважительные слова. Одни говорили, что он великий святой и ему не нужно перерождаться. Другие утверждали, что он сын самого великого Господа Шивы, который никогда не нуждался в человеческом теле.

Я пресек эту дискуссию, воскликнув: «Бхагаван будет перерождаться еще много раз, не потому что ему это нужно, а потому что он нужен нам!»

Бхагаван внимательно выслушал.

«Правильно», – сказал он и погрузился в молчание.

Зал наполнился безмолвием и огромной любовью, исходившей от Бхагавана. Она изливалась и затапливала нас, как мощные океанские волны.

Кто-то спросил Бхагавана: «Все мы встретились у ваших ног. Это случилось благодаря нашей счастливой судьбе, или между нами существует связь с наших прошлых воплощений?»

Бхагаван ответил таким тоном, словно это было что-то совершенно обыденное: «Если бы не старые связи, как вы все оказались бы здесь?»

Во многих других случаях Бхагаван давал тот же ответ на подобные вопросы. Те, кто любил его в прошлой жизни, снова приходили к нему в этой. Каким бы ни было далеким место их рождения, Бхагаван притягивал их к себе. Они всегда находили дорогу к нему.