Текст книги "Дорога ярости"

7
Суббота, 2-е число, 07:01–24 часа

Он скользит по пустыне, бескрайней, куда ни глянь. Солнце в вышине – ослепительный белый диск – катится вместе с ним. Жаркое марево плывет над землей. И вдруг раздается крик. Он оборачивается. Его настигают дикие звери, окружают с обеих сторон. Слева волчья тень. Справа – гибкая пантера. Они мчатся рядом с ним, едва касаясь земли.

Адам! Адам, просыпайся… АДАМ!

В голосе, который звучит в его голове, слышна паника. Он обретает очертания, и вот на мгновение в его комнате появляется Сэди. Она сидит рядом с ним. Адам чувствует запах ее пропыленной кожи. Исходящее от нее тепло.

На плечо его ложится рука. Трясет его.

АДАМ, ВСТАВАЙ! ВСТАВАЙ СЕЙЧАС ЖЕ!

* * *

Грохот, звон стекла. В стены бьют короткие очереди твердых предметов. ТРА-ТА-ТА. ТРА-ТА-ТА. Снаружи доносится вопль. Истошный, пронзительный. Адам подскакивает в холодном поту и садится на постели. Сердце бешено колотится в груди. Он не разбирает, где сон, где явь. Во рту привкус горечи.

Спустя несколько секунд он наконец понимает, где он.

Адам лихорадочно оглядывается. Пылинки кружатся в луче света, который пробивается в комнату сквозь задернутые занавески. Адам смутно вспоминает, что ему снились какие-то звери. Но тут события внезапно принимают стремительный оборот.

С громким стуком сквозь окно в комнату влетает что-то маленькое и темное. Просвистев у Адама над головой, оно врезается в стоящую у стены глиняную тарелку. Адам пригибается, закрывает руками лицо. Полка рушится на пол в туче обломков и стекла. Поднимается пыль, и Адам заходится в кашле.

Снаружи, в сумерках, раздаются уханье и вопли.

Еще одно стекло разлетается вдребезги, и по воздуху проносится еще один снаряд, темный и быстрый. Адам сжимается и слышит, как тот свистит у него над головой. Снаряд врезается в стену, отскакивает и падает на диван, в ноги к Адаму. Это камень – круглый, гладкий, еще горячий от полета. Адам сбрасывает его на пол.

Камень из рогатки!

Сон моментально слетает с Адама. С широко раскрытыми глазами он нашаривает на спинке дивана рубашку и джинсы. Зажав одежду в кулаке, спрыгивает с постели.

Но недостаточно проворно.

Плечо обжигает боль. Оглушительный стук и удар в висок, от которого искры сыплются из глаз. Адам валится набок. Падает на пол, раскинув руки и ноги. Хватается за висок, и рука тут же становится липкой от крови. Это просто царапина. Иначе быть не может. Потому что прямое попадание в голову из рогатки смертельно. Без вариантов.

Адам прислоняется к спинке дивана и тяжело дышит. Голова гудит. Правое плечо саднит. У него кружится голова, он ничего не понимает. Адам склоняет голову к плечу и видит, что место удара распухло, а на коже стремительно расплывается синяк.

В комнату снова со свистом влетают камни. Адам в холодном поту натягивает джинсы.

Крики. Громче и громче. Сквозь разбитые окна на дом снова обрушивается град камней. В комнате стоит непрекращающийся грохот. От балок откалываются щепки. Бьется стекло. А на улице не смолкают крики, ругань и смех.

Адам садится на корточки, прислонясь спиной к дивану, кладет подбородок на колени и соображает, как быть дальше.

Где же ты, Фрэнк?

А Кейн? Где он? Неужели все еще в убежище?

Раздается ужасный треск, и на Адама сыплется пыль и штукатурка. Он инстинктивно прикрывает голову руками. Часть потолка рушится.

– ФРЭНК! – хриплым от страха голосом зовет Адам.

Из соседней комнаты никто не отвечает. Снова слышится грохот и звон разбитого стекла. На дом обрушивается град камней. Они стучат по дивану, точно пули. Кровь заливает глаз Адама.

– ЧТО ПРОИСХОДИТ?

Ничего. Нет ответа. Адам моргает и тыльной стороной ладони вытирает кровь.

– ФРЭНК! ГДЕ ТЫ?

Ваза разлетается на куски. Камень раскалывает ее ровно посередине так легко, словно она бумажная. Картина взрывается сотней осколков, и ее деревянная рама со стуком падает со стены и, точно пьяная, катится по полу.

Неистовая какофония не смолкает. Адам закрывает уши ладонями, пытаясь ее заглушить. Но все без толку. Грохот стоит ужасающий.

Камни свистят по воздуху. Осколки стекла и обломки камней шрапнелью бьют в стены. В тусклом свете восходящего солнца танцуют красные тени. Наконец раздается последний удар, и канонада смолкает, только с улицы доносятся вопли и улюлюканье.

Адам слышит, как распахивается входная дверь.

Наверное, засов сбило камнем во время обстрела. Адам чувствует, что он не один в комнате. Он слышит чье-то дыхание. Крики снаружи стихают, наступает тишина. У Адама в горле стоит ком. Он ненавидит себя за трусость. Ему хочется встать, вступить в схватку с противником, но страх пригвоздил его к полу.

Кто-то с хрустом шагает по заваленному обломками полу. Слышно дыхание и шаги. Поскрипывают половицы.

Адаму хочется кричать, но не может проронить и звука. Он вслушивается в шорох шагов. Незваный гость кружит по комнате и наконец останавливается. Адаму кажется, что у двери в комнату Фрэнка. Тишина. Адам лежит, затаив дыхание. Обливается потом. Время тянется мучительно долго.

Наконец, незнакомец поворачивает к двери и выходит из дома.

Адам ждет. Щеки его горят от стыда за собственную трусость. Тут с улицы снова доносятся крики, и Адам шевелится. Он ползет по обломкам, раня себе колени, морщась от острой боли. Мусор под ним громко хрустит. За ним тянется кровавый след.

Добравшись до окна – до того, что когда-то было окном, – Адам поднимает голову, медленно, очень медленно. Ветер колышет обрывки занавесок. Из металлической рамы торчат осколки стекла. Его разнесло вдребезги. На мелкие кусочки.

По улице в красной пыли движутся темные фигуры. Силуэты в свете восходящего солнца. Блики пляшут на стеклах очков, слепят Адама. Байкеры. Рты их закрыты масками, но до него долетает их приглушенный смех. Они садятся на мотоциклы и с криками, воплями и гиканьем описывают беспорядочные круги перед домом, поднимая клубы пыли.

Один из байкеров, на белом «стингере», сидит, широко расставив ноги, и не двигается с места. Он смотрит на Адама. Прямо в глаза. Потом что-то пронзительно кричит, и остальные собираются вокруг него.

Вожак, в золотых очках похожий на пришельца, салютует Адаму, подняв правую руку. Байкеры разворачиваются и один за другим уезжают.

Последним катит тощий паренек с флагом в руке. Полотнище полощется на ветру. Адам замечает черную отметину: в красной рассветной дымке она отчетливо видна.

«Скорпионы».

Адам ковыляет к дивану, прижимая к кровоточащему виску скомканную рубашку. Осторожно ступает по острым осколкам, но пока добирается до ботинок, успевает в кровь изрезать ноги. Достает ботинки из-под обломков дерева и стекла и обувается, даже не обращая внимания на кровавые ссадины. Голова гудит. Сердце бешено колотится.

Адам не произносит ни слова. Он еле дышит. Он не окликает брата по имени. Он осматривает разоренный дом. Сломанный стол, весь в зазубринах. Осколки расписных тарелок. Порванный ковер в дырах. Все кругом завалено мусором. И камни. Повсюду камни. Сотнями. Столько, что не сосчитать.

Ублюдки. Чертовы ублюдки!

Над головой у Адама скрипит потолок. С ужасным треском целый кусок рушится вниз. Сыплется пыль, падают куски штукатурки, поднимая белые облачка, похожие на пудру.

Только тогда он отваживается пойти в комнату брата. У Адама дрожат руки. Живот сводит от ужаса. У двери он видит то, что ожидал. То, что, должно быть, видел и незваный гость.

Сквозь половицы вниз стекает тонкая струйка крови. Она бежит из разбитого виска брата. Тело Фрэнка неподвижно лежит на полу.

– Фрэнк, – зовет Адам, но из уст его выходит скорее вздох, чем слово.

8
Суббота, 2-е число, 08:18–23 часа

Ноги сами несут Адама на крыльцо. Бессильно опустив руки, он таращится на солнце. Берет прислоненную к стене лопату и шагает к единственному оставшемуся дереву – дикому дубу.

Щурясь, Адам смотрит на два надгробия, ютящихся под деревом. Перед глазами у него пролетает белое перышко, опускается на отцовский могильный камень, но ветер подхватывает его и, снова закружив, поднимает на голые ветки дуба.

Что-то захватывает внимание Адама.

Все время, пока обстреливали дом, не было слышно одного звука. Того самого, который с точностью часового механизма отмечает каждый рассвет. Пения петухов. Адам не идет проверять курятник, он и без того догадывается, что сделали с птицами. Ему сообщает об этом мертвая тишина.

Безмолвие взрывается у него в ушах обвинительным ревом.

Адам оглядывается на холмик убежища. Дверь закрыта. И вокруг такое спокойствие, словно там несколько месяцев не было ни единой живой души.

Он смотрит на колодец и видит, что его мотоцикл по-прежнему стоит у стенки. В том, что касается мотоциклов, у байкеров действует свой кодекс чести. Соглашение. Байки трогать нельзя ни при каких условиях. Никогда. Так что его «лонгторн» по-прежнему здесь, а вот рядом с ним больше ничего нет. «Дрифтер» исчез.

Почему? Что случилось? Куда уехал Кейн? И когда?

Вопросы вертятся у Адама в голове.

Но одно он знает наверняка: Кейн проснулся и смылся… а Фрэнк мертв.

Мертв. Мертв. Мертв.

Слово бьется внутри его черепа, тяжело, точно удары молота.

* * *

Он копает в тихой ярости. Вонзает лопату в камни и грязь. Копает такую яму, чтобы в нее поместился человек. Копает бездумно, не обращая внимания ни на что, обрубая корни и выбрасывая камни из ямы. Работа занимает у него несколько часов, несмотря на то, что земля под дубом рыхлая. Яма получается такой глубокой, что Адаму, чтобы выбраться наружу, приходится сперва выкинуть из ямы лопату, а потом подтянуться на руках и вылезти.

Он тяжело дышит, засунув большие пальцы в задние карманы, и смотрит в яму. Пот течет по лбу и капает в пыль. Адам переступает с носка на пятку. Изрезанные ноги саднят. На сердце камень, в горле ком.

Адам разворачивается и идет к развалинам хижины. Под ботинками хрустят обломки. Ему кажется, будто он за миллион километров отсюда. Где-то в другом месте. И смотрит на все происходящее откуда-то сверху. Это не он. Это происходит не с ним.

Адам поднимает брата, подхватывает под мышки и сантиметр за сантиметром тащит к выходу. Удивительно, до чего он тяжелый. Хотя тощий, как сам Адам.

– Черт, Фрэнк.

Но Фрэнк уже не Фрэнк. А его восковой труп. Ничего общего с его братом.

Адам снова подхватывает его под руки. Отклоняется назад и волочит тело по деревянному полу. Вывернутые ноги – одна из металла, вторая из плоти – чертят на обломках две параллельные линии. Руки раскинуты в разные стороны. Голова клонится к плечу и бьется о выступающую ключицу. Поношенные джинсы задрались, и из штанины торчит протез, нелепый и чужой.

У входной двери Адам останавливается передохнуть. Обводит глазами комнату, словно в тумане. Подбирает с пола окровавленный камень. Вертит в руке и засовывает в карман. Наклоняется и снова подхватывает тело брата.

Вытаскивает на крыльцо. Тащит вниз. Отворачивается, слыша, как глухо стучат ноги Фрэнка по ступенькам. Тянет труп по двору. По траве и пыли. Кажется, будто до ямы целая вечность.

Адам смотрит на тело, которое когда-то было его братом.

В голове у него проносятся непреложные законы выживания, которым учил его Фрэнк. Его семь мантр:

1. Не высовывайся. Сиди тихо. Только так можно выжить.

2. Если упал, катись. И сразу же садись обратно на мотоцикл.

3. Всегда ищи выход. А когда надо будет сматываться, гони во весь дух.

4. В драке все средства хороши. Честных драк уже не бывает.

5. Не прекращай попыток. Никогда не сдавайся. Ни за что.

6. Чтобы выжить, надо быть стойким. Каменным. Суровым, как пустыня.

7. Никому не верь. Будь сам по себе. Держись в сторонке. Не лезь на рожон.

– Что случилось? – вслух произносит Адам. – Почему ты не последовал собственным советам? Почему не сидел тихо, как сам меня учил?

Ответа нет.

Адам возвращается в дом. Выносит рваную простыню, затаскивает на нее тело и туго запеленывает в ткань с головы до ног. У него так и не хватает духу взглянуть напоследок брату в лицо. Не может, и все тут.

Это всего лишь тело. Это не Фрэнк.

Адам с силой пихает труп ногой, тот падает в могилу и с глухим стуком приземляется на дно. Дрожь отдается в ботинках Адама, пробегает по ногам, вибрирует в животе, пробирает до самого сердца. Из горла вырывается вопль. Адам наклоняется вперед, упирается ладонями в колени и хватает ртом воздух, борясь с дурнотой. Так он стоит долгое время и судорожно дышит. Вдох-выдох.

Дыши… дыши… дыши…

Наконец он приходит в себя, берет лопату и начинает зарывать яму. Медленно. Методично. Машинально. Не останавливаясь. Не отдыхая.

Налегает на черенок, вонзает штык лопаты в землю, ногой утапливает его, поднимает и бросает в дыру. Лопату за лопатой. Копает бесшумно, лишь иногда кряхтит от натуги.

Адам ровняет и прихлопывает землю обратной стороной лопаты, в душе у него ворочается холодный камень. Рот наполняется горькой слюной.

Он отшвыривает лопату. Упирается кулаками в поясницу и выгибается. Все тело болит. Каждая жилка, каждый мускул. Он бессильно роняет руки. Раскачивается вперед-назад.

* * *

– Прости меня, Фрэнк. Мне надо было отдать Леви деньги. Я не подумал.

Ответа нет. Гнетущая тишина, от которой Адама трясет.

Это он привел сюда «Скорпионов». Это его вина. Все из-за его дурацкой одержимости гонками. Да что теперь толку в угрызениях совести? Фрэнка уже не вернуть.

Воздух вздрагивает от рокота. Утробно рычат мотоциклы. Адам поднимает глаза.

Их двое, и они едут со стороны Блэкуотера. Адам нутром чувствует, что это не люди. Он это знает наверняка.

Адам смотрит, как они мчатся к нему, но не двигается с места. Они похожи на людей – по крайней мере выглядят как они: две руки, две ноги, тело, голова. Но это не люди. Они из металла, болтов и заклепок. Не из плоти, не из крови, не из костей. Души у них тоже нет. Их металлические костюмы чернее ночи и отполированы до блеска. На бедре в кобуре массивные термоядерные пистолеты. Они едут на тюнингованных «кобрах», темных, обтекаемых, стремительных, как мысль. Собраны и доставлены на землю Небесной базой, подчиняются приказам командиров типа Полковника.

Коммунальные роботы для обслуживания территории. КРОТы.

Они останавливаются рядом с Адамом. Мотоциклы фыркают моторами. КРОТы не слезают с них, дожидаясь, пока осядет пыль.

– Гражданин Блэкуотера, – произносит тот, что справа, и спешивается. – Назовите ваше имя.

Говорящий. Значит, Третьего поколения.

Робот говорит отрывисто и по делу. Голос у него металлический. Пустой. Голова в шлеме по форме напоминает человеческую, хотя челюсти КРОТа больше похожи на жвала насекомого, а вместо рта – овальный динамик. В матовом черном визоре Адам видит свое отражение.

Крошечное и деформированное.

В руках у робота планшет. КРОТ стоит прямо, расставив ноги, точно стрелок. Второй, по-прежнему молча, как ни в чем не бывало, восседает на мотоцикле.

Второго поколения.

Адам знает, что роботов сделали на Небесной базе, чтобы контролировать работы на шахтах. Спроектировали их с одной-единственной целью: сдерживать беспорядки. Сломить волю Остатков. И – при необходимости – не раздумывая, подавить мятеж.

Их ультрасовременный мощный дизайн наглядно демонстрирует силу. И Адам это знает. Как и то, что этим на первый взгляд массивным и неповоротливым роботам скорости не занимать.

Он смотрит на термоядерный пистолет в кобуре у КРОТа и чувствует, как у него потеют ладони. Адам никогда не видел, чтобы роботы стреляли из этих штук, но кое-что слышал. О байкерах, которые просто испарились, превратившись в красный туман.

КРОТ повторяет вопрос:

– Назовите ваше имя.

– Адам Стоун.

Робот сверяется с планшетом.

– По нашим сведениям, Фрэнк Стоун умер. Подтвердите данные.

Адам чувствует раздражение.

– Вы же сами знаете, что это правда, так зачем просите меня подтвердить?

– Выполняйте приказ. Подтвердите данные.

– Проверьте сами. – Адам кивает на только что закопанную могилу.

КРОТ смотрит на холмик. Возвращается к мотоциклу и что-то достает из потайного отсека. Сканирующий пистолет. Идет к могиле. Его шарнирные конечности щелкают и жужжат. КРОТ подносит пистолет к сырой земле и считывает информацию. До Адама доносится треск статического электричества. Затем все смолкает.

Робот убирает сканер обратно и снова поворачивается к Адаму. Некоторое время молчит, совсем как человек. Потом раздается его глухой монотонный голос:

– Данный объект недвижимости больше не принадлежит никому из свободных граждан. С этого момента ваш мотоцикл не считается собственностью семьи живого свободного гражданина. В вашем распоряжении один день, чтобы оплатить участие в гонке. В противном случае вам предоставят иное жилье, и вы будете приписаны к шахте. Вы меня поняли?

Адам смотрит на робота.

– Вы даже не спросите, как он умер?

– Травма головы, – отрезает КРОТ. – Приказ понятен?

– Какая разница.

– Вы поняли или нет?

– Да. Я все понял. Слушаюсь.

Робот садится на мотоцикл, заводит мотор, оба КРОТа разворачиваются и бок о бок уезжают туда, откуда приехали. Адам смотрит им вслед, пока они не скрываются из вида.

Теперь ему больше ничего не остается. Ему нечего терять.

Он последний, кто остался. Как свинья старика Дэгга. Последний Стоун.

И он сделает то, для чего появился на свет.

Примет участие в гонке.

Адам смотрит на могилу.

– Я выиграю, Фрэнк. Я обгоню всех. Я буду ехать, как ты меня учил. А потом я найду его. Того, кто тебя убил. И пролью кровь за кровь.

Адам замолкает. Слезы щиплют глаза. На него это непохоже. Он никогда не испытывал таких порывов. Это что-то новое. В душе у него поднимается какое-то странное ощущение. Мрачная злоба, какой он прежде не знал. Адам в ужасе. Но самое страшное, что ему чем-то нравится это чувство.

Стоит тихое сухое утро. Ни ветерка. Еще не жарко. Небо цвета индиго подернуто дымкой. Клубится пыль. В самой вышине, там, где синева переходит в черноту, плывут прозрачные перистые облака. День обещает быть чудесным.

Адам падает на землю и разражается рыданиями.

Часть 2
Бэдленд

9
Суббота, 2-е число, 11:08–20 часов

Он мчится во весь дух, словно в исступлении. Летит над дорогой. Шины накачаны до предела, и он чувствует их жесткое соприкосновение с дорогой. Спускаясь с крутого склона, он привстает в седле, и ветер раздувает его куртку. Он рывком надевает очки, переключает передачи и парит.

Адам открывает рот и кричит на ветру. Орет, пока язык не пересыхает, а горло не начинает полыхать огнем. Заградительная полоса из сухостойных деревьев по обе стороны дороги проносится мимо него, расплываясь серым пятном.

А вот и ветряная электростанция. Сотни турбин, рассекающих воздух, а между ними повернуты к солнцу плоские солнечные панели. Следом за высоким забором мелькает электростанция. Знаки кричат ему: «ВХОД ВОСПРЕЩЕН». Он проносится мимо на такой скорости, что листовки с рекламой гонок разлетаются в разные стороны.

А вот и озеро, черное, широкое, прячущее в пучине секреты. Пахнет сыростью и илом.

Вот вздымается буровой станок, врубается в землю, грабит ее богатства.

Он мчится по Внешнему кольцу. Низкие домики, распаханные поля с разбросанными тут и там скелетами поломанных и выгоревших машин. По Внутреннему кольцу. Впереди маячат серые унылые высотки, где живут шахтеры, бедняки, умирающие.

Мимо проезжают двое дежурных КРОТов. Они патрулируют улицы. Синхронно поворачивают головы. Влево, вправо, влево, вправо. Останавливаются и смотрят на проезжающего мимо Адама.

Он не тормозит. Несется дальше.

* * *

К полудню Адам въезжает в центр города по главной дороге. Один под солнцем.

В голове у него шум: звенит стекло, бьются тарелки, хрустят обломки под ногами, скребут по деревянному полу каблуки ботинок (и металлическая нога), падает в яму тело с глухим стуком, от которого тошнота подкатывает к горлу, и лопата вгрызается в землю.

Он делает большой глоток воды из фляжки, надеясь, что в голове прояснится, но в ушах по-прежнему гудит. От этих звуков никуда не скрыться. И они не только в голове.

До Гонки остался всего лишь день, и Блэкуотер затопила черная волна. Это не тот город, по которому они вчера ехали с Кейном. Главную дорогу наводнили байкеры. Они раскатывают туда-сюда, ищут, с кем бы подраться. И большинство находит. Там и тут вспыхивают потасовки. И перестрелки.

Адам осторожен. Он знает, как это бывает. Банд в Блэкуотере множество, и они живут по собственным законам. Зимой они предусмотрительно не лезут на рожон, держатся в тени, предоставляя контроль над городом главной банде – «Скорпионам». Но летом, когда наступает время гонки Блэкуотера, все меняется. Появляются новые шайки, словно тараканы лезут из щелей.

И каждое лето одно и то же. Они сползаются отовсюду. Местные, чужие. Из городков, о которых Адам даже слыхом не слыхивал. Названия у них такие же суровые, как парни, которые оттуда приезжают. Вид у них демонический – в зеркальных очках, в защитном снаряжении, с оружием. Банды преступников, которые нарываются на драку.

Вот Мертвецы с алебастрово-белой кожей, крашеными – угольно-черными – зубами, губами цвета спелой сливы, подведенными глазами и длинными ногтями.

Вот Вороны в темных балахонах, зрачки скрыты под одинаковыми красными линзами, прячут лица в тени капюшонов. Молчаливые, как рыбы. Слывут искусными карманниками (в лучшем случае) и безжалостными наемными убийцами (в худшем).

Вот Псы-Воины. Сумасшедшие, буйные, жестокие. Их дьявольские ухмылки ни с чем не спутаешь. У них есть странная и кровавая традиция. Вступая в банду, они удаляют оба передних зуба, а резцы остро обтачивают: знак верности братству. Они ездят бок о бок, вздымая клубы пыли. Байкеры косятся на них и щелкают жгутами рогаток.

Вот великолепное племя Ястребов в малиновых куртках…

Вот Кинжалы… Вот Змеи.

Байкеры объединяются в банды, чтобы выжить. Чем их больше, тем безопаснее.

Но есть и другие.

Адам нутром чует одиночек и изгнанников. Тех, кто не принадлежит ни к одной из банд и никому не брат. Они излучают уверенность в себе. Она сквозит в каждом их жесте, в каждом действии. Хитрость и осторожность, свойственные скорее хищникам-одиночкам, чем людям. Адаму они хорошо известны. Ведь он один из них.

Он въезжает в длинную черную тень. Поднимает глаза и видит воздушные корабли.

Прибыли Наблюдатели.

Огромные овальные серые дирижабли. Каждый приводят в движение четыре гигантские цилиндрические турбины. Восемь дирижаблей дрейфуют над Блэкуотером. Несмотря на габариты – минимум триста метров в длину и сто в ширину, – они двигаются с изяществом стрекоз, спокойно курсируя и зависая над городом. Каждый корабль окружают внешние палубы, надежно защищенные невидимыми силовыми полями.

Дирижабли висят достаточно низко, чтобы Адам мог разглядеть силуэты людей на борту: они стоят на краю, передают друг другу подзорные трубы, отдыхают в шезлонгах. Наблюдатели. В длинных ниспадающих одеждах, холеные и спокойные.

Элита элит. Такие близкие. И такие недоступные.

От одного из дирижаблей отчаливает шаттл – небольшой, светлый, обтекаемый – и пикирует вниз, на уровень крыш, поднимая пыль. Он зависает метрах в десяти над землей, издавая шум, похожий на мерное успокаивающее мурлыканье. Сквозь выпуклые обзорные панели Адам видит пассажиров – темные силуэты на фоне солнца. На большинстве обтягивающие высокотехнологичные защитные костюмы из водденита и дорогие воздушные маски – даже в шаттле. Они предпринимают все возможные меры предосторожности. Кожа должна быть закрыта, чтобы, не дай бог, Наблюдатель не заразился в отравленной атмосфере Земли.

Однако один из них не затянут с головы до ног в защитную экипировку.

Адам видит, что это девушка. Красивая. Спокойная. Когда шаттл пролетает мимо Адама, она смотрит прямо на него. У незнакомки большие глаза. Зеленые или голубые, Адам не может разобрать. Высокие скулы. Выглядит молодо, но не ребенок. Ей от четырнадцати до двадцати лет. Светлая, сияющая кожа. Девушка просто лучится здоровьем.

Роскошные длинные светлые волосы. Точно шелковая пряжа. Это главное физическое отличие между Наблюдателями и Остатками. Длинные волосы.

Адам проводит рукой по собственному черному колючему ежику. Длиннее волосы не станут. Отрастают на пару сантиметров, и все. Никто не знает, почему у жителей планеты перестают расти волосы, но, как и многие другие болезни и признаки вырождения, это объясняют одной и той же причиной. Ядовитым небом. Тем, из-за чего все покинули Землю.

Фрэнк говорил, что Наблюдатели – потомки первых Беглецов. Разумеется, они люди. Но что-то в их поведении и внешности наводит на мысль о том, что в результате эволюции они превратились… в кого-то еще.

На лице девушки нет ни тени эмоций. Она взирает на Адама с равнодушным любопытством. Во взгляде ее не читается ни злорадства, ни сострадания – ничего. Быть может, она оценивает его, гадает, стоит ли он чего-то или же является полным ничтожеством.

Адам никогда не узнает, что она решила.

Из широкой выхлопной трубы шаттла вырывается струя жара, и летательный аппарат уносится прочь, оставив Адаму лишь томительное воспоминание о девушке, точно отпечаток ладони на холодном стекле.

* * *

Адам проезжает мимо знакомого кислородного бара. Вспоминает свои ощущения: вдыхаешь – и кажется, будто напряжение оставляет тебя, мускулы расслабляются. Два доллара за час у стены. Адам слышал, будто такие бары есть в большинстве городов: кислород – противоядие от всего.

Он понятия не имеет, правдивы ли эти слухи. За всю свою жизнь не был ни в одном городе, кроме Блэкуотера. «Слишком опасно», – твердил Фрэнк. Когда в городе появляются чужаки, тут же начинаются стычки между бандами. Адам видел это в Блэкуотере. Чужаков здесь терпят в одном-единственном случае.

На гонках.

Адам проезжает мимо бара, откуда то и дело вываливаются пьяные байкеры, накачавшиеся «Реактивным топливом». Раньше он недоумевал, что их заставляет так напиваться и ломать себе жизнь.

Теперь ему плевать.

Он катит дальше. Сворачивает в переулок и едет задворками. Его дело выжить.

Не нарываться на неприятности. Подключиться. Дотянуть до стартовой черты.

Адам пробирается к мотомастерской, то и дело поглядывая по сторонам. Нервы напряжены до предела. Но Кейна нигде не видно. И «Скорпионов» тоже. Да и откуда им тут взяться? Кейн больше носу не покажет, а «Скорпионы» появляются тогда, когда их не ждешь. Когда совершенно не хочешь их видеть.

Так что Адам рад, что их нет. Он сам не знает, как бы среагировал на их появление. И не уверен, что смог бы сдержаться. Сил уже нет.

Не высовывайся. Сиди тихо. Только так можно выжить.

Старая мантра Фрэнка, похоже, исчерпала себя.

* * *

– Снова ты, – говорит Сэди, глядя на Адама сквозь солнцезащитные очки. Она стоит в дверях мотомастерской, прислонясь к дверному косяку. Падающий сзади свет подчеркивает гибкость ее тела, так что она кажется воздушной. Бесплотным духом. Даже еще нереальнее.

Адам стоит на крыльце у вывески, как вчера. Но на этот раз все иначе.

– Заплатить пришел, – продолжает Сэди. И это не вопрос.

Он действительно хочет заплатить. Но не просто отдать деньги за гонку. Он пришел отдать последнюю дань мертвым. Справедливости. И мести.

Адам протягивает деньги.

Сэди смотрит на банкноты. Не говоря ни слова, берет их. Не пересчитывает. Вынимает из кармана бумажник и прячет туда купюры.

Подойдя ближе, Адам понимает, почему Сэди в очках. Под правым глазом у нее чернота. Кожа опухла. Синяк. Она, должно быть, заметила, потому что отодвинулась от двери и инстинктивно прикрыла щеку рукой.

– Твой байк не мешало бы подремонтировать, – замечает Сэди, разворачивается и возвращается в мастерскую, гибкая и стройная. – Иди за мной.

Адам катит «лонгторн» следом за Сэди, не сводя с нее глаз.

Прав был тот «Скорпион»: она пантера.

Ему как-то довелось видеть пантеру. Через Блэкуотер проходил бродячий цирк. Артисты разбили на улице самодельный шатер, и Фрэнк поднял Адама повыше, чтобы тот смог посмотреть представление. Мальчику запомнились размалеванные клоуны с кривыми улыбками – они ему не понравились – и воздушные акробаты, которые показывали рискованные трюки на мотоциклах на проволоке, натянутой высоко над землей. Был там укротитель с кнутом и худющей пантерой – кожа да кости. Янтарные глаза зверя горели тихой яростью. Она мерила шатер шагами с таким видом, словно она тут главная, несмотря на ее жалкий вид.

Адам следует за Сэди и думает о пантере. Та гигантская кошка держалась с достоинством.

Он мотает головой. Он прекрасно понимает, что надо забыть Сэди. Выбросить из головы. Она же сама говорила. Выбор сделан: он решил заплатить. Да и к тому же она все равно не его девушка.

Адам вспоминает, как Сэди смотрела на Кейна, и на душе у него темнеет.

* * *

Мотомастерская устроена как склад. Открытое пространство, два этажа в высоту и почти сотня метров в длину. Одно из немногих зданий в Блэкуотере, где есть электричество: ток подается с ветряков. Вдоль потолка тянутся длинные мерцающие трубки, заливающие пространство искусственным синим светом.

В дальнем конце – огороженный с трех сторон кабинет. Туда-то Сэди и ведет Адама.

В мастерской кипит работа. Клиенты – большинство из них ровесники Адама, некоторые чуть моложе, другие не намного старше, – снуют по бетонному полу. Тяготы соревнований по плечу лишь молодым. Старикам тут делать нечего. Адам не припомнит, чтобы кто-то старше девятнадцати выиграл гонку.

Он смотрит, как юные хозяева мотоциклов возят свои фамильные реликвии туда-сюда по мастерской. «Сайдвиндеры», «блэкторны», «рокхопперы», «снейкчармеры», «скорчеры», «дюнблейзеры», «санблейзеры», «бэктрейлы», «даймондбэки», «сэндтреккеры», «дезерткроулеры»… и прочие, прочие, прочие.

На самих владельцев Адам старается не смотреть. Не поднимая глаз, шагает за Сэди.

В мастерской стоит лязг и стук молотков. Трое смазчиков на низких деревянных скамеечках обрабатывают колесные спицы и прочие механизмы. Повсюду валяются детали мотоциклов, пахнет резиной и маслом. Волна запахов и звуков окатывает Адама.

Сэди забирает у него мотоцикл, нечаянно касаясь руки Адама, но не замечает этого. Поворачивает руль «лонгторна», приподнимает мотоцикл. Крутит колеса. Садится на корточки, чтобы осмотреть передачи. Хмурится, цыкает. Выпрямляется, вытирает лоб тыльной стороной ладони и смотрит на Адама. Лоб у нее в масле.

– Не мотоцикл, а развалюха, – бросает Сэди. – Подвеска пробита. Переключение передач треснуло. Тормозные диски болтаются. И это я только начала.

Адам моргает. Он не знает, что сказать.

– Ты можешь это починить?

– Разумеется. Это же мотоцикл.

Лязг и стук молотков эхом отражается от стен. Склад пульсирует от грохота.

– Тебе нужно снаряжение, – перекрикивает шум Сэди. – Иди туда.

Вдоль всей дальней стены тянется клетка, которую запирают на висячий замок. Шириной шагов в десять. Она битком набита всевозможными принадлежностями для мотоциклов. Тут и сиденья, и спицы, и цепи передач. Камеры покрышек и шины с внедорожными протекторами. Хромированные шипы: длинные, прочные, с острыми концами. Ящики с разнообразными болтами, шайбами, шестигранниками, хомутами. У Сэди есть все, что только может понадобиться байкеру. На острых крюках гроздьями висят защитные очки. Упаковки с провиантом. Клейкая лента. Шлемы. Воздушные маски. Теплозащитные одеяла.