Текст книги "Дитя мое"

Глава 5

Джека разбудил шум заводящегося мотоцикла соседа. Застонав, он перевернулся с одного бока на другой и накрыл голову подушкой. Спустя несколько мучительных секунд любимый мотоцикл Крейга Фарли, надсадно ревя, умчался по улице прочь. Вскоре рык затих до едва слышного вдалеке урчания.

Ночная гроза рассеялась, а вот сильный ветер продолжал хлестать по стенам дома покрытыми листвой ветвями деревьев. Утреннее солнце пробивалось сквозь нависшие над домом кроны. Солнечный свет окрасил шторы желтоватыми пятнами, отбрасывая на противоположную окну стену замысловатые тени.

Приоткрыв глаза, Джек взглянул на часы. Шесть часов двадцать минут. Перевернувшись на спину, он мысленно перебрал все то, что ему сегодня предстояло сделать. Учитывая силу ветра, тренировочный полет с Тоддом Крайтоном, назначенный на десять часов утра, придется отменить. Тодд был сыном мэра. Этот долговязый подросток, ученик старших классов, был явно влюблен в скорость. Учитывая поперечную составляющую бокового ветра и скорость в двадцать узлов, подобное испытание не под силу новичку, даже такому рисковому, как Тодд. Обычно парень приезжал на аэродром на старом «джи-ти мустанге» отца – грохочущем монстре, состоящем из сверкающего на солнце металла и угрожающих углов.

Будучи владельцем авиашколы «Хайе Граунд», имея в подчинении несколько летчиков-инструкторов, Джек мог сам выбирать, когда работать. Иногда за неделю он удосуживался налетать не более пяти-десяти часов, особенно во время летних каникул, когда ему приходилось больше времени проводить с Натти.

Откинув одеяло, Джек нетвердой походкой направился в ванную комнату. Несколько минут спустя он оттуда вышел. Взгляд его остановился на постели. Ужасно захотелось вновь на ней растянуться.

«Всего минуточку», – искушал он себя.

С кухни, располагавшейся на первом этаже, доносились разнообразные звуки: звякали ложки и гремели тарелки, приглушенно стукнула дверь холодильника, раздались тихие смешки Натти. Обоняние Джека уловило запахи жарящейся яичницы и оладий. Где-то на заднем фоне восприятия звучала музыка, передаваемая местной христианской радиостанцией.

Присев на кровать, Джек потянулся к лампе. Рука его нащупала тоненький, всего в две страницы, буклет с биографией Джорджа Мюллера, священника XIX столетия, который растил и воспитывал сирот, полагаясь лишь на свою веру и молитву. Никогда он не попросил у мирян ни цента благотворительных взносов.

Однажды Мюллер провел ночь в горячей молитве. Когда свет рассеял тьму, еды в кладовой так и не прибавилось. Не желая впадать в уныние, священник усадил сирот за пустым столом, уверенный, что их глубокая вера способна творить чудеса. Не колеблясь ни секунды, Мюллер повелел собравшимся склонить головы и поблагодарить Всевышнего за хлеб наш насущный. Спустя мгновение в дверь дома постучали. Как и следовало ожидать, сироты в тот день сытно поели.

Джек прикрыл глаза и начал шептать молитвы, прося мудрости и руководства в делах, заранее благодаря Бога за ответы. Он помолился за Натти, Лауру и Сан, попросил у Бога лучшего понимания текущих проблем, с которыми сталкивалась его воспитанница, закончив молитву как обычно: «Что бы ни случилось, не позволь мне не оправдать доверия Натти».

Как только Джек закончил молитву, в дверь тихо постучали.

– Что, дорогуша?

В проеме появилась головка Натти с растрепанными волосами. На девочке был зеленый халат. На ногах – домашние тапочки в виде лягушат.

– Завтрак подан.

Толкнув дверь локтем, Натти внесла поднос с яичницей, оладьями и половинкой банана.

Джек, оттолкнувшись от матраса, выпрямил спину и теперь сидел ровнее.

– С какой стати?

– Ты все не спускался, вот я… – запнувшись, Натти выдала другую версию: – Вообще-то это все Лаура. Она решила, что ты слишком устал, поэтому не можешь спуститься.

Дядя оглядел поднос в поисках столовых приборов.

– Лаура, значит?

Натти проследила за его взглядом.

– Я сейчас!

Девочка умчалась, оставив дядю гадать, что же она задумала на этот раз. Вскоре Натти, запыхавшись, влетела в спальню, принеся столовые приборы и стакан апельсинового сока с мякотью. Она красиво расставился все на подносе, явно намереваясь сервировать завтрак должным образом.

– Передай Лауре, что я высоко оценил ее предупредительность.

Возвращаясь к двери, маленькая зеленая амфибия просияла.

– Передам! Обязательно передам! – обернувшись, заверила девочка. – Ой! Почти забыла! Лаура заваривает твой кофе. Он пока стекает в ту… штуковину. Когда перестанет стекать, я его тебе принесу.

Девочка убежала, оставив дядю завтракать в одиночестве. Ночная трапеза, состоявшая из мороженого, не пошла ему впрок. Добросовестно отведав всего понемногу, мужчина решил перевести дух.

«Мне уже далеко не двадцать», – подумал он.

Натти вернулась, неся чашку с кофе, поставила ее на поднос, понюхала, сказала: «Фи!» и удалилась.

Джек молча выпил кофе, а затем облачился в халат с ромбовидным узором из разноцветной шерсти на гладком фоне, тот самый, который Сан, как и многое другое, грозилась сжечь. Выйдя в коридор, он посмотрел сверху на то, что делалось внизу. Ему пришлось прищуриться из-за яркого солнечного света, проникающего в дом через высокие окна в противоположной стене.

Внизу, за длинным кухонным столом, сидела Натти: локти упираются в столешницу, ладони поддерживают подбородок. По сторонам расположились ее пушистые любимцы. Лаура, одетая в платье цвета спелой сливы и такой же передник, улыбнулась ребенку и поспешила дальше к своим делам. Она положила два ломтика бекона на сковороду с длинной ручкой. Те зашипели, разбрызгивая во все стороны жир. Запах жарящегося мяса тотчас же донесся до него. Любимое лакомство Натти, стоящее, пожалуй, сразу же после «Поп-тартс».

Дядя с минутку понаблюдал, как Натти, оживленно жестикулируя, болтает с няней. Она так размахалась, что случайно сбросила со стола очередной свой список. Листок бумаги упал на пол. Лаура нагнулась и подобрала бумажку. Натти продолжала болтать. Лаура то и дело оборачивалась к ней, отвечая на слова девочки улыбкой, кивком головы либо нахмуренным от удивления лбом.

У Джека потеплело на сердце. Лаура не просто слушала Натти, она старалась с головой окунуться во внутренний мир своей воспитанницы. Она никогда не смотрела на Натти свысока. Няня даже знала имена и «характеры» всех игрушек девочки, а их было никак не меньше сотни. А еще Лаура могла воскресить в памяти почти дословно любой из многочисленных списков, составленных Натти.

Вскоре после удочерения девочки брат и его жена поместили на доске приходской церкви объявление, в котором говорилось, что им нужна приходящая няня и домоправительница в одном лице. Спустя несколько дней Лаура появилась на пороге их дома.

– И представь только: она умеет водить машину, – сообщил Дэнни брату во время одной из их редких телефонных бесед. – Ты слышал о женщине из амишей на колесах? Я, признаться, нет.

В то время Джек о таком не слышал, хотя и знал о существовании нескольких общин амишей, которые позволяли своим членам владеть автомобилями. К ним, в частности, относилась семья двоюродного брата Лауры. Эти бичи-амиши[10]10
  Ветвь религиозного течения амишей, отличающаяся менее строгими требованиями к пастве. Названа в честь основавшего ее епископа Мозеса М. Бичи (1874–1946). (Примеч. ред.)


[Закрыть] проживали к юго-востоку от Вустера в Эппл-Крик. Именно у них в то время жила Лаура.

Дэнни рассказал брату, что няня Натти родилась и воспитывалась в довольно консервативной общине округа Ланкастер до тех пор, пока ее оттуда не изгнали.

– А что случилось? – поинтересовался Джек, но ничего конкретного не узнал, так как брат не желал лезть в чужие дела.

Лаура прекрасно поладила с Натти, и этого вполне хватало. Джек, впрочем, придерживался того же мнения, что и старший брат. По прошествии стольких лет он так и не удосужился побольше узнать о молодой женщине, ведущей его домашнее хозяйство и с таким пониманием и любовью заботящейся о нуждах Натти.

К сожалению, туманное прошлое Лауры и ее изгнание из общины старого обряда вызывали нешуточное любопытство у Сан. Сестру Джека словно магнитом притягивало ко всему таинственному, имеющему отношение к чьей-нибудь семейной драме.

«Наша сестренка любит дразнить медведя лишь для того, чтобы услышать его рычание», – как-то пошутил на ее счет Дэнни.

– Конечно, ее изгнали, но амишем она от этого быть не перестала, – выразила свое мнение Сан. – Не похоже, чтобы она превратилась в обычную американку.

– Она член общины бичи-амишей, – пояснил Джек.

– Какая разница? – подняв глаза к небу, произнесла сестра. – Почему она не покается в своих грехах и не вернется?

«Я рад, что она не кается», – подумал Джек.

В противном случае Лаура давно бы воссоединилась со своей общиной, а им пришлось бы обходиться без ее услуг. Конечно, это было эгоистично с его стороны, но неразрешенные проблемы Лауры в отношениях с родней благотворно отражались на нем и Натти. В конце концов, какое кому дело? Джек уже не мог представить себе жизнь без Лауры. Что же до изгнания, то амиши могут выгнать человека из общины за самые нелепые проступки, например за шляпу с узкими полями, мобильный телефон либо запрещенную учетную запись в «Фейсбуке».

Какие бы тайны ни скрывала Лаура, ее поведение совсем не соответствовало тому, чего ожидаешь от изгнанного из религиозной общины человека. Для того чтобы тебя изгнали, ты должен быть бунтовщиком, а Лаура Маст отличалась мягкостью характера и смирением.

Джек стоял, прислонившись к перилам ограждения. Лаура подняла взгляд.

– Привет! Wie geht’s?[11]11
  Как дела? (нем.)


[Закрыть]

Джек поблагодарил ее за завтрак, и Лаура просияла.

Натти вскочила с места.

– Дядя Джек! Лаура ведет меня гулять в парк!

Дядя притворился, что огорчен.

– Опять?

– Да! – пронзительно вскрикнула девочка. – Опять! Опять! Опять! Я буду ходить в парк до тех пор, пока не постарею и не поседею, как ты!

Плотнее запахнув халат, Джек присоединился к компании, решив выпить еще одну чашку кофе.

Составляющая очередной список Натти указала ему на табурет подле себя.

– Подбери животик, дядя Джек.

Лаура отчищала рабочую поверхность плиты, время от времени вытирая пот со лба. Закончив, она отступила на шаг, уперлась руками в бока и окинула оценивающим взглядом результат своих усилий.

– Лаура сегодня в темно-синем, – заметила Натти. – Дядя Джек! Ей ведь идет темно-синий цвет?

– Не начинай, – тихо произнес ей на ухо Джек.

– Я только…

Лаура потупилась, словно разглядывала свою одежду.

– А-а-а-а… Цвет же не очень броский?

– Совсем не броский, – не сводя глаз с племянницы, ответил Джек.

– Дух захватывает! – высказала свое мнение Натти. – И-и-и… zimmlich[12]12
  Изрядно, довольно (разг. нем. амишей).


[Закрыть]… миленько…

Лаура сказала что-то своей воспитаннице по-немецки. Джек так и не понял, что именно. Натти бегло ответила ей. Он улыбнулся. У его маленькой девочки и ее няни есть свой непонятный ему язык.

Спустя некоторое время Лаура ушла наверх собирать белье для стирки.

Вернувшись, она пробежала глазами список продуктов, которые нужно купить в магазине.

– Особые пожелания есть?

– «Поп-тартс» закончились, – сказала Натти.

– Боюсь, что три штуки в день – это далеко не здоровая диета, – возразила Лаура.

Натти обиделась.

– Слышала? – попивая кофе, произнес Джек.

– Я люблю «Поп-тартс».

Лаура положила список на стол.

– Ладно, тогда все решено.

Она вышла в общую комнату.

Натти воспользовалась этим, чтобы в очередной раз пристать к дяде:

– Я вот подумала насчет свидания с Лаурой, дядя Джек. Можно будет пригласить ее на обед в ресторан.

Свидание.

– Забудь об этом, юная леди, и держи язык за зубами, если хочешь еще когда-либо в жизни полакомиться «Поп-тартс», – быстро прошептал в ответ Джек.

Сидевшая прямо девочка надула губки, набрала побольше воздуха в легкие и с шумом выдохнула. Они не сводили друг с друга глаз. Джек поднял брови. Натти негромко фыркнула.

– Юная леди…

– Просто дышу, – обиженно заявила девочка. – Что, подышать уже нельзя?

Отпив еще немного кофе из чашки, Джек, потянувшись, взялся за маленького игрушечного поросенка Натти. После этого поросенок зашагал к пустой тарелке девочки, в которой еще недавно была овсянка.

– Пожалуйста, не ешьте меня, мистер Фермер, – высоко, по-поросячьи взвизгнув, взмолился Джек.

Девочка захихикала. Вот и ладненько!

Она с радостью показала дяде список того, чем собирается заняться летом:

1) Катание на велосипеде,

2) купание в бассейне,

3) слушать вместе с Лаурой птичьи песни,

4) посещение лучшего кафе-мороженого,

5) игра на детской площадке в парке (5-й пункт, потому что мне уже почти 9).

– Амбициозный план, – дочитав до пятнадцатого пункта, сказал Джек.

Он притворился, что тщательно изучает список. От внимания дяди, впрочем, не укрылось, что слушать птичьи песни в компании с Лаурой Натти нравится даже больше, чем посещать кафе-мороженое или играть на детской площадке в парке.

– Это твоя копия, – объявила девочка.

– А где игра на рояле?

Натти нахмурилась.

– Лето же.

Джек рассмеялся и указал на располагавшееся под девятым номером желание заночевать у Ханны.

– Не помню, кто такая эта Ханна. Я должен знать всех родителей твоих подруг. Запомни это. Если я не одобрю, ничего не выйдет.

Улыбнувшись, Натти по-военному отдала честь.

– Так точно, капитан!

Наведя порядок после вчерашнего вечернего кинозала в гостиной, вернулась Лаура и, положив руку на плечо девочки, сказала:

– Сегодня будет жарко, дорогая.

Натти что-то ответила на пенсильванском диалекте немецкого.

– Можно надеть шорты, – поддержал няню Джек, упомянув между делом, что колибри не откажутся от сладенького.

– Jah, gut[13]13
  Да, хорошо (нем.).


[Закрыть].

Лаура с готовностью добавила в список покупок рафинад. Когда Джек допил свой кофе, женщина поставила чашку в посудомоечную машину.

Вернувшись к себе наверх, Джек принял душ и переоделся в джинсы и футболку. После он на часок засел в своем рабочем кабинете, располагавшемся в угловой комнате дома. В нем целая стена была посвящена истории авиации: сувениры, DVD-диски, плакаты со снимками самолетов… На единственной деревянной полке стояло несколько моделей.

Широкое окно выходило на поросший деревьями задний двор. На дубовом столе Джека кипами лежали счета, выписки из банковского счета и квитанции. Кружка с изображением Снупи-авиатора[14]14
  Снупи – пес, популярный персонаж серии комиксов, созданный художником Чарльзом М. Шульцем в 1950 году.


[Закрыть], подарок Сан, стояла справа. Вверх клубами поднимался пар. Третья чашка кофе за день. Он обычно ограничивался тремя чашками.

Некоторое время Джек работал в полной тишине, изучая отчет о прибылях и убытках его «Хайе Граунд Авиэйшен Инкорпорейтед» за прошедший месяц. Кое-какие цифры оказались ниже, чем он предполагал.

Заслышав стук в дверь, он приподнял голову и сказал:

– Открыто.

В дверном проеме возникла голова Лауры. Скромно улыбнувшись, она вошла и уселась на ближайшем к двери стуле. Так она всегда вела себя, когда нужно было обсудить с ним планы на будущую неделю и внести кое-какие изменения. Лаура убрала со лба выбившуюся прядку волос и немного нервно расправила складки своего чепца.

– Я забыла сказать, что сегодня меня подвез мой двоюродный брат Питер, – встретившись с Джеком взглядом, сообщила она. – Моя машина в ремонте.

Джек, небрежно махнув рукой, ответил на невысказанную просьбу няни:

– Я с радостью тебя подвезу, Лаура. Натти любит покататься за городом.

«Особенно если там живут амиши», – мысленно прибавил он.

На лице Лауры отразилось облегчение вместе со смущением. Джек сказал, что в два часа он должен заехать в школу. Надо будет обсудить успеваемость и поведение Натти. Лаура согласно кивнула головой. Женщина взглянула в свой блокнотик.

– Значит, продуктовый магазин, «Биллз Хардваре» и «Уолмарт», – прикусив губу, произнесла она. – Сколько денег можно потратить в этом году на цветы?

Каждый год землю вокруг дома обсаживали однолетними растениями, которые цвели летом.

– На твое усмотрение, Лаура.

– Denki… Спасибо.

Она покраснела.

Несмотря на долгие годы знакомства, Джек до сих пор находил ее застенчивость очаровательной.

– Я вот еще о чем подумала…

Лаура принялась излагать свои мысли насчет висячего сада перед домом.

– Пришла пора высадить новый. Тот, что у нас сейчас, я сажала еще тогда… давно…

– Замечательно, – согласился Джек. – Оставляю это на твое усмотрение.

Повернувшись на стуле, Лаура выглянула в щелку, не видно ли Натти поблизости, а затем плотно прикрыла дверь. Начиналась «приватная» часть разговора.

Подавшись вперед, Джек ввел няню в курс вечернего разговора с Натти, опустив, впрочем, то, кого девочка хочет видеть в качестве его жены.

Когда он умолк, Лаура на секунду закрыла лицо ладонями, а потом сказала:

– Это случилось вчера на детской площадке… – начала она свое печальное повествование.

Там играли одноклассницы Натти в сопровождении своих мам. Все было хорошо до тех пор, пока воспитанница не стала называть ее мамой. Не желая ставить девочку в неудобное положение, Лаура ей подыграла, но по дороге домой тактично объяснила, что, хотя она польщена, мамой Натти она не является, поэтому называть ее так девочке не следует.

Натти, казалось, восприняла ее слова спокойно, но по мере того, как день клонился к вечеру, начала выказывать признаки недовольства. Перед уходом Лаура попыталась с ней поговорить, но Натти отбросила все ее доводы.

– Не думаю, что это уж слишком ее тревожит, – сказал Джек.

– Надеюсь, что так оно и есть.

Лаура снова поправила чепец. Джеку вспомнились оброненные Натти вечером слова: «И она симпатичная, правда, дядя Джек?»

В прошлом внешний вид Лауры, ее одежда и отсутствие следов косметики на лице часто становились поводом посудачить, особенно в те дни, когда к нему в гости приезжала Сан. В свои двадцать девять лет Лаура Маст до сих пор не была замужем. В одежде она придерживалась традиций бичи-амишей: носила длинные невзрачные платья различных оттенков, а медового цвета волосы, расчесанные посередине на пробор, стягивала на затылке в тугой узел и покрывала особым «молитвенным» головным убором, по форме напоминающим чашу. Лаура называла его Kapp. В определенном смысле это было символом той размеренной жизни, которую вела Лаура. Словно свобода движений была ей строго воспрещена.

Впрочем, несмотря на всю свою скромность, платье не могло скрыть женственную округлость ее фигуры. Что же до ее красивых карих глаз, то они завораживали собеседника. Без сомнения, что-то в ней было, особенно когда Лаура улыбалась. В такие минуты казалось, что солнечные лучи, пробившись сквозь тучи, освещают землю.

Вот и сейчас, вдруг просияв, Лаура встала со стула и подошла поближе к стене, посвященной истории авиации. Взгляд ее остановился на сделанной Джеком полке.

– Ой! Я этого раньше не видела.

Джек проследил за ее взглядом. Он испытывал нешуточную гордость. Неудивительно, что прежде Лаура ее не замечала. Сделанную на заказ модель «Белл Х-1»[15]15
  «Белл Х-1» – экспериментальный самолет ВВС США, разработанный в 1946 году специально для исследования проблем сверхзвукового полета. Первый американский самолет с ракетным двигателем и первый в мире самолет, преодолевший звуковой барьер (14 октября 1947 года). (Примеч. ред.)


[Закрыть] с подписью Чака Йегера[16]16
  Чарльз Элвуд Йегер (род. в 1923 году) – американский летчик-испытатель, в дальнейшем генерал военно-воздушных сил США.


[Закрыть] он приобрел совсем недавно. Этот самолет получил известность благодаря тому, что первым преодолел звуковой барьер во время горизонтального полета.

Пока женщина, как завороженная, внимательно изучала новинку, сложив руки в молитвенном жесте, Джек рассказал об истории этой модели. Потом он указал на пустое место рядом с «Белл Х-1» и заявил, что оно предназначено для вещи с подписью Уилбура Райта[17]17
  Уилбур Райт (1867–1912) и его брат Орвил Райт (1871–1948) – американские летчики, изобретатели, авиаконструкторы, сконструировавшие, построившие и поднявшие в воздух первый в мире самолет. (Примеч. ред.)


[Закрыть].

– А что можно достать с его подписью? – тихо присвистнув, проговорила Лаура.

– Я видел его свидетельство пилота. Выставлено на продажу. Было бы неплохо приобрести, но слишком дорого. Я пока не могу решиться.

Лаура, отступив, окинула взглядом стену.

– Замечательно… Интересно знать, как человек научился летать.

Джек улыбнулся, радуясь ее почти детской непосредственности. Насколько ему было известно, Лаура никогда не поднималась в воздух. Он почувствовал легкий укол вины. Пусть амишам запрещает летать их вера, но он так ни разу и не удосужился предложить Лауре отправиться в полет вместе с ним.

А потом в дверь ворвалась Натти.

– На что вы смотрите? – спросила она, а потом насупилась. – А-а-а… самолет…

Девочка сложила руки на груди и вопросительно приподняла брови.

– Мы поедем за покупками или нет? Я тут из кожи вон лезу от нетерпения…

Джек рассмеялся. Лаура без пререканий последовала за Натти из кабинета. Спустя несколько секунд в комнату вновь вбежала девочка и поцеловала дядю в щеку. Джек послал ей воздушный поцелуй. Натти рассмеялась, помахала рукой на прощание и убежала.

Глава 6

Когда закончилась смена, Келли, не мешкая, попрощалась с Хейли и отправилась прямиком в свою маленькую квартирку, расположенную в перестроенной мансарде видавшего лучшие дни дома Агнессы Браун. Внутри вечно стоял запах эвкалипта, так как хозяйка дома злоупотребляла освежителем воздуха.

Келли долго стояла под горячим душем, пытаясь смыть воспоминания о ночной смене и неожиданной встрече с Мелоди. Позже, в спальном углу своей единственной комнаты, она переоделась в длинную, до колен, белую футболку, опустила жалюзи на окне и легла в постель. Надвинув на глаза специальную маску для сна, она накинула на голову одеяло. Обычно больше четырех часов подряд Келли не спала, но сегодня она надеялась на чудо.

«Пять часов станут подарком судьбы», – думалось ей.

Как обычно, заснуть было непросто. Она лежала без сна пару часов, прежде чем впала в забытье вследствие полного истощения физических и душевных сил. Во втором часу дня зазвенел мобильный телефон, который Келли забыла выключить. Раздраженная и безмерно уставшая женщина решила не отвечать на звонок, но спустя несколько минут любопытство взяло верх. Сорвав с глаз маску, она взглянула, кто звонит. «Должно быть, лабораторные анализы готовы», – мелькнула мысль. Келли почувствовала сильное волнение.

Она тотчас же перезвонила. Ответила ей Кара, служащая лаборатории, которая за долгие годы стала ее хорошей знакомой.

– Вы могли бы отсканировать результаты и переслать мне по электронной почте?

Кара согласилась, однако предупредила, что на это уйдет не менее часа.

– У нас тут запарка.

Келли, протирая заспанные глаза, передумала и сказала:

– Знаете что… я лучше подъеду.

Нажав на кнопку отбоя, она уселась на краешке кровати. Настроение вполне боевое. Наконец-то! Долгая поездка в Малибу и обратно, из которой она вернулась менее трех суток назад, должна дать ответ на тревожащий ее вопрос.

Пройдя в небольшую кухоньку, Келли выпила немного безвкусного кофе и отыскала нечто похожее на бейгл[18]18
  Бейгл – кольцеобразная выпечка из предварительно обваренного дрожжевого теста. (Примеч. ред.)


[Закрыть]. Достав из холодильника немного сырковой массы, она размазала ее по хлебу и на ходу перекусила. Пообещав себе питаться более сносно с завтрашнего дня, Келли вернулась в комнату, переоделась и вышла во двор к своей «тойоте». К счастью, Центр лабораторного тестирования находился всего в десяти минутах езды отсюда. Заведя автомобиль, Келли крепко вцепилась в руль, стараясь унять нахлынувшее волнение.

«Успокойся, Кел», – сказала она себе.

В Центре лабораторного тестирования Келли обнаружила Кару за столиком в приемной. Та отвечала на звонки клиентов. На дешевых сиденьях расположились многочисленные посетители: кто-то собирался пройти тесты, связанные с профессиональной деятельностью, кого-то привели проверить на наркотики, кто-то решил подобрать подходящую диету.

Зажав телефонную трубку между головой и плечом, Кара потянулась себе за спину и передала Келли простой конверт для деловой корреспонденции с надписью «Лабораторные анализы» в нижнем правом углу и сделанной рукой Кары пометкой «Келли Мейнс».

В животе у Келли запорхали бабочки. Вернувшись к своему автомобилю, она положила конверт на пассажирское сиденье рядом с собой и поехала к ближайшему парку. «Там тихо», – подумала она.

Келли заметила подходящее местечко возле кустарника. Солнечный свет струился сквозь стекла автомобиля. Машина двигалась. Кондиционер работал на полную мощность. Выключив радио и притормозив, Келли посидела немного, собираясь с мыслями.

«Ну вот, теперь надо взглянуть», – пронеслось у нее в голове.

Она улыбнулась, стараясь дышать ровнее, и вновь включила музыку. Старая песня группы «Sixpence None the Richer» заглушила шум вентилятора кондиционера. Сильный порыв ветра обрушился на борт «тойоты». Казалось, что машина качается на ветру.

«Распечатай», – велела она себе.

Наконец она открыла конверт, вытащила оттуда сложенный вдвое отчет о ДНК-экспертизе предполагаемого материнства и начала читать. Опустив ту часть отчета, в которой говорилось о генетической системе и расположении хромосом, Келли перешла к заключительной части. Слова в конце абзаца ударили, словно кулак, целящийся в живот. Она едва не задохнулась от горького разочарования.

«Келли Мейнс не может быть биологической матерью Сидни Мор».

Она набрала в легкие воздух, а затем нерешительно выдохнула. Костяшки пальцев, вцепившихся в руль мертвой хваткой, побелели. Сильный ветер пригнал тучу, заслонившую солнце. Гнетущая тень надвинулась на парк.

Не может быть…

Еще одна неудача. Сидни Мор – не ее дочь.

В дело вступили старые механизмы самоуспокоения, выработанные за годы несчастий.

– Разве я не готова к такому повороту событий? – вслух произнесла Келли. – Все нормально.

Вот только она все поставила на кон ради этого отчета. Келли жаждала компенсации за все восемь лет безрезультатных поисков.

«Я верую, – принялась она молиться. – Нет ничего невозможного».

Келли прикрыла глаза. Слезы потекли по ее щекам.

«Все будет хорошо», – принялась уверять себя она.

Достав мобильный телефон, Келли позвонила Эрни, своему частному детективу.

Когда он ответил, женщина сразу же выпалила самую суть:

– Неудача, Эрни. Мы продолжаем.

До слуха Келли отчетливо донесся тяжелый вздох мужчины.

– Она внешне очень похожа на меня, серьезно, Эрни… больше, чем другие. У нее мои волосы и глаза, а еще веснушки…

Эрни молчал, обдумывая услышанное. Келли с раздражением вздохнула.

– Ты держишь себя в руках?

Она чувствовала себя раздавленной, но лишь пренебрежительно фыркнула.

– Готова продолжать.

– Я не о том… Ты высыпаешься?

– Вполне, – покривила душой Келли.

Она уже много лет не высыпалась.

Вновь воцарилась тишина.

– Я выдержу, Эрни.

– Ладно. Я напал еще на один след.

Она кивнула, испытывая нешуточное облегчение. Еще один след. Они снова сели на поезд, который мчится без остановки уже целых восемь кошмарных лет.

Впервые она повстречала Эрни Мейерса в церкви. Он был полицейским в отставке, и его брат, как она впоследствии узнала, когда-то работал в ЦРУ. Насколько Келли могла судить, Эрни продолжал сотрудничать с правительством, хотя она не понимала, в каком качестве. Он сам не говорил, а она не спрашивала.

Занятый теперь неполный рабочий день, Эрни предложил помогать ей в свободное время «обходить острые углы» за «гонорар». Гонорар, однако, оказался немаленьким: несколько тысяч в месяц.

Сначала Келли ходила от двери к двери и, не испытывая и тени стыда, просила денег, демонстрируя в качестве доказательств правдивости своих слов вырезки из газет. Она выступала в церквях, рассказывала, как не утратила веру, несмотря на жизненные невзгоды, а после этого пускала поднос для пожертвований по кругу. Иногда Келли просто стояла на углу улицы с табличкой «Помогите мне найти моего ребенка Эмили».

Благодаря молитве и участию церковной общины в ее делах выпадали дни, когда надежда и вера в успех струились в ее душе, подобно полноводному Ниагарскому водопаду. «Сегодня я смогу ее найти!» – думала она.

Келли даже основала некоммерческую организацию «Найдем мою Эмили», на веб-сайте которой давала полный отчет о своих тратах, чтобы ни у кого не возникло подозрений, будто она спустила хотя бы цент на личные нужды.

Со временем Келли собрала более четверти миллиона долларов, но теперь из этой суммы почти ничего не осталось. Постепенно взносы иссякли. Причины этого таились отчасти в экономических проблемах страны, отчасти в прошедших со дня пропажи Эмили годах. Люди просто переставали верить в успех поисков, поэтому никто не давал денег.

К счастью, два года назад пожилая супружеская пара взяла Келли под свое крыло. Чет и Элоиза были сердобольными миллионерами, занимающимися благотворительностью. Без их помощи и сострадания Келли давно утратила бы надежду, а ее материальные средства полностью исчерпались бы.

– Мне нужно еще немного времени, – продолжал Эрни. – Тебе понравится эта малышка, но я не хочу давать ложных надежд. Надо еще все перепроверить.

– Хорошо. Я подожду.

– И… Мне неприятно об этом упоминать, но у меня осталась всего лишь пара сотен долларов на расходы.

Помолчав, Келли сказала:

– У меня сейчас немного… Могу дать то, что есть…

– Все нормально, дорогая. Я подожду.

– Нет, лучше я…

– Тсс… – шикнул Эрни, словно капризный, но любящий дед. – Я тебя не оставлю, даже если возникнет нехватка в деньгах. Делать свое дело мне будет в таком случае труднее, но я не отступлюсь, пока ты сама этого не попросишь.

– Спасибо, Эрни. Ты… – Она запнулась, тронутая его великодушием. – Не знаю, что бы я делала без тебя.

– Мы ее обязательно отыщем, Келли. Обещаю тебе.

Вернувшись домой, Келли остановилась в дверном проеме, окидывая взглядом знакомую обстановку. Теперь сайт оставался единственным ее вкладом в поиски дочери. Всем остальным занимался Эрни. Она просто не могла позволить себе ничего не делать. В противном случае ее душевные терзания не имели бы границ. К тому же Келли все еще лелеяла надежду, что однажды получит по электронной почте сообщение следующего содержания: «Добрый день! Мы видели ребенка, который, судя по всему, является вашей дочерью».

«Не исключено, что так и будет», – думала она.

Много лет назад Келли вступила в несколько групп поддержки. Одна была местная, с членами остальных она общалась по Интернету. Эти люди научили ее, как справиться с горем, как не сломаться и продолжать жить дальше. Вот только они так и не научили ее, как смириться со своей утратой. Она просто отказывалась смиряться. Ей не нужны были подруги, которые пытались ее утешать. Келли просто хотела вернуть свою дочь.

«Главное – достать денег», – напомнила она себе.

Впрочем, просить Чета и Элоизу о помощи она сейчас не могла. Они и так потратили на нее слишком много.

Направившись на кухню, Келли налила немного газировки в стакан со льдом. Надо чем-то занять желудок. Молясь о том, чтобы Бог даровал ей мудрость, она, с трудом ступая по комнате, добралась до компьютера. Прикосновение к мышке высветило на экране заставку: Эмили в возрасте одного месяца смотрит на камеру. Несколько минут Келли занималась тем, что рассматривала другие фотографии: Эмили в возрасте шести недель в миленьком розовом ночном комбинезоне, Эмили тянется ручками к яркой развивающей игрушке «Русалочка»… Больше всего Келли нравился снимок, где ее и Эмили запечатлели щека к щеке.

Последний снимок был сделан за сутки до того рокового дня, когда ее жизнь изменилась самым кардинальным образом. Это случилось в октябре. Она проснулась в предрассветный час, стараясь припомнить, плакала ли Эмили ночью. Нет, не плакала. Ее милая девочка и рта не открыла в течение ночи. Почему?