Текст книги "Дитя мое"

Глава 9

Сан уехала, а Джек и Лаура задержались в парке до тех пор, пока мамочки не начали подзывать своих детей, готовясь расходиться. Около пяти часов, напрыгавшись по искусственным камням, заскучавшая Натти наконец подошла к их скамейке. Джек как раз просматривал на планшете национальные новости, а Лаура все вязала и вязала.

И глазом не моргнув, Натти попросила свозить ее в «Бургер Дайв». Девочка обожала эту закусочную, находившуюся, правда, в двадцати минутах езды от парка.

– Поедешь с нами? – повернувшись к Лауре, предложил Джек.

Натти просительно захлопала ресницами. Няня с благосклонным видом согласилась.

Они расположились на переднем сиденье пикапа Джека. Натти втиснулась между Лаурой и дядей. Как и на том своем рисунке, девочка излучала счастье, болтая без умолку, рассказывая одну смешную историю за другой. Когда они подъехали к заведению, Натти, не выходя из машины, заказала куриные наггетсы и большой шоколадный коктейль.

– Лучше будет к такой диете не привыкать, – подмигнув девочке, сказал Джек. – Это лето – лето зеленых салатов.

– Вместо красных салатов, – хихикнула Натти, переводя взгляд на Лауру. – Пищей навынос тоже можно себя побаловать изредка. И Лаура так говорит.

Она толкнула девочку локтем.

– Ты сдала меня с потрохами, Lieb[23]23
  Милая (нем.).


[Закрыть].

– Просто говорю…

Заказав себе рыбное, Джек повернулся к Лауре.

– Ничего, – ответила та. – Denki.

Натти тотчас же отрицательно замотала головой и, обращаясь к няне, затараторила на немецком. Лаура что-то ответила. Вздохнув, женщина еще раз взглянула в меню.

– Ну… может…

– Может, наггетсы? – предложила Натти. – К ним подают разные соусы… Соус барбекю, медовая горчица, чили, фермерский соус, чипотле[24]24
  Чипотле – мексиканская приправа, представляющая собой копченый красный перец халапеньо.


[Закрыть], но больше всего мне нравится шоколадный солод!

– Шоколадный солод? – удивился Джек.

Лаура едва слышно рассмеялась. Глаза ее сверкали.

– Наггетсы будет gut[25]25
  Хорошо (нем.).


[Закрыть].

Натти обрадовалась и принялась уговаривать дядю заказать всех соусов понемногу на пробу. Когда принесли заказ, они поехали по автомагистрали, ведущей в Эппл-Крик. Недалеко от того места, где шоссе переходило в Мейн-стрит, от автострады ответвлялась дорога, ведущая к белому дощатому домику семьи двоюродного брата Лауры. По сторонам от нее располагались живописные фермерские строения.

Натти со вкусом поедала свои наггетсы, уговаривая Лауру попробовать все, а потом выбрать самый лучший и тот, который займет второе и третье места.

Лаура отхлебнула обожаемого Натти шоколадного коктейля и с одобрением произнесла:

– Неплохо.

– Твоя очередь, – сказала девочка Джеку, поднося дяде ко рту наггетс, который предварительно погрузила в шоколадный солод.

Джек открыл рот и с видимой неохотой принялся жевать. Совсем неплохо… вернее, очень даже вкусно.

– Я же говорила! – воскликнула Натти.

Они с Лаурой хлопнули друг друга по ладоням и вновь затараторили что-то по-немецки.

«Может, стоит начать учить их язык», – подумал Джек, сворачивая на подъездную дорожку, возле которой был установлен знакомый ему черный почтовый ящик с выведенной на нем белой краской надписью «Питер и Ломи Тройер». По пыльной дороге автомобиль подкатил к неказистому фермерском дому на опушке небольшой рощи. Выкрашенный в белый цвет деревянный домик с уютной верандой окружали клумбы с анютиными глазками разнообразных оттенков, львиным зевом, алыми и белыми петуньями. Без сомнения, эти цветы высадила здесь Лаура. С противоположной стороны дороги виднелись амбар и конюшня. Рядом с ней стояла машина Лауры. Видимо, двоюродный брат выкатил ее наружу и теперь чинил.

Джек приоткрыл дверцу автомобиля, впуская внутрь салона легкий ветерок. Натти выскочила наружу и направилась к недавно купленным шетландским пони, ни на секунду не умолкая, все время что-то рассказывая Лауре.

Зайдя в конюшню, Джек застал племянницу и ее няню перед молоденькими пони. Две лошадки тыкались своими мягкими мордочками девочке в раскрытые ладони.

– А где их мама? – несколько охрипшим голосом поинтересовалась Натти.

Джек взглянул на Лауру. Та в ответ чуть улыбнулась.

– Она в полях, – тихо произнесла Лаура. – Им и так неплохо… Jah…

На обратном пути в Вустер Натти показалась дяде необычно тихой, молчаливой. Племянница, должно быть, уже скучала по няне. Джек принялся обдумывать, как бы поосторожнее затронуть в разговоре с Натти тему, имеющую непосредственное отношение к ее рисунку.

– Чем займемся вечером? – спросила Натти.

Девочка скрестила ноги и принялась выстукивать барабанную дробь на коленях.

Джек положил руку племяннице на плечо. Пришло время для серьезного разговора.

– Сегодня я был в школе… – начал он.

– С учительницей разговаривал?

– Да… а еще с психологом.

Девочка скривилась.

– И что они обо мне говорили?

Джек хмыкнул.

– Разные глупости, – сворачивая на автостраду, произнес он. – Между прочим, они поздравили меня с предстоящим бракосочетанием.

Повернув голову к дяде, девочка нахмурилась.

– Что такое бракосочетание?

– Свадьба.

– Ой!

Девочка зажмурилась. Казалось, она немного испугалась. Натти махнула рукой вправо.

– Вот тут живет двоюродная сестра моей подруги Мэдисон… А папа с ними больше не живет…

Она шмыгнула носом, но Джек не собирался давать племяннице повод свести разговор на нет.

– Твои учителя почему-то уверены, что мы с Лаурой скоро поженимся.

Натти надула губки.

– Ты, случайно, не знаешь, кто надоумил их?

– Ну… да…

– Вам следует кое-что объяснить мне, юная леди.

– Ну… А что тут плохого?

– Как по мне, это очень плохо.

– Извини, – тихо произнесла Натти.

Джек видел, с каким трудом далось племяннице это извинение.

Прошло несколько минут. Автомобиль свернул на улицу, ведущую к их дому.

Натти вновь махнула рукой и произнесла:

– А здесь живет моя учительница музыки миссис Адлер.

– Натти!

– Мне кажется, я просто повторила то, что мне сказал Иисус, – прошептала девочка.

– Поясни.

– Помнишь, что на прошлой неделе сказал пастор Ал? «Когда молишься, молись так, словно ты уже получил то, чего просишь у Иисуса».

– Гм-м-м…

– Вот я и решила, что буду вести себя так, словно то, о чем я прошу Иисуса, уже исполнилось. Мне хочется, чтобы ты, дядя Джек, женился на Лауре.

Натти просияла, очень довольная тем, как ловко вывернулась.

– А ты смышленая.

– Да, – кивнув головой, согласилась Натти.

Джек вспомнил о Джордже Мюллере, человеке веры, биографию которого недавно читал. Как бы он объяснил восьмилетнему ребенку, где проходит граница между верой и игрой на вере?

– Так у Бога милости не просят, – укоризненно произнес Джек.

– Ладно. Я больше не буду, – легко пообещала Натти.

Это ее «больше не буду» всегда прежде удовлетворяло дядю, и он прекращал отчитывать девочку за плохое поведение.

– Не будешь больше что?

Девочка скрестила пальцы, скрепляя тем самым свое обещание.

Джек вздохнул.

«Ладно. Не буду больше», – подумал он.

Мужчина вспомнил, как Натти однажды при нем спросила Лауру, о чем следует молиться. Няня дала вполне разумный ответ: «Господь дает нам то, о чем мы просим, но Он не может изменить наш характер. Характер – это то, что мы сами создаем во славу Бога. Характер куется верой, упорством и добрыми поступками».

– Меня в наказание не посадят в чулан? – пошутила Натти.

– Нет, – погладив племянницу по голове, пообещал Джек.

– Вот и ладненько. Не люблю чулан. Там темно и плохо пахнет.

Девочка хихикнула. Джек не смог удержаться и тоже улыбнулся.

Вечером Натти и другие соседские дети катались на велосипедах вдоль улицы, высматривая, не случится ли что-нибудь интересное. Незадолго перед заходом солнца Джек и Натти, накрыв обеденный стол клеенкой, решили с часок позаниматься лепкой из глины.

Под аккомпанемент звуковой дорожки из мультфильма «Рапунцель» Джек лепил свою собственную интерпретацию пещеры сокровищ Аладдина, а Натти трудилась над башней, в которой жила Рапунцель. Дядя справился раньше, получил полное одобрение Натти, а затем спокойно наблюдал, как его племянница, высунув язык, старательно наводит последние штрихи, ровняя гребень башни.

Закончив свое произведение искусства, девочка отстранилась и с удовольствием принялась разглядывать башенку. Сан иногда ворчала, мол, Натти уже взрослая для подобных развлечений, но Джек так не думал. Когда племянница что-то лепила, она была на седьмом небе от счастья. Джек не собирался насильно заставлять девочку взрослеть, что бы Сан ни думала по этому поводу.

Когда пришло время ложиться спать, Натти засы́пала дядю очередными вопросами о своей матери: «Она по мне скучает? Она меня узнает, если встретит?» Джек старался удовлетворить ее любопытство, но в конце концов лицо девочки сморщилось, губы задрожали, носик зашмыгал и она расплакалась. Дядя обнял ее и не отпускал до тех пор, пока Натти не успокоилась. Девочка молилась, крепко сжимая его руку в своих ладошках.

В связи со всем случившимся Джек решил пока не рассказывать Натти о предстоящем отъезде Сан. Одного плача за вечер вполне достаточно.

До того, как Джек выключил свет, Натти взяла к себе в постель Пушистика, маленького котенка с огромными голубыми глазами. Внутри игрушки находился электрический моторчик. Если его включить, котенок начинал тихо мурлыкать.

– Пушистик не говорит, но он, по крайней мере, мурлычет, – заявила девочка. – Иногда этого вполне хватает.

Спустившись вниз, Джек сел смотреть местные новости, попутно делая кое-какие бухгалтерские подсчеты. Оторвавшись, чтобы расслабиться, он вдруг снова стал думать о рисунке Натти. На душе было неспокойно. Когда по телевизору начали передавать рекламу, Джек направился к себе в кабинет. Вытащив из папки рисунок, он уставился на него. Желтые лучи, исходящие от лица Натти, символизировали ее счастье.

«Они всегда найдут способ сказать взрослым, что им нужно», – заявила школьный психолог.

На бумаге цветными карандашами были выведены большие буквы, складывающиеся в слова: «Папа, мама и я». Джека настолько обеспокоило слово «мама», что прежде он не обратил должного внимания на «папа».

Сразу же после смерти Дэнни и его жены Натти часто оплакивала погибших приемных родителей. Утешать ее доводилось Лауре, и няня прекрасно с этим справлялась. Джек не хотел ничего менять в жизни девочки, боясь, что это может ее расстроить. Тем более он не собирался занимать место брата, предпочитая оставаться для нее дядей Джеком. Не пришло ли время перемен?

Поднявшись наверх, он приоткрыл дверь спальни Натти, желая убедиться, что девочка спит.

– Тук-тук! Я тебя слышу, – раздалось оттуда.

Джек распахнул дверь и щелкнул выключателем. Натти, заслонившись рукой от света, взглянула на него прищуренными глазами.

– Ты все равно не спишь, – садясь на краешек кровати, сказал Джек. – Есть разговор.

Девочка привстала, поправляя спадающие на лицо пряди волос. Видно было, что она рада поговорить с дядей, вместо того чтобы лежать без сна в постели.

– Я люблю с тобой разговаривать, когда у меня неприятности, – состроив гримаску, произнесла Натти. – Постой! У меня что, неприятности?

– Никаких неприятностей, родная.

– Хорошо. Тогда поговорим.

Опершись локтями о коленки, девочка положила подбородок на сцепленные руки.

– Я кое о чем подумал, золотце.

Натти нахмурилась, желая серьезностью своего лица подчеркнуть важность момента.

– Ты знаешь, как сильно я любил твоего папу, моего старшего брата Дэнни. Когда ты стала моей маленькой девочкой, я решил поддерживать в тебе память о нем. Я считал, что будет неправильно занять его место в твоем сердце.

– Я помню папу, но смутно…

– Ну, поэтому я считаю, что пришло время…

Джек запнулся под пристальным взглядом Натти. С диснеевских плакатов на него смотрели мультипликационные герои. Он с трудом сглотнул. Особенно пристально смотрела на него принцесса Ариэль.

Как обычно, Натти оказалась на два шага впереди него.

– Ты хочешь, чтобы я называла тебя папой?

– Да… Я подумывал об этом.

– Договорились, – сказала Натти, протягивая ему руку.

Джек пожал ее. Разговор удался. Он поцеловал ее в щеку. Натти нахмурилась.

– А теперь мне нужно спать?

– Да, глупышка.

– Но ведь надо же отпраздновать…

– Что?

Девочка насупилась еще сильнее.

– Неужели…

– Как насчет печенья? – быстро сориентировался Джек.

Натти согласилась на печенье, но при условии, что ей еще дадут мороженое. Без мороженого праздновать она не соглашалась.

Когда девочка снова отправилась спать, Джек спустился на первый этаж и выключил там свет.

Он как раз поудобнее устраивался на своем раздвижном диванчике рыжевато-коричневого цвета, когда зазвонил мобильный телефон. Звонила соседка Диана.

– Извини, что так поздно, но я увидела, что в твоем доме еще горит свет.

– Ничего страшного, – заверил ее Джек.

Тогда Диана рассказала ему, что поздний звонок имеет непосредственное отношение к приближающейся годовщине ее и Крейга свадьбы.

– Мои поздравления, – сказал Джек.

Он был рад за них, а еще искренне удивлялся тому, что со дня их свадьбы прошел уже год.

– Я из-за этого звоню, – продолжала Диана. – У меня к тебе просьба, но я совсем не обижусь, если ты мне откажешь.

Она сумела его заинтриговать.

– Я купила мужу новый кроссовый мотоцикл!

– Серьезно?

Джеку с трудом удалось скрыть охвативший его благоговейный трепет.

– И мне надо его где-нибудь спрятать, – понизив голос до заговорщического шепота, сообщила Диана.

«Ребячество», – подумалось Джеку.

Они оживленно беседовали еще некоторое время. По правде говоря, его охватило чувство сродни зависти. Наконец, попрощавшись с соседкой, Джек закончил разговор.

Сверху на лестнице мелькнула тень.

– Папа! – раздался голос Натти.

На секунду Джек впал в недоумение, а потом вспомнил: «Это же я!»

– Что случилось, родная?

– Ничего, – улыбнулась девочка. – Просто решила проверить, отзовешься ли.

Глава 10

Пять часов сна были похожи на чудо. Келли обрадовалась, когда Эрни Мейерс позвонил ей в среду днем. Зычный голос мужчины рокочущими звуками лился из телефона. Келли показалось, что она ощущает в воздухе запах его одеколона «Олд Спайс». Она уже час как была на ногах, читала электронную почту, нервно накручивая на палец локон своих волос, когда зазвонил телефон. Заслышав его голос, Келли разволновалась.

– Есть что-нибудь для меня?

– Снова готова танцевать рок-н-ролл? – пошутил Эрни.

Голос его казался противоестественно хриплым. На вопрос об этом Эрни ответил, что никак не может вылечиться от бронхита.

– Но приходится зарабатывать на жизнь, – подытожил он. – Принимаю леденцы от кашля и растворимый аспирин.

– Не стоит перетруждать свой организм, – посоветовала Келли.

– Такими пустяками меня не свалить.

Эрни закашлялся. Женщина услышала шелест перебираемых листов бумаги.

Келли подошла к раковине набрать воды. Нетерпение нарастало.

– Итак, – начал Эрни, – я прежде забыл сказать, что эта девочка живет в нашем штате.

Келли едва не выронила стакан.

– Далеко?

– Сорок минут езды на юго-запад… Там есть маленький городок Вустер…

Она знала это местечко. Сразу после свадьбы Келли несколько раз ездила туда с Бобби отдохнуть на выходные.

– Отправляйся туда в свободное время, проверь. У тебя отлично это получается. – Эрни хохотнул, впрочем, с оттенком сухой иронии. – Совсем позабыл! Ты, как я слышал, решила отказаться от наших излюбленных трюков.

Келли думала лишь об одном: «Сорок минут езды».

Сколько раз она желала, чтобы «след» привел ее куда-нибудь поближе! Иногда она даже молилась об этом. Келли взглянула на часы, висевшие на стене над пробковой доской, на которую она приклеивала листки с «напоминаниями». Она успеет в Вустер до шести… возможно, даже раньше…

– Девочку зовут Натали Ливингстон, – сказал Эрни.

Натали.

– Симпатичная малышка… умненькая… Близкие зовут ее Натти.

Стоя у открытого окна, Келли уставилась на зеленеющие ряды деревьев. Кругом плясали солнечные зайчики, отражаясь от стекла. Издалека доносились крики детей, собачий лай… Хлопнула дверца автомобиля… Где-то мужчина и женщина вели неспешную беседу… Тяжелый комок подкатил к ее горлу.

– Девочка на меня похожа, Эрни?

– Очень похожа, – ответил он. – С учетом минувшего времени компьютер выдал мне рисунок девочки, весьма похожей на эту Натали…

Он закашлялся. Ему, видимо, пришлось прикрыть мобильник рукой, чтобы заглушить свой кашель.

– И еще, Келли. Приемные родители этой девочки погибли в автомобильной аварии спустя четыре года после удочерения.

Она вздрогнула. Бедняжка. Только спустя секунду до нее дошло, что, возможно, трагедия коснулась ее девочки.

– Опекуном ребенка стал Джек Ливингстон, ее дядя. Он не женат, но нанял няню из общины амишей.

– Нет мамы?

– Нет.

Воцарилась напряженная тишина. До слуха Келли долетало приглушенное жужжание вентилятора на потолке. Кондиционер она не включала, желая сэкономить на коммунальных платежах.

– Вустер, – наконец вымолвила она.

Невероятно.

– Очаровательный городишко, – заверил ее Эрни.

Келли из вежливости поинтересовалась, как дела у его жены Пенни. Тот в свою очередь спросил, как поживает ее мама.

– Вся в делах, как всегда, – ответила Келли. – Она входит в двадцать или около того клубов и кружков по интересам.

Эрни хмыкнул, но ничего не сказал. Она улыбнулась. Ее собеседник привык называть вещи своими именами, но, когда приходилось говорить неприятное, он предпочитал помолчать.

– Мне кажется, что она до сих пор винит в случившемся себя, – встала на защиту матери Келли.

– В чем ее вина? В том, что познакомила тебя с тем социопатом?

«Да, социопат – это в самое яблочко», – подумала Келли.

– Я тоже во многом виновата, Эрни. А после случившегося я наделала массу ошибок.

– Ты поступала так, как на твоем месте поступила бы любая мать, – возразил он. – Ты очень старалась.

Келли слова собеседника утешили. Мысли ее вновь обратились в сторону Вустера… ужасно захотелось туда поехать… На кухонном столе лежала ее сумочка из кожзаменителя. Она ловко извлекла из нее ручку и блокнотик в линию.

– Ладно. Диктуй адрес.

Быстро записав все необходимое, Келли на прощание посоветовала Эрни отдыхать и лечиться.

– Тебе следует полежать в постели… хорошенько отдохнуть…

Тот, похоже, пропустил все ее советы мимо ушей.

– Я пришлю тебе фотографию Натали по электронной почте.

Эрни сипел. Кашель его становился с каждым разом все громче.

Келли поблагодарила его. Сердце громко стучало в груди. Отложив телефон, она с ожившим оптимизмом посмотрела на адрес.

«Каждая неудача приближает к удаче, – подумала она. – Спасибо, Господи!»

Впрочем, на этот раз она не имела права на «случайную встречу» с девочкой. Келли собиралась неукоснительно следовать обещанию, данному Чету и Элоизе, и не «воровать» ДНК ребенка. К сожалению, при таком подходе возникали большие трудности.

Поджав губы, Келли представила себе, как звонит в дверь и, протягивая фотографию Натти, с порога просит у ее дяди образчик ДНК его воспитанницы: «Девять лет назад мою дочь похитили совсем еще малюткой и продали на подпольном рынке удочерения. У меня есть основания подозревать, что ваша Натти – это моя драгоценная Эмили».

Вот только никогда прежде такие попытки не увенчивались успехом. Прежде Келли годами обивала пороги, а перед ее носом двери всякий раз захлопывались. Только после месяцев судебной волокиты родители, подчиняясь решению судьи, разрешали взять у своей приемной дочери ДНК на анализ. Именно вследствие всех этих неудач Келли вынуждена была сменить свой образ действий.

«Боже! Ты знаешь, где моя девочка! Направь меня на путь истинный», – взмолилась она.

Схватив ключи от машины, Келли выскочила за дверь.

Лаура терла на кухне сыр, готовясь к ужину. Вошел Джек, неся почту – обычную, никому не нужную рекламную макулатуру. Лицо женщины вспотело и раскраснелось.

– Натти на заднем дворике, играет с Мариной… Милая девочка, живет в нашем квартале… чуть ниже по улице, – сообщила Лаура.

«Подруга номер четыре в текущем списке», – вспомнил Джек и улыбнулся.

– Кстати, тебе понравился мой висячий садик? – сверкая глазами, спросила Лаура.

Джек настолько увлекся извлечением из почтового ящика всякой ерунды, что даже не посмотрел в ту сторону. Он почувствовал досаду.

– Сейчас посмотрю.

Развернувшись, Джек быстрым шагом направился к входной двери, желая исправить свою оплошность. В аккуратных ящичках висячего сада виднелись идеально размещенные ряды розовых петуний, астры с похожими на звездочки алыми, фиолетовыми и розовыми цветками, узкие серебристо-серые листья ясколки опушенной. По периметру располагались темно-фиолетовые анютины глазки.

«Серьезная работа», – подумал Джек, удивляясь, как это Лауре удалось столько успеть за один день.

Спустя минуту из-за дома выскочила Натти. Вслед за ней трусила Марина. Девочки подбежали к крыльцу. Светлые волосы Марины развевались на бегу. Голубые глаза были наполнены слезами.

– У Марины – заноза, – спокойным тоном сообщила Натти.

В таких ситуациях она обычно выказывала самообладание и брала инициативу в свои руки. Марина, утвердительно кивнув, с жалобным видом показала правую руку, крепко поддерживая ее левой.

Натти протянула дяде пинцет с видом медсестры, подающей хирургу скальпель.

– Я сказала Марине, что ты разбираешься в занозах. – Улыбнувшись, Натти передернула плечами. – Лаура говорит, что можно ее вытащить.

Джек присел на корточки, встретившись взглядом с испуганной Мариной.

– Я специалист по извлечению заноз. Не сомневайся.

Девочка с трудом сглотнула, набираясь храбрости. В ее быстро моргающих глазенках вспыхнул лучик надежды.

Из дома раздался голос Лауры. Она звала Натти. Девочка предоставила дяде делать «операцию» и поспешила внутрь.

Осторожно повернув Маринину ручку так, чтобы на ладонь падал прямой солнечный свет, Джек, сжимая пинцет, принялся внимательно разглядывать ранку.

– Сначала будет немного больно, но потом сразу же пройдет. Я обещаю.

– Не загоните глубже! – воскликнула Марина.

Пальцы ее дрожали.

– Не загоню, дорогая.

Сжимая пальчик Марины, Джек присмотрелся к занозе, но потом его вниманием завладела устаревшая модель «тойоты короллы» серого цвета с тонированными стеклами. Машина остановилась напротив дома одной из соседок, незамужней, уже пожилой женщины по фамилии Мэдисон. Соседка обладала сварливым характером. На Хэллоуин она всегда выключала фонарь на крыльце своего дома и любила кричать на скейтбордистов, стоя на лужайке.

Джек вновь с головой ушел в нелегкий процесс извлечения большой занозы из маленького детского пальчика.

– Не дергайся, – тихо произнес он.

Марина задержала дыхание. Щеки ее надулись. Взяв ее за ладошку, он в один присест выдернул щепку.

– Опля! – воскликнул он, демонстрируя девочке занозу.

Марина приоткрыла рот, с интересом взглянула на щепку, потом на свой палец. Ее лицо расплылось в широкой улыбке. Девочка обняла Джека.

– Спасибо, мистер Ливингстон!

Демонстративно подняв пострадавшую руку, Марина зашагала к дому, крича:

– Натти! Натти! Твой дядя… папа – гений!

Джек улыбнулся. Среди множества вещей на земле спасение юных принцесс занимает виднейшее место.

– Я тебе говорила! – раздался из окна кухни голос Натти.

– Стой спокойно, юная леди, – послышался голос Лауры.

Он не знал, с какой стати девочка должна стоять спокойно, но это, по крайней мере, объясняло то обстоятельство, что Натти не прибежала лицезреть процесс спасения жизни своей подруги.

Прежде чем вернуться в дом, мужчина бросил взгляд на проезжую часть улицы. Водитель «тойоты» так и не вышел из машины. Решив проверить его на всякий случай, но позже, Джек вернулся в дом.

Келли подавила сердечную боль при виде того, как мужчина на крыльце заботливо ухаживает за светловолосой девочкой. Что-то, впрочем, было не так. Она проверила электронную почту, но оказалось, что фотографии Натали Ливингстон Эрни ей пока еще не переслал.

Вместо того чтобы выйти из машины, Келли навела на ребенка объектив дорогого фотоаппарата «Олимпус». Защищенная тонированным стеклом, она спокойно увеличила масштаб изображения крыльца, а затем сделала несколько снимков. С одной стороны, увиденное ее растрогало, но с другой Келли почувствовала досаду, понимая, что и на этот раз ее постигла неудача.

Когда девочка обняла папу и убежала в дом, страхи ее только усилились. Натти, голубоглазая светловолосая малышка с вздернутым носиком и острым подбородком, не была похожа ни на Келли, ни на ее покойного мужа.

Но Эрни говорил, что эта девочка очень даже похожа на Келли.

«Недоразумение, если, конечно, я не ошиблась адресом, – подумала она. – Возможно ли такое?»

Келли заглянула в свой электронный ящик. Фото там не оказалось. Она не ожидала такого от Эрни. Он же обещал прислать фотографию… Впрочем, Келли помнила, как тот задыхался от кашля, страдая от сильного бронхита.

Келли на минутку задумалась над тем, что она сейчас увидела. Она вспомнила, как во время знакомства с Эрни тот разложил перед ней на столе два ряда фотографий. На пяти верхних снимках были запечатлены родители, на восьми нижних – их дети. Фотографии располагались совершенно бессистемно.

– Посмотрим, сможете ли вы определить, каких родителей эти дети, – сказал он.

После нескольких попыток Келли смогла угадать лишь половину. Кое-кто из детей внешне был очень похож на свою мать, но далеко не все.

– В том-то и проблема, – сказал тогда Эрни. – Ваш ребенок может быть на вас похож, а может и не быть. Мы должны быть готовы ко всему.

В любом случае, у всех детей имелось что-то общее с их родителями. Даже если Келли сразу и не сумела разглядеть, где чей ребенок, не было случая, когда ей хотелось бы воскликнуть: «Она совсем не похожа на своих родителей!»

Все больше раздражаясь, Келли позвонила Эрни. Ответил ей приятный голос секретарши. Синди была добродушной старательной женщиной. Ей уже перевалило за сорок. Замужем. Дети подросткового возраста. Синди вела себя по отношению к Келли как подруга, всегда готовая помочь либо утешить. «Мы ее обязательно найдем», – часто повторяла она Келли, чем помогала той держаться на плаву.

– Я настояла, чтобы Эрни ушел сегодня домой пораньше, – несколько взволнованным голосом сообщила Синди. – Сомневаюсь, что он выйдет завтра на работу.

– Бедненький, – посочувствовала Келли.

– Антибиотики ему не помогают, – добавила Синди.

Келли попросила ее уточнить, тот ли адрес прислал ей Эрни, и, подождав немного, услышала ответ: «Да, все верно».

«Ладно. Правильный адрес, но с девочкой ошибка вышла», – решила Келли.

Натти Ливингстон – полная неудача. Прежде за Эрни ничего подобного не числилось, но даже у самых лучших бывают свои черные дни.

Голос Синди прервал ее размышления:

– Дорогая! У меня другой звонок на линии. Тебе еще что-то нужно?

– Нет. Спасибо, Синди. Передай Эрни, что я буду за него молиться.

Секретарша поблагодарила ее и положила трубку.

Встревоженная ухудшением самочувствия Эрни, Келли завела свой старый автомобиль и покинула живописный городок. Все же ее беспокоил тот факт, что Эрни, пусть даже он сейчас болен, так серьезно ошибся.

Марина после извлечения занозы осталась с ними ужинать, так что Лауре пришлось задержаться. Няня как раз вытирала кухонный стол, когда в дом забежала Диана Фарли, одетая в белоснежные шорты, бирюзовый топ и белые босоножки.

– Они опаздывают, Джек, – нахмурившись, раздраженно сообщила она соседу. – Что будем делать?

Джек провел ее к гаражу и поднял дверь. Жестом он указал на свободное место. Прежде там стоял его старый кроссовый мотоцикл. Теперь же между «Фордом Ф-250» и верстаком образовался узкий проход. Пол гаража покрывали масляные пятна, виднелись следы краски. В воздухе стоял запах скипидара. При желании туда все же можно было запихнуть подарок, предназначенный Крейгу Фарли на годовщину свадьбы.

– Тебя ведь не затруднит? – вновь спросила Диана.

Не успел стихнуть ее голос, как к дому подкатили ребята из местного мотоциклетного салона. Грузовик остановился в конце подъездной дорожки, ведущей к дому Джека. Пресловутый мотоцикл был закреплен на большой грузовой платформе.

– Ух! Наконец! – взглянув на часы, воскликнула Диана. – Крейг должен вернуться через полчаса.

– Его спрячут в гараж гораздо раньше, – заверил ее Джек.

«В противном случае Крейг мне позавидует, подумав, что мотоцикл мой», – улыбнувшись, подумал он.

Мотоцикл был одно загляденье: самая последняя модель «хонды» желтого цвета. Двое бородатых мужчин в спортивных джинсах завели его Джеку в гараж.

– Не уверен, что он простоит до завтра, – пошутил он.

Диана прищурила глаза:

– Рассказывай.

Сейчас она выглядела куда счастливее, чем в первые месяцы после бегства ее первого мужа. Впрочем, его побег пошел Диане только на пользу.

Будучи сознательным соседом, Джек старался, где возможно, помочь женщине. Он подстригал ей лужайку, убирал выпавший снег, менял масло в ее «форде-таурусе». Кстати, именно он выбил большую скидку при приобретении автомобиля. Добиться этого было отнюдь не сложно. Торговавший машинами Джим Мейерс когда-то обучался летному делу у Джека и с радостью сделал скидку своему «бывшему учителю».

Временами он отвозил ее дочь Ливи в школу. Девочка росла беспокойным ребенком. Иногда Джеку приходилось забирать ее из кабинета директора, если матери не удавалось вырваться с работы. Когда Ливи сбегала из дома, он всегда помогал Диане искать дочь по окрестностям.

Учитывая ту роль, которую Джек играл в жизни этой семьи, было бы естественно, если бы между ним и Дианой возникла сердечная привязанность. Диана была очень привлекательной женщиной, к тому же обладала множеством других достоинств. Когда Сан узнала об их отношениях, то начала на него давить: «Не глупи! Диана, пожалуй, самая подходящая для тебя пара во всем Вустере».

Трудно было спорить с упрямой Сан, хотя кто-кто, а она уж точно должна была на печальном опыте собственной семьи убедиться, к каким ужасным последствиям может привести неудачный брак.

К счастью, Диана повстречала Крейга Фарли, и дверь перед Джеком навсегда закрылась. Впрочем, печалиться об этом он не собирался.

Диана спешно подписала все необходимые документы, и грузовичок покатил дальше. Наклонившись, женщина любовалась своим приобретением.

– Представляю удивление Крейга, – сияя, произнесла она.

«Он будет приятно удивлен», – подумалось Джеку.

– Понимаешь… Ты подняла планку для женщин выше некуда…

Глаза Дианы загорелись.

– Понимаю. Какая женщина позволит своему мужу ездить на мотоцикле, не говоря уже о том, чтобы самой купить ему мотоцикл?

Джек рассмеялся. Они обсудили, как лучше преподнести Крейгу сюрприз.

Уже уходя, Диана спросила:

– А как вообще у Натти дела?

– Минуточку…

Джек забежал в дом, но тотчас же вернулся, неся папку, которую взял из кабинета. Бросив взгляд на ведущую в жилые помещения дверь и убедившись, что ничьи маленькие ушки его не подслушивают, он вытащил из папки рисунок Натти.

– Взгляни-ка на это, – сказал Джек. – Лауре я его пока не показывал.