Текст книги "Англосаксы. Покорители кельтской Британии"

На судне не нашли никаких остатков человеческих костей. Курган, вероятно, представлял собой кенотаф[18]18
  Кенотаф (греч. – пустая могила) – ложная гробница, не содержащая тела. Кенотафы сооружались чаще всего в память тех, чьи тела не могли быть найдены или похоронены. Подобный обычай существовал у многих народов мира и связан с поверьем, что дух умершего не находит успокоения, если у него нет могилы.


[Закрыть], памятник знатному и прославленному человеку.

Сокровища и личные вещи, найденные в захоронении, не оставляют сомнения в том, что это был королевский мемориал.

Предметы, найденные в погребении, можно разделить на три группы: a) домашняя утварь и простое оружие, б) личные украшения и личное оружие, в) королевские регалии. В первую группу входят разнообразные цепи, окованные железом деревянные ведра, котлы, глиняная посуда (которая по форме напоминает кентскую, сделанную на гончарном круге), дротики и ангоны[19]19
  Ангон – разновидность метательного копья.


[Закрыть], боевые топоры с железной рукояткой и множество железных предметов, непонятно для чего предназначенных.

Были найдены и остатки музыкального инструмента, который вначале посчитали прямоугольной арфой; теперь большинство исследователей полагают, что это была круглая лира. Она была разбита перед погребением, и обломки помещены внутрь литой бронзовой чаши, привезенной из Александрии. Также в кургане находились остатки двух рогов для питья, оправленных в серебро, и множество кубков. Один из рогов был восстановлен, и получилось, что он вмещает шесть кварт[20]20
  Кварта – единица измерения объема жидкости, равная примерно 1,14 л.


[Закрыть].

Подобные артефакты, за исключением топора с железной рукоятью, постоянно встречаются в англосаксонских захоронениях. Но есть в этой группе и вещи более необычные, многие из которых прибыли издалека, как, например, большое круглое серебряное византийское блюдо с печатями императора Анастасия (491–518). Из других предметов, доставленных из Средиземноморья, следует упомянуть большую серебряную чашу, на которой вычеканено позднеантичное изображение женской головы. Серебряный ковш и небольшая чаща были найдены вместе с десятью полукруглыми серебряными плошками (фото 3). В центре каждой плошки изображен простой, геометрический или цветочный рисунок. Большой интерес представляет найденная пара ложек хорошо известного классического типа, на которых выгравированы греческими буквами имена Савла и Павла. Подобный намек на обращение апостола должен указывать на обращение или крещение влиятельного человека.

Наконец, мы должны отнести к этой группе три бронзовые чаши с петлями для подвешивания и украшенные орнаментом, выполненным эмалью, в круглых, а в одном случае – в квадратной, плашках. Эти так называемые «подвесные чаши» продолжали делать до VIII столетия, некоторые поздние образцы была найдены в погребениях эпохи викингов в Скандинавии. Декор эмалевых плошек – скорее кельтский, нежели англосаксонский. Обычно в нем использовались элементы спирального орнамента, иногда, как в Саттон-Ху, дополненные небольшими вкраплениями цветного стекла, посаженными на эмаль. Эти осколки отсекали от жезла, состоящего из сплетенных и перекрученных нитей цветного стекла, – образцы таких жезлов были найдены в Ирландии и в монастыре Ярроу, где жил Беда.

О предназначении этих плошек много спорили. Тот факт, что в центре чаши из Саттон-Ху помещалось литое изображение рыбы на подставке (фото 11) и плошки украшены орнаментом внутри, свидетельствует о том, что они предназначались для некоей прозрачной жидкости. Недавно было высказано предположение, что они представляли собой аналог церковной «чаши для омовения пальцев», хотя существует мнение, что они служили светильниками. Возможно, рыба в подвесной чаше из Саттон-Ху изображала хорошо известный христианский символ. Если так, то литургическое предназначение чаши не исключено. Однако, если в чаше держали воду, присутствие рыбы кажется вполне естественным, и за ним не стоит ничего, кроме желания мастера, ее создававшего. Эти чаши, очевидно, изготовлены в кельтских землях, а некоторые, возможно, в Нортумбрии; утверждение доктора Франсуа Анри, что они представляют собой ирландскую работу, не кажется убедительным, если учесть, что подобные артефакты практически не встречаются в Ирландии и весьма распространены на англосакской территории.

Вторая группа артефактов из кенотафа Саттон-Ху включает личные вещи и оружие, положенные точно вдоль линии киля, в центре погребальной камеры. Эти предметы для нас наиболее интересны. Меч с украшенным самоцветами яблоком и ножнами (фото 2), щит с изображениями птиц и драконов и шлем (фото 8), покрытый пластинами с выгравированным орнаментом, очень похожи на сходные предметы, найденные в богатых захоронениях Упланда в Швеции. Из Швеции они, скорее всего, и доставлялись. Украшения, однако, вероятнее всего, изготовлялись в Англии. В захоронении были обнаружены 19 золотых украшений: самым большим и наиболее впечатляющим из них является большая золотая пряжка для пояса (фото 7) 13,2 сантиметров в длину и весящая больше 14 унций. Поверхность ее украшает звериный орнамент-плетенка. Петля застежки покрыта более простой плетенкой, но на круглой пластинке над язычком мы видели тот же сложный орнамент. Все линии плетенок украшены маленькими кружочками, выполненными чернью.

Бросается в глаза различие между большой золотой пряжкой и более яркими, многоцветными украшениями, которые составляют большую часть среди личных сокровищ. Накладки на верхнюю часть кошелька (фото 9), например, представляют собой бордюр из золотой филиграни, оправу со вставками из граната и цветного стекла, к которой крепилась пластина из моржового клыка либо кусок кожи или другого материала; на нем помещались семь плашек и четыре страза. Плашки инкрустированы красными гранатами и мозаикой. В центре вверху располагается плашка с изображением четырех зверей, стоящих по два с каждой стороны; их тела переплетаются; по бокам – две плашки в виде шестиугольников. Ниже шестиугольников помещены фигурки людей, расположенные между двух стоящих на задних лапах животных, а по центру – два изображения каких-то хищных птиц, повернутые в анфас и держащие в когтях добычу, возможно уток. Подлинным шедевром в этой технике является пряжка из двух половинок, которые крепятся к булавке, увенчанной звериной головой (фото 1). Пряжка была пришита к ткани или коже с помощью крепких ниток. Половинки пряжки похожи, хотя между ними есть небольшие отличия. Закругленные концы образованы изображениями двух кабанов, сплетающимися так, что задние ноги зверей (рис. 3) образуют внешний элемент орнамента, а головы оказываются в центре. Пространство между головой и ногами заполнено тонкой филигранью. Остальная часть пряжки состоит из прямоугольной рамки, с орнаментом-плетенкой, внутренность которой заполнена узором, выполненным в технике перегородчатой эмали. Среди украшений, обнаруженных в Саттон-Ху, едва ли найдется другое столь же изящное.

Рис. 3. Кабаны с застежки из Саттон-Ху

Гранаты были очень тщательно отшлифованы, чтобы легко входить в ячейки, для которых они предназначались. Под каждым гранатом была помещена пластинка из золотой фольги, так что свет, отражаясь от нее под разными углами, проходил через гранаты. Эти предметы вместе с другими менее интересными украшениями, найденными в захоронении, составляют основную часть в собрании драгоценностей, которым присущи ярко выраженные местные восточно-английские черты (фото 4–6). Хотя они имеют сходство с изделиями из Кента, украшения из Саттон-Ху, как и остальные вещи, найденные в захоронении, были, очевидно, сделаны в Восточной Англии местными мастерами, но под влиянием шведской, франкской, а также других англосаксонских художественных школ.

Третью группу составляют символы королевской власти, железный штандарт и точильный камень, который можно рассматривать как скипетр. Штандарт сделан из железа, его длина составляет приблизительно 188 сантиметров; он представляет собой железный прут с навершием в виде кольца, увенчанным бронзовой статуэткой оленя. Его основание заострено в виде пики. Чуть ниже кольца расположены четыре короткие перекладины, каждая из которых заканчивается условным изображением бычьей головы. Приблизительно в 30 сантиметрах ниже кольца – железная перекладина с выступами в форме рожков, соединенных с железными прутьями, расположенными примерно посередине жезла. Сначала считалось, что этот артефакт использовали в качестве факела или подставки для светильника, но кажется более разумным предположить, что это тот самый штандарт, который, по словам Беды, несли впереди короля Нортумбрии Эдвина, – вещь уникальная для того времени.

Рис. 4. Штандарт из Саттон-Ху

Точильный камень (фото 10), найденный в Саттон-Ху, не несет на себе никаких признаков того, что его использовали по назначению. Напротив, тонкая резьба и бронзовая оправа свидетельствуют, что он предназначался совсем для иной цели. Он имеет квадратную форму и достигает приблизительно 61 сантиметра в длину и сужается к краям. Округлые концы окрашены красным и забраны бронзовой сеткой. Под ними на обеих поверхностях вырезаны человеческие маски. Поверхность камня идеально отполирована. Ничего подобного среди находок англосаксонского периода не встречается, хотя осколок большого точильного камня с грубым изображением человеческого лица был найден в Линкольншире, а два небольших точильных камня с вырезанными на них человеческими масками обнаружены в западных кельтских землях. Тот факт, что точильный камень не использовался по прямому назначению, позволяет предполагать, что ему отводилась какая-то особая роль. Идея, что он был скипетром, получила всеобщее одобрение: по словам сэра Томаса Кендрика, «ничего похожего на этот чудовищный камень мы больше нигде не встречаем. Это – уникальная, варварская вещь. И невозможно признать его чем-либо иным, кроме как символом королевской власти и выражением той таинственной божественной природы, которая приписывалась кузнецам и их орудиями в северном мире». Согласимся ли мы с этим утверждением или нет, мы имеем дело с вещью, которая не имеет аналогов среди артефактов, типичных для англосаксонских захоронений.

Наконец, мы непременно должны упомянуть о еще одной очень важной разновидности предметов, найденных в погребении Саттон-Ху, – монетах. Там было обнаружено тридцать семь золотых монет, три золотых отливки и два небольших золотых слитка. Первоначально они лежали в кошельке, от которого остались только оправа и накладки. Монеты представляют собой tremises (третья часть солида, стандартной золотой монеты Римской империи), и все они франкской чеканки.

Датировка монет вызвала серьезные разногласия. Доктор Грирсон изначально предположил, что они были помещены в захоронение не ранее 650–660 гг., но доктор Кент недавно указал другую дату, а именно 625–630 гг. К сожалению, новая датировка не была принята большинством исследователей, и попытки датировать погребение и установить личность человека, в честь которого был создан кенотаф, вызывают жестокие споры.

Почти ни у кого нет сомнений в том, что человек, которому были оказаны такие почести и в могилу которого помещен столь богатый погребальный инвентарь, включая, очевидно, регалии, принадлежал к королевскому роду и был королем или по крайней мере членом восточно-английской королевской династии Вуфингов. В зависимости от датировки монет погребение могло принадлежать: Редвальду (умершему в 624/5 гг.), Эорпвальду (умершему в 627/8 гг. или 632/3 гг.), Сигеберту и Эгрику (которые оба погибли в 640/1 гг.), Анне (умершему в 654 г.) и Этельхере (умершему в 655 г.). Наиболее подходящий кандидат – несомненно, Редвальд, возможно, наиболее прославленный член династии, могущественный властитель и христианин-отступник, но, по моему мнению, он умер слишком рано, и даже если датировка монет, предложенная доктором Кентом, верна, другие археологические свидетельства не подтверждают эту версию. Анна был захоронен – согласно надежному источнику – в монастыре в Блитбурге, и кенотаф может принадлежать ему, только если его языческие соратники отдали таким образом дань его памяти, чтобы быть уверенными, что его душа получит необходимое после смерти, независимо от того, какая религия окажется правильной. Едва ли христианин Анна соорудил подобный памятник для Сигеберта, поскольку Сигеберт был монахом до тех пор, пока ему не пришлось уйти из монастыря, чтобы помочь Эгрику в войне против Пенды Мерсийского. Эгрик и Этельхере погибли в битве и более других соответствовали героическому идеалу эпохи, когда смерть в бою считалась самой достойной. Эорпвальд, Эгрик или Этельхере могли с равной вероятностью удостоиться кенотафа. Мы, возможно, никогда не узнаем точно, кому он был посвящен, и нам остается только восхищаться богатством и славой королей Восточной Англии, в сокровищнице которых хранились самые прекрасные изделия, привезенные из Европы, а также чудесные вещи, доставленные с далеких берегов Средиземноморья. Короля, которому принадлежало это захоронение, можно поставить в один ряд с германскими или саксонскими королями Западной Европы.

Глава 2
Христианские древности

596: В этом году папа Григорий послал Августина в Британию со множеством монахов, которые проповедовали слово Божье народу англов.

Так лаконично «Англосаксонская хроника» описывает христианскую миссию в Англию. Христианизация Англии была длительным процессом. Потребовалось много десятилетий, например, для того, чтобы полностью исчезли языческие погребальные практики. Однако постепенно находки из захоронений теряют свое значение в качестве основного источника сведений о жизни и культуре англосаксов, и на смену им приходят совсем иные предметы. Церкви, церковная утварь, кресты и рукописи вытесняют горшки и фибулы, мечи и драгоценности неграмотного языческого народа. Церковь, принесшая с собой средиземноморскую культуру и знания, дала язычникам письменность и архитектуру, скульптуру и живопись и таким образом привнесла в жизнь англичан разнообразие и изысканность.

Христианство было известно в Британии еще до появления Августина. На севере и западе существовала сильная Кельтская церковь, основанная еще во времена римского владычества. Миссионеры этой церкви отправились из Шотландии и Ирландии на континент, очевидно предоставив захватчиков-саксов воле их языческих богов. В Кенте король Эдильберт женился на христианской принцессе Берте, дочери франкского короля Шарибера, вместе с которой на остров прибыл и франкский епископ по имени Лиутард.

Но именно Августин убедил Эдильберта и его кентских подданных изменить веру. После этого начался медленный и трудный процесс христианизации Англии; и, возможно, самым большим триумфом миссии стало крещение короля Нортумбрии Эдвина в 626 г. Миссионерам, однако, пришлось пережить много разочарований, прежде чем их труды увенчались успехом и вся Англия перешла в христианство.

В нашем распоряжении имеется очень мало христианских реликвий доавгустиновского периода англосаксонской Англии. Сохранилось довольно много церковных построек римского периода, но очень мало церквей, которые использовались в период между уходом из страны римлян и миссией Августина, и свидетельства об их использовании крайне скудны. Одна из них – церковь Святого Мартина в Кентербери: часть ее апсиды, возможно, является фрагментом древнего храма, который посещала королева Берта до прибытия святого Августина. Сэр Эрик Флетчер недавно высказал предположение, что церковь в Стоуне (Кент) была частью церкви доавгустиновской эпохи.

Один из важных центров христианизации был обнаружен в результате раскопок в Иверинге (Нортамберленд). Там находился королевский дворец Эдвина, короля Нортумбрии, который под влиянием Паулина изменил свою веру. В предварительных отчетах обращает на себя внимание упоминание об останках большого деревянного сооружения, по своей конструкции похожего на римский cuneus[21]21
  Cuneus (лат.) – часть амфитеатра, где скамьи расположены клином.


[Закрыть]. На этом месте, вероятнее всего, проходили местные собрания, и легко представить, как Паулин проповедовал с помоста, расположенного в вершине клина.

Мы должны дождаться окончательного отчета о раскопках доктора Хоуп-Тейлора, но уже обнаружены останки, которые можно принять за церкви, и одно из них, возможно, было языческим храмом, который позже стал использоваться для христианских служб.

Обычно церковь англосаксонского периода состояла из нефа и апсида, перекрытых двускатной кровлей. Кроме того, могли присутствовать дополнительные архитектурные детали – портики, склепы, башни, галереи и даже, в поздний период англосаксонской истории, трансепты[22]22
  Трансепт – поперечный неф или несколько нефов, пересекающих продольный объем в крестообразных по плану зданиях.


[Закрыть].

Церкви строились из дерева, камня, кирпича; иногда применялись два, а то и три разных материала. Хотя из письменных источников мы знаем о деревянных церквях в Линдисфарне, Гластонбери и Честер-ле-Стрит, до наших дней сохранился только один храм этого типа, а именно сильно перестроенная деревянная англосаксонская церковь Гринстед в лесистом графстве Эссекс. Стены этой церкви выстроены из вертикальных бревен, скандинавским способом, и, вероятно, она была возведена в начале XI столетия, когда датские короли управляли Англией.

В публикации мистера и миссис Тейлор утверждается, что больше чем триста англосаксонских церквей или их фрагментов сохранились до наших дней, и, хотя некоторые из них могут быть с большей вероятностью датированы ранним нормандским периодом, это исследование позволяет нам выявить главные особенности англосаксонской архитектуры. Хотя сохранилось большое количество останков англосаксонских церковных зданий, они разбросаны по всей стране, построены из различных материалов и в разное время внутри периода больше чем в четыреста лет; кроме того, они отличались по своим функциям, богатству и значимости. Поэтому к любым обобщениям следует подходить с осторожностью. Множество церквей или их фрагментов мы можем датировать достаточно определенно. Мы знаем, например, что церковь Святых Петра и Павла в Кентербери была построена при жизни святого Августина, и что часть церкви в Монквермуте была освящена в 674 г., и возможно, что некоторые сохранившиеся фрагменты похожей церкви в Ярроу были освящены в 684 г. (камень с надписью сохранился до наших дней). Еще несколько церквей могут быть датированы, но большинство их относится к X или XI столетию. Другие церкви могут быть датированы только исходя из того, что им присущи некоторые особенности, считающиеся отличительным признаком англосаксонской архитектуры.

Рис. 5. План церкви Святых Петра и Павла в Кентербери (по Клепхему)

Каковы же особенности англосаксонских храмов? Во-первых, планировка дает очень мало для выявления англосаксонских построек. Большинство сохранившихся до наших дней церквей состоят из прямоугольного нефа и прямоугольной апсиды. Некоторые ранние кентские церкви имеют полукруглую апсиду, кроме того, в той же области встречаются церкви с портиками, примыкающими к нефу, в то время как некоторые церкви позднего времени имели трансепты. (Характерная черта кентской церковной архитектуры заключается в том, что церкви строились обычно близко друг к другу и на одной оси; лучше всего эта особенность прослеживается на примере монастыря Святого Августина в Кентербери, где четыре отдельные церкви стоят в ряд.) Кроме того, невозможно датировать постройку, основываясь на технике кладки. Англосаксонские каменщики использовали любой материал, какой был под рукой, – от песчаника до тесаного камня, и, только исследуя вторичные детали, иногда возможно установить, что церковь была построена до Нормандского завоевания. Самой характерной разновидностью англосаксонской кладки была кладка с чередующимися вертикальными и горизонтальными камнями по углам здания, что хорошо видно на примере колокольни в Эрлз-Бартоне (фото 12). Эта техника похожа на «мегалитическую кладку», в которой большие обтесанные каменные блоки, превышающие по высоте «стандартные» камни, устанавливаются поочередно узкими концами по разные стороны стены. Использование больших камней в углах зданий можно признать характерной особенностью англосаксонской строительной техники, но у многих зданий мы не находим ничего подобного. Стены здания штукатурили внутри и снаружи, а в более поздний период – облицовывали прямоугольными панелями, как, например, в церквях Эрлз-Бартона (фото 12) и Бредфорда-на-Эйвоне (фото 15). В некоторых случаях поясок и другие подобные архитектурные детали украшались; порой в стену вставлялись резные панели – как самостоятельный элемент или как часть общего убранства. Самый интересный пример в этом смысле представляет собой церковь в Бридон-он-Хилл (Лестершир), где уцелели скульптуры, хотя само здание не сохранилось. Так же как для большинства средневековых зданий форма проемов – арок, дверей, окна, – оформленных в виде островерхих арок, весьма информативна с точки зрения датировки. Кроме нескольких дверей и окон (фото 12), вероятно, позднего периода, все англосаксонские проемы имеют округлую форму. Верх арки был либо высечен из цельного камня, либо состоял из сводчатых камней, без четко выраженного замкового камня (фото 13).

Рис. 6. Архитектурные детали англосаксонских церквей:

а – окно с внутренним скосом; б – окно с внутренним и внешним скосом; в – двойной проем, разделенный колонной, поддерживающей стену

Окна (рис. 6) обычно имели внутренний скос; а в более поздние времена – и внутренний и внешний, причем в некоторых местах (скажем, в Бредфорде-на-Эйвоне, фото 15) окна с внутренним скосом были переделаны на более современный манер. В конце англосаксонской эпохи арки колоколен (рис. 6, в) часто представляли из себя двойной проем, разделенный колонной, поддерживающей стену. Окна иногда застеклялись. Говорится, в частности, что в VII столетии Бенедикт Бископ выписывал из Галлии стекольщиков; следы их работы были обнаружены в ходе раскопок монастырей в Монквермуте и Ярроу. Стекла делались различных оттенков от темно-красного до белого и помещались в свинцовые желобки, чтобы создать впечатление мозаики.

Большие арки были обычно узкими и непритязательными, но иногда их украшали лепниной. Во многих случаях края арки были облицованы большими камнями, уходившими в толщу стен, которые укладывались попеременно то вертикально, то горизонтально, что видно на фотографии апсиды церкви в Эскомбе (Дарем) (фото 13), которая дала название самой технике – «эскомбская» (тот же прием использовался и в оформлении меньших проемов). Как и случае окон, сводчатые камни укладывались беспорядочно без замкового камня. Пяты арок обычно были квадратными, но иногда представляли собой выступающие плиты, порой со скругленными углами (как в Эскомбе, фото 13).

Одной из выразительных деталей в англосаксонской архитектуре являлась балюстрада. В ранний период, скажем в соборе VII столетия в Монквермуте, колонны имеют цилиндрическую форму; в более поздние времена, как, например, в колокольне в Эрлз-Бартоне (фото 12), они заметно расширяются в центре.

В приведенном здесь описании англосаксонской церковной архитектуры опущены многие подробности. Но особенности, перечисленные выше, могут быть использованы для построения примерной временной шкалы и датировки сохранившихся каменных строений англосаксонского периода, будь то большие соборы, подобные церкви Иисуса Христа в Кентербери, или соборы Винчестера (где ведутся сейчас раскопки), полувоенные постройки, как в Эрлз-Бартоне, небольшие церквушки, как в Эскомбе, и маленькие кельи, от которых остались лишь случайные обломки и следы.

Бенедикт Бископ приглашал не только стекольщиков, но и каменщиков. Язычники-англосаксы строили деревянные здания и считали каменные постройки римлян «великанов работой». Интересно то, что христианская церковь, детище средиземноморской цивилизации, вернула в Англию искусство каменной кладки и вместе с ними искусство резьбы по камню. В Англии и на юге Шотландии сохранилось примерно 2500 образцов англосаксонской каменной скульптуры, и, хотя многие из них являют собой элементы архитектурного декора, основную массу составляют кресты и надгробные плиты. Большие каменные кресты, иногда высотой до 5 метров, которые встречаются особенно часто на севере Англии, должно быть, обозначали места собраний или места для проповедей. Высказывалось предположение, что эти кресты воздвигали в случаях, когда местное сообщество не могло построить церковь и что возле них совершались христианские обряды и служили мессу. Хотя в пользу этой гипотезы говорят многие факты, нельзя не упомянуть о том, что среди этих крестов попадаются настолько богато украшенные, что на те же средства и за то же время, которое требовалось для их возведения, можно было построить небольшую деревянную церковь. Из письменных памятников мы узнаем, что Виллибальд[23]23
  Виллибальд – родился около 700 г. в Англии, в 720 г. вместе с отцом и братом покинул родину, предпринял продолжительное путешествие в Палестину, в 729 г. возвратился в Италию и стал монахом в монастыре Монте-Кассино. Папа Григорий II убедил его в 739 г. последовать примеру брата и отправиться миссионерствовать. Виллибальд приехал в Германию, основывал монастыри и содействовал распространению христианства.


[Закрыть], который позже стал миссионером и епископом, в детстве тяжело заболел, «и его отнесли к Распятию Христа. В то время у саксов было в обычае воздвигать кресты для ежедневных молитв во владениях добрых и благородных людей, там, где не было церквей».

Сохранившиеся кресты почти все располагаются в церковных дворах, а те из них, которые ныне находятся на рыночных площадях, как крест в Сандбахе в Чешире, были, скорее всего, перенесены туда во время Реформации. Даже после постройки церквей кресты использовались как место для проповедей. Святой Освальд Вустерский, например, в X столетии часто проповедовал около креста своим прихожанам, которых было слишком много, чтобы они все могли поместиться в его небольшой церкви. Кресты, подобные Бьюкастлскому в Камберленде или Рутвелскому в Дамфрисшире (фото 53), представляют большую группу, которую использовали, говоря словами сэра Томаса Кендрика, «в качестве рекламы библейской истории». Можно предположить, что подобные кресты устанавливали на месте старых деревянных крестов, воздвигнутых первыми миссионерами, в память об обращении, но доказать эту гипотезу очень сложно и, на мой взгляд, практически невозможно. Многие из этих крестов были разбиты в период Реформации. В соответствии с актом Собрания шотландской церкви, например, датированным 1642 г., «идолопоклоннические памятники в Рутвелле» должны быть уничтожены.

Каменные кресты и мемориальные камни существенно различались по форме и размерам. Некоторые надгробные камни, например как в Хартлпуле, фактически захоронены в могиле. Они имеют квадратную форму, и на них выгравирован крест и имя того, в честь кого этот камень положен. Другие, скажем надгробные плиты X столетия на северо-западе Англии, представляют собой «лежачий» камень, по форме напоминающий двускатную крышу. Огромное большинство памятников имело форму крестов, высотой до трех метров, установленных в изголовье могилы. Обычай ставить могильные плиты заимствован у римлян, среди которых он имел широкое распространение, и у кельтов, которые воздвигали мемориальные камни на своих захоронениях в Западной Британии. Естественно, ничего подобного не существовало у далеких германских предков англосаксов.

В источниках много говорится о богатстве церкви в англосаксонский период. Между 970 г. и Нормандским завоеванием аббатству Эли было сделано огромное количество подношений, в том числе – четыре серебряные фигуры святых дев, украшенные драгоценными камнями, золотое распятие, многочисленные серебряные и золотые кресты, и из них по крайней мере один с фигурой Христа, рака, украшенная золотом и самоцветами, с мощами святого Вендреда, исполненная из золота и серебра, в натуральную величину статуя сидящей Девы Марии с младенцем, епископский крест, серебряная дароносица в форме башни, чаши, потиры, кадило и множество роскошных тканей. Многие из этих предметов исчезли, когда монахам Эли пришлось заплатить штраф Вильгельму Завоевателю. В 1074 г. фигуры четырех дев, фигуру Девы Марии и младенца, кресты, книжные оклады, чаши, потиры, кубки и блюда были принесены в жертву, чтобы получить требуемую сумму тысячу марок. Подобные вещи редко доживают до наших дней, но две находки позволяют оценить, какими сокровищами владела церковь. Первая – это рака святого Кутберта, а вторая – клад из Трухиддла.

17 мая 1827 г. группа священников и рабочих собралась в часовне Даремского собора, чтобы вскрыть предполагаемую могилу святого Кутберта, умершего в 687 г. в своей хижине отшельника на острове Фарне. Церковь этого святого была разграблена в период Реформации. Сохранился детальный отчет о вскрытии гроба и его перезахоронения специальными уполномоченными Генриха VIII. К счастью, останки святого вместе с легким деревянным гробом, датированным VII столетием, а также частью других предметов сохранился до XIX столетия, когда снова произвели вскрытие могилы. Члены капитула нашли не только скелет святого Кутберта и останки других святых, но и некоторые вещи, помещенные в могилу или во время похорон Кутберта, или при одном из более поздних повторных вскрытий гроба в течение раннего Средневековья. Только пять предметов, датированных периодом жизни святого Кутберта, сохранились до наших дней. Это – наперсный крест святого, небольшой переносной алтарь, гребенка, Евангелие и сам гроб.

Длина наперсного золотого креста с гранатами, заполняющими ячейки геометрического орнамента из смыкающихся прямоугольников, 6 сантиметров. В центре его располагается круглый гранат, а к верхнему концу крепится петля для подвешивания.

Крест полый внутри. Цилиндрический каст в центре поддерживает круглый гранат, под который подложена белая раковина из тропических морей. Узор из гранатов в центре и на перекладинах креста обрамляет бордюр из брусочков и бусин и ряд ложных заклепок в виде маленьких золотых цилиндров, увенчанных золотой гранулой. Крест замечателен тем, что он выполнен в технике языческих англосаксонских ювелиров. Другие подобные кресты были найдены в Уилтоне и Иксворте (фото 41, 42); и небольшой золотой крестик с гранатом в центре является одним из элементов ожерелья из Десборо. Все вместе эти артефакты служат свидетельством того, что принятие христианства не вызвало сразу резкого изменения ювелирной техники, но об этом мы поговорим чуть позже.

Переносной алтарь святого Кутберта – самый ранний, но не единственный переносной алтарь англосаксонского периода. Первоначально он представлял собой прямоугольный дубовый брусок размером 13,3 на 12 сантиметров с надписью «IN HONOREM S PETRU» («в честь святого Петра») и с вырезанными на нем пятью крестами: один в центре и по одному в каждом углу. При жизни Кутберта или вскоре после его смерти алтарь был помещен в серебряный кожух, покрывавший его. На одной его стороне и сейчас можно различить фигуру сидящего святого Петра. Оборотная сторона украшена лиственным орнаментом и надписью, разобрать которую не удается.

Такие переносные алтари, которыми пользовались священники и епископы в своих миссионерских путешествиях, были, по-видимому, вполне обычной вещью. Симеон Даремский упоминает о деревянном алтаре, найденном во время перезахоронения в середине XI века святого Акки, епископа Хексхемского, который умер в 740 г. Он состоял из двух кусков дерева, скрепленных серебряными гвоздями, и на нем имелась надпись во славу святой Троицы, святой Девы Марии и святой Софии. В парижском музее Клюни имеется еще один англосаксонский алтарь из порфира, установленный на дубовом основании и скрепленный с ним позолоченными пластинами из серебра (фото 16). Длина его составляет около 26 сантиметров, а по краю нанесена надпись чернью (чернь – черный сульфид серебра). Серебряная оправа порфира украшена рисунками: наверху – распятие, а слева и справа от него символы святого Луки и святого Иоанна; внизу изображение агнца Божьего, а по бокам – символы святого Марка и святого Матфея. На длинных сторонах – святой Иоанн и Дева Мария с двумя архангелами, Гавриилом и Рафаилом. Задняя часть алтаря была покрыта бархатом, который удерживали небольшие серебряные пластины. Этот алтарь относится к концу X столетия. Большие алтари, которые с уверенностью можно было бы датировать периодом до Нормандского завоевания, в Англии до наших дней не сохранились, но имеются их описания; скажем, описание алтаря в Рипоне, обитого пурпуром с золотой вышивкой.