Текст книги "Пайола"
Автор книги: Дей Кин
Жанр: Крутой детектив, Детективы
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 3 страниц]
Глава 3
Возможно, вы видели эту фотографию. Незадолго до каникул ее поместили во многих газетах как предостережение водителям, любящим выпить. На ней изображен парень, лежащий на операционном столе. Он с надеждой смотрит в озабоченные лица хирургов. Надпись над фотографией гласила: «Алкоголь несет смерть!»
Нечто похожее случилось и со мной. Только я не был пьян. И как выяснилось, мой час умирать еще не пришел. Я лежал даже не на операционном столе, а просто на кровати станции Красного Креста в здании полиции. И лица, которые смотрели на меня, отнюдь не были озабоченными.
– Как это случилось? – спросила пожилая женщина-полицейский.
Хэнсон ответил:
– Более дикой вещи я еще не переживал. Я догадался, что Алоха не зайдет ко мне на обратном пути. Поэтому ждал его внизу в холле. Когда он вышел из лифта, я вслед за ним прошел на площадку для машин. И как раз в тот момент, когда я хотел его окликнуть, эта проклятая штуковина взлетела в воздух.
Блондинка поинтересовалась и у полицейского врача, тяжело ли я ранен, и с облегчением услышала:
– С ним практически ничего не случилось. Переломов нет, внутренних повреждений, судя по всему, тоже нет. Насколько я знаю мистера Алоха, он принадлежит к тем счастливчикам, чьи ангелы-хранители никогда не спят.
Я с интересом наблюдал, как в комнату вошла сестра в накрахмаленном белом халате. В руке она держала шприц для инъекций с какой-то жидкостью.
– Тут уже все хорошо, мисс Хастингс. – Полицейский врач небрежно махнул рукой. – Нам это больше не нужно. Мистер Алоха уже приходит в себя.
Чтобы показать, что он прав, я не только заморгал глазами, но и полностью их открыл. Потом попытался подняться.
Хэнсон помог мне принять сидячее положение и озабоченно спросил:
– Как ты себя чувствуешь?
– А как бы ты почувствовал себя, если бы в твое лицо полетели три тысячи фунтов металла? Вы бы не могли перестать разглядывать мою статную фигуру и не принесли бы вместо этого чего-нибудь выпить и покурить?
– Он чувствует себя превосходно, – перевел Хэнсон мои слова врачу. – Во всяком случае, он такой же, как и прежде.
– А что это было? – спросил я. – Землетрясение? Или кто-то меня невзлюбил?
Хэнсон сказал:
– Судя по всему, тебя кто-то крепко невзлюбил. Два человека из технического отдела изучают обломки твоей машины. Они уже высказали предположение, что к твоему зажиганию кто-то присоединил "чикагский ананас". И этот кто-то хорошо знал свое дело.
Я выпил то, что принесла мне сестра.
– Великолепно! Совершенно великолепно! И вся эта история, и подоходный налог.
Хэнсон сделал знак сестре и женщине-полицейскому, чтобы те покинули помещение.
– Кто хочет убрать тебя с пути, Джонни?
Я взял из руки врача горящую сигарету и спокойно ответил, что понятия не имею. Правда, после разговора с Мулденом, добавил я, этого можно ожидать от людей из банды Пайола. Видимо, им не понравилось, что Ивонна Сен-Жан наняла меня вызволить из камеры смертников Мулдена.
Хэнсон покачал головой.
– Чепуха! У них не хватило бы времени прикрепить бомбу! Тем более что они не слышали Мулдена.
– А откуда ты знаешь, что именно он мне рассказывал?
Хэнсон показал мне свои золотые коронки:
– А как ты думаешь, почему мы позволили тебе воспользоваться частной комнатой? Ты знаешь, что я думаю?
– Нет.
– Я думаю, что эта французская куколка пришла к тебе сегодня по хорошо разработанному плану. Мы должны думать, что тебе мешает освободить Мулдена банда Пайола. А я со своей стороны думаю, что Мулден рассказал тебе как раз то, что и должен был рассказать.
– Другими словами, я должен играть роль козла отпущения?
– Вот именно.
Сейчас, в воспоминаниях, духи Ивонны источали не такой приятный аромат.
А Хэнсон продолжал:
– Есть множество вещей, о которых Мулден нам ничего не рассказал и не расскажет, пока будет верить, что Хаммер все еще проявляет активность в его деле. Если бы ты оказался убитым, а мы бы клюнули на эту удочку, то появился бы новый материал, на основании которого можно было бы просить о пересмотре дела. Сам понимаешь, как выгодно было бы для Хаммера, если бы мы начали гоняться за каждым его конкурентом.
Его слова выглядели вполне логично. Ни Тод Хаммер, ни Ивонна Сен-Жан не учились своей тактике в институте благородных девиц.
– И что ты собираешься делать? – спросил я у Хэнсона. – Арестовать мисс Сен-Жан и прижать ее так, что она будет вынуждена заговорить?
Он не нашел это смешным.
– Нет. Мы сделаем вид, будто думаем именно так, как, по их мнению, мы должны думать. А ты будешь продолжать выполнять свое поручение и будешь пытаться вызволить Мулдена из беды, стараясь доказать, что он действительно не убивал Мэй Арчер.
Я поинтересовался, какую пользу принесет моя работа полиции, и его цветущий оттенок лица сразу сменился на багрово-красный.
– Мы как раз говорили о Пайоле! – взорвался он. А потом добавил с угрозой: – Твоя проклятая лицензия поставлена на карту!
Возразить было нечем. Я выкарабкался со своей высокой кровати и только сейчас понял, почему Хэнсон попросил дам выйти из комнаты. Мой револьвер и кобура висели у меня на поясе. Рубашка и куртка висели лохмотьями, но все-таки еще кое-что прикрывали. Но от брюк и подштанников остались лишь приятные воспоминания. В таком виде я не выступал перед общественностью с тех пор, как был еще от горшка два вершка.
Я обратился к Хэнсону:
– Придется вам дать мне взаимообразно кое-какую одежду и отвезти меня обратно в контору на какой-нибудь машине. Судя по всему, я и так уже потерял пять тысяч.
Он поинтересовался, какие расчеты привели меня к такому итогу.
Я объяснил:
– От Ивонны Сен-Жан я получил две тысячи задатка. После всего, что произошло, я задержу их у себя. С другой стороны, я потерял машину стоимостью десять тысяч долларов, за которую в любое время получил бы семь. Если от семи отнять два, то получится пять. При этом я не учел одежду стоимостью двести долларов.
Он ответил, что от моих слов у него сердце обливается кровью, а потом уговорил врача одолжить мне его запасную форму, которая как раз висела на вешалке. Я оделся и вышел на улицу, чтобы посмотреть на свою машину.
Работа была проделана первоклассно. В мостовой, где стоял мой "мерседес", зияла дыра глубиной футов в шесть. Неисковерканного металла хватило бы лишь на изготовление детской коляски. К счастью, небольшая сила удара взрывчатки была направлена вниз, в то время, как я и дверцы взлетели вверх.
Я спросил одного из экспертов, обнаружили ли они хоть какие-нибудь следы. Тот ответил:
– Пока нет. Но дежурный на стоянке видел белый тягач автомобильного клуба. Машина появилась вскоре после того, как вы остановились на этой площадке. Дежурный не обратил на нее внимания. Решил, что кто-то вызвал машину.
– А где этот тягач сейчас?
– Наши люди отправились в клуб выяснить этот вопрос.
Вокруг остатков машины уже собралась обычная в таких случаях толпа фотографов и репортеров. Я рассказал им все так, как мы договорились с Хэнсоном. Что мне поручили собрать новый материал, на основании которого адвокаты Мулдена могли бы написать прошение о пересмотре дела, что речь шла о коррупции и взяточничестве в производстве грампластинок и что они сами должны сделать выводы из всего этого.
Репортеров не удовлетворило такое объяснение. Они захотели узнать, кто именно поручил мне заняться этим вопросом. Я не стал утаивать этого. Когда с вопросами и фотографированием было закончено, я отвел в сторону Корка Аверса из "Голливуд Миррор" и спросил его, насколько хорошо он знал Мэй Арчер.
– Очень хорошо, – заверил меня Аверс. – Она была милой женщиной, Джонни. Поэтому-то другие парни из прессы и относятся к тебе настороженно. Из-за твоего заявления, что ты собираешься вызволить Мулдена из беды. – Он посмотрел наверх на зарешеченные окна тюрьмы. – Не найдется ни одного репортера в Лос-Анджелесе, который не пожертвовал бы годовым содержанием, чтобы иметь возможность разбить Мулдену черепушку.
– И она никогда не путалась с другими мужчинами?
– Никогда! – решительно заявил Аверс. – Она была порядочной и чистой женщиной. Должно быть, она пережила все муки ада, прежде чем умерла.
– Возможно, что и так, – согласился я. После этого я заторопился за чиновником в форме, который поджидал меня, чтобы отвезти обратно в контору.
Клиенты не ждали меня ни в коридоре, ни в приемной. Когда я вошел, Бетти сидела за книгами. Она подняла голову и улыбнулась.
– Очень мило.
– Что мило? – спросил я.
– То, что вы поступили в полицию. Значит, с этого дня у нас будет регулярное жалованье. Один бог знает, как мы в этом нуждаемся. Даже если учесть те две тысячи долларов, что нам дала сегодня утром мисс Сен-Жан, и даже если мы не оплатим долг налоговому управлению, мы все равно сидим на мели. Я подсчитала все доходы за месяц и попыталась вычесть из этой суммы все наши долги. У меня ничего хорошего не получилось. Три просроченных платежа за машину. Плата за вашу дорогую квартиру, в которой вы непременно хотите жить один, хотя каждый знает, что вдвоем жить дешевле. Ваш счет за спиртные напитки. Мое скромное жалованье. Все вместе на 122 доллара больше, чем мы имеем в настоящее время. Кому-то мы наверняка останемся должны.
Я прошел в свой кабинет и закрыл за собой дверь. Жизнь стала слишком сложной. Она была проще и добрее в старое время, еще до того как капитан Кук открыл острова. Никто тогда не работал за деньги. И никто этих денег не имел. В лагуне было полно рыбы. Земля давала корни колоказии, бананы и кокосовые орехи. И общественная жизнь была легче. Любовью можно было заниматься сколько угодно. И вообще вся жизнь сводилась только к тому, чтобы набить себе брюхо и танцевать на побережье. Тогда не было ни атомных, ни водородных бомб, которые создают лишние заботы, ни машин, ни налогов, ни квартирной платы. Любовь к ближнему была правилом, а не исключением из правил. Та небольшая работа, без которой нельзя было обойтись, была женским уделом, в то время как мужчины сидели под пальмами и хвастались, кривя душой, своими любовными победами.
Глава 4
Взрыв все-таки оставил на моем теле отметины. Когда я разделся догола в ванной, я заметил, что врач кое-что залепил пластырем. Была даже и повязка. Ко всему прочему все тело мое болело, и мне было больно поднимать руки.
Я принял горячий душ. В бельевом шкафу нашел чистые трусики и отутюженные брюки. Не успел я надеть трусы, как Бетти без стука вошла в ванную.
– Какой мужчина! – восхитилась она. – Вы знаете что, Джонни?
Я взялся за брюки.
– Что?
– Я считаю, что вы относитесь ко мне не по-джентльменски, – сказала она с вызовом. – Ведь я уже два года работаю с вами и достаточно насмотрелась скандальных историй с вашими клиентками. Это нечестно. Если уж кто-то и должен быть в Голливуде, то почему это обязательно должна быть я?
Я уже забыл, о чем шла речь.
– Что вы имеете в виду, Бетти?
– То, что начинается на букву "Д", – капризно ответила она.
– Нечего молоть впустую языком. – При этом я не удержался и погладил ее по выпуклым частям тела и подивился про себя, как это я мог до сих пор противиться ее желаниям.
Это была одна из самых миленьких девушек, которых я когда-либо имел возле себя, – с большими серо-зелеными глазами, золотистыми волосами, маленьким овальным личиком и безупречно сложенной фигуркой. Но нужно было смотреть фактам в лицо – я был занят в грязном и неприятном бизнесе.
Бетти была единственным светлым пятном в этой среде. Где-то в подсознании я отводил ей особую роль. Я надеялся, что рано или поздно мы с ней поженимся. Но брак с Бетти означал семью с детьми и с домом в приличной части города. Я считал, что для этого еще не пришло время. Я должен был быть уверен, что смогу прокормить свою семью, что изгоню из себя последние капли дикой крови. А самое главное, я хотел быть также уверен, что никогда в мой дом не постучит полицейский и не обратится к Бетти с такими словами: "Простите меня, мадам, я имею честь говорить с вдовой мистера Алоха?" Я снова погладил ее.
– Сохраните себя для меня, крошка!
– Это я уже слышала! – кислым тоном ответила она. – Порой мне начинает казаться, что я превращаюсь в нечто вроде святыни Гавайских островов! Национальной святыни! Но, черт бы меня побрал, мне кажется, что я никогда не удовольствуюсь такой ролью!
Я заправил рубашку в брюки, пристегнул кобуру с револьвером и скользнул в мою спортивную куртку.
– У нас еще есть деньги в домашней кассе?
Бетти вернулась к письменному столу и посмотрела.
– Около восьмидесяти долларов. А что?
– Мне они нужны.
Бетти строго следила за этим сокровищем.
– Для чего? – сухо спросила она.
– Чтобы взять напрокат машину.
– Почему вы не используете одну из ваших кредитных карточек?
– Судя по всему, их при мне нет.
– А почему вы не воспользуетесь деньгами из своего бумажника?
Я объяснил ей, что я потерял деньги вместе с бумажником и кредитными карточками.
– Какая небрежность! – возмутилась она, а потом подозрительно посмотрела на меня. – И потом, зачем вам напрокат машина? Ведь у вас есть десятитысячный "мерседес"!
– В том-то все и дело! – сказал я с сокрушенным видом. – Мой бумажник взлетел на воздух вместе с моей машиной и моими брюками.
– Взлетел в воздух с машиной и брюками? – удивилась она.
Я взял у нее деньги из руки и сунул их в карман.
– Все верно. Меня кто-то пытался взорвать перед зданием полиции, прямо на стоянке для машин.
Она округлила глаза.
– Кто-то пытался вас убить?
Я направился к наружной двери и открыл ее.
– Во всяком случае, к такому выводу пришла полиция.
– Ваша роскошная машина и ваши новые брюки, – обескураженно повторила она. – А я-то посчитала, что форма полицейского – это просто для отвода глаз. – Она взяла слоника, который стоял на ее письменном столе. – Черт бы вас побрал, Джонни Алоха! Как вам не стыдно! Я работаю в конторе одного из самых занятых сыщиков Лос-Анджелеса и, по-видимому, должна слушать последние известия по радио, если хочу знать, что творится на белом свете?
Слоник пролетел всего лишь в дюйме от моей головы и пробил стеклянную дверь. Новое стекло и новая надпись золотом наверняка обойдутся недешево. Еще тридцать два доллара пятьдесят центов, черт возьми!
* * *
Взять машину напрокат не составило никакого труда. Фирма по прокату машин находилась совсем неподалеку. Гораздо сложнее было найти адрес по номеру телефона Голливуд, 2-01-55. Правда, я мог просто позвонить мисс Сен-Жан, но я хотел видеть выражение ее лица, когда неожиданно появлюсь перед ней. Напрасно пролистав телефонную книгу, я позвонил в полицию и попросил выяснить ее адрес.
Выяснилось, что это был новый дом с апартаментами, тремя улицами севернее бульвара Сансет. Дом был не только новый, но и суперэлегантный и дорогой. Нетрудно было догадаться, кто оплачивал квартиру.
Я убедился в этом, поговорив с управляющим домом. А потом я подкупил его и лифтера – каждого за пять долларов, – чтобы они позволили мне подняться без предварительной договоренности по телефону. Поднявшись, я выждал, пока лифт не начал спускаться вниз, а потом нажал кнопку двери пентхауса, расположенного на крыше здания.
Послышался мелодичный звон колокольчика, а вслед за ним – голос мисс Сен-Жан, спросившей по-французски:
– Кто там?
Поскольку мои знания французского языка позволили мне понять вопрос или по крайней мере догадаться, что он означает, я ответил:
– Это я, Джонни Алоха!
Она открыла дверь. Бедра и ноги обтягивали зеленые тренировочные брюки. Выше бедер было то, что щедро дала ей природа.
Я смутился больше, чем она.
– Прошу вас, входите, – сказала она. – И простите, что ввела вас в смущение. Но я как раз делала упражнения. Мы, танцовщицы, должны строго следить за своим весом. – Она скользнула в шелковый халат, который взяла с подлокотника кресла.
Я прошел вслед за ней через переднюю в гостиную. Она находилась несколькими ступеньками ниже, потолок держался на балках, а пол был устлан от стены до стены толстым ковром. Огромный камин высился до потолка. Топка его была такой большой, что в ней могла бы уместиться вся моя комната.
Гостиная была обставлена со вкусом. За ней я увидел небольшой плавательный бассейн, оборудованный на открытой террасе.
Я прошел через гостиную на террасу. С высоты птичьего полета открылся вид на город, пригороды и океан.
– Красивая перспектива, не правда ли? – спросила Ивонна.
– Очень, – кивнул я.
Она направилась к низенькому столику, на котором стояло изрядное количество хрустальных бутылок.
– Что-нибудь выпьете?
– Спасибо, не стоит, – поблагодарил я. – После всего, что со мной произошло, у меня не было желания рисковать. Я был наслышан о Лукреции Борджия, этой средневековой кудеснице в приготовлении всяких коварных коктейлей, и почему бы всякой другой красивой женщине не воспользоваться ее опытом.
Танцовщица налила себе, но не выпила, просто держала бокал в руке.
– Вы выполнили свое обещание? Переговорили с ним?
Я ответил, что пришел к ней как раз после разговора с ним.
Мисс Сен-Жан слегка рассерженно улыбнулась.
– Почему же вы просто не позвонили мне, как я говорила? Почему пришли сами?
Значит, она ничего не знала. Или делала вид, что ничего не понимает.
Дневное солнце приятно грело мое лицо. Я даже удивился, как я мог наслаждаться солнечным теплом после того, что случилось с моим "мерседесом".
Я сел в кресло, стоящее у самого бассейна, и еще на какое-то мгновение отдался солнечным лучам, прежде чем ответить на ее вопрос. А потом с грубой откровенностью сказал:
– Во-первых, потому, что хотел вас видеть, а, во-вторых, кто-то подложил под мою машину бомбу, пока я говорил с Мулденом. Этот кто-то чуть не убил меня. Во всяком случае, старался на совесть. Я, правда, отделался синяками и царапинами, но от моей машины осталось металла на пепельницу.
Бокал выпал из ее руки и разбился о каменные плиты террасы.
– Не может этого быть!
Ее изумление и страх, казалось, были искренними. Если же это была игра, то она сыграла лучше, чем когда выступала в своем стриптизе. Как говорится, в сомнительных случаях дело решается в пользу обвиняемого. Возможно, что Том Хэнсон и ошибался. Возможно, она и Тод Хаммер не имели никакого отношения к этому делу.
– Где это случилось? – глухо поинтересовалась она. – И кто вас пытался убить?
Я ответил вполне откровенно:
– Не имею ни малейшего понятия. Я думал, вы сможете об этом рассказать... Кто знал, что вы сегодня собирались ко мне?
Она ненадолго задумалась.
– Никто. – Потом уточнила: – Никто, кроме Тода.
– Но сегодня утром вы мне сказали, что это была ваша идея!
Когда она вновь наполнила себе бокал, рука ее заметно дрожала.
– Все верно. Но я сказала Тоду о своих намерениях. И он дал мне деньги для вас.
Я сделал еще одну попытку внести ясность.
– За вами кто-нибудь следовал, когда вы ехали ко мне в бюро?
Она покачала головой.
– Нет... Во всяком случае, я не знаю. Но... – она замолчала.
– Продолжайте, – потребовал я.
– В последнее время я часто ловила себя на ощущении, будто за мной кто-то следит.
Она не обратила внимания, что, когда села на скамеечку рядом с моим креслом, ее халат соскользнул с плеч.
– Что вам сказал Томми? – спросила она.
– То же самое, что сказали и вы в моем бюро. Что он не убивал Мэй Арчер.
Она с гордостью улыбнулась.
– Вот видите!
Я объяснил ей, что если человек и отрицает свою вину, то это еще не значит, что так оно и есть.
Но мои слова, казалось, не произвели на нее никакого впечатления.
– И все же после разговора с Томми, вы должны понять, что он невиновен. Пожалуй, мужчину он еще способен убить. Но женщину – никогда!
– Почему вы так решили?
– Просто знаю, – упорствовала она.
Я задумался. Во время нашей короткой встречи Мулден упоминал о старых временах. Из чего можно было заключить о более тесной связи между ним и Ивонной. Вероятно, Томми-Тигр многим представительницам женского пола дал хороший повод не забывать о нем. Я почувствовал искушение вызвать в Ивонне ревность, рассказав ей, с каким чувством говорил он о Мэй Арчер.
Но я переборол себя и решил придерживаться указаний Тома Хэнсона.
– Предположим, – сказал я, – что вы правы. И все, что он рассказал мне, соответствует истине. Тогда выходит: убийца убил Мэй Арчер только для того, чтобы навлечь беду на Тода Хаммера.
Она кивнула.
– Возможно, вполне возможно. Есть люди, которые делают все, чтобы навредить Тоду. – Помолчав, она нерешительно спросила: – Томми ничего не просил мне передать?
Мне так хотелось, чтобы она поплотнее запахнула свой халат или, по крайней мере, не нагибалась бы так низко. Я уже уставал делать вид, что не вижу того, чего нельзя было не видеть.
– Просил, – ответил я, с трудом отводя от нее глаза. – Кажется, он уже примирился со смертью. И он просил передать вам благодарность за старые времена. Он сказал, что вы поймете, что он имеет в виду.
Такой реакции на мои слова я не ожидал – ее глаза внезапно наполнились слезами, и она даже не пыталась смахнуть их.
– Я очень вам благодарна, мистер Алоха. Да, я знаю, о чем он хотел сказать. Но вы не должны бросать это дело. Сделайте все, что в ваших силах. Он не должен умереть! Поймите это!
Я приступил к выполнению второй части плана, разработанного Томом Хэнсоном, с тем чтобы втянуть в дело Тода Хаммера. Я прикинулся огорченным и стал уверять ее, что вызволить Мулдена будет очень трудно. Но я, конечно, могу ее понять, и что мне очень жаль, но если учесть положение Мулдена и тот факт, что на меня сразу после разговора с ним произведено покушение, то мне лучше отказаться от этого дела.
Она тут же спросила меня, не влияют ли на мое решение денежные соображения.
Я заверил ее, что дело не в деньгах. Две тысячи долларов задатка и три тысячи еще – вполне приличная сумма.
– Так в чем же тогда дело?
Я попытался ей растолковать.
– Ведь за деньги все-таки не все можно купить.
Она на мгновение задумалась, провела кончиком языка по ярким сочным губам и поднялась. При этом халат полностью соскользнул с нее и упал рядом с моим креслом на пол.
– Возможно, кое-что другое обрадует вас больше, чем деньги. И, возможно, я смогу вас отблагодарить чем-то более приятным, что заставит вас позабыть о том риске, какому вы подвергнетесь в поисках доказательств невиновности Томми?
Уж ей-то было что предложить! Она слегка улыбнулась мне.
– Например, что вы скажете о хорошеньких девушках? Вы любите хорошеньких девочек?
– Я – мужчина, – довольно глупо ответил я.
– А я – хорошенькая девочка. – Она могла этого и не говорить – это было и так ясно. Потом она покрутилась передо мной, чтобы я мог ее разглядеть. – Я вам нравлюсь?
Меня бросило в пот.
– Нравитесь. Даже очень.
Она села ко мне на колени и обвила мою шею руками. Потом коснулась губами моих губ и прошептала:
– А что, если я повышу гонорар? Что, если предложу себя в качестве части гонорара? – Она взглянула на свои часы, украшенные бриллиантами. – И если я внесу свой первый взнос прямо сейчас?
– Где? – выдохнул я ей прямо в губы.
– Здесь. На одном из диванов. Или у меня в спальне. Где хочешь, мой дорогой.
Это было самое лучшее предложение, какое я когда-либо получал. Я понял, что она говорит серьезно, лишь бы я продолжал работать над этим делом.
Но, видимо, я еще не пришел в себя от пережитого сегодня шока – вместо того чтобы возбудиться, меня вдруг стала угнетать мысль, что я могу овладеть ею прямо сейчас. Я всегда задавал себе вопрос, почему большинство хорошеньких женщин считает, что достаточно им принять соответствующую позу, чтобы получить от мужчины все, чего они пожелают? Хотя, к сожалению, это так и есть. Я поддержал ее игру.
– А если нас застанет Тод?
Она снова посмотрела на часы и поцеловала меня. Но поцелуй был неискренний.
– Не застанет, – уверила она меня, глубоко вздохнув. – Он придет только через час. Прошу тебя...
Я отстранил ее рукой и поднялся.
– Прошу меня простить, малютка. В конце концов, как красиво говорится во многих фильмах, все женщины одинаковы. А с той женщиной, ради которой я рискнул бы умереть, я должен вначале поближе познакомиться.
Гнев окрасил ее лицо румянцем. В первое мгновение я даже подумал, что она собирается меня ударить. Но она лишь схватила халат с пола, закуталась в него и, упав на кушетку, расплакалась.
Так как я не смог ничего придумать, то сунул себе в рот сигарету. Послышался стук открываемой входной двери, я медленно обернулся.
Вошел Тод Хаммер. Его сопровождали два телохранителя. Они прошли через переднюю, гостиную и вышли на террасу.
– Вы кто? – жестко поинтересовался Хаммер. – Что вам здесь нужно? И что вы сделали с Ивонной?
Я мысленно возблагодарил бога за чудесное спасение. Если бы я пошел на поводу у этой куколки, то бывший босс гангстерской банды, а ныне почтенный бизнесмен застал бы нас за таким занятием, за которое он рассчитался бы со мной сполна.
Нельзя сказать, чтобы я боялся Хаммера. Это был седовласый коренастый человек лет пятидесяти пяти. И он уже давно не носил при себе оружия, чего, правда, нельзя было сказать о двух молодцах, стоявших справа и слева от него. Им как раз и платили за то, чтобы они носили при себе оружие и пользовались им, когда надо.
Я еще никогда не видел человека более разъяренного. Несмотря на то что он был главой крупной фирмы грампластинок, голос его звучал сухо и немузыкально:
– Я вас спросил: кто вы такой? Что вам здесь нужно? И что вы сделали с Ивонной?
Пока я раздумывал над ответом, чтобы как-то успокоить его, он обратился к одному из своих телохранителей:
– Быстро! Сделайте что-нибудь! Не стойте как пни! Избейте его, пристрелите или сделайте вообще что-нибудь!
Одного из парней я, кажется, где-то встречал. Или в баре, или просто на бульваре. Но важнее оказалось то, что он знал меня.
Он покачал головой.
– Лучше не надо.
– Почему? – рявкнул Хаммер.
Парень объяснил:
– Потому что я знаю этого громилу. Это – Джонни Алоха. Если я лишь намекну ему, что собираюсь напасть на него, то и он не останется в долгу.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?