Текст книги "Сексуальные практики женщин-нагвалей. Магический экстаз"

Глава 5. Символика и значение татуировок у мезоамериканских народов

Изучая древние культуры Мезоамерики, я был поражен тем значением, которое их представители придавали искусству телесного татуирования. Эти причудливые узоры и фигуративные изображения, нанесенные на кожу, играли, как мне кажется, ключевую роль в их визуальном языке, выражая глубинные аспекты мировоззрения, верований и социальной организации.

С самого начала было очевидно, что татуировки в этих архаических обществах носили не столько эстетический, сколько сакральный характер, несущий в себе глубокий мистический подтекст, тесно связанный с представлениями о космосе, природе и сверхъестественном.

Так, например, у ацтеков можно обнаружить широкое бытование практики татуирования лица, рук и других частей тела магическими знаками – своеобразными «печатями» божеств или духов-покровителей. Эти отметины, по сути, были визуальным воплощением благословения и освящения человека высшими силами, а также служили для защиты от враждебных влияний.

Аналогичная традиция существовала также в культурах майя и, по-видимому, их предшественников – ольмеков. Особым почитанием пользовались татуировки с изображением змей, ягуаров, птиц и других тотемных существ. Эти зооморфные символы, с моей точки зрения, могли указывать на принадлежность человека к определенному кланово-родовому сообществу или жреческому сословию.

Не менее интересна и символика телесных отметин у племен индейцев из этноязыковой группы науа, проживавших на территории современной Мексики. Их татуировки нередко включали в себя такие знаки, как солярные круги, стилизованные цветы, завихрения и спирали – все это, как я полагаю, было укоренено в их сложной космологической картине мира.

Однако особенно меня заинтересовали татуировки, связанные с женской сферой – плодородием, деторождением и сексуальной энергией. Ведь, как я уже отмечал в предыдущих главах, в традиционных мезоамериканских верованиях эти аспекты рассматривались в неразрывной связи с первоистоками Мироздания и самой жизни.

По всей вероятности, у ацтеков и других индейских народов Центральной Америки были весьма распространенными татуировки, изображающие женские гениталии, вульву или влагалище. Эти интимные, но сакральные символы, по моему мнению, нередко ассоциировались с богинями-прародительницами, чье чрево воспринималось как источник всего сущего.

Похожая символика могла прослеживается и в традициях майя, где женские половые органы изображались в виде раковин, цветов лотоса или вулканических кратеров – знаков, олицетворяющих идеи космического рождения и возрождения.

Особое место в этом контексте могли занимать татуировки в форме фаллических символов, культ которых также находит свое широкое отражение в культурах Мезоамерики. Совершенно однозначно можно сказать, что в Латинской Америке до прихода испанцев существовал культ фаллоса.

Известно, что конкистадоры обнаружили в храмах индейцев идола, имевшего фаллическую форму. А в Никарагуа и Коста-Рике находили скульптурные изображения совокупляющихся половых органов. Ну а лично мне довелось своими глазами наблюдать буквально-таки россыпи довольно внушительных по размерам каменных фаллосов, оставшихся от ольмеков в Вильяэрмосе.

Подобные знаки, безусловно, были связаны с представлениями о мужском начале, плодородии и сексуальной потенции, но при этом, как мне кажется, нередко обретали более глубокий космологический смысл, указывающий на их сакральную природу и причастность к процессам мироустройства.

Вместе с тем, эротические и откровенно порнографические татуировки, хотя и могли иметь место в отдельных традициях, встречались, скорее всего, относительно редко. При этом их основная функция сводилась, как правило, к магическим или ритуальным целям, а не к простому удовлетворению похоти или развлечению.

Примечательно, что многие из этих сакральных знаков, согласно моим представлениям, наносились у женщин в особенности на те части тела, которые традиционно ассоциировались с женственностью и плодородием. Татуировки, по всей видимости, нередко покрывали живот, бедра и грудь.

Вероятно, такие телесные отметины выполняли роль своего рода «паспорта» для посвященных, указывая на высокий статус и духовную силу их носительниц. Не исключено, что для некоторых из них, таких как жрицы-нагвали, эти татуировки становились неотъемлемым атрибутом их сакральной идентичности, отличавшей их от остальных членов общества.

Подводя итог, я могу с уверенностью сказать, что искусство татуирования в архаических культурах Мезоамерики носило глубоко символический и сакральный характер. Эти загадочные знаки, буквально впечатанные в человеческую плоть, были неотъемлемой частью их мировоззрения, выражая сложные космологические представления, религиозные верования и представления о жизненных циклах.

Более того, эти телесные отметины, по моему глубокому убеждению, оказывали весьма серьезное влияние и на подсознание как носителей, так и зрителей, закрепляя в их психике глубинные архетипические образы и модели поведения. Не исключено, что сама практика татуирования выступала для женщин-нагвалей в качестве особого инициационного ритуала, способствующего трансформации личности и установлению контакта с потусторонними силами.

Таким образом, феномен мезоамериканских татуировок остается, на мой взгляд, одним из важнейших ключей к пониманию духовной жизни этих древних цивилизаций, в которых тело, дух и космос были теснейшим образом взаимосвязаны. И, возможно, именно в этой уникальной традиции нам стоит искать ответы на вопросы о природе человека, его месте в Мироздании и сокровенных истоках подсознания.

Глава 6. Сексуальная энергия и целительство

Исследуя наследие традиционных культур Мезоамерики, я все сильнее убеждался в том, что сексуальная энергия и духовно-телесные практики, связанные с ними, играли в мировоззрении индейцев ключевую роль. Эти аспекты оказывались неразрывно переплетены с представлениями о космическом устройстве, целительстве, а также с ритуалами инициации и обретения сакральных сил.

Один из ярких примеров этой тесной взаимосвязи можно обнаружить в традициях шаманок-видящих – женщин, практиковавших глубокое познание себя, экстатические переживания и установление контакта с потусторонними силами. Мои исследования подтолкнули меня к выводу, что сексуальность и репродуктивная функция являлись для них своеобразными вратами в иные измерения бытия, наделявшие их исключительной магической властью.

Как уже отмечалось, во время ритуалов инициации неофитки-нагвали могли проходить через обряды, связанные с символической или даже физической дефлорацией. Считалось, что таким образом они освобождались от старой профанной личности и обретали новое, «возрожденное» бытие, напрямую связанное с женским началом и тайнами плодородия.

При этом подобные практики, не снисходя до характера простого разврата или насилия, напротив, представляли собой глубоко сакрализованные действия, призванные установить особое мистическое партнерство между адепткой и сверхъестественными силами. В рамках этого ритуального союза женщина-нагваль, воспринималась в качестве живого моста между земным и трансцендентным, соединяя в своем лице функции жрицы, целительницы и прародительницы.

В целом, идея о том, что сексуальность может являться не только источником чувственного наслаждения, но и мощным каналом для духовного постижения и исцеления, красной нитью проходила, через многие традиционные практики Мезоамерики. И одним из примечательных ее проявлений можно считать целительство, связанное с сакральным использованием сексуальной энергии.

Так, например, у ацтеков, чьи медицинские знания буквально ошеломили испанцев, нагвали-целительницы, по всей вероятности, практиковали комплексные терапевтические методики, включающие в себя не только травничество, массаж и религиозные ритуалы, но и эротические техники. Считалось, что энергия оргазма и сексуального экстаза способна активировать жизненные силы организма, гармонизировать его энергетические потоки и даже восстанавливать утраченные способности.

Аналогичные традиции можно встретить и у народов майя, где целительство тоже было тесно связано с сакрализацией телесности и интимных практик. Например, шаманы нередко проводили особые ритуальные сеансы, в ходе которых они вступали в сексуальные контакты с пациентками, дабы направить их жизненную силу на исцеление недугов.

Однако подлинная сенсация ожидала исследователей целительской тематики в столице племени сапотеков Монте-Альбане. Здесь было обнаружено немало покойников, в черепах которых еще при жизни были проделаны высверленные или вырезанные отверстия, т. е. произведена трепанация. Леонид Гримак, широко известный психотерапевт, невролог, психофизиолог и гипнотерапевт, считает, что таким способом древние хирурги пытались подавить левое полушарие головного мозга в целях естественной активации правого «экстрасенсорного» полушария, которое обладает чрезвычайно архаическими, так называемыми «паранормальными» способностями – такими, как ясновидение и т. д.

Не менее интересными представляются мне и традиции народов науа. Их целители, я полагаю, практиковали сеансы, в ходе которых они проводили ритуальное очищение пациентов при помощи особых техник сексуального контакта. Считалось, что таким образом они могли не только исцелять телесные недуги, но и освобождать человека от различных психоэмоциональных блоков, негативных влияний и даже одержимости духами.

Причем, как я могу предположить, эти сексуальные обряды были строго регламентированы и обладали глубоким символическим значением. Например, некоторые целительные практики связывались с архетипическими образами богинь-прародительниц, чье оплодотворяющее начало рассматривалось в качестве источника жизни, исцеления и духовного возрождения.

Поэтому в очередной раз стоит отметить, что подобные интимные целительные ритуалы далеко не всегда приобретали характер явного разврата или насилия. Зачастую они носили сакральный и ритуализированный характер, выступая как особые практики, требующие серьезной подготовки, дисциплины и духовной трансформации как со стороны целителя, так и со стороны пациента.

Более того, в этих традиционных обществах сексуальная энергия воспринималась не только как мощный лечебный ресурс, но и как связующее звено между человеком и миром сверхъестественного. Считалось, что именно через практики, связанные с интимной сферой, адепты могли напрямую соприкоснуться с божественными силами, обрести ясновидение, исцеляющие способности и даже овладеть навыками магического превращения.

Так, например, женщины-нагвали могли использовать сексуальные ритуалы для установления контакта со спиритуальными проводниками, в качестве которых нередко выступали ягуары, змеи и другие тотемные существа. В ходе этих мистических «соединений» женщины-нагвали, по-видимому, обретали способность к целительству, прорицанию и даже трансформации в животных-покровителей.

В конечном итоге я могу заключить, что феномен сакрализации сексуальности, безусловно, занимал центральное место в традиционных духовных практиках коренных народов Мезоамерики. Он был неразрывно связан с их представлениями о космосе, жизненных циклах, плодородии и целительстве. И именно в этих уникальных обычаях, как мне кажется, можно найти ключ к пониманию того, каким образом телесные, психические и духовные аспекты человеческого бытия переплетались в рамках их архаичного мировоззрения.

И в данном контексте особое значение, на мой взгляд, приобретают фигуры женщин-нагвалей, которые, будучи хранительницами сокровенных знаний о сексуальной энергии и ее сакральных проявлениях, выступали в роли посредниц между земным и потусторонним мирами. Именно этот уникальный опыт духовного познания, телесной трансформации и исцеления, по всей видимости, и формировал столь мощную ауру таинственности и магического могущества, окружавшую этих женщин в древних культурах Мезоамерики.

Глава 7. Предсказания и прорицания: сон, транс и видение будущего

У древних индейцев считалось, что нагвали, или «видящие», контролируют мир снов и видений. Они используют сны для того, чтобы общаться там с божественными сущностями, обитающими в священных местах, с целью приобретения знания и получения сверхъестественных способностей.

Надо сказать, что подобный способ высвобождения души, каким является сновидение, многие шаманы продолжают практиковать и теперь, раскрывая свои способности в качестве предсказателей, целителей и магов. Методика «сновидений», которая была детально разработана еще в древности, до сих пор существует у современных майя.

Я помню, как оказавшись в древнем городе Ушмаль, был поражен величественной красотой возвышающейся там пирамиды Колдуна. Ее грандиозные камни, впитавшие в себя энергию минувших столетий, как будто излучали некую трепетную силу, будоражащую воображение. Стоя перед этим монументальным творением, я ощутил, как мое сознание начинает словно бы выплывать из привычных рамок, а вокруг меня постепенно разворачиваются удивительные зрелища.

Мне почудилось, что древние боги и духи, к которым когда-то взывали люди с высоты этой пирамиды, вновь оживают, невидимо окружая меня. Внезапно перед моим взором возник величественный образ женщины-нагваля, чей облик сиял таинственным сакральным светом. Обнаженная женская фигура, казалось, парила в воздухе, ее глаза были закрыты, а тело дрожало в глубоком трансовом состоянии.

Чувствуя, как меня самого охватывает неодолимое влечение к этому видению, я отчетливо осознал, что присутствую при некоем древнем ритуальном действе. Женщина-нагваль, погруженная в состояние глубокого экстаза, устремляла свою сексуальную энергию ввысь, к незримым обитателям пирамиды, вступая с ними в мистический союз. Эта восходящая сила, пронизывая все ее существо, как будто бы возносила ее к измерениям запредельного.

Погружаясь все глубже в это медитативное состояние, я ощутил, как пространство вокруг меня начинает трансформироваться, словно стирая границы между реальностью и иллюзией. Фигура жрицы-нагваля стала постепенно растворяться, уступая место другим, не менее живым и пластичным призракам.

В моем сознании возникли образы огромных змей, устремляющихся к небесным высотам. Они как будто бы олицетворяли некую первобытную стихийную силу, которая, просачиваясь сквозь земную твердь, жаждет соединиться с божественными энергиями. В этих змееподобных существах я ощутил воплощение самой сущности мира – его бесконечную трансформацию, циклическое возрождение и неумолимое течение времени.

Затем этот завораживающий символ плавно сменился видениями грандиозных вулканов, чьи огнедышащие жерла как будто источали жар первоначальной космической энергии. Их извергающиеся потоки лавы напоминали мне пульсирующие артерии, несущие жизнь и смерть, разрушение и созидание. В этих грозных природных явлениях я уловил отражение глубинных родовых и сексуальных ритмов Мироздания.

И наконец, мое внутреннее зрение охватило картины беспредельных космических пространств, где парили загадочные светила, иллюминируя бескрайнюю вселенскую ночь. В их мерцающих огнях я как будто различал очертания неведомых богов, повелевающих судьбами миров и человеческих душ. Эта величественная панорама предвечных неизменных циклов бытия навевала ощущение причастности к чему-то предельно глубокому и сакральному.

Пребывая в этом почти трансцендентном состоянии, я вдруг ощутил, что передо мной словно распахиваются завесы, открывающие мне тайны древних прорицаний и предсказаний. Мне представилось, что именно в таких измененных состояниях сознания, которых так искусно достигали жрецы и жрицы этих культур, им открывались провидческие видения, позволявшие заглянуть в будущее.

Ведь, как я уже понял, в мезоамериканских традициях сновидения, транс и экстатические состояния были тесно связаны с процессами прорицания и гадания. Считалось, что именно в таких условиях человек способен преодолеть ограничения обыденного восприятия и напрямую соприкоснуться с миром высших сил, заглянуть за грань времени и пространства.

Так, например, у ацтеков жрицы-нагвали, подобные той, что предстала перед моим мысленным взором, практиковали сложные ритуалы, связанные с вхождением в магический транс. Обнажая свои тела, они устремляли свою сексуальную энергию ввысь, вступая в сакральные «союзы» с божествами и духами-покровителями. В этих экстатических состояниях они, как считалось, обретали поистине пророческие дары, позволявшие им предвосхищать судьбоносные события и направлять ход истории.

Похожие традиции я обнаруживал и у других народов Мезоамерики. Так, у майя женщины-шаманы могли погружаться в измененные состояния сознания с помощью различных техник, связанных как с интимными практиками, так и со священным употреблением галлюциногенных растений. В этих «путешествиях» за грань обыденного они стремились получить прямое откровение от божеств, касающееся будущего их народа.

Возможно, именно в этом сакральном опыте соприкосновения с иными, нездешними измерениями и следует искать исток тех поразительных по точности предначертаний, которыми славились многие древние культуры Центральной Америки. Ведь их прорицатели и пророки черпали свои провидческие озарения не из логических умозаключений, но из глубоких транссовых и экстатических переживаний, которые обнажали перед ними тайны грядущего.

Погружаясь в эти размышления, я вдруг острее ощутил, как нынешняя реальность начинает как будто бы «вибрировать» и раздваиваться, открывая мне параллельные измерения. Чувство времени растворилось, и я перестал четко различать, где заканчивается явь и начинается грань мистических прозрений. Казалось, что сама пирамида Колдуна, маячившая передо мной, расплывается в зыбком мареве, превращаясь в некий проводник между мирами.

И в этом состоянии погруженности в неизведанное я остро осознал, что познание сакрального наследия древних мезоамериканских цивилизаций невозможно без тонкого проникновения в их особое духовно-телесное восприятие мира, их трансовые практики и откровения сверхчувственного опыта. Ибо, лишь преодолев рамки рационального мышления и открывшись зрению души, можно хотя бы отчасти прикоснуться к той тайне, которую некогда являли миру эти загадочные культуры.

Глава 8. Связь с предками и общение с духами

По мере продолжения своих изысканий в области духовных традиций древних мезоамериканских цивилизаций, я постепенно осознавал, какое важное место в их мировоззрении занимали практики установления связи с миром предков и потусторонними сущностями. Эти сакральные взаимодействия с невидимыми обитателями иных измерений служили, на мой взгляд, ключевым способом познания высших тайн бытия, а также источником особой магической силы и прорицательского дара.

При этом, как я считаю, для достижения таких состояний контакта с потусторонним миром жрецы и жрицы нередко прибегали к использованию весьма специфических ритуальных технологий, в число которых входили и экстатические сексуальные практики. Эти интимные действа играли роль своеобразных «врат» в иные космические сферы, позволяя адептам преодолевать ограничения обыденного восприятия и устанавливать живую связь с незримыми сущностями.

Так, например, у ацтеков обнаруживается возможность существования особых храмовых сообществ, практиковавших сложные ритуалы вызывания духов и установления контакта с божественными силами. В этих мистических действах центральное место зачастую занимали жрицы-нагвали, чья сексуальная энергия и трансовое состояние рассматривались как ключ к сверхъестественным откровениям.

В ходе таких ритуалов эти женщины, погружаясь в глубокий экстаз, намеренно пробуждали в себе потоки священной телесной энергии, дабы направить ее на установление связи с миром предков и духов-покровителей. Считалось, что в момент оргазма или иных пароксизмов сексуального возбуждения их сознание раскрывается для восприятия потусторонних сигналов, позволяя им вступать в прямой диалог с божествами и предками.

Так, жрицы-нагвали могли практиковать ритуальные совокупления, в ходе которых они вступали в интимную близость не только с мужчинами-адептами, но и с особыми сакральными существами – змеями, ягуарами и прочими тотемными животными, считавшимися воплощениями духов и богов. Подобные экстатические соития воспринимались ими как мистическое бракосочетание, скрепляющее союз человеческой души с потусторонними силами.

Аналогичные традиции прослеживаются и в духовных практиках народов майя, где шаманы нередко обращались к техникам, основанным на интенсификации сексуальной энергии. В ходе особых ритуальных сеансов они вступали в контакт с женскими божествами-матерями, чье лоно и сокровенные покровы воспринимались как врата, открывающие доступ к иным онтологическим пластам.

Не менее интересными представляются мне и традиции общения с предками, широко распространенные в мезоамериканских культурах. Эти практики также могли включать в себя телесные и сексуальные компоненты, рассматривавшиеся в качестве ключа к установлению живой связи с миром усопших.

Так, у ацтеков, возможно, существовали особые погребальные обряды, в ходе которых родственники покойных могли соединяться с ними посредством ритуального полового акта. Считалось, что таким способом они не только выражали свою любовь и скорбь, но и помогали душам умерших переродиться в новую жизнь, бесстрашно пересекая границы между мирами.

Схожие традиции можно найти и в культуре народов майя, где практиковались сеансы спиритического общения с предками, в ходе которых жрецы-медиумы вступали в особые интимные контакты с незримыми сущностями. Эти действа также были тесно связаны с активацией сексуальной энергии, рассматривавшейся как мощный канал для трансперсонального общения.

При этом для ритуального вызывания духов могли использоваться даже посмертные останки усопших – их кости, волосы, зубы и прочие фрагменты. Эти реликвии, пропитанные энергией ушедших, были неотъемлемой частью подобных спиритических практик, в которых телесность умерших выступала своеобразным проводником для общения с иными измерениями.

Надо сказать, что во многих традиционных культурах Мезоамерики наличие детей и родственников рассматривалось в качестве важнейшего условия установления такого контакта с миром предков. Считалось, что именно через свое потомство человек может обрести бессмертие, а также получить доступ к обширной сети незримых союзников и наставников из потустороннего мира.

Стоит отметить, что описанные практики далеко не всегда носили характер простого спиритизма или демонической одержимости. В традиционных верованиях этих народов общение с душами усопших или духами-покровителями рассматривалось не как средство манипуляции или развлечения, но как глубоко сакрализованная форма диалога, подчиненная строгим ритуальным протоколам.

Установление этого мистического контакта с незримым миром было связано с представлениями о сущностном родстве человека с предками и сверхъестественными силами. Считалось, что таким образом достигается не просто внешнее общение, но глубинная реинтеграция личности в некую изначальную космическую целостность, воплощаемую в образах родовых духов и божественных прародителей.

Подводя итог, я могу заключить, что практики связи с потусторонним миром занимали центральное место в духовной жизни древних мезоамериканских цивилизаций. И в этом контексте использование сексуальной энергии, транса и экстаза представало, на мой взгляд, в качестве одного из ключевых инструментов, позволявших адептам переступать границы обыденного восприятия и устанавливать живую коммуникацию с миром предков и сверхъестественных сил.

Более того, я полагаю, что эти глубоко сакрализованные ритуалы, в ходе которых человек вступал в «союз» с незримыми сущностями, рассматривались их исполнителями не просто как способ получения прорицаний или магических сил, но как путь к обретению целостности, единства с изначальным космическим первоисточником. Ведь, с их точки зрения, истинное бессмертие человека заключалось не в сохранении его индивидуального «я», но в растворении в вечном круговороте жизни, смерти и возрождения – именно эту тайну, как мне кажется, и пытались постичь древние видящие.