Текст книги "Утраченный идеал"

2

Изданный лордом Хейвиком душераздирающий вопль был слышен от продуваемых ветрами чердаков до полуподвальной кухни. За воплем последовали проклятия, перемешанные с всхлипами.

Ожидавший в коридоре мастер Уильям Меррисок понял, что слуга его светлости Паулет только что откинул шторы и впустил в комнату солнечный свет. Меррисок вошел в спальню. Осколки стекла, бутылки, разбросанная одежда и тяжелые винные пары объясняли, почему нервная система лорда Хейвика находится в столь удручающем состоянии. Угрозы становились все более мрачными, но на этот раз по крайней мере в постели посланника никого не было.

– Доброе утро, ваша светлость, – лишь слегка повысив голос, сказал Меррисок. – Мне бы не хотелось нарушать ваш заслуженный отдых, но время близится к полудню, и некоторые обстоятельства требуют внимания вашей светлости.

Меррисок прошествовал к окну и окинул взглядом шумные улицы Лавилля – он предпочитал не смотреть в глаза хозяину, зная, что не увидит там ничего хорошего. Такое уж утро. Идиот Хейвик исполнял обязанности посла Шивиаля, а Меррисок – первого секретаря, и это означало, что второй делал всю работу, а первый пожинал плоды.

И собирал счета.

Семья Хейвиков избежала королевского гнева только потому, что предыдущий граф умудрился умереть до того, как его имя вписали в списки заговорщиков, а нынешний оказался слишком глуп, чтобы заслужить доверие противников Ательгара. Усомнившись в преданности Хейвика, король после недолгих раздумий отправил простофилю послом в Исилонд. Служба эта была почетная, но и весьма дорогостоящая, о чем позаботился Ательгар. Средства графа подходили концу. Он пытался держаться, забывая оплачивать долги, к которым отнес и жалованье первого секретаря.

К счастью, кое-какие ресурсы у Меррисока еще оставались.

– Что еще за обстоятельства? – донесся с кровати шепот умирающего.

– Лорд Вассайл с эскортом будет здесь до заката.

– ?..

Меррисок вздохнул:

– Ваша светлость, конечно, помнит, что Регент удовлетворил вашу просьбу о выдаче охранной грамоты лорду Вассайлу как шивиальскому послу с неограниченными полномочиями и его свите в сто человек.

В очередном стоне неясно прозвучало слово «зачем?».

Приготовив бритвенные принадлежности его светлости, Паулет предпринимал не слишком активные попытки убрать в комнате и разложить одежду графа. Его неторопливые движения давали основания предположить, что слуга старается запомнить, о чем идет речь. Меррисок располагал уликами, указывающими на то, что Паулет получает деньги от секретных служб гевилианцев и исилондийцев.

– Его величество не поставил нас в известность о целях миссии лорда Вассайла. Мы лишь уведомлены, что в Исилонде он долго не задержится.

Другие могли строить догадки, но Меррисок не сомневался, что Ательгар отрядил своего доверенного дружка за невестой. Но, конечно, не за какой-нибудь местной нимфой. У короля-инфанта не было близких родственниц, а его дядя регент вовсе не намеревался позволять кому-то из знати связывать себя тесными узами с опасным соседом, ведь это давало бы Шивиалю повод вмешиваться в политику Исилонда на протяжении ближайших столетий. Вот почему всех в Эврании интересовало, куда отправится лорд Вассайл из Лавилля. Тщательно собрав разрозненные указания, Меррисок уже ответил на этот вопрос. – Вашей светлости нужно выехать ему навстречу. Хейвик взвыл. – Выехать? – Как и предусмотрено охранной грамотой, эскорт лорда Вассайла остановится за крепостными стенами. Соответствующие распоряжения уже отданы. Сегодня вечером будет устроен небольшой прием. Дополнительный штат, затребованный вашей светлостью, нанят. Аудиенция, несомненно, состоится во дворце… Банкеты назначены на последующие вечера. Библиотека переделана в кабинет, где его светлость сможет в частном порядке принять гостей… – А кое-кто хорошо заплатит за список этих гостей. – И так далее.

Посол едва не задохнулся.

– Сколько?..

– Возможно, – с удовлетворением ответил секретарь, – Лорд Вассайл сделает свой вклад.

Он сказал это таким тоном, словно выражал надежду на то, что солнце станет зеленым. Хейвику придется платить и платить. Причем платить наличными, потому что ни один поставщик ничего не даст ему в кредит.

В этот момент звук трубы и треск барабанов известил появление музыкантов, начавших разучивать незнакомую шивиальскую музыку. Его светлость издал еще один предсмертный стон.

3

К северо-западу от города через поля и луга Исилонда медленно тянулась процессия, возглавляемая герольдами со знаменами и серебряными горнами, в которые они дули, проходя мимо поселений или по иным поводам. Большую часть этих наряженных в чудные, яркие одежды глашатаев составляли нанятые по случаю местные жители, но руководил ими сам Динвидди, личный советник лорда Вассайла.

За ними двигался взвод тяжелой конницы с пиками, скрипела, покачиваясь, неуклюжая карета, гарцевало с полдюжины рыцарей, облаченных в начищенные (для вида) доспехи, ползли запряженные быками повозки с багажом, а в хвосте плелись пешие лучники. Многие отправились в далекий путь с семьями; кроме того, процессия привлекала к себе самый разный люд и постоянно разрасталась. Добавьте сюда оруженосцев, слуг, собак и ястребов, и получится почти сто душ и примерно столько же животных, Скорость движения задавали быки, и двигались они под лучами палящего солнца не быстрее похоронного катафалка.

Приступ подагры – по крайней мере так это называл он сам – вынудил старого ворчуна, лорда Вассайла, путешествовать в карете, что устраивало всех. Оук сидел на козлах, наблюдая за кучером и поглядывая вокруг, тогда как Аркелл ехал сзади, спиной к клацающим доспехами рыцарям и их длинным копьям. Бомон разъезжал туда-сюда, проверяя дорогу и заигрывая с местными женщинами.

– Лавилль, – пробормотал Оук, словно пробуя слово на вкус.

Во всем этом было что-то очень и очень далекое от реальности. Здесь дули ветры судьбы.

Две недели назад он был обычным кандидатом Оуком, одетым в заштопанные обноски Айронхолла, разъезжавшим с друзьями по Старкмуру. Неделю назад сэр Оук наблюдал финал Королевского Кубка, стоя неподалеку от монарха. Этот знак королевской милости даже побудил гвардию, считавшую Кубок своей собственностью, простить Бо его победу, намекнув, однако, что лучше бы ему было этого не делать.

Потом было морское путешествие в Исилонд на настоящем корабле. Прошлой ночью в таверне Оук разговаривал с местными девушками на местном языке и понимал их. Разумеется, обе стороны прекрасно понимали друг друга и без слов, так что все закончилось ко всеобщему удовольствию. Он уже привык к такого рода вещам.

Оук был сыном рыбака. Когда ветры судьбы разметали флот и оставили деревню без мужчин и лодок, он еще не мог зарабатывать на хлеб, тем более что сирот хватало и без него. Местный аптекарь собрал дюжину ребятишек и отвел их в Айронхолл, умоляя дать убежище хотя бы кому-то. Великий Магистр принял только одного, но дал денег остальным.

Ветры судьбы едва не погубили Оука прошлым летом, когда он вместе с лошадью упал со скалы. Ему грозила потеря ноги, что означало прощание с фехтованием, но в конце концов все сложилось к лучшему. Так обычно и бывает, если сам не мешаешь.

Взять хотя бы его имя. Меч прежнего сэра Оука был возвращен, когда нынешний пребывал в безымянных Щенках, и младшие решили, что Оук ему подходит. Он не стал спорить и согласился. И вот теперь просто Оук превратился в сэра Оука. А меч получил имя «Печаль». Он был прекрасен, как смерть, и Оук надеялся, что никогда не обнажит его в гневе.

Он даже стал подумывать о том, чтобы отпустить бородку: черную, колючую, страшную. Чем злобнее вид, тем больше шансов на то, что тебе не придется нести настоящее зло.

Ехавший позади кареты Аркелл тоже был всем доволен. В частности, своим роскошным нарядом. Один из герольдов нагло заявил, что ему не нравится сочетание красного и коричневого. Аркелл с удовольствием ответил, что семья его подопечного пользовалась этим сочетанием цветов на протяжении многих веков, задолго до появления всяких там выскочек-герольдов.

Когда едешь на приличной лошади в чудесный день, когда на боку у тебя болтается «Причина», а впереди еще весь непознанный мир, жизнь близка к совершенству. Он направлялся в величайший в Эврании город, во много раз превосходящий Грандон, в Исилонд, страну более крупную, чем Шивиаль.

Вблизи появился Бомон, с белозубой улыбкой и сияющей рукоятью «Справедливой Награды» за поясом.

Уверенный, что рыцари не услышат его слова за топотом копыт и лязгом доспехов, Аркелл спросил:

– Почему ты не предупредил меня вчера?

– О чем?

– О том, что рыжая совсем не та, за кого себя выдает. Бо принял оскорбленный вид.

– Благородный человек не распространяет слухов о даме.

Девушку, о которой шла речь, было так же трудно назвать дамой, как небо землей, но Аркел простил ей маленький обман, когда она начала демонстрировать приемы, о которых он не читал даже в книгах и с которыми еще не сталкивался в последние две недели сумасшедшего разгула.

Аркелл лениво зевнул.

– Скажи, брат, ты остался бы в Айронхолле, если бы знал, что мы упускаем? Я бы не остался. Столько надо наверстывать! Годы!

– В твоем случае около трех месяцев.

– Кому бы говорить. У тебя-то еще и пушок над губой не потемнел.

Молодые люди счастливо переглянулись.

– Ты не знаешь, почему здешние дома крыты не соломой или тростником, а черепицей? И почему в Шивиале не выращивают такой виноград? Мы ведь ненамного севернее.

– Спрошу у крестьян. Еще вопросы?

– Миллион. Почему скот бурый? Почему местные мужчины носят береты? А правда, что девушки в Лавилле такие…

– Выяснишь сам завтра вечером, – перебил его Бо, подмигнув.

– Ты прав. Знаешь, в Лавилле есть университет. Знаменитый. Известен на всю Эвранию. Если мы здесь задержимся, я смогу посетить несколько занятий? Кстати, готов взять на себя все ночные смены.

Связанные Узами Клинки не тратили время на сон, что было их вторым преимуществом. Бо насмешливо вскинул брови.

– Исилондские законы отличаются от шивиальских.

– Законы? Какие еще законы? Кто обращает внимание на законы? Я читал книжки по праву в Айронхолле, но только потому, что ничего другого стоящего там не было.

– Сомневаюсь, что мы останемся здесь надолго. Я назначаю тебя нашим географом. Хочу знать, какой маршрут самый лучший и сколько времени займет путь. И разумеется, какие опасности…

– Что? – взвыл Аркелл. – Он все-таки сказал тебе, куда мы направляемся?

Бо усмехнулся – словно серебром блеснул.

– Нет. Я просто изучил кое-какие детали и применил логику.

– Какие детали?

– Ничего такого, брат, о чем ты не знал.

Бо был непревзойденным фехтовальщиком и превосходным лидером. Крепкий, уверенный в себе Оук играл роль якоря и мускулов их небольшой команды. Аркеллу оставалась умственная сфера. Если Бо смог найти ответ, то и он сможет.

– Скажешь, если я отгадаю правильно?

– Я не знаю правильного ответа. Скажу, если твой вывод совпадает с моим. – Бо привстал на стременах и посмотрел вперед, туда, где за рощей скрылись герольды. – Проверю дорогу. Скоро вернусь. – Он тронул шпорами бока коня и ускакал.

Что изменилось с тех пор, как они покинули Грандон? Аркелл задумался. Итак, соблазнительная герцогиня в Фитайне поспешно вышла замуж за престарелого кузена – ага, внимание. В последнюю минуту в багаж положили теплые плащи и перчатки. Вассайл пересек пролив и взял курс на Лавилль – направление определено.

К тому времени, когда Бо, проехав вдоль процессии и поболтав с Оуком, вернулся к Аркеллу, эксперт был уже готов.

– Начну с того, что он любит молоденьких. Сиренея из Гарто слишком юная даже для Ательгара, детей у нее не будет еще лет пять. То же относится и к дочери короля Тергии. Гевилия? Не то направление. К девочке из Скиррии также ведет другая дорога… Что это ты ухмыляешься, брат Бомон?

Доверять выражению лица Бо опасно – оно натренировано у него не хуже правой руки.

– Я? Ухмыляюсь? Продолжайте ваши рассуждения, сэр Аркелл.

Скиррия? Неужели Скиррия?

– Принцесса Таша, – сказал Аркелл. – Свояченица царя. Пятнадцать лет, брачного возраста, роскошная красавица, украшение степей, строгое воспитание, девственность гарантируется.

– Я уже слышу, как падает монаршая слюна. Не забудь упомянуть о наметившемся в последнее время росте торговли. Шивиальская шерсть за скиррианские меха, шивиальское олово за скиррианское золото. Это немаловажно.

А где торговля, там и политика.

– Бо! – сердито сказал Аркелл. – Ты, может быть, не заметил, но мы вступили в Исилонд. Чтобы добраться до Скиррии, нам придется пересечь Фитайн и Долорт, а это огромные территории. Наш лорд не выдержит. Попасть из Шивиаля в Скиррию лучше всего на корабле. Под парусами. Долгое и опасное путешествие, согласен, вокруг мыса Сейлин и Амуэльских скал, пройти там можно только летом, но так делают все.

– На корабле?

Аркелл застонал. Ну и тупица!

– Если только у тебя в братьях не числится пара бэльских танов. Или кто-то из друзей детства не занимается пиратством.

Бэльские ладьи часто подплывали к берегам Скиррии, и похищение невесты Ательгара как нельзя лучше вписывалось бы в традиции этих морских разбойников.

– Молодец. В университете тобой будут гордиться.

– Может быть, лучше выучиться на повара, – проворчал Аркелл. – При такой скорости мы умрем от старости раньше, чем вернемся домой.

Бо хмуро кивнул. Шутки в сторону. – Вполне вероятно, брат. Боюсь, мы с тобой попали в большой королевский переплет.

День уже не казался Аркеллу солнечным. Ситуация была реальной, а не вымышленной, в духе ходивших по Айронхоллу жутких историй. Кстати, те истории почти никогда не заканчивались счастливо.

– В переплет? И что, дело плохо?

– Вишез предупреждал меня, что так может случиться, Король так одержим манией секретности, что доверился лишь Вассайлу и не посоветовался с опытными людьми. Чтобы их никто не подслушал, они уезжали в лес и там строили планы! Ательгар – бэл! Он ничего не смыслит в сухопутных путешествиях! Вассайл всю жизнь просидел в своем имении, да и спорить с королем в любом случае не станет. Ни один, ни другой понятия не имели, где находится этот Кинск.

Аркелл тоже плохо представлял местонахождение главного города Скиррии, но знал что это где-то на другой стороне Эврании.

– Путь долгий, – туманно сказал он. – И нелегкий. Придется идти в обход гиблых мест. Фитайн – настоящее болото, а тамошние бароны полные хозяева в своих владениях. Долорт – рай для преступников, власти там вообще никакой нет.

Бо безрадостно усмехнулся – перспективы малоприятные.

– У тебя есть предложения? Говори.

Подумав немного, Аркелл сказал:

– Давай вернемся домой и сообщим королю, что он дурак.

4

Шивиальское посольство – резиденция лорда Хейвика – было погружено в тишину и мрак. На стуле у двери негромко посапывал древний привратник, под крышей то и дело поскрипывали недовольные прохладой балки. Жизнь теплилась только в кухне с высоким потолком, где в большой кирпичной печи потрескивали свежие поленья.

Рядом, на широкой деревянной скамье, кухарка замешивала тесто для хлеба. До первых петухов, которые и разбудят город, ей нужно было испечь по меньшей мере десяток буханок. Всего же за день посольство потребляло около сотни.

Она вздрогнула.

– Ох!

– Не тревожьтесь! – быстро сказал подошедший сзади мужчина. – Я один из шивиальцев, прибывших вчера. – Он вышел на свет и остановился перед ней. – Жаль, что напугал. Клянусь, у меня и в мыслях этого не было.

Она присмотрелась к незнакомцу – темный, чужого покроя наряд, поблескивающая звездочками рукоять меча. Для воина слишком молод, но, может быть, годы скрадывают отливающие золотом волосы, светлая кожа и небольшой рост. И независимо от возраста, он был опасен. Тут уж не ошибешься.

– Что вы здесь делаете? – сердито, скрывая страх, спросила она.

– Несу службу. Охраняю. Один из нас остается на посту всю ночь. Проголодался, вот и пришел посмотреть, нельзя ли чем разжиться. Мое имя Бомон. А ваше?

– Изабель.

– Красавица и красавец! Бель и Бо! Удачное совпадение.

В том, как он говорил, было что-то странное, непривычное, но ей нравилось звучание его голоса. В темноте голос обретает особое значение.

– Почему в вашей стране самых красивых женщин прячут во мраке?

– Прекратите! Милорд, я честная женщина и у меня дела. Оставьте ваши любезности при себе.

Он пожал плечами:

– Другого мне и не остается. Я обязан хранить верность графу Вассайлу и не могу сделать ничего такого, что повредило бы его интересам. Не могу нападать на беззащитных служанок. Впрочем, я бы не стал этого делать в любом случае, видя тот страшный нож, до которого вам нетрудно дотянуться. – Он шагнул ближе, закатывая рукава. – Позвольте помочь.

– Держитесь подальше! – Она схватила нож и отступила. – Эй! Что вы делаете?

Впрочем, вопрос и не требовал ответа. Шивиалец ловко поднял тесто, перевернул, сложил. Размял. Снова перевернул.

– Вам уже приходилось этим заниматься, сударь, – неуверенно сказала Изабель, удивленная тем, что благородный господин работает не хуже простого пекаря.

– Не очень долго. – Он лукаво усмехнулся. – Забыл, что такое тяжелая работа. И я не сударь. Не благородный господин. Друзья называют меня Бо, и меня это устраивает. Почему бы вам не заняться делом?

Руки у него были крепкие и сильные. И он знал, что и как надо делать. Заинтригованная, но еще не полностью избавившись от страха, она проверила тесто в следующей кадке и потянулась за мукой.

– Расскажите о себе, Бель.

– Что рассказывать? Я из бедной семьи. Отец умер, мать состарилась, а я последняя из детей. А вы? – робко поинтересовалась она.

– Тоже нечем похвастать. Отец умер много лет назад, а сводные братья держали меня в собачьей конуре. Едва сбежал в прошлом месяце. Так, теперь пусть постоит.

Он отодвинул кадку и стал помогать ей. Она покачала головой:

– Если закончу работу слишком быстро, то завтра госпожа Гонтье заставит меня сделать вдвое больше.

– А я помогу вам и завтра. – Он по-мальчишески весело улыбнулся. – Разве не приятней делать что-то вдвоем?

Только в том случае, если напарнику можно доверять. А одной улыбки для доверия мало.

– Конечно, ми… Бо.

– Мессир Бомон! – Она ударила по тесту кулачком. – Главная кухарка уволит меня, если узнает, что вы были здесь.

– Почему? Ей же не надо мне платить.

– Я не должна давать вам повод…

Мать особенно строго предупреждала ее о таких вот красавчиках.

– Вы и не дали. Когда заканчиваете?

– Никогда! Я знаю, чего хотят юные богачи, обхаживая девушку, когда она одна. Пожалуйста, сударь! Мне нужна эта работа и деньги. Моя мать уже не может ничего делать. Пожалуйста, мне не нужны неприятности.

К своему стыду, она вдруг подумала о том, что бы сказала, если бы он предложил денег. Очень много денег.

– Не беспокойтесь, Бель, никаких неприятностей не будет. Как насчет того, чтобы прогуляться? Потом, после работы? Мне надо осмотреться в городе. Вы покажете мне его? Назовете улицы, покажете главные места?

Она представила, как идет по городу под руку с этим симпатичным, златокудрым господином и… натыкается на кого-то из знакомых? Что делать? Смеяться или плакать?

– У меня нет времени на прогулки! Я только работаю и сплю! Вот и все! Раз в три недели езжу домой, к матери. Я честная девушка. А о таких, как вы, мне все известно. Госпожа Гонтье предупреждала нас. Вы все одинаковые, все думаете, что можете вертеть женщинами, как вам захочется.

– Совершенная правда. Мне стоит только похлопать ресницами, и они падают к моим ногам. – Он по-идиотски замигал, и Бель невольно засмеялась. – Я бы предложил вам денег за согласие быть моим проводником, но, боюсь, вы предположите нечто ужасное. Пожалуйста, давайте прогуляемся сегодня утром. Обещаю, никаких темных закоулков.

Отказ мог спровоцировать гнев, согласие грозило перерасти в нечто такое, чего лучше избегать.

– Посмотрим.

– Это вы чуть не вырвали у одного парня глаз?

– Кто вам такое сказал? Чужеземец не переставал удивлять ее.

– Несколько человек. Он попытался поцеловать вас в прачечной. Я задаю много вопросов.

И верно, вопросы сыпались из него один за другим, пока он месил тесто сильными, ловкими руками. Сколько человек обычно живет в этом доме? Сколько слуг нанял Хейвик дополнительно? Кто пользуется по ночам задней дверью? И еще много других. Дважды чужеземец замолкал, прислушивался и выходил из кухни, двигаясь бесшумно и быстро, как кот. Каждый раз он возвращался и со смехом сообщал, что кто-то всего лишь пользовался ночным горшком. Она ничего не слышала.

Внезапно все тесто поднялось, и в работе наступил перерыв. Бель начала прибираться, потом вспомнила:

– Вы сказали, что проголодались. Чего хотите?

– Чего-нибудь.

Его камзол был обсыпан мукой. Она протянула руку и остановилась в нерешительности – кто он и кто она.

– Я не многое умею. – Бель отвела глаза и добавила: – Вы позволите? Вообще-то мне приходится только печь хлеб.

– Тогда, пожалуйста, омлет.

Она поставила на раскаленные кирпичи сковородку и повернулась к кладовке.

– Сколько яиц?

– Двенадцать.

Бель повесила сковородку на крючок и сняла другую, побольше.

– Очень большой получится омлет. Он пожал плечами:

– Весной всегда много яиц. Когда они есть, я их ем.

Она вернулась с дюжиной яиц в фартуке.

– Что еще? Сыр? Шалот?

– Не указывайте мне, как убивать людей, Бель, а я не стану указывать вам, как готовить омлет.

Она с изумлением обнаружила, что и сама улыбается.