Текст книги "Темный Властелин Деркхольма"

5

С точки зрения Блейда, вся эта прорва дел сводилась к зубрежке: нужно было выучить правила из черной книжки, заучить маршруты, расписанные на розовом листике и в зеленой брошюрке, и запомнить все места приключений, нанесенные на карту. Скучища получилась редкостная. Блейд привык, что учеба – это интересно: он ведь учился у родителей, вместе с толпой грифонов, все схватывавших на лету. Отнесись Блейд ко всем этим спискам всерьез, он бы места себе не находил. Но ведь это были всего лишь туры! А поскольку он знал, что его собственная партия Странников – самая последняя и у него есть еще два месяца на подготовку, он особо и не беспокоился. Кроме того, стояла чудесная ранняя осень.

Дерку, конечно же, нужно было выучить все то же самое, но за две недели – и еще успеть сделать все, что требовалось от Темного Властелина. Барнабас появлялся у них почти ежедневно. Они с Дерком просиживали часами напролет в кабинете, а потом совершенно измотанный Дерк уносился советоваться то с королем Лютером, то с какими-то драконами. В промежутках он трудолюбиво сочинял слабые места Темного Властелина или писал ответы на письма. Почтовые голуби так и сновали во все стороны. Часть переписки взяла на себя Шона – в том числе и переписку Мары. Мара была занята не меньше Дерка. Она теперь проводила почти все время в домике на границе с Центральными Пустошами, доставшемся ей в наследство от тети, устраивая там Логово Чародейки.

Блейду казалось, будто у родителей вдвое больше энергии, чем у детей, и что им вся эта фигня не кажется такой скучной, как ему. От этого ему делалось не по себе, и Блейд старался держаться в стороне. Он вместе с Китом и Доном уходил из Деркхольма на другой конец долины. Они валялись под великолепным синим небом и грелись на солнышке. Кит лениво чистил клювом перья, оправляясь от ушибов, а Дон устраивался с черной книжкой в когтях и проверял, как Блейд запомнил правила. Они не говорили Лидде с Эльдой, куда уходят, потому что те могли проболтаться Шоне. От Шоны же они бежали как от чумы. Стоило Шоне хоть кого-то увидеть, как она тут же принималась командовать:

– Дон, иди погуляй с собаками, а я пока закончу свои упражнения на фортепиано.

Или:

– Блейд, полей, пожалуйста, папины грядки, пока папа разговаривает с эмиром.

Или:

– Кит, нам нужно снять с сеновала четыре тюка прессованного сена. Да, и пока ты никуда не ушел, папа сказал, что там нужно расчистить место еще для шести клеток с почтовыми голубями.

Как однажды с чувством сказал Кит, хуже всего было это ее «и пока ты никуда не ушел». В результате приходилось весь день пахать, словно рабу. Шона замечательно управлялась с этим «и пока ты…» Она добавляла это к каждому приказу, словно нож всаживала в сердце. Теперь даже Кит, завидев Шону, сразу как-то резко съеживался и пытался сделаться понезаметнее.

Шона, конечно, все видела и не упускала случая громко пожаловаться.

– Мне уже полагалось бы находиться в школе бардов, – заявляла она, – но я отложила отъезд, чтобы помочь папе. А все вокруг бездельничают – только Лидда и Калетта хоть что-то делают!

– Но им же нравится то, что они делают, – заметила Эльда. – А я не виновата, что мне все это не дается.

– Ты еще хуже, чем Калетта! – парировала Шона. – Я ни разу еще не видела, чтобы Калетте давалось то, чем ей не нравится заниматься! Мальчишки хотя бы не притворяются!

По крайней мере, в настоящий момент Калетта и вправду приятно проводила время. Она мастерила сто двадцать шесть волшебных предметов, которые предстояло охранять дракону. Большую часть времени окружающие могли видеть лишь объемистый серо-коричневый круп Калетты, торчащий из ее логова-сарая, а кисточка на хвосте время от времени раздраженно подергивалась, выражая мнение Калетты о том предмете, над которым в данный момент шла работа. На Калетту нашло вдохновение вкупе с самокритичностью. Теперь грифонша решила добиться, чтобы среди предметов не было двух одинаковых. Она периодически разыскивала Блейда, Дона и Кита, чтобы продемонстрировать последние творения и узнать мнение братьев. Но те почти всегда бывали слишком потрясены увиденным, чтобы сказать хоть что-нибудь критическое. Для начала Калетта сделала десяток кубков и колец – относительно скромных. И тут Дон без всякой задней мысли сказал:

– А может, сделать так, чтобы эти штуки начинали светиться, когда Странники их возьмут в руки?

– Неплохая идея! – оживилась Калетта, раскинула крылья и задумчиво упорхнула вместе с пригоршней колец.

Следующая партия предметов и вправду светилась, некоторые так даже чересчур ярко, но сказать, для чего они предназначаются, не могла и сама Калетта.

– Я называю их штуковинами, – сказала грифонша, сгребая сверкающую груду в простыню, чтобы отнести все обратно в сарай.

После этого штуковины с каждым днем становились все причудливее.

– Слушай, а тебе не кажется, что ты малость увлеклась? – поинтересовался Блейд, выбрав из кучи штуковин сияющую синюю розу и нечто неописуемое, напоминающее пшеничный колос. Когда Блейд прикоснулся к колосу, тот вспыхнул красным светом.

– Возможно, – согласилась Калетта. – Тут мы, наверное, схожи с Шоной – ну, она, когда увлечется, тоже никак не может перестать играть на скрипке. У меня есть еще несколько идей.

Сто девятая штуковина даже Кита заставила восхищенно присвистнуть. Это была сеточка, чем-то напоминающая снежинку. Когда к ней прикасались, «снежинка» загоралась неярким теплым светом и раздавался тихий перезвон колокольчиков.

– Ты точно уверена, что ты не волшебница? – спросил Кит, почтительно вертя вещицу в когтях.

Калетта раздраженно взглянула на него поверх крыла с коричневыми полосками.

– Конечно нет. Это электроника. Ну то, на чем работают те машинки с кнопочками. Я уговорила Барнабаса сделать мне еще сотню машинок и разобрала их на штуковины. Ладно, отдавай обратно. Может, эту я даже оставлю себе. Это моя лучшая.

И, осторожно взяв штуковину, Калетта медленно полетела прочь. У входа в долину ей пришлось резко взять вверх, чтобы пропустить стадо коров, которых перегоняли сюда из деревни.

С приходом стада покою в долине пришел конец. Как оказалось, коровы принадлежали мэру, и он пригнал их сюда, дабы спрятать до окончания туров в безопасном местечке. А потому сам мэр, его супруга и отпрыски сновали туда-сюда по нескольку раз на дню, чтобы присмотреть за стадом. Дон полетел поискать какое-нибудь другое местечко, куда можно было бы отправиться, и, вернувшись, мрачно сообщил, что теперь все укромные лощинки забиты коровами, овцами, свиньями, курами и гусями. А потому пришлось им троим прятаться за конюшней – но это было уже совсем не то.

К этому времени лицо Дерка из озабоченного сделалось уже откровенно несчастным. У него было такое ощущение, словно он растрачивает жизнь на какие-то неотложные неприятные хлопоты. Первая из нависших задач была самой неприятной, и Дерк сподвигся на ее выполнение, лишь сосредоточившись мыслями на новом животном, которое он решил создать. Ему нужно было добраться до деревни и сообщить местным жителям, что мистер Чесни пожелал, дабы тут были руины. Дерку так отчаянно не хотелось этого делать, что он наорал на Красавчика, пока седлал его мать, Красотку. Красавчик надулся и в отместку загнал собак в гусиную стаю. Дерку пришлось малость задержаться с отъездом и навести порядок.

– Ты что, не можешь приструнить этого своего жеребенка? – спросил он у Красотки.

Красотка терпеливо переждала беготню, вопли и суматоху, а когда Дерк вернулся обратно, расправила огромные глянцевито-черные крылья, чтобы показать, что она готова отправляться в дорогу и только его и ждет.

– Ш-шложновато, – призналась Красотка.

Разговаривала она куда хуже Красавчика, даже без удил во рту.

Красотка была так же дорога Дерку, как Калетте ее сто девятая штуковина. Он скорее умер бы, чем отдал Красотку университету. Потому он улыбнулся и похлопал кобылу по лоснящейся черной шее. «Никаких муравьев, – подумал он. – И вообще никаких насекомых. Что-нибудь еще чудеснее Красотки».

Красотка оттолкнулась всеми четырьмя копытами и взмыла в воздух – даже легче и изящнее, чем Кит, – и Дерка захлестнула волна любви и гордости. Пока они плыли над долиной, Дерк обдумывал идею водного существа. Он почему-то до сих пор еще не сотворил никого водоплавающего. Может, если взять немного клеток у дельфина…

Дерк приземлился посреди деревни и обнаружил, что почти все дома уже снесены.

– Что тут, черт побери, творится? – спросил он.

Мэр, крушивший деревенскую лавочку, положил кувалду и подошел к Красотке.

– А, Дерк! Рад вас видеть. Мне как раз надо поговорить с вами насчет деревенского дома собраний. Нам хотелось бы его сохранить, если получится, но при этом не хочется, чтобы Странники или солдаты его загадили. Может, вы как-нибудь сумеете замаскировать его под развалины?

– Охотно, – отозвался Дерк. – Это раз плюнуть.

Зал собраний был совсем новенький – его построили прошлой весной.

– Но как вы узнали… то есть как же вы будете жить без домов?

– Всем известно, что случается, когда по округе проходят туры, – заметил мэр. – Вашей вины тут нет, Дерк. Мы знаем, что эту работу вам навязали. Мы давно уже вырыли землянки, настелили крыши, подвели туда воду и протянули проводку. А вчера перевезли в них всю мебель и продовольствие. К завтрашнему дню тут настоящее запустенье наступит. Но свинарник Тома Холта и баню Дженни Уэллаби мы ломать не станем. Я слыхал, что надо оставлять для Странников пару хибарок – вдруг им понадобится укрытие. Только знаете что? – сказал мэр, стряхивая с волос пыль и мелкую каменную крошку. – Я и не думал, что эти руины будут выглядеть такими новыми. Меня это малость тревожит.

– Хотите – я их состарю? – предложил Дерк.

– А может, еще копоти добавите? – обеспокоенно попросил мэр. – Ну, будто от пожара. Так будет куда лучше. Да, а еще мы велели двоим нашим, которые покостлявее – Фран-портнихе и Старине Джорджу, – чтобы они слонялись среди руин, когда начнут прибывать туристы, и изображали выживших местных жителей. Только я бы все-таки вас попросил, чтоб вы их сделали на вид не такими здоровыми – ну изможденными, что ли. А то на Старину Джорджа раз глянешь, и сразу видно, что он сроду не болел. Можете вы его немножко приукрасить?

– Да с легкостью! – согласился Дерк.

Этот золотой человек уже обо всем подумал!

– И еще одно дельце, – сказал мэр. – Мы перегнали всю нашу скотину в холмы, на ту сторону долины, и там соорудили для нее загоны. Ну не хотелось бы, чтоб ее перебили. Вот если бы вы могли еще сделать что-нибудь такое, чтобы ее трудно было отыскать, я был бы вам премного обязан.

В этой просьбе Дерк отказать не мог. Он остался в деревне до вечера: помогал кувалдам волшебством и покрывал груды камней сажей. К закату деревня выглядела кошмарно.

– Ну и как вам это все? – спросил Дерк у Старины Джорджа, пока придавал ему изнуренный вид.

Старина Джордж пожал плечами:

– Способ заработать на жизнь. По-моему – довольно дурацкий. Но, в конце концов, не я ведь за это отвечаю.

«И не я», – подумал Дерк, отправившись к Красотке. Он и вправду не мог ничего с этим всем поделать – не более, чем Старина Джордж, – и это его пугало.

Когда они взлетели, Красотка, отфыркиваясь от пыли, высказала свое мнение о прошедшем дне:

– Шкушно. Нет летать.

– Подожди, налетаешься еще, – сказал ей Дерк.

На следующий день он полетел на север, повидаться с королем Лютером. Еще день спустя Дерк побывал на юге; там у него произошла бурная, так ничем и не закончившаяся беседа с Болотными жителями. Им полагалось притворяться, будто они приносят Странников в жертву своему богу, – и они хотели повышения платы. Даже когда Дерк уже летел домой, в ушах у него все звенели вопли Болотных жителей: «Это святотатство, это неуважение к богу!» Дерк даже всерьез задумался: не сделать ли свое водное существо хищным, чтобы оно питалось исключительно Болотными жителями? Но назавтра, пока он летел на восток, дабы взглянуть на предназначенные для разграбления города, Дерк передумал и решил сотворить полудельфина-полудракона, чтобы он жил в речке. Правда, была одна сложность: возле Деркхольма не протекало ни одной большой реки. Еще через день, направляясь на юго-восток, чтобы побеседовать с эмиром, Дерк решил, что полудракон выйдет, пожалуй, великоват.

Эмир наотрез отказался становиться Королем-Марионеткой, как того требовало расписание.

– Я буду кем угодно, по вашему выбору, – сказал он Дерку, – но я не допущу, чтобы эта тиара поработила мой разум. Я видел шейха Детроя. После прошлого года он до сих пор бродит как зомби. Он ходит под себя. Слуга кормит его с ложечки. Это отвратительно. Подобные магические предметы небезопасны.

Дерку тоже доводилось видеть шейха Детроя, и потому он готов был признать, что эмир по-своему прав.

– А может, вы тогда выберете кого-нибудь из ваших преданных слуг, чтобы он носил тиару вместо вас?

– И узурпировал мой трон? – холодно поинтересовался эмир. – Надеюсь, вы пошутили?

Они проспорили несколько часов. В конце концов Дерк в отчаянии предложил:

– Послушайте, а почему бы вам не надеть копию тиары и не притвориться, будто она вас поработила?

– Прекрасная мысль! – обрадовался эмир. – На мой взгляд, я неплохой актер. Превосходно!

Когда вымотавшийся до предела Дерк летел домой, ему, как это частенько случалось с ним в таком состоянии, пришла на ум великолепная идея насчет животного. То есть нет, не животного. Это будет наполовину человек, наполовину дельфин. Русалка – вот что ему нужно. Красотка устало работала крыльями, а Дерк самозабвенно размышлял, как соединить человека с дельфином, и все больше увлекался. Только вот согласится ли Мара стать матерью этого нового существа? Возможно, если ему удастся заинтересовать Мару, это поможет преодолеть ту леденящую пропасть, которая, похоже, разверзлась между ними…

Когда они приземлились, им чуть ли не под ноги кинулся Красавчик, и Красотка его едва не укусила. Она устала не меньше Дерка.

– Если так пойдет и дальше, – сказал Дерк Шоне, которая пришла помочь расседлать Красотку, – мы превратимся в тени.

– Черные тени с красными глазами? – уточнила Шона. – Считай, что тебе повезет. Будет в точности, как требовал мистер Чесни.

Дерк почувствовал искреннюю признательность. Может, взять клетки для человеческой половины русалки у Шоны? Это же будет само совершенство!

– Знаешь, – сказала Шона, – мальчишки совершенно обленились. Они сегодня ничегошеньки не делали, пока я их не пнула. И Эльда ничуть не лучше. У меня совершенно нет времени заниматься. Только я берусь за упражнения, как прилетает очередной почтовый голубь. У тебя весь стол завален посланиями. Па, тебе бы стоило вывести говорящих почтовых голубей. Это бы намного упростило дело.

– Отличная идея, – сказал Дерк. – Только вот заниматься этим сейчас уже некогда. Завтра мне нужно будет добраться до Квериды. Она обещала мне помочь с двумя важными вещами, а от нее ни слуху ни духу.

– Может, она пострадала от слишком поспешного переноса? – предположила Шона.

– Барнабас сообщил, что Кверида добралась нормально. И ее целитель сказал Барнабасу, что она в наилучшем состоянии, какого только можно было ожидать при подобном раскладе. Но я не могу больше ждать, так что придется мне самому отправиться туда и побеспокоить ее.

Однако Дерку не скоро удалось побывать у Квериды. Письма, которые Шона сложила на столе, задержали его и Красотку еще на неделю. Когда же волшебник наконец смог отправиться в путь, он твердо решил, что Красотка на глаза ректору попадаться не должна. Он слишком хорошо запомнил, как Кверида тогда смотрела на Красавчика, невзирая на шок. Нет, он не допустит, чтобы Кверида отобрала Красотку в уплату университетских взносов! Поэтому Дерк оставил кобылу пастись в пяти милях от университетского городка – это был его личный предел дальности для перемещения. С трудом волоча себя вперед, Дерк в который раз пожалел, что не обладает способностями Блейда.

Он все-таки добрался в нужное место, хоть и споткнулся при приземлении. Дерк очутился в начале улицы, застроенной небольшими серыми домиками, – здесь и жила Кверида. Он медленно зашагал к нужному домику. На вид – да и по ощущениям – домик казался пустым и безжизненным. Может, Кверида настолько поправилась, что перебралась в университет? Ладно, решил Дерк, раз уж явился, надо хотя бы постучать. И он постучал.

К удивлению Дерка, дверь приоткрылась. Дерк подумал и распахнул ее пошире.

– Эй, есть тут кто-нибудь?

Ответа не воспоследовало, но в доме смутно ощущалось присутствие чего-то живого.

– Нет уж, я лучше проверю, – пробормотал Дерк себе под нос.

Он вошел в дом медленно и осторожно, поскольку подозревал, что с такой особы, как Кверида, сталось бы приготовить несколько чрезвычайно неприятных ловушек для непрошеных гостей, – и потому он очень внимательно прислушивался к поскрипыванию досок под ногами.

Дерк очутился в небольшой комнате, заполненной всякой всячиной. Здесь были перья в вазах, вышитые подушки, узорчатые шали, пестрые ковры и множество витых подсвечников, чем-то схожих со змеями. Пахло чем-то кислым, чем-то меховым, чем-то, присущим лишь дамам почтенного возраста. В дальнем углу комнаты стоял диван, весь в рюшечках и узорчиках. На диване лежала Кверида. Она была укрыта узорчатым пледом и казалась как-то больше обычного, наверное, благодаря тому, что комнатка и все в ней было таким маленьким. Вокруг Квериды умостились три большие полосатые кошки, и теперь три пары больших желтых глаз враждебно уставились на Дерка. Ага, теперь понятно, почему дверь открыта. Кошкам нужно входить и выходить. Кверида крепко спала. Лицо у нее было бледное, а рот слегка приоткрыт. Худая левая рука с наложенной на нее шиной покоилась на груди и слегка приподнималась при дыхании. Из-за самой здоровенной кошки виднелся краешек шины, наложенной на ногу.

Прямо стыдно будить.

Дерк кашлянул.

– Э-э… Кверида…

Та не шелохнулась. Дерк позвал ее погромче, потом еще громче – так, что кошки насторожились, – и в конце концов почти перешел на крик. Кошки свирепо смотрели на Дерка, а Кверида и ухом не вела. Дерк встревожился.

– Поищу-ка я ее целителя, – сказал он, чувствуя себя несколько по-дурацки. Он сам не понимал, с кем именно разговаривает – то ли с кошками, то ли с Кверидой, то ли сам с собой.

Дерк вышел из дома, проследив, чтобы дверь осталась приоткрытой, и направился к зданиям университета, разыскивать кого-нибудь, кто мог бы подсказать, где живет целитель Квериды. Но вокруг было пусто. Лишь добравшись до площади перед университетом, Дерк обнаружил целую толпу, сгрудившуюся вокруг повозки с какими-то коробками, тюками и рулонами ткани. Все вели себя до странности тихо. Какая-то высокая невозмутимая дама с царственной осанкой и грозным ликом раздавала собравшимся разнообразное имущество с повозки и попутно давала наставления.

– Ваше место на востоке, – услышал Дерк, протолкавшись поближе, – значит, вам нужны в основном средства от лихорадки и лекарства от расстройства желудка. Вот, держите.

Она проворно раздала пригоршню небольших полотняных мешочков и повернулась к следующей группе.

– Вы идете вместе с партиями туристов. Позаботьтесь, чтобы у вас, кроме верховой лошади, непременно был вьючный мул. Я собираюсь снабдить вас лекарствами от всех болезней, сколько их ни есть на белом свете. Вы просто не поверите, что эти Странники способны с собой сотворить – там может быть все, что угодно, от нагноения раны до алкогольного отравления. Вот. Я называю это своим похоронным мешком.

Дама взяла было с повозки солидных размеров мешок, но тут ей на глаза попался Дерк. И она как-то сразу поняла, что он сюда явился не за медикаментами.

– Чем могу служить? – холодно поинтересовалась дама.

– Я ищу кого-нибудь, кто знает целителя Квериды, – объяснил Дерк.

– Я – целитель Квериды, – величественно произнесла дама. – В чем дело?

– Видите ли, она вроде как спит… – начал было Дерк.

– Естественно, она спит, – сказала величественная дама. – Кверида очень плохо переносит боль, и потому я, по ее же просьбе, погрузила ее в целительный сон – до тех пор, пока боль не пройдет.

– А! – отозвался Дерк. – Но мне очень нужно с ней поговорить. Как бы это устроить?

– Сейчас – никак, – отрезала дама. – Возвращайтесь через…

Она передала плотно набитый мешок ближайшему ожидающему лекарю – Дерк едва не задохнулся от могучего запаха трав – и что-то посчитала на пальцах.

– Возвращайтесь через неделю.

– Через неделю?!

– Или через десять дней, – уточнила дама.

– Но ведь до начала туров всего четыре дня! – взмолился Дерк.

– Совершенно верно, – кивнула дама. – Именно поэтому все мои целители и собрались здесь. А теперь не могли бы вы удалиться? Целители должны занять свои места еще до появления первых чужаков и получить все нужные лекарства. Это очень важно.

– Да-да, конечно, – покорно пробормотал Дерк.

Дама была столь величественна, что ему даже в голову не пришло предположить, что, вообще-то, и Темный Властелин должен кое-что значить. Он печально выбрался на свободное место и попытался перенестись туда, где он оставил Красотку.

К глубочайшему своему неудовольствию, Дерк промахнулся на две мили. Ему пришлось убить почти весь остаток дня на поиски того поля, где паслась Красотка. А ведь он так рассчитывал на помощь Квериды! Чтобы совсем не загнуться, Дерк снова переключился на размышления о дочери-русалке. Ей потребуется собственный бассейн. Нелегко, наверное, растить ребенка, который почти все время мокрый. Ему с Марой придется проводить много времени в бассейне, рядом с малышкой. И еще надо будет купить специальный экипаж, чтобы возить ее к морю…

Невзирая на все старания, домой Дерк вернулся посеревшим от беспокойства, а Красотка прекрасно отдохнула и глаза у нее сияли.

– Папа, что случилось? – тут же спросила Шона.

– Кверида спит и в ближайшие десять дней не проснется! – простонал Дерк. – Она, наверное, нарочно на этом настояла! Я совсем забыл про ее норов! Но ведь она обещала мне что-нибудь придумать насчет явления бога и вызвать для меня демона! Я теперь не знаю, как мне быть!

– Может, попросить Барнабаса? – предположила Лидда, вплывая в комнату. В лапах у нее было блюдо с масляным печеньем.

– Он сейчас занят – готовит лагеря для армии Темного Властелина, – отозвался Дерк. Он рассеянно ухватил с блюда четыре печеньица и тут же о них позабыл. – Это очень срочно. Лагеря должны быть готовы еще до появления Странников. Туда уже вот-вот начнут поступать солдаты.

– Но тебе лучше не пытаться вызывать демонов самостоятельно, – с беспокойством заметила Шона.

– Да и богов тоже, – поддержала ее Лидда. – А Эльда спрашивает, когда ты сможешь посмотреть на новую историю, которую она написала.

– Завтра вечером, – отозвался Дерк. – Думаю, завтра мне нужно будет повидаться с Амру. Может, нам вместе удастся уговорить его бога, Энскера, явиться. И я все равно обещал Амру, что побываю у него. Но вот что мне делать с демоном – я просто ума не приложу!

– А может, посоветоваться с мамой? – предложила Шона. – Она обещала появиться к ужину.

Дерк сомневался, что в нынешнем своем настроении Мара ему чем-то поможет, но вслух сказал: «Неплохая идея», – просто чтобы не огорчать Шону. Может, если поговорить с Марой – только очень осторожно и не упоминая покамест о русалке…

Но Мара появилась дома лишь поздно вечером, переполненная собственными проблемами. Вдоль крыльев носа у нее пролегли беспокойные складки. Она очень похудела. Ее светлые волосы были теперь заплетены в косу.

– Извините, я ненадолго, – сказала Мара. – Квериде пришлось погрузиться в сон, и мне теперь нужно переделать за нее сотню дел – самое позднее к завтрашнему дню. Так что мне придется вернуться обратно и сегодня же начать переселять жителей из деревни.

– Из деревни? Зачем это? – удивился Дерк.

– Разве Шона тебе не сказала? – спросила Мара.

Шона уставилась в тарелку, не желая объяснять, что Дерк и без того был настолько обеспокоен, что ей не хотелось ничего ему говорить.

– Ну ты знаешь, мне с самого начала не понравилось, что им придется тут сидеть – прямо на пути к последней схватке тура, – сказала Мара. – Как бы ни был осторожен ты сам, Дерк, Странники осторожничать не станут, так что жители деревни могут пострадать даже в этих своих норах. Но я нашла выход: я нанимаю их в слуги к Чародейке.

Дерк уставился на нее в полнейшем смятении:

– На что?

Мара нахмурилась, и складки вдоль крыльев носа сделались резче.

– В каком смысле – «на что»?

Дерк сглотнул и напомнил себе, что сегодня вечером ему следует вести себя очень осторожно и тактично. Наверное, Мара заняла у кого-то денег. Нет, надо быть еще осторожнее…

– Мара, – начал он, – тебе не платят за работу Чародейки. А меня уже оштрафовали на сто золотых. У нас просто нет денег, чтобы нанять целую деревню.

По губам Мары скользнула странная улыбка.

– О, думаю, это я как-нибудь улажу.

«Точно заняла! И наверное, много! – подумал Дерк. – Боги милостивые!»

– Скажи, пожалуйста, а Фран-портниху и Старину Джорджа ты тоже нанимаешь? Мне пришлось немало повозиться, чтобы придать им изможденный вид.

Мара рассмеялась:

– Фран хочет остаться здесь и бродить меж развалин. Но от Старины Джорджа я просто в восторге! Он слишком хорош, чтобы сидеть тут, в деревне. Я хочу сделать из него своего бывшего любовника, из которого я вытянула все силы, так, что от него остались только кожа да кости. На Странников это должно произвести сильное впечатление.

Дерк почувствовал, что его мечты о дочери-русалке тают и рассыпаются в прах. У него заныло сердце. «Мара собирается оставить меня, – подумал он. – Она собирается уйти от меня к тому человеку, у которого она заняла деньги. Что же мне делать?» Он всегда этого боялся. Браки волшебников зачастую оказываются недолговечными. Почти у каждого из его знакомых волшебников за плечами был распавшийся брак, а у некоторых – и не один. Молодой Финн уже успел жениться во второй раз. Жена Барнабаса покинула его много лет назад. Даже Кверида когда-то побывала замужем. Наверное, он и так должен считать себя счастливчиком – ведь они с Марой прожили вместе восемнадцать лет… Но почему-то это соображение не утешало.

Тем временем Мара повернулась к Шоне:

– Шона, дорогая, ты не передумала? Теперь, когда Кверида вышла из строя, я еще сильнее нуждаюсь в твоей помощи. Мне нужна целая куча этих дурацких модных нарядов, а вы с Калеттой так замечательно их придумываете! Кстати, что сказала Калетта?

– Калетта делает свою сто девятнадцатую штуковину, – отозвалась Шона. – Ей нужен еще хотя бы день, чтобы доделать остальные. Она сказала, что после этого может отправиться к тебе. Но… – Шона быстро взглянула на погрузившегося в раздумья Дерка. – Ма, боюсь, я не смогу пойти с тобой. Здесь же не останется никого, кроме Лидды, чтобы присмотреть за порядком.

– Я же сказала, что управлюсь сама, – сказала Лидда с полным клювом.

– Я тоже могу ей помогать, – пробормотала Эльда, оторвавшись от груды фруктов. – Все почему-то думают, будто я еще маленькая…

– Не столько маленькая, сколько юная, – сказала Эльде Мара. – Тебе всего десять лет, радость моя, и я хочу, чтобы ты отправилась со мной, как и Калетта. И почему это всем должна заниматься Лидда? А ты, Дон? Или ты, Блейд?

Дон застыл, не донеся до клюва кусок сырого мяса. Блейд, подцепивший вилкой жареную отбивную, тоже оцепенел. Они в ужасе переглянулись.

– Или Кит? – добавила Мара.

– Я, пожалуй, подумаю, – несколько беспокойно произнесла Шона. – Может, я все-таки отправлюсь с Калеттой, когда она закончит… а в тетином доме есть пианино?

– Есть, – ответила Мара и встала. – Значит, на том и договорились. Я жду тебя, Эльду и Калетту послезавтра. Вам понравятся мои розовые вышитые драпировки!

«Вот так семьи и распадаются», – уныло подумал Дерк, глядя, как Мара исчезает за дверью.

Блейд, что неудивительно, тоже попытался ускользнуть сразу после окончания ужина. Но Шона проворно ухватила его за руку и утащила на кухню, где Эльда небрежно полоскала тарелки.

– Блейд, ты действительно должен мне кое в чем помочь! – прошептала Шона. – Ты что, не видишь?

– Чего я не вижу? – спросил Блейд.

– Папа с мамой! Они перестали ладить.

– Да они постоянно ссорятся. Не беспокойся ты так, – сказала Эльда, ставя три мокрые тарелки на сушилку.

– Перемой их! – машинально распорядилась Шона. – В том-то и дело – они теперь не ссорятся! Папе бы следовало взорваться, когда речь зашла о деньгах, – а он даже слова не сказал.

Блейд вздохнул, понимая, что беззаботные денечки остались позади.

– Я понял, о чем ты.