Текст книги "Темный Властелин Деркхольма"

8

На следующий день Эльда была весела и бодра как птичка, зато все остальные чувствовали себя препаршиво. Лидда валялась ничком на диване в гостиной, свешиваясь с него по краям.

– Готовить сегодня будет кто-то другой, – сообщила она. – У меня плечи болят.

– Ну не я, во всяком случае, – сказала Шона, изучая ободранные о веревку ладони. – Я даже на пианино не могу играть. Мама просила, чтобы я сегодня вместе с Калеттой и Эльдой отправилась туда, в тетин домик, ей на помощь, а у меня никаких сил нет. А где Калетта?

Калетта сидела у себя в сарае и хандрила. Как она заявила, ей было скучно, потому что все штуковины закончены. Дон высказал предположение, что у Калетты тоже все болит, как и у остальных, но она из гордости не хочет в этом сознаваться. Сам Дон валялся на спине, раскинув крылья; он занял собою всю столовую, но перебираться куда-либо и вообще двигаться с места отказывался. Он говорил, что он не гордый.

Блейда терзали странные ощущения – ему казалось, будто демон все переворошил у него в голове.

– Интересно, а душа моя все еще при мне? – обеспокоенно спросил он у Кита.

Тот сердито посмотрел ему в глаза:

– Конечно при тебе! Дурак!

Кит встал на рассвете и сделал круг над долиной, дабы убедить себя, что он в полном порядке. Но практика доказала обратное. В результате Кит вернулся домой в таком паршивом настроении, что к нему никто не решался подходить – кроме Блейда.

Дерк думал, что следует, пожалуй, отчитать детей за то, что они так рисковали – отправились в ночной полет, да еще на такое дальнее расстояние, потащили Шону и Блейда на качелях и с разгона налетели прямиком на демона. Но после вчерашней двойной неудачи он пребывал в столь угнетенном состоянии духа, что так им ничего и не сказал. Он сидел у себя в кабинете и страдал – сейчас он был не в состоянии нормально думать даже о новом почтовом голубе. Дерка глубоко тронуло, что Эльда кинулась за ним следом. А кроме того, она послушно сберегла кожуру и семечки апельсина. Ну как тут будешь ее ругать? И Дерк, вздохнув, отправился сажать эти самые семечки.

Но около полудня об унынии пришлось забыть. На террасу влетела Эльда, а следом за ней – Красавчик. Эльда вопила:

– Дракон! Дракон летит!

Никто – кроме Дерка – драконов еще не видал. Тут же поднялась великая суматоха. Кит и Калетта мигом повыскакивали из своих берлог. Лидда с Шоной столкнулись в дверях гостиной – каждая пыталась пройти первой. Дон, вскакивая на лапы, посшибал все стулья в столовой. Блейд стремглав слетел с деревянно-мраморной главной лестницы. Даже Дерк выскочил из своего кабинета. Все кинулись к воротам, в которых уже торчали Эльда и Красавчик – и стадо свиней в полном составе. Собаки и гуси требовали, чтобы их выпустили из загонов и дали посмотреть на диковинку, но на них никто не обращал внимания. Дружелюбные коровы и Большая Клуша тоже подняли шум – просто так, за компанию.

Дракон уже одолел половину долины; казалось, будто его распахнутые крылья перекрывают долину от края до края. Блейд с благоговейным трепетом пробормотал:

– Я и не знал, что они такие большие!

– На самом деле она средней величины, – сказал Дерк.

– Они летают совсем не так, как мы, – заметил Дон.

– Да, скорее как чайки, – согласилась Лидда.

Драконица вскинула крылья и изящным скользящим движением опустилась на зеленый склон холма у ворот. Она вообще была очень изящная и стройная, бледно-сиреневая сверху, а живот – цвета топленого молока. Когда драконица сложила крылья, она сделалась похожа на громадную ящерицу.

Свиньи принялись обеспокоенно принюхиваться и пятиться. Красавчик задрожал. Когда драконица приблизилась к воротам – она была выше всех, не считая Кита, – и, остановившись, выпустила из ноздрей тоненькие струйки дыма, Красавчик не выдержал. Он пронзительно заржал и поскакал прочь, лихорадочно размахивая своими еще не до конца отросшими крыльями.

Свиньи, вереща, припустили следом и вскоре для скорости перешли в полет. Красавчик был так испуган, что вслед за ними тоже поднялся в воздух. Но никто не заметил его первого полета. Все любовались фиолетовыми и зелеными прожилками кровеносных сосудов на крыльях драконицы, ее чешуей, сверкающей на солнце подобно драгоценным камням, и пурпурными глазами.

Тем временем в загонах и загородках за домом поднялся жуткий гомон – животные учуяли драконий запах.

Драконица вежливо сделала вид, будто ничего не замечает.

– Полагаю, мне надлежит забрать некоторое количество предметов, – сказала она.

Голос ее напоминал пение виолончелей и кларнетов. Шона вздохнула.

– Сейчас принесу! – крикнула Калетта и со всех ног рванула к своему сараю.

Драконица ждала, глядя куда-то поверх голов, и во взгляде ее светилась такая мудрость, что никто не решился произнести ни слова. Наконец Калетта вернулась, волоча увязанные в простыню штуковины.

– Вот! – сказала она, осторожно положив тючок в трех ярдах от морды драконицы.

Узел звякнул.

Заслышав этот звук, драконица резко повернула голову.

– Могу я на них взглянуть? – спросила она.

– Конечно! – ответила Калетта.

Драконица осторожно подцепила тюк огромной когтистой лапой и, действуя с еще большей осторожностью, развязала его. Блейду показалось, что представшее ее глазам зрелище разочаровало драконицу. Но она явно отличалась отменной вежливостью.

– Но это же сокровища! – воскликнула она своим певучим голосом. – О, как они блестят! Какая изумительная работа! Просто чудо!

Калетта, никогда прежде не страдавшая застенчивостью, вдруг смутилась и закрыла лицо крылом.

– Их сделала Калетта, – объяснил Дерк. – Здесь должно быть сто двадцать шесть предметов. Не желаете ли проверить?

– Я вполне вам доверяю, – отозвалась драконица. – Они весьма соблазнительны, и я охотно буду их охранять. Какая жалость, что обычаи меняются. Сто лет назад все это сделали бы из золота. Но все равно я с трудом удерживаюсь, чтобы не оставить их себе. Быть может…

Тоскующий взгляд фиолетовых глаз обратился на Блейда.

– Быть может, кто-нибудь завернет их, чтобы я их не видела? Они вводят меня в искушение.

У Блейда возникло смутное ощущение, что драконица говорит одно, а имеет в виду нечто другое. Но все-таки он подошел вплотную к драконице и осторожно принялся завязывать тюк. Горячее, влажное дыхание дракона сопровождалось неописуемым запахом: нечто вроде аромата роз, смешанного с запахом тухлых яиц. Блейду стоило немалого труда не пуститься прочь, подобно Красавчику. Слишком уж сильно рядом с ней ощущалась опасность.

– Не желаете ли перекусить? – вежливо спросил Дерк.

По мнению Блейда, это было по меньшей мере бестактно.

– Нет, спасибо. Я только вчера поела, – отозвалась гостья.

Блейд вздохнул с облегчением. Он затянул узел на тюке и проворно отступил.

– Я, пожалуй, не стану задерживаться, – сказала драконица. – До назначенного места на севере довольно далеко. Удачи вам в период туров.

Она подхватила позвякивающий тючок и развернулась одним плавным, текучим движением – лишь сверкнула самоцветами бледно-сиреневая чешуя. Оказавшись мордой к выходу из долины, драконица легко, почти невесомо пробежала пару шагов и распахнула крылья – и так же легко взмыла в воздух, словно подхваченный ветром лист. И отнюдь не одна лишь Лидда проводила ее завистливым взглядом.

Они смотрели вслед драконице, пока та не превратилась в крохотное пятнышко на горизонте.

– А знаете, – сказала вдруг Шона, – мне она не очень понравилась. Такая кривляка…

– Уж кто бы говорил! – воскликнул Кит.

– Но она и вправду кривляка, – неожиданно поддержала Шону Калетта. – Мне она вовсе не понравилась.

Все, кроме Блейда, поспешили громко оспорить мнение Шоны и Калетты.

– Тихо! – закричал Дерк. – Никаких споров! Первого же, кто вздумает спорить, превращу в статую, увитую виноградом! Драконы – странный народ. Но они себя считают весьма добродетельными. И я так подозреваю, что этой драконице глубоко противно притворяться злой и сторожить сокровища. Я слыхал, будто они отказывались от этого изо всех сил – просто-таки устроили форменное сражение.

– Тогда почему же они все-таки этим занимаются? – спросила Эльда.

– Понятия не имею. Видимо, мистер Чесни сумел их убедить, – сказал Дерк. – А обед у нас сегодня будет?

Воцарилось длительное молчание.

– Ладно, я приготовлю, – сказал в конце концов Блейд.

Вскорости он пожалел о своих словах – больно уж тяжелой и нудной оказалась работа на кухне. И сложной к тому же. Кит хотел сырую отбивную с чесноком, Калетта – сырую утку с пряными травами, Дон – чего-нибудь сырого, а Эльда, для разнообразия, – чего-нибудь жареного. Жарить Блейд умел только хлеб и бекон. Эльде нужно было порций пять. Блейд со вздохом потянулся за самой большой сковородкой – но тут собаки и гуси снова подняли шум, а Большая Клуша закудахтала во всю глотку. Вскоре к этой какофонии присоединились дружелюбные коровы и лошади. Да и свиньи завизжали как резаные. «Ну, что там еще стряслось?» – подумал Блейд.

Тут в дверях показалась Эльда; крылья ее трепетали от возбуждения.

– Драконица возвращается! Кит говорит – она как-то неправильно летит, как будто ей больно! Где папа?

К тому моменту, как Блейд и Эльда выскочили на террасу, Дерк успел подбежать к воротам. Прочие грифоны и Шона были уже там. Дерк выбежал за ворота и остановился, приставив ладонь козырьком ко лбу. Блейд с Эльдой протолкались вперед.

И вправду, большой черный силуэт, напоминающий летящую чайку, приближался к Деркхольму со стороны равнины. И даже отсюда было видно, что с ним что-то неладно. Блейд бы сказал, что драконица спотыкается на каждом шагу, – если бы в небе можно было спотыкаться. Похоже, у нее было повреждено крыло. Драконица заваливалась на один бок, потом, пытаясь выровняться, заваливалась на другой и неуклюже взмахивала крыльями – и все-таки приближалась с каждым взмахом.

– Просто смотреть больно, – заметил Дерк. – Только это другой дракон.

– Ты уверен? – переспросила Шона.

– Совершенно, – отозвался Дерк. – Это дракон, а не драконица. И я бы сказал, что он крупнее.

– А как ты их отличаешь? – заинтересовался Дон.

– Драконы, в отличие от дракониц, не похожи на вытянутых ящериц, – рассеянно пояснил Дерк, глядя на продвигающегося неровными рывками дракона.

Чтоб в одном месте за день побывали два дракона – такое нечасто бывает. Как Дерк ни думал, ему в голову пришло лишь одно объяснение: наверное, драконы не поняли друг друга и поспорили – если не подрались – из-за того, кто будет охранять штуковины.

Постепенно стало ясно, что раненый дракон не просто больше той драконицы, а намного больше. Они каждую минуту думали, что он вот-вот влетит в долину, и раз за разом оказывалось, что на самом деле он еще далеко. Дракон все приближался и приближался – и становился все больше и больше. В конце концов он пролетел над развалинами деревни.

– Да это же просто громадина! – вырвалось у Дона.

И вправду, дракон был настолько огромен, что его пострадавшие крылья – теперь, вблизи, в них стали видны разрывы – действительно едва не цеплялись за склоны холмов по обеим сторонам долины. Дракон попытался подняться вверх с восходящим потоком воздуха – все затаили дыхание, ожидая, что он вот-вот рухнет. Но он как-то умудрился выровнять полет и перевалить через гряду холмов. Он упорно двигался к Деркхольму. Когда его огромный силуэт заслонил собою небо, все невольно вздрогнули. А потом попытались спрятаться за воротными столбами – ибо дракон сложил изорванные крылья и камнем рухнул вниз. Он определенно решил, что на таком маленьком пятачке это единственный способ приземлиться. Дерк едва успел отскочить в сторону: огромное тело грянулось рядом с ним, да так, что земля содрогнулась. Казалось, что дракон не сможет остановиться, что он поедет сейчас вниз по склону, оставляя за собой четыре глубокие борозды. Но на самом деле дракон каким-то чудом застыл перед Дерком в клубах пыли, вырванной с корнем травы и коричневатого, отвратительно пахнущего дыма.

– Кто тут волшебник Дерк? – властно спросил дракон, извергнув еще одно облако дыма.

Голос у него оказался низким и гулким – как будто кто-то дул в очень большую бутылку.

– Это я.

Дерк, закашлявшись от дыма, выступил вперед. Дракон был огромным – не меньше их дома. И с ним определенно что-то было не так. Драконица выглядела холеной, чешуя у нее так и сверкала. А этот дракон был какой-то тусклый, тощий и потрепанный.

Выцветшие зеленые чешуйки частью облезли, частью потрескались, и под ними явственно вырисовывались торчащие кости. Глаза подернулись какой-то пленкой. Одно крыло – пострадавшее – буквально превратилось в лохмотья, да и второе выглядело ненамного лучше. Брюхо дракона – а именно его Дерк в основном и видел – было впалым и каким-то нездорово белым, а бока обвисли. Среди изломанных чешуек брюха виднелись обрывок золотой цепи и погнутая корона.

Дерк взглянул на ближайшую огромную лапу. Лапа была скрюченной и шишковатой; разросшиеся когти заворачивались в стороны и вверх, как копыто отродясь не кованной лошади.

– Может, вы нуждаетесь в помощи целителя? – вежливо спросил Дерк.

– Не дерзи! – пророкотал низкий голос. Эти слова сопровождались таким облаком зловония, что Дерк едва не задохнулся. – Я пришел, чтобы встать на твою сторону.

– Простите? – недоуменно переспросил Дерк.

– Ты ведь Темный Властелин, так? – строго спросил дракон.

– В этом году – да, – подтвердил Дерк.

– Ну вот, я пришел, чтобы присоединиться к силам зла, как и подобает всякому нормальному дракону, – нетерпеливо прогудел дракон. – Как еще сказать, чтобы до тебя дошло? Я пришел, чтобы убивать твоих врагов.

– Э-э… – протянул Дерк.

Да, с этим драконом творилось даже что-то более неладное, чем он думал. Возможно, дракон сошел с ума. Дерк запрокинул голову и посмотрел в покрытые пленкой зеленые глаза. Под пленкой – и под зеленью – играли багровые отблески. Насколько Дерк помнил со студенческих лет, это означает, что дракон разгневан. Дерк очень сдержанно и осторожно произнес:

– Это очень любезно с вашей стороны, но я боюсь, вас кто-то ввел в заблуждение.

– Это как? – громыхнул дракон.

– Видите ли, моя должность Темного Властелина означает всего лишь, что я должен притворяться злым перед туристами, приходящими из соседнего мира, – пояснил Дерк. – А на самом деле я всего лишь обычный волшебник. И мне выделили всего одного дракона, и она…

Больше Дерк ничего сказать не успел: дракон дал волю своему гневу. Глаза его заволокла сплошная красная пелена.

– Так это всего лишь дурацкая игра?!! – взревел дракон. Дерк попятился, зажав уши. Его окружило облако влажного коричневого дыма. – Ты приволок меня сюда затем, чтобы притворяться?! До чего же докатились драконы, раз они позволяют людишкам выставлять себя такими дураками?!

– Уверяю вас, я совершенно не пытаюсь выставить вас дураком! – кое-как выдавил из себя Дерк.

От дыма у него начали болеть легкие и закружилась голова.

– Нет, пытаешься!!! – проревел дракон.

От этого рева Дерк пошатнулся.

Этого зрелища Кит не выдержал. Он метнулся вперед.

– Прекрати немедленно! – закричал он, привстав на задние лапы перед самой мордой дракона. – Не смей его трогать!

Морда опустилась, и красные глаза взглянули на Кита.

– Лучше отойди с дороги, птицекот, – на удивление спокойно сказал дракон.

Кит задохнулся от возмущения.

– Птицекот?!

Еще никогда в жизни его так не оскорбляли.

– Ну а кто ты такой? – сказал дракон. – Отойди. Дай мне разобраться с этим волшебником. В игры он играет!

– Нет! – отрезал Кит. – Только через мой…

Дракон вскинул шишковатую лапу и отвесил Киту оплеуху. И Кит кубарем полетел вниз по склону – только лапы, крылья да хвост замелькали. В конце концов он все-таки остановился, шлепнувшись на задницу и раскинув крылья. Никогда еще Кит не чувствовал себя таким маленьким и слабым.

– Что вы делаете?! – прохрипел Дерк, переживая за Кита.

– Ничего я ему не сделал. Он не пострадал – не считая гордости, – громыхнул дракон. – Мне нужен ты, а не он.

– Но послушайте… – начал было Дерк.

Но тут дракон в гневе распахнул пасть, и на Дерка обрушилось очередное облако дыма. Дерку показалось, что он сейчас сварится. Его легкие охватила такая мучительная боль, что ему едва-едва удалось поставить щит, да и то слабенький. Дракон явно использовал магию. Дерк почувствовал, как щит его лопнул, и на него обрушилась новая волна ярости и пара. Дерк рухнул на землю, пытаясь одновременно и дышать – хочется же! – и не дышать – больно ведь! Ему еще никогда в жизни не бывало так больно. Дерку хотелось кричать, но и этого он не мог. Жгучий коричневый дым по-прежнему обволакивал его и забирался внутрь. Трава, по которой катался Дерк, начала обгорать. Откуда-то издалека доносились крики грифонов, Шоны и Блейда.

Блейд закричал в тот момент, когда трава вспыхнула. До этого он уже попытался заморозить драконье дыхание, а потом, когда из этого ничего не вышло, – перенести дракона куда-нибудь подальше. Потом он попытался перенести Дерка. Ни малейшего результата. Блейду сделалось не по себе. Ему казалось, что он опоздал, как будто ему понадобилось минут пять, чтобы понять, что происходит, и он чувствовал себя совершенно беспомощным. Дракон просто блокировал все действия Блейда. Всякий раз, когда Блейд пытался помочь отцу, дракон поглядывал на него красным глазом и преспокойно продолжал убивать Дерка.

– Останови его! – завизжала Шона.

– Я не могу! – крикнул в ответ Блейд.

Тут раздался оглушительный треск перемещаемого воздуха. Порыв ветра швырнул дымовую завесу на Кита – тот разинул клюв и отчаянно заверещал, – и между воротами и драконом возникла Мара. Одеяние ее состояло в основном из лоскутков розового шелка и черных кружев: очевидно, она как раз примеряла новый наряд Чародейки.

– С Дерком что-то случилось, я чувствую! – воскликнула Мара. – Что тут?.. О боги!

Она наконец увидела Дерка, катающегося по тлеющей траве, и ринулась под самую драконью морду.

– Прекрати немедленно! Ты меня слышишь? – Она подбоченилась, упершись руками в бедра, обтянутые розовым шелком, и гневно уставилась на дракона. – Сейчас же прекрати!

Раздалось громкое шипение противоборствующей магии, и дракон немного отодвинул морду. Пасть захлопнулась, и из нее перестал вырываться этот ужасный дым.

– Это плохо? – спросил дракон.

– Еще как! Не вздумай продолжать, если не хочешь сделаться в полдюйма длиной! – воскликнула Мара.

– Тогда объясни, почему этого не следует делать, – сказал дракон.

– Ну так садись и слушай! – рявкнула на него Мара.

Ко всеобщему изумлению, дракон согнул костлявые задние лапы и уселся.

– Я слушаю, – громыхнул он, выпустив очередное облако коричневого дыма. – Наконец-то хоть кто-то мне объяснит, что творится в этом обезумевшем мире.

– Ладно, – сказала Мара. – Ладно! И немедленно прекрати дышать на меня дымом!

– Он сам вырывается, когда я дышу, – проворчал дракон.

– Чушь! – отрезала Мара.

Калетта задержалась на мгновение – посмотреть, действительно ли дракон перестанет выпускать клубы дыма, – а потом одним могучим рывком оторвалась от земли.

– Ты куда? – взвизгнул Дон.

– За целителем! – бросила через плечо Калетта и со всех крыльев устремилась к холмам.

– А! Да! О боги! – сказал Дон и припустил следом за Калеттой.

Он так старался ее догнать, что летел, как воробей – то проваливался вниз, то лихорадочно трепыхал крыльями.

– Блейд, отнеси отца в дом, – велела Мара.

Блейд давно знал, что легче всего перемещать кого-то, если ты к нему прикасаешься. Но он не смел прикоснуться к Дерку. Дерк корчился на испепеленной траве; кожа его ужасно покраснела, а лицо приобрело пугающий синевато-фиолетовый оттенок. Одежда до сих пор дымилась, а тело покрылось волдырями. Блейду просто больно было на это смотреть. Он осторожно встал над отцом и перенесся вместе с ним в гостиную, на диван. Дракон стрельнул в их сторону глазами, когда они отправлялись, но мешать не стал. В следующее мгновение раздалось шипение: это затлела грифонья и собачья шерсть, которой на диване было полно. Дерка при переносе развернуло на бок, и у него вырвался жуткий хриплый вскрик. Блейд пришел в такое смятение, что просто застыл, не понимая, что же делать дальше.

Тут в гостиную пулей влетела Лидда.

– Охлади его! Скорее! При ожогах надо сразу приложить что-нибудь холодное! Заморозь его! – задыхаясь, выпалила грифонша.

– Ага!

Блейд, возрадовавшись подсказке, сосредоточился и принялся колдовать. Он остановился лишь тогда, когда его самого до костей пробрало холодом. Дерк перестал корчиться, но он по-прежнему был красным, как вареный рак, – и к тому же по его коже ползли струйки какой-то желтоватой дряни. И дышал он скверно.

– Где мама? – в отчаянии спросил Блейд.

– Разговаривает с этим чертовым драконом, – сказала Лидда. Судя по голосу, она и сама была в отчаянии. – Кажется, ей все-таки удалось его приструнить.

Когда Блейд принялся осторожно слезать с дивана, появились Шона и Эльда. Диван подрагивал, а Дерк при малейшем движении хрипло вскрикивал. К тому времени, как Блейду удалось-таки с помощью Шоны спуститься на пол, его трясло.

– У него половина волос сгорела! – запричитала Эльда. – А мама там все стоит и рассказывает дракону, откуда взялись туристы!

Лидда щелкнула клювом.

– Умолкни! Нам нужно дождаться целителя!

И они стали ждать. Вскоре в окно просунулась голова Кита. Кит был встрепан и пристыжен; из шерсти торчала трава. Он сообщил, что Мара до сих пор разговаривает с драконом.

– Похоже, он проспал последние три сотни лет, – сказал Кит. – Наверное, потому-то он такой. Когда он засыпал, все было совсем по-другому.

– Лучше бы он не просыпался! – жалобно произнесла Эльда.

Блейд вполне разделял ее желание. Подумать только: ведь каких-нибудь полчаса назад он злился на Дерка за то, что тот вынудил его готовить обед… Теперь Блейд отдал бы все на свете, лишь бы все было по-прежнему и он мог привычно злиться на отца.

– Мы так и не пообедали, – сказал Блейд.

Но обедать никто не хотел. Все сидели и ждали.

Где-то через полчаса раздалось хлопанье крыльев Калетты. Она зависла над террасой с запеленатой в одеяло, словно младенец, целительницей в лапах. Дон поспешно опустился и подхватил целительницу.

– Слава Энскеру! – выдохнула Лидда.

Целительница – высокая, смуглая, усталая женщина – лишь взглянула на Дерка и тут же выгнала всех из гостиной, оставив лишь Лидду.

– Ты вроде как спокойнее прочих, – сказала она.

– Вовсе нет… – буркнула Лидда, но осталась.

Вскоре Мара ненадолго покинула дракона и зашла в дом переговорить с целительницей. Когда она вышла, набросив шаль поверх недошитого платья, вид у нее был до крайности усталый.

– Она все еще пытается очистить ему легкие, – сообщила Мара всем, кто сидел на террасе. – И она просила поблагодарить того, кто охладил ожоги, потому что это дало ей возможность сразу заняться дыхательными путями. Но ей придется остаться здесь на ночь. Шона, Эльда – поднимитесь наверх и приготовьте постель для целительницы. И постелите Дерку чистое белье. Когда целительница закончит работу, пусть Блейд перенесет отца в его спальню. Дон, Кит – пожалуйста, сообщите мне, как только целительница освободится. Я хочу, чтобы она потом взглянула на дракона.

– Ты хочешь, чтобы она взглянула на дракона?! – негодующе воскликнула Шона.

Мара вскинула голову и одарила дочь мрачным взглядом.

– Этот дракон, – сказала она, – еле жив. Ему необходимо заштопать крылья. И я подозреваю, что у него от истощения развилась какая-то болезнь. Возможно, это она так повлияла на его поведение. Ему нужно помочь, Шона.

– Превосходно! – не выдержал Кит. – Просто превосходно! А вдруг этот твой дракон убил папу?

– Целительница считает, что с Дерком все будет в порядке, – сказала Мара. У всех вырвался дружный вздох облегчения. – Но, – добавила Мара, – она собирается погрузить его в целительный сон – не менее чем на пять дней. И после этого ему еще некоторое время нельзя будет вставать с постели.

– Но, мама, ведь туры начинаются послезавтра! – воскликнула Шона.

– Я знаю. А армия Темного Властелина должна выступить завтра, – сказала Мара. – И это – форменное бедствие. Дайте мне знать, когда целительница закончит работать с Дерком.

И она поспешила обратно к дракону.