Текст книги "Зуб Уилкинса"

Глава 2

После истории с зубом Уилкинса и Фрэнк, и Джесс про себя решили, что «Справедливости» с них уже хватит, но поскольку теперь они были должны пять пенсов Вернону, пришлось продолжить работу – по крайней мере еще на сутки. Поэтому они просидели в сарайчике и третий день, и все это время Джесс страшно беспокоилась за зуб Сайласа Уилкинса. Она даже всю ночь не спала, лежала и боялась. И только наутро наконец решилась рассказать брату о той ужасной мысли.

– Фрэнк, мы зря отдали им зуб. Я все думаю про ведьм и знахарей. Понимаешь, они же наводят порчу, а для этого им достаточно зуба или даже волоска, и просто кошмар что творят. А вдруг Громила это умеет? И тогда плохо будет бедному малышу Сайласу, а вовсе не Вернону.

– Да ну, этого же не бывает, – встревоженно ответил Фрэнк. – Ведь всё время говорят, что знахари на самом деле не колдуют, просто в них верят. Да и сама знаешь, что это за банда. Они и придумать не успеют, что сделать с зубом, как его потеряют. Или перепутают зубы и наведут порчу на самого Громилу.

– Ой, – вздохнула Джесс, – это было бы здорово, правда. Пусть у Громилы рожа на месяц опухнет…

– На год, – поправил Фрэнк сестру: ему от Громилы доставалось больше, чем Джесс. Он уже подумывал, не предложить ли ООО «Справедливость» подменить зубы и таким образом заколдовать Громилу, но тут Джесс заметила, что кто-то стучит в окно.

Она вскочила, чтобы его открыть. Фрэнк последовал за ней и обнаружил за окном двух бледных маленьких девочек – они стояли рука об руку и взволнованно глядели на брата с сестрой, а их волосы трепал ветер. Фрэнк их немного знал в лицо. Это были те странные девочки, которые жили в единственном доме, видном из сарайчика, – в том самом, цвета старого сыра, – и вид у них был как из прошлого века. Фрэнк запомнил, что старшую зовут Фрэнсис Адамс, потому что ее часто дразнили «Красотка Фанни Адамс», как в песенке, – а еще потому, что они были такие придурочные, и потому, что младшая хромала.

– Тут в объявлении правда написана? – спросила старшая.

– Да, – фыркнула Джесс. – Конечно. А ты что думала, мы просто так его повесили? – Она говорила довольно-таки невежливо – то ли из-за того, что они были такие странные, то ли из-за того, что боялась, как бы они не стали подшучивать над ООО «Справедливость» по примеру прочих.

Но две маленькие девочки были убийственно серьезны. Старшая уточнила:

– И про задания любой сложности тоже правда?

– Да, – ответил Фрэнк. – Но чем сложнее задание, тем выше цена.

Девочки кивнули.

– У нас сложное, – сказала старшая, и Фрэнк почувствовал себя последним мерзавцем. Денег у девочек, судя по всему, не водилось. У них были забавные фартучки, как на старинных фотографиях, но все в заплатках, а лица – голодные и осунувшиеся. Две пары больших глаз глядели на Фрэнка и Джесс, словно воплощение нищеты.

– А чего вам нужно? – спросил Фрэнк.

– Справедливости, – ответила старшая.

– Отомстить Бидди Айремонжер. Она ведьма, – сказала младшая.

– Да вряд ли, – возразила Джесс. – Мама говорит, она просто несчастная старуха с тараканами в голове.

– Нет, она ведьма, – настаивала старшая. – Она прошлым летом сглазила Дженни, и с тех пор с ногой у Дженни плохо.

– Доктор говорит, это ничего, – вставила Дженни. – А я ходить не могу, и это все она!

– И если вы ей отомстите, – пообещала Фрэнсис, – то у нас есть золотой соверен, наш собственный, и мы его вам отдадим. Честное слово.

Фрэнк и Джесс были огорошены. Девочки глядели на них так умоляюще, а мысль о золотом соверене совершенно обескураживала. Хуже всего было то, что девочки, судя по всему, говорили совершенно серьезно.

– А что вы хотите, чтобы мы с ней сделали? – неуверенно поинтересовался Фрэнк.

– Все, что угодно, – сказала Фрэнсис.

– Что хотите, – сказала Дженни.

– Ну, давайте мы заставим ее снять с Дженни порчу, – предложила Джесс, как могла деловито. – Пойдет?

Сестры горячо закивали.

– А если не снимет, – добавила Фрэнсис, – тогда сделайте ей гадость. Настоящую гадость.

– Хорошо, – согласился Фрэнк. – Как скажете.

– Спасибо, – хором ответили сестры, и не успела Джесс подумать об условиях, как они заспешили прочь по тропе. Фрэнсис тащила за собою Дженни, и Дженни действительно ужасно хромала.

– Ой-ой-ой, – протянула Джесс и поспешно добавила: – Наверное, это просто ревматизм. Мама все время говорит, что в том доме на вид ужасно сыро.

– Джесс, – проговорил Фрэнк. – Мы же не можем пойти и сделать гадость Бидди Айремонжер. Ни за что. Даже если она ведьма.

– Да не ведьма она, – скривилась Джесс. – Это все они выдумали. Бидди просто чокнутая. Да и соверен этот нам ни к чему. Теперь ведь таких денег уже нет, правда?

– Так что же нам делать-то? – беспомощно спросил Фрэнк. – Пойти поговорить с Бидди? С Верноном это сработало…

– Не знаю, – ответила Джесс. – Может быть, если Дженни уверена, что это Бидди, тогда стоит нам уговорить Бидди сказать, будто она снимает порчу, и Дженни сразу полегчает. Как ты думаешь, получится?

Пока Джесс говорила, к сараю еще кто-то подъехал. Фрэнк глянул в окно и заметил снаружи лошадь, – а может, и пони, – а верхом сидел мальчик и читал объявление.

– Только это уже не будет иметь отношения к справедливости, – уточнил Фрэнк, глядя на мальчика – не окажется ли он следующим клиентом? Нет, не окажется. Шикарные сапоги мальчика ударили пони в бока, и пони прошел мимо окна. Услышав цокот копыт, Джесс вскинулась.

– Кто это? – спросил Фрэнк.

– Мальчик из Усадьбы, где работают Уилкинсы, – отозвалась Джесс. – Жалко, что он уехал. Кэт Мэтьюз считает, что он просто суперский. Вечно о нем трещит.

– Тогда он считает, что для нас он слишком суперский, – буркнул Фрэнк. – И очень жалко, потому что у него точно есть настоящие деньги. Знаешь, Джесс, нам стоит и правда пойти поговорить с Бидди.

– Хорошо. Наверное, действительно стоит.

Джесс уже собралась снова повесить объявление о том, что все «ушли по делу», как снова зацокали копыта и окно заслонил большой бок пони. Джесс быстренько сняла объявление и отшатнулась от окна. Они с Фрэнком затаили дыхание, а мальчик между тем сидел на пони и ничего не делал. И вот, когда Фрэнк уже зашептал, что ничего не будет и можно идти, мальчик взял хлыстик и постучал им в окно.

– Да это же лорд Фу-Ты-Ну-Ты-Ножки-Гнуты! – хмыкнул Фрэнк.

Джесс кинулась к двери сарайчика и потащила Фрэнка за собой:

– Ой, разговаривай ты, Фрэнк! Мне страшно!

– Тогда отпусти! Иду, милорд, иду! – крикнул Фрэнк.

– Фрэнк! Не дури!

– А кто дурит-то? – спросил Фрэнк, вырываясь. Он подошел к окну и распахнул его. – Да? – сказал он, глядя на мальчика и решительно не понимая, что в нем такого суперского. Ничего, заключил Фрэнк, кроме самомнения. Просто веснушчатый рыжий мальчишка с надутым видом.

– Это «Справедливость»? – спросил мальчишка.

– Половина, – ответил Фрэнк. – Другая, которая с ограниченной ответственностью, там, у двери.

Это, само собой, заставило мальчишку нагнуться и заглянуть в сарайчик, а Джесс – побагроветь от смущения и подбежать к Фрэнку.

– Это он про меня, – объяснила она и основательно пнула Фрэнка в щиколотку, чтобы впредь неповадно было.

– Тогда хотел бы поручить вам работу, – сказал мальчишка.

– Какую? Возмездие-подвиги-клады-все-что-надо, – выпалил Фрэнк, изо всех сил стараясь нагрубить. Джесс пнула его еще раз.

Мальчишка поерзал в седле, словно понял, что Фрэнку он не нравится.

– Мне про вас рассказал Вернон, – сообщил он. – Если вам это интересно.

Джесс глянула на Фрэнка, и Фрэнк сразу понял, что, если они хотят заработать пять пенсов, надо вести себя повежливей.

– Так что за дело? – спросил он. – Справедливость?

– Да, – кивнул мальчишка. – Именно. – На веснушчатых скулах вдруг заиграли желваки. – Я хочу, чтобы вы нашли управу на этих поганых девчонок Адамс. Терпеть их не могу. И не знаю, что с ними поделать.

– Что?! – удивилась Джесс. – Это те странные девчушки, которые живут вон там? – Она махнула рукой в сторону сырного строения.

Мальчишка посмотрел, куда она показывает.

– Понятия не имею, где они живут, – бросил он. – Если вы пустили их на порог, мои соболезнования. Их зовут Фрэнки и Дженни Адамс, одна хромая. Чокнуться от них впору. Вечно толкутся возле нашего дома, обзываются, говорят, что дом на самом деле их. А я чем виноват, что в нем живу? За что бы я ни брался, сразу же одна из них тут как тут и говорит, что это ее! А поскольку по некоторым причинам бить девочек мне не положено, то и прекратить это свинство нет никакой возможности!

– Ты хочешь, чтобы мы их остановили? – спросила Джесс.

– Да хотя бы пойдите и обзовите их как-нибудь, – сказал мальчишка. – Пусть поймут, каково это.

Фрэнк и Джесс подумали, что малышки Адамс, скорее всего, прекрасно знают, каково это, но смолчали.

– В общем, как-то их проучить?

Мальчишка кивнул.

– Это будет стоить десять пенсов, – сообщил Фрэнк. Сумма казалась ему вполне разумной.

Мальчишка снова поерзал, отчего пони раздраженно топнул копытом.

– Этого-то я и боялся, – сказал мальчишка. – Постараюсь раздобыть, но, честно говоря, сейчас я на мели. Разбил теплицу на той неделе, и меня лишили карманных денег. Может, согласитесь на что-нибудь другое? По бартеру? Часы, например, или фотик…

Сердца у Пири оборвались. Опять без денег! Даже сочувствие к собрату по несчастью, лишившемуся средств к существованию, не помешало Джесс разозлиться.

– Нет уж, принеси деньги, – сурово отрезала она. – За товар мы не работаем. И часы у нас уже есть.

– Попробую, – покорился мальчишка. – Может, выпрошу. Но я, честно говоря, просто в отчаянии. А когда Вернон рассказал мне о вас, решил попытаться. Нет, правда, вы себе и представить не можете, какая это жизнь. Они все время пристают. – Надо отдать ему должное, вид у него действительно был затравленный, хотя и с оттенком неуместной раздражительности.

– Хорошо, – согласился Фрэнк. – Сделаем. При том условии, что ты раздобудешь деньги, если сможешь.

– Я постараюсь, честно, – ответил мальчишка. – Ну что, мне прийти завтра? Или вам понадобится больше времени?

– Да нет, завтра нормально, – пожал плечами Фрэнк.

– Спасибо, – сказал мальчишка. Похоже, он и вправду был благодарен.

Джесс и Фрэнк глядели ему вслед. Из-под копыт пони разлетались камешки. Брат и сестра поняли, что окончательно запутались в делах ООО «Справедливость».

– Это ведь должно было быть такое прибыльное предприятие! – сокрушалась Джесс. – Что же у нас не так?

– Не знаю, – отозвался Фрэнк, – но, по-моему, к Бидди Айремонжер теперь можно и не ходить. Мы просто скажем тем девчонкам, что не будем этого делать, потому что они пристают к лорду Фу-Ты-Ну-Ты. Как его, кстати, на самом деле?

– Мартин Тейлор, – буркнула Джесс. – Нет, Фрэнк, так нечестно. Они первыми к нам пришли, и маленькая ужасно хромает. О нем мы потом с ними поговорим.

– Не понимаю, – рассердился Фрэнк, – почему он их тайком не отлупит? Мало ли что там ему не положено? Я бы отлупил. А ее еще к тому же Фрэнки зовут! Чтобы уж точно все запутать!

– Вот что, – решила Джесс. – Давай к обеду все доделаем. А потом я голосую за закрытие фирмы.

Тогда они повесили объявление «Ушли по делу» и через заднюю калитку выскользнули на тропу вдоль огородов. Дул сильный ветер. Солнце светило ярко, но вовсе не грело. Фрэнк поежился. Он убеждал себя в том, что дрожит из-за ветра и запаха прошлогодней капусты, который этот ветер доносил с огородов. Но дело было не в этом. Фрэнк боялся Бидди Айремонжер. К тому же мистер Картер, который возился на своем огороде, окликнул их и поинтересовался, раскопали ли они клад.

– Не обращай внимания, – велела Джесс и, горделиво задрав нос в небеса, распахнула калитку, за которой начиналась дорожка к реке.

Дорожка привела их к ржавой извилистой ограде, которая отделяла посевы от берега реки. Она был из тех оград, до которых никому нет дела. Те ее части, которые не были сплетены из древней-древней колючей проволоки, состояли из спинок железных кроватей, и на месте ограда держалась только потому, что ее подпирали кусты ежевики и заросли поблекшей прошлогодней травы. Там, где ограда упиралась в стену, дорожка превратилась в грязную колею, втиснутую у самых кроватных спинок. Фрэнк и Джесс тоже протиснулись мимо них и оказались на белесом травянистом откосе речного берега.

Там стояла настоящая жара и духота и мерзко пахло, потому что огромные ивы не пропускали ветер и потому что место было низкое. Река тайком от всех разлилась по белесой траве. Стоило сойти с тропы, и сразу под ногами оказывалось маслянистое хлюпающее болото. И еще кругом было полно мусора – некоторые груды уже поросли травой, а некоторые еще виднелись. У забора громоздилась гора консервных банок. Еще через несколько шагов из-под травы показались останки старого велосипеда. Тропинка тактично огибала его переднее колесо. Когда Фрэнк был маленький, ему казалось, что в мире нет места притягательней. Чего тут только не было – и покрышки, и мышеловки, и дырявые ведра, и кроватные пружины… Но теперь Фрэнк вырос, и помойки его не интересовали. Особенно он ненавидел стоявшую здесь гнилую сладковатую вонь.

– Фу, – сморщилась Джесс. Она упорно топала вперед, и каждый ее шаг поднимал прямо Фрэнку в нос новую волну ароматов.

Хижина Бидди Айремонжер стояла под огромным сухим деревом у зарослей ежевики. Похоже, раньше это был сарай для лодок. Хижина была деревянная и перекосилась так, словно того и гляди съедет по склону. Перед хижиной остался голый клочок ровной земли, заботливо огороженный бочками из-под бензина и жестянками из-под масляной краски. Тропинка, словно перепугавшись, огибала хижину по большой дуге и спешила, извиваясь, дальше, к расположенному совсем неподалеку мостику через реку. Однако к хижине вело еле заметное ответвление, и Фрэнк и Джесс робко ступили на него.

Черный петух Бидди Айремонжер при их приближении взлетел на крышу. Четыре черные курицы кинулись спасаться в бочку из-под бензина. Стоило Джесс ступить на голый клочок земли, как прямо у нее из-под ног выпрыгнула, фыркнув, кошка Бидди. Это была клочковатая пестрая кошка – разом рыжая, серая, черная и белая, – и она, судя по всему, боялась всех, кроме самой Бидди. Она кинулась прочь от Фрэнка и Джесс, припадая к земле и прижав уши, и метнулась в хижину. На пороге она обернулась и снова фыркнула.

Появление кошки крепко ударило Фрэнка и Джесс по нервам, и они застыли рядышком посреди голого дворика, совершенно ошеломленные горячей сырой вонью, которая рядом с хижиной только сгустилась. Не успели они сообразить, что делать, как из хижины, волоча ноги, показалась Бидди Айремонжер и остановилась на пороге, приветливо кивая непрошеным гостям.

Бидди напялила на себя не меньше трех грязных свитеров и юбку с благотворительной распродажи, а из-под юбки виднелись какие-то мешковатые штаны. На плечи она накинула мешок – вместо шали. Волосы, как обычно, были заплетены в полдюжины тощих косиц, кое-как подобранных наверх и заколотых скрепками и папильотками. Лица было вообще не разглядеть, и не только из-за корки грязи, а потому, что Бидди носила очки с толстенными стеклами. На ногах у нее были неуклюжие матерчатые туфли на резиновом ходу, а из-под мешковатых штанов виднелись лодыжки, голые, сизые и опухшие, так что щиколотки нависали над туфлями. Джесс в основном занимали мысли о том, как, должно быть, холодно Бидди жить в этой хижине весь год напролет. Фрэнк просто мечтал поскорее убраться.

– Доброе утро, – улыбнулась Бидди. – Приятно, что наконец-то потеплело, не правда ли? – Она поглядела на ветви могучей ивы, на которых только-только показались пушистые зеленые почки. – Да, – добавила она. – Теперь уже верится, что вот-вот придет весна. А вы как думаете, дорогие мои?

Ни Фрэнк, ни Джесс не знали, что ответить. Главная странность Бидди Айремонжер состояла в том, что Бидди была женщина образованная. Ее поставленный голос ученой дамы звучал совсем как у учительницы Джесс, и поэтому стоило Бидди заговорить, и всякое предположение о дурном глазе – и вообще о том, что она способна на не вполне безобидные или не просто странноватые поступки, – тут же казалось полной чушью. Так что Джесс и Фрэнк просто покивали и промямлили нечто вроде «чудный денек» и «сухо сегодня», а Джесс даже отважилась добавить, что «все-таки как-то ветрено».

– Но не здесь, – сказала на это Бидди. – Этот чудный уголок превосходно укрыт от ветра.

Потом они немного постояли молча. Петух подобрался к краю крыши и уставился на маленьких Пири. Кошка появилась в дверях и тоже уставилась на них. А Бидди просто ждала, что они скажут, и кивала с ободряющей улыбкой, словно полагала, будто они заговорили с ней, просто чтобы скоротать время, и вот-вот уйдут восвояси.

Фрэнк и Джесс и вправду едва не ушли восвояси. Какой стыд – беспокоить бедную, выжившую из ума старушку из-за того, что девчонки Адамс вбили себе в головы, будто она ведьма! Не позволило им уйти исключительно присущее Джесс сильнейшее чувство справедливости. Джесс вцепилась Фрэнку в рукав, набрала в грудь побольше затхлого воздуху и разом выпалила:

– Простите, что беспокоим вас, мисс Айремонжер, но мы хотели бы поговорить с вами о… о Дженни Адамс.

– Да? А что с ней такое? – спросила Бидди веселым, хорошо поставленным голосом.

– Ну, понимаете, – объяснила Джесс, чувствуя себя ужасной дурой, – понимаете, она… в общем, она не может ходить.

Бидди покачала головой и возразила безо всякого раздражения:

– Видишь ли, дорогая моя, это не совсем точно, не так ли? Она отлично перемещается. Я виде ла, как она ковыляет – очень ловко, учитывая все обстоятельства.

Джесс так сконфузилась, что повесила голову и не могла вымолвить ни слова. Пришлось Фрэнку откашляться и ответить:

– Да, мы знаем. Но у нее все равно плохо с ногой, и она говорит, что вы ее сглазили.

Говорить Бидди такое в глаза было настолько чудовищно, что у Фрэнка при этих словах все лицо и даже руки стали горячими и толстыми.

А Бидди снова кивнула:

– Да, дорогой. Она совершенно права. Я действительно ее сглазила. У меня, знаешь ли, свои счеты со всем этим семейством.

Голова у Джесс поднялась сама собой. Фрэнк от ужаса, что можно так спокойно и весело, как Бидди, говорить о подобных вещах, из горячего и толстого сразу стал холодным и худым.

– Но почему? – выдавил он.

– Это же нечестно! – воскликнула Джесс.

– И вовсе нет, – возразила Бидди. – У всякого свои резоны. Видите ли, я тоже добиваюсь Справедливости.

– Но послушайте! – возмутился Фрэнк. – Она же совсем маленькая, и у нее уже год нога болит! Неужели вы не можете снять с нее порчу?!

– Ну пожалуйста, – присовокупила Джесс.

Бидди, улыбаясь и качая головой, зашаркала обратно в хижину.

– Извините, дорогие мои, но это не ваше дело.

– Нет, вы не правы! Это именно наше дело! – крикнула Джесс. – Снимите порчу, пожалуйста!

Бидди на миг остановилась на пороге хижины.

– А если вы считаете, что это ваше дело, – резко сказала она, – то я предлагаю вам убраться с моей дороги, дорогие мои. Это было бы очень мудрое решение. Поскольку, я вас заверяю, Дженни Адамс не будет нормально ходить, пока ее наследство не окажется у нее в руках. Иначе говоря, никогда. Поэтому я предлагаю вам бросить эту затею.

Бидди с треском захлопнула дверь перед носом у Фрэнка и Джесс, предоставив им таращиться друг на друга.

Глава 3

Первым делом они поскорее убежали с Биддиного дворика обратно на тропинку. Там, на полдороге к мостику, Джесс остановилась.

– Какой ужас! – закричала она. – Какой кошмар! Ой, Фрэнк, ведь Бидди Айремонжер совсем-совсем сумасшедшая! Ей надо в лечебницу!

Фрэнк в ответ только бормотал что-то неразборчивое. Он был с ног до головы в мурашках и не решался говорить. Если ему чего-то и хотелось, так только убраться отсюда подобру-поздорову, и как можно скорее. Он ринулся по тропинке к мостику.

– Конечно, она нас и разыграть могла, – предположила Джесс, не отставая от него. – Мама говорит, у нее очень странное чувство юмора.

Фрэнк снова не ответил. Ему было яснее ясного – Бидди сказала именно то, что думала, а если уж сама Бидди считает себя ведьмой, нельзя обвинять сестричек Адамс в том, что они ей поверили. А сумасшедшая она или нет, это совершенно не важно. Может быть, все ведьмы сумасшедшие. А важно только то, что им теперь сказать Фрэнки и Дженни, поскольку, судя по всему, ООО «Справедливость» их подвело. Фрэнк натужно соображал, как будет оправдываться, и тут Джесс схватила его за руку.

– Ой, мамочки! Фрэнк, послушай!

Послышались голоса – вдалеке, но все ближе и ближе, громкие и грубые, а еще скрип колес и стук дубинок. По берегу шел Громила Гибл со своей бандой. Фрэнк и Джесс побежали к мостику. Река там изгибалась так, что было хорошо видно противоположный берег. Тут они увидели банду – она шумной толпой двигалась к мостику вдоль того берега. Слышны были даже оранжево-лиловые ругательства, хотя и не очень четко.

Фрэнк быстро сбежал к воде рядом с мостиком. Там был небольшой каменистый пляжик. Фрэнка укрывали кусты и заросли свежей полыни, а ему самому было прекрасно видно Громилу и его банду. Джесс немного помедлила и присоединилась к нему. Они присели рядышком, глядя на приближающуюся банду.

– Все будет хорошо, – шепнула Джесс. – После зуба Уилкинса они тебя пальцем не тронут.

– Это ты так думаешь, – ответил Фрэнк. – Я бы не стал так уж закладываться.

– Смотри, они собираются переходить реку, – заметила Джесс. – Может, лучше мы первые? А то они окажутся между нами и домом Адамсов, и нам придется возвращаться мимо Биддиной хижины, а я, по-моему, просто не смогу…

– Да ладно тебе, – оборвал ее Фрэнк. – Вот честное слово, девчонки Адамс наверняка ходят мимо нее. А если они могут, ты тоже сможешь.

– Между дьяволом и серо-буро-малиновым Громилой, – вздохнула Джесс. – Ой, мамочки…

К величайшему их облегчению, банда, не дойдя до них ярдов десять, двинулась, вопя, ругаясь и плескаясь, прямо в реку. Было похоже, что они собираются переправляться вброд. То ли так было мужественнее, то ли интереснее, то ли и то и другое. Фрэнк и Джесс, изнемогая, ждали, пока самого маленького мальчика перетаскивали через реку в последней тележке и выволакивали на берег – с огромным трудом и жуткой руганью. Тогда Пири поднялись, перебежали мостик и ринулись в поле. На полпути к унылому одинокому дому Адамсов они обернулись. Кажется, банда их не заметила. Теперь Громила с войском продирался сквозь кусты и форсировал горы мусора за самой Биддиной хижиной, и на Фрэнка и Джесс никто не смотрел. Тогда, вконец изволновавшись, Фрэнк и Джесс добежали до облупленной двери в стене цвета старого сыра и постучали.

Издалека послышались гулкие шаги, и дверь открыла высокая, худая, рассеянная женщина в просторной блузе. Сначала Джесс решила, что женщина вся в крови. Потом она поняла, что это всего лишь краска. На руках у женщины тоже была краска – такой толстый слой, что женщина, по всей видимости, даже не могла вытащить изо рта сигарету. Так она и говорила, испуская клубы дыма, и сигарета прыгала у нее во рту.

– Чего вам надо, ребятки, а? Работы для вас никакой, боюсь, не найдется. У нас, понимаете, богемное хозяйство…

– Нельзя ли нам увидеться с Дженни и Фрэнки? – учтиво спросила Джесс.

– А, конечно. Проходите. – Женщина даже не стала закрывать дверь и просто ушла в дом. Фрэнк и Джесс, поколебавшись, пошли следом по холодному каменному коридору, провонявшему плесенью и керосином. Было даже непонятно, какой запах гуще. Джесс решила, что плесень. Неудивительно, что у Дженни ревматизм. Фрэнк подумал, что сильнее пахнет керосин. Похоже, электричества в доме не было.

Женщина распахнула дверь.

– Фрэнки, к тебе друзья, – сказала она. И вышла в соседнюю комнату – так и не вынув изо рта подпрыгивающую сигарету. Прежде чем дверь за ней закрылась, Фрэнк заметил мольберт и картину на нем.

Сестрички Адамс ждали их в комнатушке, пахло в которой явно скорее плесенью, чем керосином. В ней были кое-какие игрушки, так что скорее всего она считалась детской. Но Джесс подумала, что комната почти такая же безрадостная, как садовый сарайчик, и уж точно такая же темная. Темно было потому, что прямо за окном стояло огромное деревянное мельничное колесо, такое старое, что на нем пучками росла трава, и такое огромное, что мимо него в комнату просачивались лишь редкие лучики света.

Фрэнки кинулась им навстречу так взволнованно, что Джесс стало стыдно.

– Ну что? Что вы с ней сделали?

– Пока ничего, – смущенно ответила Джесс.

Фрэнки только поглядела на нее – глаза у нее были большие и голодные. Дженни, съежившаяся на подоконнике, произнесла:

– Так и знала, что вы ничего не сделаете. Никто не смеет. – Она вовсе не издевалась. Просто довольно печально констатировала факт. От этого Фрэнку стало совсем худо, даже хуже, чем Джесс.

– Мы… мы просто хотим отчитаться о ходе работ, – промямлил он. – Мы к ней сходили, и она сказала, что не будет снимать порчу. Пока вот так.

Фрэнки подалась вперед, еще больше расширив глаза.

– Тогда идите и сделайте с ней что-нибудь ужасное. Теперь вы все знаете.

– Зато она не сумела вас обмануть, – сказала Дженни. – Никто не верит, что она ведьма, потому что она такая веселая, и все думают, что это она шутит.

– А ничего она не шутит, – подхватила Фрэнки. – Она настоящая злая ведьма. Правда.

Теперь, поговорив с Бидди, Джесс и Фрэнк обнаружили, что верится в это как-то легче. Джесс по-прежнему в глубине души полагала, что Бидди просто сумасшедшая, но эта уверенность была не настолько сильна, чтобы ее высказывать. Поэтому она ответила:

– Я знаю. Она говорит, у нее с вашей семьей счеты.

Обе сестры кивнули.

– Да, счеты, – подтвердила Фрэнки. – А теперь идите что-нибудь сделайте.

– Хорошо, – сказал Фрэнк. – Только… – И он замялся и добавил – голосом резким и даже официальным, потому что ему было так стыдно: – Но надо договориться об условиях, потому что ваш соверен мы принять не можем.

Девочки вытаращились на него.

– Это почему? – спросила Дженни. – Он же стоит больше фунта!

Джесс поняла, что она имеет в виду. В фунте двадцать шиллингов, а в соверене – двадцать один, только, вот досада, соверены уже давно деньгами не считаются. И твердо покачала головой:

– Это нелегальная сделка. – Она сама не очень-то понимала значения этих слов, но была уверена, что слова правильные, к тому же они прозвучали восхитительно официально. На Фрэнки и Дженни это произвело должное впечатление, и они горестно уставились на Джесс.

– Поэтому мы сделаем что-нибудь Бидди, – провозгласил Фрэнк, хотя при самой мысли об этом он снова покрылся мурашками, – если вы пообещаете перестать приставать к… как там его, Джесс?

– К Мартину Тейлору, – подсказала Джесс.

– К кому? – удивилась Дженни.

– К тому рыжему, – объяснил Фрэнк. – Из Усадьбы. Ну, вы его знаете.

– А, к нему! – вскинула голову Фрэнки.

Дженни возмущенно подскочила и едва не свалилась с подоконника.

– Мы его терпеть не можем! Он ужасный! Он живет в нашем доме! Это должен быть наш дом, но там теперь живет он, потому что у нас больше нет денег!

– И мы хотим его оттуда вытурить! – заявила Фрэнки.

– Чушь какая! – воскликнула Джесс. – Вы же не можете его оттуда вытурить, потому что дом принадлежит не ему, а его родителям. Он не виноват, что там живет! И обзываться нечестно! Ему не разрешают бить девочек!

Дженни усмехнулась. В такой позе, скорчившись на подоконнике, она была похожа на злую фею.

– А мы знаем, что ему нельзя, – хихикнула она.

– Он тоже обзывается, – добавила Фрэнки. – И мы не перестанем. Вот.

Джесс тут же повернулась и направилась к рассохшейся двери.

– Хорошо. Тогда мы не будем ничего делать Бидди. На милю к ней не подойдем. Вот.

Настало мучительное молчание. Джесс открыла дверь и попыталась выйти за нее как можно медленнее и не оборачиваясь, как будто ждала, что ее окликнут. Фрэнк поплелся за ней. Сестры Адамс не сказали ничего. Прежде чем послышался хоть какой-то звук, Фрэнк и Джесс успели пройти половину каменного коридора. И тут они услышали за спиной торопливые шаги – легкий, тяжелый, легкий, тяжелый. Дженни слезла с подоконника и изо всех сил старалась их догнать.

Она добежала до Джесс, схватила ее за руку и улыбнулась, глядя на нее снизу вверх. Когда Дженни улыбалась, она становилась почти такая же прелесть, как младшая сестренка Вернона.

– Ну пожалуйста! – взмолилась Дженни. – Ну пожалуйста, Джессика Пири, сделай что-нибудь Бидди, и я тебе что хочешь пообещаю! – И лицо ее снова стало как каменное и очень, очень голодное. – Пусть она вообще умрет, и тогда у меня нога поправится! – По ее щекам покатились крупные тяжелые слезы.

Появилась Фрэнки, безмолвно обняла Дженни и увела ее обратно в детскую. Джесс и Фрэнк пошли за ними, чувствуя себя непростительно большими и исключительно гадкими.

– По-моему, если Бидди умрет, толку не будет, – выдавила Джесс. – Тогда она не сможет снять порчу. Она сказала… – Джесс покосилась на Фрэнка. Бидди сказала свое «никогда» очень неприятным тоном.

Фрэнк вздрогнул.

– Дженни, – осторожно начал он, – а что у тебя за наследство? Или ты не знаешь?

Ответила Фрэнки, потому что Дженни уткнулась лицом в свой странноватый фартук и сдавленно рыдала в него.

– Изумрудное ожерелье. А у меня бриллиантовое. Только их уже нет. Все куда-то делось.

– А куда? – спросила Джесс.

Дженни помотала головой, не отнимая фартука от лица.

– Не знаю. Делось – и все тут. И мама тоже. – Она снова зашлась в придушенном плаче, трясясь всем телом.

Фрэнка передернуло. Дела с этими девчонками становились все запутаннее и запутаннее. Фрэнк понял, что в этой мрачной комнате с окном, загороженным мельничным колесом, он не может больше находиться ни секунды.

– Ну, лучше всего, конечно, было бы вернуть вам ваши ожерелья, – предположил он. – А если никак, тогда придумаем, что можно сделать Бидди.

– Пусть сломает ногу, – зашипела Фрэнки.

– Или еще что-нибудь, – бодро, как могла, добавила Джесс. – Мы обязательно что-нибудь сделаем, но только если вы перестанете обзывать Мартина Тейлора.

– Ладно, – покорилась Фрэнки. – Больше не будем. Стоит постараться, правда, Дженни?

Дженни, по-прежнему уткнувшись в фартук, яростно закивала.

Джесс и Фрэнк наконец унесли ноги из отсыревшего дома и пошли восвояси по дороге против ветра. Оказавшись на воле, они так воодушевились, что Джесс пела и размахивала руками.

– Ну вот, с Мартином дело улажено, – радовалась она.

– Опять за бесплатно, – сказал на это Фрэнк. – Так получается, что эта дама в краске – не их мама?

– Нет. Тетя, – ответила Джесс. – Но папа знает мистера Адамса. Он тоже странненький какой-то. Фрэнк, давай отложим Бидди на утро и на сегодня закроемся. Мне сейчас Справедливости уже выше крыши.