Текст книги "В медовой ловушке"

Диана Гамильтон
В медовой ловушке

ГЛАВА ПЕРВАЯ

В прохладный мартовский вечер Франческо Мастроянни вел машину по мокрой дороге. Большие капли дождя растекались по лобовому стеклу сияющего «феррари», ухудшая его и так не самое лучшее настроение.

Не Франческо придумал поехать в эту часть Глочестера – слишком уж много неприятных воспоминаний! – но он никак не мог отказаться. Ему слишком нравилась Сильвана, чтобы не принять приглашение и испортить ей настроение.

Проблема заключалась в том, что его кузина Сильвана и ее муж Гай недавно переехали из своей лондонской квартиры в отремонтированное поместье за городом, от одного лишь упоминания о котором Франческо буквально трясло.

Именно то, что он не мог спокойно думать об этом доме, раздражало его сверх меры.

«Ради бога, просто переживи это!» – проинструктировал он себя, до боли стиснув зубы. Как бы ни было больно, он получил бесценный урок, ведь правда?

Франческо цинично относился к женскому полу с тех пор, как достиг сознательного возраста и понял, что состояние его семьи влечет этих охотниц за богатством, как магнит. И вряд ли когда-нибудь повторится чудо – однажды он позволит себе понадеяться, что, наконец, нашел женщину, которой можно доверять.

Ведь с ним уже произошло подобное. Тогда Франческо решил, что может доверить ей свою жизнь и любовь – до самой смерти.

Его сладкая Анна… Губы мужчины скривились в горькой усмешке.

Да. Верно. Он вел себя с ней как наивный подросток, а не зрелый, повидавший жизнь тридцатичетырехлетний мужчина.

А она… она оказалась такой же, как все охотницы за его состоянием, даже еще хуже, притворяясь – о, она была хороша в своей роли! – что не знает, кто он, делая вид, что считает его обычным парнем, который зарабатывает на жизнь рыбалкой и хватается за любую работу, какую сможет найти. И наивный Франческо в какой-то момент обнаружил, что ему понравилась эта красивая и нежная Анна, которая, как казалось ему тогда, влюбилась в него просто как в человека, а не в его банковский счет.

Выдохнув сквозь стиснутые зубы, он свернул на уводящую в сторону дорожку, следуя указателю, и направился к новому дому своей кузины. Прямо к деревне, где жила охотница за деньгами Анна.

Райлендс. Название ее дома четко запечатлелось в памяти.

Невольно Франческо вспомнил и о своем последнем визите сюда.

– Приезжай. Я скажу родственникам, чтобы подготовили комнату. Ты ведь останешься на ночь, правда?

Анна говорила с нескрываемым восторгом, когда он позвонил ей из Лондона и сообщил, что едет к ней.

– Мне жаль, но меня не будет до десяти. Я сегодня работаю. Нет… – вздох, который показался Франческо очень горьким, – я не могу отменить. О, Франческо, не могу дождаться, когда увижу тебя!..

Тогда, повесив трубку, Франческо лишь усмехнулся. Он отменил три назначенные встречи, чтобы быть с ней! Но ей такое даже в голову не пришло: Да и с чего бы? Она понятия не имеет, что он руководит империей Мастроянни, которая работает, как хорошо смазанные часы, имея офисы в Риме, Брюсселе, Нью-Йорке и Сиднее.

Связавшись со своим личным ассистентом, Франческо сообщил о своем уходе. В тот день в кармане его серого делового костюма лежало кольцо, а в голове он держал речь по случаю предложения руки и сердца. Будет трудно вынести разлуку с Анной даже на несколько часов, но, по крайней мере, ему предоставляется возможность немного лучше узнать ее родителей.

Ее отец уже ждал его. Большой и неуклюжий, он спускался ему навстречу по лестнице, переваливаясь с боку на бок, как щенок-переросток.

Он даже не оставил Франческо времени посмотреть на их дом, выстроенный в стиле семнадцатого века.

– Так ты и есть парень моей дочурки!

Отец похлопал Франческо по плечу и улыбнулся так, словно знал его давным-давно.

– Добро пожаловать в наш дом! Анна очень много о тебе говорила!

Мужчина провел его через пустой холл, где стоял только одинокий стул, в небольшую комнатку, уставленную мебелью.

– Думаю, лучше поговорить с вами до того, как моя жена присоединится к нам. Вы же понимаете, о чем я – женщины ничего не смыслят в делах, благослови Господь их прелестные головки! Дело в том, сынок, что у меня есть потрясающая мысль. Отличная возможность для такого, как ты. Нужно быть дураком, чтобы отказаться от подобного предложения. А судя по тому, что я читал в газетах, ты не из таких…

И по мере того, как отец его девушки распространялся дальше, Франческо чувствовал себя все более преданным. Его лицо исказила гримаса злости. Значит ли это, что Анна уже наговорила слишком много о «своем парне»?

Неудивительно, что в ее голосе было столько восторга, когда она услышала, что он едет к ней. Поздравляла себя с тем, что успешно поймала его на крючок! Неужели ее сегодняшняя срочная работа – просто отговорка? Ложь, дающая ее находчивому отцу время выбить из него миллиончик-другой?

Неужели его сладкая Анна вплывет в комнату и, хлопая ресницами, сообщит своими прелестными губками, что ничего не понимает в делах, уверенная, что все равно фантастический секс с ней удержит его, простого парня и олуха?

Его голос прозвучал громом, когда он прервал пожилого отца на полуслове:

– Меня никогда еще так неуклюже не просили о деньгах.

Потом он попросил листок бумаги. Нацарапал записку «своей сладкой Анне» и уехал. Презирая себя. И ненавидя ее. Ему было стыдно за свою наивность.

Прибавив газу, Франческо свернул налево, веля себе забыть об этом неприятном эпизоде. Он надеялся, что Сильвана, эта великая сводница, не пригласила на выходные очередную красотку, желающую стать женой миллионера. Франческо не интересовал противоположный пол. С тех самых пор…

Прижав руки к ноющей пояснице, Анна Мэйбери поднялась и напялила тапочки. Лодыжки жутко ныли – одна из прелестных особенностей седьмого месяца беременности. И все же Анна любила своего будущего ребенка больше, чем могла себе представить.

Она отказалась от аборта так же, как и от настояния родителей рассказать о малыше отцу.

Это ее ребенок, и Анна любила его каждой клеточкой своего большого сердца. Она справится и без помощи его отца. Может, он и красив сверх меры, и, как оказалось, богат, но все же он бросил ее самым подлым образом!

Разозлившись на себя за то, что опять думает о нем, Анна собрала длинные светлые волосы на затылке и завязала хвост, а затем приказала себе сосредоточиться на обеде на четыре персоны. Приготовленные заранее составляющие ждали своего часа. А нога барашка, замаринованная с чесноком и розмарином, уже запекалась в духовке.

Итальянское меню. Анна не хотела думать ни о чем итальянском. Однако ей нужна была работа…

Ее клиентка, Сильвана Роузвелл, была итальянкой, вышедшей замуж за успешного английского банкира. Неудивительно, что хозяйка поместья предпочитала итальянскую кухню.

Анна была профессиональным поваром. Жаловаться ей не на что – ее бизнес шел хорошо. Даже больше, чем хорошо. Обычно ей помогала Цисси, но сегодня у девушки было свидание… Дело в том, что Цисси сразу предупредила, что будет работать до тех пор, пока на горизонте не появится прекрасный принц…

Обычно все заказы у Анны были крупными, как и этот. Люди знали ее семью и старались помочь.

Анна не хотела думать, что Райлендс, их семейное гнездо в течение вот уже трех столетий, могут отнять. Это убило бы маму. Да и для будущего малыша такие пугающие мысли, вызывающие усиленное сердцебиение, вряд ли полезны.

– Гости только что прибыли.

Анна с улыбкой повернулась, когда миссис Роузвелл вошла в кухню. Хорошо, что можно отвлечься от неприятных мыслей.

– Что у нас? – поинтересовалась Сильвана.

Ей было чуть за тридцать, и она была прекрасна в голубом шелковом платье и туфлях на высоких каблуках.

– На закуску картофель с моцареллой и кебаб из рыбы, затем баранья нога по-тоскански с овощами, а на десерт – цабаглионе из апельсинов и карамели, – отрапортовала Анна. – И кофе, разумеется. Я достала к нему венецианские бисквиты.

– Отлично! – Сильвана с одобрением кивнула. – Мы будем обедать через полчаса.

Она оглядела Анну.

– Ты одна? Справишься… в твоем состоянии? Я думала, обслуживать будет другая девушка…

«Кто-то худенький и привлекательный», – прочитала Анна в глазах Сильваны. Что ж, она сделает все, чтобы остаться незамеченной.

Отбросив мысли о своей округлой теперь фигуре, Анна занялась тем, что умела лучше всего. Готовкой.

Ровно через полчаса на самом большом подносе, который она смогла найти, уже стояли четыре тарелки с дымящимся картофелем, посыпанным базиликом и покрытым сверху расплавленной моцареллой. Все шло, как и было запланировано. Баранина дожидалась своего часа в духовке, а кебабы осталось положить на гриль сразу после подачи картофеля. Анна надеялась, что чета Роузвеллов и двое их гостей настолько увлекутся едой, что не заметят ее.

Но уверенность Анны исчезла, когда она вошла в комнату и встретилась взглядом с… ним!

Анна чуть не выронила поднос из рук. Его глаза прожигали ее насквозь. В последний раз, когда она смотрела в них, она видела там желание. А сейчас они были темными и… угрожающими.

Глаза охотника, подумала Анна и сглотнула. Она потупилась, собралась с силами и подала тарелки трясущимися руками. А после как можно скорее вернулась в кухню. Прислонившись к деревянной стене, Анна постаралась собраться с силами.

Увидеть Франческо здесь, впервые после стольких месяцев… Боже, это было серьезное испытание!

Слова, написанные в той записке, которую он оставил, до сих пор звучали в голове:

«Милая попытка. Но я передумал. Ты обладаешь многим, что хотела бы предложить мне, но все это я могу достать где угодно».

Секс. Он имел в виду секс…

В животе заурчало. Папа, наверное, прочел записку, иначе не выглядел бы так, когда протянул ее ей, пробормотав, что ее парень пробыл всего десять минут, а потом уехал. Отец знал, что его дочери дали отставку, и от этого Анна чувствовала себя еще хуже.

А дальше началось совсем ужасное. Несколько недель спустя Цисси указала Анне на фотографию в журнале, который купила ее мать.

– Это тот самый парень, которого ты подцепила. Я сначала не поверила. Наверное, он путешествовал инкогнито. У него огромное состояние – ты везучая корова! Надеюсь, поддерживаешь связь с ним?

– Нет.

– Досадно. Ты могла бы обеспечить себе достойную жизнь. Знаю, курортные романы обычно заканчиваются вместе с отпуском. К тому же у этого красавчика ужасная репутация!

Анна пожала плечами, едва взглянув на снимок Франческо Мастроянни. Значит, он не охотился за несуществующим богатством ее семьи, как она сначала было подумала.

Просто секс.

И за то короткое время между тем, как он прибыл в Лондон, и тем звонком ей он уже нашел другую?.. О, как Анна возненавидела всех мужчин, которые относятся к женщинам, как к игрушкам, с которыми можно поиграться и выбросить, едва появится что-то новенькое!

А сейчас… Что делать ей сейчас?

Так. Прежде всего не паниковать. Она профессионал. А это значит, что она сделает свою работу, а когда все закончится, вернется домой. И уж во всяком случае, не станет «случайно» проливать вино на его брюки или опрокидывать тарелку с едой ему на голову. Она не может позволить себе такого.

Но если он еще раз посмотрит на нее так, Анна за себя не отвечает!

Она ждет ребенка! От него?

Франческо заставил себя есть. Заставил игнорировать Анну Мэйбери, когда она обслуживала их. Но каких усилий это потребовало! Мысли, одна другой тревожнее, не давали ему покоя.

Анна была девственницей. Это точно. И он, первый мужчина в ее жизни, не воспользовался презервативом, когда она отдалась ему… Просто потерял голову, чтобы даже подумать о предохранении.

Тогда его охватили безумные эмоции. Этот опыт стал новым для Франческо. Так что ребенок может быть… его? Если только…

Откинувшись на спинку стула, он поинтересовался у Гая:

– Твоя повариха. На каком она месяце, не знаешь?

– Почему ты спрашиваешь?

– Я тут подумал, не станем ли мы все здесь повитухами?..

Франческо услышал противный смех рыжей гостьи – он даже не запомнил ее имени – и ответ Гая:

– Семь месяцев, если верить Цисси Лансдейл.

– Она обычно помогает Анне, – добавила Сильвана. – Но не сегодня. Гай, дорогой, наши бокалы опустели.

Когда ее муж наполнил бокалы «Вальпочеллой», она добавила:

– Вообще-то я думаю, что в ее положении нужно отдыхать, а не… – она обвела рукой стол – заниматься всем этим. Конечно, у нее нет мужа, чтобы помочь, да и мать у Анны, я слышала, не в лучшем здравии. Отец вообще безнадежен. Он разорил семью. Когда-то у них было огромное состояние.

– Я слышал, он неудачно вложил деньги, – вмешался Гай.

– Вы много о них знаете, – заключил Франческо, мысленно подсчитывая срок.

Выходит, ребенок его! Если только по возвращении домой Анна не прыгнула в постель к кому-то другому. Но это вряд ли. Анна ждала, что он, Франческо, последует за ней в Англию. Вряд ли у нее был другой парень. Прогнав эти мысли прочь, Франческо выслушал ответ кузины:

– Когда мы приехали сюда, нам необходимо было познакомиться с лучшими семьями. Они-то и посоветовали нам нанять эту беременную девушку. А теперь почему бы нам не переместиться в гостиную, пока она приберет здесь? Выпьем по стаканчику граппы, а потом мы с Гаем оставим вас, чтобы вы могли получше узнать друг друга.

Сильвана улыбнулась Франческо и поднялась.

– Знаю, Натали хочет обсудить один благотворительный бал, который, я уверена, тебя заинтересует.

Франческо поймал приторную улыбочку рыжей. «Подруга из Лондона», как представила ее Сильвана, без сомнения, была охотницей за состоянием. Это он определил при первом взгляде на нее.

Однако ему придется все выходные провести в ее обществе и быть терпеливым.

А завтра первым делом он поедет в Райлендс и узнает, носит ли девушка, которая когда-то сделала из него дурака, его ребенка.

Анна вымыла посуду и расставила тарелки и чашки по местам. Ноги горели, спина ныла. Осталось доделать кое-какие мелочи.

В кухню вошла миссис Роузвелл и протянула Анне чек.

– Еда была превосходна. Ты закончила?

– Мне нужно еще около получаса. Или вы хотите, чтобы я ушла сейчас? – спросила Анна с надеждой.

Девушка мечтала поскорее уйти – скрыться с глаз Франческо и его новой подружки. Но по опыту Анна знала, что клиенты любят, чтобы их кухни после званых обедов сияли. За это они и платят.

– Не торопись. Я просто хотела сказать, что мы с мужем уже идем спать, а мой кузен и его юная леди еще посидят в гостиной. И я не хочу, чтобы их беспокоили. И еще. Ты сможешь приготовить нам ланч в воскресенье? Мои гости возвращаются в Лондон днем, так что, полагаю, что-нибудь легкое…

Анна даже не подумала ответить согласием. Оплата достойная, но снова лицезреть Франческо? Ни за что на свете!

– Простите, – замотала она головой. – Но это невозможно.

Анна поскорее закончила все дела в кухне, надела пальто, распустила волосы и вышла.

Это был кошмарный вечер. Снова увидеть Франческо было невыносимо. Девушка села за руль и, выбросив из головы и Франческо, и его девушку, попыталась завести машину.

Двигатель, как назло, постоянно глох. После четвертой попытки Анна поняла, что сел аккумулятор. Она поискала в сумочке мобильный, но не обнаружила его. Должно быть, забыла дома.

От досады Анна несколько раз ударила по рулю кулачками.

– Глупая, глупая! – ругала она себя, понимая, что ей придется вернуться и постучать им в дверь.

Им – это Франческо и его пассии! Роузвеллы давно отправились спать. Может быть, так же поступили и Франческо со своей дамой?

Так, до Райлендса восемь миль пути. Дождь. Если бы Анна не была беременна, она прошла бы их пешком. Но…

Франческо позволил себе еще стаканчик граппы, когда рыжая удалилась из гостиной.

Он ходил взад-вперед по комнате. Билеты на бал не интересовали его. Так же как и их новая встреча за ланчем по возвращении в Лондон. Его рабочее расписание было слишком плотным.

Ничего не добившись от него, рыжая удалилась в спальню. Одна.

Франческо мог расслабиться, но ему это не удавалось. Сегодня, увидев Анну Мэйбери, он снова вспомнил все, что так долго пытался забыть. Но на этот раз у него родились вопросы, на которые он должен был во что бы то ни стало получить ответы.

Анна позвонила в дверь. От дождя ее волосы стали похожи на крысиные хвостики. Она выглядела ужасно и была на взводе. Однако ей нужно было позвонить Нику и попросить забрать ее. А это значило одно: ей придется снова увидеть Франческо, говорить с ним, просить воспользоваться телефоном.

Дверь отворилась, и на пороге возник Франческо.

– У меня машина не заводится. Можно я воспользуюсь телефоном? – пробормотала Анна.

Тишина. Затем сквозь пелену дождя Анна услышала его хриплое дыхание и подняла глаза.

И даже мягкий итальянский акцент не смог смягчить его грубый вопрос:

– Скажи правду хоть раз в жизни. Ребенок мой?

ГЛАВА ВТОРАЯ

Поначалу сбитая с толку, Анна решила, что лучше будет проигнорировать вопрос, чем бросить ему в лицо: «А тебе какая разница?»

– Мне нужно позвонить Нику и попросить забрать меня. Разреши мне воспользоваться телефоном.

Анна заставляла себя успокоиться и не устраивать истерик. Она должна забыть, как ненавидит этого мужчину, и разговаривать с ним спокойным и ровным голосом.

– Пожалуйста, передай Роузвеллам, что мы с Ником завтра же с утра заберем мою машину.

Анна дрожала от холода. Она вся промокла. Инстинктивно девушка сделала шаг вперед.

– Можно войти?

Франческо не двинулся с места. Его глаза не выражали никаких эмоций, а красивые чувственные губы были плотно сжаты.

Собирается ли он послать ее к черту?

Наконец Франческо сделал шаг. В ее сторону. После чего взял Анну за локоть и развернул.

– Я тебя подвезу.

– В этом нет необходимости.

Ее голос дрогнул, когда она поняла, что ей придется остаться с ним наедине в его машине.

– Ник будет только рад заехать за мной.

– Уверен в этом, – бросил Франческо с сарказмом. – Но тебе нужно переодеться и принять горячую ванну как можно скорее.

Он открыл дверцу своего «феррари».

– Нужно заботиться в первую очередь не о себе.

«Он имеет в виду ребенка», виновато подумала Анна, усаживаясь на пассажирское сиденье. И он прав. Вечер и так был слишком тяжелый. Такая нагрузка в ее положении! А теперь ей нужно высохнуть и согреться ради ребенка. Но тогда Франческо снова задаст тот самый вопрос, а Анна не знает, как на него ответить.

Сказать, что это его не касается? Примет ли он такой ответ? Почувствует ли облегчение оттого, что она не требует финансовой поддержки или – Боже упаси! – признания будущего малыша его семьей? Возможно.

Анна застыла в ожидании. Но он задал совсем другой вопрос:

– Ты все еще живешь в Райлендсе с родителями?

Анна молча кивнула. Франческо завел машину и лишь потом добавил:

– Не думай, что мы закончили. Завтра с утра я буду в вашем доме. И если мне скажут, что тебя нет, я буду ждать до тех пор, пока ты не появишься.

Возвращаясь со скоростью, которой он избегал по пути в Райлендс из-за своей пассажирки, Франческо снова думал о ребенке.

Он всегда был тверд и решителен. С тех самых пор, как после смерти отца встал во главе крупной империи Мастроянни. Так почему он не впустил Анну в дом? Почему позволил ей не ответить на свой вопрос?

Он должен был бы буквально выбить из нее правду. И ему представлялась идеальная возможность. Вот только он ею не воспользовался. Почему?

Анна показалась ему такой беззащитной. Измученной. Промокшей и уставшей… Неожиданно Франческо разозлился. Почему беременная женщина должна исполнять приказы других людей? И ему захотелось увезти Анну туда, где она могла бы отдохнуть и расслабиться.

Он выдохнул сквозь зубы. Наверное, он стареет, теряет сноровку! И кто, черт возьми, такой этот Ник?!

Анна положила под одеяло горячую бутылку и залезла в постель. В горле пересохло. Она вся дрожала. Сегодня ей угрожали. Франческо хотел вытащить из нее правду.

О, если бы только она не приняла предложение Роузвеллов! Они никогда больше не увиделись бы. И если бы она приняла предложение Ника, то сейчас была бы замужем. Ник принял бы этого ребенка как своего. Он вообще сделал бы для нее все.

Они с Ником были лучшими друзьями с давних пор. Он всегда был добр и нежен с ней. Но… горькая правда заключалась в том, что Ник не любил ее… Этот добрый и внимательный человек заслуживал большего. И однажды, Анна верила в это, он найдет женщину, которую полюбит.

Да и она сама не любила его. То, что Анна испытывала к Нику, не было похоже на ее чувства к Франческо…

О! Забудь! Ударив подушку кулаком, она зарылась в нее лицом и заплакала.

Как ни странно, на следующее утро Анна встала с постели, полная сил. Одевшись в материнский наряд, она убрала волосы в высокий хвост и посмотрела на себя в зеркало. Оттуда на нее глядели большие зеленые глаза.

Ну что, боишься? Этот итальянец заставит тебя сделать то, чего тебе не хочется делать?

Анна разозлилась на себя. Отвернувшись от зеркала, она надела старые, изношенные туфли. Удобные балетки, которые она носила вчера, промокли, когда она под дождем влезла в лужу, и еще не высохли. Так, а где мобильник?

Ник был еще сонным, когда ответил на ее звонок:

– Ой, прости! Я тебя разбудила! Но послушай…

И Анна объяснила, что ей нужно, чувствуя себя неловко оттого, что позвонила так рано. Но Франческо мог появиться здесь в любую минуту.

– Нет проблем. Дай мне полчаса. Я же предупреждал, что будут неприятности. Как ты добралась до дома? Ты должна была позвонить мне.

– Я собиралась. Но один из гостей Роузвеллов настоял, что подвезет меня. И, Ник… спасибо.

– За что?

– Что спасаешь меня.

– Обращайся в любое время. Ты же знаешь, я всегда помогу тебе.

Отключив мобильный телефон, Анна прошла в кухню, подхватив по пути свой промокший жакет. Стакан сока – и можно идти встречать Ника. Слава богу, дождь, казавшийся вчера нескончаемым, все-таки кончился. Было пасмурно, несмотря на то что кое-где из-за низких облаков проглядывало солнце.

Неудивительно, что у бедной мамы депрессия, когда за окном все так печально. Беатрис Мэйбери никогда не отличалась крепким здоровьем – последствия перенесенного в детстве тяжелейшего гриппа. Слабая, безвольная женщина, она была не в состоянии принять даже самое простое житейское решение. А ее муж, Уильям, только промотал семейное состояние, заключая одну неудачную сделку за другой.

Вздохнув, Анна отворила дверь в кухню и замерла как вкопанная:

– Мам?

Беатрис Мэйбери засуетилась у плиты.

– Чаю, детка?

– Ты рано встала, – заключила Анна, наблюдая, как мама достает вторую чашку.

Она редко вставала раньше десяти. Муж настаивал, чтобы Беатрис больше отдыхала. Уильям всегда относился к своей обожаемой жене так, будто та была фарфоровой.

– Что-то случилось?

– Все как обычно.

Беатрис поставила две чашки с чаем на стол.

– Твой отец очень устает. Эта работа слишком изматывает его. Я настояла, чтобы сегодня он остался дома.

Женщина села, обхватив тонкими пальцами свою чашку. Теперь Анна не сможет последовать своему плану, во всяком случае не сейчас, когда мама так взволнованна. Никогда раньше Беатрис ни на чем не настаивала, позволяя другим принимать за нее решения.

Отец и правда работал на износ. Вся его зарплата уходила на выплаты кредиторам, тогда как Анна оплачивала счета за дом и покупала продукты.

– Я сказала, что накормлю Хетти и Хораса. Сегодня не было никаких яиц. Кажется, Хетти заболевает.

– Просто она расстроена, потому что ты забрала ее яйца. Предоставь ей возможность посидеть на них.

Петушок и коричневая курочка – единственные из кур, кто выжил после нашествия лис. Папа отнесся к расширению хозяйства с энтузиазмом. Он говорил:

– Фрукты и овощи, куры, свинья, коза. Это здорово. Можно продавать продукты на рынке. Козий сыр, бекон, яйца. Возвращаемся к истокам, к черту большой бизнес! Вот на что мы будем жить!

Коза так и не появилась. Свинья вскоре сдохла. Кур потаскали лисы, а соседские овцы вытоптали огород.

– И… – Беатрис подняла на дочь глаза. – Нам снова не повезло. Отец расстроен.

Анна отставила чашку. Ей не понравился мамин тон. Родители беззаветно любили друг друга. Мама никогда не говорила отцу ни слова поперек и никогда не винила его в неудачных начинаниях и провальных схемах по зарабатыванию денег. Она лишь обвиняла других. А мужа всегда воодушевляла, восхищаясь его очередной «великолепной идеей».

Анна обожала родителей. И всегда чувствовала себя обязанной защитить свою слабую маму.

– Ясно. Почему?..

Она не успела получить ответ. В дверь позвонили, и Анна встала.

– Это, наверное, Ник. Прости, но мне нужно идти. Поговорим позже. И не забудь позавтракать. Я привезу еще что-нибудь.

Надо съездить сегодня в деревню за продуктами. Вот только – как бы не нарваться на встречу с Франческо Мастроянни. Если конечно, он не появится здесь еще раньше и все не испортит.

Так и есть!

Как только девушка открыла массивную дверь, перед ней предстал Франческо.

Ни слова не говоря, он сделал решительный шаг и вошел. И чего он только приехал так рано! Неужели рыжая женщина не смогла удержать его в постели подольше?

Он оглядел ее с ног до головы.

– Собираешься куда-то?

К своему удивлению, Анна ощутила, что заливается краской. Как это ужасно – так выдавать себя! Подумать только, когда-то она любила этого сероглазого дикаря! Он воспользовался ее любовью и соблазнил. А потом выбросил из своей жизни.

Бледно-серый деловой костюм подчеркивал достоинства фигуры. На подбородке проглядывала щетина. Так было всегда, неважно, сколько раз в день он брился.

И все равно теперь Франческо казался ей незнакомцем.

Там, на острове, он всегда носил джинсы, сланцы и золотую цепочку, оставлявшую след на его загорелой коже…

А сейчас перед ней стоял мужчина, которого она совсем не любила. Более того, презирала. Презирала его принципы и его самого.

И уж конечно, Анна не собиралась давать ответы на его вопросы. Оставалось только молиться, чтобы Ник скорее приехал и она могла сбежать.

– Мы можем поговорить где-нибудь еще?

– Нет! – отрезала Анна.

Она не хотела обсуждать свое будущее. И будущее своего малыша. Ни с кем. Она любила ребенка всем сердцем и поэтому очень боялась. Если Франческо узнает, что он отец ребенка, то может отказаться от него. Умоет руки. Или… может потребовать опеки.

И тогда что ей делать? Сможет ли она выиграть суду такого беспринципного дельца?

– Анна, кто там? – Беатрис вышла из кухни. – Я слышала голоса. И мужской не был похож на голос Ника… – И она встала как вкопанная.

Франческо первым нашелся, что сказать. Он улыбнулся пожилой женщине.

– Миссис Мэйбери. Рад познакомиться с матерью Анны.

Он сделал к ней несколько шагов. Беатрис покраснела, когда мужчина поднес к губам ее робко протянутую руку и поцеловал.

– Анна?

– Франческо Мастроянни, – представила его девушка.

– Я снова повстречал Анну, когда она… занималась обедом в доме моей кузины. И приехал, чтобы справиться о ее здоровье.

Уж, конечно! – мысленно хмыкнула Анна, ненавидя Франческо за умение лгать и изворачиваться. Мама же, кажется, ухватилась за слово «снова».

– Как мило с вашей стороны, синьор Мастроянни. Пройдемте в кухню. Боюсь, это единственная теплая комната в доме. И, дорогая, закрой дверь. Такой сквозняк!

Анна поежилась. Знай мама правду, она не стала бы приглашать в дом этого человека. Под яркой оберткой скрывался сам дьявол – разбиватель сердец, соблазнивший девственницу, уверявший, что любит ее больше жизни, и выбросивший за ненадобностью, когда что-то новенькое замаячило на горизонте…

Задумавшись, Анна не сразу заметила появление Ника.

– Готова? – спросил он, улыбаясь Беатрис. – Здрассте, миссис Мэйбери!

Ник молодец. Если он и отметил присутствие незнакомца, то не подал виду.

– Взяла ключи от машины? – (Анна кивнула.) – Тогда пошли. Папа сказал, за аккумулятор сейчас платить не обязательно, мы подождем, пока у тебя будут деньги.

Анна стиснула зубы и ощутила, как краска прилила к лицу. Отец Ника владел гаражом, и он, как никто другой, знал о финансовом положении семьи.

– В этом нет необходимости, – произнесла она, отворачиваясь от Франческо и делая шаг к двери.

– Подожди!

Итальянец выступил вперед.

– Ник? Я полагаю, это вы? Видите ли, я сам отвезу Анну к ее машине.

– Подожди минутку! – разозлилась девушка.

Она повернулась к Франческо и… пожалела об этом. Потому что его взгляд пробудил волнующие воспоминания… Издав стон, Анна сдалась. Наградив Ника извиняющейся улыбкой, она сказала:

– Спасибо, дружище. Увидимся позже. Мне нужно кое-что обсудить… с ним. – Это прозвучало грубо и неблагодарно.

Впрочем, она и не ощущала благодарности к Франческо, который нахально продолжал преследовать ее.