Текст книги "Барабаны осени. Книга 1. На пороге неизведанного"

Глава 5
Скачок в двести лет из вчерашнего дня

– Ты не надел килт! – разочарованно протянула Гэйл.

– Не то столетие, – улыбнулся Роджер. – Да и продувает.

– О-о научи меня! – От нетерпения Гэйл даже встала на цыпочки.

– Научить чему?

– Произносить «р» вот так. – Она сдвинула брови и честно попыталась. Вышло похоже на звук моторной лодки на низкой скорости.

– Пр-р-рекрасно, – кивнул Роджер, стараясь не расхохотаться. – Так дер-р-ржать. Повтор-р-рение – мать учения.

– Хоть гитара-то при тебе? – Гэйл попыталась заглянуть ему за спину. – Или тот клевый барабан?

– В машине. – Брианна спрятала ключи, остановившись рядом с Роджером. – Отсюда едем в аэропорт.

– Жалость какая! Я думала, мы еще куда-нибудь сходим, а потом песни попоем, отметим. Роджер, ты знаешь такую – «Эта земля – твоя земля» называется? Или ты больше по песням протеста? Впрочем, нет, ты ведь англичанин… ой, то есть шотландец. Вам же не о чем протестовать, верно?

Брианна с легким раздражением глянула на подругу.

– Где дядя Джо?

– В гостиной, мучает телик. Мне развлечь нашего друга, пока ты сходишь к дяде? – Гэйл мигом схватила Роджера под руку и захлопала ресницами.

– У нас тут половина инженеров чертова Массачусетского института собралась, и никто, черт возьми, не может починить телик? – Доктор Джозеф Абернэйти обвел молодых людей, собравшихся в гостиной, обвиняющим взглядом.

– Потому что это электрика, па, – высокомерно отозвался его сын. – А мы все механики. Попросить механика починить цветной телек – все равно что просить гинеколога осмотреть болячку у тебя на… Ой!

– Прости, – сказал отец, глядя на сына поверх золотистой оправы очков. – Твоя нога, Ленни?

Ко всеобщему веселью, Ленни тут же запрыгал по комнате на одной ноге, сжимая в руках ступню второй и делая вид, что ему очень и очень больно.

– Бри, солнышко! – Завидев ее, доктор оставил в покое телевизор и просиял, а потом пылко обнял девушку, хотя был заметно ее ниже. – А это… твой парень?

– Роджер Уэйкфилд, – представила его Брианна, слегка сощурившись. – Роджер, представляю тебе Джо Абернэйти.

– Здравствуйте, доктор…

– Зовите меня просто Джо.

Мужчины обменялись рукопожатием, оценивая друг друга. Карие глаза доктора смотрели тепло, но все же цепко.

– Бри, солнышко, не хочешь возложить руки на эту развалину и оживить ее? – Доктор ткнул пальцем в сторону здоровенного телевизора, который безмолвно ожидал своей участи. – Вчера работал отлично, а сегодня… пф-ф!

Брианна с сомнением уставилась на несчастный телик и достала из кармана швейцарский армейский нож.

– Думаю, могу проверить контакты. – Она извлекла из ножа отвертку. – Сколько у нас времени?

– Полчаса, наверное. – В дверях кухни возник коротко стриженный студент и окинул взглядом компанию, сгрудившуюся у стола с крошечным черно-белым телевизором.

– Продолжаем репортаж из Центра управления космическими полетами в Хьюстоне. Посадка ожидается через тридцать четыре минуты… – Взволнованный голос комментатора утонул в возбужденных возгласах зрителей.

– Ладно, ладно. – Доктор Абернэйти опустил руку Роджеру на плечо. – Значит, можно пропустить по стаканчику. Виски… шотландский, мистер Уэйкфилд?

– Прошу, зовите меня Роджер.

Абернэйти щедро плеснул янтарной жидкости в стакан и протянул гостю.

– Уверен, что вы пьете не только воду.

– Вы правы.

В стакане оказался самый настоящий «Лагавулин». Роджер с одобрительным видом сделал глоток, и доктор улыбнулся.

– Подарок от Клэр, мамы Бри. Отлично разбиралась в виски. – Он покачал головой, предаваясь воспоминаниям, и приподнял стакан.

– Slàinte, – тихо произнес Роджер и коснулся его стакана своим, прежде чем отпить.

Абернэйти прикрыл глаза в безмолвном восхищении… вот только виски или женщиной, Роджер понять не мог.

– Живая вода, правда? Я всерьез верю, что этот напиток и мертвого поднимет. – Доктор почтительно поставил бутылку обратно в бар.

Многим ли Клэр делилась с Абернэйти? Наверняка, подумал Роджер. Доктор вновь взял стакан и уставился в него долгим взглядом.

– Отец Бри умер, поэтому я возьму на себя эту роль. Как считаете, у нас осталось время на допрос с пристрастием, прежде чем там прилунятся, или вы сразу все выложите?

Роджер вскинул бровь.

– Ваши намерения, – пояснил доктор.

– Хм. Исключительно благородные.

– М-да? Я звонил Бри, чтобы уточнить насчет сегодня. Она не взяла трубку.

– Мы были на кельтском фестивале в горах.

– Ага. Я перезвонил в одиннадцать вечера. Потом в полночь. Результат тот же. – Взгляд доктора оставался цепким, но тепла в нем порядком поубавилось. – Бри одна, – сказал он, поставив с негромким стуком стакан. – И ей одиноко. И она хороша собой. Мне не хотелось бы, чтобы кто-то этим воспользовался, мистер Уэйкфилд.

– Могу сказать то же самое… доктор Абернэйти. – Роджер осушил стакан и твердо опустил его на стол. Щеки горели, и отнюдь не из-за «Лагавулина». – Если вы полагаете, что я…

– Говорит Хьюстон! – рявкнул большой телевизор. – База Спокойствия, ожидаем прилунения через двадцать минут!

Те, кто успел перебраться на кухню, с радостными возгласами прибежали обратно, потрясая бутылками кока-колы. Раскрасневшаяся от работы Брианна смеялась, отмахиваясь от поздравлений. Абернэйти придержал Роджера за руку.

– Запомните хорошенько, мистер Уэйкфилд, – понизил голос доктор. – Я не желаю в один прекрасный момент услышать, что вы сделали ее несчастной.

Роджер осторожно высвободил руку.

– Она выглядит несчастной? – как можно вежливей поинтересовался он.

– Не-ет, – протянул Абернэйти, перекатившись с носка на пятку. – Напротив. Именно то, как она сегодня выглядит, вызывает у меня подозрения, что, быть может, стоит съездить вам по физиономии от имени ее отца.

Роджер не удержался и тоже оглянулся на Брианну. Да уж, что есть, то есть. Темные круги под глазами, выбившиеся из хвоста пряди, а кожа сияет, как воск зажженной свечи. Брианна выглядела как женщина, у которой была долгая ночь. Причем весьма приятная.

И, словно почувствовав, Брианна посмотрела на Роджера прямо поверх головы Гэйл. Продолжая говорить с подругой, она не сводила с него взгляда.

Доктор выразительно кашлянул. Роджер с трудом отвернулся и увидел, что в глазах доктора появилась задумчивость.

– Ох, – уже другим тоном заговорил он, – вот оно как, да?

Роджер не застегивал воротник рубашки, но в тот момент почувствовал, будто на нем еще и слишком туго затянутый галстук. Однако в ответ посмотрел прямо и твердо.

– Да. Вот так.

Доктор Абернэйти потянулся за бутылкой виски и вновь наполнил оба стакана.

– Клэр говорила, что ты ей нравишься, да, – сдался он и приподнял свой стакан. – Быть по сему. Slàinte.

– Крути в другую сторону, Уолтер Кронкайт оранжевый!

Ленни Абернэйти услужливо провернул ручку на панели, и диктор стал зеленым, но все равно продолжал вещать:

– Примерно через две минуты командир экипажа, Нил Армстронг, и команда «Аполлона-11» впервые в истории совершат посадку на Луну…

Полутемная гостиная была забита людьми. Все прильнули к здоровенному телевизору. Изображение диктора сменилось записью запуска «Аполлона-11».

– Знаешь, я впечатлен, – шепнул Роджер Брианне. – Как ты с ним справилась?

Прислонившись спиной к книжному стеллажу, он притянул девушку к себе и устроил руки на ее бедрах.

– Кто-то выдернул вилку из розетки, – хмыкнула Брианна, не отрываясь от экрана. – Я просто вернула ее на место.

Роджер, смеясь, поцеловал шею девушки. Несмотря на гудящий кондиционер, в комнате стояла жара, и кожа Брианны была влажная и солоноватая.

– У тебя самая округлая задница в мире, – прошептал Роджер. Брианна нарочно прижалась к нему сильнее.

Из телевизора донесся шум голосов. Демонстрировали фото флага, который астронавты установят на поверхности Луны.

Роджер бросил взгляд на Джо Абернэйти; тот восхищенно смотрел на экран. Поэтому Роджер, незаметный в темноте, обнял Брианну, чувствуя на предплечье тяжесть ее груди. Брианна глубоко вдохнула и, расслабленно откинувшись на Роджера, накрыла его ладонь своей.

Они не вели бы себя столь дерзко, но им ничего не грозило. Роджер улетал через пару часов, так что далеко это все не зайдет. Прошлой ночью они играли с огнем, да… Роджер все гадал, врезал бы ему Абернэйти, признай он, что Брианна провела ночь в его постели?

По дороге с фестиваля за рулем сидел уже Роджер и разрывался между желанием по привычке съехать на левую полосу и восторгом от того, что Брианна к нему прижималась. Остановившись на кофе, они долго болтали, то и дело касаясь друг друга, тянулись ближе… К Бостону они подъехали уже почти с рассветом. Голова Брианны приятной тяжестью лежала на плече Роджера.

Чувствуя, что уже и сам вот-вот заснет и не сможет отыскать дорогу в незнакомом городе, Роджер добрался до гостиницы и тайком провел Брианну в свой номер, где она сразу заснула на постели.

А Роджер целомудренно провел остаток ночи на жестком полу, накинув на плечи шерстяную кофту девушки. Когда солнце встало, он пересел в кресло и молча смотрел, как лучи света озаряли лицо спящей.

Вот так все и было.

– Говорит База Спокойствия… Орел сел.

Тишину нарушил дружный глубокий вздох, и у Роджера по коже пробежали мурашки.

– Это маленький… шаг… для человека… – произнес дребезжащий голос, – но огромный скачок… для всего человечества.

Изображение на экране смазалось и стало зернистым. Все присутствующие повытягивали шеи, жаждая увидеть, как грузная фигура в скафандре осторожно спускается, а затем впервые ступает на поверхность Луны. На щеках у одной из девушек заблестели слезы.

Даже Брианна обо всем позабыла. Ее ладонь выскользнула из руки Роджера, а сама девушка подалась вперед, охваченная происходящим.

Да уж, в такой день приятно быть американцем.

Роджер на миг растерялся, чувствуя всеобщее напряжение, пылкую гордость за свою страну и понимая, что Брианна тоже является ее частью. Другое столетие, да. Вот такой скачок в двести лет из вчерашнего дня.

Есть у них нечто общее, у историка и инженера? Когда он вглядывается в смутные тайны прошлого, а она обращена к сверкающему яркими красками будущему?

Затем в комнате зазвучали поздравления и болтовня. Брианна прижалась к Роджеру и крепко его поцеловала, а он все размышлял. Наверное, неважно, что они смотрят в разные стороны… до тех пор, пока видят друг друга.

Часть третья
Пираты

Глава 6
Я сталкиваюсь с грыжей

Июнь 1767-го

– Ненавижу лодки, – процедил Джейми сквозь зубы. – Терпеть их не могу. Они мне самым натуральным образом отвратительны.

Его дядя, Гектор Кэмерон, жил на плантации под названием «Горная река», неподалеку от города Кросс-Крик. А Кросс-Крик, в свою очередь, лежал вверх по реке от Уилмингтона, причем в добрых двухстах милях. Как нам сказали, в это время года путь по воде займет от четырех дней до недели, в зависимости от ветра. А если мы предпочтем передвигаться по суше, то можем застрять недели на две или даже больше из-за размытых дорог и сломанных колес.

– На реках не бывает волн, – заметила я. – И мне кажется, что тащиться пешком двести миль по грязи куда-а-а отвратительней.

Иэн широко усмехнулся, но тут же поспешил придать лицу бесстрастное выражение, когда Джейми повернулся.

– Кроме того, – обратилась я к Джейми, – если у тебя начнется морская болезнь, то помни: иглы при мне. – Я похлопала по карману, где в футляре из слоновой кости покоился наборчик для акупунктуры.

Джейми шумно выдохнул, но промолчал. Мелкую проблему мы уладили; оставалась другая, уже серьезная: потянем ли мы оплату за лодку.

Богатыми мы, естественно, не были, однако кое-что нам по дороге перепало. Отправившись из Чарльстона на север, однажды мы наткнулись в лесу на заброшенную ферму, заросшую до неузнаваемости. Молодые тополя, как копья, пробивались наружу через остатки провалившейся крыши, а сквозь трещину в каминной плите пророс куст остролиста. Стены наполовину обрушились, почернели от гнили и покрылись зеленым мхом и ржавым лишайником. Понять, как давно это место покинули, было невозможно, хотя мы ясно видели, что в считаные годы лес бесследно поглотит руины дома и участок, останется лишь груда безликих камней.

А среди всей этой разрухи вдруг, самым невероятным образом, частично уцелел небольшой сад с персиковыми деревьями. Плоды буквально лопались от зрелости, окруженные жужжащими пчелами. Наевшись до отвала, мы переночевали у руин, а незадолго до рассвета загрузили в фургон сочащиеся бархатистые персики и отправились дальше.

Мы продавали их по пути и в итоге добрались в Уилмингтон с мешочком монет, в основном по одному пенни, но насквозь пропитанные запахом забродившего сока, будто искупались в персиковом бренди.

– Возьми. – Джейми вручил мне кожаный кисет с нашими сбережениями. – Купи сколько сможешь провизии… только никаких персиков, ладно? И надо еще что-нибудь, чтобы не выглядеть совсем уж нищебродами, когда заявимся к моему родичу. Может, иголку с ниткой?

Он вскинул бровь и кивнул на здоровую дыру в сюртуке Фергуса, которую тот заработал, свалившись с персикового дерева.

– Мы с Дунканом осмотримся, попробуем продать фургон и лошадей, выясним, как обстоят дела с лодками. А если здесь найдется золотых дел мастер, узнаю, сколько он предложит нам за камешек.

– Только осторожней, дядюшка, – предупредил Иэн, хмуро глядя на разношерстную толпу. – Ты ведь не хочешь, чтобы тебя обманули или обокрали посреди улицы.

Джейми с непроницаемым лицом заверил племянника, что примет надлежащие меры.

– Возьми с собой Ролло, – настаивал Иэн. – Он защитит!

Джейми уставился на пса, который, тяжело дыша, очень внимательно наблюдал за прохожими, и в его взгляде читался не столько интерес к новым людям, сколько едва сдерживаемый голод.

– Ладно, – сдался Джейми. – Ну, пойдем, песик. – Он глянул на меня, прежде чем развернуться. – Знаешь, прикупи-ка еще сушеной рыбы.

Небольшой городок Уилмингтон благодаря удачному расположению у самого устья судоходной реки мог похвастаться не только богатым рынком и корабельным доком, но и несколькими лавками, где наряду с вещами для повседневной жизни продавались предметы роскоши из Европы.

– Бобы, отлично, – сказал Фергус. – Люблю бобы, сколько угодно могу их есть. – Он поправил тяжеленный джутовый мешок на плече. – И обязательно нужен хлеб. И мука, и соль, и смалец. Солонина, сушеные вишни, свежие яблоки – тут все ясно. И рыба нужна. В иглах с нитками я тоже вижу несомненную пользу. Даже в расческе, – добавил он, покосившись на мои волосы, которые из-за влажного воздуха так и рвались на волю из-под широкополой шляпы. – И лекарства, конечно же. Но кружево?!

– Именно, – непреклонно произнесла я, сунув сверток с тремя ярдами брюссельского кружева ему в корзину. – А также ленты. По ярду каждой из широких шелковых лент, – обратилась я к потной девушке за прилавком. – Красную… это тебе, Фергус, так что не ной. Зеленую для Иэна, желтую для Дункана и темно-синюю для Джейми. И никакого расточительства. Джейми не хочет, чтобы мы предстали перед его дядей и тетей как оборванцы.

– А как же ты, тетушка? – усмехнулся Иэн. – Ты же не позволишь мужчинам вот так щеголять, пока сама будешь неприметная, как воробушек?

Фергус фыркнул, выражая одновременно и раздражение, и веселье.

– Вот эту, – указал он на большой темно-розовый моток.

– Нет, это цвет для молодой девушки, – возразила я.

– Женщине никогда не поздно надеть розовое, – твердо проговорил Фергус. – Le mesdames часто так говорили.

А я часто слышала от него мнения мадам. Юные годы Фергус провел в борделе, и, судя по его воспоминаниям, не только юные. Хотелось бы верить, что он бросит привычку вечно ссылаться на мадам, ведь теперь он женат на приемной дочери Джейми. Правда, Марсали по-прежнему оставалась на Ямайке, где ждала рождения их первенца, так что меня терзали сомнения. Все-таки в жилах Фергуса течет французская кровь.

– Ну, наверное, мадам виднее, – сдалась я. – Хорошо, давайте и розовую.

Нагруженные корзинами и сумками с провиантом, мы вышли на улицу. Стояла жара, однако с реки дул ветерок, так что после душной лавки оказаться снаружи было очень даже приятно. Я глянула на гавань, где легонько покачивались мачты нескольких корабликов, и увидела высокую фигуру Джейми. Он размашистым шагом вышел из прохода между домами. За ним трусил Ролло.

Иэн радостно завопил, и пес скачками рванул к нам, яростно виляя хвостом при виде хозяина. В это время людей было маловато, но и они старались прижаться к ближайшей стене, дабы случайно не встать на пути сего счастливого воссоединения.

– Бог ты мой, – протянул кто-то сверху. – Таких огромных собак я еще не встречал.

Развернувшись, я увидела некоего джентльмена. Он отстранился от стены таверны и вежливо приподнял шляпу.

– К вашим услугам, мэм. Смею надеяться, ваш зверь не предпочитает время от времени полакомиться человечинкой?

Я подняла взгляд выше… и еще выше. И еле удержалась от слов, что уж этому господину явно не пристало бояться Ролло.

Мой долговязый собеседник был огромен. Даже выше Джейми на несколько дюймов. Здоровенные ладони болтались на уровне моих локтей, а затейливо украшенный бусинами ремень оказался напротив моей груди. Возжелай вдруг я обнять этого мужчину, уткнулась бы носом ему в пупок. К счастью, подобного желания у меня не возникло.

– Нет, пес питается рыбой, – заверила я нового знакомого.

Заметив, как я тяну шею, он любезно опустился на корточки. Его колени при этом звонко хрустнули. Теперь рассмотреть черты лица мешала густая черная растительность. Виднелись лишь нелепо вздернутый нос да спокойные карие глаза.

– Что ж, весьма рад. Не хватало только лишиться половины ноги с утра пораньше. – Незнакомец стянул с голову изношенную шляпу с ободранным индюшиным пером, заткнутым за ленту, и поклонился. Черные пряди упали на плечи. – Джон Куинси Майерс, к вашим услугам, мэм.

– Клэр Фрейзер. – Я восхищенно протянула ему руку.

Он покосился на нее, затем поднес мои пальцы к носу и принюхался.

– Вы, часом, не травница будете? – расплылся он в широкой улыбке, очаровательной, несмотря на отсутствие половины зубов.

– Я… кем?

Он осторожно перевернул мою руку ладонью вверх и указал на пятна хлорофилла.

– Если у дамы зеленые пальцы, возможно, она просто ухаживала за розами. Но дама, чья ладонь пахнет корнем сассафраса и корой хинного дерева, скорее всего, очень многое знает о растениях. Согласен? – дружелюбно обратился Майерс к Иэну, который рассматривал его с неприкрытым любопытством.

– Ага! – закивал мальчишка. – Тетушка Клэр – известная целительница. Знахарка! – Он глянул на меня с гордостью.

– Во как? – округлил глаза Майерс. – Черт побери, вот это повезло так повезло! Не зря я решил подождать сперва, а не сразу идти в горы искать шамана.

– Вы больны, мистер Майерс? – спросила я.

Выглядел он, по крайней мере, вполне здоровым. Правда, сказать наверняка было сложно из-за бороды и тонкого слоя жирной грязи, которая покрывала все, что виднелось из-под потрепанной одежды. Единственное исключение – широкий белый лоб, обычно скрытый под шляпой.

– Не, думаю, не больной. – Майерс вдруг встал на ноги и принялся задирать край рубахи из оленьей кожи. – По крайней мере, не гонорея и не сифилис, уж их-то я повидал.

То, что я поначалу приняла за штаны, оказались длинными кожаными гамашами с набедренной повязкой поверх. Продолжая говорить, Майерс как раз возился с узлом на шнурке данного предмета гардероба.

– Но чертовски досаждает. Вдруг вылезла здоровенная штука прямо за… – он покосился на меня, – шарами моими. Ужасно неудобно, как вы, наверное, догадались, хотя и не болит, разве что пока верхом не сяду. Может, глянете да скажете потом, что мне с этим делать, а?

– Э-э… – Я бросила на Фергуса злой взгляд, но паршивец лишь поправил на плече мешок с бобами, с интересом наблюдая.

– Неужели я имею удовольствие лицезреть мистера Джона Майерса? – раздался у меня за плечом вежливый голос с шотландским акцентом.

Мистер Майерс бросил шнурок и поднял голову.

– Не могу ничего сказать насчет удовольствия, сэр, – отозвался он не менее учтиво. – Но если вы искали Майерса, то, несомненно, его обнаружили.

Джейми шагнул вперед, тактично меня загородив, и должным образом поклонился. Шляпу он при этом держал под мышкой.

– Джейми Фрейзер, к вашим услугам. Мне посоветовали упомянуть Гектора Кэмерона при знакомстве с вами.

Майерс с любопытством глянул на рыжие волосы Джейми.

– Шотландец? Из горных парней, да?

– Да, я шотландец и горец.

– Родич старины Гектора?

– Он мой дядя через брак, хотя лично мы не встречались. Мне говорили, что вы его хорошо знаете и, возможно, соблаговолите указать нам путь к его плантации.

Оба мужчины откровенно изучали друг друга, оценивая манеру держаться, одеяние и оружие. Взгляд Джейми одобрительно задержался на длинном охотничьем ноже на поясе Майерса, а у того даже ноздри расширились от интереса.

– Comme deux chiens, – тихо заметил Фергус за моей спиной. Как два пса. – …aux culs.

Ну да, того и гляди, примутся друг другу задницы обнюхивать.

Мистер Майерс мельком глянул на Фергуса, и в глубине карих глаз отразилось веселье. Может, он и неотесанный охотник, но, очевидно, во французском что-то смыслил.

Учитывая обоняние Майерса, а также полное отсутствие у него застенчивости, я не удивилась бы, если он рухнул бы на четвереньки и оправдал ожидания Фергуса. Впрочем, он и без того внимательно изучал не только Джейми, но и остальных, включая меня и Ролло.

– Отличный пес, – небрежно бросил Майерс, протягивая ему широкие костяшки. Приняв приглашение, Ролло внимательно обнюхал чужака от ботинок до набедренной повязки.

– Ваш дядюшка, а? Он знает, что вы к нему нагрянете?

Джейми покачал головой:

– Я отправлял письмо из Джорджии месяц назад, но не могу сказать, дошло ли оно.

– Вряд ли, – задумчиво произнес Майерс. Он снова задержал взгляд на Джейми, потом оглядел и остальных. – С вашей женой я уже знаком. Сын? – Он кивнул на Иэна.

– Племянник, Иэн. И приемный сын Фергус. – Джейми представил обоих взмахом ладони. – Еще с нами друг, Дункан Иннес, он вскоре подойдет.

Хмыкнув, Майерс кивнул.

– Ладно, доставлю я вас к Кэмерону. Хотел убедиться, что вы ему родня, но вижу, лицом вы похожи на его вдовушку. Да и мальчишка тоже.

Джейми вскинул голову.

– Вдовушку?

В кустистой бороде мелькнула хитрая усмешка.

– У старины Гектора ужасно разболелось горло, вот и помер в конце прошлой зимы. Не думаю, что туда ему доходит почта. – Впрочем, с темы Кэмеронов Майерс быстро перешел к более насущным проблемам и снова взялся за шнурок. – Лиловая такая штука, – пояснил он. – Размером почти с мое яйцо. Может, третье вымахало, а?

– Сомневаюсь. – Я закусила губу.

Майерс почти распутал узел, и на нас начинали пялиться прохожие.

– Погодите, не утруждайтесь… – выпалила я. – Уверена, что и без того могу сказать… У вас паховая грыжа.

Майерс распахнул глаза шире.

– Правда? – Диагноз его скорее впечатлил, чем напугал.

– Придется вас осмотреть… где-нибудь в помещении, – быстро добавила я. – Чтобы убедиться наверняка. Но, судя по вашему рассказу, мы имеем дело именно с ней. Ее легко удалить хирургически… – Я замешкалась, окинув великана взглядом. – Не знаю… В смысле, для этого вам надо уснуть. Точнее, быть без сознания. Понимаете, мне придется разрезать вас, а потом снова зашить. Пожалуй, лучше наложить бандаж… то есть повязку.

Майерс поскреб подбородок.

– Не, я пробовал, не помогло. Разрезать… Вы, ребята, в городе задержитесь еще?

– Ненадолго, – твердо сказал Джейми. – Отправимся по реке, как только найдем лодку.

– Хм. – Великан задумался, но тут же просиял: – Я знаю подходящего человека. Сию же минуту приведу Джоша Фримана из «Приюта моряка». Солнце еще высоко, значит, надраться он не успел. А после не будет ли ваша жена столь любезна, чтобы встретиться со мной вон в той таверне – там место поприличнее, чем у моряков, – и осмотреть… э-э… – Майерс шевельнул губами, пытаясь вспомнить, но быстро сдался: – Болячку мою.

Затем он нахлобучил на голову шляпу, кивнул Джейми и зашагал по улице. Джейми проследил взглядом за этим исполином, который, продвигаясь, сердечно здоровался со всеми прохожими.

– Да ж что в тебе такого, саксоночка? – произнес он непринужденно, не сводя с Майерса глаз.

– А что там во мне?

Джейми сощурился, глядя уже на меня.

– То, от чего все мужики через пять минут после встречи с тобой норовят из штанов выпрыгнуть.

Фергус поперхнулся. Щеки Иэна порозовели. А я напустила на себя как можно более скромный вид.

– Ну, уж если ты не знаешь, милый, то не знает никто. Зато я вот, кажется, нашла нам лодку. А ты-то чем все утро занимался?

Джейми, как всегда старательный, раздобыл потенциального покупателя для наших камней. И приглашение на ужин к губернатору в довесок.

– Губернатор Трион как раз в городе. Остановился в доме некоего мистера Лиллингтона. Утром я говорил с купцом Макичерном, который отправил меня к парню по имени Маклауд, а тот…

– …представил Макнилу, который отвел тебя выпить вместе с Макгрегором, который рассказал тебя все о своем племяннике, Бетьюне, который приходится троюродным братом пареньку, который чистит губернатору ботинки, – предположила я, к тому времени уже разобравшись, какими окольными путями делаются дела между шотландцами.

Стоит только оставить в одной комнате двух горцев, и через десять минут они успеют поведать друг другу историю своих семей за последние лет двести и заодно выяснят, что у них полным-полно общих родичей и знакомых.

Джейми усмехнулся.

– Точнее, это был секретарь жены губернатора, – поправил он, – и зовут его Мюррей. Старший сын Мэгги, кузины твоего отца, с берегов Лох-Линне, – добавил Джейми, обращаясь к Иэну. – Его отец уехал после восстания.

Иэн кивнул и, вне всяких сомнений, внес новые сведения в собственную картотеку, ведь придет день, когда они пригодятся.

Эдвин Мюррей тепло принял Джейми как родича, пусть и через брак, и достал нам приглашение отужинать у Лиллингтона сегодня вечером, якобы для того, чтобы Джейми поведал губернатору о торговле в Ост-Индии. На самом деле мы намеревались познакомиться с бароном Пенцлером, зажиточным немецким аристократом. Как человек не только богатый, но и обладающий хорошим вкусом, он прослыл собирателем мастерски исполненных вещей.

– Вроде бы неплохо, – неуверенно сказала я, – но иди-ка ты туда лучше сам. Не могу я ужинать с губернаторами в таком виде.

– Да ну, нормаль… – Джейми умолк и медленно окинул взглядом грязное, рваное платье, растрепанные волосы и изношенную шляпу. – Нет, саксоночка, ты мне нужна. Вдруг придется отвлекать.

– Кстати, скольких пинт эля тебе стоило сие приглашение? – поинтересовалась я, вспомнив о наших скудных финансах.

И глазом не моргнув, Джейми взял меня под руку и потянул к лавкам.

– Шести, но он заплатил за половину. Пойдем, саксоночка, ужин в семь, а нам еще приличный наряд тебе надо выбрать.

– Мы не можем себе позволить…

– Это вложение средств, – отрезал Джейми. – И кузен Эдвин одолжил мне немного денег. Верну, когда продадим камень.

Платье уже два года как вышло из моды на Ямайке, зато было чистым.

– С вас капает, мадам, – раздался холодный голос.

Говорила невысокая худая женщина среднего возраста – знаменитая в Уилмингтоне швея. Как я поняла, она привыкла, что ее указаниям следуют беспрекословно. Стоило мне отказаться от чепца с оборочками в пользу только вымытых волос, как она хмуро пригрозила мне возможным плевритом. А когда я попросила, чтобы традиционный тяжелый корсет заменили на легкий – он поддерживает грудь, а не стискивает, – булавки, которые швея держала во рту, ощетинились, словно иглы на спине дикобраза.

– Прошу прощения. – Я быстро засунула влажную прядь волос обратно под льняное полотенце, намотанное на голову.

Гостевые покои в огромном доме мистера Лиллингтона оказались полностью заняты свитой губернатора, поэтому меня сослали в комнатушку Эдвина под самой крышей конюшен. Так что примерку платья сопровождали приглушенный перестук копыт и хруст сена снизу. Время от времени вдобавок доносилось монотонное насвистывание конюха, который выгребал навоз.

Впрочем, я и не думала жаловаться. Конюшни мистера Лиллингтона были куда чище трактира, где мы с Джейми оставили наших спутников. А миссис Лиллингтон весьма любезно предоставила мне большую бадью горячей воды и кусок мыла с ароматом лаванды, что для меня куда важнее любых новых платьев. Больше никаких персиков, никаких…

Я привстала на цыпочки, пытаясь выглянуть в окно – вдруг Джейми идет? Швея тут же заворчала – она приводила в порядок край юбки.

Платье само по себе было довольно простое, из кремового шелка, зато с кринолином, украшенным полосками винного цвета. По корсажу в два ряда сбегали бордовые рюши. А еще я пришила купленные заранее брюссельские кружева к коротким рукавам. Сойдет, пусть и не высший класс.

Сперва меня удивила уж очень низкая цена, но потом я заметила, что ткань довольно грубая и местами на ней встречались утолщения. Из любопытства я потерла ее между пальцами. Хотя в шелках я не особо смыслила, во время плавания знакомый китаец как-то едва ли не целый день посвящал меня в тонкости работы шелкопрядов и едва заметных различий в ее результате.

– Скажите, а откуда этот шелк? – спросила я. – На китайский не похоже… Франция?

Швея подняла взгляд, временно сменив гнев на милость.

– Да, не китайский. Изготовлен в Южной Каролине. Там проживает одна дама, миссис Пинкни. Засадила половину своей земли шелковицей и начала разводить шелкопрядов. Может, по качеству ткань и уступает китайской, – неохотно признала она, – но зато вполовину дешевле. – Швея снова покосилась на меня и кивнула. – Почти готово. Рюш отменно подчеркивает румянец. Мадам, прошу прощения, что-то нужно сделать с шеей. Раз уж вы не желаете ни чепец, ни парик, то, возможно, повяжете ленту?

– Точно, лента! – осенило меня. – Да, отличная мысль. Прошу, загляните в корзину, там лежит подходящая.

Вдвоем мы сумели справиться с моими волосами, перевязав их темно-розовой лентой. Несколько влажных кудрей все равно прикрыли уши и упали на лоб.

– Не слишком явно я моложусь?

– Что вы, мадам, – успокоила меня швея. – Вполне достойно, уж поверьте мне. – Она нахмурилась. – У вас нет драгоценностей?

– Только это.

Изумленно обернувшись, мы увидели в дверях Джейми, который умудрился войти незамеченным.

Он тоже успел принять ванну и раздобыл чистую рубаху с шейным платком. А еще кто-то потрудился над его прической: расчесал и заплел волосы в аккуратную косу, перевязанную синей лентой. Сюртук не только почистили, но и обновили рядом позолоченных пуговиц с цветочной гравировкой по центру.

– Какая прелесть. – Я дотронулась до пуговки.