Текст книги "Огненный крест. Книга 2. Зов времени"

Глава 76
Долг чести

Фрейзер-Ридж

Июнь 1771 года

Я сидела в кабинете Джейми, натирая корень сангвинарии, а он сражался с квартальными счетами. Оба занятия были довольно скучными и утомительными, зато мы делили одну свечку на двоих и наслаждались обществом друг друга. К тому же меня приятно отвлекали остроумные замечания, которые он то и дело адресовал бумагам.

– Ах ты, скунсов сын! – пробормотал Джейми. – Ну ведь форменный вор! Два шиллинга три пенса за две головки сахару и пачку индиго!

Я сочувственно поцокала языком, воздержавшись от комментария. По мне, два шиллинга – вполне умеренная цена за товары, которые произвели в Вест-Индии, доставили по морю в Чарльстон, а после катили в фургоне, переправляли на пироге, везли верхом на лошади и тащили пешком еще несколько сотен миль. Странствующий торговец, принесший их к нашей двери, даже не рассчитывает на оплату до следующего прихода через три-четыре месяца, да и то вряд ли получит деньгами – скорее, ему дадут шесть горшочков крыжовенного джема или олений окорок.

– Нет, ты только посмотри, а! – риторически воскликнул Джейми, ведя скрипучим пером вдоль колонки цифр и резко вонзая кончик в итоговую графу. – Фляга вина – двенадцать шиллингов, два куска муслина по три десять каждый, скобяной товар – кстати, на кой черт Роджеру скобяной товар, он что, решил играть на мотыгах? – десять и шесть!

– Кажется, это плужный лемех, – мирно вставила я. – Роджер купил его для Джорди Крисхольма.

Лемеха действительно были дороговаты. Их приходилось заказывать из Англии, так что среди мелких фермеров они считались редкостью; большинство привыкло обходиться деревянными тяпками, лопатами, топорами и, пожалуй, железной мотыгой.

Джейми злобно покосился на цифры, ероша волосы рукой.

– Ага, – откликнулся он. – Только у Джорди ни пенни за душой, пока не продадут урожай будущего года. Вот и получается, что плачу за все я, разве нет?

Не дожидаясь ответа, он вновь погрузился в расчеты, бормоча «Грязный сын летающей черепахи», и непонятно было, относятся ли его слова к Роджеру, Джорди или лемеху.

Я дотерла корень и выбросила остатки в кувшин на столе. В народе сангвинарию называют «кровяной корень»: сок у нее красный, липкий и с резким запахом. Чашка у меня на коленях была полна влажных, сочащихся стружек, а руки выглядели так, словно я расчленяла маленьких зверьков.

– У меня есть вишневый ликер – шесть дюжин бутылок, – предложила я, взяв еще один корень. – Фергюс может отвезти их в Салем и продать.

Джейми рассеянно кивнул:

– Я собираюсь купить на них зерно для посева. Еще что-нибудь? Свечи? Мед?

Я метнула в него неприязненный взгляд, но угодила лишь в торчащие вихры на макушке. Мед и свечи – больная тема.

– Ну, пожалуй, галлонов десять меда смогу выделить, – осторожно сказала я. – И десять – ладно, двенадцать – дюжин свечей.

Джейми почесал кончик носа пером, оставив пятно.

– А я думал, год выдался урожайный, – мягко заметил он.

Так и было: первоначальный рой расширился и теперь в саду стояло уже девять ульев. В этом году я сняла пятьдесят галлонов меда и воска на добрых тридцать дюжин свечей. С другой стороны, у меня были на них свои планы.

– Мед нужен в лечебных целях, – пояснила я. – Им хорошо обрабатывать раны от бактерий.

Джейми поднял бровь, не отрывая глаз от своих каракулей.

– Так ведь мухи налетят, – заметил он, – если не медведи. И сколько же тебе нужно? Вряд ли ожидается толпа раненых – если, конечно, ты не намерена обмазывать их с ног до головы.

Я засмеялась, позабыв про осторожность.

– Нет, двух-трех галлонов будет достаточно. Ну, скажем, пяти – вдруг понадобится для электролитических жидкостей.

Джейми поднял обе брови.

– Электрических? – Он покосился на пламя свечи, колеблющееся на сквозняке, затем перевел взгляд на меня. – Вроде Брианна что-то такое говорила – это связано со светом? Или с молнией?

– Да нет, электролитических, – произнесла я с нажимом. – Сахарная вода. Понимаешь, при кровотечении, поносе, от шока человек теряет жизненно важные ионы, а электролитическая жидкость их восполняет и при этом нормализует давление.

– А, вон оно как… – Лицо Джейми зажглось интересом, и он уже собирался было продолжить расспросы, но покосился на кипу бумаг, вздохнул и снова взялся за перо. – Ну, лады, – уступил он. – Оставь себе. А мыло?

Я кивнула, довольная. Путем долгих экспериментов мне наконец удалось получить мыло, которое не пахло, как дохлая свинья в щелоке, и не сдирало верхний слой эпидермиса. Правда, вместо нутряного сала требовалось подсолнечное или оливковое масло – очень дорогие товары.

Я планировала обменять лишний мед на масло у индианок чероки и сварить мыло и шампунь, которые, в свою очередь, можно дорого сбыть где угодно – в Вилмингтоне, Нью-Берне, даже в Чарльстоне, если мы рискнем забраться так далеко. Не знаю, согласится ли Джейми на такую авантюру; реализация займет месяцы, а мед он может выгодно продать прямо сейчас. Если убедить его, что мыло принесет куда больше денег, чем мед, он не станет возражать.

Однако раскрыть перед ним свои планы я не успела: в коридоре послышались легкие шаги и в дверь деликатно постучали.

– Войдите, – отозвался Джейми и выпрямился.

В комнату просунулась голова мистера Уимиса. При виде моих заляпанных рук он слегка опешил. Джейми дружелюбно поманил его кончиком пера.

– Ну что, Джозеф?

– Сэр, позвольте вас на два слова?

Мистер Уимис был одет как обычно, в рубашку и бриджи, однако приглаженные водой редкие волосы говорили о некоторой формальности визита.

Я поднялась, но он жестом остановил меня:

– Нет-нет, мэм, останьтесь. Дело касается Лиззи, и мне нужен женский взгляд.

– Хорошо. – Я снова уселась, сгорая от любопытства.

– Неужели ты нашел малютке Лиззи подходящего жениха? – Джейми бросил перо в кувшин и указал на свободный стул.

Мистер Уимис кивнул и уселся с достоинством, что не вязалось с его обычной робкой манерой.

– Похоже на то, мистер Фрейзер. Утром ко мне заходил Робин Макгилливрей замолвить словечко за своего парня, Манфреда.

Мои брови полезли вверх от изумления. Насколько я знала, Манфред видел ее от силы раз пять и едва ли обменялся парой учтивых фраз. Без сомнения, Лиззи – девушка привлекательная, хоть и застенчивая, но это все же не тянет на повод для брака.

По мере объяснения стало понятнее. Когда-то Джейми пообещал Лиззи приданое – участок земли, а мистер Уимис, освобожденный от договора, имел право на пятьдесят акров, которые Лиззи также наследовала. Земля Уимиса примыкала к участку Макгилливреев; вместе они составили бы вполне приличную ферму. Судя по всему, выдав замуж троих дочерей, Юта Макгилливрей взялась устраивать брак Манфреда. Перебрав всех свободных девушек в радиусе двадцати миль, она остановила выбор на Лиззи и отправила мужа на переговоры.

– Что ж, Макгилливреи – достойное семейство, – рассудительно заметил Джейми, обмакнул палец в мою чашку и задумчиво принялся водить по промокашке. – Земли у них немного, зато Робин молодец, да и Манфред работяга, насколько я слышал.

У Робина была оружейная мастерская. Манфред прежде работал подмастерьем у другого оружейника в Хиллсборо, а теперь и сам встал на ноги.

– Он заберет ее в Хиллсборо? – спросила я. Для Джозефа это очень важный момент. Он нежно любил свою дочь, и хотя был готов на все ради ее будущего, расставание с ней – как ножом по сердцу.

Джозеф покачал головой. Приглаженные волосики к этому времени высохли и закурчавились.

– Робин говорит, парень хочет попробовать в Вулэм-Крик – если потянет мастерскую. А жить будут на ферме. – Он бросил быстрый взгляд на Джейми и отвернулся, покраснев.

Джейми склонил голову, и уголки его губ слегка дрогнули. Значит, вот что от него требуется. Вулэм-Крик – небольшое растущее поселение у подножия хребта. Вулэмы, местная семья квакеров, владели мельницей и землей по ту сторону ручья, в дальнем конце, а Джейми – по эту сторону.

Он уже выделил участки, инструменты и материалы Ронни Синклеру, Тео Фраю и Бобу О’Нилу на постройку бондарни, кузницы – так и недостроенной – и небольшой лавки. По условиям, с этого мы должны получить долю с любой прибыли, но нескоро.

Как и мы, Юта Макгилливрей строила планы на будущее. Разумеется, она знала, что Джейми особенно ценит Лиззи и ее отца и потому сделает для нее все возможное. Именно на это и намекал сейчас Джозеф Уимис: сможет ли Джейми выделить Манфреду небольшой участок в Вулэм-Крик в рамках соглашения?

Краем глаза Джейми покосился на меня. Я едва заметно пожала плечом. Интересно, приняла ли Юта во внимание физическую хрупкость Лиззи? В округе полно девушек и покрепче, более приспособленных к тяготам материнства. С другой стороны, если девочка умрет в родах, Макгилливреи получат и ее приданое, и участок в Вулэм-Крик, а новую жену найти несложно.

– Что-нибудь придумаем, – осторожно ответил Джейми. Его взгляд скользнул вдоль удручающих колонок цифр и вернулся ко мне. Земля – не проблема; инструменты и материалы тоже можно раздобыть.

Я поджала губы и нахмурилась. Нет уж, мед не отдам!

Джейми вздохнул и откинулся на стуле, барабаня запачканными пальцами по столешнице.

– Ладно, справимся, – сказал он. – А девочка что? Пойдет за Манфреда?

На лице мистера Уимиса отразилось легкое сомнение.

– Говорит, согласна. Он – славный парень, правда, мать у него… Хорошая женщина, – добавил он поспешно, – разве что малость… кхм…

Джозеф обернулся ко мне, нахмурив узкий лоб.

– Только боюсь, Элизабет сама не знает, чего хочет. Она, конечно, понимает, что это хорошая партия, да и я буду рядом… – Его лицо на секунду смягчилось и тут же вновь приняло серьезное выражение. – Но я вовсе не хочу, чтобы она пошла на это ради меня.

Он застенчиво глянул на Джейми.

– Я так любил ее мать… – выпалил он, словно выдавая постыдную тайну, покраснел и опустил глаза на тонкие пальцы, сплетенные на коленях.

– Понятно. – Я тактично отвернулась и стряхнула со стола кожуру. – Хотите, я с Лиззи поговорю?

– Ой, спасибо вам огромное!

Джозеф обрадованно вскочил и принялся жать руку Джейми и кланяться мне. Наконец он вышел, беспрестанно кивая и бормоча благодарности.

Джейми вздохнул и покачал головой.

– Бог свидетель, как же трудно выдавать дочерей замуж! Даже когда они знают, чего хотят, – добавил он туманно, имея в виду Брианну и Марсали. – Может, оно и к лучшему, когда не знают…

* * *

Единственная свеча догорала, отбрасывая неясные тени. Я поднялась и подошла к шкафчику, где лежал запас. К моему удивлению, Джейми опередил меня, выкопав откуда-то из недр приземистые свечные часы. Запалив фитиль от старой свечи, он пристально посмотрел мне в глаза. Я осторожно прикрыла дверцу и встала рядом.

– Думаешь, пора?

Джейми молча покачал головой. Сложив руки на коленях, он следил за тем, как разгорается пламя, потом вздохнул и развернул ко мне гроссбух. Состояние наших дел в плане наличных было довольно унылое.

В колонии наличные практически не использовались, особенно к западу от Эшвиля. Горцы предпочитали бартер, и пока что нам удавалось держаться на плаву. Мы производили молоко, масло, сыр, вино; выращивали картошку и зерно, заготавливали свинину и оленину, свежие овощи и сушеные фрукты, мед и воск. И самое главное – виски; правда, в ограниченном количестве. Мы засадили ячменем пятнадцать акров; учитывая град, лесные пожары и прочие форс-мажоры, с этого выйдет примерно сотня кег, которые можно вполне выгодно продать, даже сырые и невыдержанные. На деле ячмень еще зеленел в полях, и доход с него был призрачным.

На данный момент мы израсходовали и продали почти все имеющиеся запасы спиртного. Оставались еще четырнадцать небольших кег, но их трогать нельзя. С каждой выгонки Джейми откладывал две кеги на выдержку. Самой старой бочке было всего два года; еще лет десять, и, даст бог, она превратится в жидкое золото, не менее ценное, чем его твердый эквивалент.

А вот необходимые траты не могли ждать десять лет. Помимо оружейной мастерской для Манфреда и скромного приданого Лиззи оставались текущие расходы на хозяйство, скотину, да еще амбициозная идея обеспечить всех арендаторов плужным лемехом – многие до сих пор возделывали землю вручную.

И наконец, кроме личных расходов, было еще одно весьма тяжкое обязательство: чертова Лири Маккензи-чтоб-ее-Фрейзер.

Вроде как бывшая жена – и в то же время не совсем… Думая, что я исчезла навсегда, если вообще не умерла, Джейми женился на ней под давлением своей сестры Дженни. Довольно быстро стало понятно, что брак оказался ошибкой, и после моего возвращения его аннулировали, к облегчению сторон.

И все бы хорошо, но Джейми, щедрый до неприличия, согласился выплачивать Лири крупную сумму ежегодного содержания плюс приданое обеим ее дочерям. Приданое Марсали постепенно выплачивалось землей и виски; о матримониальных планах Джоан пока ничего не слышно, а вот срок платежа Лири уже подходил – и денег у нас не было.

Я покосилась на Джейми. Тот сосредоточенно размышлял о чем-то, полузакрыв глаза. Конечно, заманчивая мысль – оставить Лири на произвол судьбы; пусть себе идет побираться по приходу. Однако предлагать такое решение смысла не было: несмотря на личную неприязнь к Лири, Джейми считал себя ответственным за нее, и дело с концом.

Выплата долга соленой рыбой и щелочным мылом тоже не вариант. Остаются три пути: продать запас виски, хотя на этом мы много потеряем в долгосрочной перспективе; занять деньги у Иокасты – возможно, только ужасно неприятно; продать что-нибудь еще. Лошадей, например. Свиней. Или драгоценности.

Свеча разгорелась, и воск вокруг фитиля начал таять. В прозрачной лужице отчетливо виднелись три камня, темные на фоне бледно-серого золота; краски приглушены, но все же различимы: изумруд, топаз и черный жемчуг.

Джейми смотрел на них молча, сдвинув рыжие брови.

Продать драгоценный камень в колониальной Северной Каролине – дело непростое; надо ехать в Чарльстон или в Ричмонд. Зато вырученных денег хватит и на Лири, и на прочие расходы. С другой стороны, камни обладали куда большей ценностью – с их помощью можно перемещаться во времени; они – защитный амулет путешественника.

Об этих опасных перемещениях мы знали лишь со слов Гейлис Дункан; с ее точки зрения, камни не только защищали человека от хаоса ирреального пространства между слоями времени, но и давали возможность выбирать нужный исторический период.

Повинуясь импульсу, я подошла к шкафу, поднялась на цыпочки и нашарила в дальнем углу сверток, затем осторожно развернула и положила на стол возле свечи. В толще крупного опала была вырезана спираль – примитивное изображение змеи, кусающей свой хвост; сквозь нее просверкивала огненная сердцевина.

Камень принадлежал другому путешественнику – таинственному индейцу по кличке Зуб Выдры, в черепе которого обнаружили серебряные пломбы. Он называл свой камень «обратным билетом»; значит, Гейлис Дункан – не единственная, кто верит в защитную силу камней в жутком межпространстве.

– Пять камней, – задумчиво протянул Джейми. – Ведьма сказала – нужно пять?

– Да.

Несмотря на теплый вечер, волосы у меня на загривке встали дыбом: я вспомнила Гейлиc и того индейца с черным лицом (краска смерти) – с ним я повстречалась на холме ровно перед тем, как нашла опал и череп, зарытый рядом. Не его ли это череп с серебряными пломбами?

– А камни должны быть обработанные? Или необязательно?

– Вроде она сказала – ограненные лучше. А может, и неправда.

Вот где проблема – мы так мало знаем наверняка…

Джейми хмыкнул и потер переносицу костяшкой пальца.

– У нас есть три камня плюс отцовский рубин – те отполированы и огранены, итого четыре. Потом еще этот малыш, – он кивнул на опал, – и камень в твоем амулете – те не обработаны.

Конечно, за ограненные удастся выручить куда больше. И все же однажды нехватка камня может стоить Брианне или Роджеру жизни…

– Вряд ли, – ответила я на его невысказанную мысль. – Бри точно останется, пока Джемми не вырастет, а то и навсегда.

В конце концов, как бросить ребенка? Возможность нянчить внуков? Впрочем, я же бросила… Я рассеянно потерла палец над гладким металлом обручального кольца.

– Она-то да, а парень? – Джейми взглянул на меня, приподняв бровь; пламя свечи отражалось в его глазах, синих, словно чистые сапфиры.

– Роджер не оставит Бри и сына.

Я говорила уверенно, хотя в сердце уже закралась тень сомнения, и голос дрогнул.

– Пока нет, – тихо уточнил Джейми.

Я вздохнула, но промолчала, прекрасно понимая, о чем он. Окутанный немотой, Роджер все глубже уходил в свою раковину.

Его пальцы зажили, и я намекнула Брианне: может, стоит поискать утешения в бойране? Уж не знаю, стала она ему говорить или нет, только инструмент продолжал висеть на стене их хижины, столь же молчаливый, сколь и его хозяин.

Правда, Роджер улыбался, играл с Джемми и всегда был внимателен к Брианне, однако тени в глазах так и не уменьшились. Если не требовалась помощь по хозяйству, он часами где-то пропадал; иногда уходил в горы на целый день и возвращался ночью – изможденный, заляпанный грязью и молчаливый.

– Он спал с ней? С тех пор, как это случилось?

Я вздохнула, отбросив прядь волос со лба.

– Несколько раз. Впрочем, я думаю, не в последнее время.

Бри изо всех сил старалась сблизиться с ним, вытащить из глубин сгущающейся депрессии, но мне, как и Джейми, было ясно, что битва проиграна. Она тоже стала молчаливой, и в глазах залегли те же печальные тени.

– А если бы он вернулся туда, в твое время, то мог бы исцелиться? – Джейми провел пальцем по спирали.

Я снова вздохнула и села.

– Не знаю. Наверное, если сделать операцию, позаниматься с логопедом… Трудно сказать, насколько получится, – нет никаких гарантий. Теоретически, он мог бы восстановиться сам, если постарается, только ведь не станет. Или ничего не выйдет, как ни старайся, – добавила я честно.

Джейми молча кивнул. Если их брак распадется, Роджеру незачем будет оставаться здесь. И если он решит вернуться…

Джейми выпрямился и задул свечу.

– Еще рано, – прозвучал в темноте его твердый голос. – У нас несколько недель в запасе; что-нибудь придумаем. А камни лучше пока придержать.

* * *

Прошлой ночью мне приснилось, что я пеку хлеб. Точнее, пытаюсь. Я мешаю тесто и вдруг вижу – мука кончилась. Потом кладу хлебцы на противень, сую в духовку, а они не поднимаются. Вынимаю, снова вымешиваю, накрываю полотенцем, ищу теплое место и никак не могу найти, уже отчаиваюсь; миска скользкая и тяжелая, вот-вот уроню. Отовсюду дует холодный ветер, руки и ноги замерзли, почти онемели от холода…

Я проснулась и обнаружила, что и правда закоченела. Роджер стащил с меня все одеяла и завернулся в них, а из-под двери ужасно дует. Я толкнула его и попыталась выдернуть одеяло, но он не поддавался, а поднимать шум и будить Джемми не хотелось. Наконец я встала, сняла с вешалки плащ, завернулась в него и снова уснула.

Утром Роджер поднялся рано и куда-то вышел, даже не заметив, что оставил меня замерзать.

Глава 77
Посылка из Лондона

В августе странствующий торговец по имени Джефро Уэйнрайт – один из немногих, кто отваживается взбираться по нашим крутым извилистым тропам, – доставил нам посылку. Запыхавшийся, с красным от натуги лицом, он с поклоном вручил мне пакет и заковылял в сторону кухни, оставив ослика пастись во дворе.

Маленький сверток – скорее коробка – был тщательно зашит в непромокаемую ткань и перевязан бечевкой. Тяжелый. Я потрясла, но внутри раздался лишь тихий стук – видимо, чем-то обложено. На коробке значилось: «Мистеру Джеймсу Фрейзеру, эсквайру. Фрейзер-Ридж, Каролина».

– Что же это такое может быть? – спросила я ослика. Вопрос был риторический, но дружелюбное создание подняло морду, с которой свисали стебли овсяницы, и заревело.

На звук тут же откликнулись Кларенс и лошади, а за ними – люди. Привлеченные шумом, со стороны амбара появились Джейми и Роджер, с ручья – Брианна, а из-за навозной кучи восстал мистер Баг, словно стервятник над трупом.

– Спасибо, – сказала я ослику. Тот скромно махнул ухом и вернулся к трапезе.

– Что это? – Брианна встала на цыпочки и заглянула Джейми через плечо. – Не из Лаллиброха?

– Нет, почерк не Иэна… и не сестрин, – почти не колеблясь, ответил тот, хотя я заметила, что он дважды глянул на карточку. – Пришла издалека. По морю?

Джейми сунул коробку мне под нос; я принюхалась и кивнула.

– Да, пахнет смолой. И никаких сопроводительных бумаг?

Он перевернул посылку.

– Была печать, но, похоже, сломалась. – На бечевке болтались серые лохмотья воска – все, что сохранилось за долгую дорогу.

Мистер Баг покачал головой, с сомнением глядя на посылку.

– На мотыгу не похоже.

– Нет, не налопатник, – согласился Джейми, взвешивая коробку в руке. – Не книга и даже не стопка бумаги. Вроде я ничего такого не заказывал. Может, твои семена, саксоночка? Ведь мистер Стэнхоуп обещал тебе что-то послать из сада своего друга?

– Ой, и правда!

Это было бы здорово. У мистера Кроссли, друга Стэнхоупа, обширный декоративный сад с кучей привозных и экзотических растений, и Стэнхоуп обещал спросить, не согласится ли тот обменять свои семена редких европейских и азиатских трав на луковицы моих, как он выражался, «горных, особо жизнестойких».

Роджер с Брианной переглянулись. Для них бумага или книги были бы куда интереснее. В любом случае, радость от получения письма или посылки всегда столь велика, что никто не предлагает их открывать сразу. Всем хочется в полной мере насладиться волнующим чувством неизвестности: взвесить в руке, пощупать, понюхать, высказать предположение относительно содержимого…

Наконец, после ужина Джейми отодвинул пустую тарелку, со всеми надлежащими церемониями достал посылку, снова встряхнул и протянул мне.

– Узелок как раз для рук хирурга, – сказал он, улыбаясь.

Так оно и было. Завязывал его, конечно, не моряк, но умение скомпенсировали тщательностью – пришлось ковыряться несколько минут. Бечевку я свернула и убрала – пригодится в хозяйстве.

Острием кинжала Джейми распорол швы и достал маленькую шкатулку темного дерева, изящной работы, с медными петлями, застежкой и такой же пластиной, вмонтированной в крышку.

– «Мастерская Халлибертон и Халлибертон, Портман-сквер 14, Лондон», – прочла вслух Брианна, перегнувшись через стол.

Джейми пальцем снял застежку и осторожно поднял крышку – внутри лежал мешочек из красного бархата. Он достал его, развязал тесемки и медленно вытащил… нечто.

Это был плоский золотой диск диаметром около десяти сантиметров; края слегка приподняты, как у тарелки, а на них выгравированы какие-то крошечные символы. К центральной части крепился странный механизм из серебристого металла, состоящий из маленького циферблата, как у часов, но с тремя стрелками, соединяющими наружный край с центром большего диска.

Маленький серебристый круг тоже был украшен арканами, почти невидимыми глазу; он крепился к лирообразной дуге, которая, в свою очередь, покоилась на брюхе длинного серебристого угря, обрамляющего внутренний край золотого диска. Все это сооружение увенчивалось золотой перекладиной, сужающейся по краям и похожей на очень толстую стрелку компаса: она крепилась на штырьке, проходящем через центр диска, что позволяло ей свободно вращаться. Посреди перекладины было выгравировано «Джеймс Фрейзер».

– Пресвятая Дева, что же это такое? – Конечно же, миссис Баг первая пришла в себя.

– Планисферная астролябия, – ответил Джейми спокойным тоном, оправившись от удивления.

– А и правда! – пробормотала я.

Он повернул предмет, демонстрируя плоскую поверхность с вытравленными концентрическими кругами, которые, в свою очередь, были испещрены сотнями крошечных значков и символов. На этой стороне деталь тоже вращалась, только прямоугольная; углы были загнуты кверху, сплющены и помечены насечками.

Бри протянула палец и благоговейно коснулась блестящей поверхности.

– Господи, неужели это правда золото? – воскликнула она.

– Ага. – Джейми осторожно положил астролябию в ее раскрытую ладонь. – Но почему, хотел бы я знать…

– Почему золотая или почему астролябия? – уточнила я.

– Почему золотая, – ответил он. – Я давно хотел такую штуку, не мог найти. Лорд Джон Грей пообещал ее прислать из Лондона и вот, видимо, сдержал обещание. Но зачем, ради всего святого…

Пока всеобщее внимание было приковано к самой астролябии, Джейми заглянул в шкатулку: на дне лежала записка, тщательно сложенная и скрепленная синей печатью. Правда, герб был незнакомый: вместо обычных звезд и полумесяца – рыба с кольцом во рту.

Джейми нахмурился, сломал печать и открыл записку.

Мистеру Джеймсу Фрейзеру, эсквайру,

Фрейзер-Ридж

Королевская колония Северной Каролины

Уважаемый сэр!

Посылаю вам сей предмет с приветом от моего отца, лорда Джона Грея. Перед отъездом в Лондон отец наказал купить самый лучший инструмент. Зная, как высоко он ценит вашу дружбу, я постарался раздобыть таковой. Надеюсь, вам понравится.

Ваш пок. слуга,

Капитан 9-го полка Уильям Рэнсом, лорд Элсмир

– Уильям Рэнсом? – прочла Брианна через плечо Джейми. – А разве у лорда Джона такой большой сын? Вроде у него мальчик…

– Ему пятнадцать.

В голосе Джейми прозвучали странные нотки. Роджер резко поднял голову от астролябии и внимательно посмотрел на меня. Я отвернулась.

– …значит, не Грей, – заключила Брианна.

– Нет, – рассеянно откликнулся Джейми, все еще сосредоточенный на записке, и тряхнул головой, словно отмахиваясь от какой-то мысли. – Нет, – повторил он тверже, откладывая письмо. – Это пасынок Джона. Его настоящий отец – граф Элсмир; Рэнсомы – их родовое имя.

Я упорно не отрывала глаз от пустой шкатулки, ведь у меня всегда все написано на лице.

На самом деле отцом Уильяма Рэнсома был вовсе не восьмой граф Элсмир, а Джеймс Фрейзер, и я ощущала напряженную икру под столом, хотя на лице его читалось лишь легкое раздражение.

– Видимо, ему купили офицерский чин. Итак, он поехал в Лондон и достал астролябию по просьбе отца. Похоже, для молодого человека его круга «самый лучший» означает «золотой»!

Он протянул руку, и мистер Уэйнрайт, любовавшийся своим отражением на полированной поверхности, нехотя отдал астролябию.

Джейми внимательно осмотрел ее, указательным пальцем вращая серебряную стрелку.

– Ну ладно, – резюмировал он с долей неохоты. – Сделано неплохо.

– Годящий, – одобрительно кивнул мистер Баг, протягивая руку за картофельной клецкой. – Землю мерить?

– Ага.

– Это для межевания? – Брианна взяла две штучки и села рядом с Роджером, машинально передав одну ему.

– В том числе. – Джейми аккуратно повернул астролябию и легонько качнул плоскую пластину. – Вот эта штука используется как теодолит. Слыхала про такой?

Брианна заинтересованно кивнула:

– Ага. Я знаю несколько способов геодезической съемки, но мы обычно…

Роджер поморщился – видимо, клецка острым краем задела горло. Я протянула руку в сторону кувшина с водой; он перехватил мой взгляд, едва заметно покачал головой и снова сглотнул – на этот раз легче.

– Да, я помню, ты говорила. – Джейми покосился на дочь с одобрением. – Поэтому-то мне и нужна такая штука, – он взвесил астролябию в руке, – хотя я рассчитывал на что-нибудь попроще. Оловянный куда удобнее. С другой стороны, раз дармовой…

– Дай посмотреть. – Сосредоточенно нахмурясь, Брианна передвинула внутренний диск.

– Ты умеешь пользоваться астролябией? – спросила я с сомнением.

– Я умею, – не без самодовольства заявил Джейми. – Меня во Франции научили.

Он встал и мотнул головой в сторону двери.

– Пойдем детка, я тебе покажу, как определять время.

* * *

– Ага, вот сюда. – Джейми склонился над плечом Бри, указывая на отметку на внешнем диске. Та осторожно передвинула внутренний диск, взглянула на солнце и сместила стрелку еще на одно деление.

– Пять тридцать! – воскликнула она, сияя от радости.

– Пять тридцать пять, – поправил Джейми, широко улыбаясь. – Смотри.

Он ткнул пальцем в один из крошечных символов на краю диска; издалека я его даже не разглядела.

– Пять тридцать пять! – благоговейно повторила миссис Баг. – Арчи, только подумай! Последний раз я знала, сколько времени, еще в… в…

– …в Эдинбурге, – кивнул муж.

– И правда! У моей кузины Джейн были напольные часы, такие миленькие, – звонили, как церковный колокол, циферки медные, а по бокам херувимчики…

– Последний раз я знала, сколько времени, в доме у Шерстонов. – Бри позабыла про инструмент в руках. Встретившись взглядом с Роджером, она улыбнулась. Помедлив, он криво улыбнулся в ответ.

В свете заходящего солнца, щурясь и отмахиваясь от тучи комаров, все ударились в воспоминания. Странно, подумала я. И чего их так волнует время?

Впрочем, мне тоже стало интересно, когда же я последний раз знала, который час. На свадьбе Иокасты? Нет – в Аламансе, перед сражением. У полковника Эша были карманные часы, и… Нет, после битвы. И скорее всего, то был последний раз и для Роджера – если, конечно, он находился в сознании, когда полковой хирург объявил: сейчас четыре, а до пяти тот не доживет…

– Па, а что еще с ней можно делать?

Брианна бережно протянула астролябию Джейми, который тут же принялся стирать следы пальцев полой рубашки.

– Да кучу всего. Определять свое местоположение на море и на суше, отыскивать нужную звезду в небе…

– Очень полезно, – заметила я, – хотя часы все же удобнее. Впрочем, ты наверняка найдешь им другое применение.

– Ага. – Джейми бережно засунул инструмент в бархатный мешочек. – Мне нужно замерить наши участки – и как можно скорее.

Бри уже повернулась, чтобы уйти, но при этих словах остановилась.

– К чему такая спешка?

– Время поджимает.

Джейми поднял голову; радость от приобретения спала, уступив место серьезности. Он глянул через плечо: на крыльце никого не осталось, кроме меня, Брианны и Роджера.

Мистер Уэйнрайт, равнодушный к чудесам науки и техники, принялся разгружать тележку; мистер Баг ему помогал, а миссис Баг сопровождала процесс подробными комментариями. К завтрашнему дню о прибытии торговца узнает вся округа, и люди поспешат к нам, чтобы обменяться товарами и последними новостями.

– Вы оба прекрасно понимаете, что нас ждет. – Джейми перевел взгляд с Бри на Роджера. – Король проиграет, но земля-то останется. И если мы хотим ее удержать, нужно как следует все замерить и зарегистрировать. Когда начнется смута, людям придется оставить свою землю, уступить захватчикам. Вернуть ее будет дьявольски трудно, однако возможно – если есть документы.

Солнце искрилось в огненных прядях его волос. Джейми кивнул в сторону темной линии гор, обрамленной роскошными золотисто-розовыми облаками.

– Мы спасли Лаллиброх, передав право владения. А юный Саймон, сын Ловата, сражался за свою землю после Каллодена и получил назад большую часть – лишь потому, что у него были бумаги, подтверждающие права.