Текст книги "Гувернантка из другого мира, или Фея с поличным"

Глава 5 О том, как я стала гувернанткой

Шагая между брюнетистым темнейшеством и ларсеном Акишико по коридорам и анфиладам, мимо картин, статуй, дверей в золотой потали я ощущала странное чувство… déjà vu, словно всё это со мной уже было. Прислушавшись к себе, поняла, откуда у этого déjà vu крылья растут. Я и правда тут была! Причём совсем недавно. И статуи видела, и фонтаны. Только вот… сверху.

Буквально из-под потолка.

Точно-точно!

Как сейчас помню, лепнина эта вся ещё чудовищно мешала! И золочёные арки, разделяющие анфилады на комнаты, создающие сквозную выразительную перспективу, жутко раздражали! Под них подныривать каждый раз приходилось и сердце ёкало, ну как заметят?

Сосредоточиться на воспоминаниях никак не получалось. Брюнет, который темнейшество отвлекал. И безмолвный лис, горделиво вышагивающий по другую сторону, тоже не давал расслабиться. Но то обстоятельство, что, память мне не до конца отшибло, внушало оптимизм.

Вот останусь одна, – в идеале, подальше отсюда, – и всё-всё вспомню.

Как оказалась посреди всего этого маскарада и что вообще здесь забыла!

При движении светящиеся узоры на лбу у ларсена, на кончиках его длинных острых ушей и на боках двигались! И насчёт хвоста мне, кстати, не примерещилось… Ух!!

Нет, сам хвост был на месте. И не один. Бросая на зловеще-молчаливую зверюгу косые взгляды, я насчитала у ларсена целых шесть хвостов! Или семь. Или даже девять. Светящиеся на кончиках и донельзя плюшево-пушистые, они развивались, или, скорее, колыхались, находясь в непрерывном движении, словно хвосты эти замечательные находились под водой.

У нас-то таких лис не водится. Я уверена.

Конечно, когда из моей подписи цветочки проросли и мотыльки полетели, я, мягко говоря, заподозрила неладное. Ещё более неладное в смысле, насколько это возможно в моей ситуации.

А в своём ли я мире?

Раньше ведь таких чудес за каллиграфией в моём исполнении не наблюдалось!

А уж когда брюнет, который милорд, несколько, хм, видоизменился – быстро сложила два и два. Название империи – «Даркарис» – окончательно подтвердило мои догадки.

Я – попаданка.

Потому что я и правда в другом мире с какого-то перепугу.

С какого, кстати, обязательно выясню!

И это точно не сон, не видения, не галлюцинации.

Слишком уж всё реально.

И брюнет этот, и лис его, и даже эти «плавающие в воздухе» хвосты…

…О том, что «фронт работ» приближается, я сперва почувствовала и лишь затем поняла.

По воплям.

Была у нас в приюте одна нянечка, помню, пожилая уже, а в то время мне так и вовсе бабушкой казалась… Так вот я слышала, как она однажды воспитательнице выговаривала, помоложе и постервозней, за то, что та нас «идиотами» и «дебилами конченными» обозвала.

– Сама ты дура, Оксанка, вот что я тебе скажу, – сказала тогда баба Рина. – Это ж хорошо, когда дети кричат. Значит, живы, здоровы и веселы. Чем плохо?

Оксанка тогда сигарету затушила, плюнула бабе Рине под ноги и, обнажив в красногубом оскале жёлтые зубы, завихляла тощей задницей в сторону кабинки шофёра, угрюмого амбала с золотыми зубами…

«Наследников» темнейшества идиотами ругать было некому и уж они вопили во всю! Ей-богу, приятно послушать!

Вот до мурашек приятно!

Милорд, или кто он, по мере приближения к эпицентру звукового тайфуна на меня всё чаще косился. Ждал реакции, должно быть. И белоснежный ларсен, к слову, косился тоже! Пристально так… Изучающе. Словно тоже пытался понять, раздражают меня детские вопли и визги, или нет?

Да на фоне всех этих бесконечных подколок брюнетистого, который во что бы то ни стало решил вывести меня на чистую воду (я бы, между прочим, сама не отказалась, только кто ж мне поверит!), для меня этот гвалт, – на сотню голосов, не меньше, – звучал слаще пения ангелов!

И был, как и всё здесь, абсолютно реальным.

Даже более, чем.

Разлапистые деревья с цветущими на них розовыми лотосами тоже были более, чем реальны. И изумительного изумрудного оттенка, с каким-то бирюзовым отливом даже, трава. И клумбы с разноцветными бутонами, и нежное журчание фонтанов, и поскрипывание цветного гравия под ногами…

Одно непонятно, чего это меня местное темнейшество феей всё время зовёт?

Я ничего такого-эдакого не ощущаю. Даже руки свои украдкой разглядела – ну мои, точно! Уж что-что, а руки свои я отличу.

О таком феномене, как попадание в чужое тело – читала, как же. И вот оно – точно – исключается! Никаких непривычных ощущений – по крайней мере, с тех пор, как жмот Эскуро, в смысле лорд Эскуро шарик у меня отобрал – не наблюдалось!

Впрочем, в наличии у местного темнейшества дурацкого чувства юмора я уже имела несчастье убедиться.

Видимо, какой сам, такие и наследники.

Неудивительно, что им всем тут до зарезу понадобились уроки хороших манер.

При нашем приближении, вопли, кстати, стихли. Слуги, спешно устраняющие следы «мамаева побоища», сиречь разноцветные кляксы, тряпки и не то палатки, не то шатры, впрочем, основательно покорёженные и присыпанные разноцветными фантиками и цветными обёртками, поклонились с почтением, не забыв забросать меня любопытными взглядами. После чего дезертировали с видимым облегчением на лицах.

Мартышки, то есть, я хотела сказать, наследники обнаружились прямо над нашими головами, на дереве. Что и неудивительно. А вот чему стоило подивиться – их оказалось всего двое. Судя по голубому платьицу и матроске, мальчишка и девчонка. Кажется… Большего сквозь густую листву было не разглядеть.

Поодаль сиротливо валялись детские сандалики, и я лишний раз убедилась, что пол и количество наследников на дереве отгадала верно.

Что ж, двое – это не моя группа на двадцать детей в муниципальном детском саду, где я отрабатываю практику.

Справлюсь.

И уж точно, забрасывать себя помидорами, то есть бомбочками с краской, или чем там они забросали бедную мистрис Потаерх, не дам. Самый эффективный способ отучить ребёнка кусаться – его самого укусить. Не пробовали? А вы попробуйте.

Результат гарантирую.

Считайте педагогическим методом Маши Барашкиной.

С большинством с первого раза срабатывает. А вот с «крепкими орешками» вроде местных наследников, может, и «повторенье – мать ученья» потребуется.

Впрочем, пока дети и не думали кусаться, то есть кидаться.

То ли заготовки с краской закончились, то ли существовало табу на забрасывание бомбочками папандра.

А может, просто устали.

Каким-то шестым чувством я уловила, что все три моих предположения угодили в яблочко. Особенно последнее.

Вот только детская усталость, как известно, обманчива. Спорю на что угодно, и пяти минут не пройдёт, как возня на дереве возобновится…

Лорд задрал голову, высматривая наследников. И ларсен Акишико тоже задрал голову. Причём его жуткий оскал самым волшебным образом трансформировался в улыбку.

Прям собака-улыбака, а не лис.

Лорд тем временем прочистил горло и обратился к наследникам тоном конферансье на утреннике, с занудными нотками неуверенного в себе деревенского учителя, что заставило мои брови иронично приподняться.

– Здравствуйте, дети!

На дереве зашушукались.

Но всё же ответили.

– Здравствуйте, ваше темнейшество!

– Давно не виделись!

Следом раздалось хихиканье.

Лорд же перевёл взгляд на меня и с гордостью развёл руками. Вот, мол, пользуйтесь. Моя метода. И вообще я весь из себя молодец, как ловко с ними.

А мне вот то обстоятельство, что мелочь папашу темнейшеством обозвала, совсем не понравилось.

– Позвольте представить вам вашу новую гувернантку, леди Фрейю Миноре, – тоном, словно он на светском рауте, провозгласил милорд.

Не зря его дети темнейшеством зовут. Ну, реально, тёмный. В смысле отмороженный. Логичнее было бы сперва попросить детей спуститься с дерева.

Но сейчас было не до внеклассного урока хороших манер. У меня тут на дереве ученики разозлились. Они же мне ученики? Или воспитанники? «Питомцы!» – прыснул внутренний голос, и я поспешно спрятала улыбку. Но вот раздражение и даже  злость «зверят»-питомцев я сейчас всей кожей ощущала.

После негромкого сердитого шушуканья сверху раздалось звонкое:

– Вы свободны, Минора Фенхель!

– Наша фирма не нуждается в ваших услугах!

– Фенхель! Минора Фенхель! – и сдавленное хихиканье, куда ж без него.

Ну уж нет.

Никаких кличек.

И уж тем более, точно не фенхель!

Терпеть ненавижу вкус этого укропа.

Впрочем, один взгляд его темнейшества вверх – и вопли со смешками тут же стихли.

Не знаю, насколько острый слух у дарков, вот только мои уши прекрасно уловили продолжающееся скандирование «фенхеля» шёпотом.

– Ведите себя прилично, дети! – в голосе темнейшества зазвучали громовые раскаты, и красивые, чётко очерченные губы растянулись в хищной улыбке. – А о том, как вести себя прилично, вам и расскажет ваша новая…

– Вы с ума сошли! – прошептала я, придвигаясь к лорду тьмы вплотную и прежде, чем успела сообразить, что делаю, ткнула его ручкой зонтика в бок.

– М-миледи?! – кажется, кто-то настолько охренел, что даже разозлиться забыл.

И я сейчас о ларсене, если что.

– Ага, она самая, – не стала я спорить и прошептала: – Вы мне эти замашки бросьте: детей пугать!

Хихиканье и перешёптывание наверху затихло. Что и логично: дети – они во всех мирах дети. Стоило нам с темнейшеством перейти на шёпот, как у «мартышек» сразу ушки на макушке.

– Что вы несёте? – возмутился темнейшество шёпотом. – Кто их пугает?

– А вы на себя в зеркало давно смотрели?

– Не далее, чем за мгновение до того, как обнаружил вас в своём шкафу, леди Стрекоза, – прошипел тёмный лорд…

– Я о том, когда в размерах растёте и кожей темнеете! К тому же, ничего не хочу сказать плохого о леди Эскуро, но у вас, похоже, ещё и рога имеются. Я, правда, толком не успела разглядеть, но всё же.

Клянусь, ларсен, чьи уши, как локаторы, были повёрнуты в нашу сторону, на этих словах поперхнулся и закашлялся.

А может, засмеялся?

Нет, бред какой-то.

– Это когда это я при детях, кхм, в размерах увеличивался и рога показывал? – прошептал темнейшество.

– Сейчас чуть было этого не сделали, но я спасла ситуацию, – продолжала я стоять на своём. – И вообще, ваше присутствие затрудняет коммуникацию. Не угодно ли вам прогуляться – ну, не знаю, по своим делам… Смокинг примерить, или что там у вас по расписанию… и оставить нас с детьми наедине ненадолго?

Лорд с ларсеном переглянулись.

Причём в умных глазах лиса явственно читалось: «она сумасшедшая?!»

– Нормальная я, – на автомате ответила зверю, и оба – и тот, что плюшевый, с n-ным количеством хвостов, и тот, что совсем не плюшевый, но тоже тактильно-привлекательный вытаращились на меня во все глаза.

Пользуясь тем, что лорд временно утратил дар речи, пояснила скороговоркой:

– Просто если вы сами перед детьми собственным могуществом бравируете, как, по-вашему, они узнают, что слово – эффективнее грубой силы?

– А с чего вы решили, что это так? – жарко, пожалуй, куда жарче, чем следовало, прошептал лорд и его пальцы легли поверх моих, обхватывающих ручку зонтика.

– С того, что каждый случай – уникален! – не собиралась сдаваться я. – А вы если будете продолжать давить на детей авторитетом, получите наследников, которые чуть что – забрасывают людей всякой гадостью. Ведь есть, наверняка, причина, по которой они не желают общаться с гувернанткой?

Лорд приподнял брови. Видимо, о том, что у любой детской агрессии есть причина, он не задумывался.

– Вот это я и собираюсь выяснить! – решительно тряхнув головой, сообщила я.

План, созревший за пару секунд и казавшийся мне гениальным, имел один ма-аленький, но серьёзный недостаток.

Он не учитывал пределов детского терпения.

Или, точнее, не-терпения.

И того обстоятельства, что не все бомбочки с краской на прошлую гувернантку оказались потрачены. Кое-что и для нынешней осталось.

Для меня то есть.

Это я поняла, когда рука с зонтиком вдруг сама – р-раз! – и вверх взметнулась и зонтик также, сам собой, раскрылся. Я же сперва почувствовала, что цветной бомбочкопад возобновился, и лишь затем это увидела. За любимый зонтик я была спокойна – знала, что ни один «вражеский снаряд» его не коснётся и белоснежности своей моя единорожья прелесть не утратит.

Оценил мою прелесть, а скорее, манёвр, и Ларсен Акишико! Лис, который, на секундочку, размером с телёнка, ломанулся прямо ко мне под ноги! То есть под зонтик! Я на ногах устояла только лишь потому, что ларсен меня своими хвостами придержал.

Темнейшество же под зонтик не полез. Но смотрел на нас с лисом с осуждением. Так что, подозреваю, не полез он ко мне под зонтик исключительно потому, что ларсен проворнее и сообразительнее оказался.

Впрочем, темнейшеству достаточно было рукой махнуть, чтобы разноцветные пузыри мимо летели и ровненько опускались в оставленное кем-то из слуг ведёрко.

Не знаю, что на меня сильнее подействовало – лис, прижимающийся ко мне всей своей немаленькой тушкой, цветной бомбочкопад, на меня, лапочку, направленный, как и издевательское «Фенхель! Фенхель!» или же демонстрация могущества темнейшества, который при всей своей волшебной силе до сих пор контакта с собственными отпрысками не нашёл!

Но изнутри окатило волной бесяще-противоречивых эмоций.

В районе лопаток нестерпимо зазудело!

А после земля взяла и… ушла из-под ног.

Толком испугаться я не успела – спустя каких-то пару секунд я уже сидела на широкой ветке. С раскрытым зонтиком в руке. Напротив меня, на другой ветке, хлопали глазёнками «зверята».

Которые наследники.

Открытые рты их были основательно присыпаны крошками, щёки перемазаны шоколадом. Рядом стояла пустая коробка из-под пирожных, и ещё одна, с тюбиками краски. Не знаю, как они эту краску в пузыри засовывали, но, кажется, я только что накрыла подпольную лабораторию по производству цветных бомбочек.

С самыми, что ни на есть, вещественными доказательствами преступного заговора с целью доведения гувернанток до ручки.

– Э, нет, – сказала я решительно, когда тот «зверёнок», что в матроске, не сводя с меня круглых, широко распахнутых глазёнок, к тюбикам с краской потянулся. – Улики я конфискую.

– Что? – в один голос воскликнули зверята.

Быстро сложив зонтик, я им же крышку на коробке захлопнула. Доверившись инстинктам зонтика, шерд его знает, как это возможно, но мне удалось, я направила его на короб с красками и ящик тут же закачался в воздухе уже над веткой. Затем, также управляя зонтиком, как фея волшебной палочкой, я опустила короб вниз.

Немного не донесла до земли, но его темнейшество поймал.

В последний момент, правда, и шердыхаясь при этом… и, если б не поймал, получил бы этим ящиком по своей чёрной, блестящей на солнце макушке, но всё равно считается!

– Леди Фрейя Миноре! – крикнул темнейшество снизу. – Вы что там делаете?!

– Если дети на контакт не идут, первый шаг должен сделать взрослый! – оптимистично ответила я и подмигнула детям.

– Привет! Меня Маша зовут. То есть Фрейя. Миноре. Маша – как раз от Миноре производное, – выкрутилась я. – А вас?

– Ты – фея, – не спросила, а утвердила, нахмурившись, девочка с таким важным видом, словно в этот самый момент назначала меня на должность феи.

Я вздохнула, покосилась на прозрачные и невесомые крылышки за спиной, которые сладко ныли и трепетали после недолгого полёта, просили ещё и кивнула:

– Похоже, что она самая.

Дети переглянулись.

– Ты не похожа на других гувернанток.

– А если я скажу, всё ещё жду, когда вы представитесь, буду похожа?

Дети переглянулись.

– Всё равно не похожа, – вынесли мне вердикт.

После чего припечатали.

– И нам не нужна гувернантка!

– Даже фея!

Я пожала плечами, не очень-то расстроившись.

Сама уже догадалась.

Я вообще из понятливых.

Про себя же отметила, что даже извазюканные шоколадом, на темнейшество дети непохожи от слова совсем.

Глава 6 О том, как я попустительствовала юным заговорщикам

Начать следует с того, что дети были прехорошенькие.

На ангелочков похожи.

Впрочем, дети все такие.

Мальчик был темноволосым, с удивительными фиалковыми глазами, опушёнными длиннющими, очень густыми ресницами и очаровательными ямочками на перемазанных щеках. Фиалковые глаза с ямочками наличествовали и на мордашке его сестрёнки, только она, в отличие от брата была светленькой, беленькой даже. Тонкие и очень мягкие на вид волосы выбивались из тонких косичек и пушились в разные стороны, делая девчушку похожей как одуванчик.

– Что уставилась? – пробурчало небесное создание.

– Мы – дарки, на нас ваша феячья магия не действует! – повторил братец фразу темнейшества, из чего я заключила, что детишки могут, как лорд Эскуро в размерах расти и рога отращивать.

Ну или смогут.

Когда вырастут.

– Когда нужно не только разоружить, но и разоблачить серьёзную преступную группировку, начинать нужно с заводилы, то есть с главаря, – с самым серьёзным видом пояснила я, старательно пряча улыбку. – Вот только понять, кто из вас двоих «мозг операции», не так-то просто. Хитрющие мордашки, то есть, я хотела сказать, очень умные глаза у вас обоих.

– Ты ни в жизнь не догадаешься! – азартно воскликнул мальчик, с энтузиазмом заглатывая наживку.

– Подозреваю, что задача нелёгкая. Но я способная, – тут главное покивать с умным видом, но и подпустить угрозы в голос.

«Зверята» тут же нахмурились, переглянулись и смешно наморщили одинаковые носы.

Понятно, кому не хочется оказаться «мозгом». Причём мозгом операции. С умными глазами и не разоблачённым.

– Ваше темнейшество! – раздалось снизу и я с досадой узнала фальцет мистрис Сапоты.

Дети, ожидаемо, тут же спохватились и нахохлились, как драчливые воробьи. Ну вот. Все мои усилия, направленные на произведение первого впечатления – соплокрылу под хвост.

– Вы забыли, что у Клиппи с Ингварчиком урок географии? – продолжала разоряться шумная мистрис. – Я провожу их, раз уж больше некому.

Приблизившись к лорду, она громко зашептала.

Так, что услышал бы и глухой.

– И где эта… особа, который вы хотели доверить детей? – те, кого мне не только хотели доверить, но и доверили, покосились на меня с недоумением. Видимо, до этого момента они считали, что все взрослые заодно. Сама была такой наивной, чего уж там. – Упорхнула? Я так и знала! А я вам говорила, ваше темнейшество…

– Вовсе нет, – спокойно ответил женщине темнейшество и в голосе его явственно прозвучало недоумение. – Леди Стрек… Леди Фрейя Миноре как раз приступила к исполнению своих обязанностей.

– Ах! – патетично воскликнула мадам. – Что значит приступила?!

– Здравствуйте, мистрис Сапота! – решив, что сгорел сарай, гори и хата, в смысле поиграть в разоблачение особо опасных преступников сейчас не выйдет, я помахала мистрис с дерева.

 Мистрис ахнула, выпучив на меня глаза и поспешно прикрыла ладонью рот.

Темнейшество тут же сдвинул брови, напуская на себя серьёзный вид.

– Леди Миноре, в ваши обязанности входит сопровождать воспитанников на уроки, – менторским тоном сообщили мне.

Понятно, кое-кто перед Сапотой этой выделывался.

Серьёзная, стало быть, тётка, раз целого тёмного лорда зашугала. Читала я о таких слугах. Ну что ж. Не главная моя проблема на настоящий момент. Засада, конечно, что я так перед ней подставилась. Но чего уж. Не смертельно.

– Ну что, пошли? – спросила я детей. – На эту вашу географию.

Кстати, и мне полезно будет!

– Вот ещё! – обломали мне все планы на получение образования.

– Ну ладно, – не стала спорить я.

«Зверята» переглянулись.

– И нудеть не будешь?

– Взывать к нашей совести?

– Поучать?

– Хвататься за сердце?

– Причитать?!

– Умоля-я-ять?!!

А ж ты ж бесёнок! Глазёнки фиалковые так и сверкнули алым!

Но в детских голосах всё больше сквозило нужное мне любопытство! Напополам с разочарованием, что просто приятно было.

Всё с вами понятно, темнейшество с мистрис Заботой!

Избаловали детей по самое некуда, а мне за вами разгребать…

– Вот ещё, – фыркнула я. – Подумаешь, парочкой необразованных наследников больше, парочкой меньше.

Легкомысленно пожав плечами, я принялась болтать ногами.

Туфли на мне оказались под стать платью – бархатно-атласные, востроносенькие, на аккуратном каблучке и с милыми пряжками в камушках. На ногах вообще не ощущались. Ну не волшебство ли?

Дети часто заморгали.

– Но мы – единственные наследники!

– Ну тогда сочувствую нашей империи, – продолжая любоваться туфельками, сказала я. – Вы ж её по миру пустите. Торговля вразнос пойдёт, о туристическом бизнесе вообще молчу… Кстати, кто из вас Клиппи, а кто Ингварчик?

Ответом мне стало насупленное молчание.

Что хоть немного утешало – но не сильно – не только меня одну игнорировали. Снизу бурно взывала к совести детей и шантажировала старым больным сердцем мистрис Сапота.

Темнейшество с ларсеном сохраняли нейтралитет. Молчали целенаправленно.

Тоже ещё, наблюдатели выискались.

То есть выискался.

Ларсен-то симпатичный.

Особенно с дерева.

Первой не выдержала девчушка. Но и пацан, судя по широко распахнутым глазам на извазюканной моське был готов к конструктиву. Ну правильно. Пирожные-то съедены, ящик с боеприпасами конфискован.

Заняться нечем.

– Нам не нужна гувернантка и представляться тебе мы не собирается!

– Да как скажете, – не стала я спорить. – Имена ваши мне известны. Так что я сама решу, кто из вас кто. Ты будешь Ингварчиком, – сообщила я хлопающей длиннющими ресницами девочке. – А ты…

– Я – Ингвар Кровавый! – возмутился пацанёнок.

– Верю, – охотно согласилась я. – А крошки с шоколадом вытрешь, так вообще убийца убийцей.

– А я Калипсо, – буркнула девочка.

– Чудно, – кивнула я. – Меня, как я уже сказала, можно звать просто Фрейя. Или Минора. Как вам больше нравится.

– А разве феи не любят, когда к ним обращаются «леди» и зовут всеми именами? – спросила Клиппи, которая, оказывается, целая Калипсо.

Я ответить не успела.

– Какая разница, что они любят, – прищурился пацан. – Нам не нужна гувернантка!

– Не нужна, – согласилась Клиппи и со вздохом покосилась на мои крылышки.

На них, к слову, грех было не покоситься.

Я сама только краешком глаза видела, не хватало ещё ронять своё реноме, и без того нулевое, в глазах «зверят». Но тем, что успела заметить, оказалась очень и очень, и, ещё, пожалуй, два раза очень довольна: крылья мне в этом мире достались не просто красивые, а чудо-чудные, диво-дивные! Прозрачные, с ярко-бирюзовыми прожилками, в золотой пыльце, ещё и перламутром отливают!

А если вспомнить, что они ещё и умные, наподобие зонтика, – как лихо меня к «зверятам» подсадили! – то можно смело заключить, что ради таких крыльев стоило стерпеть всю это подставу со шкафом и попадаловом.

Тем более, с этим шкафом, спальней и зонтиком, с приятным шариком и ощущением, что меня о чём-то там предупреждали, а о чём-то нет, всё страшно запутано!

А значит, с ума сойти, как интересно!

Сердце так и трепетало от сладкого предвкушения.

Потому что чем история запутанней, тем априори интересней её распутывать!

– Леди Фрейя Миноре, – не выдержал и его темнейшество. – Вы спускаться собираетесь?

– Конечно, – заверила я работодателя. – Мы вовсю работаем над этим!

– Врать нехорошо, – несмело и шёпотом подсказал темноволосый «зверёнок».

– Во-первых, не врать, а говорить истинную правду, – не согласилась я с Ингварчиком, который Кровавый. – А, во-вторых, кому нехорошо, тот пускай и… молчит.

– Над тем, чтобы спуститься работаете? – не успокаивался работодатель.

Недоверчивый попался.

Ко всем своим недостаткам.

Мистрис Сапота тоже что-то там вещала-верещала. Но за её потоком сознания я просто не успевала. У меня первоочередная задача – дети. Второстепенная – темнейшество. Мадам придётся встать в очередь.

– Над тем, чтобы попытаться, – честно ответила я лорду. – Но нам очень не хватает веры в себя.

– А вот и враки! – возмутилась Клиппи и отчаянно тряхнула одуванчиковым пухом на своей макушке. – Есть у нас вера в себя!

– Оно и видно, – кивнула я и покачала головой.

– Мы не будем спускаться, потому что мы тебя не слушаемся, – поддакнул Ингварчик.

Я вздохнула.

– Логику, значит, вам тут не преподают. А следовало бы. Не совсем поняла, в чём состоят обязанности наследников, кроме того, чтобы вопить, поедать пирожные и забрасывать гувернанток краской, но причинно-следственная связь у ваших действий хромает. Я-то как раз-таки не призываю вас спускаться и топать на географию. Я с вами на дереве сижу. За компанию. Разве не очевидно? А что? Вид отличный отсюда, мне нравится.

– Ага! А стоит нам спуститься, ты с нами на географию потянешься.

– Ещё чего, – возмутилась я. – Что я, гусеница, чтобы тянуться.

– Значит, полетишь. Ты же… гувернантка! – последнее слово пацан выплюнул, как что-то обидное, может, даже хотел сказать другое, но в последний момент передумал.

– И не подумаю, – заверила я детей, решив пожертвовать уроком географии.

Но показать, что я не навязываюсь.

Дети переглянулись.

Я улыбнулась им как можно доброжелательнее. Но без заискивания.

И принялась поэтично смотреть вдаль. Всегда мечтала на такое высокое и, шрявь болотная меня дери, такое удобное дерево забраться. Так что надо пользоваться моментом. Местные наследники, конечно, отвратительно воспитаны. Только вот местные темнейшества воспитаны ещё хуже.

Но наслаждалась я обществом своих новых воспитанников недолго.

Потому что одно дело сидеть на дереве, когда под рукой пирожные и метательные снаряды. И, особенно, когда тебе запрещают сидеть на дереве и снаряды метать. А когда тот, кто должен запрещать, благожелательно попустительствует, к тому же с самым довольным видом расселся рядом, это уже не игра. А тот самый урок хороших манер, которые моя обязанность.

Мне же долго молчать скучно.

Решила немного багажом знаний поделиться.

Гувернантка я или нет, в конце концов!

Я, конечно, не в курсе пока правил местного этикета.

Поэтому начала с того, что из нашего, земного, железно помнила.

Но стоило мне завести шарманку о том, что нужно мыть руки перед едой, всегда ждать своей очереди, как можно чаще говорить «спасибо» и «пожалуйста», как дети переглянулись и предпочли… географию.

С дерева они слезли быстро и ловко, не зря я их сразу «мартышками» нарекла. Хотя «зверята» мне больше нравится, да и им больше подходит.

Мистрис Сапота увела детей в дом. Ступая по разноцветной плитке, мадам оглядывалась с таким видом, словно на дереве затаился гризли.

Бросив взгляд на никуда не девшихся темнейшество с ларсеном, я со вздохом подумала, что и мне пора спускаться.

И… поняла, что не имею ни малейшего представления, как это делать.

Вот ни на капельку.

Крылья, которые сами подняли меня на эту удобную ветку, решили, видимо, разнообразия ради, уступить инициативу мне.

А на зонтике, как Мэри-совершенство, я, пожалуй, не рискну.

Всё-таки Барашкина, а не то Поппинс.