Текст книги "Гувернантка из другого мира, или Фея с поличным"
Автор книги: Диана Хант
Жанр: Любовное фэнтези, Фэнтези
Возрастные ограничения: +12
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Глава 10 О том, как настроение лорда испортилось дальше некуда
Стоило музыкантам заиграть новую мелодию, и череде танцующих пар взяться за руки и сделать первые шаги под музыку, как настроение Марка испортилось окончательно.
Ещё вчера прикасаться к леди Игнесс было приятно, сегодня же, даже для такого неискушённого посетителя суаре стало очевидно, что двигается неунывающая вдова отрешённо и неестественно, словно марионетка, которую кто-то сверху дёргает за ниточки. А от всех этих ужимок в виде подрагивающих губ и шёпота с придыханием его и подавно воротит.
Не потому ли это, что ещё совсем недавно в его объятиях была такая живая, такая непосредственная девочка? Которая искренне реагировала на его прикосновения… Настолько искренне, что даже дышать перестала, когда оказалась в его объятиях!
Марку вдруг вспомнились мужские разговоры в курительных комнатах. О том, что самые дорогие, самые искусные куртизанки-феи, за любовь которых мужчины расплачиваются землями, замками, фамильными артефактами и реликвиями славятся искусством влюблять в себя с первого же взгляда…
Но ведь не может же быть такого, чтобы потеря сознания и весь этот бред, что она несла заплетающимся языком перед этим – было лишь мастерским, тщательно выверенным приёмом для того, чтобы охмурить его, заставить потерять голову?
А может, её целью с самого начала был не Маори, или… не столько Маори, сколько он сам?
Слишком многие высокородные дома против его предстоящей Инициации.
Ему донесли уже, что среди глав кланов нашлись и такие, кто поклялся, что не допустит его контакта с Тёмным Источником!
Не совершил ли он фатальную ошибку, оставив «стрекозу» в своём доме?
Как-то подозрительно легко она выпустила из рук активированный уже Маори…
Кстати, о тех самых, несогласных.
Стоило проводить леди Виторе после танца на веранду – «Ах, милорд! В вашем присутствии так жарко… Я задыхаюсь!» и сбежать под самым благовидным предлогом: «Не смею утомлять вас своим обществом… и своим жаром», – как градоначальник с готовностью представил ему нового гостя.
Им оказался дарк с белоснежными волосами и ярко-фиолетовыми глазами.
И к оракулу не нужно было идти, чтобы сразу распознать Снежный клан.
– Лорд Малколм Нэвесх, – назвал своё имя дарк, и Марк понял, отчего лицо нового гостя казалось ему знакомым.
Перед ним стоял наместник Северных Земель империи Даркарис.
Кузен бывшей императрицы… матери наследников.
На вопрос, чем обязан – заранее о своём прибытии, вопреки этикету, наместник не сообщил, вот только шпионы донесли, что именно он поклялся не допустить Инициации «безродного». К слову, безродным лорд Эскуро никогда не был и не считался таковым.
Но теоретически, если уже разбираться в перипетиях права крови, у этого лорда Малколма Нэвесха были ровно те же права на Инициацию, что и… у него самого.
Такая же дальняя ветвь. Тоже младший сын, которого в детстве пророчили в Стражи. Те же задатки сильного мага. Но после того самого прорыва Бездны в Снежные Земли, который, несмотря на трагедию, в итоге поспособствовал союзу Тёмного и Снежного кланов, на Грань Малколма не отправили. Слишком велики оказались потери Снежных. Так, волей покойного императора, Малколм стал наместником Севера в очень юном возрасте.
И вот теперь, значит, Нэвесх решил заявить свои права на опекунство, и, как следствие, стать императором-регентом.
Иначе для чего тот, кто поклялся не допустить его Инициации здесь?
Есть, правда, одно «но».
Его, Марка, выбрал сам Даркнесс – Главный Тёмный Источник империи.
И… есть ещё одно обстоятельство, куда более весомое: Нэвесхи не могут претендовать на трон. Никак не могут… Вот только правда об этом, тайном обстоятельстве, ни при каких обстоятельствах не должна выйти наружу!..
Неужели же клан Нэвесх что-то вызнал и потому решился противостоять Тёмному клану в открытую?
– Разве мог я пропустить вашу Инициацию, дорогой кузен? – холодно усмехнулся Снежный. – Я прибыл только что и сразу решил засвидельствовать вам своё почтение.
Так, значит, не открытое противостояние.
Будет действовать исподтишка.
В пользу этого вывода говорила ещё и та новость, что вещи Снежного уже, оказывается, отправлены в летнюю резиденцию правящего дома!
– Ну как же, кузен? – правильно истолковал недоумение на лице Марка Снежный. – Где мне ещё остановиться, как не рядом с любимыми племянниками? Кроме того, смею напомнить: убита моя кузина. Ни в коем случае не хочу ставить под сомнение квалификацию вашей жандармерии. Но на правах ближайшего родственника покойной императрицы я имею все основания для проведения собственного расследования.
…До расследования лорда Малколма Нэвесха Марку не было никакого дела. Смерть императрицы не была убийством. В этом он был уверен. Этим мнимым расследованием Нэвесх лишь прикрывается.
Прибыл он сюда, чтобы сорвать Инициацию.
Поэтому после встречи с Нэвесхом, а тем паче после известия, что остановился Снежный под одной с ним крышей, настроение Марка, и без того паскудное, испортилось окончательно.
Отпустив в нескольких кварталах карету с дайкерусами, возвращался в резиденцию он пешком.
Вечерняя столица жила своей жизнью.
Окна манили тёплым светом, над улицами парили разноцветные фонари, по тротуарам прогуливались нарядные горожане. Из распахнутых дверей трактиров неслась музыка, слышались вопли и смех.
Обязательный траур по правящей чете истёк и в весеннем воздухе ощущалось, как люди соскучились по развлечениям, по ярким цветам, по музыке.
Хорошо, что подданные – будущие подданные – ещё не знают его в лицо и можно вот так запросто, тенью скользить по вечерним улицам.
Не Грань, конечно, но тоже сгодится.
Впереди собралась толпа. Ощутив её волнение, встревоженность, напряжение, Марк приблизился.
– Расходитесь! – вещал из-за спин горожан хриплый бас, в котором Марк сразу распознал нотки госслужащего. Жандарм, сделал он вывод.
– Расходитесь, вам говорят! Не на что здесь смотреть! Всего лишь мёртвая фея! Её крылышки больше никогда не затрепещут! Расходитесь же, соплохвоста вам в глотку, сколько можно повторять!
Марк торопливо прибавил шаг, на ходу меняя ипостась на Мрака.
Толпа прыснула перед ним в разные стороны.
На тротуаре, в центре пятиконечной звезды, в круге из чадящих огарков, изломанной куклой лежала фея.
Одного взгляда Мраку хватило, чтобы понять – летунья мертва.
Лица покойницы видно не было.
Оно было скрыто голубыми, с радужными прожилками, волосами.
Глава 11 О том, как я слушала шёпот
Очнулась я от чьего-то присутствия в комнате. Даже, скорее, от чьего-то взгляда. Взгляд был пристальным и… недобрым.
Совсем недобрым.
Первый порыв – вскочить, взглянуть в глаза смотрящему – был задавлен на корню тотчас же. Жизнь в приюте научила: ничто не даёт бо̀льшего преимущества в схватке, чем когда враг тебя недооценивает!
А тот, кто смотрел, был врагом. Однозначно.
Поэтому, не открывая глаз, я чуть разжала пальцы, готовая в ту же секунду сомкнуть их на рукоятке зонтика. Зонтик был рядом. Я поняла это по привычному покалыванию в пальцах. Зонтик был готов прыгнуть в мою ладонь в любой момент, но тоже… выжидал. И вдруг поняла: зонтик, как и я, считал незваного гостя врагом. И злился!
Размышления на тему, откуда у зонтика может быть собственное мнение, прервал свистящий шёпот.
– Что за спектакль вы здесь устроили, леди?!
Мужской голос. Кажется. Ну… или очень низкий женский. Непонятно. Шепчет же. И очень тихо шепчет.
– Я с вами говорю, леди! Я же вижу, вы не спите!
А вот докажи. Проверь сначала. А мы тебя… зонтиком!
По коже побежал неприятный холодок: я почувствовала чужую досаду. Раздражение на моё упрямство. Но в то же время поняла, что другого от меня и не ждали.
Ну, тут всё проще простого.
Судя по оговоркам темнейшества, феи в этом мире – жутко упрямые и не самые приятные в общении существа.
– Как вы вообще умудрились попасться, леди, ещё и с Маори?! – не успокаивался голос.
Лежу и молчу. Изображаю из себя упрямую обморочную фею.
Жутко неприятную в общении.
Готовая отразить атаку волшебным зонтиком в любой момент!
– Значит, слушайте сюда, леди, – прошипело над ухом и я с трудом подавила желание поморщиться. – Эскуро сейчас нет в доме, и раз вы каким-то невероятным образом умудрились попасться и подставить под удар всю операции, напоминаю вам о запасном плане!
Молчу. Интересно же послушать, что там за план такой запасной.
– Действуем ночью, леди. Как только вы активируете Маори, мы разом нейтрализуем всех обитателей усадьбы. Потом посыплем пыльцой, как и договаривались. Жандармерия и дознаватели всё спишут на фей.
А вот с этого момента поподробнее.
Это о чём мы договаривались?
Они тут что, местных фей с моей помощью решили подставить?!
– Ваша задача – Маори и шердов ларсен! После встречаемся в условленном месте.
Ларсен… Лис… Акишико!
Я вдруг поняла, что тот, кто говорит, до смерти боится белого лиса! Жаль, что никак нельзя этого самого лиса позвать…
И тут вдруг белоснежный зверь возник у меня перед мысленным взором! Я чуть головой не замотала. Потому что как живой, ей-богу! Лис какое-то время смотрел на меня умными глазами, а потом задрал верхнюю губу, обнажая клыки и верхнюю десну.
Тот, кто шептал, заговорил быстрее.
– И не смейте дурить, леди. Помните: вы взяли деньги! Взяли на себя обязательства! А с теми, кто взял на себя обязательства, Нэвис шутить не любит!
Что ещё за Нэвис такой?!
– Сюда идёт Снежная Смерть, – прошептал голос. – Попробуйте только взбрыкнуть! И считайте, что вам вынесено первое предупреждение.
Продолжаю лежать с закрытыми глазами.
Хотя ну о-очень интересно посмотреть на того, кто предупреждения мне выносит.
Но всё же не решаюсь. Может, я вообще, сплю. А раз сплю – мало ли кто тут что шепчет? И в то же время отчётливо понимаю, что открыть глаза помешали инстинкты моего нового тела!
Когда тот, кто шептал, ушёл, я ощутила это сразу. Дверь-то он закрыл бесшумно, но едва заметное колебание воздуха успокаивающе облизало щёку.
И сразу… Вот буквально в ту же секунду приоткрылась другая дверь!
С другой стороны комнаты!
На этот раз с трудом подавила улыбку.
Этот цокот когтей по паркету был мне знаком. Хотя уверена – когда нужно ступать бесшумно – ларсен умеет втягивать когти. Но улыбнуться хотелось не поэтому. Помимо Акишико, в комнату, где я находилась, прошмыгнули двое. Почти бесшумно, кстати, прошмыгнули. Только вот возбуждённое дыхание и витающее в воздухе сладкое предвкушение гадости для ближнего выдавало «зверят» с головой.
– Ага, здесь она, – несмотря на то, что Ингварчик тоже шептал, его я сразу узнала. – Быстрее!
– Значит, осталась, – громко прошептала в ответ Клиппи и я почти наяву увидела, как «одуванчик» потирает ладошки. – Но и на урок не пошла…
Детские пальчики вдруг коснулись моих крылышек. Стало щекотно.
– Тише ты! Разбудишь ещё!
– А вдруг бы она учителя Задавакуса заговорила? – задумчиво прошептала Клиппи и тёплое, ванильно-шоколадное дыхание защекотало мне щёку. – Мистрис Сапота говорит, она болтливая.
Это я – болтливая?!
Ну, здравствуйте.
Нет, я, конечно, за словом в карман не лезу, но по части болтливости мне до той же мистрис Сапоты далеко! И тот факт, что я о ней ни слова не сказала, а она обо мне успела на каждом углу растрепать, весьма красноречиво это подтверждает!
– Задавакуса заговоришь, пожалуй… Ну ничего, мы ей сейчас устроим. Пожалеет скоро, что осталась!
– А мистрис Сапота говорила, что она улетит…
– И что? – где-то сбоку на полу раздалось нетерпеливое сопение.
Он что, под кровать полез? Интересно, зачем?
– А она не улетела. И на урок с нами не пошла. Как и обещала. Может, она не шпионка?
– Слушай, – я по тону поняла, что Ингварчик нахмурился. – Ты её защищаешь, что ли? Гувернантку защищаешь?! Шпионку?!
И такая боль при этих его словах комнату наполнила, что мне даже дышать тяжело стало. Я вдруг поняла в этот самый момент: не отдам «зверят». Никому. Пока эта самая боль их не стихнет, которую никто почему-то кроме меня не чувствует.
К тому же, как по мне, меня очень даже защищали. И это шердовски приятно было. И умилительно вот до бабочек перед глазами просто… Ровно до того момента, пока препирание «зверят» не продолжилось.
– Да причём тут, – сердито отмахнулась Клиппи. – Я думаю, а какой смысл ей подошвы маслом мазать?
Вот и объяснилась возня и сопение у кровати.
– Ну как? – довольно пропыхтел Ингварчик. – Встанет и растянется прямо здесь! Как мистрис Пупсель. И мистрис Гарденсаунг. И та мистрис, в стёклышках… Весело же было!
Я уже приготовилась к тому, что Клиппи-Одуванчик сейчас снова встанет на мою защиту и собиралась умилиться окончательно и бесповоротно, как белокурый «зверёныш» выдал ангельским голоском:
– Так она ж фея. Ходить не сможет, так полетит. Давай лучше вместо масла ей подошвы клеем приклеим. И ещё волосы к подушке! Как мистрис Оранжад!
Ингварчик засопел. Ему явно не понравилось, что сия светлая идея залетела в голову не к нему.
Я тоже сердито засопела, но Ингвар сопел громче.
– Ладно, давай, – со вздохом прошептал он. – Пошли за клеем.
– Но какая она всё-таки красивая… – со странным сожалением в голосе прошептала Клиппи.
– Мама красивее, – отрезал Ингвар и задумчиво добавил: – А ещё можно пауков из учебника вырезать и дверь в ванную ей оклеить.
Клиппи от радости аж в ладоши захлопала.
И «зверята» вместе с ларсеном удалились.
А я, наконец, открыла глаза и села на кровати.
Красивая?
Кажется, пришло время, посмотреться в зеркало!
Глава 12 О том, как я смотрелась в зеркало
Что и говорить – на гувернантках здесь не экономят.
Помимо круглой кровати под лёгким балдахином, на которой я сидела, в просторной комнате обнаружился будуарный столик на изящных ножках с зеркалом в раме в цветочках, ещё одно зеркало, на стене, чтобы разглядеть себя в полный рост, шкаф-секретер с витриной, комод в поющих птицах и ещё один шкаф, трёхстворчатый. Распахнутая дверь вела в соседнюю комнату, и я сразу поняла, что та комната тоже моя. Гувернантская в смысле. В проёме двери виднелся угол низкой тахты с цветными валиками, силуэт кресла и круглый журнальный столик. И всё такое добротное, в благородной гамме цвета слоновой кости, в тон полу и потолку. Стены же были тёмно-пудровые, с щедрым добавлением серого. Честно, представить за изящным будуарным столиком корпулентные достоинства мистрис Потаерх не было никакой возможности. Как невозможно было их вообразить и на круглой кровати под легчайшим балдахином-паутинкой.
Порыв броситься к зеркалу был неумолимо задушен иным порывом, спорить с которым не представлялось возможным в силу природы его характера. Распознав безошибочно за одной из дверей уборную, я стремглав устремилась туда.
А вот после меня ждал сюрприз. Потому что в ванной комнате – а это была именно комната, с кушеткой, креслом и столиком, и это помимо самой ванны и прочих удобств – зеркало тоже наличествовало!
И вот когда я к нему приблизилась, и, вдохнув-выдохнув, глаза на своё отражение подняла – челюсть так и отвисла, а колени ослабли. Пришлось ладонями о столешницу опереться.
Потому что зеркало отражало… меня.
Меня!
Только… с крыльями.
Даже волосы моими были! Я на это окрашивание в бирюзу полгода откладывала!.. Только на прошлой неделе сделала!
Вот же шрявь болотная!
Спустя пару секунд я поняла, что каскад бирюзовых локонов в этом мире совсем моим оказался. В смысле, натуральным. Крашеные волосы так не блестят, не сияют здоровьем! А тут… мягкие на ощупь, насыщенно-бирюзовые, да ещё с радужными прядями, точь-в-точь, как в рекламном ролике. Этих крошечных радуг я, кстати, так и не смогла добиться там, в своём мире…
А лицо было моим, привычным… Разве что цвет ровнее, и глаза ещё более голубые стали… хотя это они может, на фоне волос и крыльев так забирюзовели… В остальном же лицо как лицо. Самое обычное.
То есть это я до этого момента своё лицо самым обычным считала.
Но в сочетании с пышущими здоровьем волосами, и с крыльями, прозрачными, и в самом деле, как у стрекозы, но всё же более сложной формы, с ярко-бирюзовыми прожилками, с золотисто-перламутровой пыльцой, в сочетании с этим старомодным, но таким шикарным платьем из мягчайшего бархата с воротником-стойкой и нежным кружевом, я вынуждена была признать: что-то во мне определённо есть.
Но в целом, если честно, я была немного разочарована.
Я-то уж вообразила, раз уж угораздило в тело феи попасть, то окажусь непременно какой-то немыслимой красавицей!..
А на деле… как была Машенькой Барашкиной, так ей и осталась.
Вспомнив, как представилась его темнейшеству Фрешенькой, не выдержала, прыснула.
И стоило моим чертам в зеркале прийти в движение, как я подметила, что всё же… что-то во мне изменилось… эдакое…
Кожа словно сиянием изнутри наполнилась.
И даже… светится как будто?
Я прищурилась.
Но рассмотреть себя детально мне не дали.
Завопили по ту сторону двери.
И этот голос я тоже узнала с лёгкостью.
– А-ага-а!! – тоном обличительницы всея и всех возопила мистрис Сапота. – Упорхнула! Что и требовалось доказать! А что я говорила! Я сразу, как её увидела, сказала: притворщица!
– Как же, мистрис Сапота, вы говорили, как же! – поддакнул другой женский голос и с нескрываемым ехидством добавил: – А милорд-то её на руках нёс! Хорошо, хоть не к себе ж в спальню…
– Ну так она только оттуда! – запальчиво перебила мистрис Сапота и затараторила: – Что за несчастья обрушились на правящий дом! Император мёртв! Дети нестабильны! Самые лучшие тёмные магистры бессильны против их про̀клятого дара! Гувернантки бегут, как пикси с падающего корабля! А ещё этот бал в честь наследников!.. И – о горе нам! – солдафон во главе импери…
И вдруг воцарилась звенящая тишина.
Даже через дверь я отчётливо услышала шлепок и поняла, что мистрис Сапота поспешно пляснула себя по губам. Рот себе закрывая.
Какое-то время не раздавалось ни звука.
А потом мистрис Сапота заговорила совсем другим тоном.
– А скажи-ка мне, многоуважаемая Апсхиса, что ты добавила в рогалики для… этой?
С трудом сдерживая смех, Апчхиса ответила:
– Как вы и распорядились, мистрис Сапота, положила немного честнотра̀вы, – серьёзный тон давался женщине всё сложнее. – Чтобы вывести, значит, нахалку летучую на чистую воду.
И не удержалась, прыснула уже.
Но тут же умолкла, видимо под взглядом заботистой мадамы.
– Я распорядилась, чтобы… в… пирожные! – возмутилась мистрис Сапота, которая, оказывается, находилась под действием местного зелья правды. Ещё, значит, и ругалик, мне принесённый, спёрла!
Никак не нажрётся.
Голос мистрис дрогнул, но всё же она справилась с собой и возвестила чопорно:
– Я распоряжусь, чтобы перестелили простыни.
Прозвучали удаляющиеся шаги, затем что-то звякнуло, после чего вновь раздались шаги и воцарилась тишина.
Выскользнув из ванной, я, захлёбываясь слюной, метнулась аккурат на запах съестного, а именно – к серебряному подносу на круглом столике. Обоняние у голодной феи, оказывается, как у волчицы!
И даже ещё лучше.
Плюхнувшись в кресло, я принялась чуть не с урчанием поглощать крохотные пирожные-корзиночки с вишней и малиной. Их я заедала биточками в сливовом соусе, и румяными овощными пирожками, и даже ароматной кашей с орешками и изюмом. Торопливо запивала все эти изыски терпко-сладким травяным настоем, от души надеясь, что хоть там без этой честнотра̀вы обошлось.
Рогалики же на блюде с золотой каймой были восхитительны. На вид. На вкус я не рискнула проверять. Но чуть меньше стала осуждать мистрис Сапоту, вероломно спёршую мой рогалик. Её было сложно винить. Румяно-золотистые, воздушные и просто до умопомрачения ароматные – рогалики, несомненно, были гордостью повара и настоящим украшением моего завтрака! Или обеда. В зависимости от того, сколько я провалялась в беспамятстве.
В спальне легонько хлопнула дверь – я уже поняла, что спальня гувернантки сообщается дверью со спальней «зверят» – и в мою гостиную сунули любопытные носы подопечные.
Глава 13 О том, как мы с детьми прогуляли ужин
Заметив, что рассекречены, дети стесняться не стали и вошли. Мордашки их были уже вымытые и насупленные.
Ещё бы! Такой облом. Не удалось гувернантку к подушке приклеить. Нет уж, обойдёмся. Мне мои волосы слишком понравились. И наволочки здесь симпатичные, жалко.
– А ты… – начала было Клиппи, пряча руки за спиной.
– Клей с пауками принесли? – поинтересовалась я и изящным жестом отправила в рот очередное пирожное.
– Но как ты узнала? – возмутился Ингвар, который Кровавый.
Прожевав, я ответила:
– А ты разве не знал, что феи становятся невидимками, когда кто-то против них замышляет каверзу?
– Врёшь ты всё, – хмуро буркнула Клиппи и с сожалением добавила: – А библиотека сейчас закрыта.
Я хмыкнула. Всё с вами ясно. Учебник с пауками спереть не удалось.
Вслед за братом Калипсо приблизилась к столику. Дети уставились на содержимое подноса голодными глазами. Маленькие прожоры.
– Налетай! – радушно пригласила я, решив, что мне всё равно столько не слопать. И сочла своим долгом предупредить: – Ругалики не рекомендую.
– А ты нам никто, понятно! – огрызнулись «зверята» и с энтузиазмом принялись набивать животы «ругаликами».
Ингварчик лидировал, потому что загребал сдобу обеими руками и откусывал от двух «ругаликов» поочерёдно. Клиппи же всё ещё «шифровалась» с клеем, а потому продолжала держать одну руку за спиной.
Когда поднос опустел, Клиппи ткнула братца локтем в бок.
– А я тебе говорила! Она с нами на географии была, – «одуванчик» сдул невесомую прядь со лба и сделал страшные глаза.
Интересно, интересно. Что после волшебных «ругаликов» дети ещё расскажут? И подействует ли на маленьких дарков местный честноэликсир?
Впрочем, что-то мне подсказывало, что независимо от зелья, эти двое «зверят» и так языки за зубами держать не будут. Дети слишком простодушны для всех этих вывертов и уловок.
– Ты говорила, что она просто уменьшилась! – ответил Ингварчик сестре и стрельнул на меня умными глазёнками, видимо, хотел спросить, правда ли феи так могут, но не стал. Из гордости.
Мне тоже интересно, кстати.
– Неважно! – помотала головой Клиппи. – Ты же тоже чувствовал, что на нас смотрят.
А вот это мне уже совсем не нравится!
Учитывая, что в доме шпион.
И, судя по зловещему «мы» таинственного шептуна, не один.
Поэтому я спросила:
– А раньше не смотрели?
Дети переглянулись, вспомнив, перед кем разоткровенничались.
И, возможно, что под «сывороткой правды» диалог бы у нас состоялся, но… у Мистрис Сапоты оказалась редчайшая суперсила – являться невовремя.
Или… слишком вовремя?
Что-то я на взводе после заявления детей о том, что на них смотрели во время урока и угроз в мой адрес…
На этот раз мистрис Забота явилась в компании горничной. Той самой, которая зонтик обнаружила. Сейчас у неё в руках был комплект чистого белья. Зонтик в соседнем кресле весело подпрыгнул и качнулся, приветствуя старую знакомую.
– Вы – здесь?! – вытаращилась на меня мадам.
Затем увидела пустеющее блюдо из-под рогаликов и так и просияла торжеством. Ещё бы. Думает, что я ей сейчас сдам все явки и пароли.
Как бы не так.
– А где же мне ещё быть? – как можно невиннее уточнила я. – Вот, думаем аппликациями с детьми заняться.
– Ап-пликациями?
Я поймала в руку зонтик и с его помощью выудила флакончик с клеем из-за спины Клиппи.
– Что ж вы только клей принесли? – спросила я наследников. – А бумага цветная где? – обернувшись к мистрис Сапоте, добавила: – Тут была одна готическая идея, но мне всё же, кажется, надо начать с чего-то более… жизнеутверждающего.
– Ой, так вы б в детской лучше, в игровой, там и бумага… – горничная Анет осеклась на полуслове и потупилась под взглядом мистрис Сапоты.
– Ты свободна, Анет, – патетично пропела та и горничная поспешно упорхнула.
На известие, что пора ужинать «зверята» ожидаемо разразились воплями, а я малость прифигела. Это выходит, я целый день в отключке провалялась? То-то чувствую себя такой отдохнувшей!
Услышав, что «зверята» умяли вместе со мной целый поднос вкусностей, мистрис Сапота разразилась новой гневной тирадой, на этот раз уже в мой безответственный адрес, мол, никуда не годится это – позволять детям набивать животы тестом вместо полноценного ужина.
Дети, понятно, тоже вопили и скакали по комнате, как попрыгунчики.
Зонтик скакал с ними за компанию. Радовался движу.
Лис Акишико высовывал нос из моей спальни, куда проник из спальни «зверят», но скакать не скакал.
Но стоило мне подняться и подхватить прыгающий зонтик, как вопли волшебным образом стихли, а я вдруг поймала на себе взгляд Ингвара. Мальчишка смотрел на меня из-под нахмуренных бровей, но… с надеждой, что ли.
После моей фразы «Вы совершенно правы, мистрис Сапота» запнулась на полуслове снова начавшая было бубнёж мадам. Я же, ловя момент, как можно более деликатно попыталась объяснить ей, что дети уже сыты и с этим фактом ничего не поделаешь.
– Ну не пичкать же их? – спросила я. – Они уже взрослые.
Мадам пожевала губами и… не стала настаивать.
На лице её при этом проступило такое нескрываемое облегчение, что я поняла: кормить «зверят» – то ещё развлечение.
– Но с дядей Нэвесхом поздороваетесь? – спросила она у «зверят».
– Дядя Малколм приехал?! – возопили наследники в унисон.
В следующий миг их вместе с ларсеном как ветром сдуло.
Мистрис Сапота же уставилась на меня взглядом василиска.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?