Текст книги "3. Первая книга серии 1 + 1 = ?"

3
Первая книга серии 1 + 1 = ?
Диана Килина

© Диана Килина, 2016

ISBN 978-5-4483-4329-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Все имена, личности, события и переплетения судеб являются вымышленными. Любое, мало—мальское совпадение с реальностью – случайность и только. Нелепая случайность…

Посвящается братьям и сёстрам.

Тебе и Ему.

«Fora do comum

Não posso te esquecer»

Пролог

Любовь. Как много о ней говорят, пишут, снимают кино, сочиняют песни. Она такая разная, но почему—то все описания любви всегда сводятся к одному: они встретились, между ними вспыхнула искра, их тела слились в порыве страсти и жили они долго и счастливо.

Моя история не такая. Нас всегда было трое: я, он и Макс. И, если честно, я не помню, кого из них я увидела первым. Наверное, всё же, его.

Тогда длинные волосы ещё не были перепутаны в дреды, а на лице проступала мягкая поросль волос; таких, которые растут на лице подростка. Я тоже была подростком, поэтому не смогла распознать свои чувства к нему, и окончательно запуталась в таких похожих, но таких разных мальчиках, которые окружили меня теплом и заботой, несмотря на свои шестнадцать лет.

С тех пор прошли годы и многое изменилось. Макса больше нет. Нас осталось двое. И до того момента, пока Ты не спросил меня – люблю ли я его, я закрывала глаза на эти изменения. Это так странно…

Наверное, если бы между нами что—то было, это было бы непохоже на традиционные отношения. Вряд ли наша близость была бы страстной и бурной, какая была у нас с тобой. Я думаю, что, скорее всего, мы бы сделали это медленно, не спеша, по кусочкам собирая оставшийся пазл из нашей странной любви. Он прикасался бы ко мне своими изящными пальцами, изучая меня. Я делала бы то же самое. Я не знаю, какие у него губы, но, наверное, тёплые и мягкие, может быть даже похожие на твои. Мои руки запутались бы в тугих жёстких прядях, которые я не один раз помогала ему спутывать и смазывать воском. Его руки утонули бы в моих волосах, которые он так обожает причёсывать и стричь. Мы любили бы друг друга по—настоящему: нежно, осторожно, словно мы два хрустальных сосуда, которые могут разбиться от одного неловкого движения… Если бы только…

Да, я люблю его. Но мы никогда не будем вместе, как мужчина и женщина. Слишком много «Но» и «Если». А это значит, что мне пора двигаться дальше, и найти кого—то похожего на Тебя.

1

Я ходила между рядами картин и судорожно пыталась увидеть в них хоть что—то. Какую—нибудь искру, что—либо необычное или загадочное, какой—то тайный смысл, который художник смог бы передать с помощью кистей и краски. Но, увы, всё выставленное в этом зале было абсолютным, полным, тотальным говном. Хотя, вон ту жёлто—зелёную мазню я бы повесила у себя на кухне.

Угораздило же меня пожалеть Наташку, и прийти сюда вместо неё. Престарелый хмырь весь вечер норовил затащить меня в туалет, ярко—красное платье без бретелек предательски сползало вниз, из—за чего моя грудь чуть ли не вываливалась из декольте, всем на радость. Шпильки в волосах, собранных наверх, ужасно царапали мою черепушку; а шпильки на ногах лишний раз доказывали, что такую обувь придумали как орудие пыток в средневековье, но какой—то идиот—дизайнер посчитал это красивым.

Вздохнув, я оглядела почти опустевший зал в поисках своего спутника. Он торчал в туалете уже битых полчаса. Наверное, дрочит, ничем другим я не могу объяснить такое долгое отсутствие. Сделав глоток из своего бокала, с которым я хожу второй час, я поморщилась. Шампанское выдохлось, вкус стал приторно—сладким, больше похожим на сироп, а не на благородный шипучий напиток. Постояв напротив очередного «шедевра», я вытащила мобильник из сумочки, тонкая цепочка которой висела у меня на плече, и набрала эсэмэску Наташке:

«Он ушёл в сортир и не возвращается оттуда уже полчаса. Устала и хочу домой»

Несмотря на поздний час, двенадцать ночи, ответ пришёл мгновенно:

«У тебя ещё 10 мин»

Я тихонько чертыхнулась, и засекла время. Когда мои десять минут истекли и Илья Егорыч не явился, я радостно выдохнула, допила одним глотком своё шампанское, и гордо направилась к лифту. Мои каблуки звонко простучали по каменному полу, и этот мерзкий звук эхом отдавался в висках. Нажав на кнопку вызова, я начала отбивать одной ногой нервный танец. Да, у меня нет клаустрофобии, но лифтов я всё равно боюсь. Но не буду же я спускаться пешком с пятого этажа, учитывая, что почти весь художественный музей, не считая помещений выставки, погружён в темноту? Нет. Значит, придётся спуститься на лифте.

Кабина остановилась на моём этаже, двери раскрылись, и я заскочила внутрь. Сбросив туфли с ног, я радостно встала ноющими пятками на холодный пол. Мой указательный палец завис над панелью и почти нажал на кнопку первого этажа, но в лифт впрыгнул высоченный мужик, облачённый в серый костюм и белоснежную рубашку. Он оглядел меня, и удивлённо вскинул брови, задержав взгляд на моих босых ногах. Я пожала плечами и нажала на кнопку. Лифт тронулся вниз, а я отошла к зеркалу; и принялась выдёргивать ненавистные шпильки из волос. Ещё чуть—чуть и эти маленькие железные штуки просто снимут с меня скальп. Волосы упали мне на плечи, я подтянула лиф платья, и увидела в зеркальном отражении довольную улыбку. Мой попутчик облокотился плечом о стенку кабины, засунув руки в карманы. Он поймал мой взгляд в отражении, а потом неожиданно заговорил глубоким, сиплым голосом:

– Служба эскорта?

Я развернулась к нему лицом:

– Это так очевидно?

Он снова оглядел меня с ног до головы, и улыбнулся ещё шире. Пока его глаза с любопытством изучали мою грудь, я успела нахмуриться и скрестила руки, прикрываясь. Незнакомец перевёл взгляд на моё лицо и снова заговорил:

– Тон помады не твой, платье явно не по размеру. Агентство «Ариэль», я не ошибся?

Я мысленно похвалила его за наблюдательность, и, пожав плечами, ответила:

– Выручаю подругу. Если бы я знала, что её клиент будет домогаться до меня весь вечер, и мне придётся созерцать на то шедевральное дерьмо, выставленное наверху, я бы ни за что на это не подписалась.

– Шедевральное дерьмо? – он вскинул густые тёмно—коричневые брови.

– Ну да. Я бы посоветовала автору перестать употреблять ЛСД, и заняться чем—нибудь другим, – я изобразила презрительную гримасу и махнула рукой, – Фотографией или вышиванием крестиком.

Мой собеседник как—то странно фыркнул и затрясся. Сначала я испугалась, что у него эпилептический припадок, а потом до меня дошло, что он ржёт. Я непонимающе уставилась на него. Когда он успокоился, он протянул мне широкую ладонь:

– Да, фотография мне, правда, нравится больше, – прокудахтал он с лёгкой ухмылкой, – Артур.

Я дала в ответ свою руку, и он пожал её, хорошенько меня встряхнув. Непонимающее выражение с моего лица не исчезло, и он счёл нужным пояснить:

– Автор шедеврального дерьма.

Твою мать, надо же было так облажаться.

Я мгновенно вспыхнула, как факел, но постаралась сохранить красивую мину при плохой игре. Вышло, скорее всего, паршиво, потому что Артур снова растянулся в широкой улыбке.

– А ты? – неожиданно спросил он, и я чуть не подпрыгнула.

– Что? – промямлила я.

– Как тебя зовут? – он лениво расстегнул манжеты белоснежной рубашки, сверкнув золотыми Patek Phillippe с необычным циферблатом, – Хочу знать, кого заказывать.

Это прозвучало так пренебрежительно, грязно и грубо, что мне захотелось ударить его ногой в рожу. Я сдержала этот порыв, но почувствовала, как тело от злости начала бить мелкая дрожь. В этот момент лифт остановился. Я подняла с пола свои туфли, и попыталась выскочить в открытые двери, но меня остановила горячая ладонь, схватившая меня за локоть:

– Ты не представилась, – сухо бросил Артур, пристально изучая моё лицо глазами.

– Закажешь другую, – процедила я сквозь зубы, и вырвалась из его хватки.

Метнувшись к выходу, я спустилась по плавному скату, который на кой—то хрен сделали в КУМУ вместо лестницы. Остановившись внизу, я наклонилась, чтобы надеть туфли. Впереди, в дверях, маячил молоденький охранник с наушниками в ушах. Я выпрямилась и даже успела занести ногу для уверенного шага к выходу, но меня остановила большая рука, которая легла мне на лицо. Другая схватила меня за талию и поволокла в тёмный угол под лестницей. Обладатель этих рук затолкал меня в кабинку туалета для инвалидов и закрыл за собой дверь.

– Ты что, сдурел? – заорала я ему в спину.

Мой попутчик, ехавший со мной в лифте, развернулся и вскинул руки в обезоруживающем жесте:

– Я просто хотел извиниться, – Артур нахмурился, – Я выразился так, как будто ты проститутка, а ты, – он ткнул в меня указательным пальцем, – Не проститутка.

Я сделала несколько глубоких вдохов и прищурилась:

– Ты всегда заталкиваешь девушек в сортир, чтобы извиниться? – вырвалось у меня.

Артур улыбнулся, сверкнув белыми зубами:

– Не хотел упустить свой шанс.

– Шанс? – моя правая бровь медленно поползла вверх.

– Извиниться, – повторил он, и бросил на меня совсем не извиняющийся взгляд.

Я решила воспользоваться возможностью и разглядеть его внимательнее. То, что я увидела, вполне меня порадовало. Про заоблачный рост я уже упоминала, но помимо него у моего собеседника была масса других достоинств. Глаза, интересного цвета: то ли зелёные, то ли жёлтые, в приглушённом свете не разобрать. Золотистая кожа приятного оттенка, которая выдавала человека, недавно отдыхавшего на юге или часто проводящего время на солнце. Густые тёмные брови красивой формы. Щёки, затенённые щетиной, и красивый аккуратный нос, как на фото «После» из портфолио пластического хирурга. Прямые волосы длиной почти до плеч, небрежно взлохмаченные и лежащие в небольшом беспорядке. Дорогой на вид костюм, вряд ли сшитый на заказ, но подогнанный по фигуре. В плечах он был достаточно широк; а вот всё, что ниже пояса, напротив, изящно—узкое. Такое тело обычно бывает у пловцов, подумалось мне.

– Нравится то, что видишь? – неожиданно произнёс Артур роковым хриплым голосом, чем привлёк моё внимание.

Я отвела взгляд от крошечных белых пуговиц на его рубашке, и посмотрела на него слегка затуманенным взором. Ну да, неплохо. Особенно в мягком и немного интимном свете этого тесного помещения.

– Потому что мне нравится то, что вижу я, – добавил он, и снова принялся изучать моё тело глазами.

Я судорожно сглотнула, потому что его взгляд был совсем не таким, каким должен быть у извиняющегося мужчины. Ой, не таким.

Пока я соображала, что ему ответить, он снова огорошил меня:

– Правда или действие?

– Что? – смогла выговорить я пересохшим горлом.

– Поиграем. Правда или действие? – Артур вскинул бровь.

– Здесь?

– Я мог бы предложить свой номер в гостинице, – спокойно бросил он, – Но боюсь, мне снова придётся извиняться, – добавил Артур чуть улыбнувшись, и снова спрятав руки в карманы.

Я фыркнула, и ответила:

– Нет уж, давай здесь.

– Я первый. Как тебя зовут? – он лениво откинулся спиной на дверь.

– Ну конечно, – покачав головой, я честно ответила, – Кира. Моя очередь?

Артур кивнул с лёгкой улыбкой.

– Чем ты занимаешься? Ну, помимо тех каракуль, выставленных наверху, – я покрутила рукой в воздухе, указывая направление.

Он неожиданно громко рассмеялся хриплым и мелодичным смехом, и этот звук отразился от графитовых стен туалета и приземлился у меня где—то в желудке. Что обычно было дурным признаком.

– Я фотограф. Но иногда рисую.

– У тебя это плохо выходит, тебе говорили об этом? – брякнула я, скрестив руки на груди.

– Ты была первой. Моя очередь.

Я притворно—лениво пожала плечами.

– На тебе есть нижнее бельё? – спросил он с обольстительной улыбкой.

Я покраснела и мои глаза медленно поползли из орбит:

– Серьёзно?

– Абсолютно, – Артур довольно хмыкнул и продолжил, – Кроме того, ты должна доказать правду.

Моя нога сама собой задёргалась, и я стала похожа на неврастеничку. Подумав пару секунд и оглядев крохотный туалет, я спросила:

– Если я выберу действие, это будет ещё хуже, чем показать тебе свои трусы, да?

– Решать тебе, – пожал плечами Артур, но с его лица не сползала довольная ухмылка.

Я глубоко вздохнула, и собралась с мыслями. Прикинув, что я ничего не теряю, я взялась за подол платья и жалобно проскулила:

– Только не смейся.

Когда я подняла тонкую ткань, обнажив бёдра, Артур оторвался от стены, чуть наклонившись, и его глаза расширились до невозможности. После первого шока, он спросил:

– Ты носишь мужское бельё?

– Собиралась впопыхах, – бросила я, возвращая на место платье, – Моя очередь. У тебя уже встал?

Я по—детски хихикнула и подняла на него глаза, чтобы насладиться его реакцией. К моему разочарованию он не ответил, а сделал два шага в мою сторону, преодолев крошечное расстояние, нас разделявшее. Я хотела бы отпрыгнуть назад, но за мной стоял унитаз, а изображать из себя идиотку не хотелось.

– Хочешь выдам тебе один маленький мужской секрет? – спросил Артур где—то над моей головой.

Я что—то невнятно промычала, уставившись на его широкую грудь, которую туго обхватывала рубашка. На ткани я смогла разглядеть какой—то тонкий незатейливый узор из блестящих шёлковых нитей.

– Мы прячем руки в карманах, чтобы скрыть эрекцию, – прошептал он, прилично наклонившись к моему уху.

От этого шёпота, моя кровь в жилах начала медленно закипать. К лицу снова прилип румянец, щёки зажгло, как и некоторые неприличные места моего тела. Я сглотнула ком, вставший в горле, но воздух снова вышибло из лёгких, потому что горячие ладони обхватили мои ягодицы и припечатали меня к этому огромному телу.

Да, у него уже встал, я отчётливо почувствовала это сквозь тонкую ткань красного платья. И, похоже, свербит у него уже давно.

– Моя очередь, – спокойно сказал мой спутник, что как—то не вязалось с тем, что вытворяли его руки, гуляющие по моему телу, – У тебя кто—нибудь есть? Парень, муж?

– Тебя это волнует? – вырвалось у меня, потому что он развернул меня и прижал к холодной стене, отбросив мою сумочку себе за спину.

Она приземлилась в белоснежную раковину, звонко брякнув цепочкой. У меня начали дрожать колени, в горле пересохло, а пульс зачастил до невозможности.

– По большому счёту нет, просто интересно, – сказал он в мою шею, приспуская верх моего платья, – Настоящие?

Я проследила за его взглядом, и уставилась на свою грудь.

– Да, – хрипло ответила я.

– Хороши, – констатировал Артур, и провёл пальцами по тонкой ткани бесшовного бюстгальтера, – Ответ на первый вопрос?

– Нет, – я невольно вздрогнула, потому что снова ощутила его горячие пальцы на своих бёдрах.

– Но ты собиралась впопыхах и надела мужские трусы? – проговорил он в моё плечо, и приподнял юбку, собирая платье в гармошку у меня на талии.

– Я снимаю квартиру с другом, – промямлила я, пока он опускал не мои трусы до моих щиколоток.

Да, блин, не мои. Я правда торопилась, потому что Наташка неожиданно для всех сломала ногу и попросила её выручить, пойдя с её клиентом на эту выставку. Я напялила серые боксеры Джексона – первое, что попалось мне под руку в тазике с постиранным бельём, благо размер у нас с ним одинаковый – он тощий, как собака.

Пока я тут с вами объяснялась, Артур успел расстегнуть брюки и приподнять меня, вынуждая обхватить его ногами. Он мягко опустил меня на своё хозяйство, и я даже немного удивилась такой щедрости и нежности. Учитывая щекотливые обстоятельства, я могла рассчитывать на то, чтобы быть прижатой щекой к стене, или наклонённой над раковиной. Поза лицом к лицу была слишком личной, и мне захотелось зажмуриться, отвернуться, а ещё лучше – убежать.

Не поймите меня неправильно. Один раз я совершила глупость в туалете ночного клуба, но этот поступок был подкреплён огромным количеством выпитого спиртного; и какой-то наркотической дряни, которую подмешали в мой бокал. Когда туман рассеялся, я испытала жгучее чувство стыда и поклялась, что больше не в жисть. Сейчас я была трезвая, как стёклышко. И всё равно это делала.

Артур уверенно и твёрдо работал своим телом, посылая приятные импульсы в каждую мою клеточку. Маленькое помещение наполнили запахи секса, короткие стоны и шумное дыхание. Я уставилась в зеркальное отражение на широкую спину в сером пиджаке, и мои загорелые ноги, обхватывающие его бёдра. Мои ладони покоились у него на плечах, я отчётливо ощущала приятную ткань, тепло и сладковатый запах, исходящий от его тела.

Внезапно меня пронзила неприятная мысль о том, что я не заметила, надел ли он презерватив или нет. Почувствовав, что я напряглась, Артур остановился, и мягко прошептал мне на ухо:

– Расслабься.

Прошептал—то он мягко, но моё тело восприняло эту просьбу как приказ. Я мгновенно обмякла, и его пальцы вцепились в мои бёдра с неистовой силой. Я уже была близка к кульминации, но ускорившийся темп моего случайного любовника, подвёл меня к краю. Я взорвалась, зарываясь лицом ему в шею и приглушая рвущийся крик в ворот его рубашки. От него очень интересно пахнет. Амбра и что—то похожее на ваниль. Странное сочетание для мужчины, но мне понравилось. Я, как будто, почувствовала, какой у него вкус. Терпкий, чуть горьковатый и в то же время – сладкий.

Артур кончил следом, зарычав где—то у меня над головой. Он упёрся кулаком в стену, так что костяшки на руках побелели до невозможности, а другой рукой продолжал поддерживать меня за задницу, явно оставляя синяки на нежной коже.

– Вау, – вырвалось у него, едва мы вдвоём начали ровно дышать.

Я как—то глуповато улыбнулась, когда он поставил меня на пол, и с огромным трудом устояла на ногах. Кое—как подняв трусы с пола, я натянула их на свою задницу. С непередаваемой радостью я увидела, что Артур скинул использованный презерватив в помойку под раковиной. Поправив платье, я подошла к зеркалу. Яркий румянец начал увядать, блеск в глазах постепенно потускнел, и в отражении на меня смотрело привычное лицо с карими глазами. Я вытерла размазанную помаду салфеткой. Пригладила растрёпанные волосы, закинула сумочку на плечо, и занесла руку, чтобы открыть дверь, но меня остановила горячая ладонь.

– Оставь свой номер, – попросил Артур с непроницаемым лицом.

Я скинула его руку со своей, и открыла дверь. Выходя в тёмный коридор, я коротко бросила:

– Всё было супер. Спасибо.

С этими словами я быстрым шагом направилась к выходу. Он не стал меня догонять, и, наверное, это к лучшему.

2

– Джексон, я дома!

– Я на диване, – послышалось из гостиной.

Сняв туфли, я посеменила в просторную комнату, которая служила ему спальней. Вздохнув, подошла к дивану и повернулась к нему спиной.

– Расстегни этот ужас, – простонала я, потирая зудящее плечо, – Я вся чешусь.

Джексон фыркнул, но послушно расстегнул молнию на моей спине. Ткань соскользнула к моим ногам, и я откинула её в сторону, вздохнув полной грудью.

– Боже, это лучшее ощущение в жизни, – вырвалось у меня.

– Ты мне фильм загораживаешь, – пробормотал Джексон.

Фыркнув, я прошла на кухню, и открыла холодильник. Изучив провиант, вытащила два сметанных пирога с шоколадом, и вернулась обратно к дивану. Плюхнувшись на мягкое сиденье, я прикрылась пледом и протянула пластиковую коробку Джексону.

– Как прошёл вечер? – невнятно пробормотал он, положив приличный кусок бисквита себе в рот.

– Нормально, – ответила я, ковыряясь в мягком десерте ложкой.

Джексон отвернулся от телевизора, на экране которого мелькали кадры из последнего «Мальчишника» и пристально посмотрел на меня. Потом его лицо осветила широкая задорная улыбка:

– Да тебя оприходовали.

– Джексон, – простонала я, – Я не лошадь.

– Я угадал, – его голос издал слишком высокую ноту, и я сморщилась, – Колись, кто?

– Неважно, – буркнула я, положив кусок пирога в рот.

– Важно. Ты два месяца вела себя как монашка, а тут приходишь вся такая, – он ткнул в меня пальцем и покачал им вверх—вниз, – Сияющая. Кто этот счастливчик?

– Никто. Столкнулась кое с кем в лифте.

– В лифте? – глаза моего друга казалось вылезут из орбит, – Ты занималась сексом в лифте?

– Нет, в туалете. Господи, – я закрыла глаза и покачала головой, – Это звучит отвратительно.

– Детка, наверное, он очень горячий красавчик, – задумчиво протянул Джексон.

В моей голове невольно возникло точёное лицо со странными то ли зелёными, то ли жёлтыми глазами; и я растянулась в мечтательной улыбке:

– Не то слово.

– Ты оставила ему свой номер? – спросил Джексон, собирая остатки крема со стенок коробки.

– Нет, конечно. Я не оставляю свой номер телефона мужикам, с которыми трахалась в туалете музея, – сказала я, с зажатой между зубов ложкой.

– Жаль. Интересно посмотреть на того, кто смог растопить сердце снежной королевы, – Джексон вознёс глаза к небу и состроил ангельское лицо.

– Иди в задницу, – я толкнула его в плечо, и он разразился хохотом.

Спрыгнув с дивана, я выхватила у него коробку, и пошла на кухню. Помыв ложки, я вытерла их бумажным полотенцем и бросила обратно в ящик. Пустые коробки и смятую салфетку выкинула в мусорку. Облокотившись на столешницу, я довольно оглядела помещение, которое соединялось с гостиной широким проходом и улыбнулась своей удаче.

Я живу здесь около двух месяцев, с тех пор, как меня выселили из квартиры. Идти мне было некуда, денег практически не осталось, поэтому мне пришлось обратиться за помощью к Джексону, хотя я и не хотела. Он не смог помочь материально, но предложил спальню в своей арендованной жилплощади. Сам он переехал на диван, а я расположилась в небольшой комнате прямо под крышей. Несмотря на неприглядный вид старого голубого деревянного дома, двухкомнатные апартаменты были отремонтированы и обставлены по высшему разряду. Кухня с современной серой глянцевой мебелью и техникой чёрного цвета, в комнатах дубовый паркет и стены фисташкового оттенка. В гостиной стоял огромный бежевый диван и пара кресел; журнальный столик и небольшая секция, на которой покоился телевизор, книги и несколько старых фотоальбомов. В моей спальне мебели практически не было: широкая кровать прямо под потолочными балками, пуфик, служащий прикроватной тумбой да огромный шкаф—купе с прозрачными дверьми из матового стекла. Однако, это не мешало мне чувствовать себя уютно. Я даже купила москитную сетку и повесила её над кроватью, соорудив что—то вроде балдахина.

Джексон устроил меня на работу администратором салона красоты, в котором работал. Конечно, моя зарплата фактически покрывала только аренду и счета за мобильник, но вариантов у меня на тот момент не было. Первый месяц нам было немного тяжело вместе, но со временем мы привыкли. Наши отношения всегда были дружескими, несмотря на то, что нас на полгода разделила потеря близкого человека, которого мы вдвоём любили. Но мы справились. Во всяком случае, я на это надеюсь.

Вздохнув, я пожелала Джексону спокойной ночи и пошла в свою комнату. Открыв окно на ночь, чтобы не задохнуться, я рухнула на кровать. Уставившись глазами в деревянный круг с нашитой на него сетчатой тканью, я улыбнулась его плавным убаюкивающим покачиваниям, и медленно погрузилась в сон.

***

Разбудил меня визг моего мобильника. Нащупав трубку на пуфике рядом с кроватью, я ответила на звонок, даже не посмотрев, кто это.

– Кира, привет, – проверещал тонкий голосок Наташки, – Как вчера всё прошло?

– Нормально, но этот мудак меня домогался, – сонно пробормотала я, садясь на кровати.

– Такое бывает, – вздохнула Наташка, – Они всегда думают, что новички не знают правил.

– Мне, в общем—то, похер, – фыркнула я, размяв шею.

– Кира, – проскулила Натали, – Сегодня позвонил новый клиент.

– Наташа, нет, – отрезала я, – Я не могу.

– Пожалуйста! Я отдам тебе половину за вчерашний выход и за сегодня. Я не хочу терять заказы.

Мысленно проговорив про себя несколько матерных скороговорок, я смогла согласиться:

– Ладно. Что за встреча и как мне нужно одеться?

– Деловой ужин. Маленькое чёрное платье подойдёт, – отчеканила Наташка строгим тоном, – Тебе нужна одежда?

Вспомнив её жуткое красное платье, которое мне было маленьким и едва прикрывало мой зад, я покачала головой. Потом до меня дошло, что она не видит этого жеста:

– Нет, у меня есть подходящий вариант. Как зовут клиента?

– Он пожелал представиться лично. Загадочный тип, не местный. По разговору я поняла только, что его не волнуют деньги, а это значит…

– Что он может обратиться ещё раз, – закончила я, – Ладно, я всё поняла.

– Он заедет в девять вечера, я уже сказала твой адрес.

– Коза, – брякнула я.

Наташка звонко рассмеялась.

– Спасибо, Кира. Если бы не ты, я бы уже с ума сошла. Так не хочется терять деньги и клиентов из—за проклятого гипса.

– Когда снимут—то? – недовольно пробормотала я, поднимаясь с кровати и выглядывая в окно.

– Через две недели, – вздохнула Натали, – Ну ладно, мне тут нужно кое—какие дела разгрести. Если что, я на связи. Удачи вечером!

– Спасибо.

Я отключилась и бросила телефон на кровать. Наклонившись и поставив локти на подоконник, посмотрела на узкую улочку и людей, бредущих в парк. Наш дом стоит в десяти минутах ходьбы от Кадриорга, и по выходным по нашей улице часто гуляют семьи, влюблённые, и не менее милые пожилые парочки. Один раз такая даже держалась за руку. Это было самое трогательное зрелище в моей жизни, клянусь.

Поморщившись от яркого солнца, которое вылезло из—за облаков, я выпрямилась и потянулась на цыпочках. Накинув короткую футболку, я вышла в гостиную.

С кухни уже доносились запахи кофе и сырных булочек.

– Доброе утро, – вырвалось у меня при виде друга, стоящего в одних шортах.

– Доброе, – проворковал Джексон через плечо, – Кофе?

– Да.

Усевшись на стул с псевдокожаной обивкой – поморщилась от неприятного ощущения, которое подарил моей попе дерматин – я взяла протянутую мне кружку. Сделав большой глоток, я проглотила и обильную слюну, подступившую при виде румяных булочек, которые Джексон вытащил из духовки.

– Какие планы на сегодня? – спросил он, ставя передо мной тарелку.

– Наташка опять попросила выручить её, – я повела плечом и подтянула колено к себе, – Пообещала заплатить половину.

– Ну, это неплохо, – протянул Джексон, усаживаясь и повторяя мою позу. Дреды на его голове смешно подпрыгнули, – Она за ночь по пятьсот евро зарабатывает.

Я как—то нервно хихикнула и покачала головой:

– Не знаю, для меня это всё равно, что проституция.

– Это и есть проституция, – фыркнул Джексон, хватаясь за булочку

– То есть, Наташка? – вырвалось у меня, Джексон коротко пожал плечами, – Пять сотен за ночь?

– Ну, чисто теоретически, если шлюха не третьесортная, это вполне реально, – он задумчиво улыбнулся, и спрятал глаза в свою кружку.

– А что, проститутки ещё и делятся на уровни? – я отхлебнула кофе и потрогала булочки.

Горячие. Придётся ещё немного подождать.

– Конечно. Есть сосалки, которые стоят на улице, – начал, загибая пальцы перечислять Джексон, – Есть повыше классом, которые берут почасовую оплату. Есть и такие, которые берут только за ночь и обслуживают по высшему разряду.

– Фу, – вырвалось у меня, – Это отвратительно.

– Детка, это древнейшая профессия в мире, – Джексон снова пожал плечами, – К тому же, ты не станешь проституткой от того, что пару раз выйдешь вместо Наташки.

Я нахмурилась. Потом вспомнила вчерашний эпизод в музее и покачала головой:

– Я вообще денег не взяла. Как это называется?

– Честная давалка, – парировал с набитым ртом Джексон.

Я подавилась кофе и закашлялась. Он звонко рассмеялся, а потом спокойно дожевал свою булочку, пока я восстанавливала дыхание. Остаток завтрака мы провели за обсуждением нейтральных тем и спором по поводу моих волос. Джексон уговаривал меня изменить причёску; твердил, что не помешает добавить лоска моим серо—коричневым прядям и сделать чёлку, но я с трудом представляю себя с лоском, воском и чем—либо подобным, поэтому стойко отказывалась.

В середине дня он уехал к другу за город на шашлыки, а я устроилась на диване за просмотром первых двух частей «Форсажа». Телевизор у нас до сих пор не был подключён к кабельному, а интернет мы настраивали с помощью мобильника. Я бы сказала, что мы из каменного века, но, сами понимаете, в каменном веке смартфоны не выполняли функцию беспроводных модемов. Их тогда вообще не было.

В семь вечера я заползла в душевую кабинку и принялась приводить себя в порядок, с помощью мыла, шампуня и бритвы. Да, я знаю, что практичнее и удобнее делать эпиляцию воском, но это такая адская боль, что я предпочитаю справляться по старинке.

Выйдя из душа, обернулась большим полотенцем и посмотрела на своё отражение в зеркале. С волосами нужно что—то делать, Джексон прав. Помявшись в ванной пару минут, я решила посмотреть в интернете, какую причёску можно соорудить. Усевшись за обеденный стол, я открыла ноутбук, зашла на YouTube и нашла парочку вариантов. Прокрутив их ещё раз, я остановилась на простом, но интересном способе заплести косу и убрать волосы наверх.

Поработав феном и каким—то средством для укладки без запаха, которое подарил мне Джексон, я наклонилась и заплела косу от шеи до затылка. Закрепив хвост, я подкрутила пряди, и зафиксировала их на макушке. Получилось неплохо. Особенно сзади. Довольно оглядев своё отражение, я подкрасила ресницы, сделала светло—серую подводку на глазах и подправила брови. Тональная основа и румяна мне не нужны, потому что от родителей, которых я никогда не знала, мне досталась смуглая кожа, летом приобретающая бронзовый оттенок.

Нарисовав лицо, я побрела в свою комнату, и забралась в шкаф в поисках платья. У меня их было немного, но одно – маленькое и чёрное – всё—таки есть. Подобрав к нему нижнее бельё, я водрузила наряд на своё тело, и поморщилась от того, что вырез слишком глубокий. Не знаю, зачем женщины делают себе грудь третьего размера (а то и больше). Это же непрактично. Во время бега мешает, одежду не подобрать, про бюстгальтеры я вообще молчу. Лучше бы люди придумали имплантаты для мозгов, от этого было бы больше пользы.

Вздохнув, я покрутилась возле зеркала в прихожей и надела простенькие позолоченные часы на руку. Возилась я долго, и у меня осталось всего пятнадцать минут, чтобы закончить приготовления. Их я потратила на поиски белого пиджака Джексона, идеально сидящего на мне, и нежно—розовой помады. Завершив свой образ последними штрихами, я обулась в туфли—лодочки из светлой лакированной кожи на небольшом каблуке, накинула вчерашнюю чёрную сумочку на плечо, и вышла из квартиры, захлопнув дверь.

Встав на тротуар, я постаралась не двигаться, чтобы не запачкать обувь. Через минуту передо мной притормозила чёрная БМВ седьмой модели. Я не глядя запрыгнула на пассажирское сиденье и пристегнула ремень безопасности. Когда я подняла глаза на водителя, я мгновенно решилась дара речи и просто уронила челюсть.