Текст книги "Ловушка для ангела. Тайны дома на Берсеневской набережной"

Глава 3. Смерть с ароматом «Шанель»

Полгода назад, Москва.

На роскошном голубом ковре с длинным ворсом навзничь лежала женщина. Издалека можно было бы подумать, что она спит, но подойдя ближе, любой бы содрогнулся от ужаса. Её скромная, когда-то красивая кофточка была залита кровью – женщина была убита ударом ножа прямо в сердце. От трупа исходил волшебный аромат духов. Эксперт немедленно определил бы, что это – «Шанель № 5». Вид мёртвого тела, еле ощутимый запах тлена и аромата духов порождали странные полумистические ощущения. В левой руке женщины была зажата сломанная белая роза. Стекающая кровь закрасила белые лепестки ужасным кровавым оттенком. И если бы кто-то догадался расстегнуть пуговицы кофточки, то увидел бы на груди убитой кровавое, нанесённое острым скальпелем изображение рычащего тигра…

* * *

Сегодня она дотянулась до облаков. Они были воздушные и невесомые, и она качалась на них, чувствуя себя словно в раю. Это ощущение полёта было не сравнить ни с чем. Сначала разбег с большого холма и потом, после того как ты бежишь, боясь споткнуться, с привязанным тросом огромным крылом за плечами по земле, и просто не веришь, что взлетишь, потому что ведь человек – не птица и летать ему не дано, ты вдруг чувствуешь, как какая-то неведомая сила подхватывает тебя – и вот ты уже в воздухе. И время превращается в сказку. Ты не чувствуешь веса своего бренного тела, не ощущаешь земли под ногами. Ты просто летишь. Раньше, до того как она начала летать на параплане, она видела себя летающей только во сне. Эти сны были так прекрасны, и она видела их так часто. Но она никогда не верила, что это возможно в реальности. Чувство полёта – гораздо лучше, гораздо волшебнее, чем ощущение своего тела в воде. Когда воздух обтекает тебя со всех сторон, и ветер бьёт в лицо, а земля уходит всё дальше и дальше от тебя. А ты подымаешься всё выше и выше, а потом несёшься со скоростью автомобиля в небе, глядя на открывающиеся пейзажи.

Во время полёта она чувствовала себя птицей – большой и свободной. Или ангелом. Хотя что должны чувствовать ангелы?.. Она не боялась. Никогда, за исключением первых дней полётов. А потом страх разбиться и другие опасения куда-то ушли. И она вдруг ощутила, что небо – это её стихия, и что ей в нём доступно всё. Ей доставляла наслаждение скорость, когда она летела на параплане со скоростью 50 километров в час – как на машине. Ветер – когда потоки воздуха омывали и ласкали тело. Высота – она так любила находить термики – потоки тёплого воздуха, которые в буквальном смысле возносили её к облакам. Для параплана не предел тысячи километров в высоту, и нижний слой атмосферы был ею уже хорошо изучен. Снижение – когда она стремительно падала вниз, видя, как приближается земля, ставшая ей такой родной. С тех пор, как она познала параплан, вся её жизнь изменилась. Она стала человеком-птицей. Или человеком-ангелом. И не всегда хотела спускаться с небес на землю.

А на земле после полёта её уже встречал, отчаянно махая хвостом, Ветерок – большая немецкая овчарка – её самый верный и возможно единственный друг, которого она вырастила и воспитала из забавного щенка с большим чёрным носом. И теперь они вместе делили все радости и невзгоды этой непростой жизни.

* * *

В большой ванной, заполненной бурунами белоснежной ароматной пены, лежала женщина, отдыхая после продолжительного полёта. Казалось, что она спала, но на самом деле она просто наслаждалась каждой секундой покоя и безмятежности. Тёплая ароматная вода ласкала её тело, и ей казалось, что она парит на облаке, а её тело стало легче пуха и в любой момент может взлететь, словно невесомый листочек и переместиться на другое облако или полететь к морю и устроиться там на волнах, которые будут его убаюкивать мягко, словно в колыбели. А сверху её будет окутывать дыхание нежного прохладного ветра.

Резкая трель телефонного звонка прервала её медитацию. Какое-то время женщина не шевелилась, надеясь, что несвоевременный звонок утихнет сам собой. Но звонок всё звонил и звонил, не умолкая. Вздохнув, женщина поднялась на ноги, спешно укуталась в большое махровое полотенце и подошла к телефону.

– Любовь Николаевна? – раздался в телефоне голос Володьки Серебрякова – её докучливого напарника, – у нас снова срочный выезд. Убийство старушки. Тело нашли в доме на Берсеневской набережной. Странное убийство, давно мы уже с таким не сталкивались.

В наступившем молчании женщина вникала в смысл сказанного. Но уже через мгновение её глаза прояснились, взгляд стал острым и осмысленным, а тело, расслабленное приятной ванной, собралось и сжалось, словно пружина.

– Буду через полчаса, – отрывисто и резко обрубила она неуместные откровения напарника и бросила трубку.

Через 10 минут в облачённой в полицейскую форму деловой даме уже никто бы не узнал ту соблазнительную сильфиду, которой она была несколько минут назад. Майор полиции Любовь Романова приступила к расследованию очередного преступления, совершённого в тёмных закоулках уголовного мира Москвы.

* * *

Возле серой и мрачной громады дома на Берсеневской набережной, протянувшегося на три гектара, и поэтому казавшегося таким же бесконечным, как бескрайнее поле, майора Романову встречал её напарник – капитан полиции Владимир Серебряков.

При виде высокого широкоплечего мужчины (как говорят в былинах – косая сажень в плечах) у Любови как и всегда по спине забегали мурашки, а по телу прошёл непонятный озноб. Стройный подтянутый капитан, имевший чёрный пояс по карате и легко сражавший противника в рукопашной схватке, прекрасный профессионал, на счету которого был не один десяток посаженных за решётку бандитов, не мог оставить равнодушной ни одну женщину в их отделе. Но как-то так получилось, что капитан стал бессменным спутником Романовой – её верным напарником в работе. Люба прекрасно знала, что все знакомые бабы завидовали ей – «Какой мужик за тобой бегает!». Но саму Любовь это только раздражало, и она ни словом, ни намёком не подтверждала, что между ней и Серебряковым есть что-то большее, чем нейтральные рабочие отношения. Вот и сейчас, заметив за собой эту слишком «женскую» реакцию на привлекательного мужчину, Романова недовольно нахмурилась и сухо спросила:

– Что там, Володя? Я так понимаю, у нас труп со знаками? Да уж, давно у нас не было подобных убийств.

Вид у Серебрякова был мрачный и расстроенный.

– Люб, ты лучше сама всё посмотри, хорошо? Ну что тут описывать? Эх! – не договорив, капитан досадливо махнул рукой и быстрым шагом пошёл вперёд. Любовь пошла следом, прилагая усилия, чтобы догнать Серебрякова.

* * *

Открывшаяся в квартире картина заставила сердце Любы болезненно сжаться. «Мама моя того же возраста. А вот если бы с ней, не дай Бог, так… Какой же подонок!». Осмотрев тело, Люба отрывисто спросила, стараясь, чтобы голос не выдал бушующих в ней чувств:

– Что удалось узнать об убитой?

Василий Кравчин, опытный пожилой опер с многолетним стажем ответил, пряча глаза. Ему, как и всем, было как-то совестно и неудобно за то, что они видят эту когда-то миловидную пожилую женщину в таком неприглядном виде, и никто уже не в силах это исправить. Не защитили…

– Узнали, Любовь Николавна. Старушка-то уборщицей работала в модельном агентстве. Известное у нас в столице-матушке. «Image Model Club» называется. У них модели по всему миру тусуются – на мировых подиумах шмотки показывают. Поспрашивал я там у них про тётю Клаву. Все в один голос отзываются – хорошая была женщина, сердечная. Как её дежурство, так без гостинца не приходила – всё выпечку с собой приносила – пекла она знатно. И всё раздавала в этом их агентстве. У моделей знаете ж как – непонятно что и едят, фигуру берегут. А против гостинцев тёти Клавы никто устоять не мог – всё съедали. И работящая была – к работе сурьёзно относилась. Всё у неё чистотой блестело. Её в пример другим всегда ставили. И характер хороший – всех выслушает, всем посочувствует. Любили её все…

– Да уж, – вздохнула Люба, – не старушка, а божий одуванчик. Кому ж она тогда дорогу-то перешла? Может корыстные мотивы?

– Ну, тётя Клава не больно-то богата была, – вздохнул Василий. – Обычная пенсионерка. Все доходы – пенсия да этот вот приработок. Копить было не из чего, денег за ней отродясь не водилось. Муж умер, жила одна. Из всего имущества – одна двухкомнатная квартира. Квартира, конечно, неплохая – полнометражная, и то, что в Москве, для многих ценно. Тут уж надо по родственникам пробивать.

– А они у неё есть? – всё также неохотно и отрывисто задала вопрос Люба.

– А как же… Двоих детей родила-воспитала. Сына и дочку. До них мы пока не дошли.

– Окей, – кивнула Любовь. – Доделывайте тут как обычно – проводите все экспертизы, ищите улики, ну, не мне вас учить. А я родственников и свидетелей опрошу. Кстати, это и есть её квартира? Она ещё и в элитном доме жила?

– Да нет, что вы, – встрепенулся Владимир. – Она в доме по соседству жила. А обнаружили вот здесь.

– Так как же она оказалась в чужой квартире? – брови Любы удивлённо сдвинулись. И чья это квартира вообще?

Да девушка тут одна арендует. Одна здесь жила. Она труп и обнаружила. Представляете её состояние? Чуть с ума не сошла. Пришлось вколоть ей лошадиную дозу снотворного – теперь спит в соседней комнате. Как проснётся – допросим.

Любовь только головой покачала. Первая и самая простая версия, которая приходила в голову, – старушку ограбил обычный грабитель. Ну, есть такие, что ради копейки убить готовы. Но при чём здесь эта квартира, в которой живёт одинокая девушка?.. И эти странные знаки – цветок в руке, тигр, вырезанный на груди?.. Нет, простые версии тут не вписывались…

– Хорошо, – в который уж раз вздохнула Люба. Оставляю вас работать, а я к соседям, потом – к родственникам. Может, что и прояснится…

* * *

На звонок в соседнюю дверь на той же площадке Любе через время открыла пожилая седовласая женщина. Не снимая с двери цепочку, она удивлённо глядела на стройную молодую девушку в форменной юбке и кофточке.

– Вам чего? – испуганно вопросила она. – Случилось что? Вы из полиции?

– Я бы хотела задать вам несколько вопросов, – ответила Люба, стараясь, чтобы её голос звучал как можно мягче и спокойнее. Совершено убийство. Опрашиваем свидетелей и соседей.

Неожиданная реакция соседки заставила её вздрогнуть. Женщина вдруг побледнела как смерть и затряслась. Казалось, что её вот-вот хватит падучая.

– Значит, это началось опять, – прошептала она, – значит, он опять начал убивать…

– Кто «он»?! – удивлённо переспросила Люба. Вы что – видели убийцу? И мне было бы удобнее вести беседу, если бы вы сняли цепочку с двери и разрешили войти.

Но женщина её словно не слышала.

– А разве вы ничего не знаете? – исступлённо зашептала она, так, что у Любы вдруг возникло подозрение, что она говорит с помешанной. – Это же дьявольский дом. Он кишит привидениями. В нём много-много тёмной силы. Он притягивает смерть. Дом её и убил. Нечего вам и искать. Дом, в котором находится преисподняя, и Дьявол выходит по ночам на прогулку, – вот кто убийца!

Глава 4. Рычание тигра

Год назад, Москва.

Мария шла свободной летящей походкой «от бедра», широкой «восьмёркой», ощущая, как соблазнительно покачиваются бёдра и как сквозь ткань полупрозрачного платья слегка просвечивает полная упругая грудь. Она была счастлива. Ей доставляло наслаждение движение, таинственное освещение, делавшее сцену ещё более прекрасной, восхищение в глазах пристально следящей за каждым её движением публики, яркие вспышки телекамер, воодушевлённые аплодисменты при каждом её выходе на сцену. Непомерно высокие каблуки модельных туфелек заставляли её слегка покачиваться, но никакого чувства неуверенности не было. Ведь она знала, что не упадёт ни при каких обстоятельствах. Каждый её шаг был отточен и заострён солидным опытом выступлений и бесконечными репетициями. И сейчас Мария чувствовала лишь наслаждение, словно каждым своим шагом покоряла вершины Эвереста.

Сегодня подиум самого большого зала знаменитого Grand Palais – великолепного Дома Моды в Москве цвёл, словно тропический сад. Сцена была заставлена огромными вазонами с экзотическими деревьями и тропическими цветами. Живые цветы мешались с устлавшим пол искусственным зелёным мхом, настоящие живые лианы завесили сцену, создавая впечатление тропического леса. И среди этого растительного великолепия, словно прекрасные сказочные феи порхали манекенщицы в восхитительных платьях ярких насыщенных оттенков. Ниспадающие полупрозрачные ткани светились всеми оттенками радуги и мало что скрывали. В результате получилось зрелище невиданной красоты и чувственности.

Дорогие прекрасные ткани платьев, стоящих не одну тысячу долларов, восхитительные украшения и почти ничем не скрытые тела прекрасных женщин, которые в этих нарядах напоминали то ли восточных танцовщиц в гареме падишаха, то ли восхитительные тропические цветы.

При появлении каждой манекенщицы публика не могла сдержать восторженных возгласов. Ведь здесь собрался весь цвет российской моды – самые прекрасные манекенщицы России. К Марии Евдокимовой московская публика ещё не успела привыкнуть, так как Мария не так давно блистала на известных подиумах, и поэтому красота и профессионализм этой белокурой красавицы вызывал в зрителях особенный восторг. При её появлении чинные и сдержанные мужчины и женщины превращались в восторженных и хулиганистых детей, которые свистели, улюлюкали и громко выкрикивали восторженные комплименты: «московская роза», «белокурая фея», «прекрасная лилия». Нежная и в то же время роскошная красота манекенщицы возбуждала каждого, и в зале не было мужчины, который не представлял бы Марию в своих объятиях и своей постели.

Их восхищала фигура Марии – стройная и изящная, но вместе с тем округлая во всех нужных местах, её высокая и необычно большая для манекенщицы грудь, которая выгодно выделяла её среди прочих, хоть и красивых, но слишком уж худых и бестелесных женских фигур. Их покоряли длинные белокурые волосы, уложенные в крупные вьющиеся пряди, сине-зелёные с поволокой глаза, нежная белая кожа, тонкие черты лица, изящный носик, полные чувственные губы. Эта женщина была воплощением нежной чувственной красоты и соблазна, и восхитительные наряды, в которые её наряжали самые известные модельеры Москвы, не заслоняли её образ, а напротив, подчёркивали его, словно говоря, что они созданы именно для этой женщины.

Телевидение, радио, газеты, модные глянцевые журналы быстро растиражировали образ прекрасной русской красавицы. Её снимали во всех ракурсах: в закрытых строгих нарядах и откровенно сексуальных, в открытых купальниках и экзотических восточных платьях, и всё ей одинаково шло и подчёркивало её нестандартную красоту. Очень скоро после выхода на модные подиумы Мария Евдокимова стала известна.

* * *

У выхода из Grand Palais Марию ждал роскошный серебристый лимузин. Предупредительный водитель, открывший дверцу авто, символизировал окончание общения с многочисленными представителями модной тусовки: восхищёнными модельерами, любопытными журналистами, выпытывающими все подробности её жизни и без конца щёлкающими фотоаппаратами, тележурналистами, призывавшими сказать несколько слов в прямой эфир их передачи. Маша быстренько спряталась в огромном салоне своего удлинённого авто и задёрнула шторки. Затем удобно откинулась на сидении и налила в фужер тонизирующий фруктовый коктейль, который находился в числе прочих алкогольных и безалкогольных напитков в баре лимузина. Она включила свою любимую музыку, усиленную спецэффектами вмонтированной в салон автомобиля стереосистемы, и дискотечную подсветку «ночное небо». От кабины водителя её отделяла специальная непрозрачная перегородка, так что можно было спокойно отдыхать, наслаждаясь впечатлениями от только что пережитого показа.

А дома её ждала такая же роскошь как и всё, что окружало её теперь. Они с Глебом остановились в специально предоставленном для них частном особняке с мраморными, расписанными затейливым арабским узором полами, с великолепными натяжными потолками, большим бассейном и роскошным садом. Каждая вещь в этом доме напоминала произведение искусства, а огромная двуспальная кровать из натурального дерева под тяжёлым тканевым пологом была похожа на королевское ложе.

Мария замерла в предвкушении. Дома её ждёт Глеб. Она прекрасно понимала, что никакая роскошь не подарила бы ей такого удовольствия, если бы не было его – её мужчины, такого сильного, такого властного, и умеющего дарить такое наслаждение.

* * *

Встретивший Марию в особняке человек чем-то напоминал французского актёра Венсана Касселя в фильме Даррена Аронофски «Чёрный лебедь», в роли импозантного властного и капризного хореографа Тома Леруа. Высокий, худощавый, с нервными манерами и порой эпатирующим поведением, Глеб Волшанский производил на женщин магнетическое впечатление. Он был богат и властен, он «лепил» в своём модельном агентстве звёзд модных подиумов и этого было достаточно, чтобы в глазах большинства женщин выглядеть неотразимым. Мария ощущала себя в его присутствии Галатеей, которую создали из глины, а затем вдохнули в неё жизнь. И Глеб, кажется, считал так же.

Как только Мария вошла во двор, Глеб, дрожа от возбуждения, набросился на неё с поцелуями. Правда, они почему-то слегка напоминали укусы.

– Дорогая, непревзойдённая, моя умница, мой цветочек, – повторял он снова и снова, целуя её лицо, шею, грудь, разрывая и сбрасывая с неё одежду. – Мы победили, ты была самой прекрасной на этом показе. В других московских агентствах с ума сойдут от зависти. О, моя королева.

– Глеб, Глеб, ну постой, – Маша пыталась убавить страсть мужчины. – Не время сейчас. Позволь я хотя бы душ приму – я же только с показа! И не рви, пожалуйста, платье, оно же стоит бешеные деньги, ты же мне сам его купил!

Но Глеб ничего не слышал. Он потащил Машу в сад и бросил прямо на ковёр зелёной, недавно выбившейся из-под земли травы. Обнажив грудь, он страстно всасывал по очереди крупные, слегка удлинённые соски, словно капризный ребёнок, соскучившийся по материнскому молоку. Мария позабыла обо всём, постепенно поддаваясь ласкам мужчины и наслаждаясь ласками и поцелуями. Девушка начала расстегивать рубашку Глеба. Ей так хотелось его ласкать, что она остановила мужчину, уложила его на спину и начала целовать сама. Мария обхватила ладонями лицо Глеба и обцеловала каждую чёрточку. Когда девушка начала облизывать язычком уши и покусывать мочки, мужчина обессиленно застонал от наслаждения. Маша спустилась к груди и язычком начала облизывать и ласкать соски на груди. Глеб застонал ещё сильнее. Маша довольно улыбнулась. Она любила эти моменты власти над мужчиной, когда он превращался в ребёнка, и был счастлив от наслаждения, которое она ему доставляла. В такие мгновения она могла сделать с ним всё, что хотела, и ей было приятно, что ничто не могло быть для него важнее этих ласк, что он так нуждался в ней.

Мария спустилась ниже и начала ласкать смуглый впалый живот. Когда она спустилась еще ниже, стоны мужчины стали такими громкими, что Маша обрадовалась, что они находятся в частном доме. Наконец, Глеб вновь взял инициативу в свои руки. Он покрыл поцелуями всё тело девушки и поспешно вошёл в неё. Этот секс был похож на насилие – Глеб, изнывая от нетерпения, взял её слишком грубо. И всё же теперь уже Маша застонала от наслаждения, ощущая внутри себя движения этого сильного и беспощадного самца. Наконец, излившись прямо в неё, мужчина расслабленно обвис всей своей тяжестью. Маша обессиленно лежала под ним, не решаясь пошевелиться. Для неё тяжесть тела Глеба была самым сладким грузом на свете. Наконец, через несколько мгновений, показавшихся ей вечностью, Глеб поднял голову и поцеловал её в губы, сильно и властно всасывая её язык в свой рот. Когда поцелуй закончился, Маша решилась заговорить.

– Глеб, ну что же ты, я же хотела хотя бы принять душ…

– Душ?! – Глеб от души рассмеялся. Что за пустяки тебя беспокоят, моя малышка. Будет тебе душ! И, подхватив Марию на руки, вместе с ней прыгнул в бассейн, вода которого всегда подогревалась до приятной телу температуры. Там он начал обмывать её сам, словно куклу. И Мария, опасаясь, чтобы опять не дошло до секса, – Глеб порою бывал так страстен, что его трудно было остановить, и он мог заниматься любовью днями подряд с короткими промежутками на еду и отдых, – поспешила выбраться из бассейна под предлогом того, что она страшно проголодалась.

Стол в столовой уже был накрыт. Вместе с особняком предупредительная администрация предоставила к их услугам многочисленный персонал, так что о бытовых заботах думать не приходилось. Стол, словно скатерть-самобранка, был заставлен всевозможными изысканными яствами, дополненными, как непременным атрибутом, красной и чёрной икрой.

Затем Маше удалось отбиться от вновь воспылавшего страстью Глеба и уйти к себе. Ей всё-таки хотелось отдохнуть и поспать после наполненного эмоциями и впечатлениями дня. От этих намерений Марию отвлекла горничная, которая принесла на серебряном подносе какое-то письмо. Вероятно, опять какой-то поклонник признаётся в любви, – сонно подумала Маша и вскрыла конверт. И тут, при виде содержимого письма, сердце девушки бешено забилось, а тело охватила неуёмная дрожь. В письме была напечатана всего одна фраза:

– Готовься, ты скоро сдохнешь.

А вместо подписи стоял рисунок рычащего тигра. И в его глазах застыла чёрная адская бездна.