Текст книги "Клеопатра"

Часть II. Изгнание

Глава I. К берегам Родоса

Великие дела не делаются сразу.

Софокл

Словно драгоценные камни блестели ночью тысячи звезд, разбросанных по всей необъятной небесной тверди. Одни из них были недвижимы, другие медленно, словно никуда не спеша, ползли по бескрайнему небосводу, третьи стремительно срывались и падали вниз. Они, различные по яркости и цвету, образовывали причудливые фигуры и знаки, в которых можно было рассмотреть очертания людей, зверей и различных предметов. И эти люди и звери жили там, в бескрайних небесах, в небесном царстве, таком далёком, неизвестном и прекрасном. Но не только вверху сияли неизведанные огни в это время. Один маленький огонек среди беспроглядного царства тьмы упрямо двигался вперёд находясь в окружении соленых волн, брызги которых обдавали его корму. Этим светом искавшим путь к спасению была большая галера «Ирениус», которая высоко и дерзко подняв свой нос над водами, держала свой путь на маленький остров, который омывался Эгейским и Египетским морями.

Несмотря на позднее время, на палубе этого корабля мало кто спал. Каждый был занят своим делом. Капитан галеры Джабари, высокий черноволосый красавец, не смыкал глаз и разговаривал со своими помощниками и начальником гребцов, обсуждая что-то за картой и сверяясь с лоцией. Судя по их спокойным разговорам, плавание проходило по плану.

Глухо стучал барабан, ритм которого заставлял гребцов работать в его такт вёслами. От их равномерного движения зависела скорость хода судна в безветренную погоду.

Гребная команда галеры состояла из двух различных типов людей. Были в ней и добровольцы, те, кто пришел на неё свободными людьми, и невольники, закованные в цепи.

Первые за свой тяжкий труд получали звонкие монеты, они заключали контракты и могли сходить с корабля, когда он прибывал в тот или иной порт. Их неплохо кормили, они пользовались некоторыми правами, в том числе им полагались и страховые выплаты в случае получения увечий.

Вторая категория гребцов на этом корабле была абсолютно бесправной. Их держали прикованными не только к скамьям с вёслами, но и во время стоянки корабля они не имели право сходить на берег, а по палубе могли только передвигаться в сопровождении стражи, с цепями на ногах и руках. Невольниками становились люди, осуждённые по тем или иным преступлениям. Каторжников обривали наголо, на лоб наносили клеймо, а во время движения галеры, каждый их таких несчастных, чуть замешкавшись, получал удар кнута за свою провинность.

Звуки их цепей даже при спокойном ритме движения галеры вызывал монотонный лязг, который заглушал все остальные звуки.

На палубе этого судна держал путь фараон Египта Птолемей Теос Филопатор Филадельф Неос Дионис со своими преданными людьми. Сам он был на корме и в задумчивости смотрел на небо. Его бесформенная тень при свете масляных ламп растеклась по палубе, как чёрное пятно. К нему подплыло еще одно небольшого размера, и они слились воедино.

– Тебе надо обязательно поспать, – обратился он к своей подошедшей дочери. – Хотя понимаю, как трудно это сделать на нашем лязгающем корыте, ну что поделать, потерпи, скоро мы будем на месте.

– Куда мы бежим, отец? Ты так и не ответил мне? – нотки растерянности звучали в голосе Клеопатры.

– Мы идем на благословенный остров Родос, но с заходом на Кипр. На Родосе я должен встретиться с одним важным человеком. Теперь нам приходится искать спасение у римлян, с которыми у нас союзный договор. Он содержит в себе обязательства в случае опасности, как Риму, так и Египту, союзник обязан выступить на его стороне. На Кипре сейчас находятся несколько римских легионов. Волнения на этом острове закончены, и я надеюсь, Рим перебросит их в Александрию, и мы вместе с ними вернемся домой. Они защитят наше царство.

Клеопатра не могла понять, почему отец так слепо верит Риму. Ведь именно их беды, как она слышала, и происходили по вине римлян и теперь отец сам направляется в логово к зверю. Своими сомнениями она поспешила поделиться с ним.

– Ты уверен в том, что говоришь, отец? – в голосе девочки звучала неприкрытая тревога. – Ведь римские войска свергли моего дядю, а теперь ты надеешься на то, что они наведут порядок в нашей стране?

– Ты многого не знаешь, моя дочь, – уклончиво ответил Птолемей. – Они должны это сделать. Иначе этот договор ничего не стоит. Римляне коварны и жестоки, но просто так они не оставят страну, которая их кормит и поит.

– А твоя супруга, мои сестры и братья? Ты нисколько не тревожишься за их судьбу? Ведь мы же оставили их там, среди бушующего пожара.

– Поверь, им ничто не угрожает. Вся эта смута была организована только против меня.

– Ваше величество, извините, что вмешиваюсь в разговор. – К царю с дочкой подошел грек Ксанфий и накинул на плечи Клеопатры теплую накидку и смущенно объяснил:

– Днем жарко, ночью прохладно. Какая – то непонятная погода. Кости так и ломит.

Царь в знак согласия одобрительно покачал головой. Затем обратился к греку:

— Ксанфий, отведи мою дочь и проследи, чтобы она отдыхала.

– Хорошо, – ответила Клеопатра. – Но прежде чем я уйду, ответь еще на один вопрос: скажи, тебе не жаль своего брата, как он погиб?

– Говорят он выпил яд. Но римляне не хотели его убивать, это точно, они ему предложили стать жрецом в одном из храмов, но твой родственник оказался очень упёртым человеком. Он не захотел расставаться с короной. «Или все, или ничего», всегда молвил он.

Птолемей погрузился в воспоминания. Он вспомнил, как задирист был его брат в детстве и ни в чем не хотел ему уступать. Однажды они не поделили между собой одну красивую вещицу, подарок одного вельможи. Фигурка, выполненная, неизвестным мастером, изображающая диковинное мифическое животное, была так искусно сделана, что каждый хотел её прибрать к своим рукам. Беда была только в том, что выполнена она была из хрупкого материала – стекла. За право обладать ей им пришлось даже подраться между собой. Младший брат был повержен и прижат к полу. Пожалев его старший Птолемей ослабил хватку и предложил пользоваться фигуркой по очереди, на что проигравший притворно согласился, но улучив момент, когда тот отвернулся, схватил игрушку и разбил её о камни, чтобы та не досталась никому.

– Ты же знаешь, мы несколько лет не встречались, он редко отвечал на мои письма, а в последнее время был занят только самим собой, ничего не замечая. Мне жаль его, но он мог спасти себя. Гордыня обуяла и погубила его. А уничтожить наше государство ради своего брата я никогда бы не решился. Поверь мне, если бы я принял другое решение, мы бы навсегда потеряли Египет. Рим бы нам этого не простил.

Клеопатра под ворчание Ксанфия медленно ушла. К царю подошел евнух Мардиан.

– Я разговаривал с капитаном. Человек надежный. У него нет опасений насчет плавания. Боги сулят нам спокойную дорогу. Капитан спрашивает, сколько дней мы проведем на Кипре? Ему нужно время, чтобы сменить несколько человек из гребной команды и пополнить запасы, а также уладить некоторые формальности в порту.

– Я не хочу оставаться на этом острове долгое время, так и передай ему. После всего, что произошло на Кипре, даже не знаю, смогу ли я ступить на его землю, – ответил фараон.

– Царь не будет встречаться с Публием Канидием Крассом? Римлянин очень влиятельный человек. Почти наместник острова. Можно было бы его попросить о другом корабле, чтобы оставшийся путь до Родоса был более комфортный.

– Фараону не пристало просить каждого римлянина. Тем более Публий Канидий Красс ничего не решает, он лишь помощник Катона, сам же Катон сейчас на Родосе, – с некоторым раздражением ответил Птолемей Неос Дионис. – Скажи лучше, что нам удалось спасти из дворца?

– Значительные запасы казны мы тайно вывезли несколькими днями раньше, когда эвакуировалось римское посольство. Немного золота находится на этом корабле. Послание, что мы прибудем на Родос, отправлено Катону, он примет нас. Ну а большая часть казны надежно спрятана в Египте.

– Почему мы отправились без кораблей сопровождения? – спросил Птолемей.

– Если бы мы воспользовались несколькими кораблями, об этом сразу бы узнали во дворце. Неизвестно, смогли бы мы тогда тайно выйти в море.

– Я благодарю, тебя мой друг, за проделанную работу. В очередной раз убеждаюсь, что ты не только мои глаза и уши, но и часть моего сердца и души, – растрогался царь.

– Не стоит благодарности, великий царь, да и благодарить нужно нашего казначея Джумоуку. У него все было подготовлено заранее. Божественный фараон поступил правильно, в Египте находиться было опасно. До меня дошли слухи, что Ахилла собирался арестовать вас и предать суду. Еще день, два, и мы бы не успели бежать.

– Кто надоумил взяться за это Ахиллу? – резко спросил фараон.

– Ваша дочь, Береника. Она решилась вас свергнуть, заручившись поддержкой своих сторонников.

– Эти сведения точные? – рассвирепел Птолемей.

– Да, клянусь Осирисом, как нельзя точные, их сообщил мой надежный человек в ее свите.

– Тем хуже для неё, – прошипел Птолемей и отвернулся, обратив снова свой взор на сияющее от ярких звезд, словно тлеющих угольков небо.

Дни сменялись ночами. Бескрайняя лазурная водная гладь все также уходила далеко за горизонт. Постепенно весь корабль и его пассажиры пропахли солью и водорослями. Но воды были спокойны, и капитан благодарил за это богов. Плавание проходило без происшествий.

И вот совсем скоро показались скалистые холмы овеянного легендами острова Кипр. Весть эта ранним утром сразу распространилась по всей галере, залетев в каждую её щёлку и заставив высыпать всех на палубу. Люди пытались вглядеться сквозь дымку рассвета в очертания скалистых гряд и маленьких деревушек на горизонте.

Капитан, используя наблюдательный прибор, видел всё гораздо лучше.

– Держим курс на Пафос, – скомандовал он своим помощникам.

– На этом острове родилась богиня любви и красоты Афродита, она вышла из морской пены, – молвил грек Ксанфий Клеопатре.

– Мы увидим эти скалы, так как будем проходить недалеко от них, – подтвердил стоящий рядом штурман, рослый рыжебородый малый по имени Леонид. – Я много раз бывал на этом острове и отлично знаю эти места. В городе и рядом с ним большое количество храмов и святилищ. посвящённых Афродите.

– Я была на Кипре, несколько лет назад, когда островом правил мой дядя, тогда я его видела первый и последний раз в жизни.

– Благодатные земли! В отношении плодородия Кипр не уступит никому. Он богат хлебом и вином, а сейчас с приходом римлян разживётся и оливковым маслом. На острове у Тамасса находятся богатые медные рудники, где добывают медный купорос и медянку, полезную в силу её лечебных свойств. Можете воспользоваться моей волшебной трубой, – Леонид протянул царевне металлический, продолговатой формы предмет. – Вы гораздо лучше всё рассмотрите.

– Буду признательна вам, – ответила она. Благодаря этому прибору, прибрежные скалы, которые принимали местами причудливые формы, казались уже совсем рядом, и до них можно было дотронуться рукой.

Через некоторое время ветер изменился и стал попутным, раздувая паруса, которые хлопали, как крылья птиц. Корабль быстро приблизился к бухте Афродиты. Омываемые ласковым морем скалы ярко сверкали на солнце, а розовые олеандры и зелёные кустарники еще сильнее подчеркивали вечную красоту этого удивительного райского места. В бухте была расположена нависающая над водой скала, у основания которой находился небольшой грот. Именно в нём, согласно мифу, богиня любви принимала ванны из родниковой воды, готовясь к свиданиям. Клеопатра с нескрываемым восторгом смотрела на эти красоты, представляя себе описанную мифическую картину.

– Теперь еще несколько деревушек, и совсем скоро мы войдем в гавань Пафоса, – заключил стоящий рядом с царевной Ксанфий, когда вдалеке показались очертания крепостных стен.

Все чаще и чаще возле побережья стали появляться рыбацкие суденышки и небольшие римские либурны – лёгкие быстрые суда с двумя рядами вёсел, которые, как гончие собаки, шныряли совсем рядом с берегом.

– Эти корабли, римские разведчики, – заявил вновь подошедший Леонид. – Они очень быстрые и манёвренные. Занимаются тем, что охраняют территорию от пиратов, а также доставляют важные грузы.

– От пиратов? – удивилась Клеопатра.

– Да, госпожа, раньше эти воды кишели морскими разбойниками. Мало, кто мог осмелиться в одиночку без сопровождения здесь плавать. Вся прибрежная территория была домом пиратов. Доставалось и римлянам, пока однажды, терпение не лопнуло у Гнея Помпея. «Тот, кто господствует на море, хозяин положения» сказал он и, собрав весь римский флот, разгромил пиратов. Теперь тут стало гораздо спокойнее. Для разведчиков мы неинтересны. Они видят сразу, что идет римский корабль, поэтому теряют к нам всяческий интерес.

Огромный внутренний бассейн гавани Пафоса, куда входил «Ирениус», был разделен на два больших основных причала: один служил для обеспечения нужд внешней торговли, и на нем стояло под погрузку и выгрузку несколько десятков больших кораблей округлой формы, а также меньшие суда, и на втором причале размещались длинные военные корабли, которые приходили в гавань Пафоса. В основном здесь базировалась римская флотилия, переброшенная сюда совсем недавно. В тот самый момент там было несколько десятков разномастных римских кораблей: триеры, квадрирема, несколько либурн. Некоторые из боевых кораблей были с заостренным брусом, тараном. Чуть поодаль виднелась огромная квинквирема, большой боевой корабль с пятью рядами весел, нос и корму, которой украшал акростель в виде головы орла.

Рыбацким судёнышкам и лодкам места в порту совсем не оставалось, и они были вытеснены, и разбросаны по всему побережью.

Как только римская галера пришвартовалась к пристани, часть придворной знати тут же поспешила сойти на берег. Вместе с ними в окружении охраны, воспитателя Ксанфия и двух нянек вступила на песок благодатного острова и Клеопатра. Ее поразило огромное количество снующих военных людей на берегу, большей частью из которых были римляне. Они отличались от других отличной выправкой и единой формой, которая резко контрастировала среди окружающих.

В этом районе было много разбросанных различных лавчонок, хозяева которых истошно зазывали гостей. На эти крики не обращали внимание разве что местные обитатели – кошки, коих тут было несметное количество. Они были разных окрасок: от серых, ободранных до лощенных небесно-голубых. И эти создания вместе с римлянами, похоже, оккупировали весь остров Кипр. Но если легионеры были чем-то постоянно заняты, то хвостатые в большинстве своем просто отдыхали, развалившись на песке, крышах, мостовых. На них никто не обращал никакого внимания, впрочем, самим кошкам, кроме их самих, также никто не был нужен.

– Госпожа, поберегите свои ноги, есть же носильщики, – с укором обратился к Клеопатре Ксанфий. Он дал сигнал своим людям, но царевна ответила отказом.

Её взор с кошек был перемещен на нескольких одетых в грязное тряпье, бойких мужчин, у которых огромный интерес вызвал только, что пришедший «Ирениус». Бродяги крутились возле него, и что-то вынюхивали и даже пытались подняться на борт, откуда их прогнала вооруженная стража.

– Что этим людям нужно от нашего корабля? – спросила она вслух.

– Это обыкновенные пираты. Киликийцы. Они оценивают вашу галеру, и через некоторое время будут знать о вас все, – ответил ей внезапно появившийся молодой, высокий, симпатичный незнакомец. Он был римлянином и, судя по его галейскому шлему, с поперечным гребнем, из конского волоса на голове и чешуйчатому панцирю с кольчугой, являлся римским офицером.

– Пошли отсюда, – гневно выкрикнул он оборванцам и сделал вид, что вытаскивает из ножен меч. Поняв серьёзность его намерений, они бросились прочь, словно вечно голодные голуби, которых отогнали от зерен.

– Пираты? Мне еще совсем недавно рассказали, что великий Помпей расправился с ними. Разве не ему принадлежат эти крылатые слова: «Тот, кто господствует на море, хозяин положения»?

– Поначалу так и было, они присмирели, некоторые из них даже пошли на службу к Помпею, но разбой у жителей этих мест в крови. Они большие лентяи, чтобы просто работать, а вот кого-то ограбить, для них милое дело. Сейчас они, зализав раны, снова пытаются нападать на суда, конечно, делают это гораздо более осторожно, и в меньшем количестве, а вот раньше их набеги были подобно саранче. Более десяти наших либурн постоянно патрулируют эти воды, но разве за всеми уследишь. Забыл представиться, центурион Деметрий, – назвал себя офицер. – Прибыл в составе экспедиционного корпуса по подавлению мятежа кипрского царя. Служу пока в составе римского флота. С кем имею честь? Куда вы направляетесь?

– А вы не слишком молоды для офицера? – игриво спросила у него царевна.

– Я только недавно получил звание второго центуриона гастатов X когорты, но, поверьте, я ему соответствую, оно получено за особые заслуги, – гордо вскинул он голову.

– Значит вы всего лишь – младший центурион?! – притворно разочарованно вздохнула Клеопатра.

– Ну… замялся римлянин. Кто же вы, позвольте узнать?

– Перед тобой римлянин, Клеопатра Филапатор, дочь фараона Египетского Птолемея Теос Филопатора Филадельфа Неос Диониса, – важно объявил ему Ксанфий. – Мы направляемся в святилище Афродиты.

Начальник охраны Клеопатры по имени Архандр, мощный смуглокожий воин, презрительно посмотрел на римлянина, и на его скулах заиграли желваки.

Деметрий сделал вид, что не обратил внимание на насмешку царевны.

– Невероятно! – молвил центурион, склонив голову. – Ваше величество, надеюсь, я правильно к вам обращаюсь?

– Не совсем. Вы должны пасть на колени и целовать мои ноги, пока я не разрешу вам подняться, – пошутила девочка.

Деметрий замялся:

– Я много наслышан о вашей стране. Всегда хотел побывать в Александрии! Говорят, она прекрасна. Все эти огромные пирамиды, сфинксы, древние города. Да и ведь там захоронен великий Александр Македонский. Благодаря этому человеку, наслушавшись о его подвигах, я избрал карьеру военного, – болтал молодой человек. – А вообще мне повезло, не каждый день так просто встретишь царственных особ. Осмелюсь спросить и ваш отец фараон, также прибыл на этом корабле?

Клеопатра ничего не ответила, она посмотрела на этого сконфуженного молодого римского офицера и от души расхохоталась.

– Прошу учесть, что Кипр всегда был нашей землей, а тот мятежный царь, которого вы свергли, являлся моим близким родственником. Мы идем на Родос, – торжественно объявила она, все еще еле сдерживаясь от смеха.