Текст книги "Йогин Шри Кришнапрем"

* * *

С ноября 1928 г. по март 1937 г. я жил в уединении в нашем Йога-Ашраме в Пондичерри. За это время он написал мне десятки писем. Некоторые из них я опубликовал без его явного на то согласия. Я, конечно, боялся, что он будет возражать, но, когда мои опасения оправдались, я попросил его подумать, не прав ли я хотя бы отчасти: я считал, что люди часто не знают о величайших людях, во-первых, из-за глубинной подмены ценностей, а, во-вторых, из-за недостатка понимания. Я рассказал ему об одном метком замечании Олдоса Хаксли из книги «В дороге»: «Трудно отличить подлинное от фальшивого, это доказано тем, что люди постоянно ошибались и продолжают ошибаться. А в каждый данный отрезок времени большинство людей, если даже не предпочитает притворство честности, все же одинаково восхищаются ими, поровну одаряя своим вниманием и то, и другое»[25]25
  Цит. по: О. Хаксли. В дороге. Пер. Л. Володарской. – Прим. перев.


[Закрыть]. Я также сообщил ему слова, которые однажды сказала нам мимоходом Мать: что большинство людей, считающих Шри Ауробиндо великим, оценивают его, опираясь на сведения, которые не способны раскрыть нравственную суть его величия. «Поэтому, – добавила она, – нужно действительно понимать, в чем состоит сущность величия, особенно искателям Духа – хотя бы для того, чтобы избежать прискорбных интеллектуальных заблуждений». Я никогда не сомневался в величии Кришнапрема, хотя, безусловно, я стал еще больше его уважать, когда затем сам Шри Ауробиндо подтвердил, что он искренний, мужественный человек, обладающий «видящим разумом», как бы поставив на этом мощную печать, и не переставал снова и снова только хвалить его в своих письмах. Однажды он написал Чедвику: «Меня впечатлила способность Кришнапрема всецело отстраняться от текущих идей и общих тенденций и находить (для себя) свежий и неизменный источник знания; это восхитительно. Если бы он и дальше интересовался этими современными движениями, интересующими человечество, не думаю, что он стал бы успешнее Ромена Роллана или кого-нибудь в этом роде.

Но он стал смотреть на эти движения с точки зрения Йоги, а это высший взгляд, и меня поразила именно его удивительная открытость к этому взгляду.

Я объясняю его высокое развитие тем, что он легко и искренне принял роль бхакты и ученика. Для человека с современным сознанием, будь то европеец или образованный индиец, это редкое достижение; ибо современный ум склонен анализировать, сомневаться, инстинктивно стремиться к независимости, даже если хочет иного, и он медлит и колеблется, столкнувшись со светом и влиянием; он не бросается к нему простодушно и открыто, восклицая: „Я готов оставить всё, чем я был или казался, если это поможет приобщиться к тебе; приведи мое сознание к Истине, так, как ты хочешь, как хочет Божественное!“ Какая-то часть нас к этому готова, но есть и то, что препятствует нам, создает завесу невосприимчивости; я знаю по опыту, своему и чужому, каким долгим может быть этот путь, который для нас, искателей Истины, наверное, не бывает кратким и легким, но все же может обойтись и без подобных блужданий, остановок, возвращений и обходных путей. И тем больше я восхищаюсь тем, с какой легкостью Кришнапрем справился с этим грозным препятствием».

Но хотя я часто задавался вопросом, что он вызывает во мне – любовь или, скорее, восхищение, ни любовь, ни восхищение не могли убедить меня согласиться с его желанием; а он хотел, чтобы я не отдавал должное его величию лишь потому, что он сам не любит публичность. Поэтому я включил в свою книгу на бенгальском Абар Бхрамьяман («Снова в странствиях») длинную статью о нем где-то на пятидесяти страницах. В ней я коротко рассказываю о наших беседах в Алморе (где я был его гостем), а также привожу фрагменты его писем, а в конце статьи помещаю длинное стихотворение о его высокой духовности. Однако, чтобы он примирился с этой статьей, я специально умолчал о некоторых сверхъестественных событиях в его Ашраме; но, увы, это не убедило его принять статью, и я пожалел, что не рассказал в ней обо всем, ведь он ураганом обрушился на меня, совсем не понимая, как я мог так набедокурить, но сдержался только ради него[26]26
  Впоследствии, после его смерти, в 1965 г., я восполнил этот пробел. См. Вторую часть, главу о Миртоле.


[Закрыть]. Увы, он снова проявил полную непреклонность.

♦ «Мой дорогой Дилип, – писал он, – большое спасибо за книгу Абар Бхрамьяман и прекрасную запись твоего гимна по Бхагавате. Но, Дилип, зачем ты написал обо мне? И к чему так много? Боюсь, это кончится плохо: мне будут писать письма, ко мне станут приходить люди, желая взглянуть на такую „диковинку“! Какой тебе от этого прок? Прежде всего, тебе не стоило намекать на „происшествия“: подобные вещи привлекают лишь умы глупцов. Предупреждаю, что буду отрицать это и скажу, что просто красиво выразился! О, Дилип, Дилип! Я хотел ругать тебя и дальше, еще на дюжине страниц! Но дело сделано, и это бесполезно, поэтому больше я ничего не скажу. Я просил тебя не писать о нас, но ты просто взял и напечатал мою просьбу, оставив всё как есть! Ты неисправим, и будь на твоем месте кто-то другой, я бы его возненавидел, но как можно ненавидеть тебя?»

Его заверение растрогало меня, и я решился привести его письмо полностью, поскольку, по его словам, «дело уже сделано», и ничего нельзя исправить. Похвалив меня за гимн по Бхагавате, он оказал мне поддержку, в которой я тогда очень нуждался. А произошло следующее. С детства я поклонялся Кришне, а позднее стал изучать в Ашраме Бхагавату на санскрите, что усилило эту старую преданность. Однако некоторые пылкие искатели не одобрили мое «мракобесие» и стали осуждать меня за то, что я отхожу от Шри Ауробиндо, который (по их мнению) был гораздо значительнее Кришны – с этим утверждением я не мог согласиться. Поэтому я стал писать Шри Ауробиндо и неоднократно просил его вынести свой вердикт относительно моей неизбывной тяги к этому «архаичному» Богу, как окрестили Его последователи Ауробиндо. К счастью для меня, он поддержал меня, о чем свидетельствуют следующие письма.

♦ 18. 06. 1943

«Мне казалось, я уже говорил, что твое обращение к Кришне – не препятствие. Во всяком случае, отвечая на твой вопрос, я это подтверждаю. Учитывая, какую большую, даже ключевую роль он сыграл в моей садхане, было бы странно, если бы я счел предосудительной ту роль, которую он играет в твоей. „Сектантство“ связано с догмой, ритуалом и т. д., а не духовным опытом; сосредоточение на Кришне – самоотдача Ишта-Дэве. Достигнув Кришны, ты достигнешь Божественного; если ты сможешь отдать себя Ему, то сможешь отдать себя и мне. В любом случае это не так уж важно. Мы приняли твою верность и преданность, твою работу и служение. Всё остальное необходимое приложится само. Нет ничего плохого в том, что ты отдаешь себя в трудах и служении; всё так и должно быть; не нужно из-за этого переживать. Отбрось робость. Проявляй стойкость посреди трудностей и имей веру в свою духовную судьбу».

♦ 16.09.1944

«Что до Кришны и преданности Ему, кажется, я уже не раз отвечал на этот вопрос: я совсем не возражаю против поклонения Кришне или такой формы преданности, как „вайшнавизм“, также и вайшнавская бхакти вполне совместима с моей Супраментальной йогой.

Все пути могут привести к Сверхразуму[27]27
  В англ. оригинале Supermind. – Прим. ред.


[Закрыть], так же как все пути могут вести к Божественному.

Конечно, я помогу тебе, помогаю и всегда буду помогать; мысль о том, что я могу отказать в помощи или прогнать тебя (из-за моего неистребимого стремления к Кришне – Д.), безосновательна. Если ты будешь упорно продвигаться вперед, то обязательно обретешь постоянную бхакти и достигнешь искомой духовной цели, но тебе нужно научиться целиком доверяться Кришне, который приведет тебя к ней, когда решит, что ты готов и время настало. Если Он хочет, чтобы ты сначала очистился от несовершенств и загрязнений, в конце концов, это можно понять. Ты с полным правом можешь надеяться на успех, ведь сейчас ты непрерывно сосредоточен на этом. Первый шаг на этом пути – видеть несовершенства и ясно их сознавать».