Текст книги "Манипулятор. Глава 016 финальный вариант"

ГЛАВА 16

Весна пришла в марте уже привычно вместе с большим завозом синьки. Восемьсот упаковок мы получили разом, забив ими весь склад. Календарная весна пришла, а тепла не было. Весь март температура продержалась ниже нуля. Я каждый день смотрел прогноз погоды то по телевизору, то в интернете – они оказывались не утешительными, зима цеп-лялась за термометр весь март, не давая красному столбику ртути подняться выше завет-ной цифры «ноль». Я громко ругался и про себя матерился, проклиная холода и сожалея о том, что не родился в стране, жители которой вообще не знают, что такое снег. Из-за хо-лодов синька продавалась вяло, едва лучше, чем в феврале. Надежды на раннюю весну не сбылись, и я ходил мрачнее тучи и злее самой злобной собаки. А с середины февраля меня заставила пребывать в ярости и гневе еще и лужа у ворот нашего склада, солнце начало припекать даже через холодный воздух, и талый снег стал днями медленно стекаться в ни-зину перед воротами, а ночами замерзать. Нижние края ворот прихватывались льдом на-мертво, я и отец брали лом и выдалбливали их изо льда. И так по полчаса каждое утро всей второй половины марта. В апреле температура резко подскочила до десяти градусов тепла, оставаясь выше нуля и ночами. Переставшая замерзать лужа набухла и потекла че-рез порог в склад. Первую неделю апреля мы месили ногами грязь в складе, пока солнце окончательно не высушило землю. Внутреннее напряжение от затянувшейся зимы и сла-бых продаж товара схлынуло, мы с отцом облегченно перевели дух и тут же тринадцатого апреля разругались вдрызг. Все накопленное – напряжение, взаимное недовольство, упре-ки – вышло наружу, не решив старых вопросов, добавив новых и усилив наш раскол.

– Все сидишь, играешь? – сказал отец, войдя в мою комнату.

Я сразу уловил в его голосе нотки раздражения и недовольства, напрягся.

– Играю, а что еще делать-то? – произнес я, сидя в зеленом, обшарпаном на подло-котниках, кресле у компьютера.

– Занялся бы чем-нибудь полезным, а не этими глупыми игрушками! – не снижая тона недовольства, добавил отец. – Сидишь как малолетний, играешься целыми днями!

– Чем это полезным я должен, по-твоему, заняться!? – отвлекся я от монитора и развернулся в полоборота к отцу, который остановился у балконной двери, взявшись за ручку. Он шел, как обычно, на балкон курить и нервно крутил в другой руке сигарету.

– Думал бы лучше о работе! – сказал отец, повернул ручку и распахнул балконную дверь, сунул сигарету в рот.

– А чего о ней думать!? Вроде все нормально у нас или нет!? – поддержал я тон.

– Нормально!? Ну, раз ты считаешь, что открыть и закрыть две розничные точки – нормально, тогда, да, все нормально! – стоял в дверном проеме отец, успев перед фразой вынуть сигарету изо рта и снова начать ее мять.

– А причем здесь это!? – дернулся я от неприятного поворота диалога.

– А при том, что сколько сил и времени потратили на них, оборудования торгового заказали на пятьдесят тысяч и что!? Стоит оно теперь на складе, пылится! Выброшенные на ветер деньги!

– Не пятьдесят, а тридцать шесть тысяч, начнем с этого…

– Да какая разница! – отмахнулся отец, вернулся в комнату, сел на краешек дивана.

– Ха, как это, какая разница!? Большая! Передергивать цифры не надо! И насколько я знаю, решения об открытии точек мы вместе принимали, или как!? – развел я руками. – Сказал бы, что ты против и все, точек бы не было! В чем проблема-то!? Я что ли виноват в том, что они не заработали!? И при чем здесь то, что я сижу играюсь в игрушки, я не пой-му!? Кому я мешаю!? Ты, вот, идешь на балкон курить, я ж не говорю, что ты опять идешь туда курить и торчишь там с сигаретой постоянно! Или ты там о работе думаешь!?

– Думаю о работе, да!

– И чего ж надумал, расскажи, мне интересно!?

– Ты не умничай, давай, понял!? Я тебе отец, поэтому прикуси язык!

– Ну, вот опять, как думать о работе – так мы партнеры, и какие-то претензии ко мне, а как узнать, тоже самое у тебя – так ты отец! Ловко у тебя получается!

– Да! Ловко! – зло сцепил зубы отец.

– Да что за предъявы, я не пойму!? – начал злиться и я. – Тебе что-то не нравится!?

– Не нравится то, что ты без конца сидишь в интернете и играешься в игрушки!

– А какая тебе-то разница, чем я занимаюсь в свободное время!?

Несколько секунд в образовавшейся паузе мы смотрели друг на друга враждебно.

– Или лучше, когда я по клубам хожу!? Так ты скажи! Вот, сейчас морозы кончи-лись, потеплело, хорошо, буду по клубам ходить. Но ты же сам всегда недоволен, когда я деньги у тебя прошу на клуб, ты ж мне постоянно выговариваешь, что я деньги трачу! А что мне тогда делать, сесть и сидеть дома как ты и целыми днями торчать на балконе с си-гаретой, чтоб, не дай Бог, не потратить лишнюю копейку!? Так что ли!? Так я и так сижу дома, ну да, играю на компьютере в игрушки, и что из этого!? Я не пойму что-то, хожу по клубам – плохо, сижу дома – плохо, а как хорошо-то!?

Отец сверлил меня пристально злым взглядом, желваки его играли.

– Ну, что ты молчишь!? Говори! – развел руками я.

– О чем с тобой говорить!? Так ты… – отец отмахнулся, встал и шагнул к балкону.

– Ну, вот, как всегда! Как возразить нечего, так со мной и говорить нечего…

Отец задержался в двери, метнул в меня злой взгляд и, сдержавшись, вышел на балкон. Я повернулся к монитору, но голова не слушалась, настрой на игру пропал, адре-налин бегал в крови, мешая расслабиться и подпитывая бурлящее внутри меня негодова-ние. Я старался успокоиться, не получалось. Просидев несколько минут в напряжении, рассеянно кликая мышкой, краем глаза я заметил, что отец докурил, прикрыл балконное окно и вышел снова в комнату. Я напрягся. Продолжать ругань не хотелось, но сдавать свои позиции я был не намерен. Наоборот, к каждым новым конфликтом, я отвечал отцу все жестче. Он снова сел на диван, цыкнул. Я приготовился к продолжению.

– Ну, так что? – сказал отец.

– Что «что»!? – выпалил я, не отрываясь от монитора и усиленно кликая мышкой.

– Как дальше будем работать, директор!? – произнес отец с легкой издевкой и ух-мылкой, которую я засек боковым зрением.

– А причем здесь «директор»!? – повернулся я к отцу, прервав игру. – Мы вместе работаем, у нас нет директоров.

– Ну, как же нет? Ты постоянно говоришь, что сам все придумываешь, а я здесь так «принеси, подай – пойди нахер, не мешай». Так!?

– Нет, не так. Кто тебе такое сказал? Мы работаем вместе, вместе и принимаем ре-шения, вот и все, все просто.

– Ну, ты ж мне говорил, что сам все узнал и разобрался, – явно провоцировал отец.

– В чем именно? Давай, разберемся, я не против. Ты, вот, наоборот, мне постоянно сам говоришь, что всему научил. А чему научил!? Как заполнять на коленке построчно примитивную накладную и как высчитать налог!? Да, я не спорю, было такое! Давай дальше, чему еще научил!?

Отец молчал, смотрел на меня, привычно не давая ответа на неудобные вопросы.

– Вот стоит компьютер! – ткнул я пальцем в монитор. – Ты меня научил на нем ра-ботать? Нет. Я сам учился. Ты же вообще не умеешь на нем работать!

– А как я буду на нем работать, если ты за компьютером круглосуточно сидишь!? – ухватился тут же отец за скользкую соломинку сомнительного факта.

– А ты разве изъявлял желание изучить компьютер!? – задрал я удивленно брови.

– Да, конечно, я говорил тебе, что неплохо было бы мне изучить компьютер и эту бухгалтерскую программу твою! – соврал отец, не моргнув глазом.

– Ничего себе заявление! – мои брови полезли выше. – Я что-то не припомню таких слов от тебя!

– Да ты много чего не припомнишь! – пошел в наступление отец. – Я заметил, у те-бя память очень избирательно работает!

– Вот как!

– Да, вот так! А как ты хотел!? Думал, я вокруг тебя прыгать буду!?

– Зачем вокруг меня прыгать!? – не переставал удивляться я странной логике отца. – Хорошо, ты хочешь освоить компьютер, а я тут такой узурпатор, сижу и не даю тебе! Хорошо! Пожалуйста! Можешь хоть сейчас садиться и изучать компьютер, чем смогу по-могу, объясню!

– Ты мне эти сказки можешь не рассказывать!

– Какие сказки!? Я тебе предлагаю начать изучать компьютер, о чем ты и просил.

– Да такие сказки, завтра снова придешь с работы, усядешься в кресло и тебя из не-го не выгнать!

– Да что за глупость-то!? – все еще удивляясь, я начал понимать, что отец банально, что называется, съезжает с темы. – Я тебя что-то не пойму, па! Ты собираешься изучать компьютер или ты причины и отмазы ищешь, чтоб его не изучать!? Типа, я тебе не даю!? Вот! Я тебе предлагаю! Изучай!

Позади меня раздался шорох, я обернулся. Мать подкралась, стояла в дверном про-еме и слушала. Я разозлился, потянулся рукой и толкнул дверь. Мать едва успела отпря-нуть, как дверь с размаху закрылась перед ее удивленным лицом. Привычка матери все и всюду подслушивать вывела меня из себя. Ее торопливые шаги растворились в коридоре.

– Ловко, я смотрю, ты устроился! Отец баранку крутит, коробки таскает, а сейчас еще и бухгалтерию будет вести! Вот, красота! А Рома будет только получать свою поло-вину и ничего не делать! – коряво выкрутился отец.

Я уже понимал, да и догадывался по разговору, что он не собирался в принципе изучать компьютер и все, что с ним связано по нашей работе. Но совершенно не понимал, к чему отец обвиняет меня.

– Да почему это, ничего не делать!? Давай, поменяемся! Я буду крутить баранку, раз тебе в тягость, а ты будешь вести бухгалтерию, обзванивать всех клиентов, планиро-вать работу и бегать с накладными! Согласен!?

– Ты же водить не умеешь!

– Да почему это не умею!? Ну да, опыта мало, водил только нашу «двойку» и все. Если надо, я подучусь и буду водить нормально.

– Да лааадно! – отмахнулся отец. – Водить он будет! Знаю я тебя!

– А что не так!? – мои глаза не переставали лезть наружу от удивления. Я не схва-тывал сути беседы. То отец обвинял меня в том, что занят компьютер, и он не может его изучить, а всеми фибрами души жаждет этого. Но как только я предложил, тема разговора тут же ушла в мой куцый опыт вождения авто. Это была правда – я водил мало, но при не-обходимости и желании, научиться водить ведь не проблема. Я, как и все, мог научиться. И если понадобится, то стал бы водить нашу «газель» без проблем. Но отец выскочил и из этой темы разговора, едва впереди замаячило ее решение.

– Сразу же куда-нибудь въедешь! Не надо! – категорично отмахнулся он, закинув ногу на ногу и откинувшись на диване.

– То есть сам будешь водить и дальше?

– Получается так! – хлопнул себя отец по бедрам, собираясь вставать. – Ладно, бес-полезно с тобой разговаривать!

Напряжение оставалось, но ссора почти затухла, темы исчерпались.

– А чего ты тогда, как деляга, пришел и делиться начал!? – подлил я масла в огонь.

– Ты поосторожнее в выражениях, ты! – сцепил зубы отец, лицо его заострилось, глаза сузились и заблестели чистой злобой. – Попридержи язык, понял, сосунок!

Меня передернуло. Отец снова перешел к прямому оскорблению, получив тычок в чувствительную часть своего эго.

О! Уже «сосунок»! Все понятно, – отвернулся я от сверлящего взгляда и уставился в монитор, начав машинально и бесцельно кликать мышкой, качать головой, делая про се-бя неутешительные выводы. – Тогда нам больше не о чем разговаривать.

– Вот и сиди, играйся в свои игрушки, как малолетний дурачок! – бросил отец на-последок уже мне в спину, выходя из комнаты. Дверь снова хлопнула.

– И буду играть, – буркнул я спокойно, но внутри меня все бушевало. В который раз мое чувство обостренной справедливости не находило выход.

«Почему отец так сказал!? Зачем!? Ведь это неправда, что я не давал ему возмож-ности изучить компьютер. Ну, ведь, ложь же! Он никогда не интересовался компьютером. НИКОГДА! Зачем же он так извратил факты, выставив меня в нехорошем свете!? И тут же отыграл назад, когда я предложил поменяться местами. Странно… Чего он хотел до-биться? Хочешь учить компьютер? Пожалуйста! Не хочешь крутить баранку? Давай, я за-меню! Мне несложно. Я знаю себя. Если надо для дела, то я готов выполнять любую рабо-ту. Зачем же уходить от темы разговора через обвинения меня в неспособности водить ма-шину!? Как-то уж совсем нечестно и некрасиво. Хотя, если целью было всего лишь при-низить меня и сказать гадость, то… Но ведь это ж мой отец! Зачем ему ТАК поступать со своим сыном!? Бред какой-то! Сколько помню с детства образ отца – самый честный, са-мый правильный, самый хороший, самый справедливый, самый… самый… отец в мире! Или я чего-то не замечал в нем!? Не знаю…»

Я продолжал кликать мышью и никак не мог успокоиться. Внутри ворочался и рос зверь несправедливости и заставлял сердце ходить ходуном, как поршень в цилиндре.

«Что не так!? Почему отец сознательно и явно идет на конфликт и прессинг меня!? Зачем не в первый раз и все обиднее переходит на личности!? Чего он добивается!?»

Каша из мыслей, как в центрифуге, крутилась в моей голове. Несколько минут я зло кликал мышкой, вышел из игры, выключил компьютер.

– Старый мудак, – буркнул я себе под нос, взял телефон и позвонил Вовке.

Следующие два дня мы трудились с отцом, общаясь только по рабочим вопросам. Он рулил и курил, пока мы катались по избитым маршрутам, я же, отвернувшись, кисло пялился в свое окно. И под конец пятницы мы снова разругались. И снова вдрызг!

Это случилось около восьми вечера. Все шло как обычно. Мы приехали в «Пере-свет» полседьмого – последняя точка, разгружаемся и домой. Я выскочил из машины и пошел в офис с накладными. Мы почти всегда приезжали в «Пересвет» под конец дня, к тому времени база полупустовала, выгрузка и сдача товара проходила быстро и спокойно. Я оформил документы, вышел из офиса, поднялся на рампу. Наша «газель» уже стояла подле нее с открытым бортом и откинутым кверху тентом. Отец сидел на лавке и курил, закинув ногу на ногу.

– Все, разгружаемся? – спросил он меня, устало потерев лоб и глаза.

– Да, разгружаемся! – кивнул я. – Че, где кладовщицы? Ты им говорил!?

– Нет, не ходил туда, – произнес отец.

– Хорошо! На, держи остатки, посмотри пока, я наверх! – сунул я отцу в руки два листа и нырнул в дверной проем на лестницу на второй этаж.

– Да я не вижу ничего тут без очков, шрифт мелкий, – донеслось сзади.

Наверху царила усталая тишина конца рабочего дня. Сказать откровенно, работа у кладовщиц в «Пересвете» была собачья. Покупатели и поставщики шли к ним в одни во-рота. Целыми днями товар перемещался двумя параллельными потоками вверх и вниз. Кладовщицы едва успевали поесть по очереди в своей комнатке и иногда в минуты за-тишья спускались вниз, усаживались на ту самую лавку на рампе, чтобы перевести дух за сигаретой. При всем при этом они оказались тетками с добрыми характерами, и наше об-щение с ними быстро стало доверительным и приятельским.

– Давай, выставляй товар внизу, Ром, а я потом спущусь и там у тебя его приму, хо-рошо? – только и произнесла после приветствия усталая Галя, увидев меня.

Я кивнул, вернулся на рампу, нырнул под тент «газели» и за десять минут выкинул весь товар из кузова. Как раз подошел грузчик, за которым успел сходить отец. Из склада спустилась Галя, поздоровалась с отцом, подсела рядом на лавку, закурила и стала «кры-жить» накладную – отмечать галочками позиции и количество в ней.

– Все верно, – сказала она, расписалась в накладной и протянула ее мне. – На, пе-чать наверху поставишь тогда, ладно, Ромчик?

– Да, поставлю, конечно! – кивнул я и в который раз преодолел туда и обратно два пролета лестницы, шлепнув оттиск печати на накладную. – А товар?

– Да пусть пока стоит, – отмахнулась Галя и кивнула на грузчика. – Он сейчас по-позже все занесет. Вы все?

– Да, мы все! – взбодрившись, хлопнул отец себя по бедрам и встал с лавочки, рас-плылся в улыбке. – Теперь домой отдыхать! Рабочая неделя закончена!

– Счастливые люди! – доброй завистью произнесла Галя, затянулась сигаретой. – А нам еще два дня, смена только в воскресенье.

– Это вы с воскресенье на понедельник меняетесь? – уточнил отец.

– Да, весь день будем считаться…

– Слушай, Галь, а дихлофосы уже начали завозить вам? – сказал я, помня о деле.

– Да, уже появились. Но только «Арбалет» завез свои, а больше никаких пока нет.

– Это хорошо, – буркнул я, закусив губу и глянув на отца, добавил: «Ладно! Я сей-час на витрину сгоняю, и поедем, подождешь меня пока тут, хорошо?»

– Хорошо! Как директор скажет, так и будет! – с деланной расслабленностью про-изнес отец, закинул небрежно ногу на ногу и задрыгал ей, глянул на кладовщицу. – Мы пока с Галей тут пообщаемся, о жизни поговорим…

– Это кто? – отвела кладовщица сигарету от губ в сторону, улыбнулась, удивленно спросила. – Он, что ли у вас директор!?

– Дааа! – еще сильнее задрыгал ногой отец, внимательно наблюдая за мной весе-лым, но ехидным взглядом. – Директор у меня, знаешь, какой строгий! Ууу!

Галя звонко засмеялась открытым смехом: «Ромка, ты, что ли строгий директор!?»

– Ааа! – отмахнулся я, улыбнувшись. – Он тебе понарасскажет, больше слушай! Ладно, я сейчас, быстро…

Следующую минуту я шел в торговый зал базы, обдумывая странно участившееся в речи отца в мой адрес слово «директор». С виду безобидное, но оно цепляло меня своим двойным смыслом, тем ехидством, поддевкой и ухмылками, с какими оно озвучивалось.

Я потянул на себя тяжелую дверь торгового зала и шмыгнул внутрь. Изученные до мелочей за несколько лет витрины я пробежал глазами за минуту. Ничего нового. Два си-ротливых баллончика дихлофоса с явно высокой ценой меня лишь обрадовали.

«Надо ехать в «Сашу» к Сергею и завозить сюда его дихлофосы, а то протянем, и кто-нибудь всунет их сюда или еще какие-нибудь!» – возбужденно заскакали в голове уже совсем другие мысли. Я запомнил цены и пошел назад.

– Все!? Поехали!? – воскликнул отец, все так же сидя на лавке с Галей.

– Да, все, поехали! – бодро подошел я к машине. – Галь, пока!

– Пока, Ром, – кивнула кладовщица и, затянувшись, откинула сигарету в урну.

– Так! – хлопнул снова себя по бедрам отец и глянул на Галю. – Ну, мы поехали!

Кладовщица встала, попрощалась и с отцом, ушла в склад. Все как обычно – отец отогнал машину от рампы, я закрыл задний борт, зашнуровал тент, прыгнул в кабину.

– Домой!? – радостно произнес отец.

– Домой, домой, – сказал я, наверное, с кислым лицом, потому как он среагировал.

– Что опять не так? – на лицо отца вернулась настороженность, разогнавшая вре-менную волну легкости и беспечности.

– Да так, все так, поехали, – тем же тоном продолжил я.

– Тебе не угодишь, – недовольно произнес отец, бросив брезгливый взгляд.

Машина тронулась, неспешно подкатываясь к воротам базы на выезд.

– Да а мне и не надо угождать! – тут же обострил я, автоматически, словно не толь-ко ждал, но и хотел конфликта. И правда в том, что косвенно хотел конфликта и я. И отец хотел и просто выжидал. Поддетый за свое болезненное чувство справедливости, я полез на рожон, желая выяснения отношений до конца. Мы оба вспыхнули как спички.

– А что тебе надо!? – накрутил тон отец, ожесточившись в лице.

Машина миновала ворота и остановилась перед выездом на дорогу. Я глянул в обе стороны широкой улицы, под конец пятничного вечера она была почти пуста.

– А мне ничего не надо! Что бы ты или перестал меня называть «директором» или тогда дома мне не рассказывай, что я ничего не делаю, а весь бизнес ты придумал и вывел меня в люди, как ты выражаешься!

– Какой ты чувствительный!

– Да, чувствительный! А ты сидишь, Гале там рассказываешь, что вот есть дирек-тор, типа, вот пусть он и бегает, а ты такой всего лишь скромный водитель и, типа, ничего не решаешь и поэтому сидишь тихонько на лавочке!

В потоке машин образовалась пауза, отец воткнул передачу, мы выехали влево.

– Ну, так тебе ж это хорошо! Ты же тут всем рулишь, так же думаешь!

– Я так не думаю и никогда не думал, не надо врать!! Чего ты врешь тут сидишь!!??

– Чего тебе, блять, от меня надо!!!??? – заорал побагровевший отец, остервенело включивший следующую передачу.

– Мне надо, чтоб ты тоже думал и предлагал какие-то решения, а не тупо обсасывал только мои!! Предлагай, давай, как нам развивать наш бизнес!!?? В каком направлении!? А то ты ловкую позицию избрал! Как что предложить нового, так от тебя не дождешься! А как я предлагаю, так ты со всем соглашаешься, а потом, если что не выходит, я же во всем и виноват! Зачем я это предлагал!? Вот, только зря потратили деньги!! Так предло-жи!!! Предложи, раз ты такой умный!!! Чего молчишь!!?? Критиковать мы все горазды, а вот предложить! Ты же сам всегда говорил, что настало твое время! Так действуй, раз на-стало! Чего ты вцепился в этот руль!?

Отец до скрежета сцепил зубы, мечась взглядом полным ненависти между мной и дорогой.

– Сука!!! Блять!!! Как ты заебал!!! – выпалил он, резко свернул на обочину, заглу-шил двигатель, выскочил из машины. – Тварь!!! Мразь!!!

Отец со всего маху и силы хлопнул дверью и пошел по обочине прочь, трясясь, за-куривая на ходу и матерясь одними губами. Я остался сидеть в полной тишине и растерян-ности. На меня накатил стыд. Я залился краской, лицо загорелось жаром.

– И что я такого сказал? – промямлил я, смотря вслед удаляющемуся отцу и по сто-ронам, казалось, что все проходящие мимо люди видели и слышали нашу брань, а сейчас идут дальше, осуждают меня и разочаровано качают головами. – Да уж…

Минут десять я просидел так. Совесть ела меня со всех сторон, поедая слабые рост-ки внутренних возражений о том, что сказанное мною отцу, по сути, правда и ничего но-вого я ему не выдал, возможно, слишком прямолинейно, но тем лучше, и лучше вообще сразу говорить, что думаешь, чем копить в себе годами и дотянуть до таких дрязг.

– Да уж, – повторил я, тяжело выдохнул и немного успокоился возникшей задачей, надо было ехать домой. Я пересел на водительское место, завел «газель» и поехал. «Не-привычно после «двойки», габариты такие большие», – подумал я, двигаясь в потоке в правой полосе из двух. «Главное, стал в полосу и едь, кому надо, объедут, и никаких рез-ких движений», – выбрал я для себя самый безопасный способ езды.

Сев впервые за руль «газели», я доехал совершенно нормально. Припарковал ма-шину во дворе и поднялся домой.

– А где отец? – удивленно спросила мать, когда увидела меня на пороге.

– Не приехал, наверное, еще, – обыденным тоном сказал я. – Да приедет сейчас.

Я уже помылся, поел и сидел, курил на балконе, когда хлопнула входная дверь. Я занервничал. Продолжать ссору не хотелось, я понимал, что мы оба только что снова про-шли очередную точку в цепи разрушения. И разрушения чего? Личных отношений отца и сына? Или отношений, как партнеров по совместному бизнесу? Или все вместе? Я не знал и даже не пытался заглядывать в будущее такой неприятной цепи. Неоднозначные мысли снова хаотично бродили в моей голове. Я пытался в них разобраться. Хотел ли я раздела бизнеса? Нет, конечно! Я ж не идиот! Мы же одна семья, чего нам было делить!? Никогда не понимал людей, связанных родственными узами и занимающихся дрязгами и всякого рода разделами имущества между собой. Так глупо! Я даже не пытался думать в таком направлении. «Как это, делить что-то с отцом!? Зачем!? Это же мой отец! Ну, да, у нас бы-вают трения, как и у всех. Это нормально». Хотя, мне эти трения уже в печенках сидели, потому как носили весьма специфический характер. И, что плохо, наше взаимное с отцом неприятие оголилось. Скрывать уже не получалось. Мои смутные подозрения, относи-тельно причин такого поведения отца еще не оформились окончательно, но его взрывные реакции на мои вопросы давали много пищи к размышлению. А все-таки не хотелось ду-мать о том, что отец может пойти на раздел бизнеса. Я бы точно не смог. Даже мыслей та-ких не было! Были ли у него? Не знаю. Не хотелось даже думать об этом, такая глупость!

– Знаешь что, дружочек!? – раздался позади голос отца, и тяжелая рука легла грубо мне на плечо. Я замер, весь сжался внутренне в комок, в голове пронеслась дикая мысль о возможной драке. Внешне же я продолжал размеренно курить, и когда рука ушла с плеча, я осторожно обернулся. Отец, сверля меня злым взглядом, продолжил:

– Мы с тобой, наверное, не сработаемся!

У меня перехватило дыхание. Отец, не скрывая, угрожал. Самые мрачные картинки замелькали в моем мозгу – раздел бизнеса, деление денег и невозможность заниматься тем, что с таким трудом по крупицам было собрано за несколько лет. И что дальше? А дальше даже не хотелось думать! Я собрал все спокойствие в голос и, тщательно проду-мав фразу, ответил: «Ну, не сработаемся, значит, не сработаемся, как скажешь…»

Отец растерялся, задумался. С одной стороны, я дал понять, что уступать не наме-рен. С другой стороны, я переложил всю ответственность дальнейших шагов на отца. Он это понял и растерялся. Я рассчитывал именно на такой эффект. Фраза сработала, отец сдулся и несколько секунд готовил следующее заявление.

– Чтоб я такого больше не слышал! – выдал он и забарабанил указательным паль-цем мне по плечу, жестко и неприятно. – Я не позволю тебе так со мной разговаривать! Я твой отец! Ты слышишь меня!?

– Слышу, – буркнул я, тут же почувствовав, как вмиг стал совершенно спокоен. Отец начал отрабатывать назад. Он потоптался за моей спиной несколько секунд и вышел, я продолжал курить, подумывая о звонке Вовке. Погода стояла шикарная, весна шла пол-ным ходом, наступая на остатки зимы повсюду. Я закрыл глаза и положил голову на подо-конник. Солнце сию же секунду принялось щедро нагревать мое лицо жаркими лучами. Мне даже не верилось, что зима кончилась. Так мы намучались за последние четыре меся-ца, как никогда за все прошлые зимы. Три месяца регулярных и авральных расчисток сне-га, и затянувшийся промозглостью март с утренним долблением льда под воротами склада – бррр, жуть. Я инстинктивно дернулся всем телом и даже на долю секунды почувствовал внутри зимний холод, словно промерз насквозь. «Ненавижу зиму!» – мысленно рявкнул я, и тут за спиной в комнате зазвонил мобильник.

– Рамзееееес!!! – заорал динамик в ухо.

В девять вечера мы с Вовкой уже шли по центру города. Мой желудок начал ныть, и я влил в него две бутылки алкогольного коктейля, сдобренные никотином. Желудок за-тих. Внутренне напряжение толкало слова наружу, мне необходимо было выговориться. И я принялся болтать почти без умолку, вываливая все копившееся во мне и давившее душу, на голову друга. Вовка слушал, поддакивал, соглашался, возражал, в неоднозначные мо-менты озадаченно чесал затылок и бурчал неразборчиво.

– Ну да, Анатолий Васильевич, он такой, серьезный очень. Сложно, наверное, тебе с ним.

– Бля, Вов, еще как сложно! – эмоционально дернулся я. – Бля, он такой нудный, правильный какой-то весь, все у него должно быть ровно, параллельно и перпендикуляр-но! Я теперь даже мать начал понимать, почему она так к нему относится! Это ёбнуться можно, прожить всю жизнь с человеком, у которого максимальная положительная эмоция – натянутая улыбка! Бля, ну, как так можно!? Как робот! И все кругом должны быть такие же роботы, чтоб все ровно было, ни-ни в сторону отклониться! Такой тухляк! Как можно так серо жить!? Я не понимаю!

– Нууу… дааа… – чесал Вовка в затылке.

– Ндааа… ты бы видел! Мы с ним сегодня просто в говно посрались! – нервно за-смеялся я, вспоминая последнюю ссору.

В начале одиннадцатого мы уже стояли в излюбленном месте – в арке грота «Чис-того неба», я продолжал изливать душу Вовке, тот поддакивал и облизывал взглядом всех проходящих мимо девушек.

– Ну, видишь! – вставил Вовка слово в защиту моего отца. – Он хочет тебя научить чему-то, хочет, чтоб ты не нарушал его авторитет, а ты ж такой, ершистый, никак он с то-бой справиться не может! Хы-хы-хы!

– Да понятное дело! – отмахнулся я от Вовкиной деликатности, хотя в душе оценил ее. Вовка поступал мудро, заняв нейтральную позицию.

– Но, это он зря, конечно! – мотнул Вовка головой и всерьез нахмурился и тут же вскинул брови от негодования. – Зря он обозвал тебя! Нельзя так! Нехорошо!

– Да ладно! – снова махнул я рукой, не держа зла за слова на отца, но зная, что при моем характере затаенная обида намного хуже, а она была. Была и только росла.

Мы продолжили медленно напиваться. Алкоголь гасил мою взвинченность и сни-мал внутреннее напряжение. Я был благодарен Вовке за то, что тот весь вечер слушал мое нескончаемое нытье и делал вид, что ему интересно. Меня же как заклинило. Я продолжал вслух искать логику и справедливость в отцовских поступках и выражениях.

– Вов, ну я понимаю, если б он действительно что-то предлагал, находил поставщи-ков, клиентов. Но ведь он не нашел ни одного поставщика. Ни одного! – тут я замахал указательным пальцем перед лицом друга и ткнул себя в грудь им же. – Я всех нашел. Всех! И клиентов тоже. Он же не знал ни одной компании торговой! Я тоже не знал, но бегал, узнавал, говорил ему, что есть такая-то фирма, надо туда ехать. Мы брали и ехали. Но ведь он ни разу так не сказал, что знает какую-то фирму и нам надо туда поехать. Нет же! Хотя, нет, вру! Киоски на железнодорожном вокзале, их хозяйку он знал через какого-то там своего знакомого! Да! Точно! Ну, может еще одного-двух клиентов он нашел, я точно сейчас не помню, пусть даже так! Я не спорю и ничем его не попрекаю, но это же малая часть от того, что я нашел и нарыл! Так почему он мне без конца тычет, тем, что он меня «научил всему»!? Чему, «всему»!? Как накладную от руки написать в три строчки!? Ну, хорошо, спасибо! И все!? И это «все»!? Ну, знаешь ли, маловато!

Я развел руками, устав и переводя дух. Вовка потянул «отвертку» через трубочку и в знак солидарности со мной, задрал в недоумении брови вверх, пожал плечами и сквозь сжатую губами трубочку процедил «не знаю». Я сделал большой глоток, закурил.

– И мне тоже, – потянулся Вовка к пачке сигарет и тут же осклабился. – О, «Лаки Страйк»! Крутой чувак! Дай-ка мне попробовать твоих крутых сигарет!

– Да обычные сигареты, просто их не подделывают, вот и курю «Лаки Страйк».

– А почему это их не подделывают!?

– А они не популярные у нас, нет смысла подделывать, нет объемов продаж.

– Ну да, – Вовка затянулся, почавкал дымом, пробуя его на вкус. – Ничего так, буржуйские сигареты, хы-хы-хы! Надо будет на них перейти тоже.

Мы проторчали до закрытия клуба и среди шумной толпы вывалили на улицу. Я был в приличном подпитии, шесть двойных «отверток». Мы пошли не спеша в сторону гостиницы, где стоял на своей белой «ракете» Эдик. Меня иногда мотало из стороны в сторону, Вовка грузно шел справа, с виду совершенно трезвый.

– И самый большой косяк, что мы с отцом друг от друга никуда не денемся! – Про-должал ныть я. – Так и будем вдвоем тянуть эту лямку, лягая друг друга иногда.