Текст книги "Манипулятор. Глава 043"

ГЛАВА 43

Третьей неделей морозов январь сменился февралем, но легче не стало – дым из за-водской трубы по-прежнему валил строго вверх. В людях стала замечаться усталость. Мо-роз утомил. Никто уже не мечтал об обычных «минус» десяти, минус двадцать восприня-лось бы настоящим счастьем. Товарные запасы таяли. Мы ничего не подвозили уже боль-ше месяца. Усталость от мороза перешла в уныние, безразличие и закончилась отчаянием. Холод давил на психику.

К 10 февраля пришло спасение – дым из заводской трубы пошел под наклоном, температура за выходные поднялась сразу на десять градусов. «Минус» двадцать показа-лись чуть ли не тропической жарой. Город ожил и вздохнул с облегчением. «Все познает-ся в сравнении», – подумал я.

Мы тут же принялись делать заказы поставщикам. Особенно нам нужен был товар «Люксхима» и парфюмерия – приближались праздники.

– Серый, рисуй заказ на туалетную воду, а я нарисую для Краснодара! – сказал я в понедельник 12 февраля.

– А вдруг морозы снова ударят? – посмотрел тот на меня.

– Не ударят, потепления вроде не ожидается сильного, до минус пятнадцати если только, но и холоднее уже не будет! – произнес я. – Да и ничего не будет с туалетной во-дой, там же спирт. Вер, сделай нам остатки по этим товарам.

Принтер засвистел и выдал два листа. Мы засели за работу. Через пятнадцать ми-нут оба заказа были готовы.

– Роман, у меня вышло на миллион! – произнес Сергей, оторвав растерянный взгляд от бумаги на столе и переведя его на меня. – Прикинь!

– Ну! Нормально! – кивнул я. – Круто, Серый!

– Роман… – выдержал тот драматическую паузу, поднял палец вверх. – Миллион!

– Ну и что?? – удивился я. – Ну миллион и миллион, какая разница?

– Да как какая разница! – взбрыкнул Сергей. – Мы никогда не заказывали на милли-он! Максимум у нас было – восемьсот тысяч! Ты что думаешь, нам отгрузят просто так на миллион!?

– А какая разница, что восемьсот, что миллион? Восемьсот же отгрузили и миллион отгрузят… – сказал я спокойно.

– Ты уверен?? – нажал голосом Сергей.

– А че там быть уверенным – ты отправь заказ, вот и узнаем! – сказал я, но Сергей все смотрел растерянным взглядом, я продолжил. – Мы же платим нормально, задолжен-ностей нет, даже можем кинуть еще немного им денег, чтоб поняли – с деньгами у нас нормально… вот и все… Отправь заказ, узнаем…

– Вер, ну на… отправь… – передал бумагу жене Сергей, явно превозмогая свои сом-нения, и покачал головой. – Блин, Роман, лезем в какую-то жопу мы с тобой…

– Да в какую жопу мы лезем!?? Серый! – удивился я. – Вышел заказ на миллион, ну привезем миллион, что тут такого-то!?

– Ну я бы вот уменьшил заказ! – Выдал тут же тот.

– Да зачем его уменьшать, если мы можем продать на миллион!?? – удивлялся я, совершенно не понимая логики Сергея.

– Да потому что сумма большая!! – уже с долей отчаяния, тщась меня переубедить, выпалил напарник.

– Ну и что!?? – не понимал его трусливости я. Слово «трусливость» напрашивалось на язык само собой. Я даже хотел так и сказать – чего ты трусишь? – но не стал, лишь до-бавил: «Какая разница, какая сумма!?? Мы же заказываем столько, сколько нам нужно, смотрим по продажам… значит, столько и продадим… Че ты паришься-то!?»

– Да я не парюсь! – огрызнулся Сергей.

– Ну и о чем тогда разговор-то? – развел руками я.

– Ладно… – отмахнулся Сергей, сдавшись.

В тот же день наш заказ приняли и прислали копии накладных по электронке.

– Весь заказ пробит, – просмотрела Вера накладные. – Итого, один миллион восемь-десят три тысячи двести двадцать рублей…

– Ну, что я тебе говорил? – ухмыльнулся я навстречу задумчивому взгляду Сергея. – Все они отгрузят… Чем больше заказ, тем крупнее клиент, тем его выше ценят и охотнее отгружают… Думать надо от обратного, Серый, и ставки повышать, а не понижать, понял?

Я беззвучно засмеялся, получая удовольствие от растерянности в глазах напарника. Вера прониклась моим духом легкого авантюризма, глаза ее вспыхнули, наблюдая с инте-ресом за нашим с Сергеем диалогом.

Температура застыла на отметке около «минус» двадцати на две недели.

– Ух, блять, миллион!! Ёк-макарёк! – выпалил Сеня, завидев сумму накладной сквозь заиндевевшие стекла очков, перетаптываясь на складе на месте от холода.

– Да, Сень, миллион! – бодро произнес я, отвернулся, чтоб не выдать себя улыбкой.

Машина подъехала к складу. Я заколебался, с одной стороны, желая помочь Сене в выгрузке товара, с другой, чувствуя, как мороз начинает пробираться под одежду.

– Ну че, может, поможем им? – сказал я Сергею, кивнув на товар в машине. – Заод-но и согреемся…

– Да ну, пошли! – отмахнулся тот. – Сами справятся!

Сергей развернулся, нашел глазами кладовщика, выдал безапелляционно:

– Сень, давайте, выгружайте! Проверите товар, накладные занесете в офис тогда!

– Хорошо, Сереж! – отчеканил Сеня, подтирая побежавшие из носа сопли.

– Пошли! – пхнул меня, стоящего в нерешительности, под руку Сергей и выскочил из склада. Я следом. Мы трусцой добежали до офиса, нырнули в здание.

– Ууу! – заухал, поеживаясь, я, раскрывая ладони над офисным обогревателем.

– Что холодно там, да? – поморщила участливо носик Вера.

– Там пиздец, Вер! – шепотом сказал я, и еще понизив голос, практически одними губами добавил. – Просто… пиздееец…

Чайник зашумел. Я плюхнулся в кресло у двери, расстегнув джинсовую куртку, выгоняя из-под нее и свитера холодный воздух, произнес: «Как они там будут выгружать вдвоем, я просто не представляю… Они ж там околеют! Бля, Серый, надо было помочь!»

– Да хватит тебе! – отмахнулся тот, сидя за столом. – Сами справятся! Они деньги за это получают!

– Деньги деньгами, но там пиздец какой холод! – сказал я и налил себе чаю.

Двадцатого, во вторник пришла фура из Краснодара – после обеда в третьем часу «МАЗ» с прицепом привез нам пятнадцать тонн товара. Мороз держался.

– В прицепе все ваше – десять тонн, а в машине пять ваши с краю, – сказал водитель и вопросительно посмотрел на меня. – Что, подъезжать?

– Да, давай, сначала вперед вниз туда к проезду, а оттуда уже прямо назад к складу сдавай, – сказал я машинально, хотя водитель и сам все знал. – Только сильно вперед не уезжай, там снег не очень прикатанный, тут-то мы расчистили перед складом, а там нет.

«МАЗ» зарычал, выдал порцию гари из трубы и, натужно потянув прицеп, пополз вдоль склада под уклон. По его движению ощущалось – загружен под завязку.

– Че там грузчики, скоро придут? – произнес я, едва Сергей подошел и стал рядом, приняв участие в наблюдении за маневрами «МАЗа».

– Я сказал им, чтоб к трем приезжали, – вынул тот из кармана телефон, посмотрел на внешний экран. – Через двадцать минут должны быть тут.

Я смотрел на вкатившийся в рыхлый снег «МАЗ» с тревогой, зная беспомощность и слабость этой машины даже в неглубоком снегу. «МАЗ» остановился, выровняв прицеп по линии к нашему складу. Перегазовка. «Ну!» – подумал я. Водитель включил заднюю. Двигатель заревел, задний мост машины дернулся, «МАЗ» тронулся было назад, уперся в сцепку с прицепком и… колеса заднего моста начали с бессильным воем полировать снег.

– Пиздец, блять! Корова! Сел! – выпалил я и зло сплюнул.

Сергей молча отошел в сторону. Я пошел к кабине «МАЗа». Водитель распахнул дверь и, повиснув на руке, жал на педаль и смотрел на вращающиеся на месте колеса.

– Все, сел!? – сказал я.

– Да похоже… – обреченно произнес водитель.

– Попробуй вперед немного, а потом назад… или враскачку… – предложил я.

– Песка бы сыпануть! – сказал водитель.

– А песок есть, – вспомнил я, что как раз перед машиной, там, на повороте, я летом видел что-то наподобие песочницы с приличной горкой песка.

Водитель продолжал жать на педаль, полируя колесами снег в ледяное зеркало.

– Да подожди, не крути ты! – крикнул я, злясь. – Сейчас совсем сядешь же!

Я вернулся в склад, нашел две лопаты, одну всучил Сергею и пошел к песочнице. Следующие десять минут мы таскали мерзлый песок под колеса грузовика. Водитель периодически пытался выехать из образовавшейся под колесами ямы, но безуспешно.

Подошли наемные грузчики – студенты, четыре человека.

– Парни, придется таскать оттуда в склад! – не обрадовал я их, оценивая на глаз расстояние метров в двадцать пять. – Он сел там крепко…

Половина четвертого. Работа началась. Водитель распахнул ворота прицепа – товар стоял сплошной стеной под крышу. Грузчики стали брать на руки по две коробки и нести товар в склад. Образовалась живая, будто муравьиная, вереница.

«Всего двадцать пять метров и уже лишних два часа работы», – с досадой понял я.

День начал стремительно угасать.

Прицеп-контейнер разгрузили с перекурами за два с половиной часа. Солнце село, стало совсем темно. Кругом не горело ни огонька, лишь свет изнутри склада выбивался на притоптанную площадку перед ним, да уличный фонарь над складом через мутный плафон помогал, как мог.

– Попробуй, может, щас тронешься? – предложил я водителю.

Бесполезно, колеса беспомощно елозили по льду. Вдобавок сели аккумуляторы.

– Их бы поставить на подзарядку, хотя бы на пару часов… – сказал водитель. – А то, я боюсь, в следующий раз они уже не потянут…

– А сколько их там у тебя?

– Два.

– Можем подзарядить, но только в здании есть розетки, ближе нету… давай, сни-май, отнесем их туда… – предложил я.

– Отнести не получится! – усмехнулся водитель, и через минуту я убедился в этом. Аккумуляторы – тяжеленные блоки с ручками по бокам, вдвоем нести их сто метров до офиса по снегу стало бы тяжелым испытанием.

– Нужны санки, иначе хер дотащим! – выпалил я и потопал к проходной. Повезло. Через десять минут я вернулся с обычными детскими санками. Положили оба аккумулято-ра в них и потянули санки к офису. Я и Сергей. Один тянул, второй толкал сзади. Тонкая веревка неприятно резала руки через вязаные перчатки. Санки, вихляя, сползали с колеи и вязли в снегу. Менялись примерно каждые десять метров, на большее нас не хватало. Я вдруг представил, каково же было первым полярникам, вот так волоком на себе тащить санки с провиантом по торосам. И ведь не сто метров. И не в минус двадцать. Температу-ра упала. «Минус двадцать пять где-то», – прикинул я мысленно. Мы дотянули санки до дверей здания, занесли аккумуляторы по одному и подключили к сети. Вернулись к скла-ду. Выгрузка продолжалась. За полтора часа выгрузили пять тонн из «МАЗа». Я смотрел в лица грузчиков, Сени, его сына. Все замерзли, но дело шло к концу, и мы бодрились.

– Че, везти аккумуляторы, будем пробовать? – посмотрел я на водителя.

– Да, давай, попробуем, – кивнул тот, и мы с Сергеем пошли в офис.

Вниз тянуть было чуть легче, да и близость конца работ подстегивала сильно. Привезли аккумуляторы, установили на место.

– Если с первого раза не схватит, то на второй вряд ли хватит, – сказал водитель и полез в кабину. Сергей ушел к складу. Я остался стоять один около грузовика в трех мет-рах от аккумуляторов, утопая по голень в снегу. И тут я ощутил насколько промерз и ус-тал. Семь часов на морозе. Я дико устал. Водитель включил зажигание. Стартер довольно бодро закрутил двигатель, два или три цилиндра сразу сдетонировали, скромно выдохнув черным облаком из выхлопной трубы и… и все. Стартер покрутил еще несколько секунд и начал заметно сдавать. Водитель выключил зажигание. Тишина.

– Все, сдох! – выдал водитель отчаянно, подойдя ко мне. – Придется тут в кабине ночевать, ставить аккумуляторы на ночь на зарядку и ночевать!

– Да как ты будешь ночевать в кабине в такой мороз!? – удивился я. – Тебе ж даже двигателем ночью не погреться…

– Да ладно! – отмахнулся водитель бодро, но в глазах его читалось отчаяние. – Не в первый раз же… Переночую как-нибудь…

– Давай еще раз попробуем! – решительно сказал я. – Там пару цилиндров схвати-лось… Немного подождем, пусть аккумуляторы чуть отдохнут, подзарядятся, но недолго, чтоб движок сильнее не промерз, и попробуем еще раз, хорошо!?

– Хорошо, – кивнул водитель с благодарностью в глазах. Я понимал его хорошо. Дело было в отношении. Мне очень хотелось, чтоб водитель не провел ночь в холодной кабине, совесть просто не дала бы мне спокойно спать в теплой постели, зная, что я не по-мог ему всем, чем мог.

– Давай еще раз! – сказал решительно я, чувствуя, как собственное промерзшее до костей тело начинает засыпать от холода и усталости.

Водитель полез в кабину.

«Господи, помоги!» – пронеслось в моей голове в абсолютном отчаянии.

Тишина. Зажигание. Стартер закрутился. Жи-жи-жи-жи! – напрягался он, крутя хо-лодный двигатель. Пять секунд, шесть… тишина в цилиндрах… семь, восемь… стартер на-чал замедляться, цилиндры молчали… жи-жи… девять… жи-жи… десять… все… стартет обессилел, остановился. «Все, пиздец!» – понял я обреченно.

Секунда… две… полнейшая тишина.

Ду-ду-ду-ду-ду! – неистово заколотил дизель.

Это было чудо, настоящее чудо! Я не верил своим ушам. Двигатель мерно и бодро колотил, будто соскучился по работе, замерз и хотел поскорей разогреться.

– Есть!!! Ура!!! – заорал я и запрыгал на месте.

Прибежал Сергей.

– Че, завелся? – произнес он.

– Да, завелся! Заебись! Работает! Ура, блять, Серый! – я пхнул радостно напарника в плечо. – Давай песка еще подсыпем, и расчистим получше колею, чтоб он выехал с пер-вого раза, пока подмерзло там!

Следующие десять минут мы ударно трудились. Я и Сергей начали носить песок под колеса. Через пять минут Сергей остановился передохнуть, водитель взял у него лопа-ту и принялся расчищать колею перед машиной. Всю свою радость избавления от ночи в холодной кабине он вложил в лопату и махал ею без устали несколько минут.

– Все, хоро́ш! – махнул я водителю, переводя дух. – Давай, пробуй! Только не рви с места, трогайся внатяг, если провернутся, тогда уж с раскачки! И если выедешь, не оста-навливайся! Главное – не останавливайся! Там с той стороны склада дорогу никто не чис-тил, если остановишься – сядешь совсем! Тяни до проходной без остановки!

Водитель полез в кабину. Я устало собрал лопаты и пошел к складу. «МАЗ» взре-вел. Я обернулся, остановился. «МАЗ» тронулся, дернул прицеп, замер на секунду и мед-ленно натужно покатил вперед под небольшой уклон и вошел в левый поворот. Прицеп скрылся за грузовиком в тени заводского корпуса, мне оставалось лишь следить за движе-нием по звуку. Машина взревела, звук ушел влево. «Прошел второй поворот, теперь на-верх по снегу», – подумал я и вспомнил, как мы с отцом вдвоем целый день чистили от снега ту самую дорогу, пробивая в ней лопатами колею к проходной. Двигатель напрягся, снизил обороты, натужно запыхтел, но продолжал тянуть. Звук двигался за складом по на-правлению к проходной. «Не сел на повороте, должен выехать», – подумал я. Натужный звук продолжался до самого конца здания, где начинался уже прикатанный снег на пятач-ке перед проходной. Двигатель вдруг словно выдохнул после продолжительной нагрузки и застучал бойко и легко – грузовик прорвался к проходной. «Все», – облегченно подумал я и поплелся к складу. Темень кругом. Лишь яркий сноп света вырывался в нее из склада сквозь распахнутые ворота. И тишина. Дальше как во сне. Я устал и замерз. Мы рассчита-лись с грузчиками, закрыли склад и побрели с Сергеем к офису. Сеня с сыном следом. Мы зашли в нашу комнатушку, теплую и уютную.

– Все, выгрузили? – поинтересовалась Вера.

– Да, Вер, все, собирайся, – сказал Сергей устало и без эмоций.

Через десять минут мы уже катили в «мазде» домой. Почти молча. Иногда перебра-сываясь короткими фразами. Я думал лишь о горячей ванне. Дорога казалась мне нескон-чаемой. Сергей довез меня до дома, остановившись на привычном месте. Я зашел в квар-тиру, разделся и сразу пошел в ванную. Включил горячую воду, ванна начала наполнять-ся. Я залез в нее тут же, лег спиной в тонкий слой горячей воды и закрыл глаза. Сердце гулко и ритмично стучало. Тепло не брало меня. Даже когда тело полностью скрылось под водой, я продолжал мерзнуть. Ванна наполнилась. Я закрыл воду и пролежал недвижимый минут десять, пока не почувствовал, что вода остыла, а я так и не согрелся. Я включил во-ду снова. Через двадцать минут холод, выходящий из моего тела, иссяк и проиграл горя-чей воде. Я согрелся и тут же разомлел. Глаза слипались, на тело накатила вялость. Дико захотелось спать. Уже полусонный я дошел до кровати и лег на нее, последним усилием размякшего тела натянул на себя одеяло и отрубился.

И на следующий день морозы резко спали. Термометр утром показывал «минус» двенадцать, а днем уже минус девять. «Один день, всего один день… ну почему нельзя было привезти товар на день позже или потеплению наступить на день раньше, а!?» – подумал я рассерженно, вспомнив с содроганием прошедший день. После морозов словно наступила другая реальность, словно зима вдруг стала не настоящая, а какая-то детская. По улице уже не нужно было перемещаться перебежками и думать только о том, как бы попасть поскорей в тепло. И всем людям передалось такое ощущение, город вдруг разом размяк и расслабился, будто после затяжной осады наступила минута тишины и отдыха. А 22 февраля Сергей поехал в «Форт» за деньгами. Вернулся он через полтора часа, к трем, с лихорадочным блеском в глазах.

– Сколько!? – понял я причину блеска.

Сергей, сдерживая эйфорию, не говоря ни слова, протянул мне четыре листа с остатками нашего товара, вверху на первом его рукой было написано «280000».

– Двести восемьдесят!!??? – понизил я эмоцию до шепота и уставился на напарни-ка, сдерживая тут же подкативший на вспыхнувшей эйфории к горлу смех.

Сергей так же молча плюхнул раздувшийся портфель на стол и стал вынимать из него пачки денег и выкладывать передо мной.

– Нехило! – закачал головой я. – Серый, двести восемьдесят! Нихера себе! Это ж рекорд, да!? Мы никогда столько в «Форте» за раз не получали ведь, да!?

Сергей смотрел на меня, жевал губу, его ноздри раздулись как у жеребца, только что финишировавшего первым. Через мгновение он отставил портфель в сторону, сунул руки в карманы штанов, широко расставил локти и так и замер посреди комнаты стоя.

– Вер, запиши! – скомандовал Сергей жене, та полезла за тетрадкой в стол и мигом записала цифру, педантично переспросив ее.

Я смотрел на пачки денег и понимал, что сумма перешла некий уровень в моей го-лове под условным названием – это уже большая сумма денег, полученная за раз. Я при-вык к чуть меньшим суммам и воспринимал их нормально – пятьдесят, семьдесят, сто, сто семьдесят… но двести восемьдесят! Я мысленно нащупал порог – двести. Именно к сум-мам свыше двухсот тысяч я еще не был привычен. Я не знал, что с ними делать.

– Серый, блин, убери деньги! – сообразил я. – Щас зайдет Сеня или Петя или еще кто… а тут куча такая на столе… да они ахуеют сразу!

– Че делать-то будем с ними? В стабфонд!? – выдал по-деловому Сергей и принялся складывать пачки обратно в портфель нарочито небрежными движениями. – Или в квар-тиру отнесем!?

– В квартиру, – кивнул я. – Че им лежать там где-то…

– Ну давай пока не будем относить, еще же будут выплаты! На следующей неделе должны быть тоже нормальные… Давай, я пока эти деньги положу в стабфонд на месяц, а потом сразу отнесем одной суммой че там набежит к тому времени? – предложил Сергей.

– Ну, давай так… – пожал плечами я, не видя разницы между обоими вариантами, месяц не решал ничего. «Вряд ли цена метра вырастет, обычно подорожание в апреле бы-вает, перед летом», – подумал я, соглашаясь.

Эта сумма денег держала меня под впечатлением еще несколько дней. Возникло стойкое ощущение, что мы с Сергеем продвинулись дальше своих финансовых ожиданий от нашего объединения. Я вспоминал лихорадочный блеск в глазах напарника, лишь под-тверждавший мое ощущение.

Последние дни февраля я отсчитывал в обратную сторону. Пять, четыре, три, два… Февраль закончился, мы прошли зимнюю «кампанию» на «отлично», продав парфюмерии и солей для ванн по-максимуму. С солями мы угадали идеально – остатки к марту состав-ляли ровно столько, сколько мы и прогнозировали, около пятой части от завезенной фуры. «За март-апрель уйдет все до конца», – прикинули мы втроем и остались довольны.

– А ты слышал что-нибудь про акцизы на бытовую химию!? – выпалил Сергей, едва войдя в офис утром в начале марта. Солнце уже начало заметно пригревать, день световой увеличился, и уже хотелось поскорей избавиться от надоевшей зимней одежды, назойли-вых шапок и оказаться вновь в жарком лете. Сергей снял куртку, нацепил ее на крючок и плюхнулся в кресло у двери.

Я ничего не слышал об акцизах.

– Сказали, что ввели или будут вводить какую-то систему, как с алкоголем, напри-мер, если торгуешь бытовой химией и в ней спирт, то надо будет работать через эту сис-тему как-то, платить какой-то акциз… – как смог туманно объяснил Сергей.

– Да ладно!? – удивился я и откинулся от стола к спинке кресла. – Че это за херня такая!? Блять, дебилизм какой-то! Зачем она нужна!?

– Да я откуда знаю! Сам только сегодня узнал! – Сергей озадаченно зажевал губу.

– А у нас со спиртом… это парфюмерия и… и дихлофосы на спирту есть… – я заду-мался, все еще не обвыкнувшись с новостью. – И че это получается теперь, мы не сможем этим торговать!? Или через специальную программу или как!?

– Скорее всего, просто введут дополнительный налог и все, – сказала Вера.

– Да это было бы еще хорошо! – крутанул головой в ее сторону Сергей.

Мы до конца дня обсуждали новость, выспрашивая у всех, с кем созванивались, хоть какие-то подробности. Никто ничего толком не знал. Ответы мы слышали такие же туманные, какой являлась сама новость. Ничего не прояснилось. Мы с тревогой смотрели в будущее – близился сезон дихлофосов, мы возлагали на него большие планы, поставив себе задачу продать их больше прежнего. Тем летом мы продали две с половиной тысячи коробок. Что, по признанию Сергея, равнялось максимумом продаж «Саши» в лучшие годы. Я мысленно желал нам продать три-три с половиной тысячи. И тут такая новость!

За неделю стали ясны подробности – оказалось, что для учета движения товара с содержанием спирта, будет создана специальная программа, будет она стоить немалых денег и мудрёно работать. Именно – будет, так как к середине марта ее еще не было. По всей стране возникла дебильная ситуация– товар спиртосодержащий есть, программы у торговых фирм и заводов-производителей нет, продавать такой товар без нее нельзя.

– Это че ж получается… – начал я обдумывать новости вслух. – Мы сможем торго-вать только дихлофосом на керосине без этой программы и все!?

– Ну, получается так, – развел руками Сергей.

– Блять, а у «Арбалета» же все дихлофосы на спирту, да!? – осенила меня мысль. – И у других тоже ведь, насколько я знаю…?

– Ну, вообще да… – протянул Сергей, обдумав мои слова и закатив глаза вверх.

– И если эта программа не будет готова к началу лета, то продавать свои дихлофосы они не смогут, да? – продолжал я.

– Ну, теоретически да, – сказала Вера, мы оба глянули на нее, потом друг на друга.

– Интересная ситуация, – произнес я, застряв мысленно в этой вилке будущих собы-тий и по привычке, просчитывая оба возможных варианта их развития.

Полинка сдала Наташу тут же, как только мы увиделись в «Чистом небе». Я все реже заходил туда. Лишь когда накатывала легкая ностальгия. В том же марте я в послед-ний раз видел там Плюшевого, тот стоял у малой стойки без сигареты и со стаканом сока вместо виски в руке, и в его трезвых глазах читались те же мысли, что крутились в моей голове. Мы по-приятельски поздоровались, Плюшевый искренне мне обрадовался.

– Никого нет из знакомых, – вертел он головой по сторонам. – Ни одного знакомого лица… какие-то дети бегают мимо! Похоже, пора заканчивать с посещением этого заведе-ния… А ты, когда рядом курят, нормально переносишь?

– Не, я задыхаться начинаю, – отрицательно мотнул головой я. – Мне вообще про-тивно, когда рядом курят, я дышать не могу, сразу в сторону отхожу. А раньше ведь сами курили, да?

– Да вот же! – закивал Плюшевый и допил сок, задумчиво глянул в стакан. – Пойду, наверное, домой… Нечего тут ловить…

Парень ушел, и тут же сзади из темноты танцпола ко мне подскочила Полинка. В тот день была ее смена, Полинка летала с подносом туда-сюда между баром и столиками танцпола. Я не заметил, как она в очередной раз проскочила туда.

– Один!? Привет! – вынырнула Полинка с пустым подносом в руках откуда-то у ме-ня из-под локтя и сзади.

Я кивнул. Мы перекинулись парочкой дежурных фраз, и Полинка принялась вы-кладывать главное – сказала, что Наташка сразу, как только мы расстались, стала встре-чаться с парнем, и что тот живет в одном районе со мной, и что через месяц после Нового года она переехала жить к нему, прожила там два месяца – январь, февраль – и он ее выг-нал. Я слушал вполуха, мне действительно было не очень-то и интересно. А в голове кру-тились разные мысли по поводу женской дружбы, вот таких вот подруг, типа Полинки, которых пруд пруди и которые более привлекательную подругу сдадут с потрохами при первом же удобном случае, а сами будут продолжать убеждать ее в дружбе и лояльности. «Не зря ты прыщавая и никому не нужная», – подумал я про Полинку, глядя в ее бегаю-щие глаза и мерно покачивая головой в такт рассказа. Полинка закончила. Я молчал. Она потопталась рядом, встрепенулась и побежала загружать поднос очередным заказом. Я вышел на улицу и зашагал домой. Пока шел до гостиницы прислушался к своему внутрен-нему состоянию, пытаясь понять реакцию на новость про Наташу. Я совсем не обрадовал-ся, что она теперь снова свободна. Не было никакого желания восстановить отношения. Я понял, что действительно совершенно равнодушен к такой новости. Вспомнил ждущие моей реакции глаза Полинки, да так и не дождавшиеся. Мне было бы сложно, наверное, сыграть равнодушие, если бы его действительно не было. К перевернутой странице жизни легко быть равнодушным.

Торговля шла отлично, мы завезли большую партию товара от «Люксхима» и толь-ко успевали его развозить по клиентам. Дел было невпроворот. Солнце с каждым днем грело все сильнее, подстегивая торговлю.

«13.03.07 70.000*2 5.28» – сделал я корявую запись в своем ежедневнике. После 8 марта мы получили неплохие деньги за парфюмерию и излишки отвезли в «долевку».

– Слушай, Ромыч, давай, может, в банке оставим одну подпись!? – предложил Сер-гей и слегка скривился в просительно-жалостливой гримасе. – А то смысла в двух ну нет никакого! Мы же не скрываем тут друг от друга ничего… Банк в компьютере всегда любой может посмотреть… хоть ты, хоть я… И посмотреть, что там и когда куда оплачено. Прос-то неудобно тебя каждый раз дергать, когда они там в самом банке дают какие-то бумаж-ки на подпись и приходится тебя каждый раз дергать, и ты едешь из своего района на ле-вый берег, чтоб поставить какую-то закорючку… Ну смысл!? Вере тоже каждый раз в этом электронном банке… сначала одну дискету вставляет – подписывает платежку моей под-писью, потом вторую вставляет – за тебя подписывает! А так – одной подписала и отпра-вила! Просто ей тоже пихать эти дискеты каждый раз… Не, если это надо, то пусть так и остается! Я просто не вижу в этом никакого смысла. Оставим одну подпись генерального директора и она же за бухгалтера и все… Одна дискета, удобно!

Сергей развел руками, ожидая моего ответа. «По сути, Серый прав, нет никакого смысла в двух подписях, никто же тут не собирается перечислить деньги со счета куда-то налево, ну, это надо быть совсем дураком уж, все же видно, любой платеж можно посмот-реть в любое время… Можно и убрать вторую подпись», – подумал я и согласился. Мы заехали в конце марта в банк, внесли соответствующие изменения. Заодно Сергей снял деньги «стабфонда» со своего личного счета, и мы внесли их в «долевку».

– Ну, нормально! – воскликнул я удовлетворенно, едва мы с Сергеем вернулись в «мазду», выйдя из офиса «Шанса». – Больше половины квартиры уже оплатили! Почти тридцать пять метров! Щас лето пройдем на дихлофосах и вторую половину спокойно закроем! И квартира наша, сделаем там офис себе! Красота, Серый!

– Да можно и не закрывать пока остальное, а принести деньги уже перед самой сда-чей, – сказал Сергей. – Когда квартира будет сдаваться? В конце восьмого года, да? Или девятого?

– В конце девятого…

– Тем более! Можно не торопиться пока нести деньги в квартиру, Роман… – сказал Сергей с задумчивыми глазами, мысленно занятый каким-то другим вопросом.

– А какой смысл в этом? – не понимал я логики напарника. – Серый, какой смысл держать деньги, если цены на квартиры растут без конца?? И договор у нас уже не такой же, как у меня был… Сейчас, если цены прыгнут, то мы попадем на бабки…

– Да не, я думаю, они уже так не прыгнут! – отмахнулся Сергей, все еще не возвра-щаясь мыслями в разговор.

– Не, ну я тоже думаю, что не прыгнут! Будут, думаю, расти на уровне инфляции, не более, но все равно… зачем нам держать деньги, если больше никуда их девать пока не собираемся!?

– Да почему не собираемся!? Соберемся…

– Не, ну можно, конечно, запустить их в оборот, взять пару хороших дистрибьюций еще… если так, то можно, конечно! Покрутим деньги, заработаем больше! – взбодрился я, снова озвучив самую логичную перспективу, какая могла сходу прийти в голову.

– Да, что-нибудь придумаем! – хлопнул по рулю ладонью Сергей, выйдя из задум-чивости, оживившись. – Я поэтому и говорю, давай, лето пройдем, а там посмотрим…

– Да, давай! – кивнул я. – Там видно будет, что и как…

«27.03.07 136.250*2 10.28» – появилась очередная запись в моем ежедневнике.

– И как все будут продавать продукцию со спиртом, если этой программы нет!?? – уставился я на Сергея вопросительно. – Уже сезон на дихлофосы начинается, сейчас за пару недель распродадим остатки с того года и надо завозить новую партию! Слушай, а на прошлогодние дихофосы эта программа не распространяется!? Мы можем ими торговать?

– Не знаю, может, и можем, – развел руками тот, скривив растерянно губы вниз.

– Можно-можно! – произнесла Вера. – Я вчера звонила, узнавала у наших бывших из «Саши». Они сказали, насколько, опять же, они знают, что товаром, закупленным еще в том году, торговать можно по старым правилам, а новым уже только с этой программой.

– Короче, никто этой программы в глаза не видел, торговать дихлофосами на спир-ту никто не может! – подытожил я все домыслы, слухи и обрывочные сведения, какие мы узнали к апрелю от разных людей. – Блять, отдавать восемьдесят тысяч за установку прог-раммы – это пиздец! Я бы не стал, хотя… если без нее никак, то придется выложить эти деньги… Слушай, Серый, ну вот смотри…

С неделю назад мне пришла в голову полуавантюрная мысль, я решил ее озвучить – устроился в кресле у двери поудобнее, поймал вопросительные взгляды напарника и его жены, начал: «Вот смотри… Никто из наших конкурентов не может торговать дихлофоса-ми, потому, что у них они все на спирту, так?»