Текст книги "Дракон должен умереть"

Дин Лейпек
Дракон должен умереть
Книга первая

Пролог

Эта история началась… Впрочем, а что же такое начало? Мы знаем, чем обычно истории заканчиваются – рано или поздно главные герои все же умирают в один день, как и было предсказано где-то сразу после их свадьбы. Но если конец предсказуем, выразителен и прост, то с началом творится полная неразбериха. Где у истории начало? Наивно предполагать, что это тот момент, с которого ее стали рассказывать. История началась задолго до того, как главные герои появились на свет – то, что стало для них началом, для родителей было лишь продолжением, а возможно, и концом, и этому концу предшествовало другое начало, а оно тоже было чьим-то концом – история уходит корнями в века, и где-то там, в глубине, спрятан незримый источник, первое Слово и причина всего. Мир таинственным образом обновляется извне, тогда как конец всегда имеет конкретную природу и неотвратимое воплощение. Конец неизбежен, начало неуловимо. Загадка истории – как вообще при этом что-либо может происходить.

И все же что-то постоянно происходит и складывается в короткие отрезки бытия, еле заметные для человеческого сознания. Охватить все мироздание невозможно – но можно уловить его мерцающую, невидимую суть, которая прорывается то здесь, то там в незначительных деталях, мелких происшествиях, повседневных мыслях – в людях. Начало и конец мироздания заключаются в одном вздохе – чтобы на мгновение увидеть их, нужно всего лишь задержать дыхание.

Он задержал дыхание. Перед его глазами, старыми, мудрыми желтыми глазами, почти утратившими свой блеск, промелькнула вся история человечества – вся история вселенной. Он не удивился. Он всегда видел весь мир – сразу.

И только конец – как обычно – ускользал от него. Его история обрывалась неизвестностью, повисала на полуслове. Она ничем не заканчивалась.

Потому что в самом конце, на границе между абсолютным знанием – и абсолютной пустотой – в его истории появлялась надежда. И за ней он не мог разглядеть неотвратимый исход. Надежда шептала – конца нет.

Смерти нет.

Есть только Начало.

Девочка и дракон

Теплый воздух впитывал последние лучи солнца, нижний двор заполнили голоса прислуги, крики детей, лай собак. Куры перебегали дорогу прямо под копытами, кошки, прищурившись, смотрели вслед – скорее отдавая дань традиции, ибо едва ли хоть что-то в путниках могло заставить кошек насторожиться.

В верхнем дворе замка было тихо и пусто. Фонтанчик, к которому путники подвели лошадей, еле слышно журчал. Они приехали вдвоем, но были ли это друзья, братья, или слуга и господин, сказать точно никто бы не смог. Оба сняли куртки, оставшись в одних рубахах, сапоги для верховой езды покрывал одинаковый слой пыли. Тот, что был ниже, моложе и, на первый взгляд, веселее, сполоснул лицо и руки, потом, подумав, опустил в холодную воду голову и после долго довольно отфыркивался, отряхивая светлую кудрявую шевелюру. Второй, высокий, с коротко стриженными волосами, запыленными так, что сложно было разглядеть их истинный темно-русый цвет, стоял рядом с конем, внимательно осматривая верхнюю галерею, идущую вокруг двора. Кудрявый, закончив фыркать и плеваться, ушел вглубь замка, а стриженный опустился на край фонтана, зачерпнул пригоршню воды и задумчиво провел мокрой рукой по небритому лицу. Дорожная пыль оставила на ладони грязные подтеки, и, глядя на нее, он задумчиво улыбнулся, отчего его четко очерченные правильные черты лица сразу стали мягче.

Кудрявый вернулся вместе с конюхом из замковой челяди и дворецким. Лошадей повели к конюшне, а дворецкий глубоко поклонился и учтивым жестом пригласил второго путника проследовать за ним. Они ушли, и во дворе снова стало очень тихо.

* * *

– Генри! Я ужасно рад тебя видеть, – король поднялся навстречу. Крепко обнял, потом отстранил, положив руки на плечи, как будто желая получше рассмотреть. В отличие от многих королю при этом не пришлось запрокидывать голову – природа наградила всю династию Дейл хорошим ростом.

Генри улыбнулся и поклонился. Его немного раздражало, что король говорил так, будто Генри совершенно случайно оказался в Дернби, а не был вызван сюда срочным письмом. Но, в конце концов, король всегда вел себя подобным образом.

– Ты поразительно быстро доехал. Я ждал тебя на несколько дней позже.

Генри только пожал плечами. Поездки верхом, в отличие от пеших прогулок, не доставляли ему большого удовольствия, поэтому Генри всегда стремился закончить свое путешествие как можно скорее.

– Как ты доехал? Как здоровье моей дорогой кузины?

Генри ответил подробно и вежливо и на вопрос о путешествии, и на вопрос о своей матушке – и на все остальные вопросы, заданные королем. Он догадывался, что тот срочно выдернул его в Дернби не для дружеской беседы – но хуже всего на свете король умел переходить к главному.

Они разговаривали не меньше часа, пока все вопросы, которые король мог задать из вежливости или из любопытства, не иссякли. Повисла неловкая пауза. Наконец король прокашлялся.

– Генри, я не случайно позвал тебя сюда.

Лицо молодого лорда не выдало ничего, кроме вежливого интереса. Только уголки губ слегка дрогнули.

– Мне… вернее, не мне, а нам. Нам нужна твоя помощь.

Теперь Генри действительно стало интересно. Единственная помощь, о которой он мог подумать, заключалась в двухстах первоклассных лучниках – охотниках-горцах – и трехстах всадниках. А это значило, что где-то назревает война.

– Я слушаю, мой король.

Но тот, видимо, не мог продолжать. Он поднялся и начал ходить по комнате. Генри очень внимательно наблюдал за королем. Сколько он себя помнил, тот никогда не терял присутствия духа и врожденного оптимизма. Даже смерть горячо любимой жены, не пережившей родов второго ребенка, не сломила короля, хотя и украсила голову преждевременной сединой.

Наконец король остановился и смог выдавить из себя:

– Это Джоан.

Генри удивленно поднял брови.

– Принцесса Джоан?

Король только кивнул. Генри нахмурился, пытаясь припомнить, что вообще когда-либо слышал или знал о принцессе Джоан, кроме того, что она – принцесса. На ум ничего не приходило. Он встречал ее два раза – очень давно здесь, в Дернби, и еще раз – в столице. Тогда, два года назад, она нечаянно наткнулась на Генри в одном из покоев, когда тот был с Алисией. Генри опасался, что девочка проговорится – но знал, что проговорилась не она.

– Что случилось с ее высочеством? – спросил Генри.

Король тяжело опустился в кресло и спрятал лицо в ладони. Потом поднял глаза, и Генри увидел, что те вдруг стали очень старыми.

– Они охотились, – начал король очень тихим, усталым голосом. – Три года назад, здесь, в горах. Джоан отъехала в сторону, потом вернулась ко всем… Никто ничего не заметил. Вечером ее лихорадило, но все обошлось. А затем… Ей недавно исполнилось тринадцать, и этой весной… Она сидела у себя в комнатах… а потом разозлилась… на кого-то… и тут это случилось.

– Что?

– Дракон.

– В смысле, дракон?

– В смысле, она превратилась в дракона.

Генри некоторое время молчал. Конечно, он знал о таких случаях. На севере это происходило довольно часто. Человек уходил в горы, а возвращался… уже не совсем человеком. Какой-нибудь старый умирающий дракон оставлял свое тело и вселялся в человеческое с тем, чтобы постепенно подчинить его себе и снова стать драконом, обновленным, молодым. Суеверные жители обычно выгоняли такого «одержимого» из деревни, и у него не оставалось ни сил, ни желания быть человеком. Он исчезал, а дракон продолжал жить, поглотив его душу. Такое случалось часто. Но принцесса?.. Наследница престола, пусть и второй очереди? Ее не выгонишь. Ее даже не спрячешь. А она от каждого резкого слова, от каждой случайной обиды превращается в чудовище с когтистыми лапами и огромными крыльями.

Генри поежился. Он вдруг понял, что король вообще-то держался молодцом.

– Когда это случилось?

– В конце весны. К счастью, мы жили здесь, а не в Риверейне. К тому же Джоан как-то почувствовала, что происходит, и успела выпрыгнуть в окно. Никто не пострадал, даже замок остался цел. Мы нашли ее потом в лесу, в одном дне пути. Это было…

Тут король умолк. Генри легко мог представить себе, как это было. Многие взрослые люди сходили с ума сразу же после первого превращения, а уж тринадцатилетняя девочка…

– Она пришла в себя в тот же день, – продолжил король, и Генри удивленно поднял брови. – Дня через три уже смогла говорить. Постаралась рассказать, что произошло. Оказалось, что она хорошо помнила, как дракон в нее вселился, но никому ничего не рассказала. Сама не верила в то, что случилось, считала это частью горячечного бреда. Непонятно только, почему до сих пор…

– Это-то как раз неудивительно, – заметил Генри, когда стало понятно, что король продолжать не может. – Превращение происходит, когда человек перестает владеть собой. Эмоций девочки было для дракона недостаточно. А как только ее тело стало меняться, становиться подобным взрослому… Тут-то он и вылез. Кто знает?

– Почти никто. А всем, кто знает, под страхом смертной казни запрещено рассказывать. Принцесса теперь живет в башне и не выходит оттуда. Слуги только приносят ей еду, чистую одежду. Я иногда поднимаюсь к ней. Когда она говорит со мной, всегда стоит у открытого окна… Генри! Ей ведь можно помочь? Это можно вылечить? Тебя же учили этому!

«Так вот какая помощь ему нужна, – подумал Генри. – Вовсе не двести лучников. И не триста всадников. Ему нужен именно я. Потому что меня учили говорить с драконами. А у него прямо здесь, в замке, есть дракон, с которым срочно нужно договориться. Потому что он сидит внутри принцессы».

– Меня учили. Немного, – вслух сказал Генри. – Но мне нужно сначала посмотреть на… принцессу. Понять, что с ней и как.

Король благодарно кивнул – и Генри не смог сказать, что, насколько он помнил, это совсем не лечится. Ни один дракон не станет выходить из человека, потому что для дракона это означает смерть. А умирать драконы как раз и не умеют. Конечно, был маленький шанс… Но и о нем Генри не стал пока говорить королю. «Сначала надо действительно посмотреть на… них. Принцессу и дракона».

* * *

Они подошли к основанию узкой винтовой лестницы.

– Нам сюда, – сказал король, грустно взглянув наверх. Вздохнул и стал взбираться по крутым каменным ступенькам, иногда останавливаясь и громко сопя. Генри бесшумно шел следом.

Наверху они остановились у тяжелой двери с большим засовом.

– Раньше это было камерой для особо почетных и важных узников, – пояснил король вполголоса, затем постучал в дверь и громко позвал:

– Джоан! Это я! К тебе можно?

Генри услышал, как внутри что-то упало на пол, а затем приглушенный толстой дверью голос ответил: «Можно».

Они вошли. Комната оказалась неожиданно просторной и очень светлой – со всех сторон были зарешеченные окна. С одного из них решетка была снята. И у этого окна стояла худенькая девочка в шелковом сером платье. У нее были тонкие черты лица, большие глаза и волосы цвета запекшейся крови.

Генри остановился чуть позади короля, внимательно глядя на принцессу. Ему было жутко любопытно. Генри только однажды довелось своими глазами видеть человека, одержимого драконом, и это было довольно жалкое и страшное зрелище. А стоявшая перед ним девочка, если верить королю, пришла в себя всего через три дня. Могла логически рассуждать и здраво мыслить. Это было… нечто.

Генри очень внимательно смотрел на драконо-принцессу – а она очень внимательно смотрела на него.

– Не бойся, Джоан. Я привел к тебе гостя. Это лорд Теннесси.

И тут они оба улыбнулись. Генри – только мысленно, принцесса же усмехнулась вполне открыто.

– Мне кажется, я даже с ним знакома, – заметила она, слегка прищурившись, и еще раз улыбнулась, теперь уже именно Генри. «Помнит, зараза мелкая», – подумал он, но все же почтительно поклонился.

– Рада снова вас видеть, лорд Теннесси, – принцесса милостиво склонила голову, но улыбаться не переставала, причем довольно насмешливо. Генри мягко улыбнулся в ответ.

– К вашим услугам, ваше высочество.

– Ого, лорд к моим услугам! Звучит заманчиво.

– Джоан! – одернул ее король.

Принцесса склонила голову, но Генри видел, что уголки ее губ подрагивают, готовые в любой момент к очередной лукавой усмешке.

– Генри здесь по моей просьбе. Ты ведь знаешь, чему его учили на севере?

– О да, – лукавая усмешка снова вернулась.

Генри решил, что пора вмешаться.

– Мой король, мне кажется, нам с принцессой лучше пообщаться с глазу на глаз. Это сильно поможет… все прояснить, – он многозначительно посмотрел на принцессу, которая сразу перестала улыбаться.

– Да? – Король явно не был уверен. Он с тревогой взглянул на Генри, на принцессу, на окно и снова на Генри. Тот ободряюще кивнул королю. – Ну что ж… Тогда я буду внизу.

Король еще раз неуверенно оглянулся на дочь и вышел, плотно закрыв за собой дверь.

Некоторое время они стояли молча. Принцесса неуверенно покусывала тонкие губы.

– Чтобы сравнять счет – я видел, ваше высочество, как вы ревели и топали ногами, потому что принц Джон не соглашался отдать вам своего любимого пони. Зрелище было отвратительное.

Принцесса мрачно посмотрела на него исподлобья.

– Так что предлагаю забыть прошлое и начать наше знакомство с чистого листа.

Она немного помолчала и кивнула. Генри улыбнулся, подошел к окну, у которого стояла принцесса, и встал напротив, опершись плечом о каменную стену. Джоан напряглась и схватилась рукой за подоконник.

– Лучше не подходить ко мне так близко, – тихо предостерегла она.

– Не беспокойтесь. Я вполне представляю себе, что с вами можно делать, а что нельзя.

– Серьезно?

– Серьезно. И поскольку на самом деле вы не знаете, чему меня учили, – Джоан нахмурилась, – я расскажу. Мой замок, Тенгейл, находится далеко на севере, в самых что ни на есть суровых северных горах. И там живет очень много драконов – поэтому всегда есть несколько человек, которые умеют общаться с драконами, Мастера. Они могут худо-бедно договариваться о совместном сосуществовании. Для того чтобы стать таким Мастером, нужны определенные способности. У меня такие способности есть, поэтому я в свое время обучался у одного Мастера. Я многое знаю о драконах, могу говорить с ними, могу даже приказывать им, если очень повезет, – Генри не стал говорить, что последнее он ни разу в жизни не делал.

Принцесса широко раскрыла глаза и даже слегка подалась вперед.

– А какие для этого нужны способности?

– Хорошая голова и крепкие нервы.

– И все?

– Вообще-то, это не так часто встречается.

– Я имела в виду, может… Может, я тоже могла бы этому научиться?

– А вы хотите?

– Конечно! – воскликнула принцесса возбужденно. – Тогда я прикажу дракону выйти из меня, и он оставит меня в покое.

Генри сочувственно смотрел на нее. Джоан опять помрачнела.

– Я не смогу научиться, да?

– Научиться-то вы сможете, в этом я не сомневаюсь. Я просто не думаю, что ваш дракон так просто согласится из вас выйти.

– Почему?

– Ну, я бы на его месте не соглашался, – усмехнулся Генри. – Не каждому достается такая симпатичная девочка.

Принцесса кинула на него угрюмый взгляд.

– А если серьезно, я вообще сомневаюсь, что драконы когда-нибудь покидали человека, в котором поселились. Ни один из них на такое не согласится.

– Значит, я всю жизнь буду такой?..

Он ответил не сразу.

– Боюсь, что да.

Она смотрела в пол и молчала. Генри ждал, когда Джоан что-нибудь скажет. Мысленно он ею восхищался. Обычно драконы вселялись в человека со слабой волей, чтобы его сразу можно было полностью себе подчинить. Но этот дракон то ли был совсем плох и накинулся на первого встречного, то ли просто перепутал несформировавшуюся волю ребенка со слабой волей взрослого. В любом случае ему не повезло. Принцесса явно не собиралась так просто сдаваться.

– Папа сказал, что вы приехали помочь, – наконец проговорила Джоан. – Но как вы можете помочь, если все равно ничего изменить нельзя?..

– Я не говорил, что ничего изменить нельзя.

– Но…

– Я сказал, что вряд ли вам удастся полностью избавиться от своего дракона. Мне бы очень хотелось надеяться, что я не прав, но на вашем месте я бы ни на что не рассчитывал. Ложные надежды еще никому не помогали.

Джоан продолжала смотреть в пол. Генри вдруг с удивлением понял, что принцесса очень старается не заплакать, и потому быстро продолжил:

– С этим можно научиться жить.

– Как?

– С трудом, – честно ответил Генри. – С большим трудом. И я не могу обещать, что у вас получится. Хотя, – заметил он вполголоса, – если не получится у вас, то я не знаю, у кого вообще может получиться.

Джоан удивленно посмотрела на Генри.

– Почему?

– Вы удивительно хорошо справляетесь, – объяснил Генри. – Чаще всего человек сдается после первого же превращения, а даже если и нет, то быстро впадает в отчаяние и тоску, и в конце концов все равно ломается. А вы… Вы молодец.

Она закатила глаза, но улыбнулась.

– Вы не против, если мы сядем? – предложил Генри.

Она ответила не сразу, снова закусив губу.

– Если честно… мне так как-то спокойнее, – призналась она, кивнув головой на окно, – если что…

Он кивнул.

– Но вы можете сесть, если хотите. Даю вам на это свое высочайшее дозволение, – тут лукавая улыбка снова заиграла на губах у принцессы.

Генри церемонно поклонился, после чего осмотрел комнату. У одной стены стояла большая кровать, скорее удобная, чем роскошная. Напротив нее простенок между двумя окнами занимал огромный стол, заваленный книгами, картами, перьями, свитками пергамента. Все остальные стены закрывали полки, до потолка заполненные книгами и всякими странными предметами – от чучела крысы до миниатюрных вазочек и статуэток. Посередине стоял еще один стол, чуть поменьше и поопрятней – книги и свитки на нем пытались образовать что-то вроде упорядоченной композиции. Возле него Генри заметил жесткий стул с высокой спинкой, а у небольшого камина – маленькое кресло.

Генри подтащил стул поближе к окну и сел.

– Для начала мне нужно, чтобы вы рассказали мне все.

– Что – все?

– Как дракон вселился в вас?

– Ах, – Джоан слегка побледнела. Казалось, она сейчас прокусит нижнюю губу насквозь.

– А это обязательно?..

– Боюсь, что да. Так я куда быстрее пойму, что можно сделать, – объяснил Генри.

Принцесса вздохнула.

– На самом деле… это было не очень страшно. Только очень-очень странно.

Генри поднял брови. Джоан заметила это и поспешила объяснить:

– Это был мой первый выезд на охоту. И вообще первый выезд верхом на взрослой лошади со свитой. Джон тоже был там, и он все дразнил меня, что я сижу в седле, как мешок, и что никогда не смогу его обогнать. Ну, я разозлилась, послала лошадь в галоп… и обогнала его, – тут принцесса довольно улыбнулась. – Но всех остальных я тоже обогнала, поэтому остановилась подождать. И тогда я заметила где-то далеко и наверху, на склоне горы, между деревьев…

– Что?

– Что-то очень большое и как будто блестящее.

– Блестящее?

– Ну да, как серебро… Или снег… Мне стало любопытно, я присмотрелась повнимательней, и тут…

Она остановилась, пытаясь подобрать правильные слова.

– Я не знаю, как объяснить. Как будто я сразу увидела весь мир в одно мгновение. И не только сейчас, а как бы от начала и до конца… Там были и страшные вещи, и непонятные, и еще что-то очень-очень красивое, но я не помню уже, что это было. А потом… меня как будто разорвало на части, – Джоан неуверенно посмотрела на Генри. – Это было не больно, только… Невместимо, что ли.

Генри кивнул, показывая, что понимает.

– Наверное, после этого я потеряла сознание ненадолго, потому что не заметила, как остальные подъехали. Спрашивали, что со мной. Я сказала, что у меня закружилась голова, и Джон еще подколол, сказал, что я слишком мелкая, чтобы так быстро ездить…

– А потом вы заболели.

Джоан кивнула.

– Меня знобило всю дорогу домой, а по приезду стало совсем плохо. Я не помню, что было после, говорят, я бредила и кричала. Поэтому я и решила, что то, что со мной случилось на охоте, – это просто мне почудилось…

Она замолчала.

– А потом? – спросил Генри тихо. – Когда вы… превратилась?

Джоан испуганно посмотрела на него и замотала головой из стороны в сторону.

– Мне нужно, чтобы вы рассказали. Это очень важно.

Она спрятала лицо в ладони, продолжая мотать головой, и всхлипнула. Тогда Генри встал, подошел к ней и крепко взял за плечи. Они были очень маленькими и худыми, но при этом совсем не казались хрупкими.

– Вы помните, что было, когда вы уже превратились?

Она медленно кивнула, не отнимая рук от лица.

– А как вы превратились обратно?

Она снова кивнула и наконец подняла голову.

– Я летела… – прошептала Джоан. – Это было ночью, но я видела все очень ясно, как днем. И у меня были огромные крылья. Огромные серебряные крылья.

– Серебряные? – перебил Генри. – Уверены?

– Уверена, – она кивнула и шмыгнула носом. – А потом… Мне кажется, дракон со мной говорил. Только я ничего не поняла. Но почему-то опустилась на землю, а в следующий момент это уже была снова я… В смысле, совсем я. Но я не могла встать, и даже пошевелиться. Я лежала и думала, что теперь я умру в этом лесу, а потом я заснула… А проснулась уже здесь, в замке.

– А кто решил, что вы будете жить в этой комнате?

Джоан подняла на него глаза. Они были желто-зеленые, с ореховым оттенком ближе к зрачку. Очень теплые и совсем не драконьи глаза.

– Вообще-то вы не можете ко мне прикасаться, лорд Теннесси. Только к руке, и только по особым случаям.

Генри тут же отпустил ее плечи и отошел на пять шагов, предписанных этикетом. Джоан достала тонкий батистовый носовой платочек и аккуратно промокнула им глаза и нос. Это было очень странно – жест придворной дамы у девочки. Пусть и принцессы.

– Я сама так решила, – серьезно ответила она.

– А почему?

Джоан посмотрела на него поверх платка.

– Я не хочу… больше… превращаться, – она поморщилась. – Никогда больше. Я подумала, что чем меньше буду всех видеть, тем больше вероятность, что этого не повторится. Я ведь права?

– Отчасти. Конечно, общаясь с другими людьми, вы, скорее, на кого-то разозлитесь или просто начнете волноваться, а это может послужить причиной превращения. Но не только.

Она вопросительно посмотрела на него.

– Любая сильная эмоция может это сделать. Например, отчаяние. А если очень долго сидеть здесь взаперти, в одиночестве… Чем вы вообще занимаетесь целыми днями?

Принцесса фыркнула, полунасмешливо, полусердито.

– Читаю. Папа составил мне список, который я все равно не прочту, даже если просижу тут вечность. А еще я рисую. Вышиваю. Я даже начала шить со скуки, хотя мне вообще-то не положено. Хотела научиться играть на лютне, но для этого нужен учитель…

– И вы совсем не выходите?

– Вниз – нет.

– Вниз?..

– Ну… – Джоан смущенно уставилась в пол, – иногда, когда становится совсем тоскливо, я вылезаю на крышу.

Генри мысленно прикинул, как можно вылезти на крышу башни из комнаты. Теоретически, он смог бы это сделать, но до сих пор Генри считал, что по части подобных смертельных трюков он был единственным в своем роде.

– И вы не боитесь высоты?

– Раньше боялась. А теперь нет. Совсем нет.

Он кивнул, мысленно отмечая и этот факт в череде остальных. Как и то, что принцессу такая перемена не сильно удивляла.

– Вы хотите еще что-нибудь узнать? – спросила принцесса после некоторого молчания.

– Наверняка. Но пока ничего в голову не приходит.

Он заметил, что она опять закусила губу.

– Что такое?

– Скажите мне, только честно… Со мной все очень плохо?

Генри покачал головой и улыбнулся. Джоан удивленно посмотрела на него.

– Вообще-то… Вообще-то, с вами все отлично.

– Правда?

– Правда.

И тут принцесса, до сих пор державшаяся очень по-взрослому – слишком по-взрослому для тринадцатилетней девочки, – сделала то, чего Генри никак от нее не ожидал. Она высоко подпрыгнула, хлопнула в ладоши и издала победный клич, достаточно громкий, чтобы из открытого окна он разнесся над замком и окрестностями.

* * *

Король ждал у основания винтовой лестницы. При виде Генри он вздохнул с видимым облегчением и нетерпеливо спросил:

– Ну как?

Генри покачал головой.

– Не здесь.

В кабинете король кивнул Генри на кресло у небольшого столика, столешница которого представляла собой шахматную доску из очень дорого дерева и слоновой кости. Фигур на столике не было.

– Раньше мы играли с принцем, – король заметил взгляд Генри. – Но в последнее время Джон редко ко мне заходит. Я потом обязательно заставлю тебя сыграть со мной.

Генри еле заметно поморщился. Он знал, что король играет из рук вон плохо, и каждый раз не мог понять, что лучше – честно выигрывать или поддаваться, проявляя верноподданнические чувства.

– Рассказывай. Насколько все плохо?

Генри внутренне улыбнулся тому, что отец и дочь задали ему почти один и тот же вопрос.

– Все не очень плохо. Во многом – сильно лучше, чем могло бы быть. Но в любом случае что-то сделать прямо сейчас нельзя.

– Почему? – нахмурился король.

– Хотя бы потому, что у принцессы начинается очень опасный возраст. Подростки и безо всякого дракона становятся в это время ужасными, а уж с драконом… У принцессы сильный характер, и то, как она держится сейчас, показывает, что можно пытаться что-то изменить. Но это долгая работа. Даже если все пойдет как надо, у нее уйдут годы, чтобы научиться владеть собой в достаточной степени, не боясь находиться с людьми в одной комнате.

– Годы?..

– Да.

– Через сколько же тогда?..

Генри понял, о чем спрашивает король. И знал, что на этот вопрос ответить честно не сможет.

– Я бы не загадывал так далеко, – осторожно начал он. – Не известно, возможно ли вообще полностью избавиться от дракона. Я о таких случаях не слышал. Лучшее, что можно сейчас сделать – это научить принцессу уживаться со своим драконом.

– Уживаться с драконом?! – Король вскочил на ноги. – Ты в своем уме?! Ты серьезно хочешь сказать, что она должна будет всю жизнь провести с этим чудовищем внутри?!

Генри склонил голову. Король гневно сопел над ним.

– Мой король, вы должны понять, – ответил Генри очень тихо. – Большую часть людей, в которых вселялся дракон, после первого же превращения никто никогда больше не видел. Остальные протягивали несколько месяцев, убив при этом пару-тройку человек, и тоже в конце концов исчезали. То, что принцесса переносит все так, как она переносит, – уже в своем роде чудо…

Король хотел что-то сказать, но в последний момент передумал и лишь шумно выдохнул, опустившись обратно в кресло.

– Продолжай.

– Лучшее, что я могу предложить, – Генри поднял глаза на короля, – это попробовать научить ее говорить со своим драконом. Договариваться с ним. При удачном стечении обстоятельств и при условии, что принцессе хватит на это сил, она сможет в конце концов вести более или менее нормальную жизнь. Я бы рассчитывал пока только на это.

Король долго молчал.

– Что тебе для этого нужно? – спросил он наконец.

– В идеале?

– Да.

– В первую очередь – забрать принцессу отсюда. Увезти ее в такое место, где она могла бы не бояться кому-либо навредить в случае превращения, где ее никто в этот момент не видел бы. Она должна жить в очень спокойной обстановке, так, чтобы заведомо вокруг ничего не менялось месяцы, а то и годы. Кроме того, ее нужно многому обучить.

– Говорить с драконами, например? – недоверчиво спросил король.

– Этому тоже. Но не только. Не менее важно научить принцессу полностью контролировать свои эмоции. Существует множество способов… Какие-то из них могут быть полезными. Кроме того, есть некоторое количество простых лекарств, которые тоже могли бы ей помочь.

– И ты возьмешься за это?

– Я – нет, – Генри почувствовал, что король снова начинает вскипать, и быстро продолжил, – но я знаю человека, который почти наверняка согласится. Это мой Мастер. Он живет отшельником в горах, еще севернее Тенгейла. Многое знает и умеет из того, чего не знаю и не умею я. Кроме того, я не могу постоянно жить с принцессой где-нибудь в глуши, а это именно то, что ей необходимо в первую очередь.

Король долго молчал. Генри немного жалел его. Все знали, что принц Джон чем дальше, тем меньше походил на отца, по крайней мере, во всем, что касалось характера и моральных принципов. А теперь терять и дочь тоже…

Наконец король громко вздохнул и с нарочитой решимостью заявил:

– Я подумаю. Но, Генри, если я на это соглашусь – и если Джоан согласится, – то в любом случае отвечать за нее будешь ты. Не важно, где и с кем она будет – отвечать будешь своей головой, ты понял?

«А соглашусь ли на это я, уже никого не интересует?» – мрачно подумал Генри, но вслух ничего не сказал и только кивнул.

– Иди, – проговорил король очень устало.

Уже в дверях Генри обернулся. Король сидел, обхватив голову руками, и грустно смотрел на пустую шахматную доску.