Текст книги "Система права и ее строение: методологические подходы и решения"

Далее, на основании итогов XVIII Съезда ВКП(б) А.Я. Вышинский сформулировал и дал тезисную характеристику основных задач, стоящих перед наукой советского социалистического права. Он посвятил свою речь таким вопросам как понимание и дефиниция права, форма и содержание советского права, советские социалистические правоотношения, проблема закона и законности (и пр.).

Стремясь к быстрому и однозначному решению самого фундаментального вопроса юридической науки, – о содержании и значении права, – ученый выразил непримиримую критику представителям капиталистической правовой мысли. Он указывал на «бессилие буржуазной правовой науки», не выработавшей «единства в понимании самого содержания права»[16]16
  Вышинский А.Я. Основные задачи науки советского социалистического права// Советское государство и право. 1938. № 4. С. 15.


[Закрыть]. Отсутствие такого единства А.Я. Вышинский объяснял неверной методологией, а именно превалированием сугубо юридического метода познания, который он назвал методом чисто логического свойства. Директор Института права Академии наук СССР говорил, что формально-юридический метод ориентирован на абстрактный, умозрительный анализ явлений и отвлечен от их действительного бытия.

После негативной оценки буржуазных правовых воззрений, А.Я. Вышинский представил определение права. Именно оно стала для советской науки отправным, базисным, по сути официозным. Здесь стоит обратить внимание на то, что данное К. Марксом определение права, не было взято на вооружение советскими специалистами. Можно предположить, что это обусловлено по меньшей мере тем, что К. Маркс определял именно буржуазное, а не коммунистическое право. Право периода государства диктатуры пролетариата К. Маркс считал лишь несколько модифицированной версией права буржуазного, не более того.

Итак, по словам А.Я. Вышинского: «Право – совокупность правил поведения, выражающих волю господствующего класса, установленных в законодательном порядке, а также обычаев и правил общежития, санкционированных государственной властью и защищаемых ею в принудительном порядке»[17]17
  Вышинский А.Я. Основные задачи науки советского социалистического права // Советское государство и право. 1938. № 1. С. 27.


[Закрыть]. На основе данного определения и разрабатывался вопрос о системе права, а если говорить точнее, то о систематике советского социалистического права. Иными словами, проработка интересующей нас проблемы велась не с позиций обобщения, а сугубо в рамках одной правовой системы (существенно отличающейся от всех иных правовых систем).

В 1939 г. в начале своего второго выступления, на базе ранее сформулированного понятия, А.Я. Вышинский предложил новую дефиницию советского социалистического права. «Социалистическое право эпохи завершения социалистического строительства и постепенного перехода от социализма к коммунизму есть система правил поведения (норм), установленных в законодательном порядке властью трудящихся и выражающих их волю, волю всего советского народа, руководимого рабочим классом во главе с коммунистической партией (большевиков), в целях защиты, закрепления и развития социалистических отношений и построения коммунистического общества»[18]18
  Вышинский А.Я. XVIII Съезд ВКП(б) и задачи науки социалистического права // Советское государство и право. 1939. № 3. С. 10.


[Закрыть].

В юридической литературе встречаются указания на то, что А.Я. Вышинский сформулировал сугубо нормативное определение права[19]19
  См., напр.: Теория государства и права: Учебник для вузов/Под общ. ред. проф. О.В. Мартышина. М., 2007. С. 223, 248.


[Закрыть]. Представляется, что эти указания требуют пояснения. Содержание формулировки А.Я. Вышинского не отрицает наличия неписаных форм выражения норм права. Более того, в первой версии дефиниции А.Я. Вышинский прямо указывает, что нормы права могут содержаться в правовых обычаях[20]20
  Вышинский А.Я. XVIII Съезд ВКП(б) и задачи науки социалистического права // Советское государство и право. 1939. № 3. С. 6, 7.


[Закрыть]. Различия же между первой и второй версиями определением права заключаются в следующем.

1. Если в первом определении говорилось просто о совокупности правил поведения, то во втором – уже об их системе, т. е. указание на простую суммативность было заменено указанием на необходимую внутреннюю упорядоченность соответствующих правил. Здесь же уточнено, что под правилами поведения понимаются нормы права.

2. Формула «установленных в законодательном порядке, а также обычаев и правил общежития, санкционированных государственной властью и защищаемых ею в принудительном порядке» сокращена до слов «установленных в законодательном порядке властью…». Сущностной разницы между двумя формулировками нет, т. к. само государственное санкционирование свидетельствует о том, что нормы права, непосредственно или опосредовано, исходят от государства. Обращение к принудительной государственной защите также подтверждает то, что под источником юридических норм А.Я. Вышинский подразумевает само государство. Такая трактовка не исключается и второй версией определения. Кроме того, за термином «законодательный порядок» закрепилось не только точное (узкое), но и расширительное значение.

3. Во второй формулировке прямо указано, какой класс общества господствует в советском социалистическом государстве. Согласно марксисткой концепции, публичная организация политической власти переходного периода от социализма к коммунизму, т. е. социалистическое государство, есть властно-управленческая форма диктатуры пролетариата. Поэтому в оптимизированной версии определения права А.Я. Вышинский указал, что речь идет о трудящихся, что право выражает волю «всего советского народа, руководимого рабочим классом во главе с коммунистической партией (большевиков)»[21]21
  Вышинский А.Я. Основные задачи науки советского социалистического права // Советское государство и право. 1938. № 1. С. 29, 30.


[Закрыть].

Базовую часть выступления А.Я. Вышинского 1938 г. занимала тематика системы советского социалистического права: «…важнейшим вопросом является вопрос о построении системы советского социалистического права на основе принципов Сталинской Конституции… Задача построения системы советского социалистического права стоит перед нами как самая актуальная задача, над которой должны работать все наши юридические институты»[22]22
  Там же.


[Закрыть].

А.Я. Вышинский не только указал на фундамент планируемого строительства (говоря образно) – основополагающие начала основного закона, но и категорически отмел саму возможность возражений по поводу невозможности его реализации. «До сих пор аргументировали против построения системы советского социалистического права тем, что наша жизнь слишком подвижна, что она слишком быстро меняет свои формы, в силу чего якобы невозможно в этих условиях создать устойчивую систему. Это конечно пустая отговорка, потому что, как бы ни была изменчива наша жизнь, тем не менее, не только возможно, но и необходимо построить систему советского социалистического права, для этого имеются все необходимые предпосылки…»[23]23
  Там же.


[Закрыть].

Таким образом, выступление А.Я. Вышинского заложило идеологические посылы (пока в весьма слабой, лишь намечающей контур форме) для характеристики деления права на отрасли как объективно существующего, достаточно консервативного и статичного. Такие характеристики встречаются достаточно часто.

Например, согласно одному из источников, «…объективная необходимость предрешает выделение отрасли права. Законодатель лишь осознает эту необходимость и оформляет («протоколирует») эту потребность. Для образования самостоятельной отрасли права имеют значение следующие условия: степень своеобразия тех или иных отношений; их удельный вес; невозможность урегулировать возникшие отношения с помощью норм других отраслей; необходимость применения особого метода регулирования. Качественная однородность той или иной сферы общественных отношений вызывает к жизни соответствующую отрасль права… Отрасль права не «придумывается», а рождается из социальных и практических потребностей»[24]24
  Теория государства и права: Курс лекций / Под ред. Н.И. Матузова и А.В. Малько. 2-е изд., перераб. и доп. М., 2000. С. 396.


[Закрыть].

Вопросы вызывает уже первый абзац цитаты. Почему наличие отрасли права связывается с фактом ее законодательного оформления? О каком оформлении идет речь? Можно ли говорить о наличии отрасли права, если соответствующие юридические нормы выражены не в законах? Данные вопросы особенно актуальны с учетом того, что, например, конституционно-правовой обычай по-прежнему является весьма распространенной формой выражения норм права в системе общего права. Так В.В. Маклаков, говоря о конституционном праве Великобритании, отмечает: «…к собственно неписаной части относятся конституционные соглашения, нигде юридически не зафиксированные, но регулирующие, как правило, важнейшие вопросы государственной жизни. Эти соглашения, или система обычного права, рассматриваются в Великобритании как основа конституционного права»[25]25
  Конституции зарубежных государств: Великобритания, Франция, Германия, Италия, Европейский союз, Соединенные Штаты Америки, Япония, Индия: Учебное пособие/Сост. сб., пер., авт. введ. и вступ. ст. В.В. Маклаков. 5-еизд., перераб. и доп. М., 2006. С. 4.


[Закрыть].

Многочисленные неясности вызывает и неопределенность условий, обусловливающих наличие отрасли права. Непонятно, например, как измерить «удельный вес» тех или иных общественных отношений. Что понимать, под невозможностью урегулировать возникшие отношения с помощью норм других отраслей права? Из общего контекста приведенной чуть выше цитаты следует, что речь идет не о запрете реализации института аналогии, не о невозможности обращения к институту толкования и не о каких-либо дефектах позитивной правовой регламентации. Речь идет о неких неопределенных показателях правового регулирования. В свою очередь по поводу указания на степень своеобразия общественных отношений следует сказать, что правовые нормы воплощают модельные, стандартизированные, типичные а не a-типичные варианты поведения. Именно в этом заключается раскрытие такого признака права, как нормативность. Похожие сомнения вызывают и указания на особый метод правового регулирования.

В свою очередь, из указания А.Я. Вышинского действительно следует, что система права может быть сформирована (сконструирована) несмотря на динамику социальных связей, что ее формирование актуально и для его осуществления имеются все необходимые факторы (предпосылки). Выступление А.Я. Вышинского определило и целевую установку разработки вопроса о системе права. Ученые должны были представить законодательным органам и правоприменителям доктринально обоснованный ориентир, методическое руководство по созданию и реализации правовых норм: «…задача наших научно-исследовательских институтов заключается в том, чтобы, разрабатывая научно те или другие вопросы или проблемы, они могли бы эти научные материалы сделать известного рода пособием для практической деятельности нашего государственного строительства»[26]26
  Вышинский А.Я. Основные задачи науки советского социалистического права // Советское государство и право. 1938. № 1. С. 35.


[Закрыть].

Ориентирующие характеристики до сих пор признаются ведущей прикладной ценностью отраслевой модели. Однако истинность знания не может обусловливаться лишь возможностью его практической реализации. Теория, как система знаний, действительно должна обеспечивать потребности практики. Но познание ценно еще и само по себе, как стремление к сопричастности к истине, вне связи с какой-либо прикладной целью. Это предопределено гносеологической и эвристической функциями права (а, в общем-то, и его прогностической и практически-организационной функциями).

Термина «отрасль права» в докладе А.Я. Вышинского не содержалось. Не усматривается он и из контекста выступления ученого. Рассуждения А.Я. Вышинского ограничивались лишь отраслями юридической науки, а именно – государственным, земельным, административным, международным, гражданским, колхозным, трудовым, уголовным и судебным правом, применительно к которым ученый и обозначил основные направления исследований. Перед профильными специалистами была поставлена задача определения предмета, объема и содержания соответствующей отрасли. Это свидетельствует о первоначальном разграничении предмета и содержания как критериев построения системы права.

Интерес вызывает также то, что у А.Я. Вышинского упоминается не только отраслевая модель, но и тот аспект структуры системы права, который представлен формами выражения норм права. Более того, вопрос о формах выражения норм советского социалистического права (о его источниках) назван был А.Я. Вышинским вторым в перечне подлежащих разработке вопросов о системе права[27]27
  Вышинский А.Я. XVIII Съезд ВКП(б) и задачи науки социалистического права // Советское государство и право. 1939. № 3. С. 7.


[Закрыть]. При этом ученый называл правовые обычаи элементом права, причем именно в контексте того, что система представляет собой совокупность внутренне упорядоченных элементов. Таким образом, в своем выступлении он упоминал не только об отраслях юридической науки, но и о системе юридических источников.

Вместе с тем, проблема системы источников права не получила тогда такой проработки как отраслевая модель. По-видимому, преобладающее обращение к вопросу об отраслях права в рассматриваемый период было обусловлено первоочередной необходимостью выработки единого подхода к классификации областей юридического познания, законотворческой и правоприменительной деятельности.

Но тут возникает вопрос: рассматривал ли Директор Института права Академии наук СССР деление права на отрасли так, как его стали воспринимать впоследствии, т. е. в качестве внутреннего строения самого права? Из доклада 1938 г. с очевидностью следует, что нет. А.Я. Вышинский соотносил деление права на отрасли с необходимостью упорядочения тех основных начал, коими следует руководствоваться при создании правовых норм, а также совокупность юридических наук, направленных на исследование различных направлений правового регулирования. А.Я. Вышинский указывал: «…построить систему советского социалистического права – это значит, во-первых, систематизировать те принципы, на которые опирается советское право, во-вторых, классифицировать советские юридические дисциплины, показав конкретное содержание этих дисциплин, и, в-третьих, дать исчерпывающее описание и определение тех задач, которые стоят перед каждой из этих дисциплин в отдельности, перед всей наукой советского права в целом, и тех методов, при помощи которых эти задачи могут и должны быть решены»[28]28
  Вышинский А.Я. Основные задачи науки советского социалистического права// Советское государство и право. 1938. № 1. С. 30. Обращаясь к определению задач, стоявших перед представителями конкретных направлений юриспруденции, А.Я. Вышинский говорил: «…перехожу к отдельным дисциплинам».


[Закрыть].

По сути, в приведенном выше высказывании названы те критерии, которые были признаны главными признаками отраслей права. Речь идет о предмете (содержании) и методе (форме), только не юридического познания (как у А.Я. Вышинского), а правового регулирования. При этом не надо забывать, что если предмет правового регулирования признали критерием разграничения отраслей права непосредственно в ходе самой первой дискуссии, то методу правового регулирования пришлось дожидаться своего признания более пятнадцати лет.

Выступление А.Я. Вышинского и сформулированные им тезисы были обсуждены участниками Совещания в рамках работы секций. По итогам дискуссии участники приняли решение, по традиции той поры единогласное, о проведении научных разработок по заданным вопросам и о последующем обсуждении их результатов. Резолютивная часть Совещания звучала следующим образом: «…считать необходимым созыв второго совещания по вопросам науки советского государства и права не позже января 1939 г. для обсуждения итогов проделанной работы за истекший период времени, а также для рассмотрения ряда важнейших вопросов, составляющих предмет дальнейшей разработки теории советского права и государства (система советского социалистического права, проекты отдельных кодексов и важнейших законов СССР..)»[29]29
  Турецкий В.А. I Совещание по вопросам науки советского государства и права (16–19 июля 1938 г.) // Советское государство и право. 1938. № 4. С. 125, 126.


[Закрыть].

Мы же позволим себе сказать, что если рассматривать науку в качестве теоретически обоснованной, вненравственной и внеидеологической системы знаний о каком-либо объекте (а именно такого взгляда придерживается автор настоящей работы), то подход участников Совещания к познанию структуры системы советского социалистического права нельзя считать идеальным. Итоги проработки данной тематики были заранее обозначены и обусловлены целым рядом не правовых факторов (среди которых можно назвать публично-политический курс, официальную государственную идеологию, партийные установки и пр.).

Во втором выступлении А.Я. Вышинского о системе права уже прозвучал термин «отрасль права». Тогда же был представлен и перечень отраслей права. Правда, теперь А.Я. Вышинский даже в терминологическом отношении рассуждал лишь о системе советского социалистического права. Это свидетельствует о конкретно-историческом подходе к к решению проблемы.

Докладчик указал на недостаточную проработанность проблематики системы права и ее структурного строения. Он подчеркнул, что решение соответствующих задач «…несомненно, двинет вперед развитие науки права… развитие каждой отдельной юридической дисциплины. Это отлично понимали вредители… настойчиво старавшиеся доказать, что построить систему советского социалистического права невозможно практически, как невозможно обосновать построение такой системы теоретически. Система права – это ключ к познанию самой природы… права… Разработка вопроса о системе советского социалистического права должна быть построена по следующему плану: основы советского социалистического права; источники советского социалистического права; основные отрасли советского социалистического права. Основные отрасли советского социалистического права: государственное… трудовое… колхозное… административное… бюджетно-финансовое… семейное… гражданское… уголовное… судебное право. Особо стоит международное право»[30]30
  Вышинский А.Я. XVIII Съезд ВКП(б) и задачи науки социалистического права // Советское государство и право. 1939. № 3. С. 23; 39.


[Закрыть].

Указанный А.Я. Вышинским перечень отраслей права, по сравнению с тем, который был представлен ученым в 1938 г., не претерпел кардинальных изменений. В новую номенклатуру отраслей права не вошло лишь земельное право. Кроме того, к ранее предложенному перечню добавились бюджетно-финансовое и семейное право. А.Я. Вышинский указал и на специфику международного права, признавая обособленность международной правовой системы. Главное же заключается в том, что речь шла уже не об отраслях юридической науки, не об отраслевых учебных дисциплинах, не об отраслях законодательства, а именно об отраслях права.

Еще одним идеологом первой дискуссии о системе права можно назвать члена-корреспондента Академии наук СССР М.А. Аржанова. Обосновывая актуальность вопроса о системе права, ученый писал: «Вредители усиленно замалчивали проблему систематики советского права, отстаивая буржуазные принципы… права, с его, в частности, делением на публичное и частное право… Необходимо поставить на прочные научные рельсы всю нашу работу по вопросам системы права, добиваясь ясности и разработанности принципиальных положений… При обсуждении… часто поднимается ряд общетеоретических проблем права, которые нами еще мало разработаны и которые по-разному у нас иногда трактуются, проблем, которые… выходят за пределы… вопроса о теоретических основах системы права»[31]31
  Аржанов М.А. О принципах построения системы советского социалистического права // Советское государство и право. 1939. № 3. С. 27.


[Закрыть].

Таким образом, М.А. Аржанов рассуждал не столько о системе права, сколько о классификации (систематизации, систематике) правовых норм. Система права должна отображать внутреннее строение права, которое представлено структурными элементами. Систематизация же представляет собой лишь основанное на определенном(ых) классификационном(ых) критерии(ях) упорядочение норм положительного права. Кроме того, сведение системы к систематике предполагает признание ее зависимости от систематизатора, а значит, в некоторой степени, и субъективизм.

Заметим, что идеи о зависимости системы права от индивидуального восприятия получили в юриспруденции определенное распространение. Условно их представителей называют сторонниками субъективной теории[32]32
  См., напр.: Корнеев С.М. Вопросы построения системы советского права // Правоведение. 1963, № 1. С. 17; Райхер В.К. О системе права // Правоведение. 1975. № 3. С. 68, 69.


[Закрыть]. Говоря обобщенно эта теория, особенно до последнего периода, не была популярна, имела значительное число оппонентов и подвергалась довольно активной критике.

Признание субъективного фактора косвенно подтверждается сетованиями М.А. Аржанова на наличие плюрализма мнений по вопросу о системе права. Ученый отмечал, что поиск единых научных оснований системы права обусловлен необходимостью в удовлетворении потребностей практики. Для этого требуется придание результатам научной разработки (и признание за ними) объективного характера. При этом систему права следует воспринимать как некую данность, существующую независимо от ее постижения познающим субъектом. Вместе с тем, М.А. Аржанов признавал и то, что представленное деление права на отрасли является всего лишь юридической классификацией. «Вопрос о системе советского права – это для нас вопрос о классификации, дифференциации и группировке по различным подразделениям, отраслям, всей совокупности норм советского социалистического права. Это – вопрос о единстве и различии этих отраслей, образующих в совокупности всю систему действующего… права»[33]33
  Аржанов М.А. О принципах построения системы советского социалистического права // Советское государство и право. 1939. № 3. С. 27.


[Закрыть]. Противоречие между провозглашением объективности системы права и указанием на ее сугубо классификационный характер вкупе с сетованиями на различия в предлагаемых решениях, М.А. Аржановым никак не объяснялось.

Итак, в рассматриваемый период постулировалось, что система права означает систематизацию правовых норм. Обосновывая саму потребность в систематизации, М.А. Аржанов указывал на несколько аспектов. «Прежде всего, это некоторые задачи совершенствования нашего законодательства. Под этим мы разумеем достижение по существу и по форме наибольшего соответствия между собой отдельных норм… Установление этого соответствия требует систематического взаимного сопоставления норм, что предполагает их расположение в один ряд»[34]34
  Аржанов М.А. О принципах построения системы советского социалистического права // Советское государство и право. 1939. № 3. С. 27.


[Закрыть]. При этом ученый подчеркивал, что юридические нормы должны упорядочиваться именно по предмету (содержанию) правового воздействия.

Идеи о наличии собственного (самостоятельного, обособленного) предмета правового регулирования у каждой отрасли права получили в рассматриваемый период наибольшее развитие. При этом вопрос об иерархии отраслей права в науке того периода в общем-то не ставился и никак не решался.

Отмечалось М.А. Аржановым и то, что выработка единого научного подхода к системе права и ее структуре будет иметь ориентирующее значение для законодателя при проведении им кодификационных работ. Эти работы направлены на облегчение процесса пользования нормативным правовым материалом. Данный аргумент до сих пор считается ведущим при определении научной актуальности и практической потребности в проработке вопроса о делении права на отрасли, и в разработке тематики системы права и ее структурного строения в целом.

По словам М.А. Аржанова, к праву можно «… подходить с разных сторон. Можно… делить право в разных плоскостях и по разным признакам. Однако вопрос систематизации должен быть разрешен, исходя из тех конкретных практических задач, которые преследует эта систематизация»[35]35
  Аржанов М.А. О принципах построения системы советского социалистического права // Советское государство и право. 1939. № 3. С. 34.


[Закрыть]. Получается, что ученый признавал возможность выделения различных аспектов системы права, выявления в ней различных оснований структуризации. Но при этом говорил, что разработку, а главное реализацию, должен получить лишь тот аспект, который востребован в настоящий момент нормотворцами и правоприменителями. Это заставляет нас скептически относиться к утверждениям об абсолютной объективности[36]36
  Например, согласно А.Ф. Черданцеву: «Система права – это объективно существующее строение права, которое выражается в разделении единого права на отдельные части (отрасли), связанные между собой». См.: Черданцев А.Ф. Теория государства и права: Учебник для вузов. М., 1999. С. 235.


[Закрыть] и универсальности той модели, которая была выработана в конкретно-исторический период, во многом ради поиска альтернативы делению права на частное и публичное, и под определенную насущную потребность, основанную на желании выработки методического руководства для начавшего функционировать Верховного Совета СССР.

М.А. Аржанов говорил, что «…никакой классификационный принцип не может объяснить наличие у человека дыхательных, пищеварительных и иных органов… не будь фактически у человека его органов, никакой классификации, а тем самым никаких принципов классификации не было бы»[37]37
  Аржанов М.А. О принципах построения системы советского социалистического права // Советское государство и право. 1939. № 3. С. 31.


[Закрыть]. Таким образом, он фактически подтверждал, что под системой права понимается не внутреннее строение самого права, а лишь распределение (упорядочение) фактического и потенциального правового массива, обусловленное потребностями практики и получившее в связи с этим научное обоснование.

Если же под системой того или иного объекта понимать его внутреннее строение, то задачей науки будет выявление соответствующих структурных элементов. Например, по части приведенного М.А. Аржановым примера, необходимо будет доказать, что человеческий организм (как система) не может существовать без сердца, без каких-либо иных органов. В то время как наличие, например, аппендикса для функционирования человеческого организма не столь необходимо. По той же схеме можно рассуждать и о структурных элементах иных объектов познания (в том числе и права).

Таким образом, мы считаем, что распределение норм права по отраслям права относится к области правовой систематики. Само по себе оно не выявляет структуры системы права, т. е. его закономерного и константного строения.

Вслед за М.А. Аржановым автор настоящей работы полагает уместным привести одно из высказываний К. Маркса: «…здесь нужно присматриваться к самому объекту в его развитии, здесь нельзя вносить произвольных подразделений…»[38]38
  Маркс К., Энгельс Ф. Из ранних произведений. М., 1956. С. 8.


[Закрыть].Правда, по нашему мнению, это высказывание не подтверждает, а, напротив, опровергает мнение М.А. Аржанова об объективности отраслевого подхода в вопросе о структурном строении системы права.

Так или иначе, продолжая свое обоснование, М.А. Аржанов обратил внимание на необходимость «…более глубокого охвата правовым воздействием соответствующих общественных отношений»[39]39
  Аржанов М.А. О принципах построения системы советского социалистического права // Советское государство и право. 1939. № 3. С. 27.


[Закрыть]. Надо сказать, что, к сожалению, в современный период сама практика российской законодательной регламентации свидетельствует о том, что глубина юридического воздействия заменена его не всегда обоснованной широтой. Сейчас нормативные правовые акты регламентируют такой спектр общественных отношений, что отсутствие в действующем праве хоть какой-либо из возможных (но вовсе и не обязательно должных) норм, на практике часто расценивается как наличие реального юридического пробела. Только в период с 01.01.2010 г. по 01.01.2013 г. в России принято более 1215[40]40
  По данным справочных правовых систем.


[Закрыть] федеральных законов (из них 877 посвящено внесению изменений в ранее принятые законы). Как будто предвидя подобную ситуацию, М.А Аржанов писал не только о глубине правового воздействия, но и о необходимости «…упрощения и „облегчения" состава норм, устранения повторяющихся, параллельных норм, возможного уменьшения множественности норм»[41]41
  Аржанов М.А. О принципах построения системы советского социалистического права // Советское государство и право. 1939. № 3. С. 27.


[Закрыть].

Конструктивный интерес вызывает и то, что уже во время первой дискуссии, М.А. Аржанов затронул тот вопрос, серьезные научные споры вокруг которого стали вестись только более сорока лет спустя. Речь идет о проблеме соотношения структурных элементов права и законодательства. М.А. Аржанов предложил основное направление решения данного вопроса еще в конце 30-х гг. XX в. «В целом ряде отраслей права кодексы являются ядром, центром, вокруг которого группируется весь соответствующий нормативный материал. Правда, отрасль права не совпадает с кодексом, однако, внутренняя живая связь между ними бесспорна»[42]42
  Аржанов М.А. О принципах построения системы советского социалистического права // Советское государство и право. 1939. № 3. С. 27, 29.


[Закрыть].

Пристальное внимание М.А. Аржанов обращал и на связь отраслевой модели права с классификацией юридических наук и учебных дисциплин. И если в выступлении А.Я. Вышинского 1938 г. система права трактовалась как система юриспруденции, то М.А. Аржанов отмечал, что предметом той или иной науки должна выступать именно соответствующая отрасль права (т. к. элементы системы права должны быть материалом, способствующим познанию различных отраслей юриспруденции).

Таким образом, в отличие от А.Я. Вышинского, М.А. Аржанов проводил четкое разграничение между системами права, юридических наук и учебных дисциплин. Под системой права он понимал совокупность элементов действующего нормативного правового материала, а под системами юридических наук и учебных дисциплин – области исследования и изучения норм права и практики их реализации.

Даже если по перечню составных компонентов названные системы совпадают (что далеко не всегда так), то они все равно не одинаковы. Это отображается в разнице между самим явлением, его доктринальным познанием и учебным освоением.

Вот как выражал данную мысль сам М.А. Аржанов: «Одна из задач правовой науки заключается в том, чтобы дать теоретическое обоснование и освещение системы действующего права… Это вытекает из… материалистического принципа классификации наук, который требует, чтобы структура наук соответствовала структуре изучаемых явлений. Однако не следует смешивать систему науки с системой права… Из того обстоятельства, что у нас не было до сих пор достаточно разработанной, стройной системы юридических наук, никак не следует, что у нас не было стройной системы действующего права… У нас еще имеются подходы к системе права, как к некоей „вещи в себе и для себя", имеются попытки достичь логически стройной и законченной схемы отраслей права, безотносительно к тому практическому эффекту и к той реальной практической пользе, которые систематизация права должна и может принести. У нас еще имеют место мало обоснованные и практически весьма мало жизненные концепции систематики… права, от которых необходимо избавиться возможно скорее и решительнее. Наиболее важным и трудным вопросом построения системы является вопрос об отраслях, т. е. основных подразделениях права. Этот вопрос необходимо поставить и решить в первую очередь»[43]43
  Аржанов М.А. О принципах построения системы советского социалистического права // Советское государство и право. 1939. № 3. С. 27, 28.


[Закрыть]. Ученый акцентировал внимание на том, что дифференциация правового материала позволит глубже исследовать его, проработать вопрос о специфике социалистического права.

Представляется, что если разграничение системы права, систематики юридических наук и учебных дисциплин является заслугой М.А. Аржанова, то его тезис о сугубо практическом восприятии системы права и ее элементов вызывает уже несогласие. Доктрина действительно связана с практикой. Но выявляет она в ней не только достоинства, но и недостатки. К задачам науки относится выработка положений не только о сущем, но и о должном. В этом смысле целесообразнее, чтобы юридическая практика воплощала теоретические разработки, а не наоборот. Правоведение не должно сводиться к механическому обобщению практических данных. Рассмотрение функций доктрины в сугубо прикладном аспекте нивелирует ее аксиологическое значение. При таком подходе познание явлений, не проявившихся в окружающей действительности, выпадает из сферы теоретического интереса. Но, несмотря на высказанную критику, следует еще раз подчеркнуть правоту М.А. Аржанова в том, что установление и издание ряда норм права, а также выделение многих юридических наук и учебных дисциплин, определяется именно потребностями конкретной социальной среды.

Далее М.А. Аржанов указывал, что основными, структурными элементами права являются его отрасли. Объяснения того, откуда взялась и сама данность этих отраслей, и постулирование их базисного, структурного характера при этом не давалось. Полагаем, что если области юридического знания определяются, в конечном счете, интересами правоведов и образовательными потребностями, то дифференциация права на отрасли может считаться данностью только при условии признания ее сугубо обслуживающего, по отношению к юридической практике, значения. Впрочем, именно такой позиции М.А. Аржанов (наряду со многими другими участниками дискуссии) и придерживался.

Квинтэссенцией подхода М.А. Аржанова является его высказывание о критериях определения отрасли права. «Единственно правильный принцип, который здесь можно и должно применить, состоит… в требовании исходить всегда из конкретной действительности, из данного общественного строя, из данного исторического типа права, с его конкретным составом норм. Нет „вообще" систем права. Системы права реально существуют в совершенно определенной, конкретной исторической форме, имея свои особые, наряду с общими для всех систем, отрасли права. Каждая историческая система права определяется природой и сущностью данного типа права… невозможно заранее предопределить систему права с ее отраслями каким-то принципом, взятым в самом праве… Конкретная группировка, классификация общественных отношений определяется не каким-то „общим" принципом, не каким-то началом, лежащим вне данных конкретных общественных отношений, а самим специфическим характером… общественного строя, или, если угодно, его принципами, его принципиальными особенностями и чертами»[44]44
  Аржанов М.А. О принципах построения системы советского социалистического права // Советское государство и право. 1939. № 3. С. 29, 30.


[Закрыть].