Текст книги "Пуговицы. Мир после удара"

Человек-микроб

Надежда одновременно носила разные носки. Эта привычка началась с того, что в стиральной машинке, которую она одалживала, была самая настоящая чёрная дыра. И эта дыра забирала себе исключительно вторые носки в паре. Чтобы первым было не скучно, Надя создала у себя в ящике «Бюро знакомств по устранению одиноких чулочных изделий». Пары получались экстравагантными и привлекали внимание окружающих. Однако не всем нравилась эта часть космоса в их бытовой технике, потому в дом пришёл ремонтник-дезинфектор и устранил дыру вместе с домашними тараканами. Но не всех тараканов он смог увести за собой и выработанная привычка у Нади осталась также неистребимой.

В свой последний день чувствуя, что время на исходе, черная дыра забрала на память сразу оба носка, и потому Надя по улице гуляла босиком. Её взгляд зацепился за ручей, который тщетно бился в преграду из мусора. Девочка никогда не могла безучастно пройти мимо такой ужасной картины! Поэтому она присела и начала разгребать сор на пути стихии, заодно на берегу составляя из окурков и потерянных записок слово «Чистота». Совсем немного усилий, и вот уже ручеёк прожурчал «спасибо», вприпрыжку убегая по своим водным делам. Надя немного постояла, в умилении смотря на результат своей кропотливой работы, затем сгребла буквы в кучу и понесла в «Отдел Потерянных Вещей», о котором мы расскажем чуть попозже.

Гуляя дальше по городу, она увидела картину в духе Ренессанса: безукоризненно одетый человек с глазами цвета чистящего средства сидел на тротуаре и о чём-то дискутировал с человеком уличного вида.

– Я очень устал без остановки бояться! У меня на это уже нет никаких сил! – донеслось оханье с их стороны.

В студенческие годы Чистюля работал в гостинице, а также подрабатывал на различных мероприятиях. Работёнка бывала довольно пыльной. И главной спецификой этого студента было, что он всё делал спустя рукава (непонятно зачем нужны столь длинные рукава, но у каждого своё понимание стиля). И вот однажды он решил, что хватит ему работать на дядю (потому что он работал у брата своего отца), а надо начать своё дело и почаще путешествовать! Однако с первого же раза, как он послал себя в командировку, то возненавидел свою новую работу. Да и в придачу весь мир стал вызывать стойкое отвращение. И вот почему.

Зайдя в свой номер в отеле, мужчина застыл на пороге: он осознал, что бывал в таких заведениях в качестве обслуги, но никогда клиентом. С ужасом приглядываясь к узору на простыни, он вспоминал, что частенько после предыдущего клиента такую же не снимал для стирки, но только перестилал, а то и просто приглаживал. Воспоминания, как он чистил клозет, ванную, как иногда сморкался в занавески, накрыли его. И ему, нынешнему серьёзному деловому человеку, вызвало отвращение то, что он вспомнил. Покрывшись холодным потом и весь трясясь, мужчина тут же побежал в магазин, где купил разные чистящие средства, дезинфекторы, резиновые перчатки, респиратор, новый комплект белья и чёрт знает, что ещё для обряда очищения. Вернувшись, он простерилизовал унитаз, ванную, раковину, протёр каждую ручку; щедро сдобрил кровать антисептиком, а сверху положил новую простыню и заснул в мокроте, да не в обиде.

С этого дня мужчина начал до колик бояться грязи и особенно в поездках Каждая его очередная поездка становилась каторгой. Но ничего не поделаешь: работа есть работа. Потихоньку мужчина набрался опыта и довёл до автоматизма ритуалы чистоты. И всё-таки, чем дальше, тем больше он видел, как грязен мир, и не понимал, почему остальные этого не замечают. Интересно, как он умудрялся не замечать антисанитарии раньше? Ему бы стать борцом за чистоту нашей планеты, но то грязное дело, знаете ли.

Сегодня, пытаясь перебежать из пункта А в пункт Б как можно быстрее, мужчина случайно оглянулся по сторонам и снова заметил, как безответственно относятся ко всему окружающие! Опасность подстерегала везде!!! От зашкаливающего уровня нечистот перед его сканирующим взором голова пошла кругом, и он приземлился на тротуар, даже не подстелив газетки. Аккурат рядом с человеком без особого места жительства.

– Дружочек… – обратился к нему грязнуля.

– Со мной всё в порядке, не беспокойтесь!

– Я стараюсь, но Вы сели прямо на мой отменный сэндвич, поэтому мне за него мучительно больно.

– Ох, простите, я куплю Вам новый.

– Я ни разу не против. Но лучше бы восстановили старый, а то в наш век потреблядства это всё прискорбно выглядит.

– Извините ещё раз.

– Да что уж там! Пардоньте, что обращаюсь, не будучи официально представленным, но что же ты так приуныл, грустный человек?

– У меня никак не получается снять стресс!

– Если не умеете снимать стресс – не надевайте его! – и бездомный засмеялся удачности своей шутки. А вот унылому мужчине было что-то совсем не до смеха.

– Я очень устал без остановки бояться! У меня на это уже нет никаких сил!

– Так найдите остановку и сядьте там! – продолжил делиться ценными советами мужчина в лохмотьях.

– Чем усерднее я моюсь – тем грязнее становлюсь.11
  Мартин Лютер


[Закрыть]

– О, тут я тебе точно помощник! Если перестать мыться, то вскоре может обнаружиться на теле устойчивый биоценоз! – и бездомный залился смехом аж до кашля.

– Нет, мне это не подходит.

– Обезнадёживает!

– А хотите автомобиль в подарок?

– Пасквиль возводите! Да на кой мне очередной инструмент рабства! Это же страховка, техобслуживание, бензин, расходники, детали и ещё хранить где-то надо. Ну уж нет! Ты давай, не унывай так радикально, а лучше послушай очень дельный совет. Уезжай из города на природу и там тебе станет намного легче!

– А почему же Вы, бездомный, не уезжаете, а живёте вот так побираясь в городе? Могли бы найти заброшенный дом, своими руками облагородить, вскопать огород, развести хозяйство.

– Мне нельзя далеко от эпицентра событий уезжать. Я ведь слишком социальное животное! А вот ты обязательно поезжай! Ох, даже завидую тебе самой серой завистью!

И поехал мужчина с глазами чистящего средства подальше от больших городов. И сжёг за собой все мосты. И утопил авто в грязи. И поселился в какой-то глубинке. Сначала было очень тяжело: везде разруха, грязь со смаком чмокает под резиновыми сапогами. Но ничего, приспособился и, хоть и продолжает мыть руки по полчаса, зато уже не так боится городских микробов. Померли эти организмы от здешних условий и отсутствия интернета.

Советская львица

Надиным развлечением было делать комплименты людям на улице, особенно представителям старого поколения. Не каждый мог стать окомплиментованным. Для этого в нём, как минимум, должна была найдена какая-нибудь чертовщина. Так, например, у её соседки – Старой Леди – были фиалковые волосы и очки-кошки, которые выдавали в ней одновременно и любительницу кошек, и леди с изысканным вкусом.

– Красота – она как падающая звезда. Так и угаснет быстро, если не подпитывать её изнутри! – говорила стильная старушка.

Помимо волос и очков Старая Леди носила на себе потрясающие вещи, и у Нади захватывало дух при взгляде на очередной образ этой яркой и элегантной старушки. Вот Леди вышла прогуляться в почти мужском костюме стиля Марлен Дитрих; вот читает книжку на лавочке в классическом чёрном платье, что было замечено на Одри Хепбёрн; в следующее мгновение, огибая лужи и перепрыгивая червяков, она отправляется покорять продуктовый магазин в пробковой шляпе и в юбочном костюме цвета сафари. Магическим образом Леди смотрелась органично, даже если оказывалась в своём золотистом платье (наверное, из гардероба самой Клеопатры) между пирамидами мусора. Все эти образы ладно дополняли украшения, накидки, береты, манто, перчатки, фибулы и даже шатлен – всё самое вкусное из модных домов прошлого на Леди не теряло своей актуальности.

– Носите крупные серьги, пока молоды! Носите серьги, и тогда Вы – истинная женщина! – зачем-то вторила она и так проколотым ушам Нади.

А ещё Старая Леди делала изумительно вкусные пироги! Надя пыталась повторить рецепт, но только засыпала всю кухню и себя мукой. Наверное, чтобы получались такие пироги, нужно как минимум стать бабушкой! Ведь всем известно, что, как только становятся бабушками, то начинают печь пирожки и вязать носки в фабричном масштабе. Однако конкретно эта фиалковая старушка так и не стала бабушкой, потому что пропустила то звено, где становятся матерью. И всё же, чтобы хотя бы просто понюхать потрясающие пироги пожилой женщины люди брали талончики и становились в очередь. А их ноги, благодаря свежесвязанным носкам, никогда не мёрзли.

Расскажем про бабулю! Но сперва заметим, что разговаривала она на древнем советском языке, который входит в группу славянских языков. Надя привыкла к таким разговорам, а для нашего читателя мы взяли на себя смелость адаптировать её речь.

Старушка всегда была необычайной красавицей, и к её ногам стремились мужчины, женщины, дети и единороги. До сих пор поговаривают, как в её юности тайные и явные поклонники, распределившиеся каждый за своим кустом, ждали, чтобы хоть на миг увидеть девушку с летящей походкой. «Девушка-ветер» – назвал её кто-то на теплоходе, где она работала в ресторане.

Ходят слухи, что один поклонник из-за неё ушёл на дно. По будням он приходил на теплоход, чтобы поесть и покрутить ус, смотря на прелестницу. Парень был хорош собой – осанка пряма как мачта, а шаг твёрд как кремень, родословная тоже не отставала. В тот роковой день он поставил ультиматум и потребовал от нашей героини отдать ему свою руку и сердце. Но для неё ультиматумы были неприемлемы, а потому она учтиво отказалась что-либо отдавать. Но есть люди, которые не выносят ни учтивых, ни каких-либо других отказов, и так совпало, что именно этот мужчина в своей жизни их вообще не знал. Потому в порыве удивления он тут же и кинулся на самое дно, откуда наотрез отказался вылезать.

Тогда ещё молодой старушке её собственная внешность не казалась чем-то притягательным. Она отлично замечала, что вызывает в людях сильные чувства, которые, однако, ей самой были чужды. А совсем по молодости ей казалось, что она сгусток нелепостей и недоразумений. Всё потому, что у неё были боящиеся родители, а, как известно, страх порой превращает людей в невообразимых глупцов. Видя, что их дочурка растёт красавицей, они побоялись, что она об этом прознает и станет заносчивой. В их стране вообще было не принято хвалить хоть что-то и тем более своих детей. Но они решили не останавливаться на этом всенародном достижении и пошли дальше.

– Родители, а я красивая? – спросило доверчивое дитя.

Родители переглянулись. Настал час, к которому они так долго готовились.

– Конечно же, нет! – дуэтом воскликнули они и завели свою шарманку:

 
«Ты очень уродлива и некрасива,
так глянь на улыбку свою и заплачь.
Глаза твои смотрятся очень массивно,
А носик твой маленький будто калач.
 
 
И губы твои, и лицо, и фигурка —
Они, очевидно, сведут всех с ума,
Ведь всё в тебе выглядит будто ты утка,
И вянут цветы, лишь завидев тебя».
 

И взрослые притихли, дожидаясь нужного эффекта.

Смотря на этот откровенный цирк ребёнок задумчиво почесала макушку и резюмировала:

– Ну и ладно! Пойду почитаю лучше!

Может, где-то в параллельной вселенной той родительской песни не было, и там их дочка выросла и стала счастливой женой и матерью, а, может, стала самой несчастной. Этого мы не знаем, потому что сейчас говорим о Старой Леди этого мира. Здесь она стала той, кем стала.

Со временем девочка выросла в девушку, девушка стала молодой женщиной, молодая женщина превратилась в женщину бальзаковского возраста, а потом внезапно к ней в зеркало постучалась старость. Старость посмотрела на неё незнакомыми чертами лица, и женщина решила сделать паузу в чтении и поэкспериментировать с пирогами, носками и своей внешностью.

Краска для волос, помада, тушь, пудра, румяна стали её неотъемлемыми спутниками. А как она стала одеваться! Одних только накидок-кейпов в её гардеробе появилось, наверное, с дюжину.

Думая о соотношении количества вещей в гардеробе модницы и стандартных размерах квартир в данном доме, Надя пришла к выводу, что у Старой Леди есть волшебная дверь. Дверь та ведёт в другой мир и переносит в огромный ангар, от пола до потолка которого крутятся всевозможные шмотки.

Многие смотрели на эту экстравагантную женщину краем глаза, а некоторые пялились во все глаза (здесь уж как кому повезло с глазами). Но было так много тех, кто мешал ей читать по вечерам в своей кровати, что в итоге она решила стать монахиней. Правда, привычным для нашего понимания отшельническим аскетизмом тут и не пахло, а пахло пряжей, булочками с корицей и духами Сhanel №5. Когда старая дама выходила к людям, то походила не на монахиню из маленькой комнатушки, а, скорее, на монаРхиню из дворца.

Характер милой старушки назвать ангельским также мало кто бы осмелился.

– Пошло всё к чёрту! – могла возмутиться на какую-нибудь мелочь монашка.

Но чаще она могла и не говорить вовсе, но так посмотреть, что растения на всякий случай зацветали, даже если это им было не положено ни по времени, ни по виду.

По чести сказать, старушка была та ещё заядлая перфекционистка. Так, например, вазочка с рисунком в виде мха смотрела строго на Север и ни градусом левее или правее, а картина Эшера была в своё время повешена дипломированным геодезистом. Ходят слухи, что старушка даже левитировала, когда спала, чтобы не смять своё идеально выглаженное постельное бельё. Когда дама отлучалась из дома, то в квартирку залетали отдохнуть от соседа-физика скорость тишины и скорость темноты. А что уж говорить про её неугомонную страсть всё содержать в контейнерах, да в коробочках, да в баночках! Казалось, дай ей только волю, она всё на свете поместит в жёсткие упаковки, а те в свою очередь в одну очень большую. Словом, с таким стремлением к совершенству, неудивительно, что она так рьяно старалась загладить все складочки и на лице. Смешная старушка эта Леди!

Ещё Леди не пропускала ни одной брошюры в театр, оперу и мюзикл. А больше всего этакого культурного она любила слушать скрипку. Почему-то своего пристрастия к этому инструменту слегка смущалась, как будто вспоминая что-то курьёзное с ним связанное из далёкой молодости.

Её розовая, с камушком посередине, пуговица давно блестела на почётном месте в коллекции Нади.

Леди и смерть

У Надежды было свойство непроизвольно и на короткий миг из ребёнка становиться похожей на ровесницу своей пожилой соседки. Когда-то девочка решила не стареть никогда, но потом ей наскучило, и она согласилась так и быть состарится. Но только если будут выполнены следующие условия: во-первых, если она перестанет перепрыгивать ступеньку, поднимаясь по лестнице; во-вторых, если позволит себе носить дырявый халат; и, в-третьих, если оторвётся от ключей её брелок в виде залитого смолой цветка. Надя поделилась своим решением с соседкой, и та иронично заметила, что ничего не получится, так как Надя часто смеётся и из-за этого уже образовались морщинки в уголках её глаз. Но девочка не понимала, к чему та ведёт, потому что когда-то та же соседка сказала, что смех продлевает жизнь. Как много сложностей! Надя ещё знала, что если много учиться, то будешь сильным (потому что «знание – сила») и скоро состарившимся (потому что «много будешь знать, скоро состаришься, мало будешь знать – даже состариться не успеешь»). Хотелось бы успеть состариться на подольше. Каждое утро Наденька неизменно выпивала стакан воды и с нежностью представляла, как будет в такой же гранёный стакан класть свои вставные, обязательно золотые зубы.

Когда соседки пересекались, Надя задавала какой-нибудь вопрос, а старушка ей добросовестно отвечала даже на самый странный. Так, однажды, сидя рядом и болтая ногами в разных носках из тополиного пуха, Надежда начала:

– Леди, а почему Вы так мало говорите по сравнению с другими старушками?

– Потому что у меня слишком обширный жизненный опыт, чтобы говорить о нём. В моём возрасте положено всё больше молчать и улыбаться.

– А Вы боитесь смерти?

Старушка на мгновение задумалась, как будто что-то искала в голове, а затем ответила:

– «Страх смерти хуже самой смерти»,22
  Публий Сир – римский мимический поэт


[Закрыть] а потому нет, не боюсь.

– Даже чуть-чуть?

– Ну, если только самую малость. Она не такая уж страшная. Смерть придаёт ценность жизни, каждому нашему поступку и выбору. Иногда она даже заходит ко мне на чай или на что покрепче, если оказывается в нашем районе.

– А зачем Вы приглашаете её в гости? Ведь принято бояться смерти до чёртиков.

– Понимаешь ли, милое существо, – она часто так называла Надежду, – Люди не знают или не помнят, что будет дальше после того, как душа покинет тело, и это их пугает! Человек вообще боится всего того, чего не знает, не понимает, не принимает. Или боится того, что когда-то вызвало у него неприятные эмоции: будь то воспоминания этой или другой жизни. Да и плачут по умершим больше потому, что не знают точного адреса для их писем. Человеку хочется властвовать над очень многим, но тайна под покровом савана не поддаётся, и остаётся только строить религиозные и метафизические теории.

– А Вы, Вы знаете? Вы много читали и потому знаете этот секрет, да?

– Не в чтении дело, но в опыте. Не будь у нас со Смертью долгой совместной истории, то нам нечего было бы обсуждать за чашечкой горячительного. Кто такая Смерть – она же просто момент. Она как проводник. Момент смерти – он настолько мимолётен, что никто толком не успевает рассмотреть его. Стоит ли действительно бояться того, что освобождает тебя от бренной оболочки? Только если трястись над всем тем, что кажется твоим. Я верю, Бог забирает к себе, если ты выполнил своё предназначение или наоборот пошёл совсем не по тому пути. Так что нет, я не боюсь Смерти. Но вот кого я не жду в гости, так это Ожидание смерти. Порой оно пролетает за мгновение, иногда поселяется на много лет, а бывает и на всю жизнь. Как мудро заметил прозаик Артур Хейли: «Страх перед смертью лишь усиливается в процессе ожидания её».

– Вы очень верите в Бога, да?

– Можно сказать так. Хотя считаю, недостаточно верить в Бога, но важно верить Богу.

– Что это значит?

– Это значит, в каждой отдельной ситуации находить грань между «упорством и упрямством» и между «сдаться и смириться». Вставать на эту тонкую грань и чувствовать, что Он стоит рядом, почти держит за руку и направляет, куда нужно. Верить Ему, а не окружающим или своим страхам. И делать шаг.

– Красиво!

– В общем, двигаться по очевидному пути добра.

Наденька была молода и глупа, а потому фыркнула, вызвав загадочную улыбку у старой леди.

– Но ведь понятие добра у разных людей разное, разве не так? – уточнила девочка. – Например, кто-то считает, что делать добро – это направлять другого человека по знакомому и понятному пути. А может так оказаться, что это совершенно не их путь. Так как же можно понять, что действительно является добром?

Пока Наденька говорила это, то опять постарела. А Старая Леди выгнула одну из аккуратно накрашенных бровей. Монахиня задумалась крепче предыдущего, ища на полочках своего мозга книжку «Что такое хорошо и что такое плохо. Расширенная версия».

– Знаешь, милое существо, я думаю, ты права: понятия добра и зла очень субъективны. Для меня, в первую очередь, добро – это то, что не причинит другим вреда, а поможет стать мудрее, смелее, сильнее. А для тебя?

– Ох, Леди, я не знаю! Всё это мне кажется слишком сложным! Я же ещё совсем маленькая.

И Надя опять вернулась в состояние ребенка.

В другой раз Надежда была приглашена на пироги. Пироги были как всегда на высшем уровне, и девочка с аппетитом их уплетала. Атмосферу чавканья разбавил вопрос Леди.

– Знаешь, чего бы я хотела?

– Связать носки из шёрстки шмеля! – знала ответ Надя.

– Это тоже и как свяжу, непременно, подарю их тебе. А ещё я хотела бы, когда уйду, чтобы никто не плакал по мне.

– Ой, но это же так просто, ведь у Вас, вроде, совсем нет родственников! Так что можете уходить хоть каждый день, и никто не будет плакать!

Старая Леди засмеялась тем чистым, совершенно не старческим смехом, как если бы колокольчикам подарили способность хихикать.

– Когда я совсем-совсем уйду, – смахнула весёлую слезинку старушка, – Когда уже к себе позовёт на чай моя подруга Смерть.

– А, эта? – немного с пренебрежением сказала Надя. – Да, настойчивое существо, каждый день под окнами ходит. А кто будет по Вам плакать?

– Да все, кому только не лень!

– Я не буду! Обещаю! И не потому, что мне лень, а потому, что я буду рада Вам отплатить за ваше гостеприимство! На похоронах могу даже надеть носки, что Вы мне подарили, и станцевать!

– Ой, нет, спасибо! Я, может, и не против, но после этого у тебя могут быть проблемы. Ты же знаешь, сколь люди бывают порой консервативны по поводу стилей танцев.

– Ну тогда могу спеть!

– Это было бы замечательно! Давай только договоримся, что ты мне споёшь, когда никого не будет рядом. А то эти завывающие голоса других старушек с дворовой лавочки могут помешать мне насладиться твоим голосом. Вот тем только и дай, и не дай повод задарма поработать плакальщицами.

– Договорились! – девушка была очень рада, потому что ей всегда хотелось что-то сделать для тех людей, которым она была небезразлична.

В одну из очередных запланированных встреч пироги были быстро съедены, и соседки молча сидели за чашечкой чая. Несмотря на привычную тёплую атмосферу от самой Леди веяло холодом, потому что что-то у неё болело. Надя всё равно грелась, не давая холоду приблизиться и не перебивая оханья пожилой женщины.

Леди прервала ловкую паузу.

– Хоть я и монахиня и, мол, должна стараться всех любить, но я не люблю паразитов! Паразиты-растения, паразиты-животные, паразиты-люди – это те, кого нужно истреблять при первой же встрече!

– Какая жестокость! Но ведь не зря они существуют: за ними, наверное, стоит Высший замысел!

– Ты наивна как та монахиня из произведения Дидро,33
  роман «Монахиня» Дени Дидро


[Закрыть] – на это Надя сделала вид, что пропустила слова мимо ушей, потому что не любила, когда кто-то кичиться знанием того, чего она не знала. – Думаю, они были созданы, чтобы проверять, как остальные существа могут защищать себя.

– Но как наверняка распознать паразитов? Я вот от одних экспертов слышала, что муравьи опасны для огорода, а от других тоже экспертов, что напротив – полезны. Не могу отвечать за всех, но, как мне видится, многие вокруг очень подвластны иллюзии знаний.

И, как обычно, Надя постарела. А Леди снова угрюмо замолчала, почувствовав новую волну боли. Как будто бездушный паразит грызёт её изнутри.

Наде было обидно, что она не может помочь своей старой подруге. От беспомощности она открыла свой ящик Пандоры:

– Вы странная монахиня! Не соответствуете стереотипам.

– Ну что тут скажешь, я люблю держаться за жизнь со вкусом.

– Но зачем Вы решили ею стать? Зачем нужен этот громогласный статус? Почему нельзя было взять обет тихо?

– Я не готова сейчас отвечать на все вопросы. Но скажу, что сколько себя помню, всегда боялась влюбиться в кого-то сильнее, чем люблю своего Бога или себя.

– Дайте угадаю, у Вас случилось что-то плохое?

– Напротив, со мной случилось что-то хорошее.

Прежде чем Надя успела задать следующий вопрос, Леди успела что-то вспомнить и её напряженные уста наконец-то тронула улыбка.

– Леди, ну а что, что же случилось?

– Дитя, оставь мне какую-нибудь загадку! А то как же иначе я смогу поддерживать амплуа загадочной дамы?

– Может, Вы видели какое-то чудо? – не унималась Наденька.

– Наша жизнь – это уже Величайшее чудо!

– А Вы не жалеете, что стали монахиней?

– Когда жалеем о чём-либо, то оскорбляем Бога.

– А почему?

– Какая же ты сегодня болтливая да приставучая! На! Покушай лучше ещё пирогов!

– Болтливая больше чем обычно?

Леди не сдержалась смех и совсем расслабилась. А Надя помолодела и не унималась:

– И всё же Вы самая странная монахиня из всех, о которых я слышала! Я слышала, как дедушка с собакой говорят, что так нельзя. Мол, Вы ни рыба и ни мясо, ни святая, а ведьма. А ещё, что удаление своего гена… Как же он сказал-то?

– Гена?

– Кода! Генокода из мира – это чистой воды эгоизм!

Старая Леди фыркнула.

– У этого старого пердуна хороший вкус, но он не может простить, что я не вышла за него замуж. А собаке ещё многое предстоит понять. Да, я живу немного не по общепринятым правилам. Но кто придумал те стандарты, чтобы я им следовала? Элементарные ханжи! И не надо забывать, деточка, что все мы разного рода эгоисты. Так, даже просто думая о своём эгоизме мы всё равно продолжаем думать о себе. И если уж мы заговорили о моей вере, то я не могу позволить себе затворничество где-то в пещере на склоне горы, так как воистину нет верующего глупее в своих суждениях, чем думающего только о своей душе! Поэтому я живу и служу людям. Например, в виде пирогов и носков.

– Но Вы порой запираетесь в своей квартире также, как если бы в келье.

– И то верно.

– А ещё дедушка говорит, недозволительно монахине курить. Тем более, через такой до неприличия длинный мундштук.

– Ха, а мы ведь раньше любили с ним покурить вместе! Но если рай или ад существуют, то я предпочла бы попасть туда, где есть курилка. И лучше всё-таки в рай, а то слышала в аду дыма слишком много.

Надя была твёрдо уверена, что курение вредно для организма, но этой старушке было простительно. Та курила одну сигарету вечером пятницы, смотря на закат. Если заката не было видно, то не курила. Можно было залюбоваться дамой, когда та выходила на балкон. Она грациозно поджигала на дальнем конце своего мундштука сигарету, вальяжно затягивалась и выдыхала дым. И это ничуть не беспокоило её соседку по квартире, что сидела рядом. Кстати, да, мы же ещё не рассказали про её сожительницу.