Текст книги "Внебрачный сын мэра"

Глава 10

Наверное, мне просто хотелось хотя бы ненадолго вернуться в прошлое. Поймать момент и вновь почувствовать себя счастливой, любимой и желанной. На один вечер. Да хоть на несколько минут! Поэтому я игнорировала его взгляды и слова на грани грубости.

Разумеется, я и сейчас счастлива – у меня самый лучший ребенок на свете. Я обожаю свою работу, своих студентов. Их горящие глаза в тот момент, когда внутри что-то щелкает, подобно тумблеру, и сложный материал становится понятен.

Но это всё другое. Я реализовываюсь как мать, как профессионал… Но в глубине души иногда мечтаю вновь влюбиться и обрести женское счастье! Хотя не уверена, что после грубости Алексея однажды вновь смогу доверять мужчинам.

С этой мыслью я захожу в конференц-зал и присаживаюсь рядом с Ольгой.

– Как дела? – спрашивает она.

– Хорошо. Ты готова выступать? – спрашиваю я из вежливости. Разумеется, она готова, иначе зачем мы летели так долго?

– Как раз об этом я и хотела с тобой переговорить, – Ольга опускает глаза. – Мы вчера гуляли по Питеру и немного задержались… Я не успела перечитать свой доклад. Выступишь за меня?

– Что? Ольга Леонидовна, я практически незнакома с вашей частью проекта! Отвечаю только за себя, – вспыхиваю я.

– У меня блестящая память, я отложила всё на последний день, а потом… выпила лишнего. Насколько я знаю, ты вчерашний вечер тоже провела довольно приятно, – цедит Ольга. – Вместо того, чтобы готовиться. Если ты не выступишь за меня, мы провалимся.

В этот момент я, словно почувствовав внимание, вскидываю глаза и натыкаюсь на глаза Леши… нет! Алексея Дмитриевича. Никаких больше Леш, это чудовище в облике идеального мужчины не заслуживает и крохи моей симпатии!

Ректор питерского вуза, в котором проходит наша конференция, начинает заседание. Он говорит около двадцати минут, а затем поворачивается к нашей делегации и произносит:

– Прошу вас.

Ольга отодвигается и смотрит на меня, дескать, вперед.

Алексей тоже смотрит, но слегка прищурившись. Мое сердце колотится. Это ведь нечестно! Не подготовилась моя коллега, но ее отец-декан всегда прикроет ей зад. А меня прикрыть некому. У нас с Женей никого нет.

Я вновь представляю себе деревню и Кольку Гришина.

Мешкаю всего секунду, после чего поднимаюсь с места, беру свои листы и выхожу к кафедре. Запускаю презентацию, а потом… начинаю импровизировать!

Говорю много, бойко. Убедившись, что меня слушают, я позволяю себе пошутить, и улыбаюсь, услышав несколько одобрительных смешком от коллег.

Они уверены, что у меня всё под контролем. И даже не представляют, как сильно от страха и волнения вспотели мои ладони и спина. Через час я заканчиваю выступление Ольги, делаю несколько глотков воды, и приступаю к своей части доклада.

Тут я уже не сдерживаюсь! Говорю емко, красочно, с примерами.

На Алексея не смотрю. Позволяю себе победный взгляд в его сторону только в самом конце. И вижу… восхищение.

Сердце сжимается. Он бросает взгляд на Ольгу, на меня и качает головой. Кажется, он единственный, кто всё понял. Понял, что меня подставили, и я справилась! Через секунду его глаза не выражают ничего.

Он смотрит в ноутбук, потом наклоняется и что-то говорит своему заму. Отвлеченное, не связанное с моей работой и двухчасовым выступлением.

Ну да, размечталась. Все решили, что так и должно быть. Я была права, никто за меня не заступится.

С высоко поднятой головой я иду к своему месту.

– Хорошо выступила, – снисходит до доброго слова Ольга.

В ответ я прищуриваюсь и отворачиваюсь. Тянусь за бутылкой воды, потому что в горле вновь пересохло.

Вечером я стою в коридоре гостиницы и стучусь в дверь Марины, приятной девушки с нашей кафедры, которая тоже работает над грантом. Мы не дружим, но внутренне я всегда ей симпатизировала.

– Варвара Ивановна? – удивляется Марина, открыв дверь. Она в халате, с огромным полотенцем на голове и патчами под глазами.

– Давай на ты? Мы ведь не на работе.

– О, – мешкает Марина. Но потом быстро улыбается: – Конечно, Варя. Проходи. Ты что-то хотела?

– Да, – я немного волнуюсь. Сцепляю пальцы. – Ты собираешься идти на прием по случаю окончания конференции?

– Разумеется. Будет большой праздник! Как такое пропустить? А ты разве нет?

– Если честно, я сначала не планировала. Ничего с собой не взяла. Может быть… у тебя есть запасное платье? На сколько я могу судить, у нас один размер. Если это неуместно, то я заранее извиняюсь.

Но Марина не спешит отказывать, вместо этого она тепло улыбается:

– Я взяла пару платьев, Варя. Уверена, одно тебе подойдет. Идем! И я очень рада, если ты пойдешь. На самом деле весь вечер общаться с Ольгой мне бы не хотелось… она чудесная, но… – бросает на меня неуверенный взгляд.

– Она нас крупно подставила. Мы чуть не провалили всё!

– Да! – Марина радуется, что можно говорить свободно. – Тогда пойдем вместе?

– Я с удовольствием.

– Может быть, нам удастся с кем-нибудь потанцевать. Ты видела, какие здесь симпатичные аспиранты работают?

Я кокетливо пожимаю плечами и киваю. Почему бы и не улыбнуться симпатичному коллеге?

Будем надеяться, что мэр слишком занят и пропустит этот прием. После этой мысли я отбрасываю последние страхи, и мы с Мариной погружаемся в сборы.

И когда двумя часами позднее мы заходим в зал одного из шикарных ресторанов Питера, то ловим на себя восхищенные взгляды мужчин. И один острый, ранящий.

Тот самый, на который я решаю не отвечать весь вечер. Если Климов, конечно, не придумал, как снова испортить мне настроение.

Глава 11

– Такой симпатичный мужчина в темно-синем костюме, – произносит Марина.

Я перевожу взгляд туда, куда смотрит коллега. Ещё бы. Она заметила Алексея. Он всегда привлекал внимание женщин от мала до велика. Я ревновала его очень сильно. Молодая была, глупая… Боялась, что он разлюбит меня и уйдет к другой. Часто устраивала истерики и, обидевшись, уходила. Леша догонял меня и всегда утешал. Клялся, что любит очень-очень сильно. Как никого и никогда.

– Да, симпатичный, – грустно улыбаясь, соглашаюсь я. – Только не в моём вкусе.

Марина не обращает на меня никакого внимания и просит у официанта принести чего-нибудь выпить. Он появляется через минуту и вручает нам бокалы с игристым вином. То, что нужно, чтобы расслабиться.

– Никогда за всю историю города у нас не было таких красивых мэров. Поговаривают, что он из столицы к нам приехал.

– Это правда.

– А ты откуда знаешь, Варь? Расскажи мне о нем что-нибудь ещё?

Я прикусываю язык, обещая самой себе, что не стану трепаться. Мне не хочется, чтобы кто-то узнал о том, что я бывшая жена Алексея Климова. Этот факт всё усугубит, сделает только хуже. Проще делать вид, что мы вовсе незнакомы.

Ведущий выходит на сцену, объявляя начало вечера. Народ расслабляется, пьет алкоголь. Марина вытаскивает меня на танцпол и просит составить ей компанию, потому что одной танцевать неловко и стыдно. Я плавно покачиваюсь в такт незнакомой мелодии. Яркие огни слепят глаза, я прикрываю веки и полностью отдаюсь танцу. Сто лет не развлекалась и не танцевала. Алкоголь помог раскрепоститься и стать смелее.

Музыка сменяется медленной песней. Я останавливаюсь, открываю глаза. Хочу уйти к фуршетному столу, но тут ко мне подходит мужчина и предлагает потанцевать. Он высокий и симпатичный. Молодой, едва старше тридцати пяти. От него приятно пахнет терпким парфюмом и дорогим алкоголем.

– Очень красиво двигаетесь, – произносит он, положив ладонь на мою поясницу. И голос приятный. Бархатный, низкий.

– Спасибо.

– Меня Даниил зовут. Можно просто Даня.

– Очень приятно, Даня. Я Варвара, можно просто Варя.

Он усмехается и спрашивает откуда я прилетела. Оказывается, Даня – местный. Работает первым проректором Санкт-Петербургского государственного университета. Он очень приятный в общении, я успеваю понять это за несколько минут. Никакого хвастовства, пошлости или матерных слов. На одну из его шуток я громко заливисто смеюсь. А затем чувствую неприятное покалывание в области лопаток. Прищурившись, всматриваюсь в толпу людей. Так и есть. Сверкающий потемневший взгляд бывшего мужа направлен прямо на нас с Даней. Я хмыкаю и тут же отворачиваюсь.

За мной давно не ухаживали мужчины. Ни разу с тех пор, как я развелась. У меня не было времени, чтобы бегать на свидания и заводить новые отношения. Женька был маленький, я много работала. Алексей до сих пор остается первым и единственным в моей жизни и сейчас я как никогда твёрдо настроена исправить этот факт, дав шанс достойному мужчине.

Бывший муж ведь точно не ограничивал себя в женском внимании…

В какой-то момент Даня вновь разворачивает меня лицом к Лёше. Тот лениво пьет виски и не сводит с меня взгляда. К нему подходит Маринка и, кокетливо улыбаясь, зовёт на танец. Алексей быстро смотрит на неё, оценивает, а затем отрицательно мотает головой. Маринка расстраивается. Опустив голову, возвращается на прежнее место.

Потанцевав с Даней, я беру у официанта ещё один бокал. В носу забавно щиплет от пузырьков, я разговариваю с коллегами и улыбаюсь. Прекрасный вечер, замечательный фуршет и милые коллеги. Не зря я согласилась сюда приехать.

Чуть позже выхожу в уборную. Умываю лицо водой, вытираю его салфетками. Глаза горят, щёки порозовели, а голова немного кружится. Мы с Мариной только что танцевали до упаду и хохотали как школьницы. Наверное, алкоголя мне достаточно. Не хватало ещё опозорится и стать звездой соцсетей.

Я выхожу из уборной и попадаю в холл. Заметив Алексея, разговаривающего по телефону, вжимаю голову в плечи и хочу поскорее пройти мимо.

– Варвара, – он обращается ко мне негромко. – Подожди.

– Ты что-то хотел?

– Почему твоя напарница сегодня не выступила? – спрашивает, сузив глаза.

– Ей стало… нехорошо. Я просто выручила.

Алексей Дмитриевич кивает, но, кажется, не верит.

– С минуты на минуту за вами приедет трансфер до отеля. Передай всем своим пусть выходят на улицу.

Он разговаривает жестко и без тени улыбки. Не подчиниться ему – себе дороже. Мне нужна моя работа. И грант, который даст возможность улучшить наше с сыном финансовое положение, поэтому я согласно киваю и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, возвращаюсь в зал.

Заметив Маринку, машу ей рукой и движусь навстречу. Мне преграждает дорогу Даниил.

– Варя, потанцуем?

– Извини, но, к сожалению, за нами скоро приедет трансфер.

– Я мог бы отвезти тебя в отель лично…

– Прости, Даня. Босс приказал.

– Не уходи, Варя. Ты мне очень понравилась.

Он мягко перехватывает моё запястье. Смотрит тепло и доброжелательно. Даниил тоже мне понравился. Он разительно отличается от всех тех, кого я встречала раньше. Но разве я посмею ослушаться Климова? Он может стереть меня в порошок, если только захочет этого.

Я мешкаю, не зная, какое решение принять. Провести ещё хотя бы час с Даниилом? Разве я не заслужила этого?

– Мне нужно возвращаться вместе со всеми, – мой голос звучит твердо, но я испытываю укол разочарования, что даже в этой ситуации думаю о Климове и явно не очень хорошо, потому что хочу остаться и пообщаться с Даниилом.

– Тогда можно я возьму твой номер? – спрашивает он.

– Да, – диктую по памяти цифры и тут же слышу звонок.

Даниил игриво улыбается.

– Проверял действительно ли твой.

– Убедился? – улыбаюсь в ответ и, помахав ему на прощание, иду на выход.

Климов стоит возле машины, у открытой дверцы, и курит. Прохожу мимо и тороплюсь скрыться с его глаз, и лишь оказавшись в салоне, облегченно выдыхаю. “Если бы окружающие знали тебя с такой стороны, с какой знаю, они бы тебя обожали”, – проносится в голове воспоминание счастливых дней. Прикрываю глаза и выравниваю дыхание, заставляя себя переключиться на другие мысли. Хватит уже думать о том, как было. Это все давно в прошлом.

– Вы обменялись с ним номерами? – тихо спрашивает Марина, трогая плечо рукой.

– Да. Даниил оказался очень интересным мужчиной.

Марина что-то еще спрашивает, но у меня нет желания общаться. Болит голова, давление в ушах усиливается, когда мы подъезжаем к отелю. Я быстрее всех тороплюсь оказаться в номере, чтобы ненароком не пересечься с бывшим мужем. Хватит.

К моему счастью, Климов улетает рано утром, и я наконец-то чувствую себя расслабленно. Особенно, когда в соседнем номере поселяется пожилая пара. Наш самолет вылетает поздно вечером и у меня остается два часа, чтобы погулять по городу. Я захожу в сувенирную лавку, покупаю маме и Жеке подарки, пью кофе с булочкой в кофейне и наслаждаюсь прогулкой, когда в сумке звонит телефон.

Смотрю на незнакомый номер и хмурюсь, прикидывая в уме кто бы это мог быть. Когда меня озаряет, я расплываюсь в усмешке. Это Даниил! Я не вбила его номер в контакты, но запомнила две последние цифры.

– Да, алло, – допиваю кофе и расплачиваюсь за заказ.

– Привет. Это Даня. Помнишь меня? – звучит в трубке задорный и бодрый голос.

– Помню.

– Вы еще в Питере? Может, прогуляемся вечером?

– Нет. Не получится. У меня самолет через три часа. Мы скоро едем в аэропорт.

– Как жаль, – удрученно хмыкает он. – А хочешь я заеду на такси и отвезу тебя? Заодно пообщаемся?

Прихожу в некоторое недоумение от подобного предложения. А кто-то у нас романтик?

– Наверное, не стоит. Я всегда грущу, когда приходиться расставаться с интересным человеком.

И я почти не обманываю. Мы живем в разных городах, у каждого своя жизнь. К чему это сближение? Я действительно буду грустить, если Даниил мне понравится, потому что отношений с другими мужчинами после Леши у меня не было, а почувствовать себя желанной и необходимой порой очень хочется. Даниил не настаивает, но и завершать разговор не торопится. Мы еще немного общаемся, он расспрашивает меня о моей работе и переводит тему в личную сторону, выясняет есть ли у меня мужчина. Я говорю, что есть и его зовут Жека. Даниил довольно смеется и рассказывает смешную историю о племяннике. Время за беседой летит незаметно и мне даже без проводов в аэропорт становится грустно, когда я прячу телефон в сумку и спускаюсь в фойе с чемоданом. Почему такая несправедливость? Максимум, что нас ждет с этим мужчиной – это общение на расстоянии.

Весь перелет я предвкушаю встречу с сыном и едва оказавшись дома, Женя несется ко мне и обнимает маленькими ручками шею. Сжимает так сильно, что я громко смеюсь.

– Ну как вы тут, мам? – интересуюсь я, разбирая вещи и доставая подарки, которые привезла из Питера.

– Все хорошо, Варя. Но Женя что-то плохо кушает и жалуется на животик. Покажи его врачу на днях. А у тебя как все прошло?

Я снова вспоминаю о Климове и встряхиваю головой, взглянув в сторону Жени. Как же сын становится на него похож.

– Все хорошо, мам.

– А муж твой бывший что?

– Мам, – шикаю, кивая на Жеку. – Давай потом поговорим? Или лучше вообще не будем затрагивать эту тему.

Мама вздыхает, машет рукой, и идет на кухню. Не хочу говорить о Климове. К тому же мне завтра снова с ним пересекаться, в десять утра важное совещание по гранту – Ольга скинула полчаса назад сообщение. Мне нужно успеть подготовиться и с сыном побыть. Некогда о Леше думать.

Утром мы с сыном собираемся в ускоренном режиме. Маму провожаем на автобус и мчим в сад.

– До вечера, Жень, – целую сына в щеку и обнимаю на прощанье. – Все нормально у тебя? – замечаю, что Жека сегодня без настроения и даже не захотел перекусить перед садом любимыми сырниками.

– Да, мам, – кивает он. – До вечера.

Провожаю его долгим взглядом и тороплюсь в институт, подавляя странное беспокойство внутри. Провожу первую пару и собираюсь выпить кофе перед совещанием, но планам не суждено сбыться – мне звонит воспитательница из садика.

– Варвара Ивановна, я звоню вам сказать, что Жене стало нехорошо, – говорит она.

– Что? – мой голос звучит немного громче от волнения.

Я на автомате иду на выход быстрым шагом. Я даже не помню, когда так переживала.

– У него поднялась высокая температура и его тошнит. Вам нужно показаться врачу.

– Я сейчас буду, – бросаю в трубку и на ходу заказываю такси через приложение, затем набираю нашему педиатру.

На выходе сталкиваюсь с каким-то мужчиной, но абсолютно ничего не замечаю вокруг и мечтаю оказаться поскорее рядом с сыном. Извиняюсь, не поднимая глаз от телефона, и хочу набрать Ольге, сообщив, что сыну стало нехорошо, и я не могу сегодня быть на совещании, как меня окликает строгий голос:

– Варвара Ивановна, – это декан.

Боже. Я в него врезалась, когда торопилась на выход? Меня окатывает ледяной волной.

– Зайдите завтра утром ко мне на разговор, – как ни в чем не бывало просит он и идет в здание института.

Глава 12

– Скоро у меня будет отпуск, и мы с тобой обязательно придумаем что-нибудь интересное, – я подтягиваю к себе горячие пальчики Жеки и целую. – Будем много гулять и есть мороженое. Какое твое любимое, напомни?

– Шоколадное, – тихо отвечает сын, хлопая длинными ресничками. – Сейчас можно?

– Нет, малыш. Сначала тебе нужно выздороветь.

Я стараюсь улыбаться и говорить спокойно, а у самой сердце кровью обливается. Что может быть хуже, чем болезнь ребенка? Ничего. Я готова отправиться на край света за волшебной таблеткой, которая за мгновение сможет избавить его от температуры и боли в горле, если бы была уверена, что такая есть. Приходившая к нам участковый врач поставила Жеке диагноз острая ангина.

Сын расстроенно вздыхает и утыкается разгоряченной щечкой в подушку.

– Зато у тебя теперь есть стимул поскорее поправиться, – напоминаю ему я. – Я буду гладить тебя по голове, пока ты не уснешь и заберу твою болезнь.

Так я и делаю, пока дыхание Женьки не выравнивается, и он не начинает размеренно посапывать. На часах начало десятого вечера, а меня еще ждет куча непроверенных заданий от студентов. Лечь снова получится глубоко за полночь, а значит о том, чтобы выспаться, можно в очередной раз забыть.

Я наливаю себе чашку крепкого кофе и сажусь за компьютер. Иногда такая усталость наваливается – хоть плачь. Особенно когда вспоминаешь, что даже пожаловаться толком некому и помощи ждать тоже. Но в своей жизни я бы ничего не поменяла. Любимый сын и любимая работа – это то, что каждый день делает меня счастливой, невзирая ни на что.

На секунду прикрыв глаза, чтобы собраться, я вспоминаю лицо декана и его строгий командный голос. Неужели Гольдберг чем-то недоволен? Таким тоном обычно вызывают на ковер. Ладно, сейчас не время на этом зацикливаться. Узнаю обо все завтра, а пока нужно работать.

Но следующим днем меня ждет сюрприз. Вместо обещанного вызова в кабинет декана, меня приглашают зайти к ректору. К самому Алтуфьеву Петру Константиновичу, чье имя на кафедре произносят только с благоговением и шепотом. Коллеги, узнав об этом, смотрят на меня с сочувствием и наверняка гадают, чем я так провинилась.

– Можно к вам? – постучавшись, я открываю дверь и неловко застываю на пороге, объятая суеверным ужасом.

– Заходите, Варвара Ивановна, – царственно кивает Петр Константинович, глядя на меня из-за массивного стола.

Я делаю первый робкий шажок и чувствую, как сердце в груди подпрыгивает. Потому что в кабинете мы не одни. Возле окна, прикрытого темно-синими шторами, стоит знакомая фигура.

– Добрый день, – сухо здоровается Алексей, пригвождая меня взглядом к полу.

Я так теряюсь, что могу только кивнуть, на что получаю полный недоумения взгляд ректора. Он наверняка хочет спросить, почему я не выказываю достаточного почтения новому мэру.

– Присаживайтесь, Варвара Ивановна, – Алтуфьев указывает на кресло перед своим столом и смотрит на моего бывшего мужа. Его голос смягчается, становясь дружелюбным: – А вы, Алексей Дмитриевич? Присядете?

– Постою, – отрезает Алексей, после чего взгляд ректора вновь падает на меня.

– Варвара Ивановна, я попросил вас зайти, чтобы прояснить несколько моментов по поводу вашего выступления. В ходе конференции у присутствующих сложилось впечатление, что вы, так сказать, перетянули одеяло на себя, лишив остальных сотрудников возможности выступить. Что можете сказать по этому поводу?

Я краснею, а следом бледнею. Алексей. Ну конечно это он. Тогда он все увидел и понял. Мне не показалось.

Я перевожу беспомощный взгляд с него на Алтуфьева. И что мне теперь делать? Не говорить же, что дочь декана допоздна шаталась по кабакам и потребовала выступить за нее? Гольдберг после такого житья мне не даст.

– Мне жаль, что кто-то из присутствующих решил обвинить меня в присвоении чужой славы, – я вскидываю глаза и стараюсь говорить уверенно и твердо. – Тщеславием я не грешу. Задача была провести конференцию на уровне и со своей стороны я сделала все, чтобы так и было. Это все, что я могу сказать.

– Я посмотрел план выступлений, – подает голос Алексей, не прекращая сверлить меня глазами. – Перед вами должна была выступать Ольга Леонидовна Гольдберг, дочь декана. На конференции она присутствовала, но на сцену так и не вышла. При этом сидела она в первых рядах и выглядела вполне здоровой.

– У нас с Ольгой была договоренность… – неуклюже начинаю оправдываться я, теряясь под мужскими взглядами.

– Варвара Ивановна, перед вами стоят два уважаемых человека, которые не привыкли, чтобы им лгали в лицо! – резко перебивает меня Климов. – Насколько я знаю, ваша коллега вернулась в гостиницу под утро, и скорее всего у нее попросту не было времени, чтобы подготовиться к выступлению. Желание трудиться за других и лгать, прикрывая коллегу едва ли можно считать качествами хорошего сотрудника.

Мне сложно дышать. Зачем он так? Уничтожает меня на глазах у Алтуфьева. Ему мало той боли, что он мне причинил? Мало, что унизил меня попыткой затащить в постель? Неужели он действительно так сильно меня ненавидит?

– Если только по какой-то причине вы не вынуждены прикрывать Ольгу Леонидовну из боязни попасть под прессинг ее отца, – заканчивает Алексей.

От неверия я каменею. И не только я. Алтуфьев тоже ошарашенно смотрит на Климова. До этого дня никто не пытался обвинить Гольдберга в превышении должностным полномочий.

– Я говорил, что заинтересован в развитии образования, – громко и с нажимом продолжает Климов. – Петр Константинович, поэтому не буду врать о том, что меня воодушевляет родственное сотрудничество на одной из ваших кафедр. У меня есть основание полагать, что Ольга Леонидовна – работник недостаточной компетенции, который всячески нарушает трудовую дисциплину, прикрываясь должностью своего отца. Я убедительно прошу вас разобраться в сложившейся ситуации и принять меры, чтобы ваши остальные сотрудники могли полноценно работать, не взваливая на себя чужие обязанности.

В кабинете повисает пауза. Кажется, и ректор и я лишились дара речи. Мне ее показалось? Алексей за меня вступился?

– Возьму этот вопрос под личный контроль, – наконец произносит Алтуфьев и смотрит на меня. – Варвара Ивановна. Вы можете идти.

Мои шаги растворяются в общем гуле, что царит на первом этаже главного корпуса нашего университета. И лишь только у меня в голове они отдаются эхом. Я иду словно на плашку, на эшафот, не в силах строить планы или искать пути к отступлению.

Алексей за меня вступился? Вряд ли. Скорее, он и правда радеет за образование. Да и, насколько я помню, он патологически не выносит лжецов и тунеядцев, коей в его глазах предстала дочь декана.

Но что теперь будет со мной?

Остаток дня я то и дело вздрагиваю каждый раз, когда в аудиторию кто-то стучится. Смотрю на телефон. Всё жду, когда меня вызовут в деканат и попросят написать заявление, посчитав, что это именно я нажаловалась на Ольгу.

Но мне не звонят, на разборки не приглашают. Жизнь идет своим чередом. Я только получаю несколько сообщений от мамы, которая согласилась задержаться, чтобы побыть с Женей.

«Температура снова поднялась, сбили».

«Вернулся аппетит, Женя поел».

И лишь ее последнее сообщение: «Всё хорошо, дочка. Женя сидит играет, будто здоровый», – заставляет облегченно выдохнуть. Кажется, ничего серьезного, и малыш скоро поправится.

Я более-менее спокойно доделываю свою работу, как дверь вдруг открывается.

– Тук-тук, – в дверном проеме появляется рыжеволосая голова Светы. – Занята?

– Заходи, – киваю я, против воли заговорщически.

Света – единственный человек, с которым я поделилась тем, что случилось у ректора. Кроме того, она знает меня с детства, да и про Климова в курсе. Мне не за чем от нее таиться.

Света подходит, садится напротив.

– Ну как ты? – спрашивает не без жалости.

– Пока нормально. Доделываю, вот. Скоро домой поеду, хочу подольше с сыном побыть, он болеет. А… – я делаю паузу и вновь понижаю голос: – Как на кафедре?

Стыдно признаться, но с тех пор, как я вышла из ректората, ни разу не зашла на кафедру. Сама не знаю, чего боюсь. Встречи с Ольгой? Скандала? Увольнения?

– Тихо, – кивает Света. – Все занимаются своими делами.

– А Ольга Леонидовна?

– Ее сегодня не было, – фыркает моя подруга. – У нее по графику всего две пары, наша звезда не стала утруждать себя дорогой ради такой мелочи.

– О боже, – я качаю головой.

Может, Алексей и прав в том, что не стал закрывать глаза на тот случай. А я… я просто слишком сильно привыкла к не справедливости. Свыклась с мыслью, что меня могут незаслуженно обвинить в страшном, и я ничего не смогу сделать.

– Может, в бар съездим? Отметим. Говорят, на конференции ты была неподражаема. Рассмешила там всех! – Света качает головой. – Я вообще не знала, что эти строгие дядьки умеют не то, что хохотать. Улыбаться!

– Это вышло случайно, – говорю я. – Импровизировала и перестаралась.

– Откуда ж у тебя столько комплексов? – задает Света риторический вопрос. А потом продолжает: – Ну так что? Идем в бар?

– Давай в пятницу, если Жене станет легче. Мама обещала задержаться до выходных, в субботу она с подругой идет в театр.

– Договорились. Только не забудь. Я на тебя рассчитываю!

О пятнице Света успела напомнить мне еще раз десять, забудешь тут! Я не очень хотела идти, но вспомнила свое обещание самой себе – быть активнее, и в положенное время начала собираться.

«Что делаешь? Привет» – упало сообщение на телефон от Дани.

«Смотрю прогноз погоды, – пишу я. – Не могу понять, будет ли дождь и брать ли мне зонт?»

«Если сомневаешься, лучше возьми! Мой тебе совет»

«Ха-ха. Но я ведь не в Питере».

«Точно, всё время забываю. Куда собираешься, если не секрет? На свидание?»

«С подругой решили встретиться. Мы редко выбираемся, а тут вдруг всё сложилось. Мама побудет с Женей».

«Я очень надеюсь на кучу сторис».

«Это не совсем мое, но я буду стараться!»

Мой аккаунт открытый, там буквально пара фотографий и то по работе. Одно время я собиралась подрабатывать репетиторством и даже решилась раскрутить страницу, но так и не нашла на это время – на кафедре завалили работой. А с маленьким ребенком это непросто. Да так всё и осталось. Не пользовалась особо инстаграмом.

А тут вдруг… мы со Светой выпили по бокалу вина, сделали несколько фотографий.

Даня подбадривал:

«Красавица! Давай еще!»

И я выложила еще немного удачных кадров. Ничего неприличного, просто немного странно для меня – больше замкнутой и вечно уставшей.

Ради любопытства я зашла взглянуть, кто же смотрит мои сторис. Помимо мамы, Светы, Дани и еще пары подруг в списке оказался неизвестный аккаунт. Пустой.

Сердце вдруг отчаянно забилось. Не знаю, откуда эта реакция, и почему она такая сильная! Я быстро удалила все сторис. И отложила телефон.

«Вечер закончился?)» – пришло от Дани.

«Да, собираюсь уже домой. Понимаешь… все эти сторис, это не совсем мое».

«Понимаю. Тогда, может, погуляем завтра? Я взял билет в ваш город, пробуду до понедельника. Ты вовсе не обязана, но, если хочешь, мы можем выбраться в парк с твоим сыном и поесть мороженого».

«У Жени была ангина, ему нельзя холодное».

«Понял».

Что же я делаю? Как только в моей жизни появляется хороший мужчина, я сразу закрываюсь и отталкиваю его! И все потому, что он не Алексей. Надо с этим покончить раз и навсегда! Я обязана. Чтобы больше не дрожать от одного появления мэра города. Не чувствовать, как сжимается сердце, когда кто-то с неизвестного аккаунта заходит посмотреть мои сторис!..

«Даня, я с удовольствием с тобой погуляю», – пишу сообщение.

«Прекрасно! Я позвоню завтра».

Кажется, впереди меня ждет важный шаг. Не смогу ли я на него решиться?