Текст книги "Принц Идима"

– А вот это зря, – уверенно заявил Демидов. – Король должен в гуще событий всегда быть, а не на отшибе отсиживаться. Вредно это для власти. Лучше бы папочка замок на юге основал.

– Этого нельзя делать, Алекс, – возразил Иррэ. – Замок – это Замок. Он такой один и стоял здесь с незапамятных времён. Ещё до того как Закинувший Сеть привёл в Идим наших предков. Только из него король может править так, как нужно.

Сашка хотел возразить, что есть ещё замок Шарэй, но навалившаяся усталость превратила ответ в отчаянный зевок. Мысли наследника спутались, и Демидов заснул буквально на полуслове.

Это произошло так неожиданно, что Иррэ едва успел подхватить его обмякшее тело. Близнецы остановили эрога и, немного поспорив, выбрали удобное место для стоянки недалеко от медленно текущей реки. Туда-то и перевезли его задремавшее высочество. Но ничего этого Демидов уже не помнил, он спал. Спал так крепко, что ни громкие крики здешних птиц, ни налетавший неизвестно откуда ветер, ни даже треск ломаемых Арэтом веток, из которых Иррэ вот уже полцикла пытался сложить костёр, не сумели его разбудить. Только когда вечерние сумерки спустились на лесную поляну, Демидов проснулся. Лёжа на мягкой постели изо мха, покрытого арэтовым плащом, он потихоньку приходил в себя, выбираясь из сна, как ныряльщик из моря.

– Он ещё спит? – тихо спросил Иррэ. Именно Иррэ. Его звонкий серебряный голос Сашка никогда бы не перепутал с голосом Арэта. Но даже порази братьев временная немота, он всё равно никогда бы их не перепутал. Несмотря на то, что похожи они были друг на друга, как две капли родниковой воды (одинаковые смуглые лица с редкими веснушками, густые чёрные волосы до плеч, худосочные фигуры), Демидов всегда мог абсолютно точно сказать кто из близнецов кто. Торжественная почтительность Арэта и весёлая беззаботность Иррэ помогали провести опознание лучше всяких там отпечатков пальцев. «Надо же, – лениво думал Сашка, не открывая глаз. – Близнецы, а такие разные…»

– По-моему, ещё спит, – пробормотал Аэрт, осторожно заглядывая в лицо наследника.

И только Сашка собрался объявить о пробуждении «своего сонного высочества», как вдруг услышал:

– За сегодняшний день он проспал восемь циклов. Тебе это ни о чём не говорит?

Это опять спросил Иррэ. И спросил так, что Сашка весь обратился в слух.

– Ну, мало ли… – задумался Арэт. – Он ведь не совсем поправился, ночь почти не спал… Неужели, ты думаешь, что…

– Вот именно.

– Этого не может быть! Ещё слишком рано! – заволновался оруженосец. – Но тебе, конечно, виднее. Тебя этому учили…

– Точно сказать я не могу, да и никто не сможет. Нужно подождать. Если это то, что я думаю, должны появиться и другие признаки.

– А если признаки появятся, что мы будем с ним делать? – теперь в голосе Арэта слышался страх.

– Ты хотел сказать: что Я буду с ним делать? То, чему учили.

– Ох, лучше уж не надо!

В этот момент пепел от мирно потрескивающего костра попал Сашке в нос, и оглушительное «апчхи» наследника распугало беспечно поющих птиц.

– Вы проснулись, босс! – Арэт уже был тут как тут и протягивал Демидову чашу с горячим ароматным питьём.

– Проснулся, проснулся, – пробурчал Сашка, стараясь не показать, что слышал их разговор. – Может, ещё немного проедем? Пока не стемнело совсем?

– Нет, Алекс, – Иррэ подошёл ближе и то, как пристально он рассматривал Сашку, о-о-очень не понравилось «его высочеству». – Лучше нам остаться здесь: на Идиме темнеет быстро. Оглянуться не успеем, а вокруг и не разглядеть ничего.

– Тогда надо дров побольше набрать, – с видом бывалого путешественника объявил Демидов. – Дров много не бывает. Пойдём Иррэ, поможешь мне, а Арэт пусть шалаш делает. Кажется, дождь начинается.

Распорядившись таким образом, его высочество направился в сторону реки, справедливо полагая, что там – то дров должно быть немерено. Иррэ двинулся следом, бормоча что-то осуждающее в адрес скоропортящейся погоды. А погода портилась. Дождевые капли всё чаще и чаще попадали на согнутые спины мальчишек, собирающих сухие ветки. Вскоре на коже плащей не осталось ни одного сухого пятнышка, и Сашка недовольно проворчал:

– Шевелись, Иррэ, не то все дрова вымокнут, пока мы их соберём. Давай, во-он к тем деревьям, там дров должно быть навалом.

– Ваше высо… Алекс, мне кажется, лучше нам вернуться к костру. – В голосе мальчишки кроме усталости прозвучал самый настоящий страх. – Разве ты не чувствуешь?

– Очень даже чувствую. – Сашку передёрнуло от заползшего под плащ холода. – Чувствую, что скоро вымерзну, как мамонт.

– Да, я не об этом. – Зубы Иррэ теперь выбивали отчётливую дробь. – Смотрит кто-то. Прямо в спину. А оборачиваюсь – нет никого.

– А вдоль дороги мёртвые с косами стоять! И тишина… – пробормотал Демидов и вдруг сам почувствовал спиной пристальный взгляд. Резко развернувшись, он зашарил глазами по ближайшим кустам. Действительно, никого. Только волосы на голове почему-то противно зашевелились, как будто решили поспорить с качающимися под порывистым ветром деревьями. «Плохо дело, – Сашка медленно наклонился и аккуратно положил собранные дрова на землю, оставив себе тяжёлую сучковатую палку. – Жаль, меч остался где-то в сумках. Эх, зря я поверил Арэту, когда тот хвастался, будто здесь безопасно, как в папочкином замке. Мало того, что я теперь безоружен, так ещё и тьма вокруг хоть глаз коли. Фонарик бы сюда, хотя бы и китайский!»

Сашка напряжённо всматривался в темноту и даже поначалу не заметил, что Иррэ тоже побросал с таким трудом собранный хворост и ухватился за его руку, словно утопающий за соломинку. Демидов тут же расправил плечи и придал лицу выражение полнейшего спокойствия: нельзя же показывать, что у наследника сердце давно уже в пятки переехало!

Неожиданно в небе полыхнула голубая молния, и в её мертвенном свете Сашка увидел метрах в пяти от себя … кота. Ярко-синего с чёрными квадратными пятнами на боках, по которым возбуждённо хлестал почти полуметровый хвост. Грянул громовой раскат, и хвост кота ещё раздражённее заходил из стороны в сторону.

– Кис-кис-кис, Мурзик, – обратился Демидов к коту, немного успокоившись. – Ты чей?

– Ничей. Потому что дикий, – Иррэ дрожал как в лихорадке. – Это краус. Ума не приложу, как он мог тут оказаться? Ведь краусы живут далеко на юге, и сюда не забредал ещё ни один.

С минуту люди и зверь стояли неподвижно, ничего не предпринимая, пока заливавшийся за Сашкин воротник дождь не превратился в настоящий ливень. Ещё одна молния сверкнула прямо над мальчишескими головами, затем ещё одна… и ещё… Теперь молнии били без передышки, превращая ночь в какую-то обезумевшую дискотеку. А громыхало так, что стоящие рядом мальчишки должны были кричать, чтобы хоть как-то расслышать друг друга.

– Чего ты струхнул так? – Сашка попытался отцепиться от трясущегося Иррэ. – Он ведь маленький, этот твой краус. Значит, нам не опасен.

– Один не опасен. – Иррэ ещё крепче вцепился в сашкину руку. – Но никто и никогда ещё не видел крауса, разгуливающего в одиночку…

– Да что он нам сделает… – начал Сашка, и в этот момент кот прыгнул. Не ожидавший нападения Демидов замешкался и, если бы не кожаный плащ, на котором неизвестно откуда появились пять ровных разрезов, то ему пришлось бы на своей шкуре познакомиться с загнутыми и острыми, как кинжалы когтями крауса. Сашка завертелся в поисках маленького, но опасного противника и, едва увернувшись от комка синей шерсти, летящего ему прямо в лицо, изо всех сил огрел сумасшедшего кота своим неудобным оружием. Краус упал и больше уже не двигался. Но не успел Демидов отереть со лба холодный пот, как Ирре больно дёрнул его за руку.

– Слышишь?!

И Сашка услышал. В промежутке между раскатами грома, до него донёсся жуткий полувой-полуплач, от которого больно сжималось сердце и прерывалось дыхание.

– Чт-то эт-то? – Сашка даже не заметил, что заикается.

– Так кричат эроги, если предчувствуют смерть. Свою или чужую, – ответил Иррэ, подняв на Демидова расширившиеся от ужаса глаза.

– Арэт! – одновременно воскликнули мальчишки и ринулись напролом сквозь переплетение мокрых кустов туда, где упорно боролся с потоками льющей с неба воды одинокий костёр. Когда до поляны, на которой они устроили привал, оставалось совсем немного, эрог снова закричал, заставив Иррэ и Сашку бежать ещё быстрее. Вылетев на поляну, они на миг застыли, вглядываясь в открывшуюся перед ними картину.

Арэт с обнажённым мечом стоял возле костра, а вокруг него смыкали ряды десятки, если не сотни выгибающих спины краусов. Привязанный к дереву чуть в стороне Ином в страхе бил всеми четырьмя копытами, тщетно пытаясь освободиться, а синие коты нет-нет да и пробовали запрыгнуть к нему на спину. Однако эрог не дремал и несколько особо агрессивных краусов, получив меткий удар копытом, неподвижно валялись у него под ногами.

Поудобнее перехватив палку, Демидов ринулся на прорыв, крикнул Арэту, чтобы тот держался, а Ирре – чтобы не отставал. Двумя точными ударами он пробил брешь в кошачьем оцеплении, и вот уже все трое встали спина к спине возле медленно угасающего костра.

– Чего они тянут? – не выдержал Сашка, нервно перехватывая свою дубинку. – Как будто задумали что-то…

– Они не думают, они ждут, – пояснил тяжело дышавший Арэт. – Пока горит огонь, краусы не сунутся. А вот потом… Плохо нам потом будет.

– Ясен пень, – Демидов хмыкнул, гоня прочь подступавшее отчаяние, и ткнул рукой в ближайшую сумку. – Слышь, Иррэ, вон в той сумке мой меч лежит. Возьми себе. Безоружный ты для них лёгкая добыча.

– Я… – растерялся Иррэ. – У меня не получится! Я не умею мечом… Только из самострела…

– Вот блин! – выругался Сашка и вдруг просиял. – Будет тебе самострел!

Не больше минуты у него ушло на то, чтобы извлечь из кармана своё детище – боевую рогатку и закрепить её на руке Иррэ, а самому вооружиться мечом.

– Камней подходящих здесь много, – Демидов улыбнулся близнецам, пытаясь поднять боевой дух своей маленькой армии, как самый настоящий полководец перед решающим сражением. – Наверно, остались от разлива реки. Реки! Слушай, Арэт, а эти краусы плавать умеют?

– Н-нет. Кажется…

– Тогда мы спасены! Нужно только переплыть реку, и мы от них оторвёмся. Прыгнем на Инома и…

– Не получится, – отрицательно покачал головой Арэт. – Они нас к нему просто так не пропустят. Я уже пробовал – сразу бросаются.

Словно в подтверждение этих слов ещё один краус попытался запрыгнуть эрогу на спину, чтобы добраться до горла. И это ему удалось. Как ни старался Ином сбросить злобную тварь, ничего не получалось. Краус цеплялся когтями за спину скакуна и медленно, но верно продвигался к голове, а броситься на спину, чтобы подмять под себя врага эрогу мешала привязь. Сашка, у которого от жалобных криков Инома просто разрывалось сердце, был уже готов ринуться на помощь четвероногому товарищу, но его опередили. Увесистый камень врезался в пятнистый бок крауса, за ним второй, третий, но только после того как четвёртый снаряд попал точно в оскаленную морду маленького хищника, тот разжал когти и свалился прямо под копыта эрога.

– Молодец Ирре! – обрадованный Демидов хлопнул товарища по плечу так, что у того даже ноги подкосились. – Да, ты настоящий снайпер! Надо будет с тобой как-нибудь на спор пострелять, когда выберемся.

– Если выберемся, – выстучал зубами побледневший Арэт, потому что краусы, возмущённые расправой над своим сородичем, отбросили нерешительность и дружно перешли в наступление.

– К реке! – закричал Сашка, отбиваясь мечом от кинувшихся на них краусов.

– Нет! – воскликнул Арэт, бросаясь к привязанному эрогу. – Я не уйду без Инома! Они убьют его, если не обрезать привязь!

В несколько прыжков оруженосец преодолел расстояние, отделяющее эрога от костра, и одним точным ударом перерубил обвязанные вокруг дерева поводья, не обращая внимания на пятёрку повисших на его спине краусов. Увидев, как кривые кошачьи когти полосуют брата, Иррэ вскрикнул и выпустил в хищников из рогатки целый град камней. А Сашке ничего не оставалось, кроме как отбиваться от наседающих злобно шипящих зверей, не давая им приблизиться к меткому стрелку. Это не могло продолжаться долго: силы были неравны. Кошачьи когти и зубы всё чаще оставляли свой след на телах мальчишек. Для того, чтобы спастись пришлось бы вскочить на эрога, но освобождённый Ином взвился на дыбы и бросился прочь, грохоча копытами не хуже громовых раскатов.

– К реке! – опять закричал Сашка, угрожающе размахивая мечом. – Бежим!

Этот бег по освещаемому вспышками молний лесу под проливным дождём и оглушающими громовыми ударами, казался Сашке кошмарным сном. Острые ветки кустов и деревьев хлестали беглецов по лицам, а коварные враги не отставали и, шипя что-то на своём кошачьем языке, пытались вцепиться в незащищённые одеждой части тела. «Надо же, – изумлялся про себя уставший бояться Демидов, сметая очередного крауса со спины Иррэ. – Обыкновенные кошки, а такие жуткие. Не зря, выходит, Дракон говорил, будто у нас на Земле кошки когда-то храмы охраняли. То-то ворам весело было, когда они в них вцеплялись, как в «Останкинскую» колбасу… Да, где же эта река?!». И тут он её увидел. Сильное течение несло по руслу толстые ветки белокоров, вращая их словно простые соломинки, и Сашка ни за что не рискнул бы кинуться в воду, если бы не настигающая погоня. Вогнав меч в ножны, он огляделся и, увидев во время очередной электрической вспышки плывущую недалеко от берега ветку, напоминающую скорее бревно, скомандовал:

– Плывите и хватайтесь!

Подавая пример, он первым бросился в бурлящую реку, с головой уйдя под чёрную холодную воду. Вскоре уже три пары рук хватались за ветку, уносившую их всё дальше от возмущённо орущих краусов, оставшихся без добычи. Но опасность, грозившая юным путешественникам, всего лишь сменила острые кошачьи когти на цепкие объятья разбушевавшейся реки. Добраться до берега оказалось невозможным: стоило только отпустить спасительное плавсредство, как течение тут же норовило утащить пловца на самое дно. А держаться за скользкое дерево становилось труднее с каждой минутой. Намокшая одежда сковывала движения не хуже смирительной рубашки, и неизвестно, чем закончился бы этот заплыв, если бы прямо по курсу Демидов не разглядел огромное колесо водяной мельницы.

– Берегись! – крикнул он и изо всех сил вцепился в сучья, прежде чем сильный удар оторвал его от ветки и швырнул прямо под лопасти колеса. Если бы не Арэт, в последний момент ухвативший его высочество за край плаща, то королевство Идим могло запросто остаться без законного наследника. А так кашляющий и отплёвывающийся Демидов выполз вслед за близнецами на деревянный настил рядом с мельницей и обессилено упал на мокрые от дождя доски.

Немного придя в себя, чудом спасшиеся пловцы завертели головами в попытках разглядеть что-нибудь в неожиданно наступившей темноте. Гроза уходила всё дальше, и слабые вспышки уже не могли ничем помочь глазам. Но вот громко скрипнула дверь и упавшая на крыльцо полоска света, словно ножом рассекла окружающую тьму.

– Кто здесь? – грубый голос показался мальчишкам самым прекрасным на свете. – Отвечайте! Есть здесь кто-нибудь?

Круглое пятно фонаря, раскачиваясь в крепкой мужской руке, с каждой секундой подплывало всё ближе и ближе.

– Есть! – от звонкого голоса Иррэ не осталось и следа, похоже купание в холодной воде ещё аукнется ему самой натуральной ангиной. – Не будете ли вы так добры и не приютите ли на ночь трёх несчастных менестрелей, оставшихся по вине грозы без эрога и имущества?

– Закинувший Сеть! Янарр, ты только посмотри на них! – услышал Сашка над собой обычные женские причитания. – Бедные мальчики… Да ещё трое! Ай, Закинувший Сеть, число-то какое! Что стоишь, как королевский замок? Зови старшеньких, пусть помогут занести их в дом.

Демидов собирался было сказать, что он и сам в состоянии дойти до дома, пусть только этот дом ему покажут, но оказалось, что последние силы ушли на борьбу с разбушевавшейся рекой. Все попытки подняться ни к чему не привели, Сашка каждый раз валился обратно на скользкие доски. Зато когда два молодых парня подняли его и, закинув руки себе на плечи, потащили к светлому прямоугольнику входа, он даже смог перебирать негнущимися ногами.

Дальнейшее вспоминалось Демидову лишь урывками. Вот он сидит у гудящего очага и, выбивая зубами дробь о край деревянной кружки, пьёт какой-то горячий и непередаваемо вкусный напиток, а рядом близнецы, укрытые мохнатым одеялом, протягивают к огню замёрзшие руки. Вот их отводят в комнату, где на широченной кровати уже разложены три длинных рубахи, но в этот раз они не вызывают в Сашке никакого протеста. Он стаскивает с себя промокшую одежду, натягивает на дрожащее тело грубую рубаху и валится на кровать, чтобы опять забыться крепким здоровым сном.

* * *

Утро врывалось в раскрытые окна неугомонным щебетом птиц и снопами солнечных лучей. Ночная гроза выскоблила небо Идима до невозможно яркой синевы. Сашка открыл глаза и с любопытством начал осматриваться. Небольшая комната, в которой отдыхали от недавних тревог три юных путешественника, очень походила на горницу в деревенском доме бабушки. Даже коврик над кроватью, и то был точь-в-точь, как бабушкин. Только вместо привычных лебедей на нём расправляли могучие крылья две диковинные птицы с клювами орлов и утиными лапами. В эти-то лапы и упирался лбом тихо спящий у стеночки Иррэ, тогда, как Арэт, зажатый между братом и Сашкой, таращил бессонные глаза в деревянный потолок.

– Вы проснулись, – обрадовано пробормотал он, почувствовав на себе пристальный Сашкин взгляд, – Ваше вы…

– Т-с-с! – зашипел на него Демидов. – Даже наедине не забывай называть меня Алексом. У нас же секретная миссия! Ну что, будем подниматься? По-моему пора познакомиться с хозяевами…

Скатившись с кровати, Демидов попытался отжаться от пола, но боль в различных частях тела, наиболее тесно соприкасавшихся с сучковатым бревном во время ночного заплыва, заставила его отказаться от зарядки.

– Подъём, сони! – громко возопил Сашка, тыча лежащего Арэта кулаком в бок. – Даю на одевание сорок пять секунд. Как в армии.

С этими словами он стащил с братьев одеяло и, подойдя к стулу, на котором была аккуратно сложена их высушенная одежда, добавил:

– Сейчас проверим, какие из нас солдаты получатся. Давай, Арэт, подходи, не стесняйся! А тебе, Иррэ, собое приглашение требуется? Чего за рубашку уцепился? Стесняешься? Так здесь, вроде, девчонок нет.

Но Иррэ только замотал головой и, натянув рубаху на острые коленки, умоляюще посмотрел на Арэта.

– В-видите ли, в-ваше… Алекс, – начал запинаясь Арэт, не сводя глаз с брата, вжавшегося в настенный ковёр так, как будто хотел составить компанию двум необычным птицам. – У нас на Идиме не принято раздеваться и одеваться при посторонних. И поэтому…

– Ты ж мне сам переодеваться помогал, – удивился Демидов, но, взглянув ещё раз на испуганного Иррэ, только рукой махнул. – Да пожалуйста! Очень мне надо на вас смотреть!

И, демонстративно отвернувшись к окну, он стал переодеваться в выстиранную и высушенную одежду со свежими стежками швов, наложенных умелой рукой на многочисленные разрезы, оставленные когтями краусов. Тихий шелест за спиной оповестил наследника о том, что братья (блин, ведь теперь они и его братья!) тоже поспешно облачаются в сухое, выстиранное и заштопанное.

Вскоре полностью экипированные мальчишки начали спуск по узкой скрипящей лесенке, ведомые дивным запахом съестного, от которого у всех троих началось самое настоящее головокружение. В этот момент Сашка вспомнил про обруч на голове, который может его выдать, и успел нацепить бандану ещё до того, как они дружно шагнули с последней ступеньки лестницы и попали под пристальные взгляды сидящего за столом семейства.

Как смутно вспомнилось Сашке, здешнего хозяина звали Янарр. Был он немолод, но крепок и дороден. И щеголял точно в таких же серых «джинсах», как встреченный на дороге фермер. Жена его, которую все звали просто Мамочка, в своей широкой юбке и расшитом красным и синим переднике напоминала добрую русскую матрёшку. И каждой морщинкой излучала радушие и гостеприимство. Сашка нисколько не сомневался, кто именно полночи трудился для того, чтобы привести их одежду в божеский вид. В центре комнаты стоял большой стол, но и за ним едва хватало места всем членам многочисленной семьи мельника. На первый взгляд Демидов насчитал семь сыновей в возрасте от пяти до двадцати пяти лет, а также пять постоянно хихикающих девчонок. Но, несмотря на такое количество едоков, для незваных гостей всё-таки нашлось за столом местечко, причём не самое худшее. Правда, пришлось перед этим умыться, но после всего происшедшего Сашка бестрепетно плескал на лицо чёрную от вашеров воду.

Уплетая за обе щеки незатейливый, но питательный завтрак (каша, она и на Идиме, оказывается, каша), его высочество очень сожалел, что не может отблагодарить этих гостеприимных людей, если не по-королевски, то хотя бы по-демидовски. Все их походные сумки остались на поляне, оккупированной синими краусами, и его высочеству оставалось только гадать, каким образом расплатиться за ночлег, питание и сервис. А вот Иррэ обошёлся без всяких гаданий. Выудив из-под лавки что-то вроде гуслей, он начал петь, несмотря на охрипший после ночных приключений голос. И странное дело: то ли хрипота эта добавляла песне особую теплоту, то ли слова хороши, то ли музыка брала за душу, но вскоре за столом воцарилась благоговейная тишина, а все взгляды устремились на Мамочку. Потому что песня была про Мамочку. Нет, не только про эту милую пухленькую женщину с удивительно добрыми глазами. Про Мамочку вообще. И пока Иррэ пел, перед глазами Демидова стояла мама Аля в простом цветастом халатике, колдующая у кухонной плиты. Он так расчувствовался, что даже пропустил мимо ушей пару-тройку последних куплетов, а когда песня закончилась, незаметно толкнул своего оруженосца в бок и тихо спросил:

– Слушай, Арэт, до меня не совсем дошло, почему Иррэ пел про то, что мать некоторым сыновьям даёт второе рождение?

Но только Арэт раскрыл рот, чтобы ответить, как со двора донёсся стук копыт и призывное фырканье. Все сорвались с мест, чтобы узнать, в чём дело, и в дверях мигом образовалась совсем даже не маленькая куча мала.

– Это же Ином! – счастливо закричал Иррэ, умудрившийся выскочить во двор прежде, чем в проёме возникла пробка. – Он нашёл нас!

Последовавшая за этим сцена встречи блудного эрога очень походила на выбивание ковров, с такой силой мальчишки хлопали Инома по спине и бокам. Вскоре накормленного и вычищенного до блеска тигроголового скакуна препроводили в стойло на заслуженный отдых, а трое «менестрелей» отправились на экскурсию по мельнице, которую организовал для них сам хозяин. Все уголки немалой фазенды (как про себя обозвал мельницу Сашка) были обследованы мальчишками, и только в один сарай, крытый широченными белыми досками, Янарр не пожелал провести любопытных гостей.

– Там нет ничего интересного. Только всякий хлам оставшийся ещё от моего деда, – объяснил он, потрогав здоровенный замок на дверях сарая. – А не пора ли нам отобедать? Солнце-то уже высоко…

Сашка хотел возразить, что ели они совсем недавно, но, учуяв запах жарящегося мяса, сглотнул неизвестно откуда взявшуюся слюну и благоразумно промолчал. Когда все собрались за накрытым столом и принялись за чудное жаркое, любовно приготовленное Мамочкой, во дворе снова раздался стук копыт, и через минуту в дверях показался стройный молодой человек, одетый в хорошо знакомые Демидову чёрные одежды Высочайшего. Одного взгляда Демидову хватило, чтобы понять – просто так с вошедшим сладить не получится. Как говорится, молодой да ранний. Отсутствие колокольчиков на теннах говорило о том, что магическим способностям юноши могу позавидовать и некоторые старики. Сердце у Сашки на мгновенье превратилось в самый настоящий лёд и замерло на середине удара. «Это за мной, – забилось у него в висках. – С помощью магии выследили, не иначе». Но в этот момент Янарр, сидящий во главе стола, широко улыбнулся:

– Здравствуй, Аддис. Какими судьбами? Уж не письмо ли мне от старшенького привёз? Мамочка-то наша извелась вся, а он так редко пишет… Видать, в вашей магической школе времени, кроме как на учёбу, больше ни на что не хватает.

У Сашки отлегло от сердца, и он позволил себе немного расслабиться. Только зря.

– Нет, дядя Янарр. Я не с письмом, – вошедший почему-то прятал глаза, как будто ему невыносимо было смотреть в приветливо щурившиеся глаза мельника. – Я по служебному делу.

За столом сразу же повисла давящая тишина, даже девчонки, постоянно дёргавшие друг друга за косы, замерли, не говоря уже о Демидове, который снова почувствовал ледяной комок под ложечкой.

– И какие же дела, да ещё и служебные могут быть у Ответственного мага к простому мельнику? – голос Янарра звучал как обычно, но Сашка готов был дать голову на отсечение, что на душе у того скребли полчища синих краусов. – К отцу своего лучшего друга? К человеку, который на руках тебя в детстве качал?

– У меня дело не к простому мельнику Янарру, отцу моего лучшего друга. У меня дело к Янарру – нарушителю Закона, – глухо произнёс молодой маг, всё также разглядывая пол под ногами. – Ты нарушил Запрет. Ты создал Машину!

После обличительных слов Ответственного мага Аддиса по столу прокатился тихий удивлённый ропот. Младшие дети Янарра, кажется, даже не подозревали, какой проступок совершил их отец, и изумлённо смотрели на него, будто видели впервые в жизни. Зато Мамочка знала. И, прикрыв рукою добрые глаза, тихо заплакала. Ничего не понимающий Сашка вертел головой в разные стороны, пытаясь сообразить, что тут к чему, пока в поле его зрения не попали близнецы, во все глаза смотревшие на мельника. Сложная гамма чувств отражалась на их одинаковых лицах, когда браться останавливали взгляд на нарушителе Закона. Но первую скрипку в этой гамме бесспорно играло сострадание.

– Откуда тебе это стало известно? – всё тем так же спокойно спросил Янарр, не опуская своего взгляда в отличие от Аддиса.

– Ты показывал её своему соседу из Трёхречья…

– Да-а-а, – горько протянул мельник, приглаживая рыжие с проседью волосы огромной пятернёй. – Разве мог я когда-нибудь подумать, что старина Эвир станет доносчиком? Куда катится этот мир, если старые друзья предают, а друзья сыновей приходят в дом, где протирали штаны, ползая по половицам, для того чтобы тебя арестовать? Ответь мне, Ответственный маг!

За всё время разговора Аддис впервые поднял голову и посмотрел мельнику прямо в глаза.

– Твой друг никогда не доносил на тебя. Просто на днях он слёг в лихорадке, и меня срочно вызвали ему на помощь. Всё что я узнал о Машине, было сказано им в бреду.

После этих слов краски вернулись на побледневшее лицо Янарра и он глубоко вздохнул.

– И я здесь не для того, чтобы арестовать отца моего лучшего друга, – тихо добавил молодой маг.

– Так для чего же ты сюда пришёл? – мельник непонимающе нахмурился.

– Для того, чтобы уничтожить Машину. Это мой долг!

– Долг? Долг?! Твой долг отводить грозы от наших земель! Ты видел, что творилось вчера в небе? Тебе известно, что Дальний лес кишит бешеными краусами? Может быть, это у тебя по десять раз за виток разлившаяся от гроз река разбивает в щепы мельничное колесо? Даже с такими крепкими парнями, как мои сыновья, я скоро не смогу молоть зерно, раз за разом приводя в порядок мельницу. Как прикажешь мне выживать, если Ответственный маг не в состоянии выполнить свой главный долг – защитить живущих на этой земле от стихий и прочих опасностей?

– Я… – начал оправдываться Аддис. – Не моя вина, что Сила в мире слабеет и с каждым витком всё труднее управлять грозами и дикими зверями. Но я делаю всё, что могу, и один Закинувший Сеть ведает, чего мне это стоит! Так что свой долг по вашей защите я выполняю. Выполню и другой! Как Ответственный маг этих земель я обязан следить за соблюдением закона, запрещающего создание Машин. Несмотря ни на что! Принимая на себя обязанности Ответственного мага, я клялся Королю Орису… и клятву сдержу!

Махнув плащом, как будто закидывал серебристую сеть, молодой человек выскочил в дверь, и, прислушиваясь к грохоту сапог по деревянному настилу, Сашка догадался, что маг бежит к сараю, в который их не пустил Янарр. Какое-то время все сидели неподвижно, а потом сорвались со своих мест и возглавляемые бегущим впереди мельником бросились вслед за Аддисом. Когда семья мельника и Сашка с близнецами подбежали к сараю, ржавый замок уже валялся далеко в стороне, отброшенный магическим ударом. В проёме распахнутой настежь двери неподвижно стоял Аддис и смотрел на Машину. Громоздкая железная махина занимала почти весь сарай, и по сложенной рядом поленице дров и кое-каким другим признакам, бросившимся Сашке в глаза, он догадался, что видит перед собой настоящую паровую машину. Поражённый таким зрелищем Аддис даже немного отступил назад, и в этот момент мельник оттолкнул его плечом и встал в дверях между Ответственным магом и своим паровым детищем.

– Уж если ты решил уничтожить плод моих многолетних трудов, в который я вложил все свои силы, душу и разум, то тебе придётся начать с меня, – твёрдо произнёс изобретатель.

– Дядя Янарр! – голос Аддиса стал почти умоляющим. – Прошу тебя, отойди… Я должен её уничтожить! Ты слышишь, должен!

– Уничтожай, если должен, – спокойствие мельника поразило Сашку до глубины души. – Только вместе со мной.

– Но почему, дядя Янарр? Почему ты готов отдать свою жизнь, но не лишиться этой кучи железа?! – закричал Ответственный маг, чуть не плача.

– А ты сам согласился бы лишиться своей Силы, Аддис? – грустно усмехнулся изобретатель.

– Никогда!

– Вот видишь. А эта Машина и есть моя Сила. Я уже стар, и мне не хватит оставшихся на мою долю витков, чтобы создать вторую Машину, так что… – Янарр виновато развёл руками. – Если решил исполнить Долг, то исполняй, не мешкай!

Аддис замотал головой и попятился, но потом остановился и, закрыв глаза, пробормотал:

– Прости меня, дядя Янарр. Ты сам так решил, а я… Я поклялся блюсти Закон. Как глупо…

До этого момента Аддис стоял неподвижно, опустив руки, и потому никто даже не понял, что должно последовать за этой сбивчивой речью. А когда поняли, было уже поздно. Сила окутала молодого мага незримым коконом, внутрь которого не мог проникнуть ни один человек, и бросившиеся на помощь отцу сыновья просто расшиблись о его затвердевшую поверхность.

– В Сети!

Ответственный маг вскинул руки ладонями вперёд и через секунду над головой вспыхнуло свечение, а с его пальцев в сторону стоящего в дверях Янарра рванулось ослепительное алое пламя.