Текст книги "Охота на Минотавра"

– А-а, тут спору нет! – согласился Куприянов. – Хоть святых выноси, такая жуть. Мифы Древней Греции, понимаешь. Ну так что, ребятки, вы довольны своим визитом?

– Еще как, Борис Борисович, – первой ответила Юля. – Но кто он, этот загадочный художник? Где авторская подпись?

Они стали искать автограф, но подписи в нижнем правом углу полотен не было. И в левом тоже. Не было подписи и наверху. Впрочем, какой сумасшедший станет подписывать свои работы сверху? А вот спрятать ее в картине, так поступали художники, и не раз, автор еще как мог.

– Вот она! – первым нашел ответ Паша, ткнув длинным пальцем в холст. – Смотрите, в кирпичах!

И действительно, подпись была, но всякий раз она таилась в разных местах – в кирпичах лабиринта! Точно была выцарапана на них. Три буквы: «Р.О.К.».

– «Р.О.К.», – прошептала Юля. – Как красноречиво. Это похоже на псевдоним. А, Борис Борисович? Вы у нас – искусствовед, специалист по автографам художников. Что скажете?

– Соглашусь с вами, Юленька, – кивнул Куприянов. – Подобрано словно нарочно. Ведь вся античная трагедия – это один сплошной рок. Один безысходный ужас. От которого не уйти никому! Но кто такой этот «Р.О.К.»? В Вольжанске таких художников не было, я всех наших наперечет знаю. Это действительно похоже на псевдоним. Или кто-то выдавал себя за этого художника? Но манеру, чуть примитивистскую, я тоже не узнаю.

– И как нам быть? – спросила Юля.

– Я знаю, как нам быть. Надо сделать звонок.

– И кому?

– Терпение, милая дама, – улыбнулся Куприянов. – Сейчас вы все узнаете, – он достал из кармана сотовый и стал искать в записной книжке номер. Потом нажал на кнопку вызова, подождал. – Алло, Розана Викторовна, это Куприянов, да, не зайдете ко мне? А вот я вас сейчас и удивлю. Тут у меня молодежь собралась, просили показать кое-что из запасников, а нашли целую новую коллекцию. Да только художник неизвестен. Нет, не вольжанский. Чужой. Картинам более ста лет. Из архива Мельникова. Вся надежда на вас. Ждем! – Он дал отбой. – Это наш старейший искусствовед! Розана Викторовна Шульц. Специалист по Репину. Она у нас на полставки работает. Ей уже восемьдесят. Но боевая старуха! Давайте разложим пока работы этого РОКа!

Едва они закончили, как вдалеке за стеллажами открылась дверь и послышались шаги. К ним действительно вышла боевая старуха: худая, морщинистая, в брючном костюме, с короткой стрижкой выкрашенных в рыжий цвет редких волос. Экстравагантный персонаж! С проницательным взглядом. Молодые люди поздоровались, боевая старуха ответила кивком.

– Взгляните, Розана Викторовна, на это чудо, – кивнул искусствовед Куприянов на холсты.

– Мать моя женщина! – вырвалось у боевой старухи. – Мистификасьон! Илья Ефимович бы не одобрил. Они нашли? – кивнула она на ребят.

– Они.

– Молодцы! – похвалила старуха. – Лабиринт Минотавра. Я им за это мороженое куплю. Недорогое. Молочное.

– Мороженое мы сами купим, вы нам лучше скажите, кто этот художник – таинственный Р.О.К.?

Розана Викторовна сцепила руки на тощей груди.

– Р.О.К. Да уж. Загадка. В Вольжанске таких нет.

– Нет, – отрицательно покачал головой Куприянов.

– Значит, девятнадцатый век? – процедила она.

– Он самый, – кивнул Борис Борисович.

– В Саратове таких художников тоже нет, – продолжала рассуждать Розана Викторовна. – И в Ульяновске. Я и там и там работала. Где же его этот Мельников откопал? Р.О.К. Стоп-стоп-стоп…

Ребята и Куприянов внимательно уставились на боевую старуху. В ее блеклых от глубокой старости глазах появился живой блеск.

– Стоп-стоп-стоп, – повторила она. – Идемте.

– Куда, Розана Викторовна? – спросил Куприянов.

– Шагай, Боря.

– Дорогу переходить будем? – поморщился он, когда они покидали отдел запасников.

– Пару-тройку коридоров.

– Мне кажется, она знает, что делает, – тихонько предположила Юля.

– Точно, девочка! – не оборачиваясь, бросила искусствовед Шульц.

– Вот это слух, – прошипел Мишка.

– Не все старухи глухие, молодой человек, – отреагировала Розана Викторовна. – Мне повезло!

Они прошлись по музею и в одном из коридоров, на отшибе, остановились у пейзажа с коровами. Розана Викторовна кивнула на картину.

– Ну, Боря, видишь?

Куприянов прищурился и потянулся к холсту.

– Постойте, постойте…

– Стоим, – откликнулась боевая старуха. – Посмотри на мазок, на светотень, на примитивистский взгляд на предмет. Как у Руссо. На этих коров. Видишь?

– Ведь это Рокотов из Бирюкова. Верно?

– Верно, Боря, верно. Рокотов Одиссей Карпович.

Куприянов шлепнул себя по лбу:

– Основатель Бирюковской живописной школы! Странный тип. Как же я сразу не догадался…

– То-то и оно. Молод ты еще, Боря! – усмехнулась она.

– Это он, Р.О.К., – взглянув на молодых людей, заметил Куприянов. – Известный художник, пейзажист, портретист.

– А почему странный? – спросила Юля.

– Потому, что такие вот коленца выкидывал, как этот ваш Лабиринт Минотавра, – ответила за Куприянова старуха. – Босху пытался подражать. Ужасы всякие рисовал. Короче, чудак-человек!

– А как сложилась его судьба, Розана Викторовна? – спросил Куприянов.

– Плохо сложилась. Много странствовал по Европе, насколько я знаю. В свите какого-то богача. А в революцию сгинул. Без следа. Ходили слухи, что его расстреляла ВЧК.

– А родственники?

– Есть у него родственники, – кивнула та. – Были по крайней мере.

– И где они, Розана Викторовна?

– Внук живет в Бирюкове. Старичок совсем, но держится. Из стойких. Я с ним встречалась лет десять назад, когда инспектировала тамошний музейчик. У него дома много этюдов деда сохранилось.

Юля выступила вперед:

– А как с ним связаться, Розана Викторовна? С внуком?

– Хотите обрадовать, что нашлись фантастические работы дедушки? Его ночные кошмары?

– Разумеется, – кивнула Юля. – И задать пару вопросов тоже хотим. Я ведь историк, теперь точно буду писать курсовую по Рокотову.

– Хорошее дело, – согласилась старая искусствоведша. – Ладно, идемте ко мне, я вам адрес дам – и разбежимся. У меня дел по горло.

– И у нас, – честно призналась Юля. – Такое открытие!

– Застолбить надо, – поддержал ее Мишка.

– Да кому нужен этот бред? – снисходительно спросила Розана Викторовна. – Вот если бы вы нашли с десяток волжских этюдов Ильи Ефимовича Репина, вот тогда бы мы вам памятник поставили! Может быть. Идемте, энтузиасты!

Они взяли телефон и адрес внука художника и вернулись в зал запасников.

– Зря она так про эти работы, – кивнул Паша на картины, разложенные по полу.

– Конечно, зря, – подтвердил Куприянов. – Но она на Репине помешанная, на великом классике! Он осчастливил Вольжанск своим присутствием и прославил его картиной «Бурлаки». И вообще, Шульц предпочитает только реалистическое искусство, что тут поделаешь!

– Мы снимем этот вернисаж на телефоны, да? – спросила девушка.

Куприянов пожал плечами:

– Пожалуйста! Вот на это вы имеете полное право! Вы же – конкистадоры, первооткрыватели! Вам и карты в руки.

Юля поправила картины, чтобы они лежали ровнее. Трое ребят вытащили телефоны и защелками камерами.

– А теперь, Михаил, вам нужно вернуть картины на место. Первые три коробки. Эту оставим – хочу показать сотрудникам.

– Вы, наверное, экспозицию будете готовить? – предположила Юля. – Такое чудо открыли! Надо всем жителям Вольжанска показать.

– Особенно детям, чтобы заиками стали, – кивнул Мишка.

– Мы поднимем этот вопрос на общем совещании, – заверил ребят искусствовед Куприянов. – Кстати, надо сказать Зинаиде Ивановне, что ее племянник остер на язык. Вы с антрепризами не выступаете, юноша?

– Это я себя перед работой разогреваю, – польщенный, объяснился Мишка. – Кстати, а как насчет грамоты? Вы обещали.

– Буду ходатайствовать, – пообещал искусствовед. – А теперь за работу.

Сомов загрузил картины обратно и вновь «извозился», Паша активно помогал ему. «Вечером поцелую», – едва сдерживая улыбку, тихонько пообещала Юля, когда они на несколько секунд остались одни. Паше позвонили, и он что-то забурчал в трубку. «Я напомню», – строго ответил Мишка.

Они попрощались с искусствоведом Куприяновым. Потом выпили по чашке чая с печеньем в кабинете у Зинаиды Ивановны, где рассказали о волнующей находке, опять попрощались и вышли на улицу, где уже вовсю припекало солнце. Время было за полдень.

2

В одном из полуподвальных бутиков на центральной улице проходила распродажа джинсов и маек. Причем по самой низкой цене.

– Идемте, – сказала Юля.

– Куда? – спросил Мишка.

– Вот в этот подвал.

– Зачем?

– Объясню по дороге, – решительно ответила девушка.

Ребята переглянулись и послушно последовали за ней вниз по узкой лестнице. Вышли через пятнадцать минут. На Мишке была новая синяя майка. И новая черная майка была на Паше. Без рисунка.

– Я уже сказала, – говорила Юля строгим голосом, – пусть это будет мой подарок. Я же приехала из столицы, к тому же я девушка состоятельная. Должна я была сделать своим провинциальным друзьям подарки? Которым не так повезло, как мне? Вот я и сделала. А то у одного майка как у трубочиста, а у другого, – она даже разозлилась, – ну просто кошмар!

– А я думал, она тебе нравится, – вздохнул Паша. – Прикольно ведь: «Крик».

– Вот и я говорю: ужас! Ты, Паша, взрослый мужчина и должен выглядеть соответственно. А не как сбежавший из дурдома псих. Уж прости меня, – она развела руками.

– А мне он с этой страшилкой даже нравился, – не удержался от реплики Сомов. – Отпугивал злых духов! И других психов.

Киселев еще раз вздохнул. Но забота красивой девушки, к которой он был неравнодушен с ранней юности, вдохнула в его сердце удивительное чувство. Это в нем, отчужденном от светской жизни, книгочее, Чудиле, вдруг забурлило счастье! Мишке тоже было приятно.

Они шли по солнечной улице и рассматривали фото на айфонах.

– Кстати, а вы ничего не заметили странного в этом ужасном лабиринте, где Минотавр убивал этих молодых людей? – вдруг спросила Юля. – Паша, ты ведь у нас краевед.

Киселев пожал плечами:

– Заметил: хороший лабиринт. Надежный.

– А как у тебя со знанием античности?

– Ну так, в рамках программы.

– Эх ты! Кносский лабиринт царя Миноса на острове Крит был создан из белого камня и белого мрамора. Из того материала, который и был в изобилии на Крите. А тут он сложен из красного кирпича.

– Точно! – воскликнул Паша, да так, что прохожие на них обернулись.

– Хорошо, что ты сейчас не в своей майке, – заметил Мишка. – К чему ты ведешь, Белоснежка?

– Она к тому, что этот лабиринт, – Киселев потряс айфоном, – из того самого кирпича, который выпускал на своем заводе купец Мельников. Да?

– Именно так, Паша, – кивнула девушка. – Как известно, Лабиринт, куда спрятали подальше от глаз выродка Минотавра, находился под Кносским дворцом. Я не удивлюсь, если этот лабиринт, – она тоже махнула айфоном, – находится под заводом промышленника Мельникова.

– Вот почему Минотавр по ночам выходит на руины?! – Мишка заморгал глазами. – Жуть какая!

Паша Киселев покачал головой:

– Крутая версия, Пчелкина. Я тебя уважаю. Честно.

– И я, – поспешил добавить Мишка Сомов.

Он ни в чем не желал отставать от долговязого всезнайки! Пока им выпало бок о бок вести расследование.

– Спасибо, мальчики, – улыбнулась девушка. – Ну что, а теперь позвоним внуку художника? Вдруг он нам расскажет что-то интересное? Только уйдем от шума и доберемся до первой лавочки.

Они зашли в крохотный парк в центре города, где мирно журчал фонтан и болтала на лавочках такая же молодежь. Юля набрала номер.

– Алло, это Владимир Константинович Рокотов? Здравствуйте. Вас беспокоит историк Пчелкина из Вольжанска. Мне ваш телефон дала Розана Викторовна Шульц. Да, вы ее знаете. Всего час назад мы нашли в запасниках музея неизвестные ранее картины вашего дедушки – Одиссея Карповича Рокотова. Да! Они удивительные! Я буду писать о них искусствоведческую работу и хотела бы поговорить с вами о его картинах.

– Врет – не краснеет, – покачал головой Мишка, и, как обычно, получил легкий пинок в ногу. – Ай! Жестокая ты, Белоснежка!

– И, конечно, о вашем уникальном дедушке! Поэтому, если вам есть что рассказать, я была бы очень вам благодарна, – продолжала Юля. – Что за картины? – Глаза Юли непритворно вспыхнули. – Там ужасы всякие! На картинах… Дедушка любил ужасы рисовать? – Юля перехватила взгляд Паши, очень внимательно ее слушавшего. – Какие именно ужасы? Там лабиринт Минотавра, представляете? Что?! – после паузы Юля даже в лице изменилась и сделала ребятам большие глаза.

– Что?! – вопросили те хором.

– Вы знали, что эта коллекция существовала? Но думали, что погибла? Как интересно, – Юля смотрела на горевшее лицо Мишки, в его пытливые синие глаза. – Вам есть что мне рассказать? А можно, мы сегодня после обеда приедем? Можно? Отлично. И покажем вам работы вашего дедушки – мы сделали фотографии. Я и два моих друга, тоже историки. Да, отлично! Ждите! – Юля дала отбой. – Фу! Вот это реакция!

– Да что он такого сказал? – спросил Паша.

– Что сказал? Вы слышали: он знал, что такая коллекция существует, но думал, что она погибла, как и многие другие коллекции его дедушки. Который действительно любил рисовать ужасы… Ну вот, теперь надо слетать в Бирюков. На чём поедем?

– «Ямаха» только двоих берет, – с чувством превосходства пожал плечами Мишка. – Увы, Павел Александрович!

– А «Нива» четверых, – гордо заметил Киселев.

– Что за «Нива»? – спросила Юля.

Паша пожал плечами:

– У меня «Нива» есть, мне ее отец подарил, я вам не сказал?

Эта новость не на шутку разозлила Мишку Сомова.

– И ты водить умеешь? – Его рыжее лицо зарделось от веселого гнева еще сильнее.

– Легко, – отозвался Паша.

И, сцепив тощие руки на тощей груди, уставился триумфатором на веселые брызги фонтана.

– А кто тебе права дал? Волшебник Мерлин? Нет, ты расскажи. (Паша нервно улыбался и упрямо смотрел в одну точку.) Официальная организация? – не унимался Мишка. – Или ассоциация чудил? Мы же будем жизнями рисковать, Киселев!

Юля взяла Мишку за пальцы:

– Уймись, Гном. Поедем на «Ниве» втроем. Разве плохо?

– Он в шестом классе сказал, что машину времени собрал, помнишь? Ты уверена, Пчелкина, что это не та же самая машина?

– Уймись, говорю.

– Ладно, так и быть, – сдался Сомов. – Могу себе представить: «Нива», Паша и майка «Крик». Пусть права нам покажет.

– Ты покажешь нам права, Паша? – спросила девушка.

– Покажу, – кивнул тот.

И тут же, сменив позу, устремил интригующий взгляд на Юлю.

– Что? – спросила она.

– Мы ведь будем мимо руин завода проезжать. Прямо сейчас. Мимо Лабиринта Минотавра. Можно будет и остановку сделать.

– Точно, там же развилка на три города, – вспомнила Юля. – Что ж, все сходится. Тогда по домам. Перекусим. А потом заезжай за нами, Паша. И поторопись – мы будем тебя ждать во дворе.

– Я просигналю три раза, когда приеду, – пообещал Паша.

Глава четвертая
По следам Фокусника

1

Когда после быстрого обеда Юля вышла во двор, Мишка Сомов уже дожидался ее на скамейке. Даже в тени садика его рыжая физиономия солнечно светилась. Мишка хитро улыбался.

– Чего улыбаешься, Гном? – спросила девушка.

– А ты догадайся.

Она пождала плечами:

– Да скажи уже!

– Это будет вечером? – многозначительно произнес он. – Или раньше?

– А-а, вон ты о чем! – вскинула голову Юля. – О поцелуе?

– Как ты сказала: «когда захочешь».

– Я помню.

– Взасос.

Она встала перед ним.

– Да помню я.

– И с чувством.

– Да помню, помню!

– Это хорошо, что помнишь. – Сомов гляделся. – Я вот думаю, а может, сейчас?

– Ну, если хочешь, давай сейчас. – Юля тоже взглянула по сторонам. – Кроме деток в песочнице, четырех бабушек и трех лентяев-котов, за нами никто не наблюдает. Так хочешь сейчас? – Ее веселила подготовка к поцелую. – Так хочешь, Гном?

– И в это момент не надо называть меня Гномом, Белоснежка.

– А-а, ломает кайф?

– Представь себе, – кивнул Мишка. – Принижает важность события!

Девушка покачала головой:

– У этого события нет большой важности.

– Для кого как.

– Не драматизируй события, я тебя прошу, а то я сейчас заплачу. И конец поцелую, – она легко опустилась на скамейку и придвинулась к другу детства. – Ну что, ты готов, Михаил Сомов?

Он чуть-чуть оцепенел.

– Я решаю.

Юля положила ему руку на плечо.

– Так готов или нет? – Ее голос становился все более воркующим. – Ну, Сомов?

– Ладно, – очень серьезно сказал он.

– Это не в первый раз. Я тебя уже целовала у поезда в губы. Помнишь?

– Конечно.

– Ну вот. А теперь повернись и посмотри мне в глаза, глупый.

Мишка повернулся. В его темно-синих глазах был восторг, желание, страх. Много чего! «И зачем я это делаю, – думала Юля. – Зачем травмирую психику своему другу? Ведь я так много для него значу?! Всегда знала это и сейчас знаю. Особенно сейчас. Но ведь обещала, куда деваться? Тем более Мишка хоть и рыжий, но симпатичный. Нос чуточку курносый, правда, зато губы красивые. Сильный, как терьерчик. Но какой же он рыжий! Прямо золотой мальчик!»

– Чего ты сморишь? – тяжело произнес он.

– Любуюсь, – рассмеялась она.

– Да поцелуй ты уже ее! – с нетерпением бросил чей-то голос, заставив обоих молодых людей вздрогнуть. (Они разом обернулись: мимо по аллее проходила местная тетка с двумя сумками.) – А то все проглядишь, бестолочь!

Тетка проследовала по аллее.

– Видишь, люди советуют, – кивнула девушка.

– Ей бы на зоне работать.

Юля вздохнула:

– Ладно, иди сюда…

Она положила руку ему на загривок и потянула к себе, когда за домом пронзительно-резко прогудел клаксон автомобиля – один раз, второй, третий.

– Черт, Пашка приехал, – уже губы в губы пробормотал Сомов.

– Так будешь меня целовать?

– Вечером, – сказал Мишка. – Чудила над душой стоит.

– Ладно, Гном, вечером так вечером, – сказала Юля, положила руку ему на грудь и быстро встала. – Нас ждут развалины дворца царя Миноса и загадочный старичок в Бирюкове. – Она протянула ему руку. – Идем, целовальщик!

Они обошли дом и сразу увидели старенькую белую двухдверную «Ниву».

– Я думал, поновее будет, – сказал Мишка.

– Хватит уже придираться. У тебя «Ямаха» какого года выпуска?

Мишка промолчал – «Ямаха» тоже была старенькая. Паша вышел к ним навстречу.

– Не сломается твоя колымага по дороге? – спросил Сомов.

– А давай мы с Юлей на «Ниве», а ты на мотоцикле за нами? – ответил вопросом Киселев.

– Ребята, если вы будете цапаться, я с вами никуда не поеду, – предупредила их Юля. – Возьму такси и рвану в Бирюков одна. Как вам такое предложение?

– Мы не будем, – покачал головой Паша. – Да, Михаил Юрьевич?

– Да, Павел Александрович. Мы не будем.

– Вот какие вы у меня молодцы! – усмехнулась девушка. – Мишка, где поедешь?

– Мне все равно, – ответил тот.

– Тогда забирайся назад. Хочу обозревать панораму города!

Паша плюхнулся в кресло водителя, Мишка забрался назад, Юля установила кресло и села рядом с Пашей.

– Права в бардачке, – сказал Киселев. – Смотреть будете?

– Мы тебе верим на слово, Паша! – успокоила одноклассника Юля. – Поехали!

Когда они пролетели часть дороги по городу, Паша сказал:

– Нам повезло – успели до пробок. Они начнутся часа через полтора. Вот тогда – держись. Скоро вылетим из города.

Так и случилось – они вылетели из города, пронеслись мимо торгового комплекса, гиганта, в который то и дело ныряли горожане, а потом уже километры полетели один за другим почти незаметно. И минут через двадцать, когда трасса стала уходить вправо, они увидели старинные кирпичные руины. Высокую рыжую трубу, два полуразрушенных кирпичных здания в четыре этажа, отстоящих друг от друга, одноэтажный корпус с печами и еще пару зданьиц. Целый завод! И тоже гигант, снабжавший кирпичами лучшей закалки три города: губернский Вольжанск и уездные Бирюков и Зубов. И, конечно, многие другие городки и селения этой части Поволжья.

От трассы к заводу промышленника Мельникова шла неровная грунтовая дорога, частью заросшая бурьяном, со следами шин. Сюда то и дело подкатывали «банды» удалых мотоциклистов. Совершить такое же путешествие на «Ниве», по кочкам, было раз плюнуть, для этого старый советский вездеход и предназначался.

– Остановимся на расстоянии, – предложил Паша. – А то рухнет еще стенка. Много чего писали про эти корпуса.

– Как скажешь, – откликнулась Юля.

«Нива» остановилась на дороге неподалеку от первого из двух больших корпусов кирпичного завода. Мотоциклистов нигде видно не было – последние события отпугнули всех. Байкеры оказались впечатлительными. А может, копили силы для битвы с монстром, что тоже не исключалось. Грозился ведь Колян, что за них будут мстить! Ребята вышли, огляделись по сторонам. Тут, на голых летних просторах, было жарко. Ближайшие лесочки росли вдалеке. Завод, разросшийся корпусами, стоял на пустыре. Старинные здания с арочными окнами как будто испытали на себе бомбежку. Где-то не хватало частей стен. Многие были разобраны. Стены разрушали местные жители, с прокаленных кирпичей сбивали окаменевший раствор, хоть это было и нелегко, и развозили строительный материал по округе.

Юля была тут один раз с Мишкой – четыре года назад, в их шестнадцать лет. С компанией общих друзей. Но это по официальной версии. А еще она была тут с байкером Тигром – три раза. И об этом Мишка не знал. Тигр был старше ее на целых семь лет. Здоровенный, мускулистый, в черной коже с никелированными погремушками. У него были большие карие глаза и роковой взгляд. И длинные патлы! Ухоженные, кстати. Это был его имидж – волосатость! Они лазили по этажам обоих корпусов, обнимались и целовались, и очень страстно, между прочим. Узнай Мишка о ее приключениях, умер бы от ревности! И возненавидел бы ее. С байкером Тигром у нее не сложилось – она оказалась чересчур маленькой для плейбоя. Юной. Неопытной. И при этом с характером. Что непростительно. Не отдалась ему ни с первого, ни со второго раза. Даже с третьего не отдалась! Ну, просто совершила преступление! Тогда она была еще девственницей. И байкер Тигр нашел себе другую подругу – двадцатилетнюю, такую же – в коже, с теми же никелированными елочными игрушками, в крагах, с длинной черной шевелюрой. Крашенную в яркий черный цвет! Она видела их вместе – ветром пронеслись мимо нее.

Окончательно перебравшись в Москву, Юля о байкере Тигре забыла. Или почти забыла. Но вот что она хорошо запомнила. Однажды Тигр сказал, что во втором здании есть подвал. Сейчас, стоя у первого корпуса, ближнего к дороге, Юля видела только край второго заводского корпуса, который она исходила вдоль и поперек. Именно туда байкер Тигр и повел ее четыре года назад. Он показал ей чугунный люк и признался, что они с друзьями сами нашли его несколько лет назад. Тогда люк был завален досками и кирпичами. Вот они обрадовались! А вдруг там клад? Они с друзьями сбили замок и открыли люк. Там была каменная лестница. Юля и Тигр шли по тому же пути, по которому когда-то байкер шел со своими друзьями. Он открыл перед ней люк, спустился и подал ей руку. Включил фонарь. Это был гигантский сырой подвал с арками и кирпичными колоннами-опорами. Юля сама видела: все было сделано в старину, сложено надежно, буквально на века!

«Но это еще не все, Юлька! – сказал Тигр. – Это только начало!»

«Что дальше? – с опаской спросила она. – Куда мы идем?»

«Увидишь! – ответил он. – Мы с друзьями таскались по этому подвалу, надеялись найти сокровища. Наивные, все клады давно найдены! Но нашли другое. – Они продвигались с Юлей в темноте, рискуя сломать себе ноги. – Мы нашли еще один люк – круглый, чугунный, явно запаянный изнутри. Вот он, – и Тигр направил луч фонаря на круглый чугунный люк. – А потом мы услышали это!»

«Что услышали?» – спросила тогда она.

«Шум! – ответил Тигр. – Рев мотоцикла!»

«Под землей? – опешила она. – Как такое может быть?»

«Не знаю, нам так показалось! Мы легли на землю и стали слушать. Мне почудилось, что я слышу этот рев! Такое было ощущение, будто там, под землей, проходит ралли. Будто там гигантский стадион, по которому катает свой байк сам дьявол! – Тигр говорил с привычной ему страстью. – Потому что звук то нарастал, мы слышали этот рев, то уходил и пропадал вновь, а потом, спустя какое-то время, рычание вновь возвращалось. Рычание мотора!»

«Вот прямо здесь? Вы слышали? Лежа на этом люке?»

«Да! Если хочешь, послушаем вместе», – предложил Тигр.

«Ты думаешь, этот подземный рокер катается до сих пор? – с усмешкой спросила Юля. – Годы напролет?»

«А вдруг?»

«Не верю».

«Так хочешь или нет?»

«Хочу», – честно ответила она.

Она была влюблена в волосатого рокера, вернее, находилась под обаянием его натуры, и поэтому готова была немного почудить с ним. Они расчистили площадку вокруг люка, легли и стали слушать. И через какое-то время Юле показалось, что она слышит нарастающий подземный рев. Он то приближался, то пропадал в дугой стороне. Это могли быть проточные воды, какие-то временные заторы, кто знает, что за систему канализации построил промышленник Мельников?

«Ты слышала?» – спросил Тигр.

«Ага», – кивнула она.

Или это всего лишь была слуховая галлюцинация? Ведь если долго держать прижатую к уху морскую раковину и ждать, что вот-вот ты услышишь шум прибоя, ты его рано или поздно услышишь, и явно, он даже будет убаюкивать тебя! А они долго лежали на этом люке. Хорошо, что не заболели.

«Теперь ты знаешь, что я не вру», – сказал Тигр.

А спустя еще четыре года, в компании Мишки Сомова и Паши Киселева, Юля думала: а был ли это звук, похожий на звук мотора? Или на что-то другое? Рев – да, но не мотоцикла! Рев бегущего зверя… Тут, под ними!

Страшно звучало! Даже думать об этом было мучительно! Невозможно!

Когда они выбирались наружу, Тигр рассказал, что они с друзьями пытались взломать чугунный люк, но он точно сросся с этим камнем. Его приварили так, чтобы никогда уже не открыть. Тигр был смелый, надо сказать. Он решил раздобыть сварку и узнать, что же кроется под землей. Но через короткое время в этом корпусе случилось очередное обрушение, рухнула часть стены, только чудом их компания не лишилась половины людей, обошлось переломами. Сюда нагрянула милиция и запретила соваться в эти здания под страхом задержания, протокола и штрафа. Так и осталась тайна чугунного люка неразгаданной…

Вот какую тайну хранила Юля. Но просить Мишку или Пашу сорвать преграду, с которой не смогли справиться дюжие молодцы-байкеры, было просто глупо. И опасно – для всех.

– Мне однажды один байкер доверил тайну, – сказала Юля. – Про это место, – она кивнула на кирпичные строения. – Про второй корпус.

– Какую тайну? – почти одновременно спросили Мишка и Паша.

Юля взглянула на ребят. Она не могла от них этого утаить! Могла скрыть только личные подробности дела, как то страстные обжимания на всех этажах, но не суть.

– В том, втором здании, есть люк, он ведет в подвал. А в подвале есть еще один люк. И вот оттуда слышен рев, как будто мотоцикл носится под землей, ну, так его тот байкер воспринимал. Они пытались туда прорваться, но люк был намертво заварен изнутри. Так он сказал.

Паша уставился на нее.

– Это правда?

– Чистая, – кивнула Юля.

– Ничего себе.

– Глупо, правда?

– Почему же глупо? – в ответ спросил Паша. – Страшно – да, интересно – да. До чертиков. Но не глупо.

– Так вот, для байкера это был страшный мотоциклист. Но не для нас. Да, мальчики? Особенно после того, что мы увидели на картинах этого странного художника – Одиссея Карповича Рокотова.

– Вот бы проверить, – прошептал Киселев.

Мишка Сомов нахмурился:

– А почему ты мне раньше этого не рассказывала? Про байкера? Белоснежка?

– Забыла, Гном. Просто забыла. Потому что не придала этой глупой истории значения. А вот теперь она взяла и всплыла в памяти. Представляешь? Ладно, поехали в Бирюков. Сюда мы еще вернемся. И люк найдем. Это мне интуиция подсказывает.

2

Дорога до городка Бирюкова заняла ровно час. Ехали вдоль Волги, потом перелетели мост, соединивший два берега великой русской реки, и вот он – Бирюков. Компактный городок на слиянии двух рек сохранил особую архитектурную сердцевину, точно пришедшую из девятнадцатого века: строгие дворянские особняки и купеческие дома в пряничном духе, десятка полтора симпатичных церквей с голубыми и золотыми куполами. Ну просто лубочная картинка!

По дороге они заехали в супермаркет и купили бутылку вина и печенье.

На улице Вяземской, на краю старого города, у самой Волги, гости Бирюкова быстро нашли дом номер «4», припарковали машину и двинулись к месту назначения.

Их ждали. На звонок послышались быстрые шаги – дверь открыла девочка-подросток лет четырнадцати, светловолосая, светлоглазая.

– Вы историки? – выпалила она. Ее взгляд был устремлен на Юлю. – Из Вольжанска?

– Да, – кивнула гостья. – Мы – они самые. А ты внучка Владимира Константиновича?

– Я – правнучка, – вновь выпалил та. – Меня Лизой зовут!

– Привет, Лиза, – подмигнул девочке Мишка.

Теперь она внимательно посмотрела на молодых людей.

– Проходите!

Едва они вошли и Лиза закрыла за ними дверь, как послышалось бодрое шлепанье тапочек. В коридор вышел старичок в спортивном костюме. Словно только что с пробежки. Гости хором поздоровались.

– Здравствуйте, здравствуйте! Ну, вы удивили меня! – с ходу сказал он. – Разувайтесь и проходите в гостиную, молодые люди. Тапочки не забудьте. У нас их много – на всех хватит. Иди, Лиза, чайник поставь. Сейчас будем смотреть на картины моего дедушки! – весело добавил он. – На Лабиринт!

Мишка придушенно закашлялся.

– Ему придется милой девушке Лизе на психиатра раскошелиться, – тихонько пробормотал он.

– Тшш! – шикнула на него Юля.

– Что такое? – спросил старый хозяин дома.

– Мы уже говорили: там ужасы, – честно призналась гостья. – На картинах. Так что лучше без Лизы…

– На самом деле всё так страшно? – азартно поморщился старик.

Гости обувались в тапочки.

– Детям до шестнадцати! – объяснил за всех Мишка и кивнул в сторону кухни, где струя воды била в электрочайник. – Потом вопросов не оберетесь. А почему у дяденьки голова не человеческая и с рогами? А почему он ест мальчиков и девочек? И почему сразу всех? Честное слово!

– «Кошмар на улице Вязов» отдыхает, – со знанием дела добавил Паша.

– Идемте, – кивнул хозяин, и ребята гуськом вошли за ним в гостиную. – Как вы уже поняли, я не удивлен. – Хозяин потер подбородок. – В семье знали о существовании картин, в центре которых Лабиринт Минотавра. Все это только объясняет полную секретов жизнь моего деда и его фантастическое путешествие по Европе.

– А почему фантастическое? – спросила Юля.

– Об этом и речь. Итак, вы посвящаете меня в те тайны, которые открыли недавно, а я вас посвящаю в те, которые знал всю свою жизнь. И в которые старался никого не посвящать. Как говорится, дашь на дашь, молодые люди.

– У вас компьютер есть?

– У деда нет – у меня есть, – влетела в комнату Лиза. – Ноутбук! Я чайник поставила, дедушка, и варенье достала.