Текст книги "Ордынский волк. Самаркандский лев"

Дмитрий Агалаков
Ордынский волк. Самаркандский лев

Знак информационной продукции 12+

© Агалаков Д.В., 2021

© ООО «Издательство «Вече», 2021

© ООО «Издательство «Вече», электронная версия, 2021

ООО «Издательство «Вече»

http://www.veche.ru

Предисловие

Один мудрый ученый написал: «Не пытайтесь учить детей любить Родину – познакомьте их с историей Родины, и они сами ее полюбят». И был прав.

Археологи считают, что со времен появления Homo sapiens (человека разумного) на территории Евразии насчитывается 50–60 тысяч лет. И все это время история человечества связана войнами между различными племенами и народами. Что поделаешь, но так устроен человек, и никакие религии, осуждающие кровопролитие, никакие гуманистические философские течения не могут разорвать порочный круг. История древности, Средневековья, Нового времени, нынешних дней – это в том числе история постоянных военных конфликтов.

За многие столетия о военных походах Амира Тимура написано столько, что эти сочинения уже составили обширнейшую библиотеку. Известный самарский писатель, краевед, историк Дмитрий Агалаков хорошо знает эту литературу. Именно на ее основании он и написал свой новый роман «Ордынский волк. Самаркандский лев» – о столкновении на просторах Евразии двух гигантов Средневековья: Амира Тимура и хана Тохтамыша. Мне как историку отрадно заметить, что Дмитрий Агалаков детально изучил первоисточники, научные статьи по истории государства Амира Тимура, он хорошо знаком с археологией и отлично знает географию. И конечно, меня как читателя подкупает эмоциональная сторона его произведения. В романе он буквально срастается со своими героями, хотя эти персонажи в истории одного народа могут быть «белыми», а в истории другого – «черными». А все потому, что Дмитрий мысленно живет в той эпохе, которую описывает, уходит со своим героями в военные походы и наблюдает порой самые ужасающие картины, которые приносит война. Хочу заметить, что в его романе не только богатый литературный язык, но присутствует стиль изложения и характерное мировоззрение героев эпохи Чингизидов и Тимуридов.

У нас еще прежде произошел небольшой спор по поводу имени Амира Тимура. За пределами Узбекистана его часто называют Тамерланом – для узбека это оскорбительное имя национального героя и создателя нашего государства. Так его звали только враги – Железный хромец. Недавно президент Афганистана – без злого умысла, разумеется, – назвал Амира Тимура Тамерланом, и общественность Афганистана и Узбекистана попросила его извиниться. Об этом мы говорили с Дмитрием Агалаковым.

И тут он ответил мне именно как писатель. Объяснил все очень подробно и ясно.

Что одно дело – авторская речь, где сам автор романа умышленно называет своего героя оскорбительным именем, это, по его мнению, совершенно недопустимо, и другое дело, когда его так называют литературные герои – враги Амира Тимура, от имени которых говорит или размышляет автор. Например, тот же хан Тохтамыш, люди из ордынского окружения хана, турецкий султан Баязид или мамлюкский султан Баркук, иранские шахи или русский князь Василий Дмитриевич – сын Дмитрия Донского, который в 1391 году был разбит вместе со своим государем Тохтамышем на самарской реке Кондурче, а через четыре года готовил к обороне Москву, потому что великий Амир Тимур уже подошел к Ельцу, на Рязанской земле, и сжег город. Не стоит забывать, что Русь к тому времени была северной окраиной Золотой Орды и платила ей дань. Разумеется, все эти люди, рано или поздно попавшие под меч Амира Тимура, не могли его жаловать. Они его смертельно боялись, и ненавидели, и пытались ужалить хотя бы одним обидным прозвищем. Одним словом, исторический труд – одно дело, а исторический роман – совсем другое, и строится он по своим законам. Тем более, как писатель и гражданин, Дмитрий патриот своей Родины – России, хорошо видно, как он переживает с князем Василием возможную будущую катастрофу, угрожающую Москве. И конечно, Дмитрий, как отметила вся делегация Узбекистана в ходе нашей беседы, патриот своего Самарского края.

Но по авторскому тексту хорошо видно, что, несмотря на всю грозность и порой беспощадность среднеазиатского владыки, для Дмитрия привлекателен образ Амира Тимура – и как государственного деятеля, и как талантливейшего полководца. Потому что вместе с ним он пережил его детство, юность, тяжелейшие невзгоды, черное предательство и потерю близких – одним словом, все, что выпало на долю Тимур-бека из рода Барласов еще задолго до того, как он стал одним из величайших завоевателей в мировой истории. Как сказал мне Дмитрий: «Автор просто обязан полюбить и понять своего героя, чтобы получился роман, иначе не стоит за него и браться».

Почему же возникла война между ханом Тохтамышем и Амиром Тимуром? Когда еще Тохтамыш не был ханом Золотой Орды, а был беглецом, его принял у себя в Мавераннахре Амир Тимур. Принял буквально как сына. Он помог ему выжить, помог стать государем. Несколько раз Амир Тимур помогал Тохтамышу войсками и самыми лучшими полководцами, прежде чем тот стал ханом Золотой Орды. Неужели Амир Тимур ошибался насчет молодого Чингизида?

Неблагодарность Тохтамыша поражает воображение! Ведь Амир Тимур был опытным полководцем и государственным деятелем. Он смог за короткий период создать мощную государственную систему и самую могущественную в то время армию. Как может быть, что тут интуиция изменила ему? Почему «отец» из раза в раз был так великодушен, прощая любое предательство, а «сын» так настойчиво вероломен? Читатель сможет найти все ответы на эти вопросы в романе Дмитрия Агалакова «Ордынский волк. Самаркандский лев». Читайте, размышляйте и ходите по следам великих полководцев Евразии!

И мир вашему дому!

Генеральный директор Государственного музея-заповедника Шахрисабз кандидат исторических наук Наби Олимович Хушваков

От автора

Эмир Тимур против хана Тохтамыша. Средняя Азия против Половецкого поля. Оседлая культура против кочевой.

Две битвы средневековых гигантов – на Волге в 1391 году и на Тереке в 1395-м – решили судьбу Евразии, а может быть, и всего мира. В каждой из этих битв было задействовано до полумиллиона человек с обеих сторон – только такие сражения и могут изменить ход цивилизации. Если бы не они, то главным государством на континенте была бы Золотая Орда и ее могущественные преемники.

Но прежде чем эмиру Тимуру стать владыкой Средней Азии, одним из величайших завоевателей всех времен и народов и получить от современников «звездное» имя Сахибкиран[1]1
  Сахибкиран – «рожденный в счастливом сочетании планет» (Венеры и Солнца). Только так в «Зафар-наме» («Книга побед») его именует биограф Шараф ад-Дин Язди, работавший при дворе Шахруха, сына Амира Тимура.


[Закрыть], а Тохтамышу добиться трона Золотой Орды, они прошли долгий путь. Первый был сыном простого бека[2]2
  Бек – мелкий среднеазиатский аристократ из служилого сословия.


[Закрыть], а второй – юным сыном казненного Урус-ханом правителя Мангышлака, изгнанником и беглецом, от которого отвернулись буквально все.

Первый мог сто раз погибнуть в междоусобицах, поразивших его родной Мавераннахр, второй – сто раз быть убитым преследователями, желавшими от него избавиться. Ни того ни другого не случилось – не судьба! Впереди у каждого была долгая и насыщенная событиями и битвами жизнь.

Эта книга – история двух ярких людей Средневековья, которые десятилетиями, сами того не зная, двигались к одному из величайших военных конфликтов в истории человечества. Но как же сложно и увлекательно начиналась жизнь каждого из них – и Тимура, и Тохтамыша, как быстро и жадно они набирали силу, чтобы потом по праву занять те места, на которые вначале даже не претендовали. Потому что эти места по ходу развития пьесы, именуемой историей, им неожиданно открывало само провидение и каждый раз словно ободряюще говорило: «Действуй, и ты все получишь!»

А сколько испытаний прошли они!

Молодой Тимур-бек, чье государство прекратило свое существование и распалось на воюющие феодальные лагеря, увидел фортуну и стал упрямо создавать жестокий и прочный мир вокруг себя. Политическую выгоду для своего молодого государства он ставил на первое место, и когда его друг эмир Хусейн готов был ради своих честолюбивых планов пожертвовать спокойствием Мавераннахра, Тимур принес в жертву своего лучшего друга. И прибежавший к Тимуру за помощью юный Тохтамыш, еще один будущий любимчик фортуны, с помощью умудренного опытом старшего товарища стал поспешно и дерзко строить свою грозную империю. Политическим и военным ошибкам Тохтамыша не будет числа, он станет цинично предавать своего покровителя и год за годом глумиться над их дружбой. И тем не менее с завидной наглостью – отважно и смело – ордынской стрелой будет лететь вперед.

Оглядываясь на двух выдающихся людей той эпохи, задаешься главным вопросом: как бы сложилась судьба России, если бы не их появление на свет божий? Если бы не упорство и не военный гений Тимура и не беспринципная политика эгоистичного и самовлюбленного Тохтамыша? Молодой хан Золотой Орды, похожий повадками на степного волка, так долго кусал за хвост и лапы могучего льва, правителя Мавераннахра, что тот однажды рассвирепел и стер его обширное государство с лица земли. После смертоносных ударов Тимура Золотая Орда уже никогда не оправилась, в течение полувека она развалилась на ряд ханств, которые потом одно за другим еще двести лет добивало молодое Русское царство.

Воистину, пути Господни неисповедимы.

Александру Назарову,

исследователю жизни Амира Тимура,

с благодарностью посвящаю

Пролог
Каменная плита

«…Вельми нежалостлив и зело немилостив, и лют мучитель, и зол гонитель, и жесток томитель».

Русский летописец XIV века о Тимуре

«В стране семисот черных токмак[3]3
  Токмаки – одно из кочевых племен кыпчакских степей.


[Закрыть] в год Овцы, в средний весенний месяц султан Турана Тимур-бек шел с двумястами тысяч войска[4]4
  Некоторые исследователи доказывают, что у Тимура в этом походе было 300 тысяч воинов, но мы остановимся на более скромной цифре в 200 тысяч.


[Закрыть], имени своего ради, по кровь Тохтамыш хана. Достигнув этой местности, он воздвиг этот курган, дабы он был знаком. Бог да окажет правосудие! Если Богу будет угодно! Бог да окажет милосердие людям! Да вспомнит о нас с благословением!»

Знаменитая надпись Тимура, выбитая на камне во время похода на Тохтамыша весной 1391 года. Хранится в Государственном Эрмитаже в Санкт-Петербурге

 
«Жестокий век, жестокие сердца…»
 

Уильям Шекспир

В апреле 1391 года двухсоттысячное войско самаркандского правителя Тимура вяло тянулось через Голодную степь[5]5
  Голодная степь – глинисто-солончаковая пустыня в Средней Азии, в районе Сырдарьи.


[Закрыть]. Великие просторы открывались вокруг, но они совсем не радовали глаз полководца и наводили смертную тоску на его отважных бахадуров, воинов-чагатаев, сердцам которых были так привычны зеленые сады Мавераннахра[6]6
  Мавераннахр – по-арабски дословно «То, что за рекой», т. е. Амударьей, или просто «Заречье». Так в эпоху Арабского халифата называли земли к востоку от Амударьи до восточных окраин Чимкентской области нынешнего Казахстана.


[Закрыть], полные фруктов, журчание домашних источников, широкие разливы Амударьи, обильные зеленые пастбища для быстроногих коней. Тут же повсюду была голая земля, покрытая, как язвами, солончаками, и даже благословенной весной, когда вся природа оживает по милости Божьей, эта земля казалась безжизненной и сулящей путнику только одно – пытку и смерть.

Но гнев полководца был сильнее любых препятствий, и сдержать его было невозможно, как подступающую грозу, полную сверкающих молний. Человеческая неблагодарность и высокомерная заносчивость, беззаботная глупость и алчность некогда близкого человека больно ранили сердце правителя Мавераннахра. Эта рана не заживала – она кровоточила ежечасно уже много лет. Однажды к Тимуру в Самарканд прилетел юный хан Тохтамыш из рода Чингизидов. Его отца, Туй-Ходжи, правителя Мангышлака[7]7
  Мангышлак – полуостров на восточном побережье Каспийского моря.


[Закрыть], убил за неповиновение могущественный Урус-хан, деспотичный властитель Золотой Орды. Печальная судьба ожидала и любимого сына и наследника Туй-Ходжи – Тохтамыша. Юнец бежал на восток – в Мавераннахр. Тимур принял его с любовью и почетом, как Чингизида, которых оставалось все меньше из-за страшной междоусобицы среди потомков величайшего завоевателя всех времен и народов. Вот уже пятнадцать лет подряд, ежегодно, они вырезали друг друга целыми кланами в Сарае и его провинциях. Тимур давал мальчишке одно войско за другим, чтобы юный царевич отомстил за отца и отвоевал свое место под солнцем, но всякий раз юнец возвращался побитым, как собака, и вновь просил о помощи.

И вновь получал ее – и жадно бросался в битву.

Да, Тимур имел свои планы на беспокойного царевича Тохтамыша. Все дело было в том, что род Чингисхана так истощал в кровопролитных братоубийственных войнах, что мало кому известный царевич из Мангышлака получил законное право на трон Золотой Орды. Кто бы мог себе такое представить еще полвека назад, когда правил могущественный Узбек-хан, распространивший ислам по всему своему государству? Тимур не был Чингизидом и сам не имел права стать ханом. Посадив на трон Тохтамыша, пылкого мальчишку, он смог бы управлять им по своему усмотрению. Именно так в прежние времена эмиры Мавераннахра управляли своими безвольными ставленниками из рода Чингисхана. Но со временем появилось и другое в отношениях между Тимуром и Тохтамышем. Дело в том, что совсем недавно Тимур потерял любимого старшего сына Джахангира, который должен был однажды занять отцовский трон. А Тохтамыш в то же самое время потерял любимого отца. Джахангир и Тохтамыш были практически ровесниками. И Тимур по-отцовски привязался к молодому Оглану (царевич из рода Чингисхана. – Авт.). Правитель Мавераннахра занял место наставника в жизни осиротевшего Тохтамыша и просто стал ему родным человеком. Так казалось Тимуру! Ведь Тохтамыш охотно соглашался с ролью благодарного сына. А теперь поди и пойми – от чистого ли сердца?

Судьба благоволила им обоим. Урус-хан сошел с исторической сцены – навоевался и умер своей смертью. Устранив других претендентов, Тимур сделал Тохтамыша ханом Золотой Орды. Молодой правитель, рвавшийся на этот трон, быстро освоился на своем месте, с помощью русских князей расправился с грозным темником Мамаем[8]8
  Речь идет о Куликовской битве 1380 года.


[Закрыть], затем страшно и беспощадно покарал русичей за неуплату дани – сжег дотла Москву[9]9
  Печально известный поход Тохтамыша на Москву 1382 года.


[Закрыть], а потом обратил свой взор на Чагатайский улус, частью которого и был Мавераннахр со столицей в Самарканде. Неблагодарный мальчишка, еще вчера – голодный и злой волчонок, укусил благодетеля за руку. И не просто укусил – вырвал клок с мясом! Он прошел через Дербент и Ширван и захватил Табриз, который номинально подчинялся Тимуру. Сам Тимур не остался в долгу: в предупреждение наглецу захватил все Закавказье, присоединив его к своему молодому государству. Но спустя три года Тохтамыш ударил по самому Мавераннахру – осадил Бухару, пока Тимура не было дома. Тот воевал в Иране и ушел очень далеко – до Шираза! Ордынский царевич разом превратился в кровожадного степного волка и стал, подобно голодному зверю, терзать родные земли Тимура, которые тот объединил своей силой и давно считал безраздельно своими. А увидев, что Тимура теснят, против него восстали его старые враги в Могулистане и Хорезме. Медлить было нельзя – враги должны были понести самое тяжкое наказание, чтобы впредь неповадно было бунтовать. И они понесли его! И только мятущемуся Тохтамышу эмир Тимур с завидной щедростью, как отец – взбалмошному сыну, прощал все его проступки. За оскорбительные набеги платили воины Тохтамыша, которых могучий лев, правитель Мавераннахра, едва появляясь на своей территории, разбрасывал лапами, но не сам хан. Тимур написал ему письмо, в котором пытался образумить молодого хана, воззвать к его совести. Тщетно! Дерзкий Тохтамыш, забывший добро, оказывается, решил либо поставить на колени, либо уничтожить своего благодетеля.

Так начиналась великая война на просторах Евразии – до тех пор самая великая из войн на этой территории.

В январе 1391 года войско эмира Тимура вышло из Ташкента и двинулось на восток. Двести тысяч всадников. Десятки тысяч жен бахадуров в обозе. Сто тысяч повозок. Более полумиллиона коней. Эта грозовая туча из людей и животных не могла остаться не замеченной врагами Тимура. Куда двинулся правитель Мавераннахра? На кого такой громадой? Все уже знали: он пошел наказывать неразумного «сына» – хана Тохтамыша.

Когда Тимур остановился в местности Кара Саман, близ Отрара, из-за проливных дождей, туда прибыли послы Тохтамыша. От лица хана они пытались заговорить его, обещая дружбу и мир, но тщетно – Тимур больше не желал пустых слов, противоречащих делам.

21 февраля 1391 года Тимур собрал курултай[10]10
  Курултай – съезд монгольских и тюркских князей, на котором принимались судьбоносные решения о войне и мире.


[Закрыть]. Это было обязательно, ведь противник просил мира. И послы повторили просьбу своего хана. Но курултай решил идти войной на неблагодарного и вероломного Тохтамыша. Ордынских послов не отпустили – решили взять с собой.

И тут встал вопрос, какой дорогой идти на Тохтамыша. Пути было только два – в обход Аральского моря, но с запада или с востока? Тохтамыш будет его ждать на западном пути. Но найдет ли там Тимур пищу для великого войска? Прокормить двести тысяч солдат с обозом и полмиллиона коней? Хорезм лежал в развалинах после его недавних завоевательных походов, когда Тимур мстил своим врагам; Ургенч был уничтожен, все население переведено в Самарканд. А за Тохтамышем простиралось обильное провиантом и пастбищами Нижнее Поволжье. Войскам Тимура, измотанным продолжительным походом, придется сражаться с полными сил и готовыми к битве золотоордынцами.

А если ему пойти по восточной стороне? Это разом собьет Тохтамыша с толку. Как же он занервничает, когда не увидит подступающего к нему по западным дорогам противника! Вот когда неспокойно забьется сердце подлеца! Вот когда он пошлет разведчиков во все страны света: где коварный хромец Тимур? Вот когда молодой хан, потеряв покой и сон, будет думать днем и ночью: а куда же ему двинуть свою громаду войска, – которая не меньше, если не больше армии Тимура, да еще с гигантским обозом, – чтобы не оказаться в западне?

Все было решено. И для этого эмиру Тимуру не понадобилось мнение курултая. Такие решения полководец принимает единолично – в считаные минуты. Это подобно озарению…

Тимур придумал удивительный и опасный ход – сделать гигантский крюк через восточные области Средней Азии и, на какое-то время дав потерять себя, неожиданно выйти к Тохтамышу в тыл. Именно весной его войско должно было оказаться в обширной Голодной степи, когда появляется хоть какая-то зелень, способная прокормить лошадей. Потому что зимой в этой степи можно только замерзнуть, а летом, когда зелень иссыхает под палящим солнцем, самому превратиться в испепеленную головешку. А потом, в предгорьях Улытау, на родине монголов, они попадут на лучшие пастбища на земле! Наберутся сил! Но теперь червь сомнения съедал его изнутри. Сидя в седле и глядя на скорбные лица воинов, не боявшихся врага, но готовых подчиниться голоду и жажде, он думал: а прав ли был? Позволит ли Бог свершиться его плану или накажет за чрезмерную самоуверенность и гордыню?

Море людей двигалось мимо него, окруженного охраной и полководцами. Десятки тысяч голосов перекликались друг с другом, а еще ржание лошадей и перестук копыт, скрип тысяч повозок – все это сливалось в невероятный гул, от которого дрожала и гудела грозным ульем сама земля. Одетый по-походному просто, в теплой войлочной куртке и шапке с собольим хвостом, в шароварах и сапогах, с кривым мечом на боку, он смотрел на бескрайнее людское море и думал о том, сколь же долго будет их терпение.

К нему направил коня первый из друзей и полководцев – эмир Хаджи Сайф ад-Дин. Теперь они оба молчком смотрели на великую армию.

– Ты думаешь о том же, о чем и я? – спросил наконец Тимур.

Хаджи Сайф ад-Дин кивнул:

– Уверен, что да. Но я не смею заговорить первым. Так о чем думаешь ты, мой повелитель?

– Когда же закончится эта проклятая Аллахом земля, когда истощится адский солончак…

Они обозревали великие пространства Голодной степи, по которой тащилась изнуренная армия Тимура.

– Все так, – кивнул Хаджи Сайф ад-Дин. – Я хотел сообщить тебе, что еды в армии почти не осталось, коровы и овцы съедены, вяленое мясо тоже, лошади общипали всю молодую траву, но воины траву есть не будут. А нам их надо поскорее накормить. В день солдату достается лишь одна плошка мучной похлебки. Через пару дней, мой повелитель, если не падут кони, то люди станут валиться из седел. Они не ропщут только потому, что они солдаты и верны тебе, как небесам. Твоя армия на краю гибели, мой повелитель. И если так будет дальше, в страну кипчаков[11]11
  Страна кипчаков – территория Золотой Орды.


[Закрыть] мы приведем только призраков.

Со стороны головы войска к ним летели три всадника. Скоро они были перед Тимуром. Спрыгнули с коней, встали на одно колено. Это были командиры разведчиков.

– Поднимитесь, – сказал полководец.

Воины встали. Лица их пылали от скачки, но они сияли.

– Говори, Аюк-мурза, – приказал Тимур.

– В двух переходах отсюда есть река, мой повелитель, называется Сарысу[12]12
  Сарысу – река в Карагандинской, Кызылординской и Южно-Казахстанской областях Казахстана.


[Закрыть]. Она полноводна, тянется в обе стороны света и сможет напоить всю армию. Но главное, слава Аллаху, то, что за ней кончается Голодная степь. Мы поймали двух рыбаков. Они сказали, что в тех степях, ближе к северным горам, пасутся дикие козы, сайгаки и олени, – он торопился сообщить радостную весть, – что там, как кузнечики, прыгают зайцы и по хлопку взлетают из высокой травы куропатки! Там другой мир, повелитель!

«Охота! – воскликнул один из вельмож Тимура. – Долгожданная охота, слава Аллаху!» Тимур слушал и улыбался. «Вот уж мы погоняем дичь по тем землям!» – подхватил другой вельможа.

– Нужно как можно скорее преодолеть эту реку, – сказал Тимур. – Приказываю вам немедленно разойтись по своим туменам и ободрить моих бахадуров. Вдохните в них надежду, скажите, что рядом вода, а за ней будет пища. – Он повысил голос: – Спешите, летите, неситесь во весь опор! Моя армия должна знать, что спасение близко и оно в ее руках. Пусть повторяют имя Господа, и благословение сойдет на них!

Через сутки армия Тимура приблизилась к реке Сарысу. Солдаты, точно звери во время засухи, тысячами вставали на четвереньки, черпали воду ладонями, а кто-то припадал губами к воде – и все жадно пили чистую речную воду. Рядом не менее жадно пили их кони – боевые и вьючные. Потом воины нашли броды и стали сотнями и тысячами переходить на другой берег. За сутки переход был совершен, и армия оказалась на другой земле. Тут все еще были солончаки, но трава казалась зеленее и даже небо за этой степной рекой было светлее и солнце сияло приветнее. Словно, перешагнув заветную реку, они попали из царства тьмы в страну живых. А еще через сутки земля стала меняться на глазах. Кони жадно потянулись к свежей густой траве. Где-то впереди войска, приближающегося черной гудящей стеной, испуганные великим движением, вспархивали и улетали птицы, прочь убегали стада диких животных.

Тимур и его окружение ехали рядом с головным отрядом войска.

– Вот она, благословенная земля! – сказал Хаджи Сайф ад-Дин. – Мы ждали ее, мы молились, и Аллах дал нам ее! – Он посмотрел на своего друга и повелителя, но тот, кажется, не разделял его радости. – Что с тобой, Тимур?

– Она ускользает от нас, эта земля, – молвил полководец.

И впрямь, от дрожи земли и гула приближающейся армии взлетали все окрестные птицы, бросая даже яйца и своих кричащих птенцов, и улетали на север. За много переходов стада оленей и лосей, сайгаков и коз, тревожно глядя на юг и видя ползущую из южных степей живую черную стену, бросали родные пастбища и тоже уносились прочь. Отряды охотников, самых ловких бахадуров-лучников, летели впереди войска, настигали добычу, но армии доставались только жалкие крохи. И тысячную долю своих солдат не смог бы накормить Тимур этой добычей. Им нужно было все, что могла подарить эта земля! И как можно скорее! Только так истощенная армия могла утолить голод.

Прошел еще день пути.

Заря окрасила степь. Пронзительная утренняя свежесть и аромат сотен весенних трав и цветов наполняли округу. Десятки тысяч дымков поднимались от костров в небо. Тимур стоял у своего шатра. Вокруг была расставлена охрана.

– Позовите ко мне Хаджи Сайф ад-Дина, – приказал он.

Охрана засуетилась. Из соседнего шатра, откинув полог, вышел другой воин. Это был Хаджи Сайф ад-Дин. Поспешно надевая куртку, он подошел к владыке.

– Да, Тимур?

– Далеко впереди горы Улытау, – сказал тот своему полководцу. – Священная земля Чингизидов. И вот мое изголодавшееся войско, простого эмира из Кеша, стоит у этих пределов…

Он был прав – перед ними открывалась священная земля потомков Чингисхана. Там, впереди, в мавзолее был похоронен великий Джучи, создавший гигантский улус, откуда, собрав войско, начинал свой завоевательный поход его сын хан Батый.

– Но мы не войдем в пределы священной земли изголодавшимися бродягами, – добавил Тимур. – Клянусь тебе.

– И кто же накормит нас? – удивился Хаджи Сайф ад-Дин и нарочито хитро прищурил глаза. – Сколько бы мы ни высылали вперед охотников, этого мало. Звери за много йигачей[13]13
  Йигач – приблизительно шесть километров.


[Закрыть] пути слышат нас и убегают на север. И птицы летят туда же. Разве что выпадет манна небесная? Я не понимаю тебя, Тимур…

– Я накормлю вас во славу Аллаха, – ответил правитель Мавераннахра. – Нас двести тысяч, мой друг. Сегодня на рассвете мы устроим охоту!

– Охоту? – нахмурился его полководец. – О чем ты? Мы будем преследовать стада сайгаков? Гнаться за ними, как за проклятыми кипчаками?

– Нет! Мы охватим всю их землю! – сказал Тимур. – Мы устроим большую охоту, мой верный Сайф ад-Дин! Мы разделим все наше войско на две части. И не разрывая сцепки здесь, – он ткнул пальцем в землю, – мы разойдемся по кругу на две стороны света, и так широко, чтобы мои воины встретились ровно через трое суток, в тридцати йигачах от этого места. В предгорьях Улытау! Я накормлю вас, накормлю со своей руки. – Довольный, он уже смеялся, а потом кивнул вперед: – Через трое суток эта степь станет щедрой ладонью нашего Господа, всегда готового помочь своим истинным любящим детям!

Так началась самая великая охота в истории человечества…

Утром 3 мая 1391 года двести тысяч бахадуров эмира Тимура, оставив позади обоз, разделились на два рукава и стали расходиться в стороны. Трое суток они плотными отрядами растекались по округе, глядя на убегающих от них животных. И всякий раз делали так, чтобы те отступали от них в центр круга. Через трое суток вожатые двух отрядов увидели издалека друг друга. Огласив округу радостным кличем, армия соединилась, круг замкнулся. Это было самое гигантское живое кольцо, бравшее в осаду кого бы то ни было, и оно охватило сотни квадратных километров. А потом кольцо стало сжиматься. Олени и лоси, сайгаки и зайцы пугливо бросались от лучников и неслись по степным просторам, не зная, что от одного охотника бегут к другому. Изголодавшаяся армия уже понимала, что добыча будет велика. Птицы вспархивали из молодой травы и сразу получали десятки стрел. Животных били целыми табунами, и скоро стало ясно, что запас животных превосходит возможность употребить их в пищу. Еще несколько дней назад армия Тимура ела подножный корм, а теперь она же отпускала молодых оленей, лосей и сайгаков на волю, давала им уйти и била только самых жирных и крупных животных. Когда еще через сутки кольцо сжалось, все пространство было покрыто окровавленными трупами крупных оленей и гигантских степных лосей. Чагатаи прежде не знали этих животных с раскидистыми рогами – вот была невидаль! Туши разделывали, мясо жарили на кострах, варили в казанках, делали из него про запас солонину. В течение нескольких дней армия была накормлена и готова двигаться дальше.

– Я же сказал вам, – перед своими полководцами произнес эмир Тимур. – Эта земля станет щедрой ладонью нашего Господа, всегда готового помочь своим истинным любящим детям! Нам помогла древняя монгольская степь!

Гений Тимура вовлек его воинов в опасное предприятие, едва не заставил погибнуть от голода, и он же спас и накормил их и в который раз вдохнул в их сердца волю идти вперед и побеждать.

Вскоре растянувшееся на десятки километров войско подошло к предгорьям Улытау. С великим почтением воины-узбеки Тимура тысячами проезжали мимо каменного мавзолея Джучи-хана, основателя империи, против которой они теперь шли. Тимур не собирался мстить народам Золотой Орды, подвластным Тохтамышу, его интересовала только победа на поле боя над молодчиком-подлецом.

Наконец, в его планах было управлять этими народами.

– Скажите своим воинам, – приказал он полководцам, – я повелеваю каждому взять камень и положить его там, где из земли бьет родник. – Он указал на это место. – Никто не должен ослушаться моего приказа, и никто не должен положить два камня. Каждый отвечает только за себя.

Через двое суток в том месте, где был родник, вырос обширный каменный курган в несколько человеческих ростов. Последние тысячи солдат Тимура уже бросали эти камни на вершину пирамиды, но большинство из них все равно скатывалось вниз. Буквально на глазах вырос обелиск его, Тимура, мощи.

– Эта гора останется на века, – сказал Тимур. – И наши грозные потомки будут приходить к ней, склонять колени и вспоминать своих великих дедов. А мы, преисполненные радости, со звезд будем смотреть на них. Так будет – я верю в это.

Но он должен был оставить и другую память о себе. Господь дал человеку в помощь слово, и он воспользуется этой помощью. По этим степям будут проходить люди, думал он, целые народы, и вспоминать о нем, завоевателе, если не добрым словом, то с величайшим почтением и трепетом.

– Позовите ко мне всех писцов, что есть в моей армии, – приказал он.

И вскоре перед ним стояло около десятка самых грамотных узбеков, владевших арабским и фарси, индийским и китайским и, конечно, уйгурским и чагатайским. Тимур, окруженный охраной, сидел около шатра и пил чай из большой пиалы. Рядом текла неширокая речушка с прозрачной водой, под гладью которой разлеталась плотва. Речушка тянулась далеко на север, куда им предстояло идти, и брала начало, как видно, в горах Улытау, из чистых родников. Невысокой темной полосой эти горы читались впереди.

Полководец встал и, припадая на правую ногу, прошелся мимо своих писцов. Ковыляя, он добрел до берега речки. Как чиста и прозрачна была она! Тут, среди ковыльных степей и такой вот чистой воды, обитали его предки. Долгими поколениями они жили здесь, молились своим богам и были счастливы. Пока однажды не пришел Чингисхан и не увлек свой народ в самый великий поход! И он, Тимур, был частью этого похода, его продолжением! Он положил руку на меч. Текст, произнесенный им, должен быть подобен разящей стали, способной рассечь любую броню. И подобно этой чистой реке, его слова должны были исцелить жажду того, кто взором устремлен к истине и Богу. Его должны были услышать те поколения, которые пойдут следом. Не осудить – понять!

– Записывайте, – громко сказал Тимур.

Писцы тотчас поспешно подошли и расселись вокруг повелителя. Достали дощечки, кисти и чернила.

И Тимур произнес первые слова легендарной надписи, которая, как он и хотел, останется на столетия среди людей и будет передаваема из уст в уста: