Текст книги "Невозможное возможно"
Автор книги: Дмитрий АН
Жанр: Повести, Малая форма
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]
Глава 2. Тщедушный сгусток
Вершитель всё смотрел, как загадочный для него сгусток удалялся в тот странный мир. Вихри роились в его коконе, он был поглощён собой, что случалось с ним крайне редко. Он не мог понять, что же случилось?
Его не отвлёк даже шум вновь прибывшей партии материала с очередного мира. Как водится те, с шумом и придыханием, с багажом и котомками, грязью пороков, налипшими на них, столпились у входа, замерши в благолепном восхищении. Всё обыденно. Кто-то шлёпнулся на «колени» в восхищении вознося «руки», кто-то просто впал в транс, полагая, что это награда нашла его, как героя его же подвигов. Кто-то просто был рабом своих же иллюзий. Материал, что с них взять. Грязные, и кривобокие.
И тут Вершитель сообразил, что его поразило в том сгустке – чистота! Побывав в грязном миру тот даже не испачкался! Н-да, всё страньше и страньше. От задумчивых мыслей его даже не отвлёк необычный шум. Но когда он перешёл в удары, то Вершитель перевёл внимание на стол распорядителей. По воле случая, шум доносился от столика распорядителя, что только что так неловко оплошал. Шум был необычным, что уже было необычно. Но не может же быть столько необычного в обычный серый день? И Вершитель пригляделся.
Увиденное озадачило его. Обычный сгусток, кривоватый в своих желаниях, с кучей помарок и грязи страстей, лупил распорядителя! Во, наглый, пробормотал Вершитель задумчиво. Лупил вполне конкретно и с оттяжкой – мастерство, пробежала мысль у Вершителя. И наглость этого сгустка была ещё очевидней и необычней. Сгусток не впал в благолепие и прочие причуды прибывшего материала, а именно добивался своего. Но как? Настойчиво! Распорядитель обалдел от такой наглости прибывшего и, получая по кокону папкой с бумагами на его же столе, просто отмахивался вихрями от наседающего сгустка. Вихри тут же ему отбивали тоже. Мастерски лупит, подумалось Вершителю, такое тут было диковинкой.
Вершитель прислушался, и коварная мысль, что опять тому же распорядителю досталось, его согрела. Но дело было необычным, если не сказать вовсе впервые виденным им. Ибо сгусток на вид не представлял ничего особенного, но откуда наглость? Сгусток мог быть порван одним намёком, но откуда наглость? Это было необычно, и Вершитель запросил дело сгустка, наблюдая тумаки, что тот отвешивал распорядителю, уже отбив ему не один десяток вихрей, что-то приговаривая, не совсем понятное.
Так-с, дело, ничего особенного, молодой, да ранний, там и здесь был, участвовал, гиб и возрождался, терял и находил. Вроде всё чисто. Стоп! Коварная мысль и чутьё подсказали, что дело не так чисто, как записано, не мог молодой да ранний быть так успешен и живуч! А таких ранних, смятых в пепел тусклых искр, он перевидал бескрайне много. Вот тут явно его должны порвать, но нападающие чего-то перепугались! Тут явно вздёрнут и сожжён, но спички оказались сырыми! Пролистав дело, Вершитель понял, что что-то с этим наглым сгустком было не так. И он прислушался, не выдавая своего присутствия.
Сгусток лупил распорядителя и говорил про какого-то Его, что подло сбежал, бросив его в том мире! Она, а это была именно она, так за ним гонялась по мирам, но он коварный, только выдернет из передряги и сразу исчезает! Вершитель не верил себе, таких совпадений не бывает, просто не может быть! И он понял, что его смутило в этом молодом сгустке – на нём была Жизнь! Она не потерялась при приходе сюда, то была лёгкая оболочка жизни, что спасала этот сгусток от саморазрушения, но не спасала от грязи, что сама на себя лепила. Оно существовало внутрь, защитив себя жизнью! Это вне правил! Такое невозможно! А, сообразил Вершитель, вон в чём дело, этот тоже считает, что его за заслуги не распылили! Теперь ему была понятна робость опытного распорядителя, что только уворачивался от тумаков, не отвечая, опасаясь чего-то.
Но надо что-то решать. И шальная коварная мысль его поразила своей простотой. Он ласково окликнул сгусток – «Вы ищите его?» «Да, да» – раздалось нетерпеливо в ответ. «Так был, да был, но вот вышел, вон туда вышел» – и показал на экспериментальный мир. Сгусток тут же взвился, метнув папку в распорядителя, и бросился к ещё работающему порталу. «Однако меткий боец, мне бы таких» – подумал Вершитель.
Пролистывая дело этого сгустка, он обратил внимание на потрясший его момент, он ещё не мог точно сформулировать, что его так потрясло, но что-то потрясло. И тут он сообразил – этот сгусток уже вернулся с этого экспериментального мира! Он не понимал, как это УЖЕ, ведь он ещё не уходил, а мир под жатву! Ведь это билет в один конец, а он УЖЕ вернулся! Что-то не складывалось. Пролистывая путь, смотря мир, откуда прибыл до этого прозрачный сгусток, он понял, что ничего не понял. Столько ударов по своему всемогуществу в единый день, Вершитель не мог даже помыслить получить!
Вершитель смотрел как сгусток роится в этом странном портале, где его должно было разорвать на искорки, и дивился мощности тончайшей и прозрачной оболочки, которую сгусток получил, неведомо где ему – Самому Вершителю. Непонятное и забытое чувство зависти загорелось в Вершителе, он понял, что этот наглый и тщедушный по всем меркам сгусток, ему так же не подвластен! Такого не может быть!
Второй раз в этот день, что тоже немыслимо, Вершитель провожал в Мир Жизни ещё один сгусток. «Его даже не помыли», протянул он про себя задумчиво. «А, ну и ладно, тем коварней» – решил он, – «авось выгорит что-то».
Ведя обыденную процедуру информирования отбывающих, Вершитель смотрел, как каноны меняли структуру сгустка, но не могли ничего сделать с оболочкой, тончайшей оболочкой! Чувство зависти кольнуло его сильнее, и к кому, тщедушному косому грязному сгустку? И у кого? У него, Вершителя! «Вот…» – протянул он, если бы мог ругаться, точно бы выругался, он слышал от прибывших из миров, что это помогает в сложные моменты. Ему бы не помешала помощь, кому? Ему, Вершителю?! Во, наглость!
«Да», говорил Вершитель – «Экспериментальный мир, мир без ограничений и бесконечных возможностей. Память по прибытию вы не получите, она слетит по дороге. Запас жизни не так велик. Вам полагается информатор и путеводитель. Дадим самых лучших.» И тут коварная мысль мелькнула, а что если… Оно ищет того, а значит возможно и найдёт, значит… «Нет, не просто самых лучших, а самых лучших из лучших!» – выпалил Вершитель, радуясь своей коварной догадке, что она выведет его на него! А через неё всё доложат по цепочке! И он отдал распоряжение на ведение этого сгустка самыми лучшими! А к ним по-тихому приставить самых коварных, из самых-самых своих лучших закромов. Он радовался удаче, хоть что-то по его. Но одна мысль не давала покоя, эта тонкая и прозрачная оболочка, с такими ещё не сталкивался. И он бы променял весь свой арсенал тайных и явных защит и оболочек на это, но… Зависть коварно глодала его… Нет, не к этому тщедушному сгустку, а к тому, без записей в архивах.
Сгусток погружался, Вершитель без надежды в голосе произнёс – «и вы будете Смертны». Он не ожидал, но сгусток вздрогнул! Вершитель добавил – «и никогда, никогда без потери самости не вернётесь сюда!» – Вершитель ожидал большего, взрыва, трясучки, выкрутас в сетях канонов, и может даже… Даже остатки вожделённой оболочки, но ответ его потряс, нет, немощью и глубиной, а чем-то иным, ему ранее не знакомым. Сгусток вдруг успокоился и сообщил: «там Он! Значит, прорвёмся, не впервой». Эта фраза, услышанная за последний день уже второй раз, его не просто терзала, давила, мучила, и вызывала непонятные чувства. Так просто не может быть, не может быть никогда! Там где-то интересней чем здесь? Там, где может порвать и разворотить, ИНТЕРЕСНЕЙ??? Это не укладывалось в его кокон. Он пытался себя успокоить, но не мог. Что за странная фраза, почему если Он там, то они куда-то прорвутся, куда? Куда они рвутся и зачем? Оттуда выход только сюда и никуда больше, это знают все с инкубатора! А, они просто подсели на тусклые эманации миров, это бывает. Но… Подсевшие не будут так уверенно вести себя, как если они никого и ничего… Да, Вершитель понял, они, эти, что пробежал проездом, жили иной, недоступной ему жизнью, они не СУЩЕСТВОВАЛИ, они ЖИЛИ!!! Зависть коварно обволакивала его. Он был потрясён и раздавлен, уже второй раз, он был унижен в своём лице, и вознесён на вершины, где он приобщился к чему-то непонятному. Он был в вышине и в бездне, он был скомкан и растянут в бесконечность единовременно, он не понимал, КАК?!
Созерцая отрешённо избитого распорядителя, Вершитель понял, что его терзало, этот тщедушный кособокий сгусток, вернувшись из этого экспериментального мира после, был той же самостью, которую спас прозрачный сгусток, светом своей самости в том тёплом и тихом жёлтом мире. Но там и тут это были разные сгустки, и в тоже время тот был этим, но после… Вот! После этого! Этого, что вот в портале сейчас стоит, а тот ещё пребывал в жёлтом мире. И тот в жёлтом мире был этим, но потом! Какое потом? У этого сгустка билет в один конец! Никакого потом! Но потом уже есть в жёлтом тихом мире, и это был непреложный факт.
Вершитель пытался понять, как такое вообще можно уложить, но не мог. Да, он видел, как какой-то прозрачный сгусток пробежал, это ещё можно объяснить или попытаться понять. Но такие выкрутасы миров, чтобы только пробегающий мимо него уже вернулся в будущем, и не просто вернулся, ещё где-то жил, а после жил ещё, а после был где-то с тем который пробежал ранее. Это было выше его возможностей сообразить. Многомерности, линейности, это слишком просто, будущее прошлое там, в мирах, это обыденность. Тут, в безвременье, где нет времени как такового, можно встретить и тех и этих. Это рутина, может и пугающая линейных обывателей. Но чтобы тут, жили сразу как минимум 2 варианта самости единого сгустка, да ещё вернувшиеся из мира, который будет сжат! Это была многомерность с инвариантностью. Это означало многое, либо мир не будет сжат, что недопустимо и невозможно в принципе. Либо…
Вершитель смотрел на спокойствие сгустка, хотя нет, желание сгустка скорее попасть туда! Это было выше его понимания! Хотя он уже знал, что этот тщедушный сгусток вернётся оттуда, но как? И не просто вернётся, а станет тем, который ещё и нынче живёт в жёлтом мире. От этого его кокон шёл не просто вихрями, а смерчами! Зависть, Волнение, Желание, и что подозрительней, непонимание происходящего его будоражили!
Каноны охватили тщедушный сгусток, и тот понёсся к тому миру, по пути теряя налипшую грязь. Да-с, коварно пожалуй вышло, этот промахнётся немного, и прибудет ближе к жатве. Вершитель ощутил радость сотворённого коварства, ведь теперь погрузившись, сгусток поймёт насколько промахнулся! И это грело, но несколько омрачало, что тщедушный сгусток не будет помнить. Но ничего, информатор подскажет, Вершитель постарается. Но радость была не полной и какой-то жалкой, Вершитель не мог понять, откуда у него роится эта зависть к этим жалким сгусткам, которые пробежали, и даже не обратили внимание на всё великолепие серого мира, и растворились в экспериментальном миру, дабы быть сжатыми на материю. Но подлая мысль, что кто-то уже вернулся, в смысле вернётся, точила коварней, чем он мог сотворить когда-либо.
Вершитель задумчиво мыслил и не понимал, он сверхчутьём чувствовал, что его кинули, обули, развели, что там ещё есть бывает? Как какую-то плюгавую искру с инкубатора! Но где и как – он понять не мог. Но чутьё его не подводило, и он ему верил, как самому себе. И от этого Вершителю было ещё тошнее, ведь это была правда, его Правда! И зависть, уже его зависть!
Глава 3. Исход
Тёплый океан, приятное бурление. Сколько всего, живи и строй не хочу. И плавает, плавает. Что там про этот мир? А, выхода нет? Ну не впервой.
Осмотревшись, он нашёл многое из многого для постройки тела. Дело не хитрое, сотворим чего-нибудь. Только надо рекогносцировочку сделать, а то сожрут и не подавятся. Отравятся конечно, невиданным им доселе телом, но сначала сожрут, а после будут думать, что сожрали. Бульон, это хорошо. Наборы плавающих элементов – собери тело, второе получишь бесплатно. О, доставка материала с внешнего мира. Так-с, что там снаружи? Ух, самоходяший океан! Ой, так то же тело! Ну, ничего себе! Давненько не заглядывал в этот мир. Местность прикольная, небо синее, перспективное. О, вода, так вот ты где первородный суп простейших! Испоганили тебя защитники чистоты, всего вычистили. Ну, какая живность скажите, в чистой воде зарождается? И правильно, что этот мир чистят от этих умников периодически, а то весь мир стерилизуют своими замашками по чистоте. Вот посадить бы чистоплюев этих на одну воду с хлебом! Посмотрели бы, как они животы отрастят, и ноги не протянут, на чистой-то воде! Усохнут. А что, верный способ похудеть! Хлеб и вода.
Чем-то напоминает этот мир – мир прежний, жёлтый, тёплый местами, местами холодный, знатные возможности в одном месте собраны. Если бы только эти двуногие не мелькали. Кстати что это за живность такая двуногая? Какие-то неуклюжие, разберёмся.
Надо найти доминирующую форму материальной жизни. Так-с, какой выбор! От ходячих и летающих, до ползающих и просто пребывающих в прострации! Да-с, богатенько.
В прострации – не подходят, они давно зависят от светила и обслуживающих их систем, как поменяют чего заказчики мира, сразу им и каюк, хотя заманчиво, такие возможности мощные, титаны первородные понимаешь! Но их тела разрастутся не быстро – не подходит, надо что-то поживее. Да и двигаться надо, не лежнем же лежать и управлять? Насекомые? Мелковаты и зависимы. Рыбы? Привязка к воде, не надо, ограничение и зависимость. Так-с, ползучие – гибкие, удобные, но зависят от светила, а там кто знает, что придумает заказчик, и что его кокону пригрезится и припрёт. Ну, их.
Летающие и четвероногие, тёплые, с собственным реактором, разумно. Во, цари местной жизни, всё поставили в подчинение, какие-то двуногие им прислуживают. Логично. Но прислуживают? Не подходит, зависимость от кого-то не подходит для реализации. Да и заелись эти цари мира, живут и благоденствуют, ждут очередной жатвы, как выхода в мир лучший. Ну их, лентяев.
Остаётся не много, эти двуногие, что шебуршатся, простейшие на организацию свою, всё чего-то делят, обслуживают всех остальных, дерутся, и размножаются. Увлечены собой, считают себя единственными живыми в этой песочнице, откуда другие вылезли давно, а эти ползают, и считают себя уникальными. Вон, в костях копаются предков. Верят, что амулеты их прежних костей их спасут от лени. Имеют массу заделов, пустые ящики для дополнительного оборудования, обычно пыльные и грязные с перегоревшим освещением, мнят себя пупами земли, считают, что их тут заковали навечно. Кто-то тела запаковал и на склад сдал, а остальные верят, что это спрятанный генофонд. Счаз, это залётчики-умники, что из своих банок выйти не могут, а когда-то надеялись отсидеться в бункерах, вот и сидят и надеются на будущее, когда их достанут и спасут. Все надеются друг на друга, на Бога какого-то, и что в будущем их накормят до пупа в каком-то Раю. Ах, да, Рай – распределитель, ну надейтесь. Поголовно ждут какого-то мессию, что их спасёт и куда-то отведёт. А может месиво ждут? А пока ждут, весь мир на них ездит, и пинает их. Вон океан, чуть что не так, вжик, и помыл от них поверхность. А те ничего, опять кучкуются. Или поставки двуногих туристов в отдалённые провинции джунглей? Животным тоже хочется деликатесов. А кто-то вообще прямо в телах двуногих живёт. В общем, универсальность полная. И ведь верят, что всё происходящее в мире, целиком их заслуга!
Ах, вот кто тут главный продукт самости наверх, кормовая плантация серого мира, которого всем остальным этим миром сдают в переработку туда! Не себя же? Так вот что двуногие тащатся от своей важности, им наплели, что их скоро с почестями поведут в переработку, а там заботливо примут, они и рады стараться, себя в упаковку заворачивать. Хи, даже соревнование организовали – кто дольше проживёт, но все хитрят, красуются перед всеми. Зато, каков задел! А адаптация? А разнообразие видов! А плотность упаковки! И можно шевелиться, и зависимости вроде нет. Да, пожалуй тут затеряться можно. Главное не выделяться, а то заделают ещё главным пупом земли, будут одежду на лоскутки рвать, жидкость приносить, и требовать за них всё сделать, а после сожрут с почестями, или сдадут в жертву в переработку.
Дело известное – прознали – пропал, завалят телами страждущих бездельников, в обмен на спокойствие и безделье остальных. Не те, так эти. Ух ты, да у них даже направления сбора урожая по качеству продукции по сих пор есть! Они так течениями это и зовут! И что, действительно верят, что их поклоны там кому-то нужны? А что, тут можно неплохо ужиться, главное не вылезать, хотя при их самоуверенности в своих «способностях», «прозорливости» и «самолюбованием», это будет не трудно. Странно, что приказ на восход солнца ещё не издали, хотя наверняка пробовали, «повелители» стихий однако.
Модель выбрана! Осталось раздобыть план. Лучше приличный, но обычный, чтобы не выделялся, а то сделаешь крылья, а после будешь скрываться, кто их знает, что у них за тяга и фетиш к избранным и необычным – обычно разбирают на косточки, и после верят в исцеляющую силу этих запчастей. Они бы лучше в мозги свои верили, но дело стандартное для песочниц. Надо быть как все, как все, кто все?! Где проще скрыться? Конечно в бардаке! Ух ты, вон задел, и бардак, и все умные, каждый умён, что жуть берёт, от гордости его за всех. Все всё знают, всё умеют, но ничего не хотят, и как вляпаются, так опять кто-то виноват, но не они. И виноват кто-то у них до сделанного, и после сделанного! Кого-то напоминает. Уж не Она ли тут развела столько саженцев когда-то? Вот так и доверяй порулить миром, «всё знаю, всё умею, только словами скажи, всё пойму!» Ага, поняла, сделали как проще, чтобы не утруждаться. А сама небось предавалась поэзии, это так называется узаконенное безделье обличённое в высокий слог.
Кто речи толкает с высоких трибун, пирамид, мавзолеев с костями предшественников уверяя, что ведёт тяжкую работу звуковыми мышцами, а его по любому не слышно. Кто руны или буквы складывает, уверяя, что потомки прочтут, и в благоговении перед его мудростью воздвигнут памятник на века, ему-то что до памятника будет? Кто-то слова кладёт в приятные ритмы, уверяя, что это он для других столько делает, неся откровения. Кто-то вовсе медитирует, как те бездельники в пещерах с генофондом, уверяя, что каждой своей эманацией они спасают планету! Ага, ставьте им памятник! Лопату им в руки, и на уборку снега! Ну ладно, пусть хоть ведро за собой вынесут, а то медитируют в грязных трусах, или без оных, чтобы не стирать! А ведь делают только для себя, и своё время тратят. Уверяя, что кто-то их поймёт и оценит. Это как те, в бункере, с телами засели, а теперь не знают, куда их девать, и тело не бросишь, и выйти на свет не получится, развалится, зато можно уверять, что они ценный генофонд нации, храните их и не бросайте – они ценные! Генофонд нации, понимаешь. Кому нужен старый генофонд? Только в музей? Ну не привыкать, подойдёт, дело знакомое, все увлечены «делом» – тут привычно жить будет.
Выяснилась одна противная вещь, что план надо ещё заполучить! Материи в этом бульоне море разливанное, а вот план постройки… Где берут? Наблюдение показало, что план выдаёт тело, что тут зовут «мужиком». Так, нам срочно нужен мужик! Мужик!!!! Ты где? Ой, бульон колыхнулся, что-то там наверху произошло. Обследование показало, что это тело, что содержит первородный бульон этих простейших двуногих, на местном наречии кличут «женщиной»! Ух, ну прямо Она! И всё всегда знает! И ничего сама не будет делать. Вот это самомнение! Задача усложняется, но не очень. Ну-ка ещё – МУЖИК! Ой, отзывается. Фу, какие гадости про мужиков. И что, вправду коварные и грязные свиньи? Ну, ничего себе! Обманщики и ничего не понимают в женщинах? Ужос! И даже не слушают тебя и сами думают? Вот итъ! Да, задачка труднее, чем казалось.
А зачем тогда мужиков разводят? Ах, романтизм? Это когда грязные свиньи и потные мужланы? Ах, в промежутках? И большой промежуток? Хы, неужели такой маленький? А в остальное время? Ух, ещё и сволочи? И как они тут выживают? Что? Денег дают? И делают, если попросить и пустить обиду или слезу? Это такие заменители твёрдой материи, что можно обменять на остальное и хочущееся и ничего не делать, только изображать? А, деньги – это заменители мужиков с романтикой в магазинах, когда отвлекаемся от дум, какие они козлы, и как пошли налево и представляем как они романтично нас одевают, а мы все из себя важные? Блажит самомнение однако. И что, часто ходят налево? Как каждый раз? А как же размножаться? Или это с теми, кто пришёл с другой стороны, уходя налево там? Да, и это тоже налево, но с правым уклоном? А! Это налево, но когда мужик не козёл, а романтик, но в её мнении, и не пьян, не пахнет, и вообще милый, как… Постой, это же получается подруга в мужском теле? Что-то странное – желать подругу в виде мужика, но мечтать о романтизме, подменяя романтизм мужиком, ибо хоть это есть, представляя себя в романтических сетях, и главное не отвлекаться с небес на землю и от счастливых и возвышенных эманаций! Оргазмос эректус эротикус мечтатос окрылятос возбуждатос хотетос? Однако… А мужик так, для между делом, и чтобы мечту не портил! И чтобы знал своё место, и не гордился очень – надо ругать постоянно. Однако вот это и стартовый задел. Ах, да, с жизнью это всё упрощается, падает завышенная самооценка, и падают требования, ну это и радует. А то бы совсем вымерли.
О, вот он, секретный путь! Когда внимание улетает куда-то туда, и тогда всё кажется замечательным, даже… Ага, надо отвлекать внимание. Что у нас со вниманием у простейших? Ага, линейное и однозадачное. Главное отвлекаловка – «побольше». Любят блестящее, красивое и мужественно утончённое, чтобы всем нравилось, и хвалили, но чтобы только сразу, чтобы не ждать, и не как у всех, чтобы взоры только на них, в их мнении конечно. Ах, вот почему поэзией увлекаются! Кратко, не напряжно – выдал пару строчек, и все в восхищении уже рвут на части, поклоняются, знай, прячься от поклонников. Ну, это в мечтах. Хотя они всегда всё знают, это понятно. А поклонников не видно? Так попрятались – стеснительные.
Как они с такими противоречиями вообще что-то делают? Да, бывают случаи сложнее. Ха, оказывается, есть универсальный метод, перенасыщение внимания! Ух ты, сколько рюшечек под это! Алкоголь для быстрых решений. Вредно и запретно? Так ещё заманчивей! Хы, и они все утверждают, что алкоголь вреден? Так ещё заманчивей! Ибо – запретное! Сладкая словесная лапша для утончённых. Блестящие побрякушки для самодовольных. Ну и классика жанра миров – «как у всех, но у тебя лучше»! Неважно что, хоть прыщик, лишь был эксклюзивным, желался всеми, а лучше тайно, и тебе говорили, как он у тебя лучше всех! Естественно мы сами знаем, что мы лучше, но подтвердите нам пожалуйста, а то мы «неуверенны», что мы лучше! Ничего нового, всё как всегда, простейшие, протянул мягко он. «Простейшие» – в его исполнении звучало по-отечески тепло и ласково, как зовут любимых своих детей. Но не мешало мыслить цельно, и без самообмана. Понятно, что к ним относятся как к детям тут все живущие в мире, и даже разрешают играть в песочке совочками! Не о высоком же с ними говорить?
Хы, оказывается «мужик» ловится ещё проще. Эй-там, можно так называть? Это «Эй, там» звучало ласково и мягко, знакомо и тепло, отдавая волнами знакомой когда-то теплоты для чуть светящегося и всего растрёпанного сгустка этого тела. Почувствовав идущее тепло, тот с радостью общался, как ребёнок, который был давно один и заброшен всеми. Нам подойдёт любой мужик или нужен особенный? Три глаза, 4 руки, особые примеры? Чего фу? Зато не как у всех – эксклюзив! А, понятно, в этом деле эксклюзив не приветствуется, нужны проверенные, а лучше другими проверенные, такие ценятся выше. Ну, это понятно, пока ничьи – нужны проверенные, не самим же думать – мнение других важно. Стадность однако. А как своё, так никому не дадим проверить! Вот их рвёт-то, двойственность, это мы понимаем.
Да, двуногих много, а выбор не велик. Эй-там, наверху, есть что на примете? Может какой этакий имеется, ну хоть какой-то? В детстве в песочнице играли, или в садик вместе ходили, или подружка советовала не встречаться? Ага, есть. Но стесняемся?! Эй, вы тут что, совсем того, как план-то получить? Вон животные, раз-раз и готово! Вам должно быть проще! Вон сколько правил придумали, на кривой козе не подъедешь. Эй-там, что у нас с романтическими временами, что на примете? Ах, лето? Море, пальмы и песок? Ах, да мы уже на море. Вот подвезло!
Романтика есть, осталось найти подходящее, и расслабить, отвлечь внимание, а там раз и план! Как не пьют?! Совсем? А вот чуть-чуть? Ну откуда, откуда у них столько дурацких правил? А чего не пьют-то? А, поймают, нападут и планы передадут? Так никто же не ловит, что бояться-то? Ах, да, мячты, мячты… Романтизм в отдельно взятом организме. Странно, что двуногие вообще не перемёрли при таких-то правилах.
Эй-там, а что у нас в планах для организма? Ух ты, это да, медовый месяц у нас?! Это когда много-много планов и всё нам?! Это вот этот «мужик» и есть наш поставщик планов? Так-с, присмотримся. Вполне. Эй-там, когда планы поступят, мне уже хочется приступить! Уже были?! Так, в этих навалах материала только бы найти. Эти?! Нет, ещё, ещё. Во, эти?! Так, ещё, ещё, кто его тут разберёт, сплошная биология. Зато сколько материала! Да где же эти планы?! Эй-там, как хоть выглядят? Бело-серые? Белые… Белые… Эти что ли? А чего такие мятые? Какие есть? Ладно, пойдёт. Так-с, что у нас тут? 2 нижние конечности, 2 верхние конечности, отросток с мозгами, дырки под вход, выход. Ой, что это? Эй-там, что за недоразвитая голова среди нижних конечностей и без костей? Там и мозги-то не поместятся, да и почему снизу? А! Это инструмент передачи планов? А чего такой маленький? Ах ты! С возможностью расширения! Дайте 2! Нет, постойте, зачем 2? Без фанатизма…
Сверху вроде прилично, а что тут должно выпирать чуть ниже крепления рук? Ага, отжим и хранение и выдача первоматерии – «молоко». А зачем? Эй-там, зачем? Кормить? Кого кормить, меня кормить? А, поставка материи сразу в тело, ух ты! Так, а где моё место, аха – вот тут! Надо дорисовать капсулу, чтобы мир не попортить собой, а то мало ли что, они такие ранимые, и запасные баки. Эй-там, с поставками материалов проблем не будет, а то мне тут потребуются редкие элементы, всё же не на раз строим! Ага, поняли, что телефон? Во, надо же, телефон! И что? Заказывать?! Ну, ничего себе сервис! Чтоб я так жил! Постой, и так живу, ну это шутка.
Так-так, тут дорисуем кладовочку, тут дополнительные элементы, тут комнатки под расширение и заселение. А, лаборатория! Ну, вроде всё. Эй-там, готово! Пускай! Чего нажать? Куда нажать? Вот сюда нажать? И положить? Чего положить? А, положить и дёрнуть! Так-с, положили и дёрнули! Ух ты, делится! Бурлит, бурлит! Ну, пусть работает, прошвырнёмся пока. Эй-там, а сколько оно так будет строится? Сколько?! Нет, что реально столько? Н-да, тут можно наплодить гору кого угодно из других тел, пока построится это. А что получится, или бывает брак? Ах, ещё и могут удалить?! Это когда там кому-то что-то приспичит? А… В общем, «звезда в шоке». Как они могут? Как?! Но нет таких трудностей, которые мы бы сами себе не создали бы.
Так-с, стол заказов, нам пожалуйста обеспечить приход того-то и того-то. И разных приятных вибраций с шумом моря. Пусть растёт.
Да, мир был неплох, жалко, что оставалось ему жить недолго, часы его сочтены, до жатвы оставалось буквально годы. Но казалось, что жителей это совсем не волновало, они если и верили в ситуацию, то как-то вяло, скорее ожидая перемен, сладких пряников для себя любимых, чем что-то кардинально изменившегося. Кто-то подотрёт, кто-то уберёт, их поселят ещё лучше. Знали бы они судьбу предшественников. Но это их не волновало похоже, не более чем новое приключение.
Он наблюдал за постройкой, иногда видя подлетающие любопытные сгустки, пытающиеся прикарманить новое тело. Но, завидев его и сложность конструкции – ретировались. Тело строилось, иногда план уточнялся, материалы заказывались, системы проверялись, проходили стендовые испытания. Тело проходило все стадии этого мира, от простейших тел энергий мира, до этого завершённого плана. Где-то он узнавал прежние тела, или наработки тех, кого не принято называть и мыслить, редко встречалось что-то новое, уже после него. Иногда теребил «Эй-тама», чтобы сменили пластинку, или почитали чего на ночь. Проверялись системы, усложнялся рисунок ума, всё же под себя делалось.
Он осматривал этот мир, Вселенную, он его узнавал и не узнавал, всё же давно тут не был. Когда-то его Создали и он был его Чудачеством. Но так понравился, что они, с теми, кого нельзя назвать и мыслить, развлекались, создавая собственные огороды планид. В этом мире – Вселенной, возможно всё, вообще всё! И это привлекало, заводило, и будоражило всех, после тусклых миров Существования. Правда «всё», что сможешь сам придумать, а не списать. Вот и делали. От тех времён остались Планиды, планеты, и куча информации. Ну, ещё костей прежних экспериментов, сломанных и существующих, даже самовоспроизводящихся. Под останками которыми ещё теплилась жизнь и Существование. Слой клался на слой, с каждым отжимом, каждый последующий строился на предыдущем, а предыдущие неплохо уживались ниже, считая последующих и простейшими, и развратными небожителями. А тех, кто снизу – предтечами, мудрецами и спасителями их от проблем, если удастся выковырять их оттуда. Но, те не глупцы, кормить простейших лентяев выше, и они окапывались глубже, получая многослойный «пирог» планов, миров, Планид, и мерностей. Кое-где засев прекратился, где-то уже стало не интересно. Те, кого не принято называть и мыслить, разошлись по собственным мирам – Вселенным, внедрять свои наработки. Кто-то по галактикам. От тех времён остались сказания, мифы, куча информации, правда бесполезной и груды мусора, костей, и копошащихся в ней, как в большой куче живности и нежити.
И он смотрел на этот мир, что нынче звался Землёй, и шебуршание на нём. Обозревал движение предков, предтеч, и просто забытых цивилизаций, которые сместились по планам в линейное «прошлое», «исчезнув», продолжая существовать рядом. Кто-то заперт в межмирье, засел в банках бункеров, надеясь, что вытащат, когда всё кончится, как те из «генофонда нации», а тех и нет уже, кто вытащит. Но тут, в этом мире только их отблески и руины напоминали своими следами о них живущим, даже не догадывающимся, какое активное существование, но не жизнь идёт кругом. Изредка были видны системы взятия анализов, и провалы в мирах, что быстро затягивались в агрессивной для них среде Жизни. Виден шар пояса сгустков, что устроили типа привычной Земли с постройками по привычке, пока ждут возвращения, и даже кладбище сгустков, что совсем сели и растратили эманации или были порваны собственной значимостью, распавшись на искры и отблески, уйдя на склад, что так же входил в базу информации Вселенной. Базу информации Вселенной составляло вообще всё имеющееся, распавшееся, живущее и существующие, живность и нежить. В своём единстве повторов и многообразии.
Внимание! Это не конец книги.
Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?
