Электронная библиотека » Дмитрий Бегичев » » онлайн чтение - страница 9


  • Текст добавлен: 5 апреля 2014, 01:26


Автор книги: Дмитрий Бегичев


Жанр: Литература 19 века, Классика


Возрастные ограничения: +12

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

Шрифт:
- 100% +

Глава X

Самая главнѣйшая наука для человѣка, есть познаніе того, въ чемъ состоятъ истинныя обязанности его въ здѣшней жизни въ отношеніи къ себѣ и къ другимъ.


"Нѣсколько дней послѣ сватьбы пробыли родные Софьи y молодой. Князь Рамирскій забылъ свое хозяйство и домашнее горе; Алексѣй, увлеченный ласковостію Его Превосходительства, новаго родни, остался долѣе, чѣмъ предполагалъ, a объ Елисаветѣ и говоритъ нѣчего: она страстно любила Софью, притомъ-же дома была ей несносная скука. Чичисбей ея, Жокондовъ, находился въ отлучкѣ, и по дѣламъ своимъ жилъ въ Москвѣ.

Наконецъ всѣ разъѣхались; остались молодые только съ мачихою и съ сестрою Пронскаго, Свѣтланиною. Старая Холмская собиралась было также домой, но никакъ не могла рѣшиться разстаться съ внуками, сиротами Катерины. Она охотно согласилась на предложеніе новаго зятя, который просилъ ее совсѣмъ переселиться къ нему. Свіяжская хотѣла-бы подолѣе прожить y душевныхъ дѣтей своихъ (такъ она называла Пронскихъ), но положеніе несчастной воспитанницы ея, Княгини Фольгиной, которая совсѣмъ развелась съ мужемъ, и жила, съ дѣтьми своими, въ домѣ Свіяжской, въ Москвѣ, заставило ее поспѣшить отъѣздомъ, чтобы утѣшить и подкрѣпить Фольгину совѣтами и пособіемъ своимъ.

Софьл скоро привыкла къ новому своему состоянію. Въ твердомъ намѣреніи устроить благополучіе жизни на прочномъ основаніи, она поставила себѣ обязанностію узнать въ полной мѣрѣ характеръ своего мужа. Въ женихахъ былъ онъ влюбленъ; всякое желаніе Софьи почиталъ для себя закономъ; слѣдовательно, нельзя было сдѣлать настоящаго заключенія объ его характерѣ, Но Софья знала, что обожаніе не можетъ и не должно быть въ мужьяхъ, и что въ домашней, семейственной жизни, первый долгъ жены стараться угодливостію и предупрежденіемъ желаній мужа, отвратить даже малѣйшій поводъ къ непріятностямъ. Конечно, безпрерывное вниманіе и безпрестанныя усилія надъ собою, были сначала довольно тягостны для Софьи, потому что она привыкла къ независимый жизни, и пользуясь общимъ уваженіемъ въ семействѣ, имѣла надъ всѣми поверхность; теперь-же ей слѣдовало смиряться и почитать волю другихъ себѣ закономъ. Но она была готова на всѣ возможныя пожертвованія для достиженія цѣли своей успокоить и составить счастіе любезныхъ для нея людей, мужа и доброй свекрови.

Она вскорѣ увѣрилась, что мужъ ея былъ великодушенъ, добръ, имѣлъ душу благородную и возвышенную; но при всемъ томъ былъ онъ нѣсколько вспыльчиваго и нетерпѣливаго характера. Сверхъ того, живши въ молодости на свободѣ и независимо, имѣлъ нѣкоторыя странныя привычки, хотя, по добротѣ своей, всякое снисхожденіе къ его слабостямъ принималъ съ величайшею благодарностію, и готовъ былъ за то самъ въ десятеро болѣе угождать тѣмъ, кто оказывалъ къ нему вниманіе. Софья все это видѣла, и сообразно съ этимъ дѣйствовала. Должно было однакожъ имѣть ея благоразуміе и предусмотрительность, чтобы не употребить во зло власти и поверхности, которыя пріобрѣла она надъ мужемъ и свекровью своею, особенно въ первые мѣсяцы супружества. Она знала, что властолюбіе можетъ усилиться, ослѣпить и завлечь весьма далеко, и что послѣдствія бываютъ весьма пагубны. Рано или поздно, иго будетъ свергнуто, a уваженіе и любовь мужа, уже навсегда и невозвратно, потеряны.

Послѣднее правило, сообщенное Софьѣ Свіяжскою, чтобы жена начинала съ перваго дня супружества жить точно такимъ образомъ, какъ располагаетъ провесть весь свой вѣкъ, сдѣлало на нее сильное впечатлѣніе. Обдумавъ правило это, во всѣхъ его отношеніяхъ, увѣрилась Софья, что точно заключаетъ оно въ себѣ глубокую истину. Рѣшившись посвятить всю жизнь на счастіе мужа и будущаго своего семейства, съ перваго дня расположилась Софья постоянно стремиться къ одной цѣли. Но не низкую лесть, слабость и безусловную услужливость, вознамѣрилась она употребить орудіями своими, a здравый разсудокъ и настоятельность въ томъ, что умъ ея и сердце одобряли. Отъ природы имѣла она тихій, преклонный, мягкій характеръ, но признала нужнымъ вооружиться твердостію, чтобъ не быть подвластною капризамъ другихъ, наблюдая однакожъ безпрерывно за собою, и отдавая ежедневно отчетъ самой себѣ, чтобы всѣ эти самыя ближайшія средства къ пріобрѣтенію общаго уваженія, не обратились въ упрямство и своевольство. Впрочемъ, никогда не настаивала она и не спорила о бездѣлицахъ, не имѣла никакихъ претензій, и не требовала отъ другихъ никакой угодливости, но всегда принимала съ благодарностію знаки вниманія къ ней. Софья соблюдала величайшій порядокъ въ своемъ домѣ, утверждая, что порядокъ есть первое основаніе спокойствія и счастія въ семейственной жизни. Но ежели мужъ ея хотѣлъ какой нибудь перемѣны въ обыкновенныхъ занятіяхъ дня, она тотчасъ соглашалась съ нимъ, имѣла всевозможное вниманіе, какъ угодить ему даже въ малѣйшихъ бездѣлкахъ, охотно слушала разсказы и анекдоты объ его молодости. Онъ былъ добръ и готовъ на помощь; она утверждала въ немъ эти чувства, и сама помогала ему дѣлать добро. Впрочемъ, Софья имѣла всѣ дарованія, которыя столь много способствуютъ къ украшенію уединенной, домашней жизни, пѣла превосходно, играла на фортепіано, рисовала, была мастерица во многихъ женскихъ рукодѣльяхъ. Вышедши замужъ, она не кинула всего этого, по примѣру всѣхъ молодыхъ женщинъ, но продолжала совершенствовать себя, тѣмъ болѣе потому, что мужъ ея былъ охотникъ до музыки, и съ большимъ удовольствіемъ слушалъ ее. Пронскій умѣлъ отдать ей должную справедливость; уваженіе, довѣренность и привязанность его къ ней, день ото дня увеличивались. Софья была счастлива въ полной мѣрѣ, и внутренно сознавалась въ ложномъ своемъ заключеніи, что благополучныя супружества существовать не могутъ. Однакожъ увѣрилась она и въ томъ, что безъ душевныхъ усилій и внимательнѣйшаго наблюденія за собою, счастливою быть нельзя.

Обращаясь къ другимъ особамъ, отъ которыхъ зависѣло нѣкотормъ образомъ благополучіе семейственной жизни, то есть, къ роднымъ своего мужа, увидѣла Софья, что хотя мачиха ея, такъ сказать, составлена была вся изъ добра, готова была всѣмъ пожертвовать для другихъ, однакожъ имѣла также свои фантазіи, была довольно вспыльчива, скора и неодумчива, всякая бездѣлица могла ее привесть въ восторгъ, или повергнуть въ уныніе. Но Софьѣ легко было поладить съ нею, потому что она отъ души любила ее; да и не возможно было не любить, за необыкновенную доброту и, можно даже сказать, за самоотверженіе себя для другихъ. Впрочемъ, и угодить старушкѣ было совсѣмъ не мудрено, потому что имѣла самыя умѣренныя желанія. Она любила, напримѣръ, чтобы къ кофе подавали ей густыя, свѣжія сливки; чтобы за столомъ былъ хорошо уваренный квасъ, чтобы карета ея была тотчасъ готова, когда она спроситъ, и прочія такія-же мѣлочи. Софья занималась всѣмъ этимъ вздоромъ, и Пронская съ благодарностію принимала ея услуги. Притомъ-же она видѣла, что милый Николушка ея счастливъ, a этого одного достаточно было для боготворенія Софьи.

Что касается до сестры Пронскаго Свѣтланиной, Софья скоро увѣрилась, что очень ошиблась въ первомъ заключеніи своемъ о добротѣ и превосходныхъ ея качествахъ Она вскорѣ увидѣла, что Свѣтланина – хитрая, властолюбивая женщина, и большая интриганка. Съ какою цѣлью, и для чего нужно ей было интриговать и искать случая ссорить брата съ женою, Софья не могла постигнуть. Но, увы! многія, очень многія женщины, не имѣя никакой цѣли, хлопочутъ изъ одного только удовольствія ссорить, a иныя, не имѣя въ виду даже и этого удовольствія, просто, отъ неосторожности, отъ недостатка размышленія, отъ болтовства, посѣваютъ вражду между супругами! Впрочемъ, это не могло относиться до Свѣтланиной: она имѣла цѣлью, возбудить неудовольствіе между новобрачными для того, чтобы къ ней, какъ женщинѣ опытной, отнеслись они оба, и чтобы принявъ роль посредницы и примирительницы, можно ей было пріобрѣсть поверхность надъ ними и забрать ихъ въ свои руки. Опять повторимъ: на что-бы, кажется, употреблять такія хитрости? Не лучше-ли, идя прямою дорогою, снискать ихъ уваженіе и довѣренность? – Но разсудительность есть великая и необыкновенная добродѣтель въ женщинѣ – немногія, и весьма немногія одарены ею! Софья тотчасъ проникла планъ нападенія Свѣтланиной, и очень искусно отразила его.

"Мнѣ никогда не удавалось долго жить вмѣстѣ съ братомъ," сказала однажды Свѣтланина, оставшись съ Софьею наединѣ,-"Я даже не подозрѣвала, что y него не совсѣмъ хорошій характеръ, и что онъ также изволитъ имѣть свои собственныя фантазіи и капризы. Я совѣтовала-бы тебѣ, любезная сестра, взять свои мѣры."

– Какъ? Мой Николай Дмитріевичъ имѣетъ капризы и характеръ не совсѣмъ хорошій? – возразила Софья. – Помилуй, сестрица! Да объ немъ-ли ты говоришь? Можно-ли во всемъ мірѣ найдти человѣка добрѣе и снисходительнѣе его? Онъ всѣмъ доволенъ, всегда веселъ и капризовъ рѣшительно никакихъ не имѣетъ, такъ что ничего нѣтъ легче угодить ему и ужиться съ нимъ?

"Да развѣ не капризъ странная привязанность его къ своему старому, гадкому пуделю, которому позволяетъ онъ вездѣ ложиться, даже въ гостиной, на креслахъ и на диванѣ? A въ кабинетѣ положена для этой собаки особая подушка, и онъ самъ кормитъ! Какъ ты назовешь также и то, что онъ не можетъ разстаться съ своимъ замараннымъ и изодраннымъ шлафрокомь, и желтыми, изношенными сафьянными сапогами, является поутру къ завтраку не иначе, какъ въ этомъ прелестномъ костюмѣ, требуетъ, чтобы ему подавали чай не въ чашкѣ, a въ стаканѣ – какъ ты все это назовешь"? Это, просто, капризы, доказывающіе, что y него своевольной характеръ! Кажется, можно-бы, въ угодность молодой женѣ, преодолѣть себя."

– Да на что-жъ ему преодолѣвать себя? Я увѣрена, что ежели-бы онъ замѣтилъ, что это дѣлаетъ мнѣ хотя малѣйшее неудовольствіе, тотчасъ-бы прогналъ собаку, перемѣнилъ шлафрокъ, и сталъ пить чай изъ чашки, a не изъ стакана. Но на что мнѣ требовать отъ него такого вздора, которой ни сколько не способствуетъ моему благополучію? Очень-бы безразсудно было съ моей стороны огорчаться и настаивать, чтобы онъ оставилъ столь маловажныя привычки. Мы твердо увѣрены во взаимной готовности на всякія пожертвованія другъ для друга!

"Я очень рада, что ты такимъ образомъ разсуждаешь; но, повѣрь мнѣ, гораздо лучше заблаговременно принимать свои мѣры и не допускать усиливаться его капризамъ. Послѣ тяжело будетъ искоренить ихъ. Я говорю тебѣ, какъ другъ, по опыту."

– Воля твоя, любезная сестра, a я не вижу туѣ никакихъ его капризовъ и своевольства. Впрочемъ, ежели-бы онъ и въ самомъ дѣлѣ ихъ имѣлъ, то обязанность моя сносить все съ терпѣніемъ – сказала Софья улыбаясь, и преодолѣвъ справедливое негодованіе свое, потому что она проникла цѣль разговора Свѣтланиной.

Свѣтланина, съ внутреннею досадою, увѣрилась, что нападеніе не имѣло успѣха. Она думала, что Софья тотчасъ послушается и будетъ просить y нея совѣта, какъ дѣйствовать; потомъ предполагала, что братъ съ неудовольствіемъ приметъ замѣчанія жены своей, отнесется къ ней, и что оба изберутъ ее посредницею; она хотѣла воспользоваться этимъ случаемъ и утвердить власть свою надъ ними. Но она ошиблась въ разсчетѣ и предположеніяхъ. Однакожъ, не показавъ никакого неудовольствія, обратила она разговоръ на другіе предметы.

Покушенія на брата и стараніе возстановить его противъ Софьи, не только были также неудачны, но Пронскій не сохранилъ еще и хладнокровія жены своей, наговорилъ сестрѣ много непріятностей, и просилъ ее не вмѣшиваться въ семейныя его дѣла. Софья знала и видѣла всѣ штуки Свѣтланиной, но показывала видъ, будто ничего не замѣчаетъ, и не перемѣняла обращенія своего съ нею. Разумѣется, дружбы къ ней имѣть она не могла, но была по прежнему ласкова и предупредительна, и даже уговаривала мужа, который, не скрывая отъ нея никакихъ секретовъ, сообщилъ ей свою непріятность, примириться съ сестрою.

Послѣ первыхъ неудачныхъ опытовъ, Свѣтланина прекратила дальнѣйшія непріязненныя дѣйствія, и внутренно отдала всю справедливость незлобивому и ангельскому характеру Софьи. Впрочемъ, онъ и не могли часто видаться: y Свѣтланиной было свое большое семейство.

По отъѣздѣ сестры Пронскаго, спокойствіе и счастіе Софьи ничѣмъ уже не было нарушаемо. Ежели иногда, какое нибудь мелочное невниманіе, или необдуманное слово, было поводомъ къ маловажнымъ неудовольствіямъ между супругами, то, слѣдуя правиламъ, сообщеннымъ Свіяжскою, они не показывали даже вида непріятности при свидѣтеляхъ, но оставшись наединѣ тотчасъ объяснялись, безъ всякихъ колкостей; виноватый просилъ прощенія и все заключалось поцѣлуемъ. Они исполняли въ полной мѣрѣ Христіанское правило: Да не зайдетъ солнце во гнѣвѣ вашемъ.

Софья имѣла еще весьма затруднительную и тягостную обязанность: воспитаніе дѣтей покойной сестры своей. Съ неудовольствіемъ видѣла Софья, что бабушка безсовѣстно балуетъ ихъ, и безпрестанно портитъ все, что она для исправленія ихъ дѣлаетъ. Нѣсколько разъ, съ должною почтительностію, говорила Софья матери своей объ этомъ и доказывала, какія несчастныя послѣдствія могутъ быть отъ ея баловства. Старушка соглашалась, находила доказательства Софьи весьма справедливыми, сама совѣтовала ей заняться исправленіемъ, и обѣщала съ своей стороны помогать. "Бѣдные, несчастные сироты!" говорила она, со слезами. "Чтобы съ ними было, ежели-бы самъ Богъ не послалъ имъ Ангеловъ-хранителей! Богъ наградитъ тебя, милая моя Соничка, за то, что ты не отказалась быть матерью ихъ, и ты точно исполняешь эту обязанность. Я вижу, что ты приняла прекрасную методу для ихъ воспитанія." – Ежели вы все это видите, милая маменька – отвѣчала Софья – и сами одобряете, то, сдѣлайте милость, не мѣшайте мнѣ! – "Да, сохрани меня Богъ: я не только не мѣшаю, а, напротивъ, готова помогать тебѣ всѣми силами" – продолжала старушка. И послѣ этого разговора, въ тотъ-же день, когда Софья должна была, по необходимости, употребить нѣкоторыя мѣры строгости, противъ своевольства крестницы своей Сонички, бабушка завела ее къ себѣ въ комнату, утѣшала, цѣловала, и дала конфектовъ.

Такая слабость старушки, конечно, была нѣсколько извинительна; но Софья, принявъ на себя священную обязанность пещись о счастіи дѣтей, ввѣренныхъ ей умирающею ихъ матерью, рѣшилась настоятельно преодолѣть препятствія, поставляемыя баловствомъ бабушки. По совѣщанію съ мужемъ своимъ, который готовъ былъ содѣйствовать ей въ благонамѣренномъ ея предпріятіи, вознамѣрилась она употребить сильныя мѣры, и отдалить отъ бабушки дѣтей, хотя со всею нѣжностію, чтобы не оскорбить ее. Предлогомъ къ этому избрала она то, что будто-бы надобно было передѣлать комнаты, гдѣ жили дѣти. Притомъ-же, будто-бы крикъ и шумъ ихъ иногда безпокоили свекровь ея, Софья совѣтовалась съ матерью: не лучше-ли перевести дѣтей въ особый флигель, который между тѣмъ нарочно былъ отдѣланъ, и приготовленъ для ихъ помѣщенія? Сама старушка нашла намѣреніе Софьи весьма дѣльнымъ, и одобрила его.

Софья не ограничилась только однимъ тѣмъ, что отдалила дѣтей отъ баловства бабушки, перемѣщеніемъ ихъ изъ дома но, подъ разными предлогами, перемѣнила она бывшихъ при нихъ нянюшекъ, опредѣлила другихъ, дала имъ свои наставленія, выписала изъ Москвы молодую дѣвушку, только что выпущенную изъ Института, которая нигдѣ еще не жила, не была избалована, и во всемъ руководствовалась совѣтами и волею Софьи. Она сама часто бывала съ дѣтьми, и наблюдала, чтобы ея распоряженія и приказанія исполнялись въ точности. Къ бабушкѣ приводили дѣтей одинъ только разъ въ день, и то на короткое время, и въ присутствіи Софьи, которая искусно предупреждала всѣ способы къ баловству. Иногда сама старушка, собравшись съ силами, ходила къ нимъ во флигель; но, или Софья, или мужъ ея, тотчасъ являлись туда-же, и при нихъ совѣстилась бабушка предаться слабости своей. Отъ всего этого, въ самое короткое время, произошла чудесная перемѣна въ нравахъ и обращеніи дѣтей: они не кричали, не упрямились, не своевольничали по прежнему. Соничка не приходила отъ капризовъ въ изступленіе, какъ бывало при матери; она сдѣлалась милою, послушною дѣвочкою, показывала природный умъ, остроту и большія способности къ ученью. Софья, мужъ ея и Пронская чрезвычайно ее полюбили, a o бабушкѣ и говорить нѣчего: она была въ полномъ восторгѣ.

"Какую скорую и необыкновенную перемѣну вижу я въ дѣтяхъ!" сказала однажды старая Холмская Софьѣ, цѣлуя и лаская каждаго поперемѣнно. "Узнать ихъ нельзя; особенно-же Соничку: она такъ сдѣлалась мила, что всѣ ее полюбили. Подлинно, Боѣ покровитель сиротамъ! Только, послушай, милая Софья, не во гнѣвъ тебѣ будь сказано: мнѣ кажется, что ты уже слишкомъ строга, особенно-же къ меньшому, Ѳединькѣ; онъ еще такь малъ, что ничего не понимаетъ. Впрочемъ, я только такъ говорю, и ни во что не вмѣшиваюсь. По опыту вижу, что ты избрала прекрасную методу." – Послушайте, милая маменька – отвѣчала Софья, – позвольте мнѣ сказать вамъ, что не должно говорить этого при дѣтяхъ. Они гораздо понятливѣе и смышленѣе, нежели мы думаемъ. Но въ доказательство того, что дѣти гораздо больше привязаны къ тѣмъ, кто съ ними безпристрастенъ и строгъ по справедливости, нежели къ тѣмъ, которые, по слабости, балуютъ ихъ, сдѣлаемъ опытъ: спросите сами y Ѳеди, кого онъ болѣе любитъ – бабушку, или тётеньку? – Старушка держала его въ это время на колѣняхъ, и въ твердой увѣренности, что Софья ошиблась въ своемъ мнѣніи, спросила, цѣлуя Ѳедю: кого онъ больше любитъ? – "Тётиньку" – отвѣчалъ ребенокъ. – Какъ тётеньку, негодный мальчишка? – продолжала Холмская, со смѣхомъ. – Она тебя наказываетъ, a я только ласкаю. – "Вотъ видите, милая маменька: не правду-ли я вамъ сказала?" – Да, что съ тобою дѣлать! Ты какая-то колдунья, и всѣхъ умѣла приворожить къ себѣ – отвѣчала старушка, обнимая и цѣлуя Софью, отъ души.

Глава XI

Quel avantage en rêsulterat-il pour moi? Quel dêrangement cela peut-il me causer? A quoi cela pent-il me servir? Voilà les question, qu'us êgoiste a'adresse sans cesse.

Jour.


Какая выгода послѣдуетъ изъ того для меня? Не причинитъ-ли мнѣ это какого нибудь разстройства? Къ чему можетъ мнѣ это послужить? Вотъ вопросы, безпрестанно дѣлаемые эгоистомъ самому себѣ.

Жуи.

Устроивъ такимъ образомъ домашнюю жизнь свою, и обезпечивъ себя въ разсужденіи нравственности и воспитанія сиротъ, ввѣренныхъ покойною сестрою, Софья стала дѣлать визиты сосѣдямъ, которые, наслышавшись о ней много хорошаго, старались сами познакомиться съ нею и были y нея. Потомъ надлежало молодымъ, по обыкновенію, съѣздить къ роднымъ, лично благодарить ихъ за то, что они были на сватьбѣ. Свѣтланина, съ мужемъ, и со всѣмъ семействомъ, отправилась тогда въ дальное степное имѣніе, и наши молодые начали посѣщенія свои съ Алексѣя Холмскаго, который все еще жилъ, съ женою своею, y Фамусовыхъ. Старая Холмская поѣхала въ одно время съ молодыми, по обѣщанію, на богомолье въ Ростовъ. Осталась въ домѣ одна мачиха Пронскаго, принявшая на себя наблюденіе за дѣтьми.

У Фамусовыхъ приняли ихъ, какъ нельзя лучше. Софья сдѣлала блистательную партію; мужъ ея былъ знатной фамиліи, богатъ, притомъ-же и Генералъ, слѣдовательно, имѣлъ всѣ права на уваженіе Королины Карловны. Она бѣгала, суетилась, и не знала, какъ лучше успокоить и угостить знаменитыхъ посѣтителей. Милая Любинька, при всей глупости своей, имѣла доброе сердце. Гнѣвъ ея на Софью, за Пронскаго, уже давно прошелъ. Она была такъ счастлива съ своимъ Алешею, a притомъ Софья была Ваше Превосходительство, и, не смотря на то, что Любинька, по беременности своей, едва ходила, съ восхищеніемъ бросилась она въ объятія Софьи, называла ее Ангеломъ, милою, доброю, почтенною сестрою, просила полюбить ее, наконецъ сказала, что отъ радости чувствуетъ себя дурно. Тотчасъ мужъ и мать побѣжали за водою и спиртами; но никакой дурноты Любинька не чувствовала, и имѣла только намѣреніе доказать, какъ дорожатъ и занимаются ею. Алексѣй также очень обрадовался пріѣзду гостей; онъ любилъ Софью больше всѣхъ сестеръ; притомъ-же онъ былъ совершенно обласканъ мужемъ ея. О старомъ Фамусовѣ говорить нѣчего: онъ сидѣлъ неподвижно, на старомъ мѣстѣ, y окна, нюхалъ табакъ, и пилъ въ назначенное время водку, по прежнему. Курить трубку было ему однакожъ запрещено, потому что табачный запахъ безпокоилъ Любиньку.

Послѣ первыхъ привѣтствій и изъясненій съ пріѣзжими гостями, все пришло въ прежній порядокъ. Общее вниманіе обращено было на Любиньку. За обѣдомъ не было другаго разговора, какъ о томъ только, что ей можно позволить кушать, а чего нельзя. Бабушка, Нѣмка, за дорогую цѣну привезена была изъ Москвы, и уже болѣе мѣсяца жила, въ ожиданіи благополучнаго разрѣшенія. Аккушеръ, изъ губернскаго города, также почти безотлучно былъ y Фамусовыхъ. Bcѣ съ нетерпѣніемъ ожидали критической минуты.

Пронскій любилъ послѣ обѣда курить трубку, пивши кофе, но Любинька не могла сносить табачнаго запаха, Алексѣй отвелъ его въ самую отдаленную въ домѣ комнату, и заперъ всѣ двери, чтобы какъ нибудь запахъ табаку не дошелъ до Любиньки. Изъ вѣжливости, долженъ былъ онъ остаться съ Пронскимъ, но безпрестанно бѣгалъ провѣдывать жену. Безпокойство его было такъ явно, что Пронскій, изъ жалости къ нему, сказалъ, что очень усталъ съ дороги, и хочетъ уснуть. Потому просилъ онъ Алексѣя идти къ женѣ его, и прислать, ежели есть y нихъ, какія нибудь газеты. "Всѣ утверждаютъ, что онъ эгоистъ," думалъ Пронскій, оставшись одинъ, "а такое вниманіе и привязанность къ женѣ доказываютъ совсѣмъ противное." Но вскорѣ открылось Пронскому, что чрезмѣрная заботливость Алексѣя о женъ была самымъ разительнымъ доказательствомъ утонченнаго эгоизма.

Вечеромъ вздумалось Любинькѣ представить для Софьи новую сцену, и новое доказательство, какъ всѣ любятъ ее, и какъ дорожатъ ея спокойствіемъ. На дворѣ громко залаяла собака. Любинька ужасно испугалась, и до такой степени растревожилась, что съ нею сдѣлался обморокъ. Тотчасъ бросились мать, мужъ и нѣсколько – уже всегда на такіе случаи готовыхъ – дѣвокъ; всѣ суетились, бѣгали, принесли воды, разныхъ спиртовъ, солей, эфиру, капель, и по всему дому сдѣлалась страшная суматоха! Пронскій побѣжалъ за Аккушеромъ, который спокойно курилъ трубку въ своей комнатѣ. Ему извѣстны уже были подобные фарсы Любиньки, и онъ не спѣшилъ къ ней, увѣряя Пронскаго, что это ничего не значитъ, и само по себѣ, весьма скоро, пройдетъ. Дѣйствительно, они нашли Любиньку, какъ ни въ чемъ не бывало; на лицѣ ея не замѣтно было никакой перемѣны. Аккушеръ пощупалъ пульсъ, и, съ усмѣшкою, не сказавъ ни слова, отошелъ отъ нея. Но Алексѣй уже сдѣлалъ свои распоряженія: собаку, которая осмѣлилась обезпокоить его супругу, велѣлъ поймать и повѣсить; призвалъ караульщика, и изъ господскихъ рукъ своихъ далъ ему нѣсколько пощечинъ, за то, какъ смѣлъ онъ позволить собакѣ громко лаять!

Оставшись наединѣ съ женою, Пронскій долго смѣялся фарсамъ Любиньки; однакожъ, и онъ и она находили, что этотъ глупый образъ жизни очень скученъ, и потому расположились, непремѣнно на другой день, послѣ обѣда, уѣхать. Но въ ту-же ночь сдѣлалась въ домъ настоящая кутерьма. Шумъ и бѣготня по лѣстницамъ разбудили ихъ; они узнали, что Любинька въ самомъ дѣлѣ мучится родами. Софья тотчасъ одѣлась, и пошла къ родильницѣ, съ тѣмъ, что ежели не для нея, то для матери быть чѣмъ нибудь полезною. Пронскій, съ такимъ-же намѣреніемъ, отправился въ гостиную, гдѣ нашелъ Алексѣя въ совершенномъ отчаяніи. Онъ ревѣлъ, какъ ребенокъ, и рвалъ на себя волосы.

Роды были несчастливы. Лгобинька часто позволяла себѣ фарсы, подобные вчерашнимъ, притворялась слабою и больною, и дѣлала мало движенія. Ей пріятно было, что всѣ за нею ухаживаютъ, всѣ объ ней безпокоятся, и она имѣла уморительныя фантазіи, которыя свято исполнялись. Напримѣръ: она немогла иначе пить, какъ прямо изъ графина, или бутылки, требовала себѣ самыхъ густыхъ сливокъ, жареныхъ въ маслѣ и сметанѣ грибовъ, ко всѣму жирному имѣла страстную охоту, все ѣла, и во время беременности своей растолстѣла. Кромѣ того, не могла она равнодушно смотрѣть, ежели y мужа ея было хотя нѣсколько волосовъ на бородѣ; онъ принужденъ былъ бриться по два раза въ день, и пожертвовалъ для ея успокоенія густыми своими баккенбартами, которыми прежде всегда долго и съ большимъ вниманіемъ занимался.

Милая и умная Любинька такъ хорошо себя устроила, что жизнь ея при родахъ была въ опасности. Бабушка и Аккушеръ находили необходимымъ сдѣлать операцію. Но мужъ ея, ревеньемъ своимъ и малодушіемъ все портилъ и тревожилъ безпрестано, не только ихъ, но и самую родильницу, для которой всякое душевное потрясеніе могло быть пагубно. Аккушеръ былъ Нѣмецъ, отважный и не слишкомъ церемонный; онъ просто вывелъ Алексѣя за руку изъ спальни и заперъ за нимъ дверь, a съ другой стороны, изъ дѣвичей, поставилъ служанокъ на часы, и не велѣлъ пускать его.

Въ этомъ положеніи нашелъ Алексѣя Пронскій, и хотѣлъ было утѣшать; но тотъ, въ отчаяніи, не помня самъ себя, обнаружилъ истинную боязнь свою, не столько о потерѣ жены, какъ о томъ, что ежели она умретъ, не оставивъ ему наслѣдника, то надобно будетъ навсегда распрощаться съ милльономъ и большимъ имѣніемъ, долженствовавшимъ достаться въ его распоряженіе по смерти Фамусовыхъ. Послѣ этого, увѣрясь въ настоящей причинѣ прежней необыкновенной заботливости Алексѣя о женъ, Пронскій, съ негодованіемъ и презрѣніемъ, отвергнулся отъ него.

Но вскорѣ Фамусова прибѣжала, внѣ себя отъ радости, объявить, что все благополучно кончилось, и поздравляла Алексѣя съ сыномъ Максимушкою. Тутъ сдѣлалъ Алексѣй совсѣмъ противоположный переходъ – отъ горести къ радости. Имѣя опять надежду получить милльонъ и большое имѣніе, онъ всѣхъ обнималъ, цѣловалъ, и почти прыгалъ отъ восхищенія. «Что-же будетъ тогда,» думалъ Пронскій, "когда умрутъ старики, и онъ получитъ въ свое распоряженіе настоящіе предметы радости своей? – Такой отвратительный эгоизмъ совершенно возстановилъ его противъ Алексѣя. Онъ съ досадою оставилъ его, и тотчасъ ушелъ къ себѣ въ комнату.

Вскорѣ въ домѣ все успокоилось, и жена его пришла къ нему. Она не была свидѣтельницею сцены, какую имѣлъ Пронскій съ Алексѣемъ, напротивъ видѣла истинную, душевную радость, хотя и дуры, но матери, при минованіи опасности единственной ея дочери. Удовольствіе Фамусовой простиралось до такой степени, что она, не смотря на свою скупость, отдала женщинамъ, которыя поздравляли ее со внучкомъ, всѣ деньги, бывшія y нея въ ридикюлѣ. Софья разсказала мужу, что родильница велѣла позвать ее къ своей кровати, и слабымъ голосомъ благодаря за поздравленіе, просила быть крестною матерью новорожденнаго. "Я не рѣшилась дать слова безъ твоего согласія, милый другъ мой," прибавила Софья, "сказавъ, что ей надобно теперь успокоиться, и мы поговоримъ объ этомъ послѣ. Но, ты какъ думаешь? Кажется, нельзя отказаться." – И конечно, какъ можно отказываться отъ такого приглашенія – отвѣчалъ Пронскій. – "Да что ты такъ не веселъ?" продолжала Софья, цѣлуя его. "Ужь не виновата-ли я въ чемъ нибудь передъ тобою? Ради Бога, прости меня!" – Можешь-ли ты, чѣмъ нибудь и какъ нибудь, быть виновата передо мною? – отвѣчалъ Пронскій, обнимая ее. – Признаюсь: я взбѣшенъ на твоего братца! – Онъ разсказалъ ей всю сцену свою съ нимъ. "Что дѣлать!" отвѣчала со вздохомъ Софья. "Эгоизмъ и корыстолюбіе точно такія-же страсти, какъ пьянство, картежная игра и любовь. Ежели человѣкъ, съ самаго начала, не умѣетъ положить преграды всякой возникающей въ немъ слабости, то слѣдствія одинаковыя. Страсти могутъ уничтожить всѣ хорошія чувства, и сдѣлать насъ способными не только къ жестокосердію, но ко всѣмъ возможнымъ преступленіямъ."

По слабости ребенка должно было поспѣшить крещеніемъ его; но Фамусова думала, что вѣчное посрамленіе распространится на всю ея жизнь, ежели крестины перваго ея внучка будутъ безъ церемоній. Опять приглашены были всѣ сосѣди и чиновники изъ уѣзднаго города – всѣ безъ разбора. Намъ извѣстны уже обѣды и угощенія Фамусовой. Все шло своимъ порядкомъ. Опять подавали множество блюдъ и нѣсколько часовъ сидѣли за столомъ. Фамусова разсказывала всѣмъ и всякому, что воспріемницею y ея внучка была Ея Превосходительство, Софья Васильевна Пронская, родная сестра зятя ея, a крестнымъ отцемъ, заочно, потому, что за болѣзнію самъ пріѣхать не могъ, Его Сіятельство, Князь Борисъ Матвѣевичъ Рамирскій.

Въ числѣ гостей былъ и знаменитый Сундуковъ. Въ продолженіе этого времени, онъ уже успѣлъ пристроить двухъ дочекъ своихъ. Одну изъ нихъ выдалъ онъ за промотавшагося и пожилаго Князя Буасекова. Молодецъ этотъ не имѣлъ ничего, былъ часто боленъ, глупъ до крайности, и жилъ на хлѣбахъ y тестя, который, въ вознагражденіе убытковъ своихъ, имѣлъ удовольствіе говорить: "Дочь моя, Княгиня Прасковья Тимоѳеевна." Другая, извѣстная намъ Глафира, вышла замужъ за неизвѣстнаго-же намъ Чадскаго; но онъ успѣлъ уже поссориться съ тестемъ и кинуть жену свою: она возвратилась по прежнему въ родительскій домъ.

Сундуковъ былъ Предводителемъ Дворянства, и готовился чрезъ два дня принимать y себя въ деревнѣ и угощать знатнаго вельможу, начальника своего, который ѣздилъ ревизовать ввѣренный ему край, всѣ великолѣпныя приготовленія къ принятію и угощенію уже были сдѣланы; но Сундукову хотѣлось, чтобы болѣе украсить свой праздникъ, пригласить къ себѣ поболѣе людей, что называется, вальяжныхъ. Пронскій былъ Превосходительный, имѣлъ звѣзду и множество орденовъ. Сундуковъ униженнѣйше, почти до земли, кланялся, и просилъ Его Превосходительство осчастливить его своимъ посѣщеніемъ, вмѣстѣ съ Ея Превосходительствомъ Софьею Васильевною. Пронскій рѣдко живалъ въ провинціи; ему хотѣлось, изъ любопытства, видѣть, какимъ образомъ помѣщики, подобные Сундукову, угощаютъ вельможъ въ своихъ деревняхъ; онъ обѣщалъ быть y него. Въ это время подали Пронскому карту, играть въ вистъ, и Сундуковъ отправился приглашать прочихъ.

Звалъ онъ разными манерами, смотря по чинамъ и богатству. Къ иному подходилъ говоря: "Милости прошу ко мнѣ откушать;" другаго ударялъ по плечу, и говорилъ: "А что, братъ! не хочешь-ли обѣдать y меня съ Его Высокопревосходительствомъ? Ась? – Ну, знаю, знаю, братецъ; какъ не хотѣть!" прибавлялъ онъ тѣмъ, которые благодарили его за сдѣланную имъ честь. "А ты что смотришь ка меня такъ пристально? И тебѣ хочется? Ну, Богъ съ тобой! пріѣзжай, пріѣзжай; домъ y меня большой, всѣмъ мѣсто будетъ. Да смотри-же, не будь такимъ рохлею, какъ теперь: изволь мундиръ надѣть." – Съ чиновниками уѣзднаго города обходился Сундуковъ совсѣмъ иначе; они были всепокорнѣйшіе его слуги потому что по милости его получили занимаемыя ими мѣста. "Эй, вы! смотрите: не зѣвать; пріѣзжайте всѣ въ мундирахъ и пораньше," говорилъ онъ имъ. "Его Высокопревосходительство хотѣлъ быть ко мнѣ часу въ первомъ, за тѣмъ, чтобы передъ обѣдомъ осмотрѣть вновь выстроенную, по иностранному манеру, деревню мою. Его Высокопревосходительство хочетъ тотчасъ послѣ обѣда ѣхать; но авось мы разными забавами кое-какъ его удержимъ, только на это надѣяться нельзя" Ежели онъ не будетъ соглашаться, то вы тотчасъ послѣ обѣда скачите стремглавъ въ городъ, да смотрите, чтобы все было чисто и подметено въ присутственныхъ мѣстахъ. Разбитыя стекла, заклееныя бумагою, тотчасъ вставить, полы вымыть, со столовъ чернильныя пятна соскоблить осторожно, чтобы не стереть краски, и чтобы на каждомъ столь стояли чернильницы и песочницы, и, сохрани Богъ! чтобы не было помадныхъ банокъ, вмѣсто чернильницъ. Я тебѣ, Кузьма Петровичъ, давно говорилъ" – продолжалъ Сундуковъ, обращаясь къ Секретарю Уѣзднаго Суда – "и далъ денегъ, a ты, я думаю, пропилъ ихъ." – Помилуйте, Ваше Высокоблагородіе, Тимоѳей Игнатьевичъ! – отвѣчалъ Секретарь. – Давно все куплено, но я неотдавалъ подъячимъ: боялся, что они paзобьютъ, или украдутъ, a для такого торжественнаго случая чернильницы и песочницы непремѣнно будутъ поставлены. – "То-то-же, братецъ, смотри ты у меня. Да, послушайте! Пожалуста займитесь подъячими, чтобы всѣ они были умыты, чтобы волосы y нихъ были разчесаны и приглажены, ногти обстрижены, бороды выбриты, и чтобы на всѣхъ были бѣлыя рубашки; подтвердите имъ также, чтобы, когда Его Высокопревосходительство войдетъ, всѣ низко ему кланялись; чтобы никто въ присутствіи его не осмѣливался сморкаться въ руку, харкать и плевать на полъ; чтобы ни y кого не было разодранныхъ на локтяхъ рукавовъ; чтобы сапоги были y всѣхъ крѣпкіе и не замараны въ грязи. Лучше такихъ канальевъ прогнать просто изъ Суда, a то, сохрани Богъ! ежели Его Высокопревосходительство изволитъ увидѣть такой безпорядокъ – бѣда, да и все тутъ! Онъ не столько взыскиваетъ за упущеніе и медленность въ дѣлахъ, какъ за нечистоту и неопрятность. Пожалуста, чтобы вездѣ было подметено и усыпано пескомъ; Его Высокопревосходительство самъ вездѣ ходитъ, и лично, своими глазами, все изволитъ осматривать. Впрочемъ, что Его Высокопревосх. болѣе всего любитъ, кажется, сдѣлано. Вѣдь столы въ канцелярскихъ комнатахъ уже выкрашены желтою краскою?" – Какъ-же-съ, вездѣ выкрашены – отвѣчали Судья и Секретари.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.


Популярные книги за неделю


Рекомендации