Текст книги "Вспомнить всё… Сборник рассказов лейтенанта о своей службе в Чечне 2003—2005 гг."

Поимка беглого солдата внутренних войск

Отличился боец из республики Тыва моего взвода. В одну из ночей на заставу поступил звонок с 1 УСа, как я рассказывал выше это один из четырех ходов сообщения уходящий от заставы метров на 150—200. В самой дальней точке находился один из ночных наблюдательных пунктов. Ночь была темная, часа в два ночи поступает сигнал с поста о том, что задержали человека который двигался со стороны станицы мимо нашей заставы.

Мы с резервной группой выдвинулись к посту, соблюдая меры предосторожности, я опасался, что у задержанного могли быть запросто соратники где – нибудь в кустах неподалеку, поэтому двигались быстро, но осторожно.

Прибыв на наблюдательный пост, я увидел невысокого молодого парня, внешностью напоминающей нечто среднее между азиатским и кавказским типом лица. Одет был в байковую рубаху белого цвета с какими то узорами, в армейских ботинках и камуфлированных армейских штанах. Вел себя смирно, плохо говорил по русски. Я приказал усилить наблюдение за местностью, и запросил по связи дежурного по части. Доложил о задержанном. Минут через двадцать из части прибыл УАЗик с командиром разведроты и несколькими разведчиками.

Ребята в разведроте полка были все крепкие, рослые и взрослые, много было сверхсрочников. Я знал, что в развед. подразделения и подразделения специалистов отбирают самых лучших, спортивных, образованных. Остальных иванов направляют по пехотным ротам. Поэтому мне всегда было немного завидно смотреть на солдат– разведчиков, хотелось таких же молодцев иметь в своем строю.

Прибывшие разведчики, действовали слаженно, сразу профессионально провели досмотр нашего пленника, я про себя отметил, что даже не подумал сделать личный досмотр, да и не знал я, что с ним делать. Все время ожидаешь нападения на заставу какой то группы противника, а здесь непонятно что за человек. Сказалось отсутствие рабочего военного опыта.

С задержанного сняли рубашку, а под ней оказался военный китель. На рукаве была эмблема внутренних войск, в карманах была какая то мелочевка. СОЧинец (СОЧ-самовольное оставление части), сразу понял я и ужаснулся.

К тому моменту, бедолагу разговорили, а говорил он по русски очень плохо, неразборчиво. Оказалось, что он сбежал из своей части которая находилась в Наурском районе и отправился домой к родителям. Непонятны были причины такого поступка, чего то не выдержал по всей видимости, может быть неуставных взаимоотношений или командиры лютовали, не ясно, но сам факт, того, что находясь на враждебной территории, покинуть свою часть и пробираться по Чечне, толком не зная направления, ночуя у местных, это кстати они дали ему рубаху, для меня было непостижимо.

Думаю, что ему повезло и он не попал в руки бандитов или в рабство, а попал именно к нам. Скитался он на момент поимки целых две недели. Нам было некогда вникать в подробности, разведчики его увезли в часть до выяснения личности, думаю, его передали обратно в свою часть. Но этот случай человеческой глупости или может быть безысходности мне запомнился надолго.

Первые потери

Спустя несколько дней после нашего приезда в полк, 1 августа 2003 года, по части разлетелась печальная новость о взрыве моздокского госпиталя.

Камаз начиненный взрывчаткой протаранил здание госпиталя, и взлетел на воздух обрушив строение, в результате теракта погибло 52 человека, в том числе и военнослужащие нашей части находившиеся на излечении. Мы, лейтенанты, еще ни с кем из полка не были знакомы, и не прониклись никакими чувствами, кроме ненависти к ублюдкам, которые задумали и претворили в жизнь этот злодейский план.

Между тем, несколько военнослужащих нашего полка погибли и получили ранения, точно помню погибли офицер начальник службы КЭС и боец, старожилы с ужасом об этом говорили, так как хорошо их знали.

Помню, как родители переживали, смотря новости и не имея возможности оперативно со мной связаться, узнать жив ли я. Дело в том, что адрес части был РСО Алания г. Моздок в/ч 42839, хотя мы находились в Чечне. Сибирь далеко и эта разница была непонятной, поэтому родители считали, что я обязательно находился в эпицентре кровавых событий. Вообще два года нахождения в Чечне добавили седых волос моим, и не только моим родителям, но мы с ними никогда это не обсуждали, они мне ничего такого не говорили, просто это чувствовалось, большая поддержка, любовь и постоянная обеспокоенность.

Солдатская баланда которую нам доставляли на заставу, мне уже встала поперек горла, кормили личный состав отвратительно. Старослужащие, принципиально не ели эти помои, где-то находили деньги, заказывали себе с оказией еду из военторга, это были сосиски, кетчуп, майонез, хлеб и сладкие рулеты на десерт. Скорее всего они, да и мы все, посадили себе желудки за время этой службы.

В один из дней, я решил побаловать себя нормальной пищей, сделать это можно было в офицерской столовой части, готовили там для офицеров, по слухам сносно, но идти надо было на свой страх и риск. Дело в том, что начальник заставы не должен отлучаться с заставы и оставлять личный состав, все-таки боевое дежурство. Но наведя справки, узнал, что в дневное время, ненадолго, в полк сходить можно, главное придумать повод по убедительнее, если тебя вдруг в полку опознают, как начальника заставы. В общем желание выбраться в гарнизон перемешанное со зверским аппетитом, молодого растущего организма взяли верх над муками совести и я свинтил с заставы на обед.

Какого-то большого удовольствия я не получил, вообще принимать пищу, чувствуя на себе взгляды начальства, которое находится в обеденном зале и смутно догадывается, что тебя здесь быть не должно, аппетита не прибавляет. Преимуществом было то, что как и у зверей на водопое, в обеденном зале офицерской столовой, трахать подчиненный личный состав было не принято, но на выходе, если замешкался уже смело можно было выхватить люлей за какой – нибудь армейский грех. Поэтому я, очень быстро проглотил предложенные яства и поспешил на выход, дело близилось к окончанию обеденного перерыва, мне нужно было уносить ноги на заставу.

Не успев выйти из столовой, я понял что в части начало происходить, что-то доселе мне неизвестное. Полк выходит по боевой, мать его, тревоге это называется, пронеслось в моем оплывшем на жаре, да еще и после борща, мозгу.

Если не быть знакомым с боевым расчетом и наблюдать за действиями военных по боевой тревоге, то это конечно полная вакханалия и отсутствие какого либо порядка передвижения. Это как если бы взять дрын и ударить по улью, оттуда начнет вылетать, выползать и кружить безумное войско взбудораженных пчёл, вот на что похожа боевая тревога. Но если знать расчет, то сразу видно, что вот побежали посыльные, вот побежали механики-водители в парк, вон вываливаются подразделения. Солдаты в охапку несут свои бронежилеты, автоматы и вещевые мешки, то там, то тут падают на землю каски, гремят ящики с боеприпасами, из парка выезжают БТРы, танки, автомобили и уносятся на боевые позиции, заранее указанные в боевом расчете каждого подразделения.

Так было и в этот раз, но я с боевым расчетом был не знаком, да и какой расчет, мое подразделение на заставе, а я здесь в гарнизоне, который пустеет на глазах. Что есть мочи, вприпрыжку, я побежал на заставу.

Запыхавшись подбегаю к заставе, возле нее вижу командирский УАЗик, какие-то офицеры полка на территории, ротный. В голове проносятся мысли, ну что могло произойти за час, пока меня не было, полк подняли по тревоге, на заставе кипиш, на сердце тревога и непонятки, зайдя на заставу, дернул к себе заместителя, огляделся. Первое что заметил это в истерике бьющегося чужого, не нашего бойца. Он сидел на земле, спиной прижавшись к стенке умывальника, руками обхватив голову рыдал и причитал, – что я скажу нашей маме. Его пытались успокоить, давали нашатырный спирт, на заставе чувствовался общий нервяк.

Замкомвзвода доложил, что погибли бойцы оцепления. Был день стрельб, с утра было выставлено полковое оцепление нашего стрельбища, таковы требования безопасности при организации стрельб, во избежание выхода людей, домашних животных в полосу ведения огня. Когда начальник оцепления поехал снимать посты, тогда-то все и обнаружилось. Пост оцепления находился недалеко от станицы и наша застава была ближайшим фортификационным сооружением к месту трагедии, поэтому сюда все и стянулись, узнав о случившимся.

Дело было так, боевики находящиеся в станице, на мотоцикле подъехали к нашему посту, под видом местных жителей, сочувствующих федеральным силам, втерлись в доверие к ослабевшим бдительность бойцам, по всей видимости, предложили выпить вина. После того как подпоили бойцов и те заснули на солнцепеке, произвели по два выстрела каждому, в шею и в голову, забрали оружие, боеприпасы и скрылись с места преступления.

Банально. Жестко. Хладнокровно.

Брат близнец одного из погибших рыдал на заставе, по какому то чуду, ротный разъединил их и не поставил вместе на пост. Беда. Трагедия. Горе.

Страшно было то, что смерть витала рядом с нами, в солнечный день, когда поют птицы, стрекочут насекомые, смерть была все время рядом и мы не знали с какой стороны ее ждать. Вот реалии партизанской войны, которую вели против наших войск боевики. Этот случай мне врезался в память, на долгие годы, и отложился в подсознании, разгильдяйство, алкоголь, отсутствие бдительности, ведет вот к таким необратимым последствиям, цена которым жизнь и страдания.

Я еще ни раз приведу примеры бестолковых, ужасных смертей по вышеуказанным причинам, только теперь я понимаю, почему так жестоко карал пьянство на боевых задачах и вытравливал разгильдяйство из своих подчиненных, я спасал их жизни, хоть и сам был не без греха, но об этом позже.

Первое знакомство с комбатом, боевые стрельбы отделений

Шла вторая половина летнего учебного периода. В войсках два учебных периода летний и зимний по пять месяцев, плюс по месяцу на подготовку, перед каждым. Закончилась одиночная подготовка военнослужащих, далее следовало слаживание отделений – боевое стрельбы отделений, боевые стрельбы взводов, ротные тактические учения, батальонные тактические учения, командно-штабные учения и тренировки.

Обучаясь в военном училище слабо представляешь себе организацию всего этого действа, я понимаю так, нужно много всего дать будущему офицеру, да и учебный процесс построен по другому, нет такой цикличности как в войсках, поэтому в мозгах так четко все это не откладывалось, как проводить учения, на что обращать внимание, какие есть нюансы и так далее. Войска есть войска и всё что мы изучали в училище, здесь приходилось заново изучать и постигать азы военной науки, теоретическая и практическая база училища способствовала пониманию, что ты учил не то, что было нужно.

В первые месяцы службы у меня возникло горячее желание внести рациональное предложение в Министерству Обороны. После того, как ощутил нехватку тактических навыков и знаний, хотелось вернуться в родное училище, отловить преподавателя тактики и сказать, – дядя, хрена ты нас классике учил так много и тактике вооруженных конфликтов так мало уделял внимания? Апогеем всей военной науке и военного образования стало то, что мне не донесли всю важность и ценность знаний, а может все это мое личное разгильдяйство и распространенный пацанский пофигизм, Вы нас скорее в войска выпустите, мы уж там покажем, сколько можно учиться?!

Если бы я смог вернуться к себе первокурснику и мог бы дать совет, то я произнес бы следующие слова: «Дима, впитывай все что тебе дают, развивай по максимуму свои профессиональные навыки, проявляй инициативу в обучении, задавай преподавателю больше вопросов, вникай в нюансы, читай литературу сверх предложенного, выброси из головы все мелкие желания которые отвлекают от своей главной цели и стань выдающимся военным профессионалом, осмысли действительные цели, цели обучения и свою дальнейшую жизненную задачу, помни, что от твоих навыков, профессионализма, будут зависеть жизни твоих подчиненных, исполнение твоих амбиций, уже сейчас возьми свою жизнь в свои руки, потому что реализация всего задуманного зависит только от тебя.

Пересмотри свое отношение к финансам и сформируй правильные финансовые привычки, у тебя есть достойные примеры, формируй свое будущее сейчас, это важнее всего остального.»

Желание вернуться и доучиться было огромным, было огромное желание, дать преподавателям обратную связь о том, на что нужно было расставить акценты, так как то, что нам давали на лекциях, даже по вооруженным конфликтам, сильно отличалось от действительности. Странно почему до сих пор, преподаватели сами не стажируются в войсках по тем специальностям, которым обучают, ведь это же просто и логично. Зачастую преподаватели, преподают то, что сами когда то выучили по учебникам.

Откуда у нас будут толковые специалисты выпускаться?!

Или например какой-нибудь экономический ВУЗ возьмем, много ли преподавателей ВУЗА имею свой бизнес, или сами занимаются ценными бумагами, или управляют каким-нибудь заводом, фабрикой? А Вы много знаете таких?

Как можно обучать, не имея актуального практического опыта, не зная современных тенденций в реальных условиях. Может быть поэтому все новоиспеченные специалисты приходят зеленые и никто не считается с их образованием, всему приходится заново обучать и это считается нормой?! Мне кажется это большая вирусная ошибка нашего образования.

Я впервые увидел как проводятся боевые стрельбы отделений. Наблюдать со стороны было интересно. Наша рота стояла на заставе, тренировалась, недалеко от нас, шестая рота. Прежде чем выйти на рубеж открытия огня и провести боевые стрельбы, отрабатывали действия мотострелков до тошноты и седьмого пота. Отрабатывались действия в наступлении, спешивание пехоты, развертывание в боевой порядок и выдвижение цепью на рубеж открытия огня. Кто когда либо занимался слаживанием или участвовал у этом действе меня поймут.

На синхронное действие военнослужащих влияет категорически все, уровень подготовки и интеллекта каждого воина, устойчивость связи и умения пользоваться средствами связи, мотивированность личного состава и многое, многое другое.

Как и положено в войсках, обучение делится на три основных формы – рассказа, показ, тренировка. Начинается все чинно и как положено, я бы даже добавил торжественно, но до первых косяков. С накоплением усталости и увеличением пропасти между тем что хочет командир и тем, что на самом деле выдают воины, в ход вступают ненормативные лексические высказывания командиров всех степеней, плюс физические замечания родному подчиненному личному составу в виде пендалей и лещей.

Скажу сразу, что нервничают не все, нервничают молодые сержанты, молодые офицеры, все те, у кого еще горячая кровь. У более старой, опытной гвардии, с нервами все в порядке, они готовы заранее, что русский солдат поймет все не сразу, поймет не все, и запомнит не навсегда. Поэтому бытует поговорка, старый воин – мудрый воин, он знает что нужно много терпения и поэтому ко всему готов. Махра тупит по черному, махра это пехота, от слова слова махорка, ну или слоны, по разному их называют, не спрашивайте почему, ответ один – потому что.

Невысокий подполковник сидел на приготовленном для него стуле и наблюдал за действиями отделений шестой роты, в руках у него была гарнитура от радиостанции Р-159, под носом топорщились короткие усики, а в глазах бегали озорные огоньки боевой удали.

Комбат не торопился, он раз за разом отправлял подразделения на исходные позиции, дабы через ноги до каждого бойца дошло, что ему надлежит делать по командам. Звучала команда «Горох», так кодировали команду на спешивание, по этой команде БТР снижали скорость до минимальных 5 км/час, бойцы откидывали боковые люки десантных отделений и по очереди выпрыгивали из движущейся машины, разворачиваясь в цепь, продолжали движение в наступлении.

Необходимо было набрать положенные боевым уставом интервалы между военнослужащими, выравниваться в цепи, чтобы наступление шло единой полосой, при этом чтобы линия оставалась ровной и не ломалась.

Обусловлено это требованиями безопасности, интервал между военнослужащими 6—8 метров, это для того, чтобы при взрыве гранаты или мины, гибло как можно меньше народу, ровная линия нужна для того, чтобы бойцы вырвавшиеся вперед не попали под огонь своих собратьев которые отстали. При всем при этом нужно было бегом преодолеть порядка четырехсот метров пересеченной местности и ворваться в окопы противника, преодолеть первую линию обороны и вклиниться в глубину.

Честно говоря, до сих пор я себе это смутно представляю, как бежать, соблюдать, стрелять, орать, при том, что на подразделения обрушивается шквал огня из всех видов оружия и плотность огня достигает такой чудовищной силы, что по идее, ничто живое не способно прорваться.

Единственное как это возможно сделать, это если все этапы наступления проведены в соответствии со всеми требованиями руководящих документов, сначала бомбит авиация, затем работает артиллерия, затем утюжат танки и только после этого идет в наступление пехота, тогда вероятно есть шанс, что можно дойти до переднего края противника, и то, думаю, не с первого раза.

Наступление это очень суровое мероприятие и понимая всю бесперспективность наступательного боя, для жизни отдельного военнослужащего, невольно отдаешь дань уважения нашим дедам и прадедам, ходившим в наступление без артиллерийской подготовки или когда нужно было взять какую-нибудь мощную укрепленную высоту к дню рождения Сталина или по поводу другого события. Даа, жизнь бойца не ценилась, по большому счету, бабы еще нарожают, мне так сейчас это видится. Грустно.

А между тем комбат проводил тренировки и мне было интересно наблюдать, как обучается личный состав на практике, многочасовыми повторениями простых действий, до уровня понимания с полуслова, до уровня четких и автоматических действий, все для того, чтобы в реальной обстановке, боец не думал, а инстинктивно выполнял то, что ему заложили в прошивку. Автоматические действия часто спасали жизни нашим солдатам, когда нужно пригнуться, когда нужно залечь, когда нужно отпрыгнуть, перекатиться и многое, многое другое.

Было удивительно, что командир батальона сам лично руководил подразделением, самой тренировкой, он обучал командира роты, как проводить ее правильно и так как, он это видел.

Дело в том, что в военном училище, командир курсантского батальона это практически политическая фигура, хотя в войсках комбат также значит очень много, но вот, чтоб комбат работал вместе с другими офицерами и не стеснялся сам залезть в боевую машину, показать какой-либо прием одиночной подготовки, такого в училище не встретишь, а здесь чувствовалось, что делаем мы общее дело и прониклись большим уважением к своему командиру. Личный пример всегда очень сильно влияет на уровень доверия и уважению к любому руководителю, а языком трепать может каждый.

Лейтенантские сборы
Часть 1

Хочется причмокнуть от удовольствия, каждый раз, когда я рассказываю, или просто вспоминаю о своих лейтенантских сборах. Вот и сейчас нахлынул каеф от воспоминаний, пусть это будет любимая глава моей истории в Чечне.

Итак, Сборы.

Сборы, дорогой мой читатель, это как манна небесная, это как самое лучшее событие превзошедшее все ожидания, тем более когда мы ничего не ждали и не знали о них. Это как будто раковому больному сказали конкретный срок. Это как будто боженька тебя отпустил порадоваться жизнью перед вратами ада, вот, что такое лейтенантские сборы для чеченских лейтенантов.

Мне запомнилась, брошенная дядей Колей фраза: «Как сборы начнешь, так их и проведешь! Погнали в сауну!», и смысл его глубокомысленного высказывания был для нас значителен. Мы всё понимали. Понимали, что боженька есть, нам дали неделю отдыха перед двумя годами жести. Мы смело ринулись на просторы Майкопа, естественно в самоволку, и город вздрогнул…

А дело было так, дежурю я по своему обыкновению на заставе, вроде всё устроено и понятно, как вдруг, сорока на хвосте принесла новость, мол собирают всех лейтенантов на какие-то сборы. Как обычно всю ночь сношать, к утру родить, примерно так меня сняли с заставы, отправили готовить форму и принадлежности, с утра строевой смотр лейтенантов, на предмет готовности к учебным сборам и отправка.

Бред какой-то, мы недоумевали, нас же ведь только выпустили из училищ, шо опять?! Учиться?!

Не могу сказать, что где-то в глубине, начинающей черстветь души, не закрадывался нежный росток какой-то детской беспричинной радости. Ведь нас этому пять лет учили – как учиться и не учиться одновременно, при этом все сдать на пять, и успеть потешить свой организм разным непотребствами гражданской жизни. Много ли нам гусарам надо, хорошая еда, алкоголь ну и конечно женщины!

А еще, когда ты курсант, даже если ты лейтенант, так это же чудесно, ведь нет никакого личного состава, ты сам себе хозяин, а отвечать за себя это же очень просто. Можно вообще не отвечать, или отвечать, в объяснительных, например, но это же уже потом, когда дело сделано.

Нас отправляли в «какой-то» Майкоп, судя по всему город, слышали мы о нем по названию майкопской бригады, сожженой в полном составе в канун 1995 года на улицах Грозного. Было интересно побывать там и возможно узнать подробности. По воле случая нас и расквартировали на базе этой самой мотострелковой бригады.

Во мне просыпалось нежнейшее чувство неизведанного, приключений и новизны после осознания того, что целую неделю можно будет жить вне боевых задач Чечни. У меня не хватает слов, чтоб передать захватывающее ощущение свободы и переполняющей радости от того, что счастье в жизни есть. Спустя столько лет, я с юмором вспоминаю то время. Сборы мммммм. Буквально сразу к вышеуказанным эмоциям примешалось понимание того, что у нас были очень большие, по тем временам, финансовые возможности. Как говорится – звёзды сошлись!

* * *

Как и всё внезапное, а внезапное в армии буквально всё, что упущено по времени «толковыми» руководителями отдела кадров и строевой, а может отдела планирования боевой подготовки, наши сборы проходили очень быстро. Выдавали денежное довольствие, подъемные, первые зарплаты, кто что недополучил, а мы лейтенанты, свои деньги впервые увидели как раз перед сборами. Начальник финансовой службы, бойкий старший лейтенант – дагестанец, подбадривал нас: «Мол, что хотите, то получайте, хотите подъемные, хотите две зарплаты, главное, вы там скажите, что в нашей фин. части полный порядок, и всё вам дадено в срок.»

Некоторые из нас взяли всё, что смогли взять и по разным подсчетам на ближайшую неделю у каждого из нас было минимум по четырнадцать тысяч рублей, это зарплата лейтенанта на момент 2003 года в Чечне. Для справки моя мама, врач высшей категории получала в то время 3500—3700 рублей и это считалась хорошей зарплатой. Кто-то из наших умудрился выгрести всё полагающееся и получилось 70000 рублей. (Для справки: ведро спелой груши в г. Майкоп стоило пятьдесят рублей, на эту сумму можно было купить полный грузовик, а может и два).

Лично мне надобность в деньгах была еще не понятна на ближайшие два года, поэтому тратил деньги не считая и не задумываясь. Вообще мы как-то презрительно относились к финансам, потому что приехали воевать за Родину, а не за деньги.

Уже немного повзрослев и посмотрев, что происходит, я понял что многие ехали в Чечню, только за льготами, званиями и длинным рублём, таких я считал моральными уродами, не меньше.

Нынешние лейтенанты, относятся к деньгам по другому, больше их ценят что-ли. Никогда этого не понимал, воспитанный в духе патриотизма и служению своей стране. Странно, может не подсказал никто о сбережениях, о каких-то финансовых целях, и это после недоедания девяностых, а может, как в песне Шевчука “ Чем ближе к смерти, тем чище люди». Другие ценности были у нас, правда как выяснилось, не у всех. В дополнение молодость и бесшабашность помогали расставаться с деньгами не задумываясь.

Рано утром, автобус с лейтенантами в сопровождении боевого охранения – два БТР – 80 с пехотой отправились в сторону г. Моздок. За время службы в полку мы мало еще успели друг друга узнать, кроме своих собратьев по военному училищу, а так как лейтенанты были всех родов войск и специальностей, то благодаря сборам мы все лучше перезнакомились и подружились.

Сопровождал нас старый майор из отдела кадров, с очень пропитым лицом и грибной фамилией, его задача была доставить нас в Моздок. Самый старший нашей группы был назначен заместитель командира полка по учебной-боевой работе – «Зампобою» подполковник «Бордюр», прозванный, кем то из нас так, то ли за свою внешность с широким лицом, то ли за свою, как нам казалось бронелобость и пренебрежительное отношение к нашему брату.

Видно, что он хотел иметь авторитет, быстренько нас застроить, но такое его отношение нам не понравилось и как-то внутренне хотелось бороться с этой несправедливостью. Мягче с нами надо было – мягче, у лейтенантов – душа ранимая.

Приехали мы в Моздок, без происшествий. Времени до поезда было много и мы отпросились в местный военторг. Дело в том, что в самой Чечне, что-либо купить из военной, удобной формы для выполнения боевых задач не представлялось возможным, ввиду отсутствия военных магазинов. Одежду которую выдавало государство, пригодной для выполнения боевых задач, в отличие от нынешнего времени, назвать было можно, но назвать удобной и модной нет.

– Да, да, военная мода тоже существует, но определяется не красотой, а удобством, прочностью и практичностью. В почёте тогда были «Горки» – костюм горный, отличался прочностью, был просторный и не стеснял движения. Разгрузочные жилеты, хотя нас в принципе ими обеспечивали, обязательно перчатки с обрезанными пальцами, и выглядит мощно и ладони защищают от разных микротравм.

Также лейтенанты понакупили зачем-то кобуры скрытого ношения, пневматические пистолеты ПМ, ножи, камуфляжные футболки, майки, кепки, конечно же солнцезащитные очки и все стали походить на главного героя из фильма «Рэмбо – последняя кровь».

Дети, ей богу, дети, но так нам представлялись крутые вояки и мы поддерживали образ – солдата удачи.

Почему мы все это покупали?!

Дело в том, что в расположении части мы могли ходить в уставной форме, а на боевых задачах по негласному правилу, каждый одевался так, как ему удобнее, кроме всего прочего, как я сказал выше, удобную и практичную одежду типа горок и маскхалатов нам не выдавали, а в простом камуфляже было не совсем комфортно, летом жарко, зимой холодно, в общем с уставной одеждой было как в том анекдоте про бабку и бойца в шинели.

Бабуля смотрит солдатик летом в шинель одет, спрашивает его: “ Милок, как же ты в ней ходишь, жара такая на улице», он ей – “ Так она же тонкая – не жарко!»

– А как же вы тогда в шинели этой зимой ходите,

– Так, ведь она же с начесом, темнота! – удивленно отвечал боец.

«Весь в войне», так называлось, когда военнослужащий надевал на себя все мыслимые и немыслимые прибамбасы и был готов к отражению противника из любого положения.

Все в войне, мы собрались возле ж/д станции, уже успели переодеться, напялить на себя удобные военные шмотки и сделались настоящей бандой, с виду очень опасных и бывалых вояк.

Следующая мысль была чего-нить поесть и мы завалились в местную шашлычку. Вообще военные, шашлык очень любят, хрен его знает почему, баланду-то в армии всегда есть возможность хомячить, а вот так, чтобы мяска вкусного, так это только шашлык, ну или «зажигал» – про это чудо гастрономического искусства мы узнали позже.

Я в одной майке, без кителя, лысый, и остальные кто как расселись за большим столом, ждали шашлык, гоготали. В этот момент ко мне подошел шатающийся бывалый капитан, он был изрядно пьян, посмотрел на меня, я по комплекции был может чуть крупнее остальных, и наставническим тоном сказал, – «Эй, контрабас, покорми молодых», он с пьяных глаз подумал, что я «контрактник», везу куда-то «срочников», так как мы были без знаков различия и молодо выглядели, поэтому дал такое смешное для меня и моих друзей распоряжение.

После шашлыка мы балдели на лавочках ожидая своего поезда, артиллеристы учили открывать пиво по артиллеристски, это когда одной рукой обхватываешь горлышко бутылки под самую пробку и обратной стороной зажигалки, резко на излом подхватываешь крышку, пробка с характерным звуком улетает ввысь, создается полное впечатление, что открывали шампанское.

После такого эффектного открытия, я сразу же решил попробовать, но приспосабливаясь к хвату, забыл о том, что нужно отвернуть от себя горлышко, рассматривая хват и приготавливаясь открыть свое пиво по-артиллеристски, направил пробку себе точно в нос, слёзы брызнули из глаз, но улыбка с лица не сошла – я научился стрелять пивом!

Следом случилось мое знакомство с растительным миром. «А что это за дерево?» – спросил я у ребят – уроженцев краснодарского края, – «Это грецкий орех», я впервые увидел как растет грецкий орех, точнее зеленые шарики и тут же подвергшись своей сибирской дикости, подумав, странно грецкие орехи вроде другие, сорвал и откусил зеленую шкуру – оболочку ореха, во рту распространился противный привкус йода и я минут пять отплевывался под хохот моих однополчан.

Уже почти три недели я был на юге, но так и не успел рассмотреть и познакомиться с южной флорой, а для меня сибирского мальчишки, все что росло на дереве, а не просто лежало в магазине, я говорю о фруктах и орехах, было в диковинку, и самое интересное было не просто взять и попробовать, а именно сорвать фрукт своими руками и с восхищенным взором. Это как будто Вы с детства знали, что булки растут на елях, а тут вживую все это увидели, в общем культурно-фруктовый шок для сибиряка. Я еще не говорю, про фрукты которые валяются на асфальте, под деревьями, на них безобразно наступают, их пинают и никому в голову не приходит их поднять – по сибирским меркам, это было вопиющее преступление.

Наконец-то мы прибыли, нас разместили в расположении бригады, как оказалось, что сюда – на сборы стянули всех лейтенантов Северо-Кавказского Военного Округа. То-то было радости и удивления, когда мы начали встречать, своих собратьев по родному училищу.

Из лейтенантов начали формироваться, не полковые, а кружки по училищам, ведь вместе мы были пять лет, и не виделись после выпуска уже добрых пару месяцев, это как вечность.

После краткого ознакомления с расположением бригады, торжественного построения, нам надлежало идти на обед в столовую, а зная чем кормят в войсках, и понимая, что наши деньги жгут ляжку, мы отправились харчеваться в город, искать ближайшую шашлычную.