Электронная библиотека » Дмитрий Емец » » онлайн чтение - страница 1

Текст книги "Самый лучший враг"


  • Текст добавлен: 27 января 2017, 13:30


Автор книги: Дмитрий Емец


Жанр: Книги про волшебников, Фэнтези


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 1 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Дмитрий Емец
Самый лучший враг

© Емец Д., 2016

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2016

* * *

Если кого-нибудь любишь и чувствуешь там где-то алтарь – не входи туда, напротив, обернись лицом в другую сторону, где все погружено во мрак, и действуй только силой любви, почерпнутой из источника позади тебя, и дожидайся в терпении, когда голос тайный позовет тебя обернуться назад и принять в себя прямой свет.

М. Пришвин. Дневник. 1918 год


Поймал себя на том, что не могу создать ничего, не связанного с чем-либо, уже существовавшим в мире до меня… Звуки маголодий, люди, природа, переживания, даже сами мои мысли и слова, которыми я это выражаю, – все это уже было. Жизнь как холст, впечатления – как готовые краски. То есть основа творчества находится не во мне! Есть нечто, что больше меня и что является единым источником всякого возможного творчества во Вселенной!

Более того, мое собственное творчество – или то, что я считаю таковым, – только тогда обретает силу, когда я опираюсь на это универсальное, могучее, вечно существующее. Когда правдиво отражаю его. И чем дальше я от этой внутренней правды, тем слабее выходит то, что я делаю.

Корнелий


Глава первая. Создания первохаоса

При дуэли с огнестрельным оружием большое значение имело расстояние между противниками. Для Западной Европы 15 шагов было минимальным расстоянием между барьерами, а обычным считалось 25–35 шагов. В русских поединках это расстояние колебалось от 3 до 25 шагов, чаще оно было 8–10 шагов, в крайнем случае 15, если дрались на пистолетах… Самой опасной была дуэль «через платок», когда из двух одинаковых пистолетов секунданты заряжали только один, участники выбирали оружие, брались за диагонально противоположные концы карманного платка и по команде распорядителя стреляли. Оставшийся в живых понимал, что заряжен был именно его пистолет.

М. В. Короткова. «Традиции русского быта»

Все как прежде. Та же небольшая кухня Фулоны. То же пятно отражающейся в стекле лампы. Тот же размытый ночной двор за окном, отблескивающий серебристыми спинами припаркованных машин. Те же пятна света на многоэтажке напротив, делающие ее чешуйчатой, рыбной.

Все так же, но не так. Сейчас от этой привычности скребет душу. Поворачиваешься на круг знакомого лица – и понимаешь, что лицо это совсем-совсем другое. А то, что померещилось, того уже нет и никогда не будет.

Но есть и знакомые. Вот Ирка с Багровым. Вот на своей тележке сидит Дион. Руки у него задорно скрещены на груди. Так же лихо торчат кончики мушкетерских усиков. На оруженосцев Дион посматривает с вызовом. Ну-ка! Может, кто-то хочет что-то сказать? А не сказать, так ухмыльнуться? А, господа? Кто первый?

Но оруженосцам хватает ума не связываться. У многих еще болят кости после последней тренировки, когда Дион в одиночку раскатал семерых. Просто голыми руками, ни разу не прибегнув к своим ножам.

Рядом с Дионом стоит и Варсус – худенький юноша в свитерке. Сейчас он сама скромность, всем своим видом подчеркивает, что он только оруженосец Брунгильды. Так и Виктор Шилов сейчас просто оруженосец Прасковьи. Сидит на подоконнике и от нечего делать грызет апельсиновые корки, которые сушит Фулона. Кто-то сказал ей, что они отпугивают моль. Корки горькие, жесткие, но Шилов все равно их грызет, кусая их крепкими, неровно растущими зубами. Страшный зарубцевавшийся ожог на правой щеке не виден: эта щека обращена во двор.

Вот Гелата, бледная, с синими кругами под глазами. Сидит в кресле, которое специально для нее принесли из комнаты, и улыбается слабой, но счастливой улыбкой человека, ощущающего в себе возрождение жизни. Гелате лучше, свет сумел исцелить ее, но она потеряла много крови и очень слаба. По лестницам оруженосец носит ее на руках.

Дафна с Мефодием на кухне не поместились, поскольку кухню хоть и расширили пятым измерением, но небрежно, всего на несколько метров. Дафна сидит на складном стульчике, приобретенном оруженосцем Фулоны для зимней рыбалки, а Мефодий опирается руками о ее плечи. В рюкзаке у Мефодия тетрадь с переплетом на пружинке. В тетради он уже которую неделю ведет учет всех оставшихся на земле магических животных. Это первое его серьезное задание, полученное от Троила. Учет правильный, научный, по видам, подвидам, родам, семействам – все же обучение на биофаке не прошло даром.

Здесь же и Эссиорх. Он приехал на мотоцикле и теперь то и дело, приподнимаясь на цыпочки, выглядывает в окно, опасаясь, что либо мотоцикл угонят, либо обледенеет бензин в шланге бензонасоса и потом не заведешься. Его мотоцикл капризен, как любимая женщина.

Улита (другая его любимая женщина) с Люлем, приехавшие на такси, оккупировали комнату. Маленький Люль один ухитрился занять больше места, чем десять оруженосцев. В коридоре стояла его коляска, с колес которой, подтаивая, стекала грязь. Повсюду валялись комбинезоны, колготки, шапки, варежки на резинке, майки и слюнявчики. Мусорное ведро, принявшее в себя два раздутых памперса, не могло больше вместить даже фантика. Брезгливая Ильга старалась вообще не смотреть в эту сторону.

– Памперс перегнивает двести лет! Представляешь: ребенок уже давно старик, а на свалке лежит его мало изменившийся памперс! – сказала она оруженосцу.

Оруженосец кивнул, прислушиваясь к доносившимся из комнаты воплям и улюлюканью. Улита подпрыгивала с Люлем на руках. Люль хохотал. Пол сотрясался. Соседи снизу хоть и стучали по батарее, но довольно тихо. Еще бы: где им набраться сил и найти что-то твердое в два часа ночи? Максимум нашарили в темноте тапку.

Фулона потрогала раскаленный бок чайника. Задержала руку чуть дольше, чем это требовалось. Поморщилась. Посмотрела на своего оруженосца. Тот перестал щипать струны гитары.

– Ну что… – валькирия золотого копья кашлянула, поскольку и сама испытывала некоторую робость. – Все здесь?

– Кроме одиночки. Эти одиночки всегда в своем репертуаре, – Хаара бросила полуколючий-полунасмешливый взгляд на Ирку.

– Ничего страшного! Видно, что-то ее задержало, – миролюбиво сказала Фулона. – Ну что ж… В таком составе мы собираемся впервые. Давайте знакомиться! У нас пятеро новеньких… Начнем с Прасковьи, валькирии ледяного копья! Вдруг кто-то из оруженосцев ее еще не знает…

Прасковья резко вскинула голову. Чай в ее чашке закипел и испарился. Все любезно сделали вид, что ничего не заметили. На Прасковье был свитер ее любимого алого цвета, такого яркий, что и смотреть на него было больно.

Малютка Зигя, примостившийся у ног мамочки, оглушительно чихнул. Экспериментируя, он только что попытался втянуть через нос шоколадку, и фольга его защекотала. Хаару, оказавшуюся по курсу его чиха, отодвинуло на метр вместе с табуреткой.

– Милый ребенок! – сказала Хаара.

– Да, – с вызовом подтвердил Шилов. – Так и есть. А что, кто-то не согласен?

Поняв, что назревает ссора, Фулона незаметно переместилась между Шиловым и начинающей багроветь Хаарой.

– Еще один новичок! Арла – валькирия медного копья! Копье призвало ее на место погибшей Холы, – представила она.

О гибели Холы Фулона упомянула очень просто, без кокетливых ужимок с зашкаливающим страданием, которые часто сопровождают чужую смерть, и потому это не выглядело как предательство.

Арла привстала, показываясь тем, с кем еще не была знакома. Новая валькирия медного копья была задумчивая девушка-ветеринар. Высокая, с бледным лицом и длинными темными волосами, которые она носила распущенными. До того как стать валькирией, Арла, которую тогда звали Леной, день и ночь потрошила мышек, крысок и лягушечек. Сидела где-нибудь в уголке со скальпелем и потрошила на газетке. Пока подружки кино смотрят, она мышку тихонечко поймает и сделает зарисовку внутренних органов или найдет у нее аппендикс.

– Маргарита – валькирия сонного копья, – продолжала Фулона. – Находка Корнелия… Вы знаете, что на сонное копье мы долго не могли найти достойного кандидата, а тут копье приняло ее сразу!.. Разбудите кто-нибудь Маргариту! Впрочем, не надо! Она устала.

– Устала? Да она еще в машине спала! Я ее спрашиваю: «Ты не спишь?» А она мне: «А разве не ты за рулем?» – пожаловался оруженосец Маргариты, парень с короткими щетинистыми волосами, делавшими его похожим на кабанчика. Несмотря на то что он выглядел крепким, он едва сидел, поскольку с соседнего стула на него заваливалась спящая Маргарита.

– Ничего, бывает… – Фулона с нежностью посмотрела на посапывающую Маргариту. – Привыкание к копью не всегда проходит легко. А ты запомни! Оруженосец никогда не должен жаловаться на свою валькирию. Напротив, должен всячески покрывать ее и защищать. Жалующиеся оруженосцы наказываются у нас просто… Сорок секунд спарринга с каждой из валькирий по кругу!

Оруженосец побледнел, но все же приосанился, насколько это было возможно под тяжестью дремлющей хозяйки.

– Я айкидо занимался полтора года! – предупредил он.

– Везет тебе! – позавидовала Фулона. – Вот и покажешь нам всем, начиная с Брунгильды… Но не сейчас… Для первого раза ограничимся предупреждением… – И она опять ласково посмотрела на дремлющую Маргариту. Заметно было, что новая валькирия ей нравится.

Нашел же ее Корнелий так. Как-то, проголодавшись, он заскочил в кафе, где за витриной со свежей выпечкой томилась большая полная девушка. Она была так бела и нежна, что, когда смущалась и вспыхивала, казалось, что под кожей у нее включаются алые тепловые спирали. Даже в десяти шагах становилось жарко. Когда девушка вздыхала, чудилось, что раздуваются кузнечные меха, такая в ней была мощь. Однако все, что она делала, это отсчитывала сдачу или блестящими щипчиками раскладывала по тарелочкам круассаны. И при этом буквально спала на ходу. Некоторое время Корнелий в восхищении разглядывал девушку, а потом, рассмешив ее чем-то, взял у нее телефончик.

Фулона попала пальцем в варенье, мимоходом облизала его и тем же пальцем показала на следующую из новеньких:

– Пеппа! Валькирия ужасающего копья!

У новой хранительницы ужасающего копья были курчавые жесткие волосы и вытатуированные широкие брови, что удивляло, поскольку при таких волосах и собственные брови были у нее скорее всего о-го-го. Двигалась она порывисто, вечно все роняла и ломала. Вот и сейчас, пока Фулона ее представляла, она ухитрилась дернуть рукой и опрокинуть на колени Гелате чашку с чаем.

– Ой! Прости! – воскликнула Пеппа, вскакивая и вслед за чашкой роняя еще и свой стул.

– Ничего, – успокоила ее Гелата, закрывая глаза, чтобы в полной мере ощутить, как горячий чай стекает ей в шерстяные носки. – Сущие мелочи! Я как раз собиралась попарить ноги!

Несмотря на свою грозную внешность (она была низкого роста, мрачная, коренастая, с широченной голенью, мощной, как взведенная пружина, и такими же широченными запястьями), Пеппа была очень влюбчива. Фулона впервые встретила ее в магазине, где Пеппа, прячась за холодильником с соками, фотографировала мужчину своей мечты в очереди за сосисками.

– Он тебе нравится? – спросила Фулона, подходя к ней сзади. Она знала, что не ошиблась, потому что ее вело чутье старшей валькирии.

Пеппа оглянулась на нее, готовая вспылить, но Фулона была так величественна и спокойна, что гнев Пеппы улетучился.

– Что толку? – сказала она убито. – Я для него… ну как для меня вот эта вот стена…

– Если ты возьмешь копье, он станет твоим оруженосцем! – сказала Фулона. – Никто не откажет валькирии. Любой, кого она изберет, пойдет за ней, будь он даже голливудским актером. Проблема в другом: тот ли он, кто тебе действительно нужен? Не подведет ли тебя в бою? Впрочем, решать тебе!

И Пеппа решила. Уже через два часа она с такой энергией орудовала ужасающим копьем, распарывая мешки с песком, что даже бесстрашная Хаара сказала ей: «Слушай, новенькая… отойди-ка от меня подальше! А то мне как-то не по себе!»

Мужчина мечты по имени Федор, на которого Пеппа все же сделала ставку, теперь скромно стоял у стеночки и, мелко кивая, каждую секунду говорил кому-нибудь «Здрасьте!». По всем признакам, ему было неуютно. Хотелось в очередь за сосисками, но все магазины были закрыты.

– Ну вот вам Пеппа! У меня ощущение, что она просто родилась с копьем в руке! Идет семимильными шагами! Если не охладеет, будет толк, – похвалила Фулона, любуясь ею. – А теперь, кто не знает, – новая валькирия бронзового копья! А где Варля?.. Варля! Кто Валентину видел? Она вообще приезжала?

– Я тут, – прошелестел едва слышный голос.

Фулона оглянулась.

– Да-да, конечно! Я вспомнила! Мы же с тобой салаты резали!.. – сказала она в явном смущении. – А вот, кгхм, и Варля! Прошу любить и жаловать!

Валькирия, заступившая на место Малары, была худенькая робкая девушка-математик. Круглая отличница и в школе и в университете, никогда не скачавшая ни одного готового реферата, а все написавшая самостоятельно, выполнявшая двадцать письменных заданий, когда задавали два, и десять, когда не задавали ни одного, но при этом стеснявшаяся открывать рот на экзамене и краснеющая пятнами, когда ее спрашивали, Варля была быстра, услужлива и абсолютно невидима в своей робости. Вот и сейчас в гостях у Фулоны она начала с того, что забившись, как улитка, между холодильником и раковиной, перемыла всю посуду. Причем никто даже не заметил, чьим посредством посуда ухитрилась очиститься, настолько все произошло тихо и само по себе. Раз – посуда чистая, и Варли рядом нет. Сидит на маленьком стульчике у мусорного ведра и тихо улыбается, положив руки на колени.

Зато все заметили, когда Прасковья, пылающая в своем кровавом наряде, вымыла чайную ложечку. Это выглядело и как немой укор хозяйке, и как подвиг трудолюбия, и как душ для всей кухни, потому что ложечку Прасковья, разумеется, подставила под текущую струю воды.

Переключившись на Прасковью, все забыли про бедную Варлю, кроме оруженосца Ламины, которому имя новой валькирии не давало покоя.

«Варля – барля. Варля – парля. Варля – марля», – бормотал он, пока добрая Брунгильда, не вступившись за новенькую, не посадила его на холодильник и не заткнула ему рот мандарином в кожуре.

– Если выплюнешь его раньше чем через пять минут, воткну посудную мочалку! – предупредила она, и даже Ламина не стала вступаться за оруженосца, поскольку наказан он был за дело.

Представив всех валькирий, Фулона села и начался обычный, суетливый, не до конца уютный шум, какой бывает, когда много людей, отчасти не знакомых друг с другом и не имеющих потому привычной структуры отношений, собираются вместе.

Мефодий, дважды поймавший пристальный, ищущий отклика взгляд Прасковьи, стоял рядом с Дафной и притворялся, что ничего не видит. Ему не хотелось зашкаливающих эмоций. Встречи же с наследницей мрака вечно заканчивались землетрясениями и огненными смерчами.

В третий раз проигнорировав взгляд Прасковьи, Мефодий заметил, что она быстро пишет что-то в блокноте, вырывает страницу, а затем тянется рукой к уху Шилова. Пока Буслаев соображал, зачем она это делает, что-то свистнуло в воздухе и в его воротник совсем рядом с шеей вонзилась отравленная стрелка с нанизанной на ней запиской:

«нАДо поГовоРить».

Игнорировать такое приглашение было опасно. Мефодий повернулся и вышел, а немного погодя вышла и Прасковья. Мефодия она обнаружила в комнате Фулоны, у стеллажей с книгами. Прасковья закрыла дверь и пальцем начертила защитную руну от подслушивания.

– Ты вообще думаешь иногда? Это тартарианский яд! – крикнул Меф, бросая ей под ноги стрелку.

Прасковья равнодушно дернула плечом.

– Я…епе… алькири..! – с трудом выговорила она.

Говорить при Мефодии она не стыдилась.

– Да, – буркнул Буслаев. – Это заметно. Тебя так и плющит от света.

Не слушая его, Прасковья оглядывала комнату. Нашла на стеллаже коробку со швейными принадлежностями, открыла и, небрежно вытряхнув на пол все содержимое, отыскала маленькие ножнички. Быстро протянула руку и, потянув Мефодия за одну из светлых прядей, решительно отстригла ее. Меф схватил ее за запястье.

– Что ты… – начал он и осекся. Он ожидал привычной боли, но ее не было. И крови тоже. Просто волосы, такие, как у всех.

– Не…ольно? – спросила Прасковья.

– Нет. Но вообще-то ты могла бы у меня узнать!.. Эй, что ты делаешь?

Не сводя с него взгляда, Прасковья теми же ножничками резанула и свою челку. Лицо ее исказилось. Несколько крупных капель крови, пробежав по ножницам, упало на пол.

– …идишь? Мои…олосы…ровоточа… – старательно выговорила она. – ...аньше такого не…ыло. Ты…онимаешь, что это…начит? Я…зяла твою боль!

Мефодий сглотнул.

– Тут другое. Темный дар Кводнона! – хрипло сказал он.

– Да…емный дар Кводно… Он…еперь только во мне и в…икторе… И еще я…алькири… Эти два дара…аздирают меня! Если бы ты знал, какие сны мне…нятся. Ты…наешь?…овори: знаешь?

Мефодий покачал головой.

– Но ведь…едставляешь? Да?

Буслаев кивнул. Какие сны могут сниться тому, кто получил почти все силы Кводнона, он мог себе представить. Люди с содранной кожей, идущие к тебе из тьмы, – это еще самое невинное, что может привидеться.

Мефодий посмотрел в центр груди Прасковьи – туда, где пылал ее эйдос. Он был очень ярок, хотя и с темным контуром. Это был свет, закованный в сосущую его тьму. Чем сильнее душил его мрак, тем яростнее и упрямее он пробивался. Мефу стало жаль ее. В этой хрупкой девушке с бледной кожей и пылающими скулами были заключены весь Тартар и весь Эдем. Как же больно и одиноко ей должно было быть, если даже циничный Шилов, жалея ее, стал ее оруженосцем, чтобы нести часть ее ноши!

– …иктору о…ень тяжело, – угадывая мысль Мефа, продолжила Прасковья. – Он…оспитывался в Тартаре, как…овое тело Кводнона, хотя не…нал этого… А теперь не…ает, кто он и зачем живет. Если мои силы…ойдут в Шилова, то Кводнон…озродится. Но…иктор не хочет, и я не хочу… Мы…опротивляемся…

Мефодий что-то пробормотал. Он был поражен, но не потому, что не знал этого раньше, а потому, что не задумывался. Прасковья и Шилов – невероятно! Они вдвоем, по сути, держат оборону против рвущегося в мир владыки мрака. И давно уже держат. А кто-то, глядя на них, пожалуй, решит, что они и сами мрак, такие они колючие, неуживчивые, вспыльчивые. А еще о Зиге заботятся. Вот и думай после этого о людях дурно. Если кто-то зол, ему, скорее всего, просто тяжело.

– Мне страшно! Ты…аже не…едставляешь как! – захлебываясь, говорила Прасковья. – Я злюсь, мне хочется все…азрушать!. А доспехи…алькирии…улона…оится мне даже…авать….оворит: превращусь в…едяную статую… Почему так все?…очему?

– Не знаю. А ты… просишь свет о чем-нибудь? – начал Буслаев и осекся, ощутив, что Прасковья не нуждается в его советах. Ей так больно и так плохо, что она сейчас мудрее его, потому что боль делает мудрым. Да и слова Мефа слабы. Только те слова имеют силу, которые опираются на личный опыт. А сам Мефодий? Искал ли он что-то у света с должной горячностью? Очень эпизодически, и потому только дважды или трижды в жизни, когда действительно делал это от сердца, ощущал, что услышан.

– Не смотри… Я неживая. Я Снегурочка. Я кусок льда. Обними меня!..огрей! – потребовала Прасковья.

Именно потребовала. Просить она не умела. Решившись, Мефодий прижал ее к себе. Плечи у наследницы мрака были ледяными, а щеки пылали. Почти сразу Прасковья с силой оттолкнула его, но прежде, чем она это сделала, Мефодий ощутил, что спина ее дважды вздрогнула, точно между лопаток ей вогнали нож.

– Ты что, плачешь? – спросил он.

Она опять дернулась, но на этот раз от злости.

– Кто? Я?! Всё…ветлый…траж!..еги к…воей конфетной Дафночке! Хоть чем-то ты мне…омог! – сказала она.

Едва Прасковья, кое-как перетянувшая себе кровоточащую прядь, вышла из комнаты, как в ту же дверь навстречу ей протиснулись Варсус с Дионом. Варсус шел первым. За ним, отталкиваясь от пола широкими деревяшками, которые в бою использовались как кулачный щит, катился Дион на тележке.

На Прасковью и Варсус, и Дион едва взглянули. Оба выглядели озабоченными. Ощущалось, что у них свое дело и свой разговор. Через комнату Фулоны они прошли на балкон. На балконе, хотя и застекленном, было холодно. Варсус, желавший поговорить с Дионом наедине, выглянул наружу. На выступавшей плите тесно, как голубочки, сидели суккубы и комиссионеры, собравшиеся, чтобы пошпионить за валькириями. Болтая ногами, комиссионеры лузгали семечки, суккубы же, как верные жены, толкали их локтями и шипели: «Как ты себя ведешь?! На тебя же люди смотрят!»

Варсуса с Дионом комиссионеры пока не замечали.

– Твои суккубы, мои комиссионеры! – шепотом предложил Варсус.

Дион усмехнулся:

– А почему не наоборот? После суккубов ножи всегда духами пахнут… Ну ладно… По рукам! – согласился он.

Варсус распахнул раму, одновременно выхватив свою дудочку. Трех комиссионеров он расплавил маголодиями прежде, чем те успели улизнуть. Дион, мгновенно подтянувшийся на перилах, расправился с двумя суккубами, причем так, что ухитрился вернуть себе метательные ножи.

– Три – два в твою пользу. Эх! Я же говорил: духами будет пахнуть! – сказал Дион, как ищейка, обнюхивая ножи. – Хотя вот эти, кажется, ничего. Хочешь?

И он протянул нож Варсусу. Тот брезгливо отодвинулся.

– Хозяин – барин! – сказал Дион, и ножи исчезли из его рук, как карты из пальцев фокусника. – Так о чем ты хотел поговорить?

– Расскажи мне о твоем бое с Ареем, – попросил Варсус.

Дион помрачнел. Он всегда мрачнел, когда речь заходила об Арее.

– Что ты хочешь узнать? Он взял мои крылья, сломал мою флейту, отрубил мне ноги! – горько сказал он, с укором боли глядя на Варсуса.

– Прости. Я знаю: тебе непросто вспоминать об этом. Почему он не убил тебя?

– Понятия не имею! Я, знаешь ли, не собираюсь благодарить его за дарованную жизнь… Хотя и думаю, что все к лучшему… – тут Дион сделал паузу, и концы его торчащих усов дрогнули как живые.

– Что к лучшему?

– Все. Раз свет попустил этому свершиться, значит, я мог куда-то не туда пойти этими ногами! Например, по стопам Арея. Уже, собственно, и шел. Считал себя лучшим бойцом света, постоянно искал ссор, дрался на дуэлях и… разом потерял всё. Теперь у меня нет ничего, кроме пары неплохих ножей и тележки, но я доволен, потому что порой чувствую, что свет, от которого я почти отвернулся, возрождается во мне.

Варсус рассеянно кивнул.

– Арей действительно так хорош в бою? – спросил он, неосознанно вцепляясь пальцами в свитерок на груди, под которым что-то топорщилось.

– Да, – подтвердил Дион. – Из когда-либо существовавших бойцов – света ли, мрака ли – он лучший. Я считал иначе – и, как видишь, меня укоротили в моем самолюбии. Но Арей зарублен Мефодием. Теперь тому, кто захочет слыть лучшим бойцом, придется для начала обезглавить Мефодия.

Он сказал это в шутку и был удивлен, когда Варсус горячо воскликнул:

– Да-да-да! Как жаль, что Мефодий на стороне света!

Дион осекся и, чтобы лучше разглядеть Варсуса со своей низенькой тележки, запрокинул голову далеко назад.

– Эй! – сказал он. – Ау! Страж номер 7261 третьего дивизиона света Варсус! Примите холодный душ! Вы мужчина, в конце концов! Шагом марш!

Страж № 7261, опомнившись, виновато улыбнулся. Выпрямился, щелкнул каблуками и вышел из комнаты.

* * *

Дион с Варсусом были еще в коридоре и только протискивались мимо Ирки с Багровым, когда на кухне что-то загрохотало. Под потолком материализовался Антигон и, рухнув прямо на посуду, перевернул стол. Лицо у Антигона было невменяемое. Бегая по кухне, он налетал на валькирий и клочьями рвал свои бакенбарды.

– Бьют! Свинское собачество! Наших бьют! А-а-а! – вопил он.

Фулона пыталась расспросить его, но Антигон информацию выдавал только эмоциональную, то есть орал.

– Давай ты! – сказала Ирке валькирия золотого копья.

Ирка взяла с полки бронзовое блюдо, которое Фулона в молодости получила за стрельбу из лука, оценивающе взвесила его в руках и, встав на пути у кикимора, огрела его блюдом по лбу.

Антигон застыл. Его украшенная бакенбардами физиономия стала осмысленной.

– Кто бьет? Кого? Где Даша? – повторила Ирка.

– Мы с мерзкой хозяйкой сидели в круглосуточном кафе у метро «Дмитровская». Антигон постоянно старается кормить хозяйку! Она такая тощая, такая слабая! Если ее не кормить, она не сможет умереть от ожирения и у Антигона никогда не будет новой хозяйки! – пожаловался кикимор.

Ирка покосилась на Багрова, тоже любившего ее подкармливать. Вдруг и у него мотивы были схожие?

– Сидим мы, значится, в кафе, к вам собираемся, кушаем, зная, что тут особенной еды не будет, и тут вдруг – звяк! – стекло вдребезги! Влетает страж света и кувырком катится к нашим ногам. Крылья сломаны, флейта вдребезги и без чувств.

– Кто без чувств? Флейта? – не без ехидства поинтересовался Шилов. На него замахали руками.

– Мы с гадской хозяйкой кидаемся к нему, и тут – шмяк! – еще один страж! И тоже без сознания! Такое чувство, что его из катапульты прямо в окно вбросили… Сроду такой силищи не видел! И что же вы думаете? Хозяйка вызывает свое копье и бросается на улицу справедлячить!

– И что? Много «насправедлячила»? – спросил Шилов.

Кикимор замигал носом и, наказывая себя, рванул бакенбарды:

– НЕТ! Антигон предательски схватил ее – бейте меня за это! почему никто не бьет? – и запер ее в холодильнике. Там темно, противно, страшно! Много дохлой еды и всяких цыплячьих тушек! Может, гадская хозяйка рассердится и потом будет дергать Антигона за уши?..

– Хватит болтать! Кто напал на стражей? – поторопила Фулона, видя, что кикимор готов разглагольствовать до бесконечности.

– Антигон испугался и не стал смотреть! Антигон любит, когда его бьют чуть-чуть, но когда его вот так вот бросают, Антигон этого не любит! Если с двумя златокрылыми такое делают, Антигон должен быстренько звать на помощь! А его храбрая хозяйка пусть посидит в холодильнике!

– Молодец! – похвалила Фулона. – Ты все сделал правильно!

– А теперь перенеси нас туда! – потребовала Ирка.

– Как?

– Телепортационный круг. Твой пространственный след еще не затянулся.

Антигон закивал и стал раскручиваться на месте, держа двумя руками булаву. Быстрее, быстрее, еще быстрее. Когда он совсем раскрутился, то стал похож на огненный шар. Первой в этот шар шагнула Ирка, потом Багров, а за ними совершенно неожиданно бросились Прасковья, Шилов и Зигя. Причем Шилов сделал это не раньше, чем извлек из ножен свой гибкий меч.

Все это заняло не больше двух секунд. Шар вспыхнул и погас.

– Назад! – приказала Фулона, удерживая Ильгу и Ламину, которые тоже собрались телепортироваться. – Пространственный след затянулся!

– Да мы так, обычным способом!

– Нет! Слишком опасно. Если это засада, мы разом лишимся всех валькирий. В первые секунды после телепортации к бою никто не готов… А тут и сражаться не надо. Небольшое искажение пространства – и мы торчим в бетоне, похороненные заживо.

– Антигон что, предал? – удивилась Ламина.

– Нет, конечно! Но реакцию Антигона могли просчитать… Он же даже не видел, кто на них напал. Лучше нам добраться своим ходом! Тише едешь – вовремя будешь!

Минуту спустя от подъезда Фулоны, глотая улицы и не замечая переулков, молнией рванул ревущий мотоцикл Эссиорха. Улиту с Люлем хранитель с собой не взял. За Эссиорхом на «универсале» Вована, натолкавшись туда как сельди в бочку, спешили Фулона, Хаара и Ламина с оруженосцами. За Вованом спешила проснувшаяся Маргарита еще с несколькими валькириями. Последней на своем просторном, как сарай, джипе выехала Брунгильда, захватившая с собой Варсуса, Диона, Мефодия и Дафну.

Под влиянием ночи у Брунгильды обострилась мнительность. Она тащилась еле-еле, пугливо глядя на светофоры. Попутно задавала сама себе вопросы и сама же на них отвечала:

– Я спокойна! Я совершенно спокойна! Так! Куда я еду? Я еду к «Дмитровской»! А где «Дмитровская»? А этого я пока не знаю! А чего хочет от нас этот знак? Этот знак хочет, чтобы мы кого-нибудь пропустили!

Варсус собрался было поторопить Брунгильду, но Дафна шепнула, чтобы он сидел тихо, если хочет куда-то доехать. И точно, через несколько минут Брунгильда постепенно осмелела. Поначалу это выразилось в том, что она совершила осторожный обгон стоящего асфальтоукладчика. Затем, рискованно закусив губу, обогнала на пустой улице медленно едущий трактор. Прежде даже, чем трактор остался позади, глаза у Брунгильды победно вспыхнули. Отшвырнув пачку гигиенических салфеток, которыми она протирала все подряд, Брунгильда издала торжествующий вопль и, сбросив обувь, босой ногой, вдавила газ в пол. Варсуса, Дафну и Мефодия притиснуло к спинкам сидений.

Гоня как на пожар, валькирия каменного копья развернулась через две сплошные, скатилась под горку через кустарник и, наплевав на натыканные повсюду камеры, обогнала даже самого Вована, отстав только от Эссиорха. Здесь Брунгильда опять чего-то испугалась, нашарила салфеточки, проглотила семь гомеопатических шариков и, жалуясь, что у нее замерзла босая нога, потащилась черепахой, пропуская велосипедиста, который собирался выехать из дому только через час.

Тем временем Ирка с Багровым, Прасковья, Шилов и Зигя были уже на месте. Телепортация прошла нормально, хотя из-за перегруза, вызванного слишком упитанным Зигей, пространственный канал вздумал исказиться и выбросил Ирку с Багровым на крышу длинного сталинского дома. При этом Багров материализовался на метр выше Ирки и, так как закона всемирного тяготения никто не отменял, свалился ей на голову.

– Прости, пожалуйста! Я, кажется, тебе шею сломал! – извинился он.

– Это ты прости! Я, кажется, чисто случайно вместо себя рунку подставила! – отозвалась Ирка.

Распахнув слуховое окно, они проникли в голубиное царство чердака и добрались до ведущего в подъезд люка. Хиленький замочек крякнул и осыпался, превращенный Матвеем в песочное пирожное. Цепляя стены рункой, Ирка стремительной кометой скользнула по лестнице. Тренькнули колокольчиком створки лифта. Сзади со своим палашом несся Багров, воинственный, как рыжий муравей. И вот уже входная дверь, всхлипнув, выдохнула их на улицу.

– Ага! Дмитровка! – узнала Ирка. – Это не тут у одной девицы из Тибидохса разбилась бутылка с бесконечной водой?

Матвей вспомнил, как по шоссе, вращаясь в пузырях газировки, проплывали машины, а ученица темного отделения Тибидохса сидела на подоконнике, свесив на улицу ноги, и красила себе ногти. Как она потом написала в объяснительной, это была ее обычная реакция на шок.

Рядом что-то полыхнуло. Задержавшийся в изгибах пространства Зигя вышагнул из сияющего шара первым и заботливо поймал на одну ладонь маму Прасковью, а на другую – друга детства Витю Шилова.

– Вот почему я всегда хотела иметь детей! – сказала Ирка, сравнивая это со свалившимся ей на голову Багровым.

– Ага. Но как-то больше на словах, – парировал Матвей.

Не теряя времени, он уже осматривался, выясняя, где идет бой.


Страницы книги >> 1 2 3 4 5 6 7 | Следующая
  • 4.8 Оценок: 6

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации