Текст книги "Тёмные культы"

ГЛАВА 3. КУЛЬТ ЗЕМЛИ. ЛОПАТА

СИМФЕРОПОЛЬ, 1895 И 1980 ГОДЫ

Я живу в микрорайоне Симферополя возле проспекта Победы неподалеку от реки Малый Салгир. Мне очень нравится мой район, он всего лишь в четырех остановках от центра города, и, несмотря на такую близость к самым оживленным улицам, в нем есть своя атмосфера. Люблю это место, так как своя атмосфера для меня очень важна.

Я очень люблю гулять после тяжелого рабочего дня вдоль берега Малого Салгира. Это совсем небольшая речка, скорее ручеек. Я знаю, что раньше она была гораздо шире, но время беспощадно не только для людей, но даже для рек.

Живу я один в однокомнатной квартире, и меня это полностью устраивает. Конечно, пара друзей у меня есть, но видимся мы очень редко. Все постоянно заняты, их поглотила рутина.

В тот вечер я устал после рабочего дня и, как обычно, вышел к реке прогуляться, «перезагрузиться». Река красивее всего в сумерках, которые наступили, пока я закончил некоторые домашние дела.

Я вышел из дома, подошел к реке и нашел возле нее сверток. Он сразу бросился мне в глаза, сам не знаю, почему. Странно, что это сверток старой бумаги здесь не сдуло ветром, который был достаточно силен в тот вечер.

Этот сверток выглядел очень непрезентабельно. Однако что-то манило меня взять его, и я не мог устоять от этого соблазна…

Когда я снял слой грязной оберточной бумаги, то увидел, что в свертке лежит старая рукопись. Очень старая – записи были сделаны еще чернилами на пожелтевшей, но не распавшейся бумаге. Потом я из рукописи узнал и ее возраст – удивительно, что она вообще не рассыпалась в пыль.

Я не знаю, кто это писал, не знаю, было это на самом деле или нет. Знаю лишь, что в тот момент, когда я поднял эту рукопись, подул сильный ветер, на Малом Салгире появилась рябь, и удивительно, что именно в ту же секунду упала небольшая ветка с дерева. Ударившись о камни и сместив их, ветка открыла давно заросший подземный тоннель или что-то вроде него. Когда я подошел, чтобы рассмотреть тоннель поближе, я понял, что сохранился только лишь вход в него, все остальное было засыпано землей.

Почему я вообще обратил внимание на эту рукопись, почему сразу после того, как ее нашел, я пошел домой, не зайдя даже в кафе, где наливают очень вкусный и недорогой кофе? Мрачные мысли были тогда у меня. Они появились у меня именно тогда, когда я нашел этот сверток, хотя до этого все было хорошо.

Более того, хочется отметить, что когда я пришел, дома не было света. Наверное, был обрыв на линии. К тому времени я уже на ходу начал читать рукопись… От нее невозможно было оторваться. Я даже не задумался о том, что каким-то образом мог читать ее в темноте. Свечи у меня были, но они были мне не нужны…

Богомерзкий Культ процветал в центре Крыма. Шел 1895 год, Российская империя процветала, а вместе с ней одна из самых южных ее губерний – Таврическая. Ее столицей был гордый город Симферополь, который переживал период расцвета.

На самой окраине Симферополя, там, где река Малый Салгир впадает в Большой, непосредственно после небольшого кладбища, был участок земли, где никто не жил. Иногда там проезжали телеги, которые везли товары в город.

На этой пустоши был вход в тоннель. И если бы вы вошли в него и прошли до конца, то попали бы в комнату, где можно было видеть огонь, который должны были поддерживать постоянно члены Культа, также можно было видеть соседнюю комнату, где жили пять основных членов Культа. Комнаты были соединены очень маленьким проходом, а размер каждой не превышал семи метров.

Это был очень странный Культ, для обывателей он был абсолютно чужим и непонятным. Ведь его члены почитали Землю и только Землю.

Они считали, что каждый был рожден на Земле и каждый после жизни станет ее частью. Что ходят по костям других людей, и в каждом городе все стоит на костях предков. Члены Культа носили абсолютно черные балахоны, которые накрывали все тело, в помещении для поклонения Земле нельзя было снимать даже капюшон.

В комнате для поклонения ничего не было, им не нужно было ничего, ведь Земля в ее первозданном виде была с ними. Спали они также на голой Земле, выходя из своего подземного жилища только для того, чтобы пополнить запасы дров для огня, который должен был вечно гореть у них, а также для того, чтобы добывать пищу и воду. С водой у них проблем не было: достаточно было выйти к Малому Салгиру. Террамы всю ночь поклонялись Земле, а вечером искали средства к существованию. Спали в дневное время, когда обычный мир просыпался. Иногда они даже не брезговали тем, что ели старых крыс, которые попадались на берегу реки Малый Салгир, или ловили рыбу.

Члены Культа хотели, чтобы весь мир осознал мощь Земли и поклонялся ей. Они гордо называли себя Террамами, другим имен у них не было. Друг к другу они обращались не иначе как «мой брат».

Таким образом, они были настоящими отшельниками, никогда не контактируя с другими людьми. Самым страшным среди них был слух, что город будет расширяться, а это значило, что их могут заметить. Этого допустить было никак нельзя.

Эти люди почти не использовали слов в своей речи, понимая друг друга с одного взгляда. Они знали, что скоро Земля их навсегда поглотит, и очень важным было то, что она будет с ними хорошо обращаться.

Один из членов Культа однажды вышел к Малому Салгиру один. Он должен был взять воду для себя и других. Это было поздно вечером – начало дня для почитателей этого Культа.

Он не понимал, почему именно в тот момент в его голове появились странные мысли. Террам задумался о вечном, о том, что он достоин Земли, что он – самый честный член Культа, который великолепно выполняет свои обязанности. Ведь, наверное, именно поэтому его и послали одного за водой, хотя это было очень ответственное задание и Земля явно не пошлет кого попало. Его мыслям вторили деревья, которые колыхались от ветра, летучая мышь, которая пролетела над ним, сама река Малый Салгир, которая буквально манила его к себе своим течением и на которую можно было смотреть вечно…

Когда он опустил ведро в Малый Салгир, река потянула его за собой. Он не мог ничего с этим сделать, да и не хотел: он понял, что Земля отдала его Воде за какие-то особые заслуги, и покорился своей великой судьбе, судьбе Избранного.

Темнота.

Вихрь времени.

Водоворот различных событий.

Падение. Снова падение, которое, казалось, будет длиться вечно… Он вновь оказался на берегу Малого Салгира, но атмосфера была абсолютно другой. Река стала гораздо уже. Вокруг стояли огромной высоты дома, которые современный читатель назовет панельными девятиэтажками. Член Культа Террам осмотрелся. Ему очень нравилось то, что тут все было засыпано Землей – Земля значила символ Культа, в то же время Террам понимал, что ею засыпано и само место поклонения. Может, Земля окончательно взяла членов Культа к себе? Конечно же, это было прекрасно и великолепно, но, в таком случае, этот Террам был лишен такой чести. Почему? С другой стороны, язычник был уверен, что все было далеко не просто так, знал, что ему выпала огромная честь, может, в Культе именно на него была возложена особая миссия?

Человек снова и снова смотрел на эти странные дома, совершенно не понимая, к чему они были нужны здесь. На великолепные звезды, чистое небо, землю, поклоняясь ей, понимая, что здесь, может быть, он останется навсегда…

Террам отошел от речки. Почему именно Террам был удостоен такой высокой чести, или, наоборот, продолжения жалкой жизни, только в другое время? Террам смотрел на звезды, пытаясь при этом услышать журчание старой реки.

Другие члены Культа были похоронены под землёй, наконец, став с ней единым целым, но этому Терраму либо очень не повезло, и он был недостоин этой чести, либо на Террама была возложена важная миссия. Этот человек вспоминал, как один из первых Террамов приказал другим закопать себя в

Землю живьем, так как считал, что он был достоин Земли. Другие же члены Культа были здесь уже очень давно, со дня его основания, но так и не удостоились этой чести. Никто не представлял, что нужно было сделать для достижения этого Блага. Один из первых основателей Культа, гордый Риникус (именно он назвал всех потомков Культа Террамами) считал, что он недостоин Земли, и просил после смерти его сжечь, а прах развеять над Черным морем. Он полагал, что если кого-то хоронят в почве, Земля его отвергает. Это убеждение разделяли далеко не все представители Культа, оно вызывало у Террамов много споров.

Существовал ли Риникус вообще и было ли это настоящим именем? В каком веке это было? Сколько лет Культу? Даже самые мудрые Террамы не могли ответить на этот вопрос, они рекомендовали просто поклоняться Земле, не пытаясь узнать то, что узнать нельзя. Один раз кто-то из Террамов был в центре Симферополя. Так как он был в балахоне, то сразу вызывал непонимание окружающих. Непонятным оставался тот факт, как ему удалось выбраться из центра города, непонятным и был другой факт – почему Террамы невидимы для других? Многое юному Терраму приходилось принимать как аксиомы. Но сейчас он стоял на старой площадке, думая о победах и неудачах, о взлетах и падениях, о его священной миссии или вечном наказании… Только звезды и земля были невозмутимы, Террам понимал, что звезды к нему равнодушны, что все мечтают быть на звездах после смерти, а оказываются просто в почве.

Итак, он не знал, куда он попал, он видел только, что Малый Салгир был таким же, как раньше, понимал, что рядом с этой Рекой стоит большое здание. Он не знал, куда он пойдет. Затем его осенило.

Террам прошел бетонные коробки, которые для него были очень странной и причудливой конструкцией, затем направился к месту, где должно быть кладбище.

Вода не поглотила его, так как он был избранным. Он должен был вернуться к Земле, но никак не к почве. Ему было жаль, что это случилось неожиданно, но, тем не менее, рано или поздно это должно было случиться. Он исправно выполнял свои обязанности в Культе и полностью заслужил то, что с ним происходило. Он пришел на место, где раньше было кладбище, но сейчас его здесь уже не было. На удивление, на старой площадке, которая была окружена бетонными коробками, в земле торчала лопата. Он был уверен, что сама Земля подкинула ему лопату, он был убежден, что все было абсолютно не случайно. Террам постоял на этой площадке, рассматривая новые строения. Он не понимал, зачем они были нужны современным людям и почему они были построены на кладбище. Гораздо лучше не беспокоить тех, кто уже в Земле, ведь они, с точки зрения Террама, были счастливчиками. Человек снова задумался о вечном. Он был просто уверен, что оказался здесь не случайно. Он знал, что ему нужно выполнить свою миссию до конца.

Террам вспомнил, как он однажды заходил на то самое кладбище, которое было недалеко от места их Культа. Погода тогда была очень мрачная, серая туча закрыла практически все небо. Он ходил сюда с другим Террамом, ища пищу для себя и остальных членов Культа. Возле одной из старых могил можно было встретить большую мышь. Они взяли ее. Именно в этот момент перекосился старый крест на этой могиле. Был ли это плохой знак? Террам не мог ответить не этот вопрос. Теперь же, когда эта часть города была застроена, Террам считал, что она навсегда потеряла былое великолепие. Луна светила на Малый Салгир, и было видно, как он обмелел. Снова подул ветер, срывая с деревьев желтые листья. Террам понял, что сейчас осень – любимое время года всех членов Культа. Террам поцеловал упавший лист и Землю вокруг него. Листья стремятся к Земле именно осенью, они признают таким образом ее величие.

Террам, миновав два двора, оказался на площадке. Именно на этом месте и было кладбище… Только сейчас он понял, что его окружает глубокая ночь, хотя только что были сумерки. Он был уверен в том, что ночь уйдет не скоро, ночь будет еще очень долго. Террам знал, что раньше здесь ничего не было, кроме кладбища, он хотел, чтобы здесь и сейчас не было никакого города, безмятежность – высшая благодать… Высшая благодать и была в его подземной комнате поклонений Земле. Конечно же, он поцеловал Землю на этой площадке, ведь он знал, что Земля священна даже на бывшем кладбище. Особенно на бывшем кладбище.

Он думал о звездах, которые были над ним, о Земле, которая была под ним, о своей вечной печали, которая была везде и всегда. Террам знал, что есть лишь один способ избавления от нее… Террам распрямился. Он хотел остаться здесь. Он достоин. Несмотря на то, что кладбища больше не было, в воздухе царила атмосфера кладбищенского спокойствия и величия. И Террам понял. Именно в тот момент, в ту секунду он осознал истинную суть Культа. Там почитали не любую землю, а именно кладбищенскую Землю. Ей и только ей, а не почве, поклонялись все остальные представители его Культа, начиная от великого Риникуса. Риникус не говорил ему об этом, он хотел, чтобы Террам сам дошел до великого осознания. Он помнил, как родился в крымском поселении, как его забрали в Культ в возрасте семи лет, как его обучали в Культе, затем он предал своих товарищей и ушел скитаться, а в двадцать он лет вернулся, так как он многое осознал. Теперь Культ был всегда с ним, и дело в том, что он до конца не знал, сколько ему лет, ведь в этом Культе года смешались, зато он знал, что его дом – только среди поклонников этого Культа, ведь он так правильно отображал его внутреннюю сущность, и именно это было безумно приятно…

Он понял, что всю жизнь только и делал то, что ждал этого мига, когда ему будет показана вся нелепость мира, вся его пропасть, все его противоречия, и Террам примет единственно правильное решение, которое стоило принять давно… Террам решил посвятить Культу всю оставшуюся жизнь, он решил отдать ему всего себя без остатка, так как именно здесь и была его истинная родина, именно здесь он чувствовал себя свободным от пустого пафоса, он чувствовал себя вольным в душе своей. Он не знал, куда делось то самое городское кладбище, но он всегда знал, что оно должно быть в его душе, так как его душа была вечно предана кладбищенской Земле. Террам должен вернуться к Земле.

Лопата Терраму очень пригодилась. Стояла ночь, многие жители домов спали. Террам стал копать себе могилу этой лопатой. Да, он достоин захоронения именно здесь, а не в обычной почве… Может, там он вернется в подземелье, а, может, обретет покой. Дальше рукопись обрывается.

Кем был автор этой рукописи? Может, это была одна большая шутка? Мне эта рукопись показалась просто бредом сумасшедшего. Как можно такое было написать? Чушь, да и только. С другой стороны, она была так заманчива. Я не знаю, как я ее дочитал до конца, и до конца ли я дочитал рукопись в принципе, может, часть листов была утеряна. Я вспомнил, что завтра мне нужно будет идти на работу и сделать много дел, но, с другой стороны, это казалось не таким важным, как раньше. Я поймал себя на том, что мои мысли были очень отвлечены от реальности, что эта реальность меня больше в принципе не интересовала. Я подошел к окну, которое выходило на старую площадку, которая, как я теперь узнал, была раньше кладбищем. Стояла уже глубокая ночь, и там никого не было. Только ветер, только вольный ветер гудел на этой площадке, только фонари с тусклым светом колыхались от этого ветра, их колыхание доставляло мне боль…

Я вдруг представил ужасное прошлое этой площадки. Представил то, что в далеком 1895 году это была самая окраина города со старым кладбищем, и что раньше здесь мог быть этот богомерзкий Культ. Было неизвестно, исчез ли этот Культ в настоящее время, или он просто сменил месторасположение. Я понял, что слышу журчание Малого Салгира. Он стал меньше, но в целом не так уж изменился больше чем за сто лет. Бред сумасшедшего или истина в последней инстанции? Я уверен…

То, что происходило дальше, было не более, чем бредом моего больного воображения, которое находилось под сильным гнетущим впечатлением от прочитанного… За миг до этого я был уверен, что Культ живет до сих пор, возможно, он находится где-то на окраине города. Я только надеялся, что он сейчас где-то далеко, хотелось бы верить, что он в другой стране или вообще на другом континенте, но реальность отбросила все мои ничтожные предположения… Я понял, что вижу различные кресты. Площадка передо мной исчезла, вместо нее появилось кладбище образца 1895 года. На краю кладбища была одна свежая могила, и я был просто уверен, что это и есть та самая могила, которую выкопал для себя Террам…

Что-то ударилось о пол возле меня. Это было крайне странно, ведь я был один дома. Я оглянулся посмотреть и в ту же секунду вскрикнул от ужаса. Сейчас мне снова остается только надеяться, что мне все это только привиделось, и если даже мои надежды оправдаются, это было очень реалистичное видение, которое навсегда останется в моей памяти, я уверен, что не забуду его никогда. Позади меня лежала грязная лопата, которой копал себе могилу Террам.

На ней можно было видеть свежую кладбищенскую Землю.

ГЛАВА 4. SATAN IN OMNE TEMPUS. ЖЕРТВА

ПЕТЕРБУРГ, 1901 ГОД

Предтеча Ave Diaboli

– Быть может, не надо? – сказал Сергей, идя по посадке возле дома со своим другом Андреем. Погода была великолепная, птицы пели на все голоса, было начало апреля. – Мы гуляем по окраине города, не лучше ли нам насладиться этой природой и свободным временем и поговорить о чем-то другом? Тем более, назад пути не будет.

– Давай, расскажи, я хочу знать. Сказал А, говори и Б, – настаивал Андрей, будто не услышав последней фразы. Друзья были совершенно не похожи внешне: у Андрея были темные волосы и карие глаза, и он был немного курнос, в отличие от светловолосого Сергея с правильными чертами лица.

Сергей вздохнул. Он давно обещал рассказать эту историю своему другу, но до дела никак не доходило.

– Тогда садись и слушай – предложил Сергей. Они уселись на упавшее дерево. Рядом росла береза, на которой уже распустились нежно-зеленые почки. Дул легкий ветер. Они с Андреем учились в одной гимназии и быстро подружились. Сергей был очень эрудированным, правда, он редко когда бывал веселым. Он почти не общался с другими ребятами, и они не горели желанием общаться с ним. А вот Андрею понравилась молчаливость его друга, то, что он много знал и изредка рассказывал очень интересные истории. Те, кто учился вместе с Андреем, стали немного его избегать. Но ему настолько нравилось общаться с Сергеем, что он предпочел Сергея всем остальным соученикам. Они вдвоем отдалились от всей группы. Андрей помнил, как его отец рассказывал ему о том, он встретил в свое время в гимназии друга, и эта дружба продлилась всю жизнь. Андрей понял, что он, скорее всего, повторит судьбу своего отца в этом плане, и это его радовало. Андрей первым сел рядом с Сергеем на курсе античной литературы. Он не помнил, какой была тогда тема разговора, помнил лишь то, что они сразу же нашли общий язык. Другие в гимназии смотрели на их новое знакомство с непониманием.

Оказалось, что и дома их стояли недалеко друг от друга. Сергей и Андрей часто гуляли вместе после занятий, обычно по этой посадке.

Иногда Сергей пропадал по вечерам, Андрей был просто уверен, что Сергей был дома, ведь свет у него горел. Однако дверь он Андрею не открывал, но тот не обижался и думал, что на то были очень веские причины. Когда однажды Андрей спросил у Сергея, чем он был занят одним из тех вечеров, Сергей вежливо, но твердо уклонился от ответа. И все же Андрей считал, что ему очень повезло, у него появился такой хороший друг, с которым можно было поговорить на абсолютно любые темы. У Сергея пока не было девушки, но он особо не расстраивался по этому поводу. У него была масса интересов помимо отношений, и друзья подолгу говорили о мировой политике, направлениях в движении молодежи, мировой экономики, теологии и философии. Сергей очень часто цитировал любимых философов, а Андрей просто поражался эрудированности своего нового друга. Хорошая погода держалась уже несколько дней.

Молодые люди регулярно ходили гулять, они вдыхали весенний воздух, наслаждались временем безмятежной молодости. В тот апрельский день они вышли гулять раньше обычного. Андрея встретил во дворе Сергей, и Андрей был рад, что друг вышел из дома ему навстречу. Оба они были одеты в легкие сюртуки: настроение, как и одежда, было по-настоящему весенним. Небо было очень чистым и голубым. В посадке был небольшой яр, здесь собирались сделать лесопарк, но этим планам не суждено было осуществиться. Но Андрею и Сергею нравилось здесь и так. Сергей часто говорил о других странах, например, Америке и в Западной Европе, он упоминал, что он хотел бы обязательно побывать в Париже и Лондоне.

Сергей говорил иногда о запрещенных религиозных Культах, но Андрей счел их не более чем жалкой мистификацией, он думал, что им не место в просвещенном двадцатом веке. Однако ему было интересно послушать про различные подпольные религиозные течения, и Сергею ничего не оставалось, как уступить его просьбам. Первым на ствол поваленного дерева сел Сергей, приглашая Андрея. Он все еще сомневался, рассказывать ли Андрею то, что пообещал. Но с другой стороны, какой смысл владеть великими тайнами, если об этом никто не знает? Назад пути не было. Юноша заговорил.

– Итак, это было в Америке, в конце 60-х годов XIX века – начал Сергей – Был один детектив, Нил Давидсон. История вокруг него. Я буду тебе все очень внимательно и по порядку рассказывать, и ты меня не перебивай. Андрей кивнул. Сам напросился, подумал Сергей.

– В общем, история вокруг детектива Нила Давидсона. Он часто вспоминал свои действия в гражданской войне. Я начну с его воспоминаний… Итак, Гражданская война. Сражение при Геттисберге. Силы абсолютно неравны.

Враг поджимал со всех сторон. Кавалерия и пехота отступали. Раненный товарищ лежал на поле боя. Ему оторвало обе ноги. Он просил смерти. Ничего не оставалось, как пристрелить его. Он так этого просил…

Мало кто выжил в том сражении при Геттисберге. Детектив Нил Давидсон считал, что ему повезло. Он выжил, отделавшись только легким ранением в плечо. Нил вспомнил, каким этот город был раньше, когда он только пришел сюда занять должность комиссара города. Вокруг были сплошные частные домики, даже «деловой» центр города был ими окружен. Многие дома были разрушены, в других просто не было стекол. Он помнил, как восстанавливал этот город, помогая строителям.

И хотя сам Давидсон был родом из северного штата Иллинойс, он искренне полюбил здешние места. Сейчас было абсолютно другое дело. Детектив Нил Давидсон вздрогнул, окончательно проснувшись. Он пил уже четвертую чашку кофе, но это ему абсолютно не помогало. Сон смыкал глаза, а дело нужно было раскрыть. Очень легкое с первого взгляда дело, которое на самом деле оказалось довольно сложным. Банальное ограбление, за которым последовало еще одно. Детектив строил предположения, что за этим стоит преступная группировка из города Джексонсити, но у него не было ни одного доказательства. Или за этим стоят иные силы? Если да, то какие? У Нила не было ответа на этот вопрос.

Его офис был обставлен очень скудно. Два коричневых стула – один для себя, другой для гостей, грубо сколоченный деревянный стол, картины с изображениями батальных сцен, окно напротив стола, из которого можно было наблюдать алый закат, резная дверь, старый шкаф с покосившейся дверцей, пишущая машинка на столе, да еще небольшая черно-белая плита, на которой детектив мог греть себе кофе – вот и все, что было в его кабинете. Он пил кофе и смотрел на ночной город.

Нилу было тридцать восемь, и он не был женат – девушки как-то сторонились его, хотя он был вполне привлекательным мужчиной: круглолицым, с карими глазами и аккуратным носом. Собеседникам казалось, что Нил Давидсон постоянно немного улыбается, хотя это абсолютно не соответствовало истине. Да и работа, честно говоря, к улыбкам не располагала. Вот и сейчас ситуация была невеселая, если не сказать плачевная. Два ограбления одного и того же ювелирного магазина, который расположен неподалеку от его конторы.

У детектива складывалось такое впечатление, что преступники совершили второе ограбление специально, чтобы поиздеваться над правоохранительными органами, доказывая свою неуловимость. В Джексонсити полиция размещалась в старом двухэтажном здании с белыми колонами.

Камеры предварительного заключения были расположены на цокольном этаже, кабинеты двух помощников детектива, охранников и секретарей находились на первом, а сам детектив обосновался на втором этаже рядом с кабинетом для хранения ценных бумаг, картотеки и прочих архивных документов. Конечно, центральные власти обещали перевести детектива и его помощников в новое, более современное здание, расширить штат, но все это так и осталось пустыми обещаниями. Недавно в стране закончилась гражданская война, нужно было восстанавливать все, что было разрушено, так что до переездов дело дойдет нескоро.

Мысли детектива вернулись к ограблению. Итак, всем известно, что в Джексонсити есть несколько преступных группировок. Недавно детектив и его помощники смогли задержать двух представителей преступной группировки конфедератов – тайных сторонников потерпевшей поражение в гражданской войне стороны. Они хотели поджечь Центральный банк Джексонсити, причем мотив преступления был абсолютно неясен. Нил тогда хмыкнул: «Идейные». Сейчас они сидели в камере предварительного заключения под надежной охраной Джона и начальника охраны тюрьмы Джека.

Нет, детектив снова отвлекся. Поначалу все указывало на классическое ограбление: выбитые стекла, взломанные витрины, исчезновение всего ценного. Все это было бы хорошо, но было одно противное «но», один факт, который четко указывал на то, что это было далеко не простое ограбление. На разбитой витрине была нарисована перевернутая пентаграмма.

Сначала детектив даже не обратил внимания на этот факт – пентаграмма была нарисована под куском разбитого стекла, ее можно было заметить не сразу. Зачем преступники сделали это? Может быть, ее нарисовали и не преступники, а некая третья сила? Может быть, этот знак уже был здесь давно, и на него только сейчас обратили внимание? К сожалению, у детектива пока не было ни одной зацепки, несмотря на тщательный обыск места преступления.

Одни лишь догадки. Если преступники принадлежали к подпольным течениям, то зачем это было так яро выставлять напоказ? Быть может, они это нарисовали для отвода глаз, желая скрыть нечто гораздо более важное? Что это могло быть? Как видим, вопросов было гораздо больше, чем ответов.

Детектив снова посмотрел на спящий город. Четвертая чашка кофе уже была давно выпита, но спать ему все равно хотелось очень сильно. Собственно, ничего не произойдет, если он вздремнет хоть пару часов… Ему снова приснился сон про гражданскую войну. Он выносил раненых с поле боя, один из его боевых товарищей очень настойчиво просил воды, но Нил никак не мог ему помочь. Другой же радовался тому, что ликвидировал опасного снайпера противника, и теперь проход был полностью открыт, и это значило, что можно было абсолютно спокойно атаковать именно там…

Помощник Билл вбежал в кабинет детектива, как только пропели первые петухи. Еще толком не рассвело, а помощник Билл был уже на ногах, и вид у него был усталый. Наверное, в эту ночь он и не ложился.

– Мистер Давидсон! У нас новое преступление! Ограбили торговую лавку Скотлендена! Старик на грани сердечного приступа. На стене та же проклятая перевернутая пентаграмма, которую вы обнаружили вчера. Я ее разглядел еще ночью при свете фонаря. Я не знаю, что она значит, но, думаю, ничего хорошего.

Детектив еще не до конца проснулся, когда они вышли из участка. Уже на автомате и в силу своего опыта он задавал вопросы белобрысому Биллу. Опросили ли уже всех свидетелей? Черт возьми, свидетелей вовсе не было, ведь ограбление было совершенно в глухое время под утро. Стоило опросить всех людей, которые жили рядом с местом ограбления. Что известно о банде? Ничего, злоумышленники как будто испарились.

Второй помощник Джон уже был на месте преступления. Лавка была полностью разгромлена, из нее вынесли все, что могли. Когда детектив вошел внутрь, он увидел сломанные витрины и другие следы разрушения. Скотленден торговал шерстью, и это был его единственный источник дохода. На коричневых стенах лавки он увидел перевернутую пентаграмму, ту, о которой говорил помощник Билл. Сам Скотленден был в плачевном состоянии. Старик прекрасно понимал, что все пропало, он понимал, что никто ему не поможет, ведь страна недавно пережила гражданскую войну и властям нет абсолютно никакого дела до старика…

Детектив подошел к Скотлендену, но ничего узнать у него не смог: старик был в полубессознательном состоянии. Вызвали врача, вокруг столпились уличные зеваки. Нил отправил своих помощников опрашивать тех, кто знал Скотлендена. Однако, как выяснилось потом, таких людей почти не оказалось. В гостях у торговца, например, никто не был уже пять лет. Он давно овдовел, а единственного сына потерял на той же проклятой войне.

Не было тех, кто ему мог помочь – старик вел довольно уединенный образ жизни.

Свидетелей ограбления не находилось, так как оно произошло либо глухой ночью, либо под утро, и Джон с Биллом разводили руками. Детектив опросил тех, кто жил по соседству с бедным ограбленным торговцем, но это было абсолютно безрезультатно. Некоторые местные жители вообще отказывались с ним разговаривать, ссылаясь на право хранить молчание. Один из них, Кэл Деймон, и вовсе закрыл перед ними дверь. Нил опрашивал в тот день много человек. Одна из соседок, белокурая Аманда Саусвиль, не могла сказать ничего конкретного, хотя она и жила прямо возле места происшествия. Аманда клялась, что спала крепким сном всю ночь и совершенно ничего не слышала. В итоге она пригласила Нила в свой дом. В ее комнате было неприбрано и очень грязно. Старая кровать, табуретка, старая печь и пара дешевеньких картин на стенах – вот и все, что составляло ее интерьер. Аманда была женщиной средних лет, и, в отличие от прочих жителей, она с удовольствием пригласила Нила в дом и предложила ему чай. Правда, Давидсон отказался, представив, что его придется пить из немытой чашки, и сказал, что у него слишком много работы. Нил начал задавать вопросы потенциальной свидетельнице, но она совершенно ничего не слышала в эту ночь.

– Извините, я принимаю на ночь снотворное и сплю потом как убитая. Без него не могу – нервы, после развода еще не отошла… Почему он меня бросил, почему уехал с этой танцовщицей? – воскликнула Аманда, с силой сжав диванную подушку, которую держала в руках и которую явно не знала, куда пристроить. Нил наклонился к ней и доверительно произнес: