Текст книги "Доктор, я тебя ненавижу! Записки врача-психотерапевта"

– Да?! Входите!

– Доброй ночи, доктор!

В дверях пациент из третьей палаты. Тоже доктор из нашей больницы. «Прострелило» его в пояснице, когда ковырялся в своем гараже. Так и привезли… в позе «атакующего бабуина». Вроде выпрямился… Ходит, правда, еще наперекосяк. Спину бережет.

– Суета?

– Суета…

– У хирургов не был?

– Нет необходимости…

– Ко мне Жорка сегодня забегал. Журналы занес. Хочешь, принесу?

– Хочу, но не сейчас. Устал нынче чего-то…

– Ну да, я смотрю, ты как заводной сегодня летаешь… Много работы?

– Да чего-то в приемник волокут и волокут. И все в тему.

– Бывает.

– Бывает…

Посидели, помолчали каждый о своем… Я его понимаю, он сейчас тоже «дежурит»… вместе с Жоркой.

– Ладно, я пойду в койку. Может, и засну.

– Да и я попробую придремать. Может, дадут часик-другой…

Сажусь на диван и откидываюсь на его спинку. Наверное, надо снять халат, а то будет потом как пережеванннннннннннннн…

«Как здорово летать! Представляешь, я только что оттолкнулся от тропинки и вдруг, захлебнувшись радостным воплем, обнаружил, что вишу в воздухе!!! Здорово-то как!!! А вот если руками помахать, поплыть-погрести?! Лечу-у-у-у!!! Братцы, люди, человеки-и-и!!! Я лечу-у-у!!! Все выше, вот уже над деревьями, вот ноги поджал и нырнул под проводами… Лечу-у-у! Ка-а-а-кой класс, а?! Летаю, между прочим, достаточно быстро! И, что удивительно, не холодно. Лепота-а-а!!! А ну-ка, виражик! А еще один?! А вот «горку», «бочку» и приземление на краешек крыши университета… Обалдевшая ворона обморочно рассматривает меня, забыв про свой завтрак. Так-то, пернатая! Не одной тебе нынче летать! Опрокидываюсь с крыши и широким пологим виражом облетаю лесок между больницей и гостиницей. Притормаживаю прямо в воздухе и присаживаюсь на широкую ветку близко к вершине… Сижу, наслаждаясь новыми необыкновенными ощущениями… Суетливая белка не может удержаться от любопытства и подбирается поближе. Шевелит усами и носом и перетаптывается на месте, дергая пушистым хвостом. Наконец любопытство пересиливает, зверушка подскакивает поближе и… с неожиданной силой дергает за рукав! Ты чего, белка?! Обалдела?!»

…Вздрогнув, открываю глаза. Передо мной стоит Вера со стопкой «историй» в руке и осторожно дергает меня за халат.

– Митрич! Просыпайся! Уже без четверти семь. Скоро смена придет…

– Уффф… Спасибо, Вер… Чего-то даже не уловил, как отрубился…

– Оно и видно! Как сидел, так и отпал…

Встаю. Что ценно – халат не помят. Действительно – как сидел, так и заснул, только голову откинул назад. Пойду умою морду лица и начищу зубья… Да и переодеться надо. Два часа непрерывного сна. Очень даже неплохо. До обеда легко продержусь, а там чаю нахлебаюсь или кто кофеем побалует…

Вежливо поскребся в пищеблок и многословно поприветствовал диетсестру. Горячо поинтересовался ее здоровьем и здоровьем многочисленных внуков, получил подробный отчет вместе с кружкой горячего какао и щедрым бутербродом с маслом и сыром. Посочувствовал ее переживаниям по поводу выпивохи-мужа и дал пару советов по лечению лишая у кошки. На чем, страшно довольные друг другом, мы и расстались.

Вот и пятиминутка. Сегодня будет о чем поговорить. Интенсивную терапию при острых нарушениях мозгового кровообращения с помощью гипноза, наверное, у нас еще никто не проводил. Шкуру будут рвать в клочки, наверное… или хвалить… или ругать… или что еще? Ладно, увидим. Дежурство прошло успешно. Никто не умер, не «затяжелел». Все хорошо…

Работу с сознанием во все времена сопровождало повышенное внимание окружающих. С опаской наблюдали, с осторожностью применяли, изучали странными методами. У людей, склонных и способных к воздействию на психику другого человека, в архиве всегда отыщется пара странных, если не сказать «загадочных», историй из прошлого. Объяснить их содержание формальными терминами и понятиями практически невозможно.

7. Расскажу вам сказку. А может, и не сказку…

Вот и я сподобился-таки. Однажды в детстве… ах ты ж! Сколько же времени уже прошло! Давным-давно, в общем, мне повезло встретить странного человека. Который, подозреваю, неслабо вмешался в мое будущее… Еще не уверен, что стоит рассказывать… М-да, но уже начал… Ну, пусть это будет называться байкой. Почти невыдуманная история.

Жил-был мальчик. Почти каждое лето он проводил на Алтае. Родные места. В предгорьях Белухи носила его, любя еще нерожденного, мать. Там в небольшом провинциальном городке жили дедушка с бабушкой. Дед работал водителем-дальнобойщиком и почти сорок лет провел на Чуйском тракте. Имелись и другие родственники, живущие в Горном Алтае. Это было светлое и теплое время. Какая-то очень яркая, сочная и правдоподобная сказка. Лет в десять, начитавшись Фенимора Купера и Майн Рида, мальчик решился на самостоятельный поход в тайгу. Для, в общем-то, городского пацана такой план выглядел достаточно авантюрным. Хотя его дядья и дед уже научили юного падавана основным правилам выживания, безопасности и обеспечения себя и водой, и едой в лесу. Но все равно оказалось непросто уболтать сердито хмурящегося дядьку. «Баловство одно! Чо надумал-то?! Чо я матери-то скажу?!» – сердито нагнетал он в племяннике чувство ответственности и дисциплины. Наконец тот дожал его сомнения многословными уговорами и ясным маршрутом – и получил в ответ сердитое: «Ну, доб ро. Но смотри мне там!..» В принципе, и тропа, и место назначения были известны и хорошо «натоптаны» местными. Мальчишка намеревался дойти до водопада, оттуда на гребень перевала, спуститься немного с обратной стороны, переночевать и вернуться с другой стороны в деревню. Всего «экспедиция» должна была занять меньше двух суток. Утром выйти, вечером следующего дня вернуться. Нож, веревка, спички, фляга, котелок, кусок брезента. Саперная лопатка, заточенная дядькой до неприличной остроты, легко выполняла роль топорика для небольших веток. Горбушка хлеба, сахар, соль, кусочек подкопченного сала. Невозможно передать, какое чувство переполняло юного путешественника после возвращения из «похода». Да его, малого, чуть не разорвало от осознания собственной крутизны и мужественности. Потом, правда, через много лет он узнал, что всю дорогу в тот первый раз за ним шел родной дядька. Не подходя близко, «пас» сурового таежного следопыта. Это позже, когда число таких походов перевалило за десяток, волноваться родственники перестали. А он все не мог нахлебаться досыта лесом, воздухом, родниковой водой, треском веток в костре, потрясающей красоты снами на хвойной кедровой подстилке. Вот в очередном таком «убеге» в летнюю тайгу и произошел тот случай, та странная встреча…

Привалившись спиной к стволу кедра, паренек сидел на мягкой хвойно-моховой лесной подушке и бездумно таращился в огонь маленького костра. В котелке лениво кружились листья смородины и малины. Заранее заготовленный бутерброд уже был употреблен и благостно размещался в новом жилище. В тайге отмечается интересный феномен. Слух меняет свои «настройки». Происходит определенная селекция звуков на опасные и безопасные, безразличные и любопытные. Тайга не молчит никогда. Шум ветра, журчание ручья, реки, потрескивание веток, цоканье любопытной белки, вскрики лесных птах. Тревожит как раз не шум, а тишина. Настороженная, напряженная, звенящая. Вот такая внезапная тишина и заставила его вскинуть взгляд от огня. Напротив, прямо за костровищем, на низком бревнышке сидел человек. Небольшого роста, одетый, как и большинство местных жителей, в «энцефалитку», на ногах – с подвернутыми голенищами кирзовые сапоги. За плечами старый рюкзак, в руках уютно устроилась побитая жизнью двустволка. Легким движением, словно отмахиваясь от паутины, он сбросил капюшон. На мальчишку смотрело лицо алтайца-охотника, будто маска, нарисованная углем на бересте. С живыми, блестящими глазами, глубокими морщинами, покрывающими сеткой все лицо и уничтожая всякое представление о возрасте. С шапкой густых темных волос, щедро усыпанных сединой. От него веяло спокойствием и доброжелательной силой. У паренька само собой вырвалось: «Здравствуйте! Чаю будете?» Ответом была внезапная улыбка, оживившая маску. Кружка крепкого чая, ломоть хлеба с несколькими кусочками рафинада, яблоко. Все принималось гостем с искренней благодарностью. Серьезно и вежливо. Алтайца звали Мишей. Хотя какой он «Миша», только тайга знает. В меру наудивлявшись городскому мальчишке посреди леса, Миша достал небольшой берестяной туесок, наполненный кедровыми орешками, залитыми медом. Потом последовала степенная беседа с разнообразными вопросами и подробными ответами. Она плавно и приятно перетекала из темы в тему. В какой-то момент Миша спросил собеседника о его планах и долго молчал после услышанного. Тот не скрывал, что с раннего детства бредил медициной. «А почему?!» Странно было услышать такой вопрос от случайного человека в поздний вечер, на берегу небольшой тихой речки в глубине Алтайских гор. Мальчик, как мог, с трудом подбирая нужные слова, объяснил свою тягу к устранению чужих страданий. И не важно, кого они в данный момент накрыли. Сбитого на дороге пса, соседку с приступом артрита, приятеля, стесавшего коленку при неудачном падении с велосипеда. Что-то заставляло его немедленно действовать. Не обращая внимания на собственный страх, неловкость, преодолевая порой даже брезгливость, прикасаться, помогать любым способом, утешать неловкими и наивными словами. Было какое-то необъяснимое ощущение правильности таких действий. Миша молча слушал мальчика, прихлебывая из кружки. На лице, в темных глазах, в морщинах плясали блики костра.

«А хочешь, я помогу тебе лечить людей и зверей?..»

Брошенная в костер малая связка каких-то листьев, травок, палочек с негромким треском превратилась в пепел. Взметнувшаяся вверх лента полупрозрачного дыма странным образом отклонилась от общего потока и мазнула парнишку по лицу. Было ли это случайно или намеренно – кто знает…

«Нагретая земля, покрытая скудной жесткой травкой с мелкими неяркими цветочками, расчерченная тут и там каменными перьями, выглядывающими из-под поверхности, была не самым удачным местом для отдыха, но уже через пару минут, устроившись, я забыл о неудобствах. Надо мной распахнулось небо… Странно, но при поверхностном взгляде оно казалось голубым, а вот сейчас, вглядываясь с максимальным напряжением, я вдруг обнаруживаю все более пронзительную синеву. Как будто надо мной отворил устье бездонный колодец… Пришлось долго забираться на этот склон. Почти пару часов аккуратно выбирал место, куда можно наступить, за что уцепиться. Вроде не так крута горушка, да если поскользнешься, лететь придется без задержки до самого подножья…

Через несколько минут я расслабился, и меня охватило странное ощущение. Будто лежу я на воздушной подушке, сплетенной из тонких ароматных струек, фонтанчиками бьющих из каждой травки. Тело висело в воздухе, каждую мышцу охватила теплая истома. Я распластался на живой пульсирующей поверхности, ощущая себя осенним листом на поверхности бурной реки. Захотелось поднять раскинутые руки, и они самопроизвольно, без малейшего усилия начали всплывать вверх. Чувство невероятной освобожденности от всего – от тела, от собственного веса, от земного притяжения – захлестнуло все мое существо. Хотелось только одного: бесконечности этого переживания. Большего наслаждения, более чистого и утонченно-всеобъемлющего, мне еще не пришлось испытать. Да, испытать. Это было своего рода испытание наслаждением, сверхсвободой, отрывом от земли… Позже пришла расплата, но это потом… Сейчас было особое состояние, никогда раньше не прочувствованное – и от того бесконечно прекрасное…»

«Умеешь петь?»

«А что, надо петь?? Да и не умею я…»

«Да что угодно пой! Без слов. Только голосом. Дай мне мелодию…»

Обычно стеснявшийся своего пения, скорее, невнятного мурлыканья, мальчик вдруг почувствовал: «Сейчас – да! Сейчас можно! И нужно…» Навсегда забыта та мелодия, которую он попытался тогда воспроизвести. Мальчишеский голос не претендовал на отменный вокал. Просто некое мелодичное звуковоспроизведение, не более того.

«Вдохни глубоко! И на выдохе пой в полный голос! И прямо в огонь!!! Кричи прямо, не бойся…»

Вот только что Миша сидел напротив – и вдруг оказался рядом. Мальчишка, чувствуя что-то необычное, но доброе и светлое, сворачиваясь в комок и вытягивая шею, плеснул голосом в ясное медовое пламя. Легкое, почти невесомое прикосновение к шее, чуть ниже только намечающегося кадыка. Короткий укол, похожий на царапанье веткой – и ощущение «провала» в голосе. Вдруг ниоткуда в исторгаемом звуке возник странный оттенок, похожий на низкое урчание зверя, на шум воды на перекате. Рождающийся даже не в гортани, а в груди. Глубоко, не дотянуться. Вибрация захватила не только горло, но и всю грудную клетку, голову. Как будто голос расщепился на два слоя. Независимых, но рожденных в одном источнике. Сильно закружилась голова, но быстро прошло…

Опять эта странная маска напротив. Блеск темных глаз в разрезах малоподвижного лица. После недолгого копания в странном, похожем на короткий фартук с множеством кармашков, подвешенных мешочков, палочек, косточек, поясе Миша протянул мальчишке на ладони горсточку удивительных предметов. Был там сухой сучок с малой шишкой, перо неизвестной птицы, небольшой звериный коготь и связка пахучей травы.

«Возьми. Подержи немного в руках, потом в костер бросишь… Когда будешь людей или зверей лечить и захочешь, чтобы твой голос услышали, – вспомни, как вместе с огнем пел. Голос изменится – и тебя услышат. Даже если не пожелают или не смогут. Услышат. Прощевай, лекарь…»

Оглушенный собственным голосом, нереальностью происходящего, мальчик еще долго сидел, завороженный огнем малого костра. В какой-то момент встрепенулся, вскинул голову. Собеседника не было. На бревнышке стояла порожняя кружка и полупустой туесок меда с орехами. Все еще не собравшийся с мыслями, он почувствовал, как странный подарок, зажатый в руке, напоминает о себе. Еще раз пройдясь взглядом по веточке с шишкой, черному перламутру пера и блестящей кривизне когтя, решительно стряхнул все с ладони в угли почти угасшего костра. Не размышляя больше о сути происходящего, подбросил пару сучьев. Взметнувшееся пламя выхватило у ночной темноты кусок поляны. Пресыщенный впечатлениями, парнишка даже не удивился увиденному. Напротив, у зарослей дикой малины, сидела рысь. Крупный молодой зверь. Спокойно встретив своими желтыми глазами взгляд человека, она чуть потянулась вперед. Принюхалась, еле слышно то ли фыркнула, то ли чихнула. Снова уселась роскошной статуэткой, чутко прядая ушами с кисточками на кончиках. Потом в одно движение поднялась, повернулась и бесшумно исчезла за стволом кедра. Видимо, это стало последней каплей. Переполненный событиями, его мозг запротестовал. Мягко повалившись головой на свой рюкзачок, мальчик мгновенно уснул. Сон был бесконечным полетом над тайгой, над горами. Скольжением над зеленым потоком горных рек, восторгом отражения восходящего солнца в ледниках Белухи… Удивительно, но после пробуждения он не помнил ничего из событий прошедшего вечера. Осталось лишь ощущение приятной усталости, интересного сна и недоумения по поводу небольшой царапины на шее. Никак не мог вспомнить, где ее умудрился заработать.

Все подробности этой необыкновенной встречи вспомнились позже. Через пятнадцать лет. После одного события… но это уже другая история.

8. Хроники хаоса

Наш организм находится в постоянном, не прекращающемся ни на мгновение взаимообмене с окружающим миром. Обмене полноценном и стремительном. Если задуматься и посчитать, с какой скоростью идут все необходимые процессы в живой клетке, – оторопь берет. И тем не менее, огромная, фантастическая по своей сложности структура под названием «человек» успешно живет, развивается и процветает. Каждый организм – это уникальная планета с миллиардами обитателей. Подчеркиваю – уникальная. И потому, когда речь заходит о стандартном подходе, методике или схеме диагностики и лечения, мне становится не по себе. Ну нет одинаковых людей! Ни одной пары! Даже однояйцевые близнецы через несколько минут после своего рождения имеют различный биохимический состав крови, и эта разница только нарастает с годами – при внешней схожести. Поэтому оценка состояния и самочувствия человека тоже должна быть индивидуальной. Всегда! Любая стандартизация автоматически ухудшает качество оценки и, следовательно, помощи. Понимать это начинаешь не сразу. Сначала, после института, набираешься опыта, раскладываешь его по полочкам. Потом начинаешь созревать и осознавать свои действия в полном объеме. И только позже приходят комплексный взгляд и творчество в подходе к каждому пациенту. И вот тут начинаются персональные открытия. Большие и маленькие. Что лечить человека можно и нужно не только так, как в учебниках учили. Что значит для больного человека обстоятельная беседа с врачом. О чем знают – да и не скрывают наши бабушки, вынянчившие не одно поколение внуков-правнуков. О чем, стесняясь, рассказывали иногда наши профессора…

Поступило уже достаточно привычное предложение встретиться не в кабинете, а в каком-нибудь кафе. Я приветствую такие варианты встреч. Снимается избыточное напряжение, уходят многие «докторско-пациентские» шаблоны. Возникает атмосфера обычной беседы. Спокойной и доброжелательной. Если нет необходимости в применении трансовых методик, то прогулка по парку, по набережной, посиделки в уютном кафе создают условия для намного более доверительной беседы, чем формальное соблюдение привычный социальных условий психотерапевтического сеанса. Разумеется, это возможно только в случае, когда психотерапевт сам себе хозяин. Своему времени, своим действиям. Устанавливая свои собственные правила в предстоящей игре, я повышаю шанс на соблюдение своей собственной стратегии…

Очень красивая молодая женщина. Одета дорого, но без эпатажных модных выкрутасов. Ухоженная кожа, волосы, руки. Фигура безупречна. Обратила на себя внимание уже издалека. Походкой и осанкой. «Походке твоей удивляются звери, траву заставляешь шелестеть от обиды… Ветви ивы стремятся подобными быть тихому пению рук твоих… А в прядях волос вдруг запуталось солнце, глаза отражают вечернее небо и детские звезды на нем…» Встретились взглядами. Улыбнулась узнаванием. Одним текучим движением устроилась в ротанговом кресле напротив. Официант подскочил раньше, чем я успел поздороваться. Кофе, минеральная вода. Рядом в кресле пристроилась сумочка стоимостью как неплохой автомобиль. Еще пара скромных по форме, но «знаковых» по содержанию украшений. Еле уловимый аромат нишевой (селективной) парфюмерии. На лице ни следа «эстетического» вмешательства. Такая внешность стоит очень дорого. Говорю со знанием дела. Моя жена – врач-косметолог с многолетним стажем. Грудной, чуть хрипловатый голос. «Почему?.. Ага, ясно!» Из сумочки появились пачка сигарет и золотая зажигалка.

– Можно мне закурить?

– Да, пожалуйста!

Долгая затяжка, во время которой перехватываю внимательный взгляд из-под пушистых ресниц.

– Чем порадуете?

– Еще не знаю… Не решила окончательно. Нужен совет. Взгляд со стороны.

– Хорошо. Пока подумайте, а я себе трубочку набью. Не будете возражать?

– Да, пожалуйста! Мне нравится запах трубочного табака.

Прошло несколько минут. Табачок плотно устроился в чашке небольшой трубки из вереска Голубовато-серебристое облачко дыма возникло, окутало руки и потянулось вверх. Моя суета с трубкой тоже имела и смысл, и свои задачи. За это время я тоже достаточно рассмотрел свою пациентку и сделал некоторые умозаключения.

– Давайте взаимно представимся, и я опишу некоторые правила нашего будущего общения. Хорошо?

Меня зовут Дмитрий, мне 56 лет. Врач. Новосибирский мед. Апгрейды по детской неврологии в Новосибирске и психотерапии в Питере, институте им. Бехтерева. Женат. 34 года в браке. Взрослый сын. Для того, чтобы нам было просто и легко общаться, необходимо придерживаться нескольких простых правил.

Первое – общаемся на «ты». Не потому, что я дурно воспитан или жажду фамильярностей. Просто нужно будет сосредоточится на единственном «ты», а не прятаться за безликое и множественное «вы»…

Второе. Все, что будет обсуждено в нашей беседе, здесь же и останется. Кодекс молчания у нас, психотерапевтов, абсолютный. Можем говорить и обсуждать все, что угодно. Память у меня паршивая. Забываю все сразу после того, как мы расстаемся.

Третье. Единственное исключение из правила о конфиденциальности – информация о готовящемся преступлении против жизни или здоровья другого человека. Иначе говоря, если вы скажете мне, что действительно хотите кого-то убить или искалечить и это не окажется фигурой речи, я буду вынужден сообщить полиции о готовящемся преступлении.

Четвертое. Не нужно мне специально лгать. Я понимаю и допускаю, что лгут все и всегда. Это нормально. Приукрашивая, преуменьшая или преувеличивая, умалчивая или фантазируя, но!!! Вы пришли за помощью – и следует понимать, что мои советы и действия будут основаны на полученной от вас информации. Будете врать – насоветую такого, что мало не покажется. Допускаю, что есть темы или отдельные вопросы, которые вызывают нежелание на них отвечать. Нет проблем! Просто скажите мне, что вы не желаете обсуждать данную тему! Ставим флажок и идем дальше. Иногда бывает, что «обвешанная флажками» область ярко и точно указывает на источник не вскрытых, но актуальных проблем.

Пятое. Следует понимать, что одна из основных задач – вывести вас в позицию постороннего наблюдателя и показать, как действительно выглядит ситуация, в которой вы оказались. Сверху, чтобы были видны протоптанные тропки, короткие пути, оптимальные решения. Я не буду давать вам универсальные рекомендации, применимые ко всем ситуациям. Я не знаю сакральных методов и таинственных учений, которые будут вам менять карму или латать ауру. Я хочу помочь вам найти ваше собственное решение. Оптимальное и приемлемое только для вас. Я могу подсказывать и подталкивать, но не буду тащить на буксире в светлое будущее…

На каждый мой постулат я получаю спокойный кивок и облачко выдыхаемого дыма. Интересно, но над столом дымы из трубки и от сигареты встречались. Образовывали уникальные полупрозрачные витражи и мгновенные странные рисунки. Подозреваю, что диалог уже начался. Бессловесный, но реальный. И стихийные дымные кружева только отображают неуловимую энергетику этих сигналов.

– Расскажи, что мешает тебе жить?

– Сложно так сразу… До сих пор поверить не могу! Это ж просто дичь какая-то!..

Устраиваюсь в кресле поудобнее и создаю трубкой дымовую завесу. Разговор, чувствуется, непростой и долгий…

– Мне изменил муж. Знаю, что звучит банально. Но по факту – предательство произошло по всем фронтам. Веры сейчас нет вообще никому. Осталась одна…

«Держится хорошо. Не истерит. Видать, уже наплакалась. Лицо «маской» не держит, просто мимическая мускулатура почти не реагирует. Или настолько тормознула стресс сама, или антидепрессанты с транквилизаторами употребила. Речь продуманная, спокойная, размеренная. Говорит – и как будто сама удивляется сказанному. Ей странно примерять произнесенное на себя. Одно дело – пересказывать фильм, книжку, сплетню про подружку. Другое дело – проговаривать и осознавать, что все рассказанное – правда! И правда о твоей собственной жизни…»

– Знаешь, я не в оранжерее родилась. Жизнь всякой себя показала. Наивной дурочкой или зашоренной самкой никогда не была… но такого я даже представить себе не могла.

Хорошая крепкая семья. С очень серьезным достатком. Отец сумел в непростые годы организовать и удержать многопрофильный бизнес. Мать, учительница по образованию, помогала мужу как могла в самые трудные времена и теперь заслуженно пользовалась практически неограниченной и обеспеченной свободой. Дочь росла в строгости и дисциплине. Без излишеств, но в достатке. Родители ее искренне любили и помогали. Музыкальная школа в удовольствие, а не по принуждению. Танцевальная студия, иностранные языки. Университет и честный диплом искусствоведа. Фехтование и выездка. Без фанатизма, только для удовольствия и навыка. Выросла красивая, умная, физически развитая девушка. Алкоголь, травка, клубная наркота, беспорядок в отношениях прошли мимо. Жизнь была заполнена более интересными и приятными занятиями. Еще в университете за ее внимание боролись несколько достойных молодых людей. Но ее взгляд остановился на совершенно другом. «Мягкий». Это слово она употребила как наиболее точную его характеристику…

Отношения возникли быстро и легко. Выходец из небольшого провинциального городка, нормальной среднестатистической семьи, парень быстро адаптировался в новых условиях жизни. Родители жены полностью обеспечили молодую семью всем, что необходимо. И даже более того.

Понятно, что переезд в столицу не гарантировал молодому мужчине сразу высокий уровень заработков и быструю карьеру. Тем более что образование экономиста было формальным и требовало практических знаний и навыков. Тем не менее работу он себе нашел и не ленился ездить каждый день в офис с дорогой в полтора часа в один конец. Через некоторое время тесть, присмотревшись к суете молодой семьи, пригласил зятя на работу в свою компанию. Осторожно. Не на ключевую должность, не афишируя родственные связи. Такому решению поспособствовало и ожидаемое пополнение в семье. Все выглядело кошерно и мило. Парень начал намного больше зарабатывать при нормированном рабочем дне и блага получал от семейного бизнеса регулярно. Рос в карьере. Потом начались командировки… Из которых он возвращался уставший, нервозный, какой-то «мутный», как выразилась моя собеседница. Потом она почувствовала изменения в интимных отношениях. «Охладел, вел себя странно. Как будто под принуждением в постели. Никакой инициативы, никаких прежних симпатий и привычных ласк».

– Я сразу заподозрила неладное. Но было как-то противно устраивать разборки. Все ждала каких-то изменений к лучшему. Но становилось все хуже… Потом однажды он пошел в ванную, а телефон оставил на журнальном столике. Я никогда не шарила в его вещах, в телефоне… но тут на экран выскочило сообщение: «Я тоскую по твоим поцелуям!» Меня как кипятком облили… Трясущимися руками я открыла всю переписку. А там такое!!!

С треском догорела сигарета, на ее место взлетела следующая. Судорожная затяжка. Взгляд «в себя».

– Понимаешь, я современная женщина. Умеренно толерантная. Я все понимаю. Я не приветствую, но допускаю, что возможны любые варианты отношений. Могут быть романы, флирт… Оно мне, конечно, противно, но я готова понять. Пусть не простить, но понять. Но такого расклада, я даже в страшном сне представить себе не могла. По содержанию переписки с известным мне адресатом я поняла, что мой муж мне изменял. Уже долго… с моим отцом.

«Вот это виражи! Вот это секс-триллер!!! Ой-ой-ой…»

– И вот что теперь делать, я, откровенно говоря, ума не приложу. Я ему скандал закатила, но… ощущение – как будто в ушате с дерьмом побывала… Омерзительно. Знаешь, била его, царапала, визжала как ненормальная, укусить пыталась… а он от меня отбивался как от бешеной собаки, ногами! Это я сейчас такая спокойная, таблеток наелась. На голову как будто подушку надели. Все доходит через толстый-претолстый слой пера и ваты… Знаешь, что интересно, все симпатии, все чувства к нему отрезало одним махом… вообще. Чужой. Кроме брезгливости и презрения, ничего не осталось… Сына жалко. Ему четыре годика сейчас. Да… еще… Он же на меня ствол наставил! Вот так вот… У него «Сайга» есть. Папенька подарил зятю на день рождения. Чтобы вместе, стало быть, на охоту ходить… Ага… Сходили пару раз… Ничего, правда, не подстрелили… Ну да, фарту не было… ага… Ну так вот, этот «ворошиловский стрелок», когда понял, что я ему сейчас глаза выцарапаю, метнулся в спальню. Там у него сейф оружейный… да. Он в спальню, а я на кухню. Он с ружьем, а я со сковородкой. В гостиной и встретились…. Да. Он, видимо, решил меня оружием попугать. Только мне уже все равно было. Я на ствол как слепая рванулась. Близко подошла. Вот тут у него и не сложилось. Он-то «охотник выходного дня», а у меня разряд по фехтованию… М-да. Сковорода не шпага, но он у меня отхватил изрядно. И знаешь, чем все закончилось? Он закрылся сначала в ванной и там, рыдая, звонил, видимо, моему папеньке. Потом метнулся из дому и, как потом выяснилось, поехал в травмпункт «побои снимать»… Вот такая вот «фильма» случилась, дорогой доктор… Комедия, трагедия, триллер и гей-порно. И все в одном ведре. Как тебе?!

Мне было не по себе. Я бы даже уточнил – «так себе»! Если учесть набор цветастых подробностей, которые я здесь приводить не буду, то ситуация была вообще адова! Пикантности добавила еще позиция ее матушки. Которая, как оказалось, была «в курсе» и ничего не предпринимала. Ибо «не буди лихо»! Ну да это, видимо, будет отдельная тема.

Сильно болели обломки образа отца, и, что еще хуже, возникла проекция ненависти к мужу на сына… Тот, как специально, унаследовал характерные черты лица родителя.

– Умом понимаю, а сделать с собой ничего не могу! Как взгляну на него, так и обмирает все… Того мудака хочется поскорее забыть, вычеркнуть из жизни, из памяти… Знаю, что ребенок ни в чем не виноват. Может быть, это и есть основная проблема, с которой я пришла. Не хочу еще и ребенка потерять. Семья уже, похоже, для меня перестала существовать. Предали они меня. По факту, все и в главном…

Пауза была бесконечной. Говорить не хотелось ни мне, ни моей собеседнице. Сочувствовать? А оно ей надо?! Поддержать в справедливом гневе и возмущении? Предложить на все наплевать и забыть? Направить к курортным альфонсам «вышибать клин клином»? Запудрить мозги многочисленными ссылками на авторитетов психоанализа и ввести в состояние «интеллектуального паралича»?

Женщина продолжала смотреть в мою сторону, но взгляд потерял остроту, расфокусировался, развернулся «вовнутрь». Сигарета, безвольно догорая в пальцах, уронила столбик пепла.

 
Это не была тоска,
Просто за окном
Тихо падал черный снег,
Засыпая дом…
 
 
Хлопьями сгоревших слез
Запорошен сад…
Это не была тоска,
Просто – личный ад…
 
 
Серым зашипел экран,
Кончилось кино…
Это не была тоска,
Просто путь на дно…
 

– Давай будем сейчас называть вещи своими именами и определять факты… Ваши семейные отношения с мужем перешли в отношения чужих людей. Твоя родительская семья перестала для тебя быть местом комфорта, безопасности. Твой ребенок ни в чем не виноват, жив и здоров. Твое самомнение уязвлено. Самооценка прошла через серьезное испытание. Картина мира изменилась. Психологический стресс, который ты прошла, деформировал твое текущее восприятие окружающей действительности. Эмоции окрашивают любой факт, действие, слова, искажая их до полной неузнаваемости.